Текст книги "Путь долга и любви"

Не знаю, как остальные, а я понимала. Я понимала, что в этой аудитории есть только одна пара боевик – защитник, чей «коэффициент искажения» равен единице. Но я категорически не понимала другого – какого дохлого тролля ядовитый Ликси записался в сводники?!

Я всё-таки не выдержала: повернула голову и бросила гневный взгляд на Кирстена.

Ощущения подтвердились – всё это время боевик таранил меня взглядом и точно знал, что обернусь, потому что даже не моргнул. Более того, он оставался невозмутим, как сытый дракон, и зол, словно рой диких пчёл. Но спустя мгновение Кир это спокойствие утратил…

Дверь в аудиторию отворилась. В царившем безмолвии уверенный голос Тэссиана прозвучал как-то ну о‑очень по-особенному.

– Профессор Ликси, извините, что прерываю. Мне нужна госпожа Эмелис.

Маска невозмутимости с лица Кирстена слетела, брюнет дёрнулся, а я обернулась к преподу. В самом деле не была уверена, что отпустит.

– Повод? – спросил лектор хмуро.

– Госпожу Эмелис вызывает ректор.

Я тут же отложила перо, захлопнула тетрадь и принялась завинчивать чернильницу, но Тэссиан перебил:

– Госпожа Эмелис, не нужно. Господин Морвен сказал, вопрос на четверть часа, вы успеете вернуться.

О том, что кое-кто моё намерение проследовать с Тэссианом не одобряет, я узнала ещё до того, как в аудитории прогремело решительное «Эмелис никуда не пойдёт!». Просто… девчонки щиты подняли.

– Кир, ты нервы лечить не пробовал? – огрызнулся помощник ректора.

Послышался глухой рык, но я внимания не обратила. Благодарно кивнув сокурсницам, встала, но выбраться из-за парты не могла, потому что сидела в середине. Девочки тоже поднялись, причём все. Дружно и медленно, мы двинулись к двери.

– Эмелис, стой! – рыкнул Кирстен.

Я не видела, но судя по звукам, с места не только он вскочил…

– Не смейте! – взвизгнул Ликси. – Не смейте применять магию в корпусе! Иначе все из академии вылетите! Сегодня же!

Реплика явно не к девчонкам относилась, к боевикам. От щитов, которыми меня закрыли, разрушений и травм точно не бывает.

– Эмелис…

Я не слушала. Решительно подошла к Тэссиану, кивнула.

– Мы прикроем, – сообщила Милли, которая всё это время держалась рядом.

Вот теперь я обернулась, чтобы увидеть ещё одну небывалую картину – магички выстроились полукругом, перекрывая выход. Щиты, разумеется, слились. Без перехода на второе зрение они выглядели как большой, но блёклый мыльный пузырь, зато когда я это второе зрение активировала… Радуга! Яркая, сильная, незабываемо прекрасная.

Впрочем, перекошенные лица боевиков, которым всё-таки хватило ума попридержать атакующие заклинания, понравились не меньше.

– Девочки, с дороги, – прорычал Кир.

– Перетопчешься. – Рык рыжеволосой Дирры был столь же грозен.

Точно знаю – на этом разговор не закончился, но я его продолжения не слышала. Просто вышла вслед за Тэссианом и плотно прикрыла дверь.

Сухопарый помощник ректора шумно выдохнул и даже покачнулся слегка. Потом кивнул на подоконник, где обнаружилась моя шубка, и спросил:

– Эмелис, ты как себя чувствуешь?

– Хорошо. Силлин постаралась.

– Тогда… бегом, ладно?

Уговаривать меня, разумеется, не пришлось…

Глава 3

Всю жизнь, сколько себя помню, меня щадили, оберегали, за мной присматривали. Да и сама на рожон не лезла, в неприятности не впутывалась и вообще старалась вести себя взвешенно. Наверное, именно поэтому сколь-нибудь острых событий в моей жизни раз-два и обчёлся. Поездка в дурборскую академию магии – одно из них.

И по той же причине я очень редко испытывала чувство страха. Ну не было у меня поводов бояться! Не было… До этого дня.

