Текст книги "Быть женой чудища закатного"

Быть женой чудища закатного
Автор: Анна Лерой

Глава 1

Мой мир – белый город на побережье Рассветного удела. Ослепительно голубое, почти прозрачное море, светло-бежевый песок и высокое небо, такое, что птицы кажутся едва заметными точками где-то наверху. А может, и не птицы, а рассветные стражи это, огромными крылатыми тенями мелькнувшие на пути к границе с Сумраком.

Мой мир – светлые короткие ночи, а в центре Рассветного удела они всегда такие, пронизанные запахом разнотравья и шорохами насекомых и мелких зверей.

Это и широко раскрытое окно с потертым подоконником. Ветер колышет белые занавеси и сметает пыль с бесконечных полок – с книг, свитков, деталей, инструмента и запчастей – швензы, замки, крошечные крючки и соединители, тонкая драгоценная проволока и множество других мелочей.

Мой мир заключен в тонком дымке паяльника и запахе канифоли, свете лампы над столом, в ярком блеске драгоценных камней и вспышках энергетических сфер, которые видны только через тау-окуляры. Я живу среди верстаков, зажимов, тонких щупов и клемм. Кое-что досталось от деда и родителей, кое-что мне покупала бабушка, а остальное собрано моими руками – криво, косо, но надежно.

Мой мир – это полет фантазии, это стертые в кровь пальцы и бессонные ночи в попытке все-таки довести до ума очередное изобретение. Мой мир…

– Клио, Сумрак тебя сожри! Почему в коридорах опять нет света?! – визг нэары Димитры, кажется, слышали даже в городе. А ведь до Аполиса три часа пешком идти. – Ты слышишь, отродье ехидны?! Хватит твоих штучек!

Да-да, и это тоже мой мир.

– Димитра, вы там что, от злости надулись? – весело отозвалась я, повысив голос, чтобы через дверь было слышно. Обидные слова меня давно не касались. – Злитесь сильнее, говорят, люди от злости светятся. И в коридоре ламп не надо, сплошная экономия!

В дверь тут же забарабанили сильнее, но я только хмыкнула. Круглым мягким кулачкам нэары вряд ли совладать с тяжелым деревом.

Ничего не добившись, она, естественно, схватилась за замок, попыталась открыть своим ключом – и получила ощутимый разряд молнии по пальцам. Поделом ей! С моей стороны к замку шли две клеммы и мигал предупреждающе рубин – крошечный, но большего и не надо. Простенькая ловушка – как только кто сунет не мой собственный ключ в этот замок, то получит неприятные впечатления.

– Клио, бешеная девка! Я выброшу тебя отсюда, Эос клянусь! – взвизгнула Димитра, еще раз пнула дверь и с остервенением затопала по коридору. Сумрак, и почему под ней пол не провалится, тогда бы всем стало гораздо лучше.

– Выбросит она меня из родного дома, как же, – хмыкнула я и склонилась над рабочим столом. Подцепила пинцетом крошечный изумруд и вставила в подготовленную лунку. Еще десяток камней – и браслет новобрачной, который нэара Наталия подарит своему жениху уже завтра на рассвете, готов.

Я потратила на него почти две декады – сначала создала эскиз, потом выбрала материалы и подготовила камни. Дальше я закалила их в печи и поставила остывать под ночным небом, сверяясь со звездными картами. Потом принялась за оправу, гнула тонкую проволоку из серебра и платины, расплавляла металл и припаивала литые пластинки. Долгие часы напряженной работы. И вот изделие почти закончено.

Лучшей работы у меня еще не было! Да и не для абы кого, замуж-то Наталия выходит за рассветного стража. А это даже для дочери димарха Аполиса большая честь.

Изумруды станут ей щитом и впитают всю благодать, которую семейный камень Аполиса отдаст во время церемонии женитьбы. Чтобы в доме мужа Наталия не чувствовала себя ущемленной, смогла легко разжечь очаг и напитать новое место родственной энергией. Говорят, что чем больше принесешь, тем счастливее будет семейная жизнь. Бред это все, и учеными доказано, что стоит изначально смотреть на энергетические плетения домов через тау-окуляры, сравнивать матрицы… А, плевать!

Этот браслет должен стать моим пропуском в лучшую жизнь, примером моих достижений и навыков. Нэара Наталия всем похвастается, и знать Аполиса отметит мой талант. Тогда я заведу себе пару-тройку влиятельных знакомых и вышвырну родню из захваченного дома.

Неплохой план. Отличный! Лучшего пока не было. Сидеть на месте мне никак нельзя!

Точнее так: в лаборатории мне сидеть нравилось, была бы моя воля, я бы вообще никуда не выходила. Мне не одиноко в одиночестве, у меня столько интересных идей!

