Текст книги "Голос в эфире. Истории, которые были услышаны"

Дети и зло

Вы, наверное, тоже наблюдали такие сцены. Едет мамочка или папочка с ребенком. Дите внимательно вглядывается в лица окружающих. Почти всегда отмечает какие-то необычные особенности и всегда оперативно и громко комментирует: «Ой, мам, а почему вон та тетенька так мне странно улыбается?» (Тетенька и не собиралась улыбаться странно, просто в процессе жизни тетенька немного улыбаться разучилась. Мимика лица подвела именно в тот момент, когда она хотела улыбнуться этому очаровательному малышке. Но мускулы на лице, отвечающие за приветливую улыбку, увы, за ненадобностью немного ослабли – и вот ребенку кажется, что тетя улыбается странно.)

«Ой, пап, а почему вон тот дяденька целуется с тетенькой? Ты же говорил, что целоваться при всех неприлично!» Дяденька с тетенькой лет двадцати, краснея, перестают целоваться и мило машут ребенку, который, не реагируя на подкуп, режет правду-матку. «Ой, пап, а почему вон тот дяденька спит? Сейчас же не тихий час? Он устал? Ты говорил, надо бабушкам уступать место! А он спит, он устал, значит, можно не уступать». И дяденьке лет шестнадцати приходится проснуться и увидеть, что над ним действительно нависает очень старенькая с опухшими ножками бабушка. И он поспешно встает, его тихий час на этом закончен.

Это просто иллюстрации того, как просто и бескомпромиссно рассуждают дети. Добро и зло присутствуют в их душе в чистом виде, и вопросы ставятся всегда по существу.

Разве вы не говорили, родители, что нельзя злословить о людях? Почему вы только что назвали нашу тетю жадной? Разве неправда, что нельзя обижать маленьких? Почему тогда учительница назвала моего друга тупицей? Я просто сказал ей, что нельзя называть… и так далее. А вот это: «Мама! Мне в магазине сказали, что наши котлеты сделаны из коров и свинюшек!! Мы что – их убили и сделали из них котлеты?»

Логика детей очень часто ставит нас в тупик.

Да, я вчера говорила подруге, что моя тетя скряга. Да, я ем убитых зверюшек. Да, мне нужно пойти к учительнице и побороться за права Вани, которого назвали тупицей. Но у меня нет на это сил, я работаю, малыш! Я прихожу домой, а там – котлетки из этих самых зверюшек – а я хочу есть. И учительница скоро ляжет спать. И с тетей ничего не случится оттого, что мы с подругой немного о ней посудачили.

В глазах моего ребенка – ужас. Он не понимает моих компромиссов с совестью. Злословить – нельзя, терпеть несправедливость – нельзя, убивать зверюшек – нельзя! Все это можно объяснить, растолковать, оправдать, но ведь все это – зло! И несмотря на усталость, желание лечь и посмотреть фильм перед сном – я смотрю в глаза этому маленькому бескомпромиссному человечку – и понимаю, что так легко не отделаться. Мне нужно или меняться, или не говорить ему этих лишних слов о том, что хорошо, а что плохо.

И вот в этот момент я понимаю, что имел в виду Господь под словами: будьте как дети. Не только их наивность и чистоту восприятия имел Он в виду. Все гораздо серьезнее: дети не принимают растворов, смесей, компромиссов. Самое главное в них – и это, к сожалению, скорее всего, пройдет – их чистый ужас перед злом. Во всех его проявлениях.

Нет, мы уже не станем как дети. На это ушло бы слишком много сил. Но мы можем прислушиваться к этим тонким приемникам. И стараться опознавать компонент зла в том ежедневном растворе, который составляет нашу жизнь. И может быть, хотя бы иногда вспоминать тот самый – чистый ужас, который испытывали когда-то и мы…

Карлуша

Его все друзья и родственники звали Карлуша. На самом деле он был Карл. Редактор детского издательства. А для нас – Карлуша. Он играл на гитаре, писал песни и любил собирать дома друзей. Домик у них с женой Светланочкой, отличной детской писательницей, был махонький – и занимали они только половину. По сути – две комнаты, сверху и снизу, и кухонька. Я даже не задумывалась о том, что главные редактора издательств должны жить в больших и красивых домах.

