Текст книги "Метро 2033: Под-Московье (сборник)"

– Что это? – удивленно спросила Нюта.

– Я думаю, это и есть ответ Марины, – сказал Кирилл. – В мешочке патроны. Она дает вам пропуска, действительные здесь и на Сходненской. Значит, считает, что вам лучше уходить туда, пока не поздно.

– А какой ей смысл нас спасать? – недоверчиво спросила Нюта.

– Сказала, что пока вам лучше скрыться. Она-то ничем не рискует, никто и не догадается, что она к вашему уходу руку приложила. У нее всегда есть пустые бланки пропусков, подписанные бургомистром. Конечно, наши знают, что без нее здесь ни одно дело не обходится. Но между «все знают» и «такой-то человек сказал точно» есть разница. А потом, когда все уляжется, она хотела бы подробно побеседовать с вами о порядках на вашей станции. Ее интересует все – бытовые подробности, привычки и предпочтения вашего правителя, ваши с ним отношения. Люди с вашей станции обычно неразговорчивы, а Марина любопытна. Теперь ей представился случай удовлетворить свое любопытство.

Нюта кивнула. На самом деле она была в ужасе. Ясно было, что за спасение придется все откровенно рассказать. И понятно, что лучше этот момент оттягивать как можно дольше, потому что после этого их жизни не будут стоить и пустой гильзы. Марине они после этого станут неинтересны, и та вряд ли станет заботиться об их охране. А у Верховного появится еще один повод их ненавидеть. Тем не менее, не оставалось ничего другого, как согласиться в надежде выиграть немного времени, – авось удастся что-нибудь придумать.

– У нас в запасе часа два-три еще есть – бургомистру сейчас не до нас, – продолжал тем временем Кирилл. – А нам пока надо постараться вычислить, кого за вами послали, чтобы уйти незаметно для него. Вы никого знакомого здесь не видели?

Нюта отрицательно покачала головой.

– Ладно, – сказал Кирилл, – Пока поешьте как следует, отложите еды в дорогу и постарайтесь отдохнуть. Ваше дело – выглядеть спокойными и беспечными, чтобы никто ничего не заподозрил.

Начали раздавать еду, и девушки принялись через силу жевать, исподтишка разглядывая окружающих, но никого не узнавали. Лица двух или трех мужчин вроде показалось им знакомыми, но вполне возможно, что они их видели здесь же накануне. Встречая их взгляды, люди отводили глаза. Нюте казалось, что все уже знают ее историю, разве что пальцем не показывают. Но окружающие чинно жевали, глядя в свои миски.

Вдруг с дальнего конца станции донесся дикий крик. Что именно кричат, было не разобрать, но тут же все преобразилось. Люди повскакивали со своих мест, одни бестолково суетились, другие хватались за оружие. Послышались выстрелы. Нюта, прижавшись к колонне, вглядывалась туда, где кричали, и наконец увидела. Черные блестящие тела метались среди людей, передвигаясь неуклюжими скачками. Одно, похожее на гигантского головастика с коротенькими лапками, разинуло огромную пасть, оказавшуюся зубастой, как у щуки, и будто сглотнуло ближайшего к ней человека. Другое, похожее, тоже нацелилось на кого-то, но, видно, не смогло достать. И вдруг оно стало удлиняться, менять форму, на глазах превращаясь из головастика во что-то вроде ящерицы. Вытянулась длинная шея, выгнулась. Кто-то выстрелил в него сзади, монстр недовольно заревел, ударил длинным хвостом, и человек упал со сломанным позвоночником.

– Водяные! – с ужасом прошептал кто-то рядом с Нютой. Кто-то навалился сзади, она оглянулась – Кирилл прижимал ее к колонне, вроде бы заслоняя собой, но мешая смотреть. Нюта досадливо его оттолкнула. Мимо пробежала Марина, что-то крича, отдавая какие-то команды. Несколько человек, укрывшись за колоннами, вели беспорядочную стрельбу. Нюта оглянулась в поисках Крыси. Той не было видно. Отец Кирилла, прицелившись, метнул нож в ближайшего монстра. Попал в спину, но существо словно бы этого и не заметило. Сбоку послышался истошный крик:

– Да куда ты с гранатой, придурок! Ты нас всех сейчас похоронишь!

