Текст книги "Первозданная. Вихрь пророчеств"

– А в конце концов повернулось так, что мой отец и оказался самой лучшей парой, – заметила Эйрин. – Это все из-за деда Амона, он подтолкнул леди Блодвен к такому решению. Она поняла, лучше защитит Ферманах, если породнится со мной.

Дед Эйрин по материнской линии, Амон аб Гован, герцог Рувинский, в последнее время вел активные военные приготовления, планируя оттяпать приличный кусок Ферманаха, и в этом явно рассчитывал на поддержку своей внучки-ведьмы. Однако Эйрин уже написала ему письмо и предупредила, что не позволит использовать ее имя для оправдания новых завоеваний. Она вообще не испытывала особой симпатии к своей рувинской родне, особенно к деду, который четверть столетия тому назад устроил на Инисойд Лаврадир кровавую резню и до сих пор удерживал власть над островами, жестоко подавляя малейшие проявления недовольства среди местных жителей. В этом принимали активное участие и все его сыновья, за исключением Гордайна аб Амона, отмежевавшегося от их действий из чисто практических соображений – он был женат на дочери эйдальского короля, поэтому имел все шансы занять вместе с ней престол и не хотел запятнать свою репутацию в глазах крайне щепетильного в таких вопросах тестя…

На протяжении следующего часа девушки разговаривали о разных мелочах. Вернее, говорила в основном Финнела, а Эйрин слушала ее бойкую болтовню и лишь время от времени вставляла свои комментарии, как это издавна повелось в их отношениях.

Позже пришла служанка, чтобы убрать в комнате. Финнела явно собиралась накричать на нее и прогнать, однако Эйрин этому помешала, предложив ей пойти в Тах Эрахойд. Кузина охотно согласилась – ей очень нравилось в ведьминском дворце, а кроме того, она быстро подружилась с Гелед и Морин.

Поскольку на улице было хоть и ясно, но холодно, Финнела надела длинное, до колен, манто. Эйрин вполне хватало и пелерины, которую носила с самого утра. Собственно, она могла обойтись и без нее, однако понимала, что при такой погоде будет выглядеть неуместно в своей кофточке.

– А помнишь, как ты мне завидовала на Двар Кевандире? – с улыбкой произнесла Финнела, когда они спускались по лестнице. – Тебе тогда приходилось заворачиваться в теплую шубу, а я ехала себе в легком пальто. Зато теперь ты можешь спокойненько разгуливать голышом в самую лютую стужу.

– Не дождешься, – сказала Эйрин.

К этому времени солнце уже зависло над самым горизонтом, а с севера задул сильный ветер, и на школьном дворе девушек стало вполовину меньше, чем час назад. В частности, исчезла и Ронвен, хотя ни на лестнице, ни в коридоре флигеля они ее не встретили.

– Ходит заниматься в библиотеку вместе с новыми подругами, – объяснила кузина. – И это к лучшему, меня страшно раздражает ее постоянное бормотание. Если что-нибудь читает или пишет, обязательно бурчит себе под нос. А в остальном Ронвен замечательная соседка.

– Еще бы! – серьезно кивнула Эйрин. – И соседка, и горничная.

– Ну и что? Я не первая до этого додумалась. Тут большинство знатных девушек находят себе таких соседок. Разница только в том, что Ронвен я привезла с собой.

Когда они шли через двор, школьницы, как и в прошлый раз, вежливо кивали Эйрин. А одна из них, девушка лет восемнадцати, даже решилась поздороваться: «Добрый вечер, леди Эйрин!» В ответ Эйрин тоже пожелала ей доброго вечера, а уже за школьными воротами сказала Финнеле:

– Кажется, я встречала ее в Тах Эрахойде. Но не уверена – сейчас мои усилия направлены на то, чтобы запомнить всех сестер.

– Наверное, все-таки встречала. Она там частенько ошивается, особенно по вечерам. – В голосе кузины послышалось презрение. – Это Айрен вер Гайлим из выпускного класса, нежная подружка Давнайг вер Эрлиш.

