Текст книги "Первый Феникс"

Когда эта мысль мелькнула в его голове, Юра замер и зябко повел плечами.

Они вышли под палящее солнце и гул толпы. Люди дернулись вперед, но патрульные, стоявшие за стальной оградой, их удержали, не дав приблизиться. За желтой линией была видна высокая фигура главы охотничьего отряда и несколько врачей. Василий не шевельнулся, внимательно глядя на приближающихся.

Юра подошел к врачам и протянул им девушку. Доктора сочувственно склонили головы, посчитав, что перед ними шестая жертва феникса. Один из них перекрестился и, помотав головой, направился в противоположную от Юры сторону. Парень растерянно шагнул к следующему врачу, но тот так же непонимающе уставился на него.

– Морг дальше по улице, – сказал, он, вытирая толстые очки краешком халата.

На секунду эти слова выдернули Юру из действительности. Он взглянул на девушку, неподвижно лежащую на его руках. Худенькая, она вытянула шею, упершись лбом ему в плечо. В какой-то момент ему показалось, что сердце ее не бьется. И, прежде чем осознать обратное, он успел вздохнуть с облегчением.

Ему вдруг стали мешать голоса вокруг, лица, люди, стук сотен сердец. Слишком шумно, душно, жарко. Что-то внутри толкало его назад, в пустое здание, пронизанное вонью смерти. В легких росла та фраза, которую никак нельзя было произнести вслух, потому что она разрушит его самого до основания.

Он хотел обратно в пустой город, где темноту не прерывает ничье сердцебиение. Юра резко выдохнул, осознав одну простую деталь, которую не уловил ранее. Там, в тишине, сердца бились только у двоих. У него и монстра.

Слух снова наполнился гулом, солнце начало греть, а девушка, которую он держал, абсолютно точно была жива.

– Что с ней? – раздался резкий голос за спиной.

Юра повернул голову и увидел Василия. Охотник стоял в полушаге от них, но глаз не поднимал. Сжав губы от сдерживаемого недовольства, он смотрел на девушку, жизнь в которой еле-еле выдавало слабое дыхание, со стороны, впрочем, практически незаметное.

– Не уверен, – выдавил Юра, глядя на его напряженное лицо.

Василий, никак не потревожив воздух, поднял руку и прикоснулся к шее девушки. Его пальцы легли на тоненькую венку, едва выступающую, и под ней он ощутил слабые толчки – кровь бежала от сердца и обратно к нему.

– Отнеси ее в любую машину скорой помощи и жди рядом. А вы, – он обернулся в сторону врачей, не глядя на них и даже не развернувшись к ним полностью, – все уволены.

– Уважаемый, я бы попросил! – затараторил один из врачей, раскрасневшийся от услышанного мужчина с внушительным пивным животом.

– Я бы попросил вас, – полковник сделал упор на последнее слово, – отличать живых людей от мертвых.

– Сосунок, – врач, говоривший ранее с Юрой, сплюнул на асфальт и достал из кармана измятую пачку сигарет. – Будто ты нам указ. Иди, соси мамкину сиську, а не учи меня.

– Разговор окончен, – спокойно ответил Василий, уже шагая от них прочь.

Он направился к высоким стеклянным дверям, из которых только что вынырнул Глеб с Мариной на руках. Ее голова и руки безвольно свешивались.

При каждом движении вокруг брызгами разлетались капли крови. Василий оказался рядом за доли секунды. Он резко выхватил Марину и, крепко обхватив девушку и прижав ее голову к своей груди, почти бегом направился через толпу.

Он промчался мимо охающих людей, при этом лицо его не изменилось ни на черточку. И только Глеб успел увидеть в глазах начальника то, чего не видел не просто много лет, а почти никогда. В момент, когда Глеб переступил порог здания, Василий поднял на них взгляд и на секунду перестал быть главой отряда охотников, а стал Васей. В глазах которого звенел страх за жизнь друга.

Глеб остался у входа, чтобы перевести дыхание. У него кружилась голова и давило ребра, будто он только что вынырнул, проведя под водой несколько минут. Вскоре он более или менее пришел в себя, выпрямился и развел руки в стороны, сведя лопатки, чтобы размять ноющую спину, и быстро обшарил толпу глазами.