Мне было шестнадцать, и для меня и так все было красиво. И то, как Карлуша играл на гитаре, и стихи, которые посвящал любимой жене. И прекрасные компании по праздникам за столом: все пели, читали стихи, шутили… Я считала за честь сидеть с такими взрослыми, талантливыми, знаменитыми людьми. Я не спала ночь, готовя свое выступление за столом. И Господи, как же я густо краснела от счастья, когда Карлуша со Светланочкой начинали нежно мной восхищаться, а остальные великие люди – подхватывали. Сердце билось. Это были мои первые публичные признания.

Первая радость – поделиться творчеством. Крылья вырастали от этого теплого участия. И я вырастала вслед за крыльями, мне хотелось вырасти такой же – бесшабашно веселой, непритворно простой и не на шутку талантливой.

Светланочка не очень любила тратить много времени на готовку. Двадцать минут в день, говорила она, ни минутой больше, запомни, милая: двадцать минут. Но Карлуша, приезжая с работы, никогда не жаловался, что на ужин гречневая каша и чай. Ел, смеялся с нами, расспрашивал меня подробно о жизни, поддерживал – и уходил по крутой маленькой лестнице в комнату наверху.

Когда Карлуша заболел, я была уже взрослой и редко приезжала в тот дом. Звонила. Когда услышала от Светланы грозный приговор, расплакалась и совсем не знала, как разговаривать с Карлушей. Но собралась, набрала любимый номер.

Сначала меня удивило. Больные раком люди должны вести себя соответственно. А Карлуша спрашивал: «Ты смотрела матч с ЦСКА? Как они их, а? Что ты думаешь?..» Потом подходила Светланочка, и Карлуша говорил: «Ну вот, немного поговорили на актуальные темы! Теперь ты говори, Светик!»

Дело в том, что Карлуше оставалось жизни на месяц – так говорили врачи. Никто из нас не ходил в церковь, но Карлуше перед уходом очень захотелось покреститься. Вызвали батюшку, освятили воду. Карлуша уходил как жил: просто. Ничего специально не придумывал, никаких эффектов. В крещении ему дали имя Павел. Я приехала вечером после крещения раба Божьего Павла. Карлуша сидел бледный, но очень воодушевленный: «Анька! Ты знаешь, я ведь никогда не ходил в церковь, а тут – прямо все сразу мне и прямо на дому. И главное – как же мне хорошо стало, когда меня поливали из этого тазика!..»

Так я его запомнила. Высокая простота. Детский редактор, детский человек. Богу нужны детские люди.

Две мои бабушки

У меня было две бабушки. Очень разные, с очень разными биографиями. Бабушка по материнской линии имела в роду православных священников, которые пострадали от революции. Бабушка по папе была внучкой еврейского толкователя Торы, то есть моего иудейского прапрадедушки. Родители моей еврейской бабушки были революционерами, лично знали Луначарского и принадлежали к той части интеллигенции, которая свято верила, что революция должна уравнять всех людей в нашей стране и дать всем одинаковые шансы в жизни. Тогда революционная история не была видна в ее отдаленных последствиях. Родители-священники моей русской бабушки начали расхлебывать эти последствия сразу.

Бабушки между собой не дружили. Они вежливо здоровались и спрашивали друг друга, как дела, но совсем не могли ужиться под одной крышей, потому что были сделаны из совершенно разных сортов теста. Еврейская бабушка преподавала литературу в школе, принимала дома учеников, любила Толстого и Маяковского и абсолютно не умела следить за своим здоровьем. Иногда, когда у нее поднималось давление, она шла к врачам, и врачи выписывали ей кучу таблеток. Я тогда ничего не понимала в медицине и удивлялась, как покорно бабушка доставала из шкафчика свою кучку лекарств и выпивала ее после еды. «Что ты пьешь, ба?» – интересовалась я. «Не знаю, – пожимала плечами беспечно бабушка, – вот – выписали…»

Русская моя бабушка, наоборот, очень мало пила таблеток, потому что много гуляла, ела всякую очень полезную еду, никогда не пропускала обеденный час, вставала по будильнику и долго энергично шагала по нашему парку. Она считала себя необразованной, поэтому немного ревновала меня к еврейской бабушке.