Эйрин кивнула:

– Так, теперь вспомнила. Как-то раз видела их вместе в столовой. – А немного помолчав, добавила: – И не нужно так откровенно демонстрировать свое осуждение. Я знаю, ты не одобряешь таких отношений, и это твое право. Но точно так же и Айрен имеет право на эти отношения.

– Я осуждаю ее вовсе не за это.

– А за что?

– Она откровенно бахвалится своей особенной дружбой с Давнайг. А больше всего меня возмущает, что многие девушки ей завидуют.

– Ну и пусть, – безразлично произнесла Эйрин. – Не пойму, что здесь такого возмутительного. Тебе они тоже завидуют, но понимают, что им нечего мечтать о появлении кузины-ведьмы. А вот завести себе подругу среди ведьм – вполне реально. И чем ближе эта дружба, тем больше выгоды получает от нее колдунья.

Финнела вздохнула:

– Ты такая практичная, сестричка… просто до цинизма.

На мосту через речку они разминулись с Олвен вер Элинир. Не замедлив шаг, девушка что-то буркнула в ответ на приветствие Финнелы и, как уже повелось, полностью проигнорировала Эйрин. Она не решалась задираться к ней, трезво оценивая реальное соотношение сил, а просто делала вид, что не замечает ее присутствия. Нельзя сказать, что Эйрин очень радовалась такой ситуации, однако утешала себя тем, что все могло быть гораздо хуже. К счастью, Олвен оказалась достаточно рассудительной для своего возраста и не провоцировала открытую конфронтацию. Среди проживавших на Тир Минегане ведьм было еще с десяток таких, что не скрывали своего неприязненного отношения к Эйрин. Но при всем том они вели себя сдержанно и, не в пример Альсе вер Киннейди, не выходили за рамки приличий. А Эйрин в ответ просто избегала их общества, – что не составляло большого труда, поскольку Ивин позаботилась, чтобы такие сестры не попали в список ее наставниц, а со всеми младшими, кроме Олвен, у нее были в целом хорошие отношения.

– Кажется, идет в вашу школу, – удивленно произнесла Эйрин, бросив через плечо быстрый взгляд. – Неужели у нее там есть подруги?.. Нет, не верю!

– И правильно, что не веришь, – подтвердила кузина. – Она считает себя слишком величественной, чтобы дружить с такими несовершенными созданиями, как колдуньи. Но приходит к нам регулярно – и ведет себя так заносчиво, словно королева среди своих подданных. Большинство девушек ее не любят, хотя хватает и таких, кто увивается вокруг нее, выполняя все ее прихоти. А она помыкает ими, как хочет, и уверена, что это нормально, что все колдуны и колдуньи должны служить ведьмам. Даже не служить, а прислуживать. Наверное, у мастера Игана был конфликт с такими ведьмами, как Олвен, и из-за них у него сложилось плохое мнение обо всех ведьмах.

Эйрин отрицательно покачала головой.

– Там все было сложнее. Речь шла совсем не о скверных манерах конкретных сестер… и кстати, одну из них мы встречали в Тахрине, это Блодвен вер Дырин. Помнишь ее?

– Да, конечно. Она еще расспрашивала о мастере Игане; сказала, что как-то встречалась с ним. Я и подумать не могла, что это было в Кованхаре. Мне показалось, что Блодвен симпатизирует ему.

– Так и есть. Можно не соглашаться со взглядами оппонента, но уважать его как личность. Скажем, я убеждена, что в том споре мастер Иган был совершенно неправ. Но это вовсе не означает, что мое отношение к нему изменилось к худшему.

Возле Тах Эрахойда они встретили Ивин вер Шинед в обществе трех колдуний. Двух из них Эйрин уже знала, они были ассистентками на ее практических занятиях, а третью, высокую белокурую женщину лет тридцати на вид, Ивин отрекомендовала как Глыниш вер Лейфар из государственного казначейства Тир Минегана.

