Текст книги "Осенний день"

Анна Кадинская
Осенний день

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© borchee / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Жизнь Феликса Марсо, двадцатилетнего парня из сложной, но достаточно обеспеченной семьи, изменилась не так давно. Если быть точнее – осенью, 11 октября 2018 года, когда сезон дождей ещё не начался, и казалось, что привычные зимние холода начнутся не скоро. Красные и оранжевые листья покрывали все деревья Парижа, дарили огненные краски всей Франции. В воздухе чувствовался запах тёплой выпечки, едва уловимый для горожан. Обычное тихое утро, навевающее на людей осеннюю меланхолию и сонливость.

Тогда, ранним утром, Феликс не спеша шёл по парижскому проулку. Он раздражённо убирал с лица разлохмаченные кудрявые волосы, что норовили заслонить горизонт. Парень закутался в дорогой шарф, прячась от холодного ветра, и с гордой осанкой следовал в Академию. Его мысли были как всегда раздражающими до тошноты, какими всегда становились по утрам, особенно будничным. В такие дни он становился злее обычного, старался абстрагироваться, с головой уйдя в учёбу и научные проекты. Парень он неплохой, да только всё дело в том, что не любил, когда в его личное пространство вторгались личности, не достойные его внимания и не понимающие никаких намёков. Такой «личностью» являлась одна приставучая и навязчивая девчонка, которая каждое утро доводила Феликса своей ненужной любовью до точки кипения.

Обычная девушка с дурацким именем Бриджит Боннет. С наивными и бестолковыми взглядами на жизнь, с непривлекательной внешностью и массой других недостатков, которые так сильно бросались в глаза. Он видел её чувства к себе – собственно, она и не пыталась их скрыть – молча вздыхал, но посмеивался. А когда она лезла к нему с разными предложениями: например, пойти в кино, на прогулку или в кафе – Феликс мигом раздражался, демонстрируя грубую сторону своей натуры. Одногруппники оборачивались от неожиданности – им было необычно слышать грубости от сдержанного и высокомерного Феликса, но виновница этого порыва злости, казалось, не замечала, что возлюбленный ненавидит её всем сердцем, а ещё почками и другими внутренними органами. Она всегда спокойно улыбалась и обещала, что подойдёт и пригласит в следующий раз.

Просто у тебя плохое настроение. Я уверена, что позже ты обязательно захочешь! – говорила она.

И ведь подходила. Внимание такой особы, как она, ничуть не льстило, а напротив, заставляло его сетовать на свою жизнь, полную неудач, хотя неудача, пожалуй, была всего одна: с ненавистным именем Бриджит.

– Хэй, Феликс! На улице тучи светлее твоего лица. Не хочешь со мной пообедать? Станет веселее, я уверена.

– Слушай, Феликс, я достала билеты в кино, пойдешь? Я ведь всё равно не отстану, не будь букой!

Она капризничает, пристаёт и выставляет его на посмешище перед одногруппниками, но то ли Бриджит не понимает отказов, то ли ей просто нравится испытывать его терпение и вожделенно наблюдать, когда оно иссякнет.

Иногда Феликс задумывался прилюдно унизить Бриджит, сказать что-то о её интеллектуальных способностях, поддеть за неухоженность и высказать всё, что думает о её характере – мерзком и приставучем, – чтобы она просто прекратила строить планы и мечтать об их якобы совместном будущем – да ещё и напоказ! – и не стыдиться того факта, что с неё уже все смеются! Однако мысль о том, что он действительно причинит ей боль своими словами, заставляла совесть проснуться и дать Феликсу хорошую затрещину. Потому идея унизить эту назойливую, противную, раздражающую уже своим расхлябанным видом, весёлую занозу в заднице тут же пропадала из головы, и парень одёргивал себя за это искушение, стыдливо опуская голову и отворачиваясь.

«Её чувства должны раствориться сами, будто их и не было, я просто буду продолжать её игнорировать», – часто твердил он себе, будто мантру.

Вдруг раздался звон мобильного телефона – стандартный и строгий рингтон. Феликс, уже зная, кто мог звонить, закатил глаза и посмотрел на дисплей смартфона. На экране высветилось: «Отец». Парень поднял трубку и устало вздохнул.