Я отлично понимала: Кир, несмотря на все эти рыки и неприкрытую злость, вреда не причинит – просто руки у брюнета коротки. Но мчась по расчищенной от снега дорожке, я ужасно, просто до колик боялась, что боевик догонит. Слишком хорошо представляла, чем грозит эта встреча.

Разговором! Глупым, унизительным разговором, в ходе которого меня будут пытаться убедить, будто чёрное – это белое, и наоборот.

Я уже прямо слышала это гнусное, исполненное лживого отчаяния: «Эмелис, ты всё не так поняла! Просто не время, понимаешь? Я собирался сказать отцу, но чуть позже. Я должен был его подготовить. Ты же умница, Эмелис, и тебе не хуже меня известно, как устроена жизнь. У семьи свои планы на мой брак, но… мы справимся, любимая».

Впрочем, после того представления, которое устроила в библиотеке, Кир может и другой контрданс станцевать. Под названием «Как ты могла так меня подставить, Эмелис!»

Ведь отец Кирстена далеко не глупец и, разумеется, понял, что до дома терпимости мне ой как далеко, а вот до академии магии – близко. Это был второй повод мчаться за Тэссианом, не обращая внимания на бьющий в лицо холодный ветер и болезненную колотьбу в боку.

Помнится, синеглазый упоминал, что за ним с самого начала была установлена слежка. Но Киру удалось вычислить и перенастроить почтовый портал, которым ректор отправлял донесения деспотичному родителю. Все письма проходили цензуру боевика. Он переписывал послания, подделывая почерк ректора, и жил в своё удовольствие.

После концерта в библиотеке отец Кира точно сообразит, что в докладах, которые ему отсылали, есть дыры. Он непременно придёт разбираться, и я не уверена, что жабообразный глава академии выдержит этот допрос. Впрочем, даже если Морвен меня не сдаст, расследование всё равно неминуемо. Рано или поздно моё инкогнито будет раскрыто, а значит, есть только один выход – бежать!

Куда именно – вопрос десятый, главное – подальше отсюда.

И нет ничего удивительного в том, что мои желания совпали с желаниями администрации. Я стала проблемой, причём глобальной. Если от меня не избавиться, то к вечеру дурборская академия может лишиться пары корпусов, а авторитет преподавательского состава обратится в прах.

– Стой, – выдохнул Тэссиан, когда мы взлетели на крыльцо административного корпуса. И даже за рукав поймал, чтоб уж наверняка.

Сухопарый помощник ректора дышал тяжело, моё дыхание тоже сбилось, в боку по-прежнему кололо, щёки пылали.

– Нужно отдышаться, – пояснил парень. – И… там твой отец.

Услышав эту новость, я едва не рухнула. А потом вцепилась в Тэссиана, спрятала лицо у него на груди, потому что справиться с эмоциями не получалось. Большего счастья я и вообразить не могла, но… если папа увидит в таком состоянии, допроса не избежать. Впрочем, допрос всё равно будет, но я должна заработать хоть маленькую отсрочку.

Дыши, Эмелис из рода Бьен. Дыши!

Порог телепортационного зала, куда ввел Тэссиан, я переступала с очень серьёзным, очень сосредоточенным лицом. Сердитый взгляд по сторонам. Миг. Момент узнавания, и из груди вырывается сдавленный стон, на глаза наворачиваются слёзы.

Слёзы настоящие, потому что плакать по заказу я так и не научилась, а вот всё остальное – притворство чистой воды. Единственный способ избежать допроса.

Впрочем, лгу. Радость тоже настоящая.

– Папа…

Да, приличным, воспитанным девушкам бросаться на шею к мужчинам не положено, даже если мужчина – родной отец. Но я же, ко всему прочему, магичка. Я не постеснялась, а господин Форан… он не возражал.

Отец ничуть не изменился за это время. Всё та же лёгкая полнота, пухлое лицо с заметными мешками, лысина, которая была у папы, сколько себя помню, и седина, которая появилась не так давно. В момент, когда он только поступил на службу во дворец, эта самая плешь и маленький рост являлись поводом для насмешек, но… времена давно изменились.

– Эмелис…

Объятия, которыми меня встретили, были болезненно крепкими и до того жаркими, что слёз не удержала. Прижалась щекой к сухой щеке отца, громко всхлипнула. И тут же услышала добродушное:

– По€лно, Эмелис… Всё хорошо.