Обменявшись с Эйрин и Финнелой несколькими вежливыми фразами, все три колдуньи направились в северное крыло дворца, а Ивин пошла с девушками к южному и через несколько шагов сказала:

– Возможно, Эйрин, ты теперь часто будешь видеться с Глыниш. Она наконец прислушалась к моим уговорам и согласилась вернуться к своей предыдущей работе.

– Ассистенткой? – догадалась Эйрин.

– Да. Глыниш – одна из самых могущественных колдуний, которых я когда-либо встречала. Очень искусная, просто виртуозная в чарах, еще школьницей он творила настоящие чудеса. Тринадцать лет назад, сразу после школы, я взяла ее к себе. Мы очень плодотворно сотрудничали, разработали немало комбинированных чар, предназначенных для совместного использования в паре «ведьма – колдунья». Впоследствии я предлагала ей поехать со мной в путешествие по Абраду, но она решила остаться на Тир Минегане и следующие пять лет изучала с сестрой Лин артефакты и реликты. А потом случилось то несчатье с Гвен… – Ивин вздохнула. – Для всех нас это стало тяжелым ударом.

– Так Глыниш вер Лейфар к этому причастна? – спросила Финнела.

– Нет, никоим образом. Реликты отбирала лично Лин, а Глыниш просто присутствовала на том экзамене. Она до сих пор упрекает себя, что не заметила ошибки Лин. А что уже говорить о самой Лин, допустившей такую ужасную небрежность…

Эйрин знала, что после трагического экзамена Лин вер Йордес сложила с себя полномочия сестры-наставницы и отправилась в одну из морских экспедиций, которые регулярно снаряжало Сестринство. По последним сведениям, ее корабль находился где-то на противоположной стороне земного шара, недалеко от большого острова, кишащего разными чудовищами, порожденными Ан Нувином в древние времена…

– Так вот, Глыниш решила наказать себя, – продолжала Ивин. – Отказалась от занятий наукой и пошла на административную должность. В своих письмах я убеждала ее не делать этого, но она была непоколебима. Наверное, и сейчас не передумала бы, если бы не заманчивая перспектива принять участие в обучении ведьмы с Первозданной Искрой.

– Снова будет работать с артефактами и реликтами? – предположила Эйрин.

– Да нет, где там. Ее пугает само упоминание о них. Вернется к разработке комбинированных чар, у нее к этому настоящий талант. Также будет помогать мне во время наших занятий, а еще станет самостоятельно преподавать тебе теорию предвидений. Глыниш обладает и провидческим даром – правда, слабым, но полностью управляемым, что является большой редкостью.

– Это очень хорошо, – сказала Эйрин, – потому что мое первое занятие по пророчествам было настоящим фиаско. Трудно иметь дело с провидицами, которые сами путаются в своих предсказаниях.

– А в основном они такие, – заметила Эйрин. – К этому тебе придется привыкать. Но для начала не помешает поработать с колдуньей, умеющей контролировать свой провидческий дар… Кстати, сегодня утром я получила известие из Кованхара. Конфликта вокруг Пророчества о Первой не будет, дело улажено.

– И как?

Ситуация с этим пророчеством (вернее, с его толкованием) волновала Эйрин, ведь в нем говорилось о ней. На прошлой неделе в одном из кованхарских научных изданий была напечатана статья Шимаса аб Нейвана, и тут же местные колдуны принялись обвинять ведьм в попытке присвоить чужие достижения. Причем на сей раз их претензии были вполне обоснованны.

– Профессор аб Нейван, – объяснила Ивин, – написал в редакцию «Философского вестника» письмо, в котором утверждает, что Риана истолковала пророчество независимо от него, но на месяц позже, уже после обнаружения Первозданной. Таким образом, он и сам ничего не потерял, и Риане дал возможность сохранить лицо.

– Очень благородно с его стороны. Но согласится ли с этим Риана? Шайна уверена, что она до последнего будет настаивать на своем первенстве.

– Шайна слишком предвзято относится к ней. На самом деле Риана не только амбициозна, но и рассудительна, ей хватило здравого смысла согласиться на роль младшего соавтора открытия. Собственно, ведь это она вчера вечером отправила письмо профессора в Кованхар. А сегодня сестра Ирвен передала его на кафедру пророчеств и ясновидения.

