Текст книги "Квадрат 2543"

– Смотри! Видишь великолепную Суть с голубыми глазами? Этот экземпляр тигром пробегал по Земле не одну сотню тысяч лет. Он научился понимать человеческую речь на нескольких языках; при желании, он бы смог приспособить любое кошачье тело для создания звуков подобно человеку, но предпочитает не делать этого. Он намеренно входит в тела, которые люди содержат возле себя. Много жизней подряд он провёл в замках индийских раджей, лёжа рядом с царственной особой у трона, сопровождая её на охоте. Ему нравится наблюдать за построением человеческих отношений, за событиями, происходящими вслед за мудрыми или неразумными деяниями, словами, мыслями.

– Он может видеть мысли?!

– Конечно. Его любили философы, цари, прекрасные мудрые женщины, почитая, как друга, защитника, бога! Он обласкан фортуной, загружен доверьем. Он может опытом своим, точней, силой духа, использовать любой мозг для извлечения из него всего, необходимого богу, воплощенному на Земле. Вера людей дала ему власть над человеческими же страстями и мыслями. Он очень давно переступил порог животного царства, но предпочитает жить здесь почему-то.

– Как имя его?

– Он не сообщал об этом никому. Он живёт с тайной и в тайне. Это его выбор. Что-то повергло Суть на такой путь. Мы не можем знать всё. Я про себя зову его Благородным.

Скользя в пространстве, внешне напоминающем джунгли Индии, Ген вспоминал свои соприкосновения с этой страной на Земле. Острота воспоминаний резко контрастировала с восприятием подобного здесь.

– О чём ты задумался, гость?

– Не могу определиться, где лучше: здесь или на Земле.

– Ты очень странный Дух, Ген! Ты походишь на опытного, но не знаешь элементарного! Сравнивать разное нельзя! Можно анализировать. Вы на Земле сравниваете стол с табуретом?

– Возможно, материал, из которого они изготовлены.

– Так материю! А не форму.

– Вот именно. Здесь формы похожи на земные, а Суть этих форм далека от физических.

– Ты запутываешь меня, гость. Своими сомнениями ты привносишь беспорядок в мою стройную систему мировоззрения! Сам размышляй.

– Разумеется.

С толстой лианы встревожено спрыгнул нервный и явно недовольный чем-то экземпляр. Орн остановился и, глядя нежно и спокойно, транслировал тигру уверенность в его безопасности. Большой полосатый кот улёгся на спину и стыдливо прикрыл лапой нос. Старший прокомментировал:

– Таких здесь достаточно. Оборотень – бедолага! Не имея возможности воплотиться животным из-за резкого спада их численности на Земле, желая быстрее приобрести новый опыт, подобные Сути входят в тела примитивной генетики людей, и очень часто не справляясь, отбрасываются инволютивно назад. Этот делал не раз попытку выбраться из замкнутого круга, но так и скачет в ритме человек – животное – животное – человек.

– Помочь-то ему нельзя?

– Пытаемся. Ты же знаешь, какая обстановка на Земле. Возможно, раньше Великого Слияния так и не удастся. В конечном итоге, в масштабах Вселенной, такая задержка развития одного или нескольких индивидуумов – пустяк.

– Не стоит так рассуждать, Орн! Ты сильный – ты парализуешь его своёй безнадёжной установкой!

Орн улыбался по-детски открыто:

– Я умею своё мнение не распространять установкой на беззащитных подопечных! Ну, всё равно, благодарю за напоминание! Удачных попыток вам, звери!

Незаметно закончилось подобие джунглей. Пространство приняло облик саванны. Кошачьи встречались великолепными львами, гривы которых походили на свет Солнца. В саванне под редким кустарником группировались часто до десяти сразу не структурированных Сущностей. Они копошились, как дети, играли, дремали, парили и, только изредка принимали образы различных форм земного семейства кошачьих. Некоторые бродили одиноко, кто-то просто исчезал, удаляясь в направлении, известном ему одному. Стали появляться группы тех, кто добровольно структурировался в самок. Ген удивлённо спросил:

– Почему они держатся отдельно от самцов?