А следом нервное покашливание и куда менее оптимистичное:

– Господин Форан, простите, но вам бы поторопиться.

От этих слов невольно вздрогнула, а вот отец остался спокоен и невозмутим. Едва я выпустила его шею из захвата, обнял за плечи и кивнул ректору.

– Мы готовы, господин Морвен.

Круг портала слабо мерцал, что означало – переход случится незамедлительно. Жаба уже шагнул к кругу и прокашлялся, готовясь прочесть заклинание, когда в наш междусобойчик вклинился Тэссиан.

– Госпожа Эмелис, ваш саквояж, – сказал парень, протягивая предельно знакомую вещицу. – Вы простите, но всё случилось так неожиданно, что собрать остальные вещи не успели. Ваши чемоданы отправим транспортным драконом.

– А это? – уточнила я, кивнув на саквояж.

– Здесь, как объяснила комендант вашего общежития, всё самое ценное. Драгоценности, духи, бумаги…

Саквояж, конечно, взяла, и лишь теперь поняла – я… ничегошеньки не понимаю.

Папа в академии, и это прекрасно, но как он тут очутился? Вернее – почему пришел? Переступая порог административного корпуса, я была убеждена, что отца вызвал Морвен, ибо причин для обращения к моему родителю предостаточно. Но если бы господин Форан знал хотя бы часть истории, он бы не был столь спокоен.

А его реакция на эту спешку? Ведь папа не против поторопиться. Почему?

– Господин Форан, госпожа Эмелис, прошу, – сказал ректор, отступая от начавшего вращение круга.

– Благодарю вас, господин Морвен, – кивнул отец.

Я тоже сказать хотела, но мне не дали.

– Прощайте, господин Форан. – В этот раз ректор даже поклон отвесил. И уже мне: – Госпожа Эмелис, я…

Где-то снаружи раздался оглушительный грохот, и Жаба запнулся. В маленьких, глубоко посаженых глазах ректора мелькнула паника.

– Вам пора, – нервно сглотнув, заключил Морвен.

Отец благодушно кивнул, и мы шагнули в портал. Мир изменился.

Стационарные порталы – штука отличная, но, увы, не всесильная. Действие каждого ограничено качеством портальной матрицы и мощностью источника, который портал питает. При переходе в замок госпожи Венты проблем не было потому, что замок не так уж и далеко от академии. А вот столица Верилии, увы, несравнимо дальше.

Нам пришлось пройти ещё три портала, о местонахождении которых я не догадывалась, да и не спрашивала, прежде чем взгляду предстал смутно знакомый зал, с колоннами розового мрамора. Отец вновь прижал меня к груди, а за спиной прозвучало учтивое:

– С возвращением, господин первый министр. С возвращением, госпожа Эмелис.

Я перестала дышать, но всего на миг. Когда отец разжал объятия, повернулась к говорившему. Он был высок и худощав, а лицо показалось знакомым. О том, что действительно могли видеться, свидетельствовал значок на отвороте камзола – щит с пересекающей его молнией. Символ верилийской академии магии.

– Дежурный маг, – с поклоном пояснил молодой человек.

Уголки его губ дрогнули, а я совсем растерялась. Просто очень трудно перестроиться и…

– А мы…

– Королевский дворец, – разгадав моё недоумение, пояснил маг.

Я внутренне дрогнула. Ну да, конечно.

Следующие мои слова парню пришлось читать по губам.

– Портал заблокируйте.

Сказала, и лишь после этого до меня дошло. Дворец. Мы во дворце! А это дежурный маг, и портал он в любом случае заблокирует, чтобы избежать несанкционированных переходов. Сюда вообще без метки вызова не попасть. Так что Кирстен, даже если вычислит наш путь, не догонит.

А следом осознала ещё кое-что…

– Первый министр? – резко поворачиваясь к отцу, прошептала я.

Папа улыбнулся и кивнул.

– Но…

Договорить я не успела, потому что двери зала распахнулись и на пороге возник высокий молодой мужчина с длинными пепельными волосами, чёрными, как сама ночь, глазами, тяжелым подбородком и орлиным носом. Он был одет в чёрный камзол, строгость которого нарушала лишь россыпь бриллиантов на вороте-стойке, узкие брюки и высокие сапоги. А ещё… ещё он улыбался. Причём исключительно мне.