– Так профессор аб Нейван по-прежнему с Рианой? Они вместе плывут на Инис на н-Драйг?

– Получается, что так.

– Наверное, тоже захотел посмотреть на драконьи кости, – отозвалась Финнела.

– Может быть… – неуверенно произнесла Ивин. – А возможно, за этой экспедицией кроется нечто большее. Простое развлекательное путешествие в семь тысяч миль как-то не согласовывается со всем тем, что я слышала о Шимасе аб Нейване. К такому путешествию его могло подтолкнуть лишь что-то серьезное, необычайно важное…

Глава V
Лорд Финвар аб Дайхи

– Ты ужасная авантюристка, Шайна, – шепотом произнесла Шаннон, пристально всматриваясь в темноту ночного переулка. – Просто не пойму, зачем я потащилась с тобой.

Она могла и не шептать, поскольку их обеих окутывали глушительные чары, не пропускавшие даже самого громкого крика. Да и ее бдительность была лишней – ведьмовское чутье раньше любого зрения предупредило бы о присутствии поблизости людей.

– Наверное, по старой привычке, – предположила Шайна. – На Тир Минегане ты все порывалась меня опекать. А я от этого бесилась. Мне не нужна была твоя опека, я хотела равноправной дружбы. Ты же отказывалась признавать меня равной.

– И из-за этого ты постоянно задирала меня.

– Да разве одну тебя! Я доставала всех старших девочек. А в особенности – Риану с Давнайг, эту сладкую парочку. Тебе же перепадали только объедки с их стола.

Переулок закончился высокой каменной стеной, ограждавшей столичную резиденцию Финвара аб Дайхи. В отличие от графов, котрые наравне с королем считались совладельцами Ринанхара и имели там роскошные покои для себя и своих придворных, остальные катерлахские вельможи были во дворце всего лишь гостями, поэтому те из них, кто мог себе это позволить, держали в Тахрине отдельные дома. Самым большим из них был дом лорда Финвара – скорее даже не дом, а небольшой дворец, к тому же расположенный в самом центре, неподалеку от Ринанхара. Его возвели еще во времена лорда Туахала, деда Финвара, за огромные деньги купившего бывшую городскую ратушу вместе с прилегающими строениями и просто приказавшего все снести, чтобы на пустом месте поставить большое пятиэтажное здание в форме подковы. Его сын, Дайхи аб Туахал, окончательно перебрался с семьей в Тахрин и уже отсюда управлял своими многочисленными рудниками, шахтами и каменоломнями. С тех пор представители старшей ветви рода О’Михертах стали столичными жителями. Впрочем, ни лорд Дайхи, ни лорд Финвар, будучи не слишком популярными среди тахринского дворянства, не решались баллотироваться в Совет лордов от Королевской области и по-прежнему избирались от Княжества Фиршам, где располагали обширными земельными владениями.

В стене были обитые железом дубовые ворота, ведущие на задний двор усадьбы. Утром ими пользовалась прислуга, чтобы у парадного входа не мозолить господские глаза; сюда же приезжали подводы с продуктами, дровами, углем и другими нужными в хозяйстве припасами. На ночь ворота запирались, а в придачу они были защищены мощными охранными чарами, призванными обезопасить хозяйское добро от преступных посягательств со стороны тахринских воров.

В будке за воротами спал сторож. Прицелившись, Шайна наслала на него сонные чары, чтобы он случайно не проснулся раньше времени, и без малейших колебаний подошла к воротам вплотную. Шаннон не отставала от нее ни на шаг, но при этом то и дело нервно оглядывалась по сторонам.

– Ты еще можешь передумать, – сказала ей Шайна. – Это последний шанс. Если не уверена, лучше возвращайся в Ринанхар.

– Я действительно не уверена, – ответила Шаннон, – но не передумаю. Все равно мне достанется от Бригид за то, что я знала о твоем намерении и не остановила тебя.