Один из монстров опять грациозно изогнулся и выцепил добычу. Когда он высоко поднял голову, в зубах у него висела Марина, зажатая поперек туловища. На ее лице, обычно невозмутимом, были ужас, боль, недоумение. Она будто не могла поверить, что с ней случилось такое. И это показалось Нюте самым жутким. В следующую минуту существо тряхнуло головой, перехватив жертву поудобнее, и голова и плечи женщины исчезли у него в пасти. Только ноги в туфлях оставались снаружи и судорожно дергались, но через секунду исчезли и они. Нюта, как завороженная, смотрела, как на шее существа образовалось утолщение, постепенно перемещавшееся вниз, к желудку.

В дальнем конце станции что-то грохнуло, появились всполохи огня, и монстры вдруг заметались в панике, давя и калеча зазевавшихся людей. Им явно было уже не до еды. Кто-то в упор выстрелил в морду ближайшего, и зверь взвыл, мотая головой. Подбежали двое с лопатами и принялись, мешая друг другу, наносить удары. Вокруг летели ошметки черной плоти. Наконец существо рухнуло на пол, повозилось еще немного и затихло. Нюта оглянулась. Поодаль валялось еще одно черное тело, остальных не было видно.

– В туннели ушли, – вздохнув, сказал кто-то рядом. – Зуб даю, они через ту дыру просочились, возле южного поста.

– Она ж маленькая совсем!

– Да ведь они, гады, форму менять умеют. Вытягиваются, как змеи, и в любые щели проползают.

Рядом слышались возбужденные голоса:

– А я ему раз – и прямо в пасть из ракетницы!

– Сашко молодец – не растерялся, за огнемет схватился. Они огня-то пуще всего боятся.

Отец Кирилла держался за плечо. Лицо его было бледным.

– Папа, что с тобой? – спросил Кирилл.

– Да так, помяли слегка. – Видно было, что мужчине очень больно.

– Дайте я взгляну, – попросила появившаяся откуда-то Крыся.

– Ты где была-то?

– А я, как шум начался, забилась под ту деревянную штуку… Так и просидела там.

Люди потихоньку приходили в себя, оценивали потери. Тут и там валялись тела. Кто-то, еще живой, стонал. Несколько добровольцев, в том числе и Крыся, принялись под руководством врачей оказывать пострадавшим помощь.

Бургомистр сидел прямо на полу, обхватив голову руками. Его никто не трогал, к нему не обращались. Сочувственно смотрели и обходили стороной. Несколько человек, в том числе и отец Кирилла, отдавали негромкие распоряжения, которым люди беспрекословно подчинялись.

Итоги оказались неутешительными. Пострадала так или иначе чуть ли не треть населения станции. Насчитали полтора десятка убитых, а раненым и счету не было. У нескольких человек, судя по разговору, тут же нашлись срочные, прямо-таки неотложные дела на Сходненской. Удерживать их не пытались.

– Нам надо с ними идти, девчонки, – сказал Кирилл.

– Почему? – удивилась Нюта. – Людям здесь теперь не до нас, обратно нас отправлять никто не станет.

– Зато если ваши сюда явятся, теперь они смогут легко взять станцию под контроль. У нас много раненых, сопротивляться будет почти некому. Вы об этом не подумали? А если эти твари опять приползут? Еще одного такого нашествия станция не выдержит.

Нюте и самой не хотелось здесь оставаться после жуткой смерти Марины.

– Папа, – спросил Кирилл, – ты пойдешь с нами?

Тот, наспех перевязанный, баюкал раненую руку. Он покачал головой:

– Идите без меня, Киря. Я вам только обузой стану. И сердце у меня пошаливает, ты же знаешь. Я лучше здесь останусь. Тут мы с матерью твоей жили, это место для меня родное. Ты иди… Со мной все в порядке будет. Кто-то должен станцию в порядок привести…

– Тогда я тоже останусь.

Отец вновь покачал головой:

– Уходи, сынок. Надо девчонок уберечь, кроме тебя сделать это некому. Не бойся за меня, рука заживет. Вот подлатаю ее, а там ты вернешься, и тогда думать будем. Иди. Береги себя только. Бомба, знаешь, в одно место дважды не падает. Твари сюда больше не сунутся…

Кирилл осторожно, чтобы не причинить боли, обнял отца и кивнул.

