Текст книги "Над пропастью жизнь ярче"

Саша, за спиной, чтоб мама не заметила, скрестила пальцы. Только бы на этом все, претензии иссякли.

Но мать взяла ее за руку, притянула к себе. Откинула прядь волос, вгляделась в лицо:

– А чего выглядишь так плохо?

– Ма-ам! Ну, март ведь! Авитаминоз. И месячные у меня на носу…

– Нет, Саша, – покачала головой мать. – Что-то с тобой не то.

– Мам, да все у меня супер! Сейчас позавтракаю и в институт помчусь. У нас сегодня в половине третьего коллоквиум. Я успею. А завтра – к первой паре поеду. Честно!

– Не знаю, Александра, – пожала плечами Ольга Егоровна. – Что ты все мечешься, дурака валяешь? Миша твой – да, не принц, но и ты, прости, первой красавицей никогда не была.

– Ха, мам! – Дочь из последних сил прикидывалась беззаботной. – Это в России я середнячок. А в Америке – девчонки толстые и прыщавые. Я себе там парня в сто раз лучше найду.

…Будь мама настойчивее – добилась бы правды. Но родительница спешила вернуться на работу, и уже через минуту Саша с облегчением заперла входную дверь. Стерла со лба пот. Руки дрожали.

Сколько можно – играть, обманывать? Нужно или уходить из дома – непонятно только куда. Или признаваться. Третьего не дано.

Зазвонил телефон. «Если Мишка – сейчас ему устрою!»

Но оказалось хуже. Звонила врач из Центра борьбы со СПИДом. Деловитая, собранная.

– Александра, как ваши дела?

– Прекрасно, – буркнула девушка.

– Почему вы не приходите? Нужно сдать кровь на иммунный статус. И вашего молодого человека мы давно ждем. Не появится добровольно… – голос быстренько обратился из медового в угрожающий. – завтра будем его принудительно доставлять.

– Сегодня. Мы оба приедем сегодня, – торопливо пообещала Александра.

Времени час дня. Если быстро собраться, она как раз подловит Мишку в конце пятой пары.

И только когда вышла из дома, Саша вспомнила, что так и не позавтракала.

* * *

Саша примчалась в Мишкин институт точно к звонку. Припарковалась на деканском месте, очень удобно, прямо у входа.

Мишаня вышел одним из первых. Александра посигналила. Прежде чем сесть в машину, парень огляделся. Удостоверился – все ли видят, что его девушка встречает? Да на личном автомобиле?..

Он настойчиво уверял ее, что сам о машине даже не мечтает. Но Александра видела: завидует. И автомобилю, и тому, как она водит.

«И чего я с ним связалась?!» – закусила губу Саша.

Искала легких путей, наверно. Других-то завоевывать надо, а этот сам к ней приклеился, словно репей. Физкультурой своей опутал. К «Звездным войнам» фактически приучил.

– Миш, – напустилась она на него, едва парень сел, – ты зачем меня маме сдал?

Он не растерялся ни на секунду:

– Специально.

– Что-о?

– А почему ты позавчера не могла, вчера тоже? А сама ночами куда-то сливаешься!

– Ты откуда знаешь?

– А я не гордый. К тебе во двор приезжал. Все видел.

– Чего не подошел?

– Вот еще. Навязываться.

Лицо упрямое, обиженное.

Ну, ладно, дорогой. Сейчас ты по-другому запоешь.

– Миша, – сузила глаза Александра. – Угадай, куда я тебя сейчас повезу?

– В постельку?

– Ха-ха.

Она завела двигатель, лихо сдала назад, фыркнула:

– А ты еще хочешь в мою постельку?!

Показалось ей? Или в Мишкином лице правда что-то заволновалось, дрогнуло?

Саша на приличной скорости выехала со двора. Резко встроилась в поток. Машину вела жестко, с подрезочкой.

– Эй, ты чего? Пьяная, что ли? – опасливо спросил Мишка.

– Нет. Я волнуюсь.

– О чем?

– Не дрогнет ли у меня рука.

– Чего-чего?

– Я тебя сейчас буду убивать. За что – знаешь?

Она резко свернула на Воробьевы горы. Хмурый мартовский день. Тишина, глушь.

С визгом затормозила. Велела Мишке:

– Выходи.

Тот опасливо покосился и вылез. Безмолвно, послушно.