– Этот аргумент я уже слышала, – заметила Шайна, изучая охранные чары на воротах. – А у Финвара на службе хороший колдун. Очень изысканный узор… хоть и не идеальный.

Она не стала расплетать чары, а просто схитрила, переведя их внутренние часы на семь утра. В дневное время магическая охрана прекращала свое действие, а с железным засовом Шайна справилась играючи.

– Вот и все, – произнесла она, открывая в воротах калитку. – Ну что, идешь со мной?

Шаннон вздохнула и пожала плечами:

– А куда же я денусь…

Набросив на себя чары невидимости, они миновали окутанный ночной тьмой задний двор с хозяйственными строениями и вышли во внутренний, посреди которого стояла большая круглая клумба. В теплое время года она радовала хозяев и их гостей редкостными цветами, завезенными с Юга, а сейчас пустовала – с приходом холодов местный садовник заботливо выкопал все растения и перенес их на зиму в теплицу.

Шайна остановилась около клумбы и обвела взглядом дом, окружающий двор с трех сторон. Ее нисколько не волновало, что кто-нибудь из домашних мог не спать и именно в этот момент смотреть в окно. Ведьмовские чары не были абсолютными, однако ночью работали безотказно. Разумеется, они не обманули бы колдуна, однако Шайна знала, что Эйндрид аб Дохаг, который работал на лорда Финвара, всегда ночевал у себя дома, подчеркивая тем самым, что ни в коем случае не принадлежит к прислуге.

Во внутренний двор вели пять дверей с магической защитой. Точно так же были защищены и все окна на первом этаже, а выше тянулись сигнальные чары, которые немедленно подняли бы тревогу при попытке злоумышленников приставить к стене лестницу.

Полная защита выключалась в шесть утра. Однако и после этого чары не прекращали своего действия: они работали круглосуточно, запоминая каждого входящего в дом или выходящего из него. Так что мастер Эйндрид отнюдь не зря запрашивал за свою работу высокую плату.

– Только не говори, что я не предупреждала, – отозвалась Шаннон. – Финвар помешан на безопасности не меньше покойного Энгаса. Заблокировать сигнализацию не проблема, но следы нашего вмешательства останутся, и колдун непременно их обнаружит. С таким же успехом мы могли нагрянуть средь бела дня и устроить прилюдный обыск. А это совсем не годится. Я вообще сомневаюсь, что мы найдем хоть какие-то доказательства против Финвара, зато наверняка дадим ему повод обвинить нас в преследованиях. И тем самым окажем медвежью услугу твоему брату. Бригид просто взбесится.

Шайна кивнула:

– Это и есть ответ на твой вопрос, почему ты потащилась за мной. Чтобы сдержать меня, защитить от ошибок. Но поверь, я не собираюсь вредить Бренану и сердить Бригид. Если не удастся обмануть чары, отступлюсь… Впрочем, это маловероятно, – добавила она, заметив в защите уязвимое место. – Не бывает безупречных чар – ни ведьмовских, ни колдовских.

Она обошла клумбу и приблизилась к двери посередине правого крыла. Осторожно, но уверенно раздвинула густое переплетение чар у замка и добралась до узла, соединяющего тринадцать магических нитей. Одна из них, фиолетового цвета, была завязана немного небрежно, и ее кончик выглядывал наружу.

– А вот и щелочка, через которую мы проскользнем. Колдунам тяжело даются фиолетовые чары, с ними они часто допускают ошибки и даже не замечают их. Этим просто грех не воспользоваться.

Через свободный конец нити Шайна начала потихоньку отбирать энергию. Защита на двери слабела, так как ей не хватало питания для полноценной работы, а соседние узоры не успевали компенсировать нехватку. И при всем том они не обнаруживали никаких признаков внешнего вмешательства, поэтому не поднимали тревоги.

Наконец уровень энергии упал до критической точки, и на какую-то минуту дверь осталась без сигнализации и слежения. Этого времени Шайне полностью хватило, чтобы отключить механический замок и проскользнуть вместе с Шаннон в дом. Потом питание защитных чар возобновилось, и они продолжили функционировать как ни в чем не бывало.