– Это сейчас. Кто же знает, что за игры ведутся их умами! Часто они прибывают все вместе. Сейчас предпочли разделиться.

– Ты разве не знаешь о них всё?

– Всё не знает никто. В критические моменты я вмешиваюсь и понимаю, что происходит, но сейчас всё вершится их разумом, и кризиса не наблюдается.

Саванна плавно и естественно перешла в заснеженные горы. Барс с нависшей скалы игриво прыгнул на плечи Гена и, будто испугавшись, потерял очертания, стал огненным шаром. На ослепительном снегу нарисовалась чёрная пантера, покрутила головой и исчезла – наверно, ушла в Индийские джунгли. Пробежала рысь, преследуя нечто похожее на зайца. Быстро и неожиданно образовался туман. Густой и волшебный, он так же быстро исчез, открыв наблюдателям многоярусные, пропитанные грустью, чёрные скалы. Лёжа в расщелинах скал и на плоских камнях, в пещерах, на тропах, или паря рядом с подобием каменистых образований, разномастные, не всегда восхитительные, обликом своим напоминавшие кающихся грешников, они, попробовавшие человеческой крови из озорства, или под гнётом обстоятельств, находились в процессе принятия обновляющих целительных потоков, вымывающих из памяти то, от чего Сути решили избавиться.

– Вот, уважаемый Ген, то, что я хотел тебе показать. Не все желают сохранять в памяти нападение на старших по иерархической лестнице. Кому-то это – непосильная ноша. Милосердие Вселенной подразумевает на этом этапе развития Сущности возможность не загружать её опыт болью раскаяния. Ты можешь не найти ничего в памяти Вселенной о своей ситуации, так как она может быть изъята из резервуара накоплений по желанию тех, кто не вынес бы груза вины. Целительный акт подразумевает другую форму отдачи долгов. Скорее всего, они пойдут в зоопарки и цирки.

– Так значит ли это, что корректировке поддаётся любой опыт?

– В принципе, да. Но, ты же знаешь, прежде чем что-либо предпринять одному, много подумают многие. Не трать Энергию на поиски в архивах, мой Друг! Таков мой совет. Наблюдай за ними, и ты их поймешь. Быть может, в твоём опыте был слабый след, не исчезнувший до конца, от той ситуации, с которой хотелось расстаться навеки, и боль и обида твоя на зверей – досада твоя на себя. Резонансом тебе отозвалось твоё же.

– Кто-то плохо меня исцелил?

– И такое бывает, мой друг.

Орн отдалился от гостя, скользя, пошел в горы, и там, разбившись на тысячи искр, коснулся скорбящих собой. Не видя образа Старшего кошачьего царства, Ген принимал его мысль:

– Ты знай, Ингибитор вселенский, что многообразие форм и путей неисчерпаемо так же, как глубина замысла Величайшего, Мудрейшего, Вечного! И люди могут инволюционировать в животных и животные эволюционировать в людей. И у животных есть возможность стать богом, не входя в мир людей! Во Вселенной есть Всё! До свидания!

Ген медленно парил над пространствами, заселёнными только кошачьими. Он наблюдал их игры и отдых, общение в парах и группах. Пройдя два десятка полей, напоминающих консервативным пока в массе своей сущностям их земные привязанности к формам и образам жизни, незаметно для себя самого формирующийся на новом уровне частоты и плотности, Дух предпочёл оказаться там, где рост мастерства происходит в работе при взаимодействии видов.