Нюта смотрела в блестящие глаза старика и слышала в его голосе утешительную ложь. Он обманывал сына, внушал ему надежду – чтобы выпроводить его со станции и спасти тем самым ему жизнь. А Кирилл был готов ему верить – просто потому, что даже думать о том, что его отец может умереть, он не хотел.

Жизнь на станции, между тем, потихоньку входила в колею. Стряпуха возилась с котлом – ближе к вечеру есть захочется и здоровым, и раненым. Люди потихоньку пытались опять устанавливать сбитые палатки. Несколько человек под руководством Викинга целеустремленно таскали к южному посту обломки бетонных блоков – собирались заделывать лаз.

– Девчонки, по дороге не болтать, – предупредил Кирилл. – Мы не знаем, где шпион со «Спартака». Может, он в числе погибших, но надеяться на это нельзя. Если он уцелел, то вполне может оказаться одним из наших спутников.

И, помахав на прощание последний раз отцу Кирилла, они двинулись вслед за уходящими. Вдогонку им не раздалось ни одного упрека от остававшихся. И те, и другие свой выбор сделали.

И только женщина, сидевшая возле мертвого солдата, несколько секунд тупо смотрела им вслед.

– Крысы бегут, – пробормотала она. – Крысы.

Глава 3
Опасно ли гулять по трамвайным рельсам?

До Сходненской шли в угрюмом молчании. Нападать на них в туннеле никто не пытался. Один раз они услышали какой-то скрежет, словно когтями царапали камень. В лучах фонарика метнулось странное белесое существо, похожее на истощенную обезьяну с огромными выпученными глазами, и тут же куда-то скрылось.

Нюта думала, что Сходненская будет похожа на Тушинскую, но здесь все было по-другому. Из-за отсутствия колонн станция казалась просторнее и просматривалась насквозь. Белый закопченный потолок нависал полукруглым сводом. Стены теплого розового цвета тоже украшали алюминиевые панно, но изображены на них были концентрические круги-мишени. Что такое мишень, Нюта знала – в детстве она нередко играла в ножички со станционными мальчишками. Правда, часто ловила на себе подозрительные взгляды взрослых: некоторые считали, что ей опасно давать в руки нож, – неизвестно, чем это может закончиться.

На Сходненской люди жили попроще: ряды палаток цвета хаки, много мужчин в камуфляже. Женщины тоже были одеты неброско, словно старались не выделяться. Но главное, атмосфера на станции была какой-то тягостной, будто ее обитатели ожидали скорой и неминуемой беды. Немудрено, что приходу беглецов никто не обрадовался.

Комендант Сходненской Захар Петрович оказался мужиком средних лет с простым и усталым лицом. Видно было, что ему давно не удавалось как следует высыпаться. Выслушав рассказ о нападении мутантов на Тушинскую, комендант только руками развел:

– Людьми помочь не могу, даже не мечтайте. У самих неприятности – что-то странное творится в районе Планерной. Раньше там люди жили, хотя вечно у них какие-то дрязги были, драки… Там ведь в основном торговцы с местного рынка собрались, все сферы влияния делили. Иногда приходили оттуда к нам, мы с ними торговали понемножку. Но вот уже месяц не было никого, зато в туннеле стали появляться странные твари наподобие лемуров. Пока никого вроде не трогают, только подходят вечерами поближе и смотрят, словно изучают. Глаза-то у них здоровые, навыкате, аж не по себе делается! А недавно начали у нас люди пропадать. Четверых уже недосчитались – двое взрослых мужиков, мальчишка и женщина. Не знаем, что и думать. Кажется мне, на Планерной уже не люди живут. Так что не в добрый час вас к нам дорожка привела. Честно говоря, мне кажется, неспроста эти лемуры тут появились. Может, это жители Планерной теперь так выглядят? Может, у них эпидемия приключилась и скоро мы все такими станем?..

Он подробно расспросил о нападении мутантов на Тушинскую, поохал, узнав о гибели Марины, и предложил путешественникам устраиваться.

– Еду, ночлег – все вам обеспечим. У нас, конечно, по-простому, без затей, но голодными не останетесь. А потом разберемся, куда вас пристроить. Вы как вообще, – он вопросительно посмотрел на Кирилла, – надолго к нам?