– Что случилось, пап?

– Почему мой сын позволяет себе не присутствовать на завтраке и уйти из дома пешком? – на той стороне мужской голос был холодным и надменным, настолько пронизывающим, что даже осенний ветер показался Феликсу приятным июльским сквознячком.

– Я не хотел завтракать, взял еду с собой. А потом решил прогуляться. Захотелось мне, – он старался говорить спокойно и размеренно, хоть и чувствовал подступающую злость.

– В следующий раз ты обязан мне сказать, что будешь отсутствовать на завтраке и что машина тебе не понадобится. Я не потерплю подобного своеволия!

– Я понял, «папа».

– И помни о своём статусе. Ты мой сын, сын обеспеченного архитектора, а не создание с бульвара Пигаль. Я не хочу, чтобы мой сын ел в хлеву со свиньями, – отец чуть ли не сплюнул, говоря это. Парень скривился от отвращения.

– Это называется столовая. А, как ты выразился, свиньи – студенты и мои коллеги, которые так же, как и я, не в подворотне себя нашли. Они тоже из приличных семей, – раздражительный тон всё же проскользнул в голосе Феликса, но он надеялся, что отец этого не заметит.

– Знаю я эти обеспеченные семьи, – мужчина повысил голос. – Понабирали бюджетников. Мозги у них возможно и есть, но свиньи остаются свиньями. В общем, ты понял меня, сын. В последний раз предупреждаю.

– Я тебя понял, – Феликс уже не мог пересилить себя и добавить в конце «папа».

Разговор был окончен, и Феликс лишь неприятно поморщился от «беседы» с помешанным на контроле отцом. Он прекрасно понимал, что во всём архитектурном университете является лучшим студентом как в спорте, так и в учёбе. Но то, что он должен вести себя соответственно статусу, нервировало и утомляло его. Те люди, с которыми он дружил и играл в баскетбол, вовсе не являлись свиньями: кто-то был умён, хоть и небогат, и зубами вырвал себе бюджетное место, а кто-то поступил за деньги, но не заработал их своим умом или хотя бы талантом – это были деньги родителей, которые, кстати, тоже могли заработать их отнюдь не умом и талантом. Но никого не позволительно было бы назвать свиньёй. Кроме, пожалуй, одного человека из очень бедной семьи, без каких-либо извилин в голове и с дурацким именем Бриджит – если бы бог хотел наказать Феликса, то уж более страшного ада на земле и не придумаешь.

И это утро стало ещё отвратительнее после как всегда неудачной беседы с отцом.

Однако это утро было таким же, как вчера, как позавчера, и как во все прошлые дни. Феликс раздражался от скорой встречи с Бриджит и готовился терпеть её до окончания занятий и, вероятно, до конца всей учёбы в университете, если её во имя справедливости наконец не отчислят. Всё как всегда. И парень был бы очень рад променять это время на что-нибудь другое, потому что учёба с постоянным вмешательством в его личное пространство была ему не в радость.

* * *

Феликс вошёл в аудиторию, где чаще всего проходили пары их группы. Его лучший друг и по совместительству товарищ по баскетболу Фредерик уныло склонился над конспектами, лениво перелистывая страницу за страницей. Как раз он был из тех, кто мало думал об учёбе, но хорошо платил. Несмотря на это, Феликс искренне уважал его за хороший характер и весельчаковую натуру.

– У нас должен быть семинар? – без приветствия начал Марсо.

– М? А, это ты, друг. Я туплю конкретно над темой проекта. Терпеть не могу профильные предметы, которые не дают практических знаний. Вот скажи мне, зачем они нам на втором курсе?

– Для саморазвития, естественно, – Феликс хмыкнул. – Хотя кому я говорю о саморазвитии.

– Ой, да пошёл ты! – шутливо фыркнул Фредерик и убрал конспекты куда подальше. – История архитектуры – бесполезная трата времени. Ну, составим мы теоретический проект, ну и что? Мы его забудем через полгода или ещё раньше.