Здесь явно было радостнее и светлее. Пространство напоминало огромный зал, хотя ни стен, ни пола, ни потолка отчётливо нельзя было различить. Казалось, заботливыми руками хозяина на забаву любимым питомцам, почти беспорядочно, по полю Обители были расставлены большие деревья с мощными ветвями и валуны различных размеров, горшки с цветами и бабочками, парящими рядом, лестницы, качели, скамьи, зелёные полянки. Довольные жизнью, улыбающиеся усатыми мордами, и львы, и пантеры, и тигры играли с человеческими детьми. Домашних, привычных человеческому глазу, миниатюрных представителей кошек, в движении было не много. Однако, присмотревшись, Ген обнаружил их в позиции наблюдателей в кронах деревьев и сразу проникся к котам глубоким уважением. Казалось, всё должное выполнено: ответы получены, состояние приобретено, но что-то удерживало Сущность Ингибитора в этом пространстве. Он разумно решил изменить структуру воспринимаемого окружающими собственного вида. Когда-то ему нравилось воплощаться женщиной: эти тела виделись более функциональными в эксплуатации, и Ген без особого раздумья, принял облик деревенской простушки с голубыми глазами. С ближайшего дуба спрыгнули разношёрстные представители одомашненного подвида, среди людей называемого беспородным. Окружённый тремя десятками вожделенно взирающих на него животных, Ген безошибочно понял: пришёл час расплаты. Радость и лёгкость сопровождали этот вывод. И он, в ближайшем развитии вселенских процессов Величайший из Тормозов, Замедлителей, как простая девчонка, не обременённая большими заботами, чем уход за животными, со счастливым повизгиванием, выражая готовность играть, ринулся в мяукающую гущу, чтобы дарить себя подрастающим Сутям и гладить блаженно их по подобию шёлковых шёрсток.

На Земле прошёл миг. А на небе мгновенье, приумноженное светом миллиардов оттенков, которые есть направленья того, чем является жизнь, дало Тормозу счастье и выход на память. Мгновенье событий Земли подтолкнуло его, обременённого силой инерции в небе, в эфире, где этого, кажется, быть не должно, включить нарастание противовесного тяжести вихря, который станет всегда умерять его миссии пыл.

«О, Великий Творец! О, Создатель! О, Обладатель Всего! О, Мастерство Равновесия Высших! О, Благость! Я прикасаюсь к тому, чем являешься Ты!»

– Я рад за него!

– И я счастлив!

– Мы можем работать отныне совместно?

– Попробуем, Лоо!

– Ему пора воплощаться.

– Он сам, созревая, об этом попросит.

– Есть на примете генетика славная, добрая, сильная.

– Проверь, нет ли ещё кандидатов достойных.

– Я удаляюсь смотреть.

– С тобой Бог.

Казалось, земные годы пронеслись за мгновенье. Проживая восходы, закаты, приближая модель жизни к земной, голубоглазая простушка читала энергии Сутей пространства кошачьих, как книги. Она знала теперь достоверно: в их мире есть всё. Она научилась любить и нежить их так, как достойно по рангу и качеству пути каждого отдельно с глубоким уважением рассматриваемого индивидуума. Она вдохновляла на подвиги тех, кто стремился в Обители Новых Миров. Она поощряла развитие в собственном Мире. Видя пробелы в структуре набора эволюционного опыта Сущности, она пополняла её, выгоняя Суть в плотность, в физический мир, подбирая условия, тело. Она поняла, полюбила, наполнила смыслом Пласты, в которые сама с подрастающей группой эволюционирующего материала Вселенной, привнесена была чьей-то заботой. Она взяла всё, что должна была взять. Отдано всё, что должно подпитать, поддержать и направить.

Был трижды прав Тел: станет Ген тормозить. Однако отныне светло и смиренно. Оставили Суть все сомнения. Природа её такова. То – Замысел Высшего, Светлого Рок, недоступный пока к рассмотрению.

Ген увидел своё, утвердился, принял жезл управителя Вихря Иного и, решив отдохнуть, исчезая в пространстве долгов, удалился в себя созерцанием.

* * *

… А на земле была ещё ночь… И на таинственный лес ещё опускалась нежданная Святость.