Тот только пожал плечами:

– Не знаем пока. Как получится…

Беглецы расположились у ближайшего костра. Им выдали миски с грибным варевом, в котором плавали небольшие кусочки мяса. Вокруг сидели хмурые люди: один чистил и смазывал разобранный автомат, другой вырезал что-то из дощечки, третий надраивал до блеска сапоги. Женщина в темном платье и с косынкой на голове бережно сматывала полоски ткани – готовила перевязочный материал. Заплакал ребенок, и на него тут же зашикали. Гости поторопились закончить с едой и отправились в палатку, которую отвели девушкам, – совещаться.

– Мы здесь никому не нужны, – тут же заявила Крыся.

– А ты думала, что тебя здесь заждались? – поддела подругу Нюта. – Положение у нас так себе: назад возвращаться нельзя, здесь оставаться тоже опасно.

– А где сейчас не опасно? – хмыкнул Кирилл. – У вас, что ли?

– Нет, на Спартаке нас бы точно убили, – вздохнула девушка. – Но сидеть здесь и ждать неизвестно чего не хочется.

– Куда тебе хочется?

Нюта задумалась:

– Меня никто нигде не ждет, кроме одного человека на Беговой. Мать у меня там осталась. Туда и пойду.

– Как же вышло, что она осталась, а тебя отпустила?

Нюта пожала плечами:

– Толком не знаю, я ведь тогда совсем маленькая была… Наверное, меня челноки украли или обманом увели с собой. Стараюсь вспомнить – и не могу. Иногда кажется, что мне велел идти с ними кто-то знакомый, кому я доверяла, иначе бы не послушалась. Но вот кто?

– А твой отец? Или он умер?

– Отца не помню. Мы сначала жили вдвоем с мамой, а потом с нами еще дядька Петр стал жить. Хотя у него от тетки Риты уже был сын. Мама хотела, чтоб я его папой звала, а я не могла – не нравился он мне. Один раз мне подзатыльник дал, а я его укусила.

– А почему же, когда твоих спутников сожрали, а тебя нашли в туннеле, мать не пыталась забрать тебя со Спартака?

– Не знаю. Много можно найти причин. Может, ей тяжело было – она тогда маленького ждала, может, боялась одна через полметро идти. А может, так до сих пор и не знает, что со мной и где я.

– По-моему, эту историю уже чуть ли не на всей линии рассказывают, – не согласился Кирилл. – Знаешь, я думаю, ты просто мешала своей матери жить с новым мужем, поэтому она и не спешила тебя искать. Не обижайся, но вряд ли ты ей была нужна.

– Не смей так говорить! – вскинулась девушка. – Ты не видел, как она плакала, когда мы прощались.

– Ну и что? Поплакала и успокоилась. А потом у нее младенец появился, и ей стало вовсе не до тебя.

– Даже слушать не хочу! – крикнула Нюта. – Ты не знаешь, как она меня любила! Бывало, когда Петра дома нет, подсядет ко мне, обнимет и шепчет: «Потерпи, Нюточка, скоро все у нас будет хорошо».

– Даже если так, подумай, сколько с тех пор лет прошло. За это время что угодно могло случиться. Может, ее и в живых уже нет.

– Успокоюсь только тогда, когда точно это узнаю, – упрямо сказала девушка. – А пока просто хочу вернуться туда, на Беговую. Там я хоть иногда бывала счастлива. А с тех пор, как попала на Спартак, мое детство кончилось.

Кирилл переглянулся с Крысей, та выразительно пожала плечами.

– Итак, девчонки, что мы имеем в сухом остатке? – подытожил парень. – Здесь, похоже, так же опасно, как и на Тушинской, а на Планерной вообще черт знает что. Получается, идти нам некуда. Может, вернемся к отцу?

– Нельзя нам с Крысей на Тушинскую, – замотала головой Нюта. – Нас там люди Верховного легко найдут и убьют.

– Так ведь они и сюда могут прийти… – робко заметила Крыся.

– Вот именно! Поэтому здесь мы сидеть и ждать их не будем. Надо уходить.

– На Беговую, что ли? – прищурился Кирилл. – Дойдешь ты туда, как же! Во-первых, очень далеко. Во-вторых, ты в курсе, что туннель между Беговой и Полежаевской взорван?