Поневоле вспомнился вчерашний знакомец, Зиновий. Ох, тот бы сейчас ерничал, обыгрывал ситуацию. А Мишка как баран, ей-богу. Нашкодивший баран. Неужели беда из-за него? Никчемного, нелюбимого, нескладного?!

Саша решила без преамбул.

– У меня СПИД. Он передается через шприц или половым путем. Наркотики я не употребляю. А мужчины… ты – мой первый и единственный.

Побледнел. Смертельно.

– Я… я…

– Ты говорил, что я тоже – твоя первая. И очень смущался. Но мне почему-то кажется, что ты врал.

Мишкины глаза метались. На шпиль Главного здания, в небо, в сдувшийся серый сугроб. Только не на нее.

– Саша, – хрипло произнес, – я… да, я обманул тебя. Однажды у меня был случайный секс. Незащищенный. – И выкрикнул отчаянно: – Но… у нее не мог быть СПИД! Ну, может, трепак, гонорея…

Бледные щеки обратились в свекольные.

«Дура. Могла бы догадаться сразу. Он – обычный мужик. Обычный. А такие всегда ходят по проституткам. А потом врут своим девушкам, что они у них первые».

Саша размахнулась и со всей силы врезала Мишане по скуле. Получилась не слабая женская пощечинка, а полноценный удар. Да еще кольцо сработало почти как кастет: щека распухла, брызнула кровь.

Что сделает заурядный сейчас? Применит против нее прием из карате или греко-римской борьбы?

Но Мишка просто отступил. Сел на снег. Укрыл лицо ладонями. И заплакал.

Мимо проходила группа студентов. Покосились на мизансцену. Захихикали.

С неба сыпал то ли дождь, то ли снег. Мишкины джинсы промокли.

«Смысл мне его убивать? – устало подумала Саша. – Сама виновата. Решила с девственностью расстаться, а презервативы не купила».

– Садись в машину, – сухо произнесла она.

– Зачем?

– Отвезу тебя… на растерзание львам.

* * *

Из Центра борьбы со СПИДом они вышли чужими людьми. Мишка, всегда осанистый, сутулился сейчас похлеще, чем сама Саша когда-то. В глазах – вся ночь мира, губы трясутся.

«А этот ведь может покончить с собой. Прямо сейчас», – подумала девушка.

И удивилась, насколько ей все равно.

Буркнула на прощание:

– Дорогу домой сам найдешь.

Села в машину – и по газам.

По пути вдруг вспомнила: Зиновий ей вчера дал деньги. А она так и оставила их в «бардачке». Три тысячи долларов лежали почти сутки – в «восьмерке», у которой даже сигнализации нет.

И остались целы, что удивительно.

Саша остановились на светофоре. Вытащила купюры из перчаточного ящика. Пошелестела ими, понюхала.

Из соседней машины, увидела боковым зрением, наблюдают двое кавказцев. Оживились, улыбаются: «Легкая добыча». Догоняйте, придурки.

Зеленый еще не зажегся, а Саша уже рванула вперед. Обошла на старте сонную «Нексию», перестроилась в правый ряд, чудом не ухнула в яму на обочине, вышла на прямую и втопила: сто пятьдесят с гаком.

В зеркало даже не смотрела. Не сомневалась: горцам ее не догнать.

Приехала домой, еще раз разглядела, пересчитала банкноты. Для студентки – огромное состояние!

Свались на Сашу такие деньжищи прежде, до болезни, – о, она бы развернулась! А сейчас казалось, что американский президент, что на купюрах, смотрит с насмешкой. Тебе, мол, помирать надо, а не развлекаться.

Александра задумалась: на что тратят деньги смертельно больные?

Покупать тряпки бессмысленно. В гроб в них ложиться? Ехать, как советовал Зиновий, в путешествие? Одной да в ужасном настроении? Тоже нет. Оставить родителям? Вроде как в наследство? Но вряд ли их, когда она умрет, утешат три тысячи долларов.

Саша сунула деньги под матрас.

Пять часов вечера. Ей наконец захотелось есть. Разогревать котлеты было лень. В хлебнице нашелся свежий белый батон, в холодильнике аджика. Еда совсем неправильная, но что теперь желудок беречь?

Саша и на водочку поглядывала, но удержалась, пить не стала. Тогда точно придется вечером дома сидеть. Выслушивать родительское квохтанье. Нет, лучше немного отдохнуть и часиков в семь, пока предки не вернулись, снова за руль и в бега.

Жизнь в тумане. Без руля и ветрил.