Глава 14

Обитатели лесной избушки проснулись от воплей Певца, разминавшего свои голосовые связки на территории непроходимых болот. Евдокия, натягивая любимую, юбку ворчала:

– Мёдом намазано ему тут. Ни свет, ни заря, а он уже развлекается, петух козлоногий! Раскукарекался на чужой территории. Стихию не уважает. Поддаст она ему!

Утомлённая тяжёлыми переживаниями и походами по считающимся непроходимыми лесам женщина не задала прошедшим вечером ни одного вопроса неожиданной гостье. Ночь прошла, как один миг, как в детстве, без снов и тревог, естественно и незаметно обновив запасы энергии в теле соприкосновением с резервуарами энергетических полей Земли. На широких скамьях, застеленных старыми ватными матрасами, заворочались фавны. Они, проговорив долго и плодотворно, под утро сами сотворили себе постели из того, что нашли в бездонной кладовой хозяйки, и, оказалось, успели достойно выспаться.

Сергей Алексеевич, прижатый всю ночь к шершавой стене грузным телом жены так, что трудно было не только пошевелиться, но и дышать, слушая её богатырский храп, но не желая мешать своими потребностями в отдыхе её сну, был рад переменам в обстановке и благодарно внимал мощи голоса Певца, частично поглощённой лесом.

– Доброе утро, Дуняша! Ты не ругай его, не ругай! Голос-то чистый какой! Энергия жизнеутверждающая, творческая! Пусть поёт.

– Не понимаешь ты, о чём говоришь. Какая ещё здесь, в болотах, жизнеутверждающая энергия! Это грозит нарушением равновесия в зоне, которая должна быть незаметна для окружающего мира. Любые процессы творческих перемен будут давать толчок к перестройке во взаимодействиях со средой обитания людей. Это совсем нежелательно. И он это знает, болван козлоногий!

– Постой, постой, Дуняша! Мне видится, что всё как раз наоборот.

Сергей Алексеевич с трудом приподнялся на локте, онемевшем от перекрытого всю ночь свободного доступа крови:

– Перестраивать взаимоотношения стихии леса со средой людей начала ты сама. Может, от того и вдохновляют болота Певца на творчество. Евдокия тяжело опустилась на лежанку. Следуя размышлениям мужа и своим возмущённым состояниям, она сделала вполне последовательный вывод:

– Всё равно – это он виноват! Я из-за него возню с людьми затеяла, из-за его выходки ночью, после которой фавнов лишили права присутствовать на нашей территории с полуночи до шести утра.

– Так, кто же тебя заставлял? Твоё-то какое дело было?

– Пожалела их, лохматых.

– Жалость и жало – слова однокоренные не даром. Пожалела. Теперь ужалить готова. Посмотри на себя. Пыхтишь, как чайник на печке. Успокойся, сядь! Дыши. Смотри на дыхание, сосредоточься на нём. Успокоишься, попроси мысленно его прекратить сотрясать пространство. И всё.

Певец замолчал. Он обладал достаточной чувствительностью и чуткостью, чтобы заметить недовольство среды, ощетинившейся на вторжение новых звуковых частот в таком неучтивом количестве децибел. Спящая круглосуточно, а в часы утренней зари особенно крепко, глушь всколыхнулась претензиями эфирных обитателей, создавая нарушителю спокойствия обстановку, неподходящую для извлечения удовольствия из процесса создания громкого звука. Сам Старший лесной территории не поленился обратить свой взор на возмутительное поведение гостя, усилив своим неодобрением появившийся дискомфорт в мироощущении фавна. Евдокия, не успев толком успокоиться и сосредоточиться, удивилась тому, как это быстро сработало. Потом, поразмыслив, решила, что лесная братия подхватила её мысли и донесла до адресата раньше, чем она сама вознамерилась это сделать.

Сутр и Сау уже хозяйничали у печки, нежно погромыхивая посудой по столу и копытами по полу. Решив не мешать проявившим инициативу гостям, хозяйка обратилась к мужу с предложением вполне практичным и своевременным:

– Ты бы дровишек-то нарубил, Серёж! А то советами лишь балуешь. Утро дивное, солнечное! Разомнись, пойди.