Но Нюта, судя по всему, уже приняла решение, и теперь переубедить ее было невозможно.

– Выход всегда найдется, – заявила она. – Пойдем по поверхности.

Две пары широко раскрытых глаз уставились на девушку.

– Ты с ума сошла?!

– С чего бы? Сталкеры ведь ходят. И возвращаются.

– Ага, только не все. И потом, не очень ты похожа на сталкера. Они мужчины, и вообще – люди опытные.

– Тут главное – не опыт, а удача, – не сдавалась Нюта. – Между прочим, поверху такое же расстояние, как и под землей, если напрямик идти. Опасно, конечно, но ты же сам сказал: где сейчас не опасно? Если всю жизнь на одном месте сидеть, тоже не факт, что уцелеешь. Те, кто на Полежаевской жил, наверное, тоже думали, что с ними ничего не случится…

– Может, ты в чем-то и права, – подумав, признал Кирилл. – Я сам два раза поднимался на поверхность со сталкерами, правда, ненадолго. Да и как на других станциях люди живут, мне давно посмотреть хотелось. Только не все так просто, девчонки: просто так на поверхность соваться – самоубийство. Костюмы нужны специальные, противогазы, оружие, наконец. Да и какая-нибудь карта совсем не помешает. Так что, получается, без помощи коменданта из этой затеи ничего не выйдет.

– Тогда пошли к коменданту! – И Нюта, не дожидаясь товарищей, решительно отдернула полог палатки.

* * *

Против ожидания, Захар Петрович к их затее отнесся спокойно. К тому же, жизнь в метро приучила его ничему не удивляться и к любому делу подходить трезво и взвешенно. Он вовсе не был жестоким, но и уговаривать их остаться смысла не видел. Каждую минуту глава Сходненской ожидал нападения, и девушки в такой ситуации были бы скорее обузой, а хрупкий парень отнюдь не выглядел опытным бойцом. Да и три лишних рта, опять же…

– Раньше бы сказал – безумная это затея, – выслушав гостей, заявил он, – но при нынешнем раскладе удерживать вас не могу и не стану. – Комендант почесал в затылке. – Неизвестно еще, где сейчас опаснее – здесь или наверху… Костюмы и противогазы я вам дам. Это раньше с ними напряженка была, а теперь не снаряги – людей не хватает. Вот с оружием хуже, хотя один автомат и пару рожков патронов, думаю, выделим. Что касается дороги – могу нарисовать примерную схему. Раньше я окрестности хорошо знал. Только имейте в виду, после Катастрофы наверху все очень изменилось. Конечно, кое-что со слов сталкеров можно подкорректировать, но чаще их рассказы нужно, что называется, на десять делить… – Захар Петрович достал из тумбочки неровно оборванный тетрадный листок, огрызок карандаша и принялся чертить на бумаге линии, время от времени сверяясь с потрепанной картой.

– Значит, так. Как выйдете – это выход к бывшему кинотеатру «Балтика» – окажетесь на широкой улице. Сзади будет перекресток, вам туда не надо. Встаньте к нему спиной, так, чтобы кинотеатр оказался слева. Он невысокий, зато длинный и стоит особняком – не перепутаете. Между нами говоря, темное это дело, – понизил он голос. – Никто не понимает, как такое может быть. Сталкеры наши, когда туда ходят, с ног до головы амулетами обвешиваются – от злых духов.

– О чем вы? – спросил Кирилл. Комендант нагнулся к его уху и горячечно зашептал:

– Да ведь «Балтику»-то сломали года за два до катастрофы. Там какой-то торговый центр начали строить, он им мешал. Вот и порушили, хотя местные жители очень против были – любили они кинотеатр. Но все равно разломали. А теперь он опять стоит. Один сталкер даже рассказывал, что видел в окнах свет, и фигуры людей там мелькали. Не знаю, правда или нет, но только через пару дней ушел он на поверхность и не вернулся. Я так думаю – ему опять что-то почудилось, решил поближе рассмотреть. Тут его и забрали…