– Рид, – выдохнула я ошарашенно. Нет, я знаю, что он всегда при отце, но увидеть жениха так скоро не ожидала.

А ещё меньше ожидала увидеть, как отец сгибается в поклоне, чтобы через миг произнести:

– Ваше величество…

Шок? Нет, это не шок, а самый настоящий обморок! Только воспитание и осознание того, где именно нахожусь, позволили сдержаться от слишком бурной реакции. Впрочем, строить из себя каменное изваяние тоже не стала – удивлённо приподняла брови и чуть-чуть, самую малость, приоткрыла рот.

Рид подал знак дежурному магу, и тот поспешил выйти. И лишь когда остались втроём, отец соизволил пояснить.

– Планы немного поменялись, – сказал он. Потом развернул к себе, взял моё лицо в ладони и добавил с улыбкой: – Ты не станешь принцессой, Эмелис. Ты станешь королевой.

По спине побежал холодок, ноги резко ослабли, но я не позволила себе покачнуться. Прошептала только:

– Папа…

Но он уже не слушал, отступал, чтобы освободить место… моему жениху.

Рид приблизился стремительно. Столь же стремительно обвил руками мою талию и прикоснулся губами к щеке. Я онемела и остолбенела, но… но у меня были лучшие учителя и выдавить из себя улыбку, которая со стороны казалась счастливой, я сумела.

– Вечером поговорим, – подмигнул отец. Невероятно довольный, невероятно счастливый. Я же, едва ли не впервые в жизни, оказалась на грани самого настоящего обморока.

Хотелось крикнуть – подожди! Не уходи! Не оставляй меня тут! Но…

– Я ужасно скучал, – прошептал Рид. А когда за отцом закрылась дверь, отнял саквояж, который по-прежнему сжимала в руке, бросил этот самый саквояж на пол и прильнул к моим губам.

Рид целовал напористо и жадно. Не давая шанса не то что отстраниться – даже ответить на поцелуй! А я… а мне так дурно стало, даже голова закружилась и тошнота подступила.

– Эмелис, малышка… – прервав эту пытку, выдохнул Рид. – Я…

И снова поцелуй. Куда более жадный, чем первый. Его язык… он, кажется, уже в горле!

Сил сопротивляться не было, но я всё-таки смогла упереться ладонями в грудь жениха, намекая тем самым, что это безумие пора заканчивать. Ридкард, хвала Всевышнему, понял и от губ моих оторвался.

– Я тоже скучала, но… всё так неожиданно.

– Тебя с лекции выдернули? – с тёплой улыбкой спросил Рид.

– Да.

О нет! Когда же это кончится!

Я едва сдержала желание вонзить каблук в его ногу и поднять физический щит. От желания укусить тоже с трудом удержалась. Зато когда наречённый выпустил мои губы из очередного плена, была готова ко всему и допускать четвёртого поцелуя не собиралась.

– Рид, я безумно за тебя рада. Ты самый достойный…

– За нас, – перебил черноглазый.

Я несколько опешила, а он пояснил:

– За нас, Эмелис. Это наша победа. Твоя и моя.

Ох… дохлый тролль! Я знаю, что отец ради меня старался, но называть вхождение на престол Верилии моей победой – это слишком.

– Ты моя королева, – продолжал Ридкард. – Ты моя… Я так хотел, чтобы ты присутствовала на коронации, но обстоятельства…

– А когда состоялась коронация?

– Вчера, – отозвался… их величество. Обнял крепче, так, что больно стало, и добавил: – Представляешь, мы же на грани провала были. Но Дурбор отозвал войска, которые выслал в поддержку Уйлима, и вот. Большая часть оппонентов переметнулась на нашу сторону. Парламент поддержал почти единогласно. Верилийская армия большей частью промолчала, поэтому предстоит чистка. А маги…

– Что маги?

– Центрус не признаётся, но все понимают. Маги поддержали из-за тебя. Королева с сильным магическим даром устраивает Орден куда больше, нежели обычная, пусть и родовитая, женщина.