– Не могу с тобой не согласиться. Просто купи его и сумей красиво подать, – Феликс пожал плечами. – Вообще, он нужен отстающим.

– Таким, как Бриджит, хочешь сказать? Из отстающих только она, как мне кажется…

– Я сказал отстающим, а не безмозглым. Боже, когда её уже отчислят?

Фредерик лишь приподнял бровь, но ничего не ответил на это. В большей степени он был согласен со своим другом. Интересно, какими молитвами Боннет второй год продолжает с ними учиться? Может, она продала душу дьяволу? Те студенты, которые ничего за спиной не имеют, стараются превзойти самих себя, прыгнуть выше головы и показать всем преподавателям, на что они способны. Бриджит подобных качеств никогда не имела. На лекциях спала, на семинарах не отвечала, постоянно ленилась и занималась не пойми чем, но зачёты и экзамены сдавала и даже перешла на следующий курс.

– Может она просто удачлива? – спросил Фредерик. Феликс скривил красивые губы и его черты лица заострились.

– Я никогда не забуду, как перед первым курсом её мама чуть не с пеной у рта доказывала, какая её дочка восхитительная. А эта самая дочка стояла, как мумия, с пустым выражением лица. По ней сразу было видно, что она ничего не хочет получить в этой Академии. Мать так печётся о ней, а она стоит и всё. Потом я услышал, что её взяли на бюджет из-за каких-то льгот. Не то инвалидность, не то помощь обездоленным. В её случае…

– Только не говори, что «в её случае, по обеим причинам сразу».

– Да, именно это я и хочу сказать. Вместо неё мог учиться кто-то стоящий, кому это действительно нужно, а вместо этого взяли непроходимую дуру, которая пускает слюни на парту и не может даже один круг по стадиону пробежать.

«Никчёмная», – хотел добавить Феликс, но он много раз уже называл так Боннет. Не было смысла повторяться. Фредерик лишь почесал неуверенно затылок и сказал заметно мягче:

– С ней дружит наша староста Нина. Она девчонка умная, из хорошей семьи…

– А ещё Нина социально неадаптированная, скованная и не умеет искать хороших подруг, – Феликс достал тетради и учебник из своего кожаного классического портфеля и педантично положил всё на уголок стола. – Так что соглашусь, что Нина прекрасная девушка, которая просто не подозревает, с кем водится.

– Может, ты и прав. Мы с Ниной дружим, и я ни разу не слышал, чтобы она что-то говорила о Бриджит. Хорошего или плохого.

– Она умница. Когда о человеке нельзя сказать хорошо – лучше промолчи. Наверное, несмотря на дружбу, Нине просто стыдно говорить, что у неё в друзьях вот такое вот существо.

Феликс потёр виски и прикрыл глаза. С самого утра эта Бриджит посещает его голову и буквально преследует. Потом ещё и отец выразил негодование, что его попытки алчного контроля опять провалились. Всё наложилось одно на другое, и не удивительно, что в двадцать лет к нему наведывается мигрень. Фредерик, поняв состояние друга, ничего не сказал и вновь уткнулся взглядом в конспекты, горестно вздыхая из-за предстоящего, никому не нужного проекта.

Староста Нина лёгкой походкой, словно порхая, вошла в аудиторию и поприветствовала своих одногруппников. Феликс кивнул, заинтересованно провожая её взглядом и одновременно подмечая, как Фредерик таращится на неё влюблённым взглядом. У Феликса нет пунктика уводить девушку у друга, насколько бы красивой она ни была. А Нина действительно была красива и подходила Феликсу, но что-то его отталкивало: то ли осознание, что лучший друг жить без неё не может, то ли Нина казалась ему слишком идеальной, а потому скучноватой, тем более в наше-то время. А может потому, что как бы он себя ни любил, но второго такого же идеального человека он не вытерпит.

– Здравствуйте, мальчики, – девушка кивнула головой и села впереди парней.

– Здравствуй. Ты как всегда прекрасно выглядишь, – Фредерик аж распетушился, гордо выпячивая грудь. Всё это настолько смешно выглядело, что Феликс не удержался от тихого смешка.