Смирение, насильно удерживаемое в душе Сергея Алексеевича, чуть было не покинуло своё пристанище. Не спавший толком ночь, лесник, поздоровавшись с парой хвостатых гостей без особого энтузиазма, уныло поплёлся в кладовку искать топор.

Через полчаса, когда мужчина успеет удостовериться, что и рубить-то собственно нечего, а надо добывать старые, поваленные деревья, пилить их и перетаскивать к домику, когда к его обесточенному организму подоспеет на помощь Певец и сделает всю эту непосильную работу, в ментальном поле Земли родится и прочно закрепится там, уплотняясь, в радости взращённая мысль: «Фавн – это друг человека».

Оказалось, что группа туристов из параллельного мира сегодня не сформировалась из-за отсутствия желающих. Певец пришёл один. Оправдываясь, он говорил Евдокие:

– К этому виду туризма допускаются далеко не все слои населения. Точнее сказать, круг пользователей очень узок. А внутри этого круга потребности членов очень специфические, экстремальные даже. Дневное время, жёсткие рамки ограничений в поведении, запрещающие контакты с местным населением – не лучшие условия существования спроса на эту зону. Женщина пожала плечами:

– Так мне легче только – забот меньше, нет спроса – и не надо. Только я не понимаю, как эта ситуация вписывается в программу Слияния. Ну, да посмотрим.

После почти ритуального чаепития за большим, грубым и прочным самодельным столом, во время которого разговоры касались только погоды и природы двух измерений, напоминая школьный сравнительный анализ двух географических зон, хозяйка портала и охотничьей избушки почувствовала себя нехорошо. Физическое тело вопреки увещеванию разума и усилиям воли стало отказываться подчиняться приказам мозга. Ноги вдруг будто отстегнулись в коленях, пронзённые болью. Голова закружилась, сознание судорожно пыталось не потеряться в пространстве, цепляясь за плотно материальные ориентиры. Страх собственной беспомощности перерастал в ужас непонимания происходящего. Она знала, что больна, но никогда при всех неприятностях с телом не теряла над ним контроль. Мысль, пришедшая сверху, дала надежду, вселила спокойствие: «Вовремя. Всё бывает вовремя. Отдохни. Тебе помогут».

В первом приближении просветлённый после ночных мученических бдений, Сергей Алексеевич безошибочно диагностировал основную проблему:

– Это сосуды. Сосудистая система изношена до предела.

Фавны мощными плечами оттеснили мужчину к печи, подняли женщину и перенесли на хозяйскую лежанку. Сау покачивала головой, прикрывая глаза, настраивала отделы своего головного мозга на работу в непривычных условиях новой местности. Она была признанным врачевателем в своём мире, умела настроиться на видение энергосистемы, диагностировать, прокачивать, восстанавливать доступные своему пониманию энергоструктуры традиционно организованных сущностей. Ей был интересен этот случай, как лекарю, как развивающейся Сущности и просто желалось помочь.

Через несколько минут Сау делилась с братом и Певцом своими выводами:

– Похоже в её поле неоднократно происходило внедрение целительского характера, и этот кризис – последствие, реакция уставшего от паразитических полей организма на проведение оперативного вмешательство в тонкие структуры. Ей просто надо отдохнуть. А так. Всё идёт к лучшему. Певец возразил:

– Я знаю не больше чем ты, уважаемая Матар-Сутр, но смею заметить: грамотное внедрение не даёт побочных эффектов такого рода. Дискомфорт должен выражаться лишь желанием пациента поспать.

– При такой запущенности болезни, при наличии программ ментального, волевого управления жизнью без учёта элементарных потребностей физиологии, может быть всё, что угодно. А на счёт поспать. Ты же и не дал ей выспаться сегодня своими трелями! Ты спровоцировал кризис!

– За что ты так не любишь меня, Сау?