В первую очередь внимание Шайны привлекла дополнительная магическая сигнализация, которая должна была сработать при проникновении в жилище через Тындаяр. Собственно, этого и следовало ожидать: когда стало известно, что в борьбу за корону вмешались черные колдуны, немало катерлахских вельмож, а прежде всего – претендентов на престол, немедленно позаботились о том, чтобы обезопасить себя от угрозы из подземного мира. По всему Ринанхару, в частности в Цитадели Высоких лордов, уже неделю действовали точно такие же чары, только более сильные и надежные, ведьминского исполнения. А сестры Блодвен, Альса и Дорвен последние полторы недели работали над изготовлением дерайтиров – блокирующих артефактов, обеспечивающих полную защиту от вторжения из Тындаяра. Шайна по возможности участвовала в их работе, хотя, если честно, пользы от нее было как кот наплакал. Тут гораздо большее значение имела не магическая сила, а опыт, знания и умения, приходящие лишь через много десятилетий ведьминской жизни.

– Вот видишь, – сказала Шаннон снова шепотом, хотя глушительные чары вокруг них продолжали действовать, – Финвар тоже защищается. Если бы он сговорился с черными…

– Поступил бы точно так же, – уверенно произнесла Шайна. – Ничего не предпринимать было бы крайне неосмотрительно с его стороны. Все равно что открыто объявить о своей причастности к заговору. А теперь показывай дорогу.

За два года пребывания в Тахрине Шаннон неоднократно получала приглашения на разные приемы и банкеты в доме Финвара аб Дайхи, поэтому неплохо здесь ориентировалась. Правда, не в правом крыле, где жили в основном слуги и бедные родственники; но она, во всяком случае, имела представление, куда идти, чтобы не слишком долго блуждать в лабиринтах многочисленных коридоров и лестниц.

По дороге Шайна на всякий случай насылала на все двери чары, которые ненадолго их блокировали. В том случае, если кто-нибудь некстати проснется и вздумает выйти из комнаты, он потратит секунд десять – пятнадцать на мороку с дверьми, дав возможность непрошеным гостям спрятаться.

Впрочем, такая предосторожность оказалась излишней. Не встретив никого на своем пути, они без всяких приключений добрались до хозяйских покоев на четвертом этаже противоположного крыла и вошли в темную приемную, прилегающую к рабочему кабинету лорда Финвара.

Шайна оставила Шаннон стеречь вход, а сама двинулась к двери кабинета, чтобы вблизи изучить ее защиту. Но на полдороге внезапно замерла и чуть не вскрикнула от неожиданности, ощутив по ту сторону тщательно замаскированное присутствие человека. И не обычного человека, а ведьмы…

Таинственная сестра мгновенно поняла, что ее разоблачили, поэтому не стала дальше прятаться. Быстро и искусно, так как делала это уже второй раз, деактивировала защитные чары и открыла дверь. Шайне не пришлось напрягать магическое зрение, чтобы рассмотреть в темноте ее лицо. Она еще до этого распознала индивидуальные характеристики Искры Бригид вер Камрон.

Бригид молча махнула рукой, приглашая Шайну и Шаннон, стоявшую с разинутым от изумления ртом, войти в кабинет. Потом, закрыв дверь, раскинула вокруг глушительные чары, поставила на окна затемнение и включила свет.

– Так, так, так… – медленно произнесла она, смерив Шайну острым взглядом. – Вижу, ты не стерпела. Еще и Шаннон с собой притащила. Разве я вчера неясно выразилась? Разве не запретила приближаться к Финвару?

– А сама пришла…

– Потому что знала: ты меня не послушаешься. Поэтому решила устроить обыск, а утром рассказать о его результатах. Но тебе не хватило выдержки переждать и одну ночь. Мораг говорила о тебе правду – как вобьешь себе что-нибудь в голову, ни за что не угомонишься. Неужели ты в самом деле считаешь Финвара таким остолопом? Если он и сговорился с черными, то сделал это в устной форме, не подписывая никаких бумаг. И уж тем более не стал бы держать доказательства против себя в своем собственном кабинете.