– Рид, погоди… – Этот шквал информации с толка не сбил, но я всё-таки растерялась. – Рид, расскажи по порядку.

– Вечером, – ответил наречённый.

Опять потянулся к губам, но я увернулась. Воскликнула протестующе:

– Рид!

– Любопытство сильнее? – усмехнулся черноглазый.

Вывод неверный, но я кивнула. Правда, подробностей всё равно не добилась, ответом мне стало уже слышанное:

– Вечером.

Он выпустил из капкана рук, отступил на шаг и церемонно поклонился. Жест своеобразный – ведь Рид… раздери меня гоблин, никак не могу привыкнуть к этой мысли. Рид – король!

Я хотела присесть в реверансе, но передумала. Во‑первых, я – магичка. Во‑вторых, имею полное право побыть в шоке. Ведь новость в самом деле неожиданная. Зато я решилась спросить:

– А почему вечером? Почему не сейчас?

– Сейчас у меня совещание, – улыбнулся мой будущий муж. – Я сбежал, чтобы встретить тебя.

Радости по этому поводу не испытала, но приличную моменту улыбку изобразила.

– Устраивайся, малышка. Приходи в себя. А мы с Фораном придём, как только освободимся.

– Спасибо, – выдохнула я. И добавила совсем тихо: – Спасибо, дорогой…

В резиденции верилийских монархов я, разумеется, бывала не раз – всё-таки не простая селянка, а дочь первого министра. Но мысль о том, что теперь мне придётся жить в этих стенах, вызвала лёгкий прилив паники.

Шагая по коридорам и залам, вслед за приставленной ко мне горничной, я мысленно вздыхала и морщилась. Правда, спроси кто – а чем не угодил дворец, ответить бы не сумела. Не знаю. Просто неуютно и всё.

Вот только вырваться отсюда, хоть на время переехать в родовое поместье семьи Бьен не получится. Меня не отпустят, в том числе из соображений безопасности. Я ещё не знаю всей ситуации, но одно ясно наверняка: надеяться на то, что все оппоненты отца уже успокоились – глупо. Значит, придётся быть очень осторожной и… послушной.

Мы преодолели ещё один лестничный пролёт и оказались в длинном коридоре. Яркие магические светильники под потолком, изящные статуи в нишах, массивные, явно усиленные магией двери. Покои, отведённые мне, располагались примерно посередине.

Горничная – стройная женщина средних лет с печатью усталости на лице – сноровисто отперла дверь и отстранилась, пропуская в небольшую, не слишком уютную гостиную. Я ощутила лёгкий запах сырости и плесени – видимо, этими комнатами очень давно не пользовались, а готовили покои в явной спешке.

В малюсеньком кабинете, который примыкал к гостиной, посторонних запахов не чувствовалось. В спальне – тоже.

– Как вас зовут? – обратилась я к горничной.

– Моё имя Тильда, – сделав книксен, сообщила та.

– Как давно вы служите во дворце?

– Десять лет, госпожа.

Я не выдала своей тревоги даже взглядом, но ход моих мыслей женщина поняла верно.

– Сейчас всю дворцовую прислугу проверяют менталисты, – потупившись сообщила Тильда. – Я проверку уже прошла, так что…

Я оборвала её речь жестом. Кивнула. Делать вид, будто ни секунды не сомневалась в порядочности горничной, не собиралась. Просто лгать в этой ситуации бессмысленно, и нет ничего удивительного в том, что меня интересует благонадёжность этой женщины.

– Саквояж можете поставить на комод, – сказала я. – И принесите чаю.

– Конечно, госпожа Эмелис.

Женщина удалилась, я же сняла шубку и отправилась выяснять, какая из трёх дверей, обнаруженных в спальне, ведёт в гардеробную.

Ну вот и всё, конец моей свободе. О дипломе мага-защитника тоже можно забыть, потому что вернуться к учёбе мне точно не позволят. Впрочем, последнее расстраивает меньше всего. К дохлому троллю магию. И Кирстена туда же.

– Я очень рад, что тебя тут не было, Эмелис, – начал рассказ отец.

Он сидел в кресле, в гостиной моих новых покоев, с бокалом вина в руке. Рид разместился в соседнем кресле, тоже бокал держал, но пить явно не собирался.