– Кто? – тоже шепотом спросил Кирилл, но комендант не ответил. Лишь стиснул в кулаке какой-то предмет, висевший у него на груди на шнурке, и что-то зашептал себе под нос, а потом продолжал: – Со временем выяснили, что на этом месте разным людям разное видится. Кто говорит, нет там никакого кинотеатра, только площадка пустая. Кто – есть здание, но темное, заброшенное. Но хуже всего – увидеть в «Балтике» свет, как тот бедолага. Говорят, это в полнолуние бывает, наши в такие дни вообще стараются на поверхность носа не высовывать. Видно, тогда сила этого места прибывает, и для людей это опасно…

Он немного успокоился и разжал руку. Сперва гостям показалось, что на шнурке у него висит монетка с дырочкой, но потом они поняли, что амулетом служил старый жетон для турникета. То есть, для Крыси и Нюты это был просто кругляш с большой буквой «M», а Кирилл по рассказам живших до Катастрофы знал, что когда-то давно такими жетонами платили за проезд в метрополитене.

– Справа чуть впереди увидите высотное здание, оно там одно такое, – тем временем продолжал Захар Петрович. – В ту сторону по улице и двигайте, до первого большого перекрестка. Кинотеатр, стало быть, останется у вас сзади, по левую руку. Конечно, проще было бы прямо, почти до канала, вот так, но получается не всегда. Если увидите в той стороне сиреневый или еще какой-нибудь необычный туман, тогда лучше поверните налево и идите до следующей улицы. Только не перепутайте – налево, а не направо. Потому что, если идти направо, уткнешься в огромный овраг, а это – место нехорошее. За тем оврагом как раз и будет станция «Трикотажная», где до сих пор цистерны стоят, но напрямки никто из наших идти не решается, хотя вроде и недалеко это. Потому-то ваши, тушинские, раньше нас туда и успели. Видно, как-нибудь с другой стороны добирались, а может, вообще по воздуху…

– Это как же? – пискнула Крыся.

– Да рассказывали мне, что нашли как-то давно на Тушинском аэродроме исправный вертолет. На Тушинской же такие люди собрались, не чета нашим, приземленным. Авиаторы, мать их так!

– Это правда? – Нюта посмотрела на Кирилла. Тот молча кивнул.

– А куда этот вертолет потом делся?

– Решено было организовать разведывательную экспедицию, – нехотя ответил парень. – На поиски других выживших. Только с тех пор ни тех людей, ни вертолета никто больше не видел. Может, нашли да там и осели, может, топливо по дороге кончилось или еще что-нибудь случилось…

Комендант покачал головой. Лицо его выражало сложную смесь осуждения и восхищения. Видно было, что затею с вертолетом он считает безумием – но каким великолепным безумием!

– Так что в том овраге такого нехорошего? – спросила Нюта, возвращаясь к интересующей их теме.

– Во-первых, там пауки-людоеды живут. Но их еще как-то можно перехитрить или убежать. Хуже дело – нечисть. Рассказывали, забрел туда как-то сталкер один, на предмет чего съедобного поискать – раньше ведь там, на склонах, люди огороды себе устраивали. И вот пробирается он по этим зарослям, паучьи логова обходит, все грамотно делает. Вдруг видит – какой-то зверь в земле роется, размером с крупную собаку. Сталкер решил зря не нарываться и стороной обойти, да ветка у него под ногой хрустнула. И слышит он за спиной голос: «Кто здесь?» Оборачивается, а на месте зверя старик в драном тулупе мехом наружу. И как глянул на него тот старик мертвыми белыми глазами, так он, бедняга, и бежал без остановки до самого входа в метро. А ведь оттуда до нас километра два будет, не меньше…

– Нютка! Может, мы… – округлив глаза, прошептала Крыся, но девушка молча показала подруге кулак. Заметивший это Захар Петрович одобрительно хмыкнул:

– Верно, дочка! Не робей! Главное, даже если заплутаете, почаще по сторонам оглядывайтесь. Если ночь будет лунная, увидите ориентир – три высотных здания. Их издалека видно, особенно теперь, когда столько домов порушено, да и перепутать с другими сложно. Читал кто-нибудь из вас про деревянных солдат Урфина Джюса? Нет? А я вот читал, и тот, кто те дома проектировал, видно, тоже. Потому что они прямо как те солдаты: сам дом – туловище, сверху квадратная надстройка поменьше – голова, в ней окна – как глаза. Даже что-то вроде шапок у них наверху, заглушки, что ли. Мы эти дома Стражами называем. Так вот, если увидите Стражей сзади по левую руку, значит, к оврагу идете, а если правильным путем, то должны будете потом прямо рядышком с ними пройти. Только осторожнее – их лошади крылатые облюбовали. Какие? Ну те, у которых крылья, как у летучей мыши, и морда драконья. Не видали? Оно и к лучшему, и дальше бы так.