Александру словно за руку кто-то волок – в ночь, в риск. Но теперь она не понимала: действительно ли ищет смерти?

Ведь вчера, когда «восьмерка» ушла в неуправляемый занос, ей стало дико страшно. Любой ценой захотелось остаться здесь, на земле. Живой.

Может быть, всплески адреналина просто притупляют душевную боль? Когда тебе страшно – некогда думать о болезни и смерти? Своего рода обезболивание, наркотик?

А дома, под семейным, безопасным, уютным абажуром, обязательно наваливается тоска.

Ладно. Будем называть это не умереть, но просто пощекотать нервы. Что придумать сегодня?

Пойти пешком в ночной парк? Прогуляться в районе Москвы-Товарной, где гнездятся бомжи? Ограбить ларек?

Фу, куда-то совсем не туда ее заносит. В криминал лезть нельзя никак. И не в морали дело. В тюрьме импортных лекарств точно не дают, придется умирать в мучениях. Да и ночные прогулки по опасным местам могут кончиться не бодрящим всплеском адреналина. И даже не смертью. Вдруг банально изнасилуют? Большой, веселой компанией? Она, конечно, будет кричать: «Не трогайте, у меня СПИД!» Но кто поверит? А потом еще и виноватой ее сделают. Врачиха очень строго сегодня сказала: если она кого-то заразит – намеренно (хорошее слово!), по закону положен тюремный срок.

Может, набраться мужества? Остаться дома? Поговорить с родителями. Признаться им во всем? И начинать наконец новую, вместе со СПИДом, жизнь?

Нет, от одной мысли в пот бросает.

Бежать, бежать прочь. Куда угодно.

Зазвонил телефон.

Говорить ни с кем не хотелось, но абонент оказался настойчив, Саша насчитала тридцать восемь трелей. На тридцать девятой сдалась. Сняла трубку:

– Алло.

– Алло, алло. У тебя, что ли, квартира двухэтажная? – весело отозвались в ответ.

Зиновий.

– Нет, обычная. – Она поняла, что улыбается. Впервые за сегодняшний день.

– А чего трубку не берешь? Страданиями упиваешься?

– Ага.

– Понятно, – хмыкнул он. – Самогрызение от скуки. Собирайся. Я придумал, как тебя развлечь.

– На каруселях покататься?

– Нет. Сегодня холодно. Ты мои деньги уже успела потратить?

– Отыграться не на что?

– Обижаешь, графиня. Я подарки назад не беру. Но тебе хочу предложить чрезвычайно выгодную инвестицию. Можешь прямо сейчас на Ленинский подъехать?

– Зачем?!

– Увидишь. Короче, доезжаешь до Дмитрия Ульянова, во дворе первого дома гаражи. Там посигналишь – я выйду. Возьми с собой штуку триста баксов и оденься удобно. Штаны, чтобы не жали. Обувь без каблуков. Легкая куртка.

– Опять будем удирать?

– Я не буду. А ты – может быть. Все, давай быстрее, ждем.

И бросил трубку.

Саша в растерянности уставилась на телефон. Наговорил какой-то ерунды.

Но настроение чудесным образом переменилось. Она не сомневалась: Зиновий приготовил ей адреналин. Но будет он не мрачный, как в ночном парке, а позитивный, будоражащий кровь.

И даже хорошо, когда тебе нечего терять.

Раньше бы она никогда не сорвалась – на ночь глядя, неизвестно куда, непонятно с кем и зачем. А сейчас с преогромным удовольствием.

* * *

Другом Зиновия оказался жилистый, неприветливый парень. Вышел ей навстречу из гаража, вместо руки протянул предплечье, ладонь вся была в мазутных пятнах. Одет будто сутками под машиной валяется. И по манерам – типичный слесарь. Оглядел Сашу с презрением, как только механики на автосервисах умеют. Обернулся к Зиновию. Врастяжечку протянул:

– Ты кого мне привел?

Однако тот не смутился ни капли. Уверенно затарабанил:

– Чтоб ты знал, Витек, девица уникальная. Папа ее за руль в семь лет посадил. А в десять она уже на картах гоняла, как зверь. В четырнадцать кубок Мытищ взяла. Сейчас в сборную России по ралли отбирается.

Сашины глаза округлились.

Витек взглянул испытующе, обернулся к Зиновию:

– Брешешь ты все.

Посмотрел на Александру, подмигнул:

– Или не врет?

Зиновий наступил девушке на ногу, налетел на механика с еще большей энергией:

– Да ты к ней в гости приезжай, сам все увидишь. Вся стена в грамотах. Кубок серебряный, кубок золотой!