Правда, хочется добраться до центральной библиотеки Аполиса…

Мастерить ловушки и простенькие дурацкие штуки на манер тех, которые напевают голосами птиц или гоняют воду по кругу, это не предел моих возможностей! И денег за это дают маловато. А вот в Аполисе, или и того заманчивее – в Гелиополисе, и книг больше со схемами, и мастера набирают учеников…

– Клио, извини, что мать на тебя накричала.

Я почти не услышала шагов, но даже не вздрогнула, когда раздался голос. Привыкла, что Наум приходит сразу же после нэары Димитры.

– Тетушка была очень любезна и послала меня к Сумраку на ужин, – откликнулась я, но открывать дверь даже Науму не стала.

Впрочем, с ним еще можно было разговаривать. Он был всего-то на пару лет меня младше, и мы часто общались. Раньше. Когда бабушка была жива, а нэара Димитра, я ее тогда называла тетушкой, не решила прибрать весь дом к своим рукам.

Ну конечно, зачем мне – сумасшедшей затворнице, обложившейся книгами и другим мусором – двухэтажный каменный дом на второй синикии Аполиса. С семейным камнем. Еще и рядом с побережьем. Какая расточительность!

Я сама виновата, конечно, во всем.

Бабушка болела, хотя и не показывала, что слаба здоровьем. И когда смерть забрала ее, я замкнулась в себе. Не возражала, когда тетушка приехала, чтобы помочь с церемонией прощания. И потом взяла на себя управление скромным оливковым садом, все-таки родная кровь. Да и мне все эти хлопоты казались такими ненужными. Для меня важными были лаборатория и дедовы записи.

Я не обращала внимания на то, что в дом перебралась вся дальняя родня. От меня же не убудет. Мне достаточно было моих комнат и соседства книг.

Но потом меня неожиданно выселили в самый дальний угол. Ведь там удобнее устроить лабораторию. Так-то да… Тогда я хотела возразить, вот только не знала, как это сделать. Общение – это не то, что я умею делать хорошо. А тут еще и ошалела от чужой наглости.

А потом и доля дохода от сбора оливок перестала попадать мне в руки. И вообще оказалось, что я много ем и слишком мягко сплю, а денег в доме нет. Хотя моя милая бабушка говорила, что на сыр с лепешкой у меня будут средства всегда.

– Но ты ее тоже довела! Имей совесть! – попытался достучаться до меня Наум.

Я в ответ запрокинула голову и рассмеялась.

– Эта самая совесть умерла в жутких корчах, как только вы начали растаскивать имущество, которое вам и не принадлежало!

Моя комната была завалена книгами не просто так, иначе все сбереженное бабушкой и мной, драгоценные тома о сочетании металлов и стихий мира, о сути вещей и чудесах сущих оказались бы в ближайшей книжной лавке. Эти сокровища тетушка могла только в монетах оценить.

– Клио, не будь дурой! Мы же почти обо всем договорились, – продолжал стучать по двери Наум. Выломать не так и просто, я еще подперла ее креслом. Я держала оборону столько месяцев, не сдаваться же теперь!

– О чем, братец? – фальшиво пропела я. Наум за дверью выругался. Очень его бесило упоминание, что мы родственники. Жаль, что не настолько близкие, чтобы женитьба между мной и Наумом была невозможна. Тетушка-то была дочерью брата моей бабули.

Я, конечно, была против этого фарса. Какая свадьба, Эос их покарай?! Ясное дело, что тетушка просто все к рукам прибрать хочет законно. Но родственники наступали слитным массивом, будто штормовые тучи над морем. Еще и молва пошла, что я согласие дала и все об этом знают теперь.

Я сама виновата: с соседями надо было общаться, а не в затворничестве сидеть. Так-то раньше они с бабушкой виделись, а теперь тетушка щебечет-заливается. Еще и сумасшедшей меня выставляет не иначе. Поэтому сейчас моим словам мало кто поверит.

– Это всего лишь свадьба! Ты продолжишь сидеть над своими… своими поделками, Сумрак их побери.

– Сначала всего лишь пожить, потом всего лишь помочь, теперь всего лишь свадьба, – хохотнула я. – А потом что? Всего лишь постель и всего лишь пара-тройка детей?.. А в итоге «проваливай отсюда»?

– Да что ты все переворачиваешь с ног на голову?! – в голосе Наума я услышала раздражение.

– Наум, вот честно, а тебя что, все устраивает? – мне вдруг стало интересно. С его стороны-то тоже высокими чувствами не пахло.

– Ну, так-то да, – промычал он.

– А без «ну»?

– Я так-то на Диану заглядывался, у нее и спереди ничего, и сзади подержаться. Ты, прости, конечно, не нимфа с этими своими кудрями… Но с Дианой я могу просто видеться и без свадьбы, только с подарками приходить надо, а у тебя наследство большое, – услышала я рассудительный спокойный ответ.

– Вот, значит, как, – протянула я, качая головой. Пусть никто не видел, но не в этом дело. Просто… обидно как-то. А кудри мне от мамы достались!