При этом бабушки живо интересовались друг другом, но – как бы это сказать – с оттенком легкой иронии. И даже некоторой соревновательности. Они внутренне как бы сравнивали свои жизни друг с другом и пытались доказать себе, что «моя-то жизнь лучше!». Это было негласное и совсем, конечно, бессознательное соревнование.

Первой ушла от нас моя еврейская Ба. Она как-то устала жить, увидела, что все у меня, у мамы и у папы хорошо, – и ушла. Как всегда, тихо и очень деликатно. Покрестилась по моему настоянию за год до смерти – и потом причащалась и исповедовалась с той же кротостью, что пила свою горстку таблеток. Ну выписали…

После ее ухода моя русская бабушка как-то погасла. То ли соревноваться стало ей не с кем, то ли азарт ушел. Она стала меньше гулять и однажды упала на пол. Прекрасный отец Валентин Асмус, очень занятой и очень недоступный, после моего отчаянного звонка примчался к нам, как скорая помощь. Бабушка пришла в сознание, исповедовалась, приняла Христовых Тайн – и больше никогда не приходила в сознание. Прожила еще несколько месяцев, но уже, не помня себя, собирала по утрам портфель в школу. Потом не проснулась и в школу. Отправилась в таинственное путешествие следом за моей еврейской Ба.

Вот я сижу и думаю. С одной стороны: ведь как хорошо, что Бог, как Он и сказал в притче о Господине, принимает всех к Нему пришедших, и тех, которые пришли в третий, и в шестой, и в девятый, и в одиннадцатый час, – и всем дает одинаково. Вот и моим разнородным бабушкам даровал одинаково светлую кончину. И ушли они, можно сказать, гуськом к Богу.

А с другой стороны: вот что они там делают теперь вдвоем? Ну точно же не соревнуются?..

Немного о счастье

Концепция «ЗАТО»

В жизни бывают периоды, про которые ты думаешь: хорошо, я сейчас решу эти проблемы – и кааак заживу, наконец, настоящей жизнью! А проблемы так быстро меняют одна другую, что ты с удивлением понимаешь: они еще умеют и накладываться одна на другую! Как будто специально, чтобы не дать тебе выдохнуть. И после каждого решения каждой непростой жизненной задачки ты не успеваешь гордо вскинуть руки и голову с криком: «йес, ай дид ит!» – ну типа ты это сделал – на манер американских фильмов. Ты только хочешь сказать это «йес» – и тут тебя накрывает новая волна.

И в принципе, если душевно отдаться этому шторму, который вымывает из-под тебя песок и стремится повалить с ног, а если получится – то и утащить на приличную глубину, – дыхания и правда как будто уже не хватает. Многие знают, что это такое – в шторм дать утащить себя на глубину. Это я про море. И каждая волна все меньше оставляет тебе шансов на спасение. Если только отчаянно не бить руками и ногами. Отчаянно – не в смысле отчаявшись, а в смысле – от всего чаяния, изо всей надежды.

Так мы в один прекрасный вечер рассуждали с мудрой подругой, оказавшись обе в сложных ситуациях. И конечно, не желая в них тонуть. На этой кухне, с этим чаем и разговорами – как у нас в стране заведено – и родилась наша теория спасательных кругов, вполне отвечающая классике. Да-да, тому самому: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Ну недаром некоторые фразы становятся классикой.