Щёки Нины покрылись румянцем. Она заинтересованно взглянула на счастливого парня и отвернулась, готовясь к первой паре.

– Ты и правда восхитительно выглядишь, – подтвердил слова друга Феликс. – Хотя каждый день ты выглядишь по-особенному.

– Спасибо. Ваши комплименты тоже становятся особеннее с каждым днём, – Нина улыбнулась, заправляя белокурый локон за розовое от смущения ушко. – Сегодня погода не очень приятная. Возможно, будет ливень, а я должна помочь Бриджит с одним проектом на улице, так что эта красота ненадолго.

– А Бриджит не может самостоятельно готовиться к своему проекту? – фыркнул Феликс. – Извини меня конечно, но мне кажется, что ты не обязана везде и всюду помогать ей.

– Мы же подруги.

– Дружба не должна тянуть тебя вниз из-за собственных правил и принципов, пусть даже ты привязалась к этой Боннет.

Феликс с отвращением вспомнил, как Бриджит постоянно умоляла Нину сделать за неё домашнюю работу или прикрыть её во время пар, пока сама Боннет где-то развлекалась. Это казалось настолько мерзким, что парень невольно вспоминал умоляющий вид матери Бриджит на поступлении. Старания этой несчастной женщины пошли насмарку, ведь неблагодарная дочь только всё портила. После этих воспоминаний к образу мамы Боннет прибавился и образ его давно почившей матери. Такие люди, как Бриджит, не ценят того, что имеют. А она имеет гораздо больше, чем Феликс. По мнению самого Феликса, естественно.

– Никто меня не тянет вниз, – нахмурилась Нина. – И, прошу, давайте не будем обсуждать мою подругу у неё за спиной. Это невежливо и не подобает воспитанным людям.

Девушка ещё раз осуждающе взглянула на Феликса и тактично молчавшего Фредерика (на самом деле продолжающего пускать слюни на объект своего воздыхания) и отвернулась. Марсо ещё раз удостоверился, что их дружеские отношения с этой двоечницей не приведут Нину ни к чему хорошему.

«Типичный пример абьюза: одна слишком добрая и безотказная, а другая пользуется этим, играя на её чувствах».

– Да ладно тебе, друг, – Фредерик дружелюбно пихнул Феликса в плечо. – Ты слишком печёшься об этом, лучше будь спокойнее, иначе нервов не хватит.

– О какой выдержке можно говорить, когда речь идёт о Бриджит? – нервно буркнул Феликс.

Вдруг по коридору их этажа стал разноситься быстрый топот ног. Человек по ту сторону двери бежал как ненормальный, приближаясь к их аудитории. Фредерик прислушался, а потом слегка ухмыльнулся, явно узнавая виновника этого шума. Нина резко выпрямила спину и, если бы Феликс не сидел позади неё, то наверняка бы увидел широкую улыбку на девичьем лице. Сам Марсо морально подготовился к тому, что сегодня станет очередным «днём сурка», где Бриджит выступает в главной роли.

Дверь резко распахнулась, и в аудиторию влетела раскрасневшаяся Бриджит в расстегнутом пальто и с шарфом, который криво висел у неё на бледной шее. Юбка была повёрнута так, что пуговица находилась где-то сбоку, а локоны тёмного цвета выбивались из двух небрежно собранных хвостов.

– Всем доброго утра! – девушка махнула рукой и широко улыбнулась. Кто-то махнул в ответ и с ухмылкой посмотрел на Феликса. Неудивительно, что вся группа знала о пламенной любви Боннет к Марсо и такой же пламенной ненависти в ответ. Бриджит не шпион и скрываться особо не умеет. Даже не старается.

– Доброе утро, – Нина встала и обняла подругу нежно-нежно, и Бриджит не менее нежно обняла её в ответ. Иногда Феликс задумывался, как утончённая и вежливо-хладнокровная Нина способна к кому-то, а тем более к Бриджит, испытывать столь ласковые чувства. Единственное, что можно испытывать к Бриджит, – это негодование.

– Ну что, Боннет, рассказывай, какой грузовик тебя по дороге переехал, – Фредерик лукаво улыбнулся, а девушка в ответ лишь показала язык.