Крыльцо здания располагалось на достаточном возвышении, чтобы можно было взглянуть поверх всех собравшихся и разглядеть стоявшие позади машины скорой помощи. Они показались ему продолжением черного нагретого асфальта – недвижимые, возведенные на тех же местах, где оказались сейчас. Он бы скорее поверил в этот момент, что автомобили расплавятся под солнцем и сольются с дорогой, чем тронутся с места.

Охотник несколько раз с силой моргнул и пригляделся к машинам. Его командир уже давно находился в одной из них вместе с Мариной. Рядом с соседней машиной стоял кучерявый новенький. Он закусывал губу и, скрестив на груди руки, нервно смотрел по сторонам. Пару раз отходил на несколько метров от машины в сторону метро, но потом возвращался и заглядывал в кузов, где интерны оказывали первую помощь девушке, которую Юра вынес из здания.

Глеб направился к машинам. Быстро миновал толпу, уловив в первых ее рядах ругань врачей, которым одному за другим звонила с неопределяемого номера девушка с очаровательным бархатистым голосом и сообщала, что больница, которую те представляли, более в их услугах не нуждается.

Привыкший к подобному, Глеб не задержал на толпе ни взгляда, ни мыслей. Он быстро подошел к скорым, и одна из машин, вздрогнув и закашлявшись, завелась и принялась выплевывать серый дым из выхлопной трубы. Машина тряслась, готовая сорваться с места, когда ее задняя дверь открылась и оттуда выглянул Василий. Он коротко приказал Глебу отправляться следом, после чего машина рванула в сторону шоссе.

– Вы с нами? – спросил невысокий юноша с собранными в хвост черными волосами.

Он стоял возле соседнего автомобиля, убрав руки в карманы джинсов и облокотившись на капот.

– Да, поехали.

– А второй охотник?

– Кстати, о новеньком… – Глеб оглянулся, выискивая сутулую фигуру Юры. – Да, тоже едет, – поспешно добавил он, когда парень выразительно кашлянул. – У вас тут есть одежда?

Водитель скорой удивленно кивнул и, покопавшись в кузове, протянул охотнику бледно-голубой сверток.

– А менее похожие на детскую отрыжку цвета есть? – скривился Глеб, развернув форму интернов.

Водитель закатил глаза, не ответив, обошел машину с противоположной от охотника стороны и запрыгнул в кабину. Глеб пожал плечами и поспешил к Юре, который метрах в двадцати переминался с ноги на ногу.

– Прикрой срам, – он кинул скомканную футболку.

Юра рефлекторно поймал ее левой рукой и, недоумевая, посмотрел на охотника. Тот многозначительно оглянул парня с ног до головы и прочистил горло. Юра вздрогнул, вспомнив, наконец, что все это время стоял полуголый.

Вероятно, никто на это не обратил внимания – сняв мундир, он потерял все шансы быть кем-то замеченным. Что, впрочем, его более чем устраивало. Он натянул футболку на грязное тело.

Из машины выскочил невысокий интерн:

– Мы готовы отправляться!

– Как она? – Юра подбежал к медику.

– В полном порядке, – тот развел руками. – Спит. Но, тем не менее, ей придется какое-то время пробыть в больнице. – Молодой человек выпрямил спину и выпятил грудь, стараясь казаться более важным. – Пройти детальное обследование, понаблюдаться у специалистов, ну и… – он замялся, – всякое.

– Значит, все хорошо. – Юра облегченно вздохнул.

– Круто, круто, – затараторил Глеб. – Мы мигом, ждите в карете.

Интерн попросил поторопиться и снова скрылся.

– Так, новенький, – охотник посерьезнел так резко, что можно было предположить, будто его место занял совсем другой человек. – Никаких попыток сбежать, ты в плену до дальнейших приказаний.

– Меня это не касается, вообще-то.

Юра похлопал по карманам, проверяя ключи. Их не было.

– Ого, Зорька, ты чего это? – хмыкнул Глеб.

– Приятно было познакомиться, – бросил парень и развернулся в сторону метро, но охотник проворно схватил его за предплечье.

– На охоту ходил? Дел натворил? Город спас? Вот и неси теперь ответственность.