– Знаешь, все эти интриги… Я не ожидал, что всё выльется в столь грязную игру, – со вздохом сказал отец.

Я одарила его печальной улыбкой, но ни чуточки не поверила. Всё он знал. Кому знать, как не ему?

– Ты же помнишь, последние два года их величество Рангар был настолько слаб и болен, что делами королевства совсем не занимался. Он даже указы подписывал не читая. Как политик и гарант процветания Верилии Рангар был уже мёртв, понимаешь?

Да, я понимала. Причём ещё до того, как вся эта заварушка началась. Впрочем, этот момент отец не для меня, скорее для себя самого подчёркивал.

– Тем не менее моя инициатива начать решать вопрос престолонаследия до того, как дух Рангара покинет тело, была воспринята неоднозначно. Часть наших… – Отец неприязненно поморщился. – Наших, с позволения сказать, парламентариев, взбеленилась. Они, видите ли, решили, что это кощунство – делить трон умирающего старика.

Ну да, конечно… В подобную чистоплотность со стороны политиков только доярка с дальнего хутора поверить может. Просто кое-кто был не готов к крупной игре либо искал внешний повод выступить против главного претендента – то есть господина Форана.

– На этой волне Уйлим и вылез, – подтвердил мои догадки папа. – Мол, я – тиран, презирающий моральные устои, а он, Уйлим, молодец. А ещё у него родовое древо поветвистее нашего, и корни поглубже, и с вымирающим родом Олар переплетены. Вот так и началась свара.

Я не удивилась. Дальше тоже удивляться не пришлось…

Да, господина Уйлима из рода Веркур ловили на подкупе парламентариев и попытке подделать некоторые важные документы. Его союзники и сторонники занимались искажением исторических фактов, пытаясь обвинить моего отца во всём – начиная от пожаров в южных провинциях, которые случились десять лет назад и в результате которых пострадало три десятка деревень, и заканчивая обострёнными отношениями с Дурбором, который якобы уже несколько лет грозится пойти на нас войной. Образованные люди абсурдность обвинений оценили, простой народ, в большинстве своём, поверил…

Но и папа в долгу не остался. И хотя мне о своих методах не говорил, я точно знала… они мало отличаются от методов Уйлима. Но осудить за это? Нет, он всё-таки мой отец.

Дальше – больше. Шаг за шагом, ход за ходом, стычка за стычкой. Противостояние то достигало пика, то скатывалось к подножию, хотя последнее случалось куда реже. А потом… начались убийства и откровенные попытки поднять народ – это случилось сразу после того, как лекари констатировали смерть их величества Рангара Второго из рода Олар, когда трон Верилии действительно опустел.

– И тогда мы приняли принципиальное решение, – сказал господин Форан. Бросил красноречивый взгляд на Рида, и добавил: – Мы выдвинули другого претендента.

Не надо быть гением, чтобы понять, зачем они это сделали. Род Неран, к которому принадлежит Ридкард, один из древнейших в Верилии. К тому же он молод, образован, перспективен… а ещё имеет поддержку господина Форана и вполне пристойную репутацию.

К тому же отец держал помощника в стороне от особо острых дебатов и подальше от стычек, которые начались в момент, когда первый министр поднял вопрос престолонаследия. То есть Рид… он чистеньким оставался, относительно, но всё-таки.

– И это помогло? – спросила я.

– Отчасти – да, – отозвался отец. – По крайней мере простой народ этот ход оценил.

– А ты?

– Я? – Губы отца растянулись в улыбке. – Посыпал голову пеплом и ушел в тень.

– Но я с самого начала заявил, что если стану королём, то буду просить господина Форана остаться в должности первого министра, – вмешался в разговор Рид. – И тот факт, что помолвлен с его дочерью, конечно же, не скрывал.

Я подхватила с подноса чашку и сделала маленький глоток чая. Нет, я по-прежнему не удивлялась. Всё нормально, всё закономерно.

– А что было дальше?

В этот раз не папа отвечать взялся, а Ридкард.