– Сау?! Сразу Сау? Почему не «уважаемая Матар-Сутр»? Завилял хвостом, величайший творец священных звуков?! Кроме своих эгоистических желаний не видишь ничего и никого!

«О. Как всё запущено. Похоже на любовь в нашем, человеческом измерении на данном этапе развития цивилизации», – Сергей Алексеевич успокоено пристроился на лавке у стены, собираясь вздремнуть. Сутр удивлённо спросил:

– Ты-то, мужчина, что развалился? Тебе разве операцию делали?

– Считай, что и мне делали: муж и жена – одна сатана.

– Что за хлипкий генетический материал проживает в этом пространстве?! Они все такие, эти люди, или только нам попались такие экземпляры? Сау озорно улыбнулась:

– Думаю, у нас есть шанс это выяснить!

– Что ты надумала, авантюристка?!

– Я же сумела незамеченной пробраться в это измерение! Меня же никто не остановил! И на сколько я чувствую, ко мне нет пока никаких претензий.

– Вот именно, что «пока».

– Братик! Ты же сам не всегда соблюдаешь законы! Ты лучше меня знаешь, что подходящий мотив и правильное состояние порой позволяют творить чудеса.

– Что ты задумала, Сау?

– Пока я намереваюсь поработать с хранительницей портала, а вас попрошу мне не мешать. Думаю, моя помощь будет не лишней. Идите в лес! Оба! И мужа её заберите.

Сутр взглянул на отключившегося от реальности Сергея Алексеевича:

– Да он безопасен. Он спит, как младенец. Ты, сестрёнка, и этому «здоровяку» влила бы порцию реабилитирующего, если это не будет считаться нападением другой цивилизации.

– Попробую.

Через час, который два рогатых друга провели в праведных трудах, заготавливая дрова, девушка доложила результаты своих исследований:

– Строение обоих не похоже на те диаграммы, которые мне довелось изучать. В своё время, вы это знаете, мне повезло быть ученицей Старейшины Хама, который проникся ко мне уважением и доверил закрытую информацию, хранящуюся в его личной библиотеке. Среди разнообразных сведений о вселенной были и иллюстрации к информации об обитателях параллельных миров. Мне тогда всё это казалось очень интересным, и я хорошо запомнила и описание и картинки. Люди в переданной мне традиции должны иметь другую энергоструктуру! Конечно, есть общее, но.

– Что? Что «но»?

– Я не поняла. То ли они недоразвиты, то ли их развитие пошло по другому направлению, не предусмотренному Высшими. Ведь источники очень древние. В любом случае, мне теперь просто необходимо увидеть других людей. Иначе, я не смогу жить спокойно!

– Что ж. Во имя спокойствия моей сестры, а, значит, всего населения планеты, придётся рискнуть.

– Тебе же самому это интересно, Сутр!

– Я не позволял себе думать в этом направлении, так как был строгий запрет на несанкционированные контакты. Но, раз уже об этом думаешь ты, то пожалуй, да.

Певец предупредил возможные вопросы в свой адрес однозначно:

– Я и так уже многое взвалил на свои плечи, как старший среди пересекающих границу. Брать на себя ответственность за ваши приключения я не собираюсь. Максимум, что я могу для вас сделать, так это не заметить ваших поступков. Участвовать в авантюрах не собираюсь.

– И на этом, большое спасибо, друг!

– Дерзайте. Только прошу тебя, Сау, переоденься. У Евдокии есть одежда скромнее. Здесь так не наряжаются.

– Откуда тебе это известно?!

– Да. Была тут попытка установления контакта.

– С кем?! С женщинами?

– Какая разница! Нам нужны были люди, а женщины, или мужчины, всё равно!

– Я желаю знать, что здесь происходило!

– Да ничего особенного, поверь.