Юра со всей силы дернул рукой, но высвободиться не удалось.

– Чего сразу не ушел тогда? – Пальцы Глеба сжались крепче.

– Хотел знать, что она в порядке.

– Ты и так знал.

– Мне надо было убедиться. Теперь, – снова попытался выдернуть руку, – я поеду домой.

Глеб разжал пальцы. Юра, недоверчиво на него взглянув, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь, чтобы охотник снова его хватал. Но тот, надев на лицо ухмылку, бросил вслед:

– Приказ генерала Марселя.

Краев остановился. Он отчаянно желал убежать отсюда. Воздух вытеснял его, что-то толкало в спину, чтобы он скорее уходил, било по затылку, чтобы не оборачивался. Он испытывал почти физическую боль за каждую лишнюю секунду, проведенную здесь.

Но девушка, спящая в машине скорой помощи, заставляла его пробивать телом стену, которая с грохотом падала перед ним снова и снова. Глеб наверняка заметил, что парень чуть дрожал, когда схватил его. И, конечно, заметил, что дрожь прекратилась, когда тот говорил о спасенной девушке. Но не мог знать, что Юра одеревенел и перестал дышать не из-за самой девушки, а из-за слова «надо», произнесенного вслух. В этом слове он мог сейчас поместиться целиком.

Узнать, что она невредима, услышать это от врача – он не хотел этого, он в этом нуждался. Он мог поклясться, что, услышь он от интерна-коротышки другое, случилось бы что-то… плохое? А что бы тогда случилось? Его холодила эта мысль. Ответ будто был на расстоянии вытянутой руки – влажный, скользкий, холодный. Но дотянуться невозможно.

С ней все хорошо. Остальное неважно.

Юра молча развернулся и последовал за Глебом, который уже открыл дверь кабины скорой помощи. Как бы сильно ни выталкивало его это место и собственное желание оставить все произошедшее позади, слова охотника подействовали отрезвляюще. Теперь он сможет забыть о случившемся, только если позволит генерал.

Глеб пропустил парня вперед, сообщив, что ему по званию положено сидеть возле окна, после чего тоже забрался внутрь.

Громко чихнув, машина тронулась с места и через мгновение уже мчалась по широкому шоссе, обгоняя автомобили один за другим. Глеб вжался в сиденье, вцепился в ручку над дверью и периодически рефлекторно нажимал на воображаемую педаль тормоза. Юра был спокоен, хотя его мотало на поворотах и он заваливался то на Глеба, то на водителя.

Последний сидел расслабленно, небрежно сжимая руль одной рукой. Он гнал быстрее, чем было необходимо, – девушка в порядке, спешки нет. Когда интерн и фельдшер, сидевшие в кузове, попросили его ехать аккуратней и медленней, он лишь разочарованно хмыкнул, потому что не удастся включить мигалку, и проигнорировал их просьбу.

– Эй, гонщик хренов, – выпалил Глеб после того, как автомобиль змейкой пронесся мимо десятка машин, обогнув их за пару секунд. – Ты нас на кладбище везешь?

– В больницу, – ответил водитель с непроницаемым лицом.

– С такой скоростью можно сразу на кладбище!

– Ехать медленнее? – невозмутимо поинтересовался парень, не отрывая взгляда от дороги.

После того как Глеб в ярких выражениях подтвердил, что именно этого он бы и хотел, водитель молча снизил скорость. Потом еще раз. И еще. Он закатывал глаза и вел машину, держа на руле лишь указательный палец. На его лице была скучающая гримаса, будто он случайно попал не в тот кинозал и вместо захватывающего боевика смотрел документальный пятичасовой фильм о размножении дождевых червей.

– Дайте этому мальчику тортик, – ворчал Глеб, все еще на всякий случай держась за ручку над дверью.

Юра молча ткнул в кнопку радио. Помехи наполнили салон громким шелестом и щелчками. Парень крутил ручку приемника, но ничего, кроме шума помех, они не услышали.

– Сломалось, – вынес вердикт водитель.

– Два тортика ему дайте, – буркнул Глеб.

Голос водителя звучал гулко и негромко, как удар резинового мяча о стену. Он не выражал никаких эмоций, походил на механический имитатор голоса. За всю поездку парень ни разу не повернул головы, глядя только на дорогу перед собой.