Это не значит, что в сложных ситуациях не будет спасателей. Могут быть. Могут не быть. Это не значит, что никто не поможет. Но наши спасательные круги, кажется, тоже неплохо работают. Предупреждаю: если у вас все прекрасно, полное благополучие, счастье, успех, и вдруг случился насморк – не прибегайте к нашему методу: он для серьезных ситуаций!

Концепция называется: ЗАТО. Я только начну, вы продолжите по своим спискам. Поехали! Просыпаешься утром. Нет работы. Нет денег. ЗАТО средняя дочь вчера написала классное стихотворение. А написала потому, что ей встретился по-настоящему интересный друг. А младший сын пригласил друзей домой, а они – прекрасные. А вчера ты шел мимо знакомой старушки и успел купить ей молока и черешни. ЗАТО ты успел!

Дальше. Засыпаешь вечером. Твой автомобиль процарапал кто-то гвоздем. Просто так, из раздражения. И ни одна страховая не скажет, что его раздражение – это страховой случай. ЗАТО позавчера – помнишь? – твои друзья так уговаривали тебя пойти на этот концерт, и значит, вечер пятницы пройдет в тепле и любви. И кого бы еще с собой можно взять и обогреть?

Еще. Вчера ты пошел в одну контору и к тебе очень холодно отнеслись. Ты заслуживал лучшего отношения, а тебе нагрубили. И у тебя не хватило сил душевных сказать об этом спокойно, но с достоинством, чтобы все сразу услышали. ЗАТО когда пришел домой, оказалось, что любимый кот выздоровел. И у него прекрасный аппетит. И он даже немного съел твоего супа – ну просто от любви к тебе.

Никто не узнает о том, почему твое настроение так просто поднять. ЗАТО очень многие это почувствуют. Ты сам, например! Пойду запатентую права на нашу концепцию ЗАТО. А вы пользуйтесь – пожалуйста!..

Моменты счастья

Однажды мы с друзьями собрались и говорили о том, какие моменты счастья больше всего запомнились нам в нашей – в общем уже довольно длинной – жизни. Меня поразили и собственные воспоминания, и рассказы друзей. Может быть, я просто очень счастливый человек, и у меня есть много хороших людей вокруг, которые находятся со мной, как они говорят, на одной волне. Но думаю, что если порыться в комнатках своей памяти, в которые не всегда есть время заглянуть, можно найти там очень много необычного. Можно сказать так: когда честно и глубоко спрашиваешь себя, в какие моменты прожитой жизни ты был максимально, особенно, даже абсолютно счастлив, – можно очень многое понять о себе. И о счастье. Вот послушайте.

«Самые острые моменты счастья – это игра в колечко-колечко-выйди-на-крылечко. Потому что мальчик, которого ты сейчас любишь всей душой, не может никак узнать о твоей любви. Только – когда ты подряд несколько раз оставляешь в его сложенных ладошках камушек – ну или колечко – ну или вообще чепушинку какую-то – и он понимает, что это неспроста. А если ты чувствуешь в своих руках его камушек или чепушинку в ответ, и еще никто не знает вокруг из ребят, что именно ты сейчас выскочишь на крылечко со своим маленьким счастьем в ладошках… Честное слово, первый бал Наташи Ростовой – ничто по сравнению с этим ощущением!..»

«В девятом классе со мной случилась невзаимная любовь. Мальчик был гораздо старше меня и полюбил старшую девушку. Жизнь к лету, когда он уехал в деревню к бабушке, в общем-то полностью обесценилась. Потеряла смысл. Город без утраченного любимого опустел. У меня были длинные волосы, и, чтобы окончательно прочувствовать свое горе, я пошла в парикмахерскую и попросила постричь меня покороче. То ли у тетушки в парикмахерской были хорошие руки, то ли молодость брала свое, но я вышла оттуда немного повеселевшей. Пошла домой – а на улице дождь, просто ливень. Я побежала, вбежала домой вся мокрая, со смешной короткой стрижкой – и вдруг почувствовала себя счастливой, совершенно, не потому что первая любовь не удалась, а стрижка, наоборот, удалась. А потому что жизнь оказалась прекрасной без всякой причины. Просто потому что она жизнь, и она впереди, и столько еще может всего произойти…»