И Певец, понимавший, что себе дороже будет выкручиваться, рассказал подробно Сау о том, что за события разворачивались в зоне. В домике лесника, а точнее – в избушке бабы Яги, тем временем сама хозяйка и её новоявленный соратник по вселенской миссии, экс-идеальный муж, пребывали в весьма необычном для себя состоянии. Оба испытывали нечто похожее на сон и бред одновременно. Им казалось, что они способны управлять своими состояниями, и пытались встать и двигаться. Однако при мнимом перемещении по внутреннему пространству знакомого до мелочей дома, вдруг выяснялось, что расположение подсобного помещения и самого убранства избушки зеркально симметрично привычному оригиналу. Эфирные приживалы и помощники всех мастей выглядели совершенно необычно, будто вывернутыми наизнанку. Почему-то удивления такое обстоятельство не вызвало ни у Евдокии, ни у её мужа. Потом, обсуждая свои видения, они так и не смогут прийти к однозначному выводу: так где же всё-таки их носило – в одном из параллельных миров, или в близлежащем астрале. На данный момент имело значение лишь то, что ни одна, ни другой не могли взять себя в руки и воссоединиться со своим физическим телом группой прооперированных тонких.

* * *

Ничто не остаётся незамеченным. Всё связано со всем. Изолированные системы, идеальные модели – строго говоря, приём, изобретённый учёными от безысходности в бесплодных попытках описать то, что не может быть описано никем, кроме Создателя. В природе изоляция очень условна, а точнее, её просто нет. Сущностей неразвитых, неповоротливых, юных возрастом своего бессмертного Духа, не видящих далее плотных, тяжёлых слоёв материального мира, можно из-за «возрастной» недальновидности систематизировать и классифицировать, прогнозируя их поведение; и то, возможно такое при обязательном условии: в близлежащем пространстве должны отсутствовать мощные Сути, то есть старые, опытные Духи, в сферу интересов которых так или иначе могли бы попасть примитивные. Относительность относительности при высоких частотах энергий не даёт право мудрым пророчить.

Опытные и многогранные, но не контролирующие ещё всю свою многоплановость, невольно и сознательно, расставляющие силки своих неуправляемых, высоких полей, оставаясь пока несвободными, растут в гибких, изменяющихся системных законах.

В тёмные, мрачные, обременённые тяжёлыми субстанциями зла и насилия периоды каждого витка спирали развития цивилизаций на Земле подавляюще преобладающими по числу среди живущих людей были те, кого нельзя назвать опытным духом… Хотя, всё относительно, судьба здесь – закон. На страже закона – энергии планет, гравитация, магия, числа. В предрассветной мгле подъёма духовности, в периоды, которые являются переходными, а потому сложнейшими в своей нестабильности и непредсказуемости, с особым рвением стремились на Землю Духи тех, кто осознанно мог применить к себе инструмент воспитания преодолением. Устав, надрываясь и мучаясь, в исканьях своих преступая себя, они изменяют судьбу.

Предсказывать, пророчить, гипнотизировать установками, управлять другими своей волей – всё это имело смысл в темноте. В самый критический, экстремальный момент выхода к свету спутались карты играющих в свои игры поводырей несовершенных, смятение подтолкнуло и их к необходимости внутренних перемен. Им оставалось вращаться в потоках стабильного фактом лишь жизни своей Мироздания, приноравливаясь, подстраиваясь, приспосабливаясь к тем, кто вчера был так легко управляем.

* * *

Всколыхнулась потревоженная мыслью сильного Духом дремотная стихия таинственного леса. Волна перемен от центра возмущения во всех направлениях, медленно затухая, проникая во всё и во всех, ушла торжественно и величественно в пространство.

Не изменив себя внешне никак, лес приобрел напряжённость: воздушная масса уплотнилась, изъяв излишки энергии у стихии воды, испуганно отхлынувшей глубоко в трясину, эфир приобрёл излишнюю наэлектризованность, огонь желания перемен, воспользовавшись своей неподконтрольностью, вспыхнул искрой и поджёг сухой мох.