– Мне просто не терпелось увидеть сегодня самого красивого человека в этой аудитории!

Феликс поперхнулся, когда увидел щенячий взгляд, направленный в его сторону.

– Не могу сказать тебе того же, – пробурчал он, сделав надменно-кислую ухмылку.

– Слушай, Феликс, пойдёшь со мной в кино? – Бриджит подошла к его парте, проигнорировав обидные слова в свою сторону. Будто бы она действительно была глухой или тупой.

– Мои 27 отказов, видимо, ни о чём тебе не говорят?

– Те 27 раз просто были неудачным опытом, надо двигаться вперед в своих намерениях. А сегодня в моих намерениях позвать тебя в кино, – Бриджит продолжала улыбаться и внимательно смотреть на Феликса.

– Что ж, можешь получить 28 отказ в копилку своего «опыта».

Нина посмотрела на него осуждающе, и парня это совсем выбило из колеи. Он даже разозлился: почему его осуждают за то, что он не принимает чувства той, которую совершенно не любит? Разве его чувства не учитываются? Почему то, что ему так упорно навязывают, он должен принимать с покорностью, как должное? Что отец, что Бриджит – оба в одной лодке плавают.

– И ещё я хотел тебе сказать: удали мой номер. Немедленно! Я не знаю, где ты его взяла, но это уже ни в какие ворота.

– У нас ночное телефонное рандеву было только один раз, и на следующий день я извинилась вообще-то…

– Меня всё равно очень напрягают люди, которые без разрешения узнают мой номер и начинают названивать.

Последнюю фразу Феликс сказал громко, отчего вся аудитория стала прислушиваться. Фредерик покачал головой и залип в свой телефон, а сам Марсо с чувством выполненного долга уткнулся взглядом в книгу, чувствуя, что одержал маленькую победу. Бриджит на это только кивнула.

– Извини, я правда не хотела тебя беспокоить. Ну так что, пойдём в кино?

Феликс внутренне взвыл и проигнорировал вопрос. Отец учил, что если не обращать внимание на проблему, то она сама уйдёт, но пошёл второй год его вынужденного знакомства с этой «проблемой», а ничего не менялось – проблема всё так же есть и, скорее всего, будет ещё несколько лет.

– Нет, Бриджит, желание с тобой куда-то пойти у меня не появилось и не появится.

– Ой, да ладно тебе, друг! Сели бы на места для поцелуев – романтика же, – засмеялся Фредерик, а вместе с ним и некоторые люди в аудитории. Правда, он тут же осёкся и чуть ли не втянул голову в плечи, увидев грозный взгляд Нины. – Ладно, шутка не удалась.

Бриджит лишь пожала плечами и сама захихикала.

– Вот видишь, Феликс, даже твой друг благословляет нашу с тобой любовь! Судьба так и хочет нашего союза!

«Она хочет моей смерти – не иначе». – Мрачно подумал Марсо и вновь проигнорировал девушку, лишь кинул на неё неприязненный взгляд из-под тёмных кудрей.

– Ладно, 28 число тоже не моё, может в 29 раз повезёт, кто знает. Вот завтра это и выясним, любимый! – Боннет с нежностью посмотрела на парня, отчего даже Фредерик смолк. Он не был уверен, есть ли в его глазах столько же любви и теплоты, когда он смотрит на Нину, сколько есть в глазах Бриджит. – А вообще, я бы очень хотела, чтобы ты, Нина, меня прикрыла. И да, я знаю, что я очень плохая и безответственная в учёбе, но пожалуйста!

Феликс фыркнул на это. В общем, ничего нового: Бриджит как была непроходимой дурой, так и остаётся. Подставлять своего друга и разочаровывать семью – всё, на что она способна.

– Я не говорила, что ты безответственна в учёбе. Ты ни в чём не безответственна. У тебя снова какой-то проект? – заинтересованно спросила Нина.

– Конечно проект! Наверняка в своих подворотнях шатаешься? – не смог промолчать Феликс и ни капли об этом не пожалел.