Саша продолжала молчать.

– Ой, Зин, ну что ты гонишь? – вздохнул слесарь или кем он там был. И припечатал: – Сам безбашенный – и девку втягиваешь.

– Ну, ладно, ладно. В сборную по ралли ее не взяли. Но она все равно их всех порвет на твоем тазике!

– Да убьет она его. На первом повороте.

– Ну так мы тебе и платим за риск. – Зиновий обернулся к Саше, строго велел: – «Штуку» ему давай. За аренду своего гоночного автомобиля.

Саша внимательно посмотрела на обоих:

– Вы куда меня втянуть хотите?

– Ты чего, ей не сказал даже? – захихикал Витя. – Цыпочка думала, что поведут в ресторан? А ты ее на стритрейсинг! Ха-ха-ха!

– Стритрейсинг? – ахнула Саша. – Гонки без правил?! – И не удержалась, добавила: – А что, я могу.

Обернулась к Зиновию:

– Только я раньше никогда…

– Вот и выиграешь их! С первой попытки.

– У него мозговая горячка, – участливо посмотрел на Зиновия механик.

Однако Саша взглянула на авантюриста благодарно. Пожалуй, неплохая идея. Когда она будет мчаться с целью не разбиться, но выиграть, думать о СПИДе и жалеть себя времени просто не останется.

– Я машину, конечно, вожу неплохо… – начала она.

– Но в гонках-то участвуют профи! – простонал Витек. – И баб специально с дороги спихивают! Чтоб под ногами не путались.

– Ее один уже пытался спихнуть, – улыбнулся Зиновий. – Серьезный парень, на джипе. В итоге сам слился с деревом. В страстном поцелуе.

Витя взглянул недоверчиво. А Зиновий продолжал:

– Мы их возьмем фактором неожиданности. Даже двумя. – Начал загибать пальцы. – «Восьмера» твоя, Витек, вся во ржи, никакой солидности. Да еще хрупкий эльф за рулем. Никто всерьез даже не воспримет. Давай, давай, красотка! Тысчонку свою доставай!

Но Саша вновь не двинулась с места. Сама идея – уличные гонки без правил – пришлась ей по сердцу. Но если она в кого-нибудь въедет? Мало ли незадачливых ночных пешеходов…

Да и Витя продолжал бурчать:

– Я с тачилой почти полгода возился, заряжал. Жиклеры, карб, фазы газораспределения смещал…

– Ну а чего тогда сам не едешь? – напустился на него Зиновий.

– Не, я только в дрэге участвую, – вздохнул Витек. – Город – это не мое.

– А дрэг – это что? – встряла Саша с абсолютно не гоночным вопросом.

– Ну, дрэг-рейсинг – езда для дебилов, – объяснил Зиновий. – Тупость полная – круги нарезать. А сегодня будет – стрит-челлендж. Вот это интеллектуальная гонка. Едем из точки А в точку Б. На пути – пять чек-пойнтов. Маршрут выбираем сами. Главное – первыми приехать. Хапнем тогда главный приз.

– Кубок?

– Зачем нам кубок? Мы люди взрослые. Участники гонки платят вступительный взнос. Немаленький. А победитель – получает все.

– Нет, господа, – покачала головой Александра. – Я боюсь.

– Умница! – просиял Витек.

Но на сумочку ее поглядел с видимым сожалением.

Зиновий же спокойно спросил:

– А что тебя смущает?

– Ну… я читала про стрит-челлендж… Там Москву надо хорошо знать. А мне скажут: из Бутово, например, в Коломенское. И что я буду делать? Карту изучать, пока все мчатся?

Зиновий с Витьком переглянулись и дружно захохотали.

– Да… – просипел механик сквозь смех, – она у тебя совсем девственница! – Добавил с издевочкой: – Ты вроде по ралли чемпионка. А про штурманов не слышала никогда?

– А можно со штурманом?

– Ну, конечно!

– А кто из вас им будет?

– Только не я, – в ужасе отступил Витек. Показал на друга: – Вот его убивай.

А Зиновий добавил ласково:

– Никого ты не убьешь. А Москву, Саш, я хорошо знаю. Будешь смеяться, но на первом курсе занимался в краеведческом кружке.

Она и вправду расхохоталась. Витек присоединился: загрохотал так, что из соседнего гаража удивленная физиономия высунулась. А Зиновий потрепал девушку по плечу:

– Сашенька! Пусть этот тип пока ржет. Еще придет у нашей команды автографы просить.