– Однако проверить не помешает, – настаивала Шайна. – Иногда даже самые мудрые люди могут сглупить.

Бригид тихо вздохнула:

– Хорошо, проверим. Я уже начала обыскивать ящики стола, а вы беритесь за полки. Тот шкаф с документами не трожьте, там вы все перепутаете. Я сама его осмотрю.

Обыск кабинета длился почти час и никаких результатов не принес. Разумеется, Шайна и не надеялась найти кабальный договор, подписанный кровью Финвара, однако рассчитывала обнаружить среди его бумаг хотя бы малейший намек, указывающий на связь с профессором аб Мередидом или другими черными колдунами. Но все напрасно – ничего такого здесь не было. А Бригид, знакомясь с бумагами, все больше хмурилась. Шайна думала, что она сердится на нее за испорченную ночь, и уже готовилась получить хорошую трепку после возвращения в Риванхар. Поэтому была очень удивлена, когда Бригид, аккуратно вернув последнюю папку в шкаф с документами, сказала:

– Должна признать, Шайна, ты была права. Это вовсе не значит, что я одобряю твою самодеятельность и не стану наказывать тебя за непослушание. Но твоя идея об обыске была очень полезной.

– Ты что-то нашла? – оживилась Шаннон, которая раньше Шайны управилась со своими полками и уже минут десять со скучающим видом сидела в кресле, от нечего делать листая какую-то книгу. – Что-то важное?

– В общем, да. Похоже, за последние две недели Финвар не избавился ни от одного документа.

– И что здесь такого?

– Это очень подозрительно. Ты никогда не занималась канцелярской работой, поэтому не представляешь, сколько накапливается бумажек-однодневок, которые сегодня нужны, а уже завтра ничего не стоят. Как правило, их немедленно уничтожают, чтобы в море хлама не потерялись действительно важные докуметы. Только изредка находятся самовлюбленные идиоты, убежденные, что каждый росчерк их пера представляет величайшую ценность для истории, но Финвар аб Дайхи к ним не относится. До недавних пор он вел документацию очень аккуратно и рационально, а полмесяца назад внезапно изменил свои привычки.

– Как раз тогда обострилась болезнь Энгаса, – заметила Шаннон. – Возможно, Финвар решил, что теперь все его бумаги ценны для истории, ведь он станет королем.

– Не думаю. У меня создалось впечатление, что Финвар начал бояться обыска, поэтому перестал выбрасывать ненужные документы. Дескать, сами посмотрите, мне нечего скрывать, я веду свои дела открыто. Думаю, он делает это неосознанно, а если бы задумался, то понял, что его поведение крайне подозрительно.

– И когда именно это началось? – поинтересовалась Шайна.

– Точную дату трудно назвать, но наверняка до того, как профессор аб Мередид попытался похитить девочек.

– Тогда выходит, что Финвар знал о его планах.

– Да, мог знать. Вполне мог… – Бригид в задумчивости пригладила свои короткие каштановые волосы. – Должна сказать, Шайна, что твоя неосмотрительность очень заразительна. Сейчас меня подмывает совершить одну глупость, о которой впоследствии я еще пожалею… Хотя, возможно, и нет… – Она опять замолчала, а потом решительно тряхнула головой. – Да ну его к Китрайлу! Попоробовать стоит. К несчастью для моей осторожности, Финвар сегодня спит один, без жены.

– Ты и это проверяла? – спросила Шаннон, встав с кресла.

– Еще бы. И наслала на него, на членов его семьи и всех их приближенных крепкий сон. Вижу, вам это и в голову не пришло. – Бригид отступила от шкафа и стала посреди комнаты. – Оставлять вас без присмотра опасно, поэтому пойдете со мной. Только будете молчать. Ни слова, ни полслова, понятно?

– Да, – ответила за обеих Шайна. – А что ты задумала?

– Сейчас увидишь.