– А дальше самое интересное началось… – протянул он. – У нас до последнего не было доказательств, но никто не сомневался, что Уйлима поддерживает Дурбор. И мы до сих пор не знаем, что за чёрная кошка между ними пробежала в тот момент, но… Уйлим на какое-то время этой поддержки лишился. Точных сведений у нас нет, но по картине, которую мы наблюдали, только такие выводы просятся.

– Интересно… – пробормотала я.

– А ещё, согласно донесениям тайной канцелярии, в тот момент в столице находился лучший дурборский убийца. Он не наёмник, он в личной гвардии короля Вонгарда служит. Есть все основания считать, что убийца приезжал за жизнью господина Форана, но дурборца отозвали.

Я сглотнула внезапный ком и снова к чашке потянулась. Пальцы, вопреки решению сохранять невозмутимость, дрожали.

– Вы думаете, это связано с тем, что вы заменили кандидата? – спросила я.

– Да, – ответил Рид.

А вот отец покачал головой, признался:

– Я не уверен. Дурбор не мог столь быстро среагировать на решение о возведении на престол Ридкарда. Мне кажется, поводом стало какое-то иное событие.

– Какое? – усмехнулся новоявленный монарх. – Убийства на улицах нашей столицы?

Он сказал, а мне газетная статья вспомнилась. Тот самый номер «Дурборского вестника», в котором про эти убийства прочла. Ещё вспомнилось, как охваченная ужасом и горем, пошла в мужскую общагу, к единственному близкому человеку. А он утешал… Утешал и обещал, что дурных новостей больше не будет… и их, как ни парадоксально, не было.

Конечно, это неважно, да и вряд ли Рид и отец знают, но я всё равно спросила:

– А почему дурборские газеты про события в Верилии не писали?

Господин Форан изумлённо вскинул брови, их величество тоже удивился.

– Как это не писали? – переспросил Рид. – Не могли не писать. Их газетчики до сих пор по столице шныряют.

Глупость какая-то. Нет, ну честное слово глупость!

– А войска? – возвращая разговор в привычное русло, напомнила я. – Вы говорили, Дурбор отозвал войска от границы с Верилией.

– Да, – кивнул отец. – Отозвал. Не далее как позавчера. И знаешь, это самый нелогичный политический шаг на моей памяти. Чем Вонгард думал? Каким местом?

– Наши генералы конфликт не поддержали, – пояснил Рид. – А малые отряды личных гвардий, сама понимаешь, сила не слишком великая. Военное решение вопроса стало возможно лишь в тот момент, когда Дурбор решил оказать силовую поддержку Уйлиму. И Уйлим бы, вероятнее всего, победил.

– Уйлиму победа, а Вонгарду вечный должник, союзник и… возможно, марионетка? – спросила шепотом, потому что страшновато от такой перспективы стало.

– Именно, – отозвался папа. – Но Вонгард отозвал войска, уничтожив тем самым Уйлима в глазах большинства союзников. За счёт этого мы и победили.

– А где сейчас Уйлим?

– Не важно, – ответил Рид поспешно.

Я закусила губу. Расспрашивать дальше или… взывать к милосердию не стала. Не тот случай, когда нужно быть снисходительным. И вообще – меня тут не было, я только частью информации владею, а раз так, то и права на вмешательство у меня нет.

– Я очень рада, что всё закончилось.

Рид улыбнулся, отец добродушно кивнул. Он же и спросил:

– А ты?

– Что я?

– Как отучилась? – пояснил папа. – Как Дурбор? Как академия?

Сердце споткнулось, дыхание сбилось, снова комок к горлу подкатил… но я пожала плечами и ответила самым беззаботным тоном:

– Скучно у них. И преподаватели так себе…

– Эмелис… – позвал Рид. Теперь он смотрел очень виноватыми глазами. – Эмелис, прости, но закончить учёбу ты не сможешь.

– Я понимаю.

– Не сердишься?

– Ни капельки, – искренне ответила я. – В конце концов, я с самого начала знала, что карьеры магички мне не видать.

Мужчины облегчённо вздохнули, причём оба. Неужели в самом деле ждали упрёков и истерик?

– Ну раз так… присмотришь за приготовлениями к свадьбе? – спросил Ридкард.

А я… я едва не спросила «к какой?!».