Да, вот еще. Идти всегда старайтесь по улице, если спрятаться надо, можно в дома заходить, только осторожно. А вот во дворы лучше не соваться, их нынешние хозяева запросто могут в какой-нибудь в тупик загнать, и тогда – точно хана!

Ну, допустим, свернули вы куда надо на перекрестке, идете по улице Фабрициуса. Там будет справа такой высокий длинный дом, вот за ним можно направо же повернуть, к каналу. Конечно, канал – тоже место нехорошее, но вам по-другому никак. Прямо пойдете – окажетесь недалеко от парка, за которым Химкинское водохранилище начинается. Вот уж где места совсем гиблые! Там, по слухам, на руинах Речного вокзала в лунные ночи такое творится, что нам лучше того и не знать: или умом тронешься, или вовсе помрешь…

– А кто ж тогда об этом рассказывал? – не выдержала Нюта. Видимо, недоверие в ее голосе было настолько явным, что комендант сердито насупился и замолчал.

– Кто надо, – наконец проворчал он. – Вы дальше слушать будете или сами шибко грамотные и без моих баек неправдоподобных доберетесь?

– Будем, будем! – закивал Кирилл. – Вы на нее внимания не обращайте, рассказывайте, пожалуйста, дальше.

– Ну, добро. В общем, идете вы в сторону канала, доходите до улицы, которая вдоль него идет, поворачиваете на нее и – налево. От канала вас будет что-то вроде лесополосы отделять, аккуратнее там. Мало ли, какая пакость выскочит. Ну, и от водяных на всякий случай заговор прочтите.

– Заговор? – захлопала глазами Крыся. – Какой? Мы заговоров не знаем…

– Ну, как это… навроде стишка: «Водяной, водяной, не плыви в волнах за мной». Я сам в эту чушь не верю, – тут комендант смутился, – но знающие люди говорят, помогает.

Скоро с левой стороны ворота кирпичные увидите – это и будет Тушинский машиностроительный. Его лучше пробежать по-быстрому, пока те, которые теперь в корпусах живут, не очухались. И не шуметь сильно, само собой, хотя это на поверхности вообще главное правило. Вот, пройдете еще немного и будет перекресток с улицей Свободы. Она широкая, не перепутаете. Опять же ориентиры – во-первых, здоровенная клумба там была, круглая… ну, клумба-то, может, и не сохранилась. Но если вверх посмотрите, увидите прямо перед собой все тех же Стражей. Вам направо, на мост. Он почти целый, но все равно аккуратнее. Если прошли, дальше чуть полегче будет. Идете прямиком по этой самой улице. Долго придется идти. Там тоже ориентир был приметный – перед одним домом танк стоял. Говорят, настоящий. Но теперь, может, уже и не стоит. Васька Косой рассказывает – дошли они как-то туда втроем с дружками и решили этот танк попробовать завести…

– Ага, так он и дожидался их, на ходу и с горючкой! – не выдержал Кирилл.

– Мне оно тоже сомнительным показалось, – согласно хмыкнул Захар Петрович. – Тем более, что очевидцев, кроме Васьки, нет, а ему какая вера? Точно известно одно – ушли втроем, вернулся один. А что там у них вышло – дело темное… Да бог с ним, с танком, дальше слушайте. Вот идете вы, значит, по улице Свободы и видите слева насыпь, а в ней туннели. Там незадолго до этого места над улицей еще переход стеклянный будет полуразрушенный, не перепутаете. Значит, правильно двигаетесь, это туннели под каналом, где шлюзы, там они даже сверху видны чуть-чуть. И хотя от канала и других водоемов лучше подальше держаться, но придется вам через один из этих туннелей на ту сторону пройти. Главное, повнимательней там, уж больно место удобное для засады. Проверьте сначала, не поджидает ли там кто. Ну, а уж если прошли – считайте, полдела сделано. Будет прямо перед вами Волоколамское шоссе. Вам направо, мимо башенок из красного кирпича. Там, опять же, предельно осторожными надо быть, нечисть всякая выползает поохотиться.