– Почему? Нет. Шатаюсь я обычно от дома до Академии и обратно, но сегодня не тот случай. Ты бы хотел пойти со мной? Я была бы рада! – Боннет даже засияла, ведь возлюбленный проявил интерес к её приключениям. – Мне бы очень хотелось тебе кое-что показать, Феликс!

– Воздержусь.

– Так что у тебя за планы, не поделишься? – вновь в нетерпении спросила Нина.

– С радостью! На выходных я ездила в Адиавский лес, который за Парижем. Добиралась целый день, между прочим. Зашла в самую глубь – столько часов на это убила! – и нашла очень интересное заброшенное здание…

– Говорят там живут наркоторговцы и проститутки, – подал голос Фредерик. – Бриджит, тебя к какой группе отнести?

– Ни к какой, – обиженно промолвила девушка. – Да и слухи это всё – никого там нет. Впрочем, может кто и живёт в заброшенных зданиях, не знаю… Но я там не живу, у меня есть дом!

– Ладно-ладно, не дуйся, я пошутил, – примирительно сказал парень, подняв руки в знак отступления. – И что же особенного было в том заброшенном здании?

– В самом здании – ничего. Я не была внутри: забралась на крышу по пожарной лестнице. Мне хотелось сфотографировать ночное небо – до этого я фотографировала только осенний лес – но на ветке рядом с домом я увидела гнездо орлов. Было темно, потому фотография получилась бы не очень качественной – при дневном свете нужно делать…

– И ты хочешь… – хотела спросить Нина, но Бриджит сразу интенсивно закивала.

– Да! Да, я бы хотела сегодня вновь съездить туда, потому что ждать до выходных не смогу! А после пар проблематично, так как мне бы не хотелось допоздна там находиться. Хоть там и нет опасных личностей, но всё же…

– Бриджит, я понимаю, как это для тебя важно, но лазать по крышам «слегка» опасно, ты согласна? Особенно зная твою неловкость и умение попадать в неприятности.

– Не волнуйся, милая, я буду предельно осторожна! Ты же знаешь, когда надо, я могу проявить себя должным образом! Я настырная. Особенно, если дело касается одного очень милого и красивого парня, – Боннет перевела взгляд на Феликса и «соблазнительно» подёрнула бровями. Этот подкат показался Марсо настолько глупым, что даже немного мерзким, ведь не пристало француженке так выставлять напоказ свои чувства. – Так что, прикроешь? – вновь обратилась Бриджит к Нине.

– Боже, Бриджит, иди уже! Но чтобы завтра точно пришла! Чтобы целая и невредимая ты была тут и пила со мной чай, всё понятно?

– Нина, ты была бы прекрасной мамой для самых несносных деток, – рассмеялся Фредерик, даже не заметив, как Нина подошла к нему со свёрнутой тетрадью и наградила его хорошим подзатыльником. – Ауч! За что?! Боннет плохо влияет на тебя, староста!

– Фредерик, мне надоели твои шуточки, ещё один раз и…

Но Феликс не стал дослушивать, какие жестокие наказания собирается применить Нина к несносному ребёнку по имени Фредерик. Парень лишь спокойно вздохнул и посмотрел на время. До начала пары оставалось 10 минут. Он с удовольствием подумал, что наконец сможет расслабиться в этот прекрасный осенний день, и никакая Бриджит не посмеет помешать его покою.

Марсо надел наушники на голову и демонстративно отвернулся от Боннет, которая неловко стояла возле его парты, переминаясь с ноги на ногу. Она подошла к нему ближе, вставая напротив его лица, и неловко помахала ему рукой. Её губы шевелились, но Феликс уже не мог слышать глупых подкатов, так как композиция Чайковского приятно заглушала все неприятные звуки, например голос Бриджит.

Бриджит не дождалась от него никакой реакции, кроме холодного безразличия. Она неловко улыбнулась и заправила локон волос за ухо, поджав в напряжении губы. Проговорив что-то ещё, Боннет стала удаляться из аудитории, поправляя свой нелепый жёлтый рюкзак на спине, так не сочетавшийся с её одеждой, и, не поворачиваясь к одногруппникам, небрежно махнула рукой в знак прощания. Этот жест показался Феликсу немного странным, не подходящим по темпераменту Бриджит, но после парень сразу же забыл об этом, погружаясь в музыку, приятную и расслабляющую.