* * *

Заряженная «восьмерка» с виду выглядела даже несолиднее, чем Сашина. Стекло треснутое, крылья ржавые. Ничего, кроме огромной выхлопной трубы, не выдавало в ней гоночной машины.

Однако, когда девушка села за руль всего лишь выгнать автомобиль из гаража, она поняла сразу: конек ей достался резвый. Сцепление мягонькое, зато тормоза железные. И чуть касаешься педали газа, сразу кажется: в небо можно взлетать.

Не удержалась, открыла окошко. Сделала Витьку комплимент:

– Ты великий человек.

Тот схватился за голову:

– Чего несешь?!

– Имею в виду, машину хорошо сде…

– Замолчи! Замолчи сейчас же! Примета стопудовая! Пока гонка не закончилась, только ругать можно!

– Ничего, – улыбнулась Саша в ответ. – Мы «чайники», для нас исключение. Садитесь, штурман, на свое место!

Зиновий прыгнул на сиденье, и она осторожно, постепенно привыкая к возможностям гоночного автомобиля, выехала из дворика.

Посмотрела в зеркало заднего вида: Витек не сводил с них глаз. И во взгляде его, пожалуй, читался не только страх за машину.

Зиновий тоже хмыкнул:

– Понравилась ты ему. Я прямо ревную.

– Можешь сказать, чем я больна, – горько вздохнула Саша. – И конкурентов у тебя не будет.

Когда Саша ездила в компании с Мишкой на пассажирском сиденье, у них часто вспыхивали скандалы. Особенно если надо в неизвестное место. «Сейчас прямо… то есть нет, налево. Почему ты не повернула?! Куда разворачиваешься? Здесь двойная сплошная! Нет, я б вообще запретил бабам за руль!»

Саша бесилась страшно и потому Зиновия предупредила:

– Будешь на меня орать – высажу сразу.

Тот изумился:

– Орать на пилота? Я не дебил. Я еще жить хочу.

– А если я буду тупить? Поверну налево вместо направо?

– Значит, виноват я, – ответил Зиновий. – Поздно предупредил.

Саша искоса взглянула на него:

– Мне иногда кажется: ты ангел.

– Ага, – легко согласился он. – Потому и в карты не везет.

– Нет, правда. Появляешься, когда нужен. И ведешь себя очень правильно.

– Тащу девушку посреди ночи участвовать в гонках на выживание. Любая другая меня просто бы послала. Или пожаловалась маме.

– А мне – в самый раз, – вздохнула она.

– Первая фаза – отчаяние. Когда думаешь только одно: «За что мне это?» Далее следует фаза вторая. Желание умереть – сейчас. Легко, красиво и быстро. Я все это проходил – с отцом.

– Значит, ты знаешь, что со мной будет дальше?

– Конечно, знаю. Ты привыкнешь, – заверил он. – И станешь бороться.

– А какая роль у тебя? – сама не поняла, как вырвалось.

– Буду бороться вместе с тобой, – серьезно отозвался Зиновий.

– Зачем?

– Потому что с отцом я проиграл смерти. И сейчас хочу взять реванш.

– Моя болезнь неизлечима.

– Но прожить с ней можно еще пятьдесят лет.

– Но я ведь тебе никто!

– Почему никто? Ты меня спасла. Те братки, которых я в «буру» обыграл, уже за пушки хватались. А еще… ты очень красивая.

И глаза опустил смущенно.

А у Саши вырвалось:

– Ну, ты даешь! Да будь я хоть королевой красоты! У меня СПИД, понимаешь, СПИД. Я порченая, меченая. Недочеловек.

– Полная глупость, – пожал плечами он. – Ты абсолютно замечательная девушка. И твоя болезнь не заразна.

– Все равно, – поежилась Саша. – Противно как-то.

– Предрассудки. Моему отцу иногда тоже боялись руку подать. Хотя у него был рак.

Девушка не удержалась, всхлипнула:

– Да ладно: что руки не подадут, это бог с ним… Но у меня такие планы были! В институте училась, грант в Америку выиграла. Все теперь псу под хвост.

– А ты с другой стороны посмотри. Зачем прирожденному рейсеру институт? И тем более зачем ему насквозь формализованная Америка, где видеокамеры на каждом столбе?!

– Зиновий, – улыбнулась сквозь слезы она. – Ты кто, вообще, по профессии? Психотерапевт?