Сердце вновь споткнулось, а руки предательски задрожали. Хорошо, что уже успела отставить чашку, иначе бы выдала себя с головой. Впрочем, я и так попалась – лицо не удержала, побледнела.

– Эмелис? – позвал их величество обеспокоенно. Потом нахмурился, склонил голову набок.

– А когда мы женимся? – Голос тоже подвёл, дрогнул и едва не сорвался на писк.

– Через месяц, – ответил господин Форан.

Я потупилась и закусила губу, надеясь скрыть обуявший меня ужас за притворным смущением. Месяц? О Всевышний…

Перед глазами возникла картина: я и Ридкард, вместе, в постели. Его губы жадно впиваются в мой рот, его руки не менее требовательны и настойчивы. Жар тела, прикосновения, пот, пронзительные стоны… О нет! Я этого не вынесу!

– Месяц? – переспросила уже вслух. – Я не уверена, что это… решение разумно.

Папа удивлённо приподнял брови. Их величество остался невозмутим, но блеск, вспыхнувший в тёмных глазах, мне очень не понравился.

Но отступать я не собиралась. Вдохнула поглубже и продолжила самым ровным тоном:

– Во‑первых, я не уверена, что успеем подготовиться. Во‑вторых, мне кажется, что народ подобную спешку не оценит. Сами посудите – Рид только-только взошел на престол и тут же, буквально на следующий день, позволяет своей невесте запустить руки в казну, чтобы начать подготовку к сомнительным, с точки зрения народа, торжествам.

– Средства будут выделены из личной казны Ридкарда, – вступился отец.

– Ты уверен, что наш народ поверит в такое благородство? – парировала я.

Комментировать эту реплику мужчины не стали – вопрос, слава Богине, риторический. Зато Рид к другим моим словам прицепился…

– Почему ты думаешь, что народ воспримет свадьбу своего монарха как нечто сомнительное?

– Ну это же очевидно. Всего несколько дней назад Верилия была на пороге гражданской войны. Люди перепугались, им сейчас не до праздника. К тому же ты стал королём лишь вчера. И пусть ты фигура довольно известная, народ ещё не знает, чего ждать от тебя в качестве монарха. Сейчас люди хотят видеть твои действия, твои решения, а не то, как ты женишься на дочери первого министра, то есть… развлекаешься.

– Свадьба действиям не помеха.

– Это знаешь ты, это знаю я, а народ мыслит проще. К тому же только подумай… Ну начали мы подготовку к свадьбе, и что? На одной полосе газеты репортаж о твоих поездках, встречах и реформах, а на следующей рассуждения газетчиков о том, какого цвета салфетки будут на завтраке в честь невесты. Это несерьёзно, Рид.

Блондин поджал губы и промолчал, а я вздохнула и добавила:

– Свадьба короля должна стать событием важным, объединяющим, радостным. Нужно сперва успокоить людей, а уже потом устраивать балы и приёмы.

– И когда, по-твоему, нам следует играть свадьбу?

– Месяцев через пять, – подумав, объявила я. – Возможно, в первый день лета. А что? Как раз совместим с народным праздником, и…

– Три месяца, – перебил Ридкард. И таким тоном это было сказано, что я внутренне дрогнула. – Три месяца и ни днём позже.

– Но снег к тому времени едва-едва растает, и…

Попытка воззвать к разуму провалилась с треском.

– Три месяца, Эмелис, – повторил наречённый. – И ни днём позже.

О Всевышний…

Папа моё сопротивление тоже не оценил – сидел хмурый и молчаливый. Впрочем, его чаяния понять куда проще, нежели настойчивость Рида. Ведь господин Форан ради меня, ради своей дочери, в авантюру с престолонаследием ввязался. И успокоится лишь тогда, когда я на этот самый престол взойду.

– Ладно, поздно уже, – глянув на часы, пробормотал господин Форан. – Пойду.

Он отставил недопитый бокал, с заметным усилием поднялся на ноги. Я не могла сказать, что папа постарел или сдал за это время, но его усталость чувствовалась.

Я тоже встала, сделала шаг навстречу и поцеловала в щёку. Отец легонько погладил по спине, подарил тёплую добрую улыбку, от которой душа окрылилась. Правда… окрылилась она всего на миг, потому что Рид, в отличие от отца, никуда не торопился.