«Однажды я обработал свою собачку специальным составом от блох. Запах был совсем не ахти. Я оставил ее на балконе на поводке, а сам занимался своими делами. Я не знаю, как моя собака это сделала, но она перепрыгнула через бортик балкона и, когда я подошел, болталась повешенной на своем поводке. Я не знал, сколько она там висела, не обладал специальными навыками реанимации повешенных собак, но помнил, как в школе нас учили оказывать первую помощь. Никогда бы не подумал, что, будучи очень брезгливым человеком, я без раздумий кинусь оказывать любимому животному первую помощь „искусственное дыхание рот в рот“! Но именно это я начал делать, забыв обо всем. Примерно через минуту я явственно услышал, как стукнуло сердечко, а еще через минуту – как моя псинка сделала первый вдох. И я, взрослый парень, рыдая стоял над ней, чувствуя невероятное счастье и потрясенный до глубины глубин: я только что вернул живое существо из небытия! Это чудо описать невозможно!»

Это только несколько моментов. Очень советую: соберите своих хороших друзей, поговорите о моментах полного счастья. Они так просты и так божественно непредсказуемы!

Заказ будущего

Я не могу не поделиться с вами одной интересной идеей – или, как сейчас говорят, практикой, – которую вот только-только открыла мне моя подруга. Коротко представлю ее, чтобы ее идея показалась вам убедительной. Моя подруга – успешный фотограф, начинающий поэт, издающий свои сборники на русском и французском языках. Живет и работает она в Париже. С ней приятно общаться, потому что от таких энергичных, умных, веселых и талантливых людей заряжаешься – желанием действовать, творить и верой в то, что все будет и все сбудется. Так что к ее идеям я всегда с интересом и радостью прислушиваюсь, и вот вам очередная – и очень важная.

Чтобы не уводить разговор в туманную и зыбкую область эзотерики, начну так. Мне всегда казалось, что истинные свои желания, намерения, устремления понять очень трудно. Именно истинные, идущие из глубины души, а не те, которые рождаются в течение дня, – яркие, непостоянные и неконтролируемые: хочу такое платье, как у этой девушки! Хочу заработать и срочно улететь в Таиланд! Хочу вот такую жену, как у него! И так далее. Такие вспышки иногда гаснут, иногда разгораются в какую-то бурную деятельность, но остаются на поверхности жизни.

А что такое истинные? Во мне в течение жизни зреет ощущение, что поскольку наша душа неразрывно связана с Творцом, с Богом, хотим мы этого или нет, называем мы его Богом, Христом, судьбой или вселенной – я с вашего позволения остаюсь в терминологии христианства, – так вот, поскольку эта связь очень глубинная, то и намерения наши, если хорошенько прислушаться к себе, к своему внутреннему, – намерения эти не что иное, как замысел о нас Творца. Мы сами выбираем себе жену, мужа, друзей, работу – но когда наш выбор истинный – Бог немедленно и радостно откликается, как хороший отец всегда радуется, что дети просят правильные, а не какие-нибудь дурацкие подарки.

В анекдоте про глупую девочку, которая на вопрос золотой рыбки о трех желаниях заказывала себе то воооот такой нос, то воооот такой прыщ на нем – а когда желания кончились и золотая рыбка спросила: «А что ж красоты и прочего хорошего не попросила?», глупая девочка запоздало удивилась: «А что, можно было?» Для меня эта история ужасно грустная и про жизнь, и я от нее чуть не плачу!

Вот мой ребенок просит у меня очередной пистолетик, и я, возможно, куплю его – чтобы к коллекции добавился сто восемьдесят восьмой – и занял место пылиться на полке. Но я обрадуюсь, когда ребенок попросит велосипед и будет себе на здоровье кататься на нем в нашем парке! Или – о счастье! – хорошую книжку: читай, мой милый! Это я к тому, что и Отец, конечно, радуется, когда мы загадываем желания – полезные!