– Нет. Я профессиональный бездельник, – отмахнулся он. – И хватит меня хвалить. Мы подъезжаем. Бери себя в руки. Превращайся в железную, циничную гонщицу-леди. Видишь справа пустырь? Место сбора. Сворачивай.

Сашины ладони сразу вспотели.

Как, интересно, к месту встречи съезжаются гонщики? С ревом моторов? Визгом тормозов?

Но Зиновий предупредил поздновато, и увеличивать скорость перед поворотом Саша не стала. Подъехала не спеша. И припарковалась – не в миллиметре от бампера, как стояли некоторые из машин, а на безопасном расстоянии.

– Ничего не бойся, – шепнул Зиновий, прежде чем они вышли.

Но девушка все равно испугалась. Ночь, в свете чахлого фонаря – группа мужчин. Почти все в черном, словно на похороны пришли. Единственное белое пятно – лист бумаги в руках у высоченного, но с крошечной головой парня.

– Ой, – тихо пискнула Саша.

– Вы чего сюда? – хрипло обратился к ним великан. – Здесь стоянка платная.

– А мы на гонки! – весело отозвался Зиновий.

– А ты не мент? – крикнул кто-то из толпы.

– Не, тачка вроде знакомая, – защитил другой голос.

Саша опасливо разглядывала лица. Да, не бандиты, конечно, но все равно страшно. И хоть бы одна дама – нет, сплошь самцы.

Зиновий, однако, вел себя уверенно.

– Взнос какой? Триста грин? На, держи. – Протянул великанчику деньги. – «Восьмера», номер 375. А девушкам фору даете? Да ладно, не кривись. Мы вас и без всякой форы сделаем. Главный приз какой? Две штуки? Нормально. Нам пригодится.

Мужики дружно заржали.

Саша тоже чуть ожила. Начала коситься на машины, заполонившие чуть не весь пустырь. Ничего себе, экипирован народ! Спойлеры, трубы – словно у паровозов. Машины в большинстве российские, но есть и «Субару», «Хонды», «Мицубиси».

Во что она ввязалась?!

Распорядитель тем временем объяснял Зиновию правила. Старт по списку с разницей в двадцать секунд, пять чек-пойнтов. Общий пробег – около ста километров. Финиш – здесь же, на пустыре.

– Если попались ментам – проблема ваша. Хоть слово про гонку скажете, сразу в черный список. И вы, и машина. Права давайте, я номер запишу.

Взял, хмыкнул громко, чтобы все слышали:

– Солидный стаж. Целых одиннадцать месяцев.

– Да, соперник мощный! – хохотнул кто-то.

Саша не обиделась. Пожалуй, нормальные мужики. Трезвые, обветренные, суровые. Не то что у них в институте – худосочные, возвышенные и никчемные доходяги. Да и накачанному, спортивному Михаилу любой из этих дядек фору даст. Водилы, гонщики, уж точно не плачут, как рыдал сегодня Мишутик. Что он, интересно, сейчас поделывает? Напился, наверно, и страдает под боевую мелодию из «Звездных войн». Ну и надеется, конечно: вдруг пронесет?

«Нет, миленок. Это вряд ли, – злорадно подумала Саша. – Даже если не от тебя зараза, регулярный секс без презерватива – считай, приговор».

…А в черном, ночном пустыре есть своя гармония. Еще и снег пошел – редкий, сказочный, крупный. Как в балете «Щелкунчик».

Александра вдохнула влажный мартовский воздух, поймала на язык одну из снежинок.

«Не ешь снег в Москве! – всегда кричала на нее мама. – В нем соли тяжелых металлов!»

Она прежде всегда слушалась маму. И только сегодня узнала, что соли тяжелых металлов – это очень вкусно.

– Водители, по машинам! – сурово выкрикнул великан-распорядитель, он, видимо, наслаждался своей временной властью. – Штурман А, ко мне!

Саша только теперь заметила, что все машины припаркованы носом к выезду. Одна она – вот овца! – стоит задом. Быстренько переставиться?

Однако от выпускающего уже бежали первые участники – в руках листочки. Авто ревели моторами, с визгом рвали с места – штурманы захлопывали двери уже на ходу. Начнешь сейчас маневрировать – и будет авария на самом старте гонки, вообще позор. Ладно. Мы, наверно, поедем одними из последних, решила она. Разворот на пустой площадке много времени не займет.