– Вы поймали феникса? – вдруг спросил он.

Глеб набрал в легкие воздух, чтобы сказать что-то колкое, но глухо произнес:

– Не знаю. Но, похоже, его нет. Нам еще предстоит в этом разобраться.

– То есть феникс свободен? – нахмурился водитель.

– Слушай, э… Как тебя?

– Абдибакыт.

– Как? – Глеб развернулся к водителю и подставил ладонь к уху.

– Абдибакыт, – невозмутимо повторил тот.

– А краткая форма есть? – спросил Юра.

Водитель ничего не ответил, но скорость машины немного возросла.

– Так вот, Абди… – начал Глеб, но водитель недовольно скривился.

Охотник многозначительно уставился на Юру, прося помощи.

– Кыт? – предложил тот.

– Кы-ыт? – протянул Глеб, прощупывая почву.

– Ты это мне?

Глеб кашлянул:

– А точно краткой формы нет?

Машина резко остановилась прямо посреди моста. Всех троих дернуло вперед, но благодаря ремням безопасности до лобового стекла никто не дотянулся. Из кузова послышалась ругань. Водитель молча уставился на обоих парней, сведя густые брови к переносице.

– Ладно, буду называть тебя Сашкой, – на одном выдохе протараторил Глеб голосом чуть более высоким, чем обычно.

Водитель недовольно хмыкнул, но ничего не сказал и вновь завел машину. Еще четверть часа они ехали молча.

Глава 2

Гадюка

Больница возвышалась над густым парком, ее окружавшим. Высокое бледно-серое здание вышвырнутым кирпичом тяжело лежало среди многолетних вязов и голубых сосен, устало взирая сотнями одинаковых узких окон, которые облепили стены, будто муравьи, взбирающиеся по муравейнику.

Парк погружен в тень, тихие беседы густой пеной заполняют все пространство между деревьями. Редкие больные, сидящие на лавочках или медленно прогуливающиеся среди немного запущенных клумб, дышали этими едва слышными разговорами и наслаждались воздухом, не пахнущим лекарствами. Пациенты и выбегавшие медсестры жадно вдыхали аромат рыжих ноготков и уже начинавших медленно потухать синих и желтых ирисов.

Машина скорой остановилась у въезда, интерны проворно выскочили и, немного попыхтев, сумели вытащить из автомобиля каталку с девушкой, которая никак не отреагировала ни на тряску, ни на почти удавшуюся попытку перевернуть каталку вверх тормашками.

– Крепко спит, – махнул рукой высокий тощий мужчина, заметив взволнованные взгляды Юры и Глеба.

Водитель откинулся на сиденье и, выставив ноги в окно, закрыл лицо согнутой в локте рукой. Через мгновение из водительской кабины послышался негромкий, но внушительный храп. Юра дернулся было следом за убегающими вместе с каталкой интернами, но охотник преградил ему дорогу и сказал, что их ждут.

Так и было. Десять минут они блуждали по длинным гулким коридорам больницы – каждый холодный и тихий, за обшарпанными дверями лежат, глядя в потолок, скучающие и чего-то ожидающие пациенты.

Кто-то блуждает по коридору, взяв на всякий случай с собой телефон. Иногда из высоких дверей, выходящих на лестницу, проскальзывали внутрь пациенты, которые суетливо оглядывались вокруг и, если поблизости не было врачей, шагали к своим комнатам, шаркая растоптанными тапочками и радуясь тому, что удалось незаметно покурить и не наткнуться на докторов или сварливых медсестер.

Наконец Глеб остановился перед плотно закрытой двухстворчатой деревянной дверью, выкрашенной в белый лет пятнадцать назад. Такие двери пахнут старостью и пылью, но каким-то образом держат в себе, не отпуская уже много десятилетий, тот едва уловимый уют, который возможно поймать в таких местах. Стоя перед этой дверью, можно не услышать ничего – как сейчас, а можно – смех и забытые истории, которые рассказывают болтливые барышни, заскучавшие от чтения однообразных детективов в мягкой обложке.