Так вот, идея подруги, хоть и без упоминания Бога, звучит так. Надо сесть, взять тетрадку и подробно, вдумчиво, в тишине вокруг и в тишине и внимании душевном – написать письмо о своих просьбах. Конкретное, детальное. Без приставки НЕ. Она сказала: не надо писать НЕ, потому что думать надо о позитивном и созидательном. Я хочу получить работу, на которой я могу реализовать свое умение рисовать, писать, вычислять – в общем, что-то творить, чего хочется. Чтобы оставалось столько-то времени на детей, друзей, семью. Я хочу встретить человека, с которым было бы интересно говорить, путешествовать (не забудьте, куда бы вы хотели поехать), родить троих детей и так далее. Все приметы будущего избранника или избранницы надо перечислить детально. Все ожидания от будущей работы – тоже. Все мечты о путешествиях, выставках, детях, друзьях – представить.

Это немного похоже на детскую игру. Это наивно. Но подруга уверенно сказала: оно работает. А я от себя добавлю: оно точно должно работать, если оно совпадает с настоящей потребностью. И Бог, может, что-то скорректирует, как всегда в лучшую сторону, – но наверняка обрадуется, что это наконец-то велосипед или хорошая книга. Всё, мои дорогие, думайте, верить или нет, – а я уже бегу к своей тишине и тетрадке! Потом обязательно расскажу!

Мой друг

Однажды мы ехали в моей машине с близким другом, таким близким, что всегда рядом в случае надобности, таким близким, что не оставит в беде. Но вот мнения у нас с ним всегда не совпадают. Мы оба когда-то пришли к вере в Бога, но когда мы разговариваем… Как же, оказывается, по-разному можно верить! Я отношусь к этому моему другу как к брату – но спорим на философские темы мы до хрипоты, так, что еще немного – и из-за разницы понимания высказываний протопопа Аввакума мы, кажется, подеремся…

Я говорю: пойми, христианское смирение – это не то, что ты считаешь себя тряпкой, о которую можно вытереть ноги, или считаешь себя грязью. Смирение и покаяние – это когда ты приходишь и говоришь: я упал – но я уже встаю и иду дальше. Разумеется, это не я придумала, а – услышала, прочитала, осмыслила. Он говорит: чем больше человек духовный – тем ярче свет, который позволяет видеть ему собственную грязь. Я говорю: если ты будешь считать себя плохим – у тебя не будет сил подняться. Он говорит: в молитве сказано: яко свиния лежут в калу, так и я греху служу. Я говорю: почему ты всегда всех критикуешь? Жизнь такая нелегкая штука, особенно в большом городе, где тебя и так все непрерывно критикуют. Он говорит: я считаю, что, если я тебе друг, я просто обязан тебя критиковать, пусть иногда мне это нелегко. Но если я буду тебя все время гладить по шерстке, ты расслабишься, а твоя слабость тебе ни к чему. Я говорю: каждый пассажир метрополитена этого безумного города может тебе нагрубить, не так посмотреть, и ты весь день будешь из-за этого расстраиваться! И с таким настроением проживешь этот день! Он говорит: каждого пассажира метрополитена этого города посылает тебе Бог – Он знает, для чего, может быть, для смирения. Я говорю: мы непрерывно должны говорить друг другу комплименты! Он отвечает: это слишком легкий путь. Я начинаю злиться, он начинает надо мной подшучивать. Потом мы идем обедать вместе, не примиренные, но относящиеся друг к другу с дружеской любовью и искренностью. Он, как многие мои друзья, подаст мне руку, если она мне нужна. Я, как многие наши друзья, сделаю для него все что смогу. Нашим теоретическим спорам о главном никогда не будет конца. Мы будем, наверное, до конца жизни закидывать друг друга прочитанными высказываниями и собственными выводами.

А Господь, наверное, смотрит на нас, и Ему смешно. И Он знает, кто из нас ближе к настоящей правде – или, например, что она посерединке. Но Бог точно нас любит, потому что у нас есть такие друзья…