Она не сводила глаз с Зиновия. Тот, как и она, видимо, полагал: раз явились к завершению регистрации, в самом конце их и запустят. Поэтому, хотя все остальные жались как можно ближе к распорядителю, стоял в сторонке.

И вдруг, еще меньше половины машин уехало, Зиновий дернулся, метнулся вперед, растолкал толпу, а теперь мчался к ней с листочком.

Долго раздумывать Саша не стала. Мгновенно завелась и рванула навстречу ему. Задним ходом.

Скорость со старта получилось набрать приличную, кое-кто из толпы даже испугался, отпрянул.

Но Зиновий, умник, мгновенно подкорректировал траекторию, чтоб оказаться справа от ее авто. Еще только дверь распахнул, кричит:

– Налево и потом прямо, триста метров. Дорога пустая.

Очень удобно: Саша задним ходом вылетела на мостовую, еще поддала газку и в контролируемом заносе ушла налево.

– Через сто метров направо. Пятьдесят. Тридцать. Зеленый, пешеходов нет. Сейчас.

Александра с удовольствием заметила: машина, стартовавшая за сорок секунд до них, уже совсем близко.

– Километр прямо. Ментов не вижу. Восемьсот метров. Семьсот.

Девушка увеличила скорость до ста пятидесяти. С удовольствием объехала по встречке соперника. Успела увидеть его удивленное лицо.

Спросила сквозь зубы:

– Нарушать, что ли, нельзя?

– Можно. Он удивился просто. Через пятьсот метров налево, по стрелке с красным. Если дорога будет пустая, скажу. Станет жарко, захочешь воды или музыку – говори. Сто метров. Дорога чистая. Поворачивай. Теперь тысяча шестьсот по прямой. Дорога скользкая.

Саша и сама видела, как блестит в неярком лунном свете лед. А резина у «восьмерки» шипованная? Она даже не посмотрела. Ладно, главное – без резких движений. Сто тридцать километров в час. Сто пятьдесят.

От пустой остановки им наперерез вдруг выскочила собака. Рыжая, встрепанная шавка.

Тормозить страшно. Объезжать поздно.

Раньше бы она как минимум завизжала бы.

А сейчас лишь спокойно прибавила газу.

И собачонка, в самую последнюю долю секунды, одумалась. Пулей рванула назад.

Зиновий спокойно произнес:

– Через семьсот поворот направо. Срежем через дворы, так быстрее.

На секунду обернулся, констатировал:

– А песика сбили. Жаль.

– Мы?

– Нет. Мужик, который за нами ехал.

И сразу снова перешел на собранный, деловитый тон:

– Через триста метров – бело-голубой дом. Семнадцатиэтажка. Магазин светится. Сразу после него – направо.

– А ты прав, – сквозь зубы молвила Саша.

– Уточни, – попросил он.

– Это и есть жизнь, – улыбнулась она.

И резко, используя энергию заноса, свернула во двор.

* * *

Экипаж Зиновий плюс Саша пришел четвертым.

Распорядитель пожал им обоим руки и посочувствовал:

– Трех секунд не хватило до приза. Но вообще вы крутые.

Саша с удовольствием наблюдала, как одна за одной возвращаются на пустырь машины. Водители и штурманы выбираются, осматриваются. Опускают головы. Понимают, что от тройки призеров они далеки. А потом видят ее – пришедшую раньше! – и кривят лица еще больше.

Мордатый водитель «Субару», едва вышел на воздух, вообще завопил:

– Баба? На «восьмере»?! Меня обошла?!

– Мне обижаться? – шепнула Саша Зиновию.

Тот улыбнулся:

– Нет. Сейчас он тебя в ресторан позовет.

И точно. Субаровод уже спешил к ней, сиял достижениями стоматологии, протягивал визитку, тарахтел:

– Бар? Ночной клуб? На Мальдивы? Можно улететь в пять утра.

Александра скосила глаза на визитную карточку: крупное рекламное агентство. Генеральный директор. Ничего себе у начальства забавы!

– Спасибо, – улыбнулась в ответ. – Но я не могу бросить своего штурмана…

Зиновий просиял. Субаровод хмыкнул:

– Твой штурман тебя не ценит. Иначе бы нормальную машину купил. А то ржавая «восьмерка». Стыдоба!

– Но ездит-то она быстрей, – защитила автомобиль Александра.

– Ты просто не каталась на настоящих тачках! – презрительно отозвался субаровод. – Приезжай завтра к девяти в автосалон на «Пражской». Выберем тебе маленький, но мощный «мерседесик».