Глеб коротко постучал в дверь, громко назвал свое полное имя и звание, после чего, скрипнув, дверь распахнулась. Охотник зашел внутрь, склонив голову, Юра последовал за ним, на всякий случай сделав то же самое. Он чувствовал себя нелепо, глядя в пол, будто страшась оскорбить своим недостойным взглядом особу царских кровей. И это было очень близко к истине – на расстоянии одного шага и одного слова.

– Герои в сборе, – в тишине голос громыхнул ударом стального лезвия о камень.

Марсель стоял в изголовье кровати, на которой, ровно дыша, лежала Марина. Тихонько гудели приборы, кислородная маска мутнела с каждым выдохом. Генерал возвышался над девушкой темной статуей, готовой обрушиться всем своим весом. Он смотрел на нее изучающе, раздумывая, будто поймал диковинного зверька и не мог решить – сделать чучело или ковер. По-хищнически сверкая синими глазами, он легким – удивительно легким для кого-то столь высокого и каменного – движением провел кончиками пальцев по ее щеке от подбородка к виску.

– Итак, – Марсель поднял взгляд и посмотрел на собравшихся. – Я слушаю.

– Мы приступили к поиску сразу после поступления предупреждения, – отозвался Василий, стоявший у дальней стены.

Он скрестил руки за спиной и высоко поднял подбородок. Охотник смотрел прямо перед собой, не переводя взгляд ни на генерала, ни на девушку, ни на вошедших.

– И как звучало это предупреждение?

– Отдел поиска сообщил, что на следующей неделе ожидается рождение феникса.

– А место?

– Не сообщили.

– Когда вы узнали о происшествии?

– В 11:00 поступил первый сигнал тревоги.

– Когда вы начали охоту?

– В 11:00.

Слова бились друг о друга, сталкиваясь под потолком и высекая искры.

– Доложите о результатах охоты.

Искры достигли пола и потухли, погрузив комнату в тишину, которой мешало лишь гудение приборов. Генерал медленно подошел к главе охотничьего отряда и, приблизившись к нему почти вплотную, повторил:

– Доложите. О. Результатах. Охоты.

Он говорил, будто вонзая каждое слово между ребер охотника и обжигая его своим дыханием. Василий не шевельнулся и не отвел взгляда от точки прямо перед собой. Он глядел сквозь стоявшего перед ним генерала. Тот, недовольно скривив тонкие губы, ждал ответа, которого охотник дать не мог.

– Мы поймали феникса, – сказал Глеб, шумно сглотнув.

Генерал медленно, не по-человечески, будто робот, повернулся к нему, и его губы изогнулись в насмешке.

– И где он? – Марсель сощурился, как большая хищная кошка перед прыжком.

– Т-тут, – охотник чуть запнулся, чувствуя себя неуверенно под неприязненным взглядом высшего начальства.

Генерал чуть наклонил голову в непонимании.

– В больнице, – пояснил Глеб.

– Ты смеешься надо мной, мальчик? – Генерал улыбнулся резко, неестественно, и вопросительно кивнул.

– Нет. – Охотник стиснул зубы, но не отошел и не отвел взгляда.

– Во-первых, недоумки, как вы додумались потащить якобы феникса в больницу?! – рявкнул он. – Во-вторых, все анализы в этой девке, которую вы, – на лице отразилось отвращение, – притащили, не выявили ни-че-го. В ней нет феникса.

Генерал обошел вокруг Глеба с Юрой и остановился позади.

– Ты думаешь, шутить со мной – хорошая идея? – спросил он резко, будто выпустив лезвие гильотины. – По первому пункту весь отряд ждет выговор.

Глеб коротко кивнул.

– Где феникс?

– Мы убили его, – выпалил Юра, тут же пожалев, что раскрыл рот перед генералом.

– Восхитительно, – довольно протянул Марсель. – Где тело?

– Нет, мы убили самого феникса, – Юра выталкивал слова из горла, глядя в пол. – Мне так кажется, – торопливо добавил он.

– Повтори.

– Мы… Я убил феникса, – Юра поднял глаза и вздрогнул – генерал стоял прямо перед ним, обойдя его абсолютно бесшумно, и сейчас смотрел на него в упор сверху вниз, в раздумье приложив кончики пальцев к губам.

– Та девчонка была фениксом?

– Да, – Краев кивнул, сжавшись пружиной под натиском генерала.