Дальше места плохо знаю, врать не буду. Но, по старой карте судя, по этому шоссе можно дойти, аккурат куда вам надо. Оно потом с Ленинградским соединяется, а дальше уже улица Беговая, свернете на нее – и до самого входа в метро. Вот, в общих чертах, как-то так. Но еще раз должен предупредить – шансов у вас почти нет. Сами подумайте, сколько опасностей по дороге. Да, вдоль того шоссе еще и до Беговой будут станции метро, живут ли там люди или нет, точно неизвестно. А если и живут, то какие? На Соколе, вроде, мирные трудяги, свиней разводят, но где-то, говорят, и сатанисты обосновались. Попадетесь к таким, еще жалеть будете, что по дороге вас не сожрали.

Нюта, пожав плечами, незаметно переглянулась с подругой. Ей казалось, что после ужасов родной станции им не страшны уже никакие сатанисты. В самом деле, что они могут сделать? Убить? Так их и свои чуть не убили…

– Да, чуть не забыл, – спохватился Захар Петрович. – Если вдруг сразу, как выйдете из метро на поверхность, растеряетесь и запутаетесь – ну, мало ли что, – идите по трамвайным рельсам. Тут у нас «шестерка» когда-то ходила, как раз до Волоколамки. А там уж разберетесь.

Комендант сходил вместе с гостями в подсобку, где отыскал для них комбинезоны и противогазы, а Кириллу вдобавок торжественно вручил старенький автомат и три магазина с патронами. Когда троица пошла собираться в дорогу, Захар Петрович неожиданно вспомнил, как купался летом, несмотря на запреты, в Химкинском водохранилище. Как гулял с женой в парке. Как, только наступят теплые денечки, можно было в выходные отправляться жарить шашлыки прямо на берегу канала. Распить бутылочку, спеть что-нибудь задушевное, про песок, по которому она ходила. А зимой шли по льду до Речного вокзала, лазили по осыпающемуся зданию, похожему на дворец, швырялись снежками. Деревья в старом парке стояли пушистые, все в снегу… Это, оказывается, и было счастье, только не ценили его люди. А этим троим, да и всем выжившим, такого уже не испытать никогда. «Удачи вам, ребята, – мысленно пожелал мужчина. – Видит бог, она вам понадобится»…

* * *

– Что ж, пойдем по трамвайным рельсам, – с напускной бодростью произнес Кирилл, разглядывая примерную схему, которую начертил комендант.

– Они такие же, как в туннеле? – спросила Крыся.

– Нет, немного другие. Если удастся, трамвай я вам тоже покажу. Кстати, у отца любимая песня была на эту тему. – И он тихонько запел себе под нос о прогулках по трамвайным рельсам, о которых нельзя рассказывать, иначе убьют.

– Странная какая песня, – вздрогнула Нюта. – За это раньше убивали?

– Э-э, девчонки, вы где росли-то? С вами ликбез надо проводить, – развеселился парень. – В общем, отец рассказывал, что наверху много лет была власть коммунистов. Про них-то вы, надеюсь, слышали? Товарищ Москвин, Красная линия и все прочее? И то хорошо. А у них как? Все должны быть полезными членами общества. Либо ты занят работой на всеобщее благо, либо культурно отдыхаешь – ну, выпиваешь, например. Говорят, на Красной линии до сих пор так заведено. А если ты не похож на других, если тебя тянет на странные поступки – ну, там, по рельсам гулять ни с того ни с сего, просто так, – значит, ты опасный смутьян, и надо тебя всячески прессовать. Об этом и песня. Ее одна певица написала, которая погибла молодой, а сами рельсы здесь ни при чем, просто образ. Ну вот, потом власть красных рухнула, и наступило смутное время. Теперь уже ты мог гулять по рельсам сколько влезет. Если, конечно, у тебя никаких других потребностей нет. А если они есть, надо было работать с утра до ночи, чтобы заработать на квартиру, машину, детей, отдых и тэ дэ. То есть, сам выбирай – либо пахать и не заметить, как жизнь пролетела, либо быть свободным как птица, но ночевать под кустом и питаться из помойки.