С этими словам Бригид окутала себя чрезвычайно сложными чарами иллюзии, которыми в совершенстве владели лишь считаные ведьмы в Сестринстве. Шайна пока не могла освоить их в полной мере, потому что они требовали не только знаний, силы и мастерства, но и большого опыта.

Под действием этих чар внешность Бригид радикально изменилась – вместо невысокой хрупкой женщины в синем платье перед девушками предстал на треть выше ее мужчина крепкого телосложения в зеленом камзоле с серебряным шитьем, коричневых штанах, высоких кожаных сапогах и широкополой шляпе, из-под которой выбивались жесткие темные волосы.

– А теперь ваша очередь, – произнес он густым басом.

В его голосе, мимике и жестах не чувствовалось ничего искусственного, неправдоподобного, карикатурного, все казалось естественным, до невозможности убедительным. Именно в этом заключалась самая большая сложность этих чар – сделать так, чтобы иллюзорный облик был похож не на чучело, не на марионетку, приводимую в движение невидимым кукольником, а на живого, настоящего человека с соответствующим его внешности поведением. Одного лишь умения притворяться было мало; даже самое выдающееся актерское мастерство не помогло бы Бригид двигаться так, словно она была выше семи футов ростом и весила больше двухсот фунтов.

Чары окутали Шайну, а потом и Шаннон. Последняя превратилась в низенького плешивого старикашку с крючковатым носом, бледным морщинистым лицом и близко посаженными блекло-серыми глазами. Из-за отсутствия в кабинете зеркала Шайна не могла составить целостного представления о своем иллюзорном облике, так как видела его лишь изнутри, словно призрачную оболочку вокруг собственного тела. В отличие от Шаннон, получившей облик по своему росту и похожей комплекции, иллюзия Шайны изображала мужчину на голову выше ее и чуть ли не вдвое шире в плечах. Похоже, Бригид все-таки доверяла ей и нисколько не сомневалась в ее способности справиться с таким обликом. Чары чарами, но нужна и большая сосредоточенность, чтобы управлять руками и ногами, которые значительно больше и длиннее твоих собственных.

– Ну и рожа у тебя! – скрипучим голосом, так не похожим на ее мелодичное контральто, произнесла Шаннон, устремив взгляд над головой настоящей Шайны. – Натуральный разбойник с большой дороги.

– Мы черные колдуны, – сказала Бригид. – Решили заглянуть к лорду Финвару в гости. Ваша роль проста – стоять по обе стороны от меня и держать рот на замке. Говорить буду только я.

Они вышли из кабинета, Бригид возобновила действие защитных чар и повела девушек в глубь покоев. Миновав ряд комнат, они остановились перед широкой двустворчатой дверью, за которой Шайна почувствовала присутствие человека, спящего глубоким крепким сном.

Бригид потратила всего лишь минуту, чтобы деактивировать защиту на двери, после чего все три ведьмы вошли в просторную, тускло освещенную ночным светильником спальню, посередине которой стояла широченная кровать с балдахином. В кровати, распластавшись навзничь и раскинув в стороны руки, спал толстый, или скорее жирнющий, мужчина лет под сорок, чей тройной подбородок ходил ходуном от его громкого храпа. Совсем не удивительно, что жена Финвара предпочитала ночевать отдельно от него.

Глядя на Финвара аб Дайхи, Шайна мимоходом подумала, что если бы в Совете лордов сидели женщины, у него бы почти не было шансов получить корону. И не потому, что большинство женщин придают большое значение внешности, просто они в определенном смысле практичнее мужчин и, несомненно, учли бы, что король является олицетворением государства и символом страны, а значит, не стоит сажать на трон человека, похожего на откормленного борова, если среди достойных и влиятельных претендентов можно найти кого-нибудь более привлекательного. Скажем, Бренана. Или же Авлайда аб Калваха, который, несмотря на свои шестьдесят лет, обладает стройной фигурой и почти не тронутым морщинами лицом, отмеченным суровой мужской красотой, а роскошные огненно-рыжие волосы, лишь слегка тронутые сединой, делают его похожим на старого, но еще могучего, полного сил льва…