– Но она жива. – Он медленно улыбнулся.

– Потому что я убил не ее, – Юра чувствовал себя идиотом, доказывающим, что небо должно быть зеленым, – а феникса.

С минуту генерал сверлил парня стальными глазами, но вдруг улыбка исчезла с его лица.

– Вон.

Глава поисковых отрядов и охотник пару секунд колебались, но все же сдались и чеканным шагом вышли из палаты, закрыв за собой дверь. Юра дернулся было за ними, но на его плечо легла тяжелая ладонь:

– А ты расскажешь мне все.

Марсель отпустил парня, поправив красную ленту на груди, сел на стул возле кровати девушки без сознания и кивнул на еще один, стоявший рядом. Юра неуверенно сел.

– Итак, ты… убил феникса, – генерал насмешливо глядел на парня, – не навредив телу. Я верно все понял?

– Это звучит дико. – Он выпрямился, стараясь придать убедительности тому бреду, который собирался нести. – Но… Э-э-э…

– Я верю тебе, – вдруг твердо сказал генерал с абсолютно серьезным лицом.

– Вы?..

– Да, – Марсель кивнул и, упершись локтями в колени, наклонился ближе к парню. – И теперь я хочу знать, как тебе это удалось.

– Я не уверен. – Он замялся, пытаясь подобрать слова.

– Рассказывай с самого начала, – мягко сказал Марсель.

Генерал глядел на Юру иначе. Сталь вдруг схлынула с его лица, исчезла из голоса, и он смотрел совсем по-отечески, а не хищником, готовым разорвать глотку.

– Как ты попал на охоту?

– Случайно, – сознался парень, поняв вдруг, что ему еще раз придется отвечать на этот вопрос, но уже Василию. И в эту секунду разговор с главой охотников страшил его даже сильнее, чем генерал.

– А зачем полез к фениксу? – Генерал сощурился.

– Я его… то есть ее, э-э-э…

– Говори как есть, – сказал он неожиданно резко.

Голос генерала был настолько живым и ярким, что против воли Юра слушал не только слова, но и интонации, которые то обтекали его волнами равнодушия или презрения (что чаще), то будто одним ударом вколачивали ржавые гвозди в тело.

– Я ее услышал, – сдавленно ответил Юра.

– Где?

– На улице.

– Когда она была?..

– Внутри, на четвертом этаже.

– И слышал только ты?

Юра кивнул.

Несколько минут генерал внимательно вглядывался в юношу, хмуря брови.

– Что потом?

И Юра рассказал все настолько точно, насколько сам понимал. Про окровавленную комнату, плач девушки, сжавшейся в луже крови, про лица в отражении, которые он видел за своей спиной.

– Кого ты там видел? – резко прервал его генерал.

– Случайные лица, я не знаю их. – Он помнил о Марине, выглянувшей из дыма на мгновение, но что-то сжало его горло, не позволив сказать об этом.

– Хорошо, – кивнул Марсель, – продолжай.

Юра несколько раз открывал рот, собираясь начать, но слова не шли, мысли путались. Сложно описать то, чего не понимаешь сам.

– Потом я провалился. Туда.

Марсель вопросительно выгнул бровь, ожидая разъяснений.

– Или нет, не провалился, я… – Парень вскочил со стула и начал расхаживать по комнате, загребая широкой ладонью спутавшиеся волосы. – Меня…

Он вдруг остановился возле распахнутого окна и, бесцельно глядя на парк вокруг, поймал собственное воспоминание, облачив его в слова:

– Кто-то затащил меня внутрь.

Юра ждал насмешек, но генерал молчал.

– Он схватил меня за шею и дернул вперед, – продолжил Юра. – Секунда – и я… там.

– Где? – мягко, аккуратно.

– Там, – Юра пожал плечами, – без понятия, как назвать. Та сторона? Отражение? – он нахмурился. – Нет, просто… «там».

– Пусть будет сторона, – кивнул Марсель. – Что там?

– На той стороне… Тихо. Жарко. Серо.

– Ты кого-то встретил? – он говорил терпеливо, не пытаясь при этом скрыть раздражение на лице и что-то, что человек, не знающий генерала Марселя, принял бы за тревогу.