В течение дня больше его никто не доставал, намечалась тренировка по баскетболу, а отец сегодня уже не должен был тревожить его. Кажется, день собирался компенсировать испорченное утро.

Парень по привычке перевёл свой взгляд на картину, что висела в их аудитории второй год. Она называлась «Солнечное поле» и передавала все краски утреннего рассвета вместе с дикой, но чарующей природой. Она успокаивала Феликса, создавала видимость уюта в их аудитории и согревала своей простотой. Марсо непроизвольно улыбнулся. Он не любил картины в своём особняке, они казались ему слишком чужими, холодными и неуютными. А это простая картина. Краски выглядели на холсте дёшево, но это ничуть не портило вид картины, а наоборот, будто бы передавало простоту, но невероятную внутреннюю теплоту художника.

Вновь посмотрев на изображённые лучи солнца, как они прыгают по лепесткам полевых цветов, Феликс вдруг представил, что картина была написана человеком с таким же ярким и солнечным настроением.

День обещал быть лучшим в этом месяце, особенно теперь, когда из него исчезла ненавистная Бриджит Боннет.

* * *

Феликс быстро перехватил мяч у противника и побежал к кольцу, ловко маневрируя между соперниками. Марсо ухмыльнулся в сторону Фредерика, который играл за другую команду и теперь пытался перекрыть проход другу. Но Марсо резко увернулся от его рук и через мгновение забросил мяч в кольцо, с дерзостью смотря на команду противника. Трибуны, где сидели в основном болельщицы, сразу завизжали, послышались одобрительные выкрики.

– Ну ты и шпала! – Фредерик притворно нахмурился и слегка пихнул Феликса в плечо. – Я оштрафовываю тебя за то, что ты такой шкаф. Где мои деньги?

– Прости, друг, но это всё техника, – Феликс демонстративно уложил кудрявые волосы назад и хмыкнул. – В любом случае, настрой сегодня просто отличный.

– И не говори… – Фредерик довольно посмотрел на восхищённых девушек и помахал им. – Эх, хороши девчонки, но Нина не сравнима ни с кем!

Раздался звук свистка, и все парни по команде построились в шеренгу. Их тренер, старенький, немного горбатый, но в прошлом отличный игрок в баскетбол, прошёл мимо их строя с довольной улыбкой.

– Молодцы, ребята, хорошо постарались. Феликс, как всегда замечательно. Тренируешься дома?

– Да, стараюсь нарабатывать технику.

– Прекрасно, просто отлично! Вот бы ещё девочки больше тренировались, а не заглядывались на мальчиков, – было бы вообще замечательно!

Тренер выразительно посмотрел на трибуны, а девушки лишь захихикали. Смотреть на парней было гораздо интереснее, чем бегать пятнадцатый круг по стадиону или делать гимнастику. Феликс на это лишь улыбнулся. Он вдруг вспомнил, как Бриджит с потом на лбу и выражением крайней измученности на лице пыталась пробежать хотя бы три круга. Для неё это могло занять целую пару: явно пыталась таким образом либо пропустить полноценную тренировку, либо специально показывала, какая она бедная и несчастная. Феликс был железобетонно уверен в обеих версиях, так что не было нужды выбирать одну.

– Ребята, все по домам! Не опаздывайте завтра на игру! – крикнул тренер и взмахом руки велел студентам разойтись. – А вы, девчонки, начинайте уже работать – за красивые глазки оценки не поставлю!

Девушки тихо пробурчали какие-то проклятия, а многие парни измученно закинули голову назад или, наоборот, повалились на пол, изображая вселенскую скорбь. Лишь Марсо довольно и с неким оптимизмом двинулся в раздевалку.

– Ты сегодня необычайно спокоен и собран, друг. Отец забыл о твоём существовании? – спросил Фредерик, поравнявшись с ним.

– Если бы-если бы. Позвонил сегодня, смешал всех с грязью и сказал не быть такой же частью грязи, как все вы.

– Обидно, но узнаю твоего старика.