В центре непроходимого болота возник очаг возгорания торфа. Вопреки плотноматериальным предпосылкам, обязательным условиям по мнению консервативного большинства мыслящих людей в виде брошенной спички, окурка, костра, что само по себе безусловно опасно, пламя мысли одной сотворило пожар. Торф нагревался и тлел под толщей сырой и вязкой массы неразложившейся органики. По неведомым людям каналам информация о произошедшем событии в единственной зоне болота передалась всему организму торфяника, который, почувствовав себя солидарным всецело передовой части, стал гореть повсеместно, пугая жителей неожиданными вспышками огня даже в новоявленных посёлках дачников. Через день вся округа начнёт задыхаться от дыма. Пламя, воспользовавшись благоприятными для него обстоятельствами внутренней напряжённости в некоторых заселенных областях, захватит жилые дома, не разбирая возраста построек. Дачные домики, стоящие на торфе, вспыхнут, как спичечные коробки, предварительно предупредив обитателей о надвигающейся беде раскалившимся, тлеющим полом.

Похожий на густой туман, поглотив видимость и вытеснив кислород, белый тяжёлый дым через неделю займёт собой обширную территорию, привнося в души людей смятенье и страх. Полное безветрие, неожиданно посетившее и надолго загостившееся в местности, где привычным стражем дремучего леса слывёт движение воздушных масс на скоростях, близких к ураганным, затормозит процесс горения леса, спасёт его от гибели, но вдоволь помучает назойливых дачников, возвращая им долг за вторжение.

* * *

Виктор Владимирович напряжённо пытался свести свои грубоматериалистические представления о мире и полученную от группы разномастных лесных жителей информацию к общему знаменателю. Всё, что удавалось сформулировать мозгу, так это вывод о полной собственной несостоятельности.

Разочарование собой и подавленность сменялись гневом и раздражением на судьбу, а заодно и на всю вселенную, за узость рамок, в которых были предоставлены для анализа его персоне знания о мироздании. Посокрушавшись на то, что так поздно пришлось подойти к самому интересному в собственной жизни, от усталости и безысходности, по сути своей действительный умница, Виктор Владимирович принял наконец единственно верное в данный момент решение – смириться со сложившейся ситуацией и плыть далее какое-то время по течению.

Смятение, будучи частой прелюдией к унынию, переняло качество последнего – умение затягивать в омут своей болотной вязкости, трагической и ленивой одновременно безысходности. Оно могло набирать силу и захватывать неподготовленные умы, расширяя упорно сферу своего влияния. Оно вселяло нежелание двигаться вперед, зная, что остановка для многих смерти подобна. Природа смятения – есть переход. Возникновение его однозначно определяет необходимость принятия решения. Неспособный сделать вывод и выбор завязнет в депрессии; преодолевший – поднимется вверх. Упорных, стабильно идущих вперёд, оно знало. Тратить силы на них, подавлять – не желало. Однако лакомой добычей считало того, кто вдруг под напором мощи собственных обоснованных амбиций устал, недодумал, ошибся.

Мощная энергия тренированного ума, контролирующего не только свою жизнь, но и существующее вокруг пространство, споткнувшись о смятение, вводит в него же и связанные с собой объекты. Быть сильным ответственно, трудно.

Лаура Сергеевна, по характеру собранный, волевой человек, воин на пути своём, копошилась на террасе, с трудом концентрируясь на реальности: «Бывает же такое. Что за странный день? Магнитные бури, что ли? Устала я наверно. Надо пойти поработать в сад». Рядом, на полу, играя с недоломанным грузовичком, ползал на локтях и коленях Мишка.

– Бабушка, ты обещала мне качели повесить.

– Да-да, мой дорогой. Пойдём.

Верёвочные, премудро исполненные, с массой отшлифованных деревяшек, призванных не допустить падения ребёнка, детские качели Лаура Сергеевна закрепила на двух соснах, которые подходили для роли столбов по размеру и расстоянию между собой. Найти их близко с домом не удалось, и бабушке с внуком пришлось углубиться метров на пятьдесят в лес за участком. Мишка был посажен бабушкой и закреплён деревяшками безопасности довольно высоко над землёй.