– Тех, кто умер перед этим, – в мыслях добавил: «тех, кто вот-вот умер бы», – и феникса, – выдохнул Юра. – Я уверен, что это был феникс.

– Почему?

Тот лишь пожал плечами. Рассказать генералу все казалось ему правильным, но то, что он чувствовал «там» – это было его. Вообще все там было его – каждый вдох, каждый луч и каждая тень. Возле машин скорой помощи он думал, что его тянет от того места, от крови и смерти. Но сейчас он уже отчетливо понимал, знал каким-то образом, что выталкивает его эта сторона, реальность, его выталкивает вся материя, создающая место, которое можно было бы назвать «здесь». Потому что они с этой материей отличаются, состоят из разных атомов, отталкивающихся друг от друга, и он притягивается к той серой тишине.

– И потом я убил феникса, – Юра вздрогнул от мыслей, которые пчелиным роем жужжали в его голове.

Только сейчас он, нахмурившись, понял, что не давало ему покоя больше, чем все произошедшее в целом. Да, провалиться «туда» было страшно, странно, мозгом он ужасался, но нутром ощущал, что все правильно (откуда это чувство? Что за бред?). Но сейчас, в эту самую секунду, дух выбила совсем другая мысль.

Феникс был ему рад. Феникс его ждал. Феникс ему улыбался.

Разума не хватало на все сразу.

– Как ты вышел, кхм… – генерал увидел, что парень напрягся, – оттуда?

Спасибо, что без названий и кличек. Краев облегченно выдохнул и медленно моргнул, вдруг ощутив усталость.

– Кто-то меня вытолкнул.

– Тот же, кто втянул?

– Да.

– Кто это был? – Генерал нетерпеливо вскочил со стула и коршуном повис над парнем, вытягивая из его горла длинную цепь, на кончике которой был закреплен ответ, который он хотел услышать.

– Не знаю, – ответил Юра вслух.

«Я», – ответил он про себя.

Марсель же широко улыбнулся и почти зашипел от удовольствия, будто наконец вытянул ту цель и проглотил то, что искал. Он выглядел довольным хищником, который вдоволь наигрался с загнанной в угол жертвой и приготовился выгрызть ее сердце. Он хотел что-то сказать, но, удовлетворенно выдохнув, отошел от парня на два шага и, скрестив руки за спиной и выгнув широкую грудь, спокойно спросил:

– Когда в последний раз твою кровь проверяли, мальчик?

– Вчера. – Юра облокотился на подоконник и высунулся на улицу до середины туловища.

– Ты сотрудник Форта?

– Вроде того, – он усмехнулся.

– Да или нет? – требовательно переспросил Марсель.

– Да. – Парень опомнился и вылез из окна, повернувшись к генералу лицом.

– Я хочу, чтобы ты снова прошел все анализы, – ответил он задумчиво и нажал на кнопку висевшей на поясе рации.

Послышались помехи, которые через секунду расступились, и низкий голос быстро назвал свои звание и фамилию. Марсель, не поднося рацию к лицу, бросил короткое «Медиков с анализаторами» и отключил устройство. Вызванные медики примчались через несколько секунд, постучав в дверь сразу несколькими руками, суетливо топчась и ругаясь между собой.

– Тебе принесут кровать, – сказал Марсель, уже подойдя к двери.

Юра не успел ничего сказать, генерал мгновенно исчез за распахнутой дверью, в голодный зев которой хлынули сотрудники Форта, готовые анализировать Юру вдоль и поперек. Если понадобится – также по диагонали и зигзагом.

За ними зашли два охотника-прапорщика. Они, сверкнув двумя маленькими звездочками на погонах, встали у стен, прижав к груди ружья. Дверь захлопнули, но в последний момент внутрь проскользнула рука и послышалась приглушенная ругань. Через секунду вошел Глеб, потирая ушибленное запястье. Поравнявшись с прапорщиками, он вопросительно выгнул бровь:

– Что вы здесь делаете?

– Охраняем, – ответил один, шмыгнув сопливым носом.

– Лейтенанта Соколову?

– Нет, его.