– На самом деле, я действительно сегодня в добром расположении духа. Давно забыл, каково это, когда тебя никто не терроризирует, – хмыкнул Феликс и открыл дверь раздевалки, входя внутрь. – Нина сегодня не пришла на тренировку, ты не сильно расстроился?

– Расстроился? Да я в унынии! Хотя она не видела, как я позорно продул тебе, так что, может, это и к лучшему, что она не пришла… – Фредерик устало вздохнул, стянул с себя мокрую майку и зашвырнул её в глубь спортивной сумки, которая была увешана разными значками и супергеройскими нашивками. – Хочу умереть.

– Окно открыть?

– Да, пожалуйста.

Феликс открыл окно и приглашающе указал рукой дорогу в последний путь.

– Мне подтолкнуть или ты сам?

– Ой, да пошёл ты! Я умру, и Нина тебе достанется. А вот хрен тебе, я ещё поборюсь за неё.

– Нина и правда восхитительна, но мы с ней слишком похожи, – Феликс сложил свои вещи в аккуратную стопочку, положил в сумку и захватил свой кожаный рюкзак. – Не могут люди с одинаковым темпераментом ужиться друг с другом.

– Погоди, я тупой, или ты себя причислил к восхитительным людям?

– Да и потом… – проигнорировал друга Марсо, – она тебе нравится. Я бы никогда не стал встречаться с той, которая нравится моему лучшему другу.

Фредерик улыбнулся и неловко почесал затылок. Нечасто Феликс искренен с ним так по-доброму. Когда он встретил его на первом курсе, то посчитал очередным пижоном, что радуется деньгам отца, будто бы это его собственные деньги. Но это был лишь первый взгляд и, как оказалось, ошибочный. Настолько, что добрый и очаровательно-нелепый Фредерик рассказал об этом другу и даже попросил прощения за преждевременное мнение. Марсо тогда понял, что человек, стоящий перед ним, действительно нисколько не похож на тех людей, которых так яростно описывал его отец. На самом деле, никто из студентов не был похож, кроме, разумеется, одной всем известной особы.

– Так что единственный минус, который присутствует в характере Нины, – это дружба с Боннет, – продолжил Марсо.

– Хм. Пожалуй, я закрою на этот минус глаза, чувак, она слишком хороша.

Феликс на это лишь усмехнулся и мысленно пожелал своему другу удачи.

* * *

В их особняке как всегда царил могильный холод. Феликс ощущал его на своей коже, чувствовал напряжённость и какое-то странное давление. Он бы списал всё это на отца, но его не было поблизости. Он, как обычно, отсиживался в своём кабинете. Идя по коридорам, Феликс чувствует лишь угнетение и одиночество – это всё, что он теперь испытывает в некогда родном доме.

Мадам Марсо скончалась, когда Феликсу было всего шесть лет. С течением времени мальчик стал забывать её внешность, её голос, но ту теплоту, ласку и заботу, что дарило её любящее сердце, он никогда не забудет. Это было и останется неотъемлемой частью его жизни. На то, что сделала его мама за шесть лет, отцу не хватило и двадцати.

С её уходом пришёл этот могильный холод. Даже внешне особняк отпугивал своей аурой – отец ничего не пытался сделать, чтобы хоть как-то привнести уют в их дом, а Феликс не находил мотивации, чтобы сделать что-то самому. Он давно потерял свой «дом», давно не знает ничего о семье и семейных традициях, позабыл о том, что значит когда тебя ждут дома. Он просто живёт как умеет и как учил его отец: быть надменным, высокомерным, знать себе цену и не снижать её для общения с «мусором». Иногда Феликс смотрелся в зеркало и боялся увидеть вместо своего отражения образ отца. Настолько боялся, что и не смотрелся совсем. Он чувствовал переполняющую тело ненависть и обиду за то, что у него отняли детство и возможность быть любимым, потому что отец хотел, чтобы он скорее повзрослел, чтобы смог умело выбирать себе компаньонов по жизни, умел строить планы и стратегии и чтобы не смел размениваться на тех, кто этого не достоин, в его понимании. И Феликс повзрослел. Настолько, что чувствует себя престарелым зажравшимся дедом.