– Э… спасибо, – окончательно растерялась она.

– Это да или нет?

– Спасибо. Пока не надо.

– Ладно, красавица. Одумаешься – звони и проси чего хочешь. Когда я восхищен, из меня можно веревки вить, – отвалил наконец мордатый.

– Чего это он? – прошептала Саша Зиновию.

– Мужик как мотылек, – усмехнулся штурман. – Летит на успех. Семь из пятидесяти машин до финиша не дошли, три в авариях. А ты – приехала четвертой. Единственная женщина – в толпе самцов. И красивая сейчас просто до безобразия. Я не могу увезти тебя на Мальдивы. Может, просто поедем ко мне?

То есть вообще не появиться дома.

Но до чего хочется!

Нет. Родители не переживут. К тому же сегодня она королева. А особы царской крови не прыгают в чужую постель по первому приглашению.

– Я подумаю, Зиновий. И, возможно, твоя мечта сбудется, – улыбнулась девушка. – Когда-нибудь.

Он не обиделся. Приобнял ее и сказал счастливым голосом:

– Моя мечта уже сбылась. У тебя искорки в глазах. И морщинка на лбу исчезла.

* * *

Саша прокралась в квартиру в пять утра. Она очень боялась, что терпение родителей лопнуло. Они встретят ее в коридоре и устроят разнос прямо сейчас. Пока поднималась в лифте, отчетливо представила, как папа кричит: «Что, черт возьми, с тобой происходит?! Почему ты не ходишь в институт и где-то гуляешь ночами?»

А она глупо хлопает глазами в ответ: «Э-э… ничего. Просто у меня СПИД».

От абсурдности картинки Саша хихикнула и еще больше обрадовалась. Она снова может смеяться. Жизнь налаживается?

К счастью, родители не проснулись. И утром тоже ее не стали будить. Саша выползла на кухню в половине второго. Тишина, красота. Еды в холодильнике, правда, нет. Вместо завтрака записка от мамы: «Вечером обязательно будь дома. Надо поговорить».

Есть хотелось жутко.

Александра изыскала в шкафчике с крупами банку шпрот, слопала без хлеба. Закусила печеньем. Заварила огромную чашку чая.

Чудеса. И аппетит вернулся, и настроение приличное.

А тут еще Зиновий позвонил:

– Надо вечером отметить вчерашний успех.

– Да ну, успех! Даже в тройку призеров не вошли.

– Не кокетничай. Все рейсеры Москвы о тебе только и говорят. И Витек в полном восторге.

– Будем разбивать бутылку шампанского? О машину?

– Нет. У меня другой план.

– Какой?

– Секретный.

У Мишки Александра обязательно бы выведала все детали секрета. Но Зиновий своих карт не открыл. Они просто договорились: встретиться в семь вечера. Да где! У Пушкина, под часами. Самое романтическое место Москвы.

– Неужели с цветами придешь? – съехидничала Александра.

– Ты их не любишь?..

– Сейчас нет. Они мне про похороны напоминают.

– Саша, – усмехнулся молодой человек. – По-моему, ты рисуешься. Совсем немного.

Чего ответить, ей в голову не пришло.

Положила трубку и задумалась.

Неужели Зиновий в нее влюбился? Взрослый, красивый, уверенный в себе, небедный мужчина?

Или он извращенец? Девушка когда-то читала, что есть любители крутить романы с инвалидками. Но тем, кажется, надо, чтоб обязательно видимый физический недостаток был.

А может, у загадочного знакомого иная цель? Злодей специально охмуряет ее, больную СПИДом. А когда влюбит в себя и поработит окончательно, начнет подкладывать под своих врагов. Чтоб заразить их смертельной болезнью.

Неплохой сюжет. Но у Зиновия в голове, Саша чувствовала, план еще более залихватский. Узнать бы какой…

«А, что гадать! Буду жить сегодняшним днем».

Времени два часа, ехать в институт опять бесполезно.

Может, заняться красотой? На носу полно черных точек, и брови она сто лет не выщипывала. Считала, чего стараться, если жизнь кончена?

Однако сегодня с удовольствием приняла ванну с пеной, сделала маску, в холодильнике, очень кстати, нашлись сметана и свежие огурцы. Ополоснула волосы крапивой, ее мама летом собрала и насушила целый стог. Пошла валяться и сушиться в постель, только раскрыла книгу, опять позвонил телефон. Не отвечать – раз с Зиновием уже поговорили?