Второй прапорщик, неудачно побрившийся утром худой парень, указал на Юру, вытянувшего перед собой обе руки и позволившего группке толстеньких медиков набирать в пробирки его кровь, брать соскобы из-под ногтей, срезать тонкий слой кожи, выдергивать волоски. Один из медиков поставил рядом стул и теперь, запрыгнув на него, вился вокруг Юриного лица, то заглядывая с фонариком ему в глаза, то в нос, то прося сказать «А».

– Охраняйте снаружи, – резко потребовал Глеб и швырнул в сторону окровавленный мундир, сверкнувший одной крупной звездой на погонах.

Прапорщики колебались всего мгновение, после чего вышли из комнаты значительно бодрее, чем вошли. Глеб, довольно хмыкнув, переставил свободный стул поближе к кровати и сел, взяв Марину за руку.

Девушка лежала неподвижно, только ее живот еле заметно поднимался при дыхании. Но Глеб заметил, как ее глаза движутся под закрытыми веками – ей что-то снилось. Майор, поджав губы, вглядывался в ее лицо.

Их отряд успел хватить опасностей, поохотившись в последний год перед тем, как фениксы перестали рождаться. Но уже слишком давно не случалось такого, чтобы он ничего не мог сделать, чтобы ничего от них не зависело.

Сегодня он держал напарницу за руку, пока та шагала по самому краю пропасти, дна которой не разглядеть. Камешки под ее ногами срывались вниз и так и не находили конца своего падения. Она и сейчас там шагает, но хотя бы перестала заглядывать вниз, пытаясь разглядеть дно бездны.

Глеб сильнее сжал ее руку и поцеловал кончики пальцев. Она выкарабкается, справится. Но будь она сейчас в сознании – ей не понравилось бы то, что держало мысли охотника.

Его мозг царапала ненависть в своем первобытном проявлении. Феникс чуть не отнял у него напарницу, а его, феникса, спасать? Везти в больницу? Трижды в секунду он напоминал себе, что девушка, которую вытащил новенький, – не феникс. Об этом говорило все. Марина перестала… Он пытался подобрать слова – ни одно не подходило. Умирать. Она перестала умирать.

Все анализаторы твердили зелеными лампочками одно и то же – девушка из офиса была человеком. Ему остается верить тому, что рассказал новенький, – все это время Глеб под ярким неодобрительным взглядом Василия сливался ухом с дверью и ловил каждое слово, произнесенное в комнате. Феникс убит, феникса нет. Он твердил это себе так часто, что в мыслях слова слились в сплошное непроглядное марево. Но феникс был. И он чуть не отобрал жизнь Марины.

Глеб вздрогнул, когда в комнате вдруг стало тихо. Медики, собрав с парня все, что можно получить, не вредя его здоровью, оставили Юру в покое и почти бегом покинули палату, спеша в лаборатории. Юра дул на сгиб локтя, где зияла узкая, но глубокая рана – медикам кроме крови, кожи и волос также понадобился образец тканей. Вместо обезболивающего ему вручили кусочек ваты и пожелание скорейшего восстановления.

– Она скоро очнется. – Юра хотел приободрить охотника, но тот взглянул на него оскаленным волком. Через секунду Глеб опомнился и прогнал злость с лица, но та лишь скользнула обратно в мысли.

– Лучше бы так. То, что ты сказал генералу, – это правда? – Глеб говорил, подняв ко лбу сжатую обеими руками ладонь Марины.

– Да.

– Там, – Глеб запнулся, – у феникса, ты видел там ее?

– Она не была с остальными, была другая, все понимала, – затараторил Юра.

Какое-то время Глеб сосредоточенно молчал.

– Ты, похоже, понимаешь, что-куда-как-зачем? – Охотник тряхнул головой, и его взгляд снова сфокусировался, ударившись о бледные стены.

– Мне бы хотелось, – честно ответил Юра.

Ему действительно хотелось прямо ответить на все вопросы, нахлынувшие сейчас лавиной, перекрыв доступ кислорода. Но он и сам дышал лишь благодаря рефлексам, потому что ничего другого у него не осталось.

Он ничего не знал и не понимал, кроме одной-единственной вещи. Он чувствовал это болью в мышцах, ощущал кончиками пальцев, ресницами и различал в аромате холодеющего вечернего воздуха – ему было плохо «здесь» и надо было вернуться «туда». И, похоже, этому удивлялся только он один.