А, к Сумраку и правда все! Выбора у меня не осталось. Не оставили.

Пора брать свою жизнь в свои руки и выбираться на улицу. Но страшно-то как. Я уже и забыла, когда выходила за стены. В тот год, когда бабушка покинула меня.

Просто это пространство вокруг – небо, море, люди – они такие страшные!

Глава 2

Из комнаты я решилась выйти только после заката. Так меньше вероятности встретить родственников. А еще ночью мир не казался уже таким большим, и я чувствовала себя спокойнее.

Мягкая темнота за окнами меня не беспокоила, а вот тетушка была более суеверна, к ночи включала все лампы в доме и поглядывала порой нервно в сторону горизонта. Там оставалась тонкая полоска света перед беспросветной темнотой – граница между Рассветным уделом и Сумраком.

Из-за Сумрака много неприятностей бывало – и чудища морские, и болезни, но рассветные стражи не просто так пользуются любовью народа. Они жизнями рискуют, спасая нас, бессильных.

Но я считаю их скорее пережитком прошлого. Понятное дело, что будущее не за горсткой особенных людей, а за наукой! Когда-нибудь место всех стражей займут гениальные изобретения. И люди больше не будут бояться Сумрака, потому что защититься смогут все. Возможно – о, как бы я этого хотела! – у меня выйдет приложить руку к этому будущему!

Собиралась я медленно, обдуманно. Пешком идти придется немало. Во дворе, конечно, стояла охима, тетушка на ней ездила на оливковое поле. Но охиму нужно зарядить и открыть ворота. Такое уж точно услышат. Браслет я обернула мягкой материей и сложила в кошель, повесила драгоценную ношу на шею. Да, не особо удобно, зато не потеряется. Остальные вещички – деньги, инструменты, паяльник, мелкие заготовки и очки, дневник со схемами – уместились в поясную сумку. Вдруг придется что-то исправлять на месте или заказ кто сделает…

Я накинула поверх туники тогу, оправила складки и поморщилась: никогда не любила эти слои ткани! Была бы моя воля, то ходила бы в одном белье. Ничего не мнется и не мешает. Но, увы, так выходить из дома откровенно неприлично. Тогда точно посчитают за сумасшедшую.

В коридор было не выйти, скорее всего, Наум дежурил где-то поблизости. Он вообще в последнее время мне прохода не давал. Еще и женихом просил звать. Так я и согласилась, наивный!

Впрочем, из моей комнаты можно было подняться на плоскую крышу, а оттуда спуститься в другой части дома. Вот так я иногда ночами и пробиралась на кухню, чтобы забрать свой то ли ужин, то ли завтрак.

Если бы тетушка была легче на килограмм тридцать, то мне стоило бы волноваться, что она лично вскарабкается по стене дома. А так…

Света в коридорах все еще не было, тетушка, видимо, не нашла замены. Мне для экспериментов и работы нужны были камни, любые, даже полудрагоценные. Так что заряженная мелкая бирюза, которую по привычке пихали в светильники, подошла.

Эх, раньше меня и алмазом было не удивить…

Бабушка меня разбаловала. Эти слова я слышала столько раз, что, наверное, не хватит видимых звезд на небе.

Просто бабушка верила в меня и мой талант. Верила, что, как и дед, я смогу создать нечто уникальное. Он-то был невероятным мастером: его водогон до сих пор снабжает питьевой водой и Аполис, и его округу. Ах, какие у него были чертежи! Я до сих пор не понимаю часть его схем, а полностью разобрала едва ли треть. Ах, если бы доработать и воплотить это все в жизнь! Это не просто слава мне, но и великая польза остальным жителям!

Но бабушка умерла, а я… Оказалось, что жить самостоятельно невозможно, закрывшись в лаборатории. Люди, они везде.

– Да сколько можно тянуть! Под руки взяли, браслет надели, даже церемонии не надо, вся семья будет свидетелями, что на семейном камне пара клялась!

Я остановилась под освещенным окном и, присев, замерла. Это я вовремя здесь оказалась. Интересный разговор. Чья-то тень мелькнула совсем надо мной. Неужели дядюшка Одиссеус пожаловал? Из своей глубинки? Он, точно он. Сволочь, каких поискать. Из окна показались мужские руки, дядюшка дергал колесико на огниве, пытаясь разжечь табак в трубке.

Честно, я не удержалась. Вроде бы уже и не подросток, но все равно достала из сумки ускоритель тау-частиц и включила. Огниво вспыхнуло, язык пламени лизнул трубку, повалил вонючий дым. Кажется, кому-то подпалило усы. Дядюшка с ревом заскочил внутрь дома, вокруг него запричитали, а я спокойно проскочила дальше.

– Одиссеус, Эос убереги, что ты дергаешься? – это уже тетя запричитала, нервно, с легкими командными нотками в голосе. – Мы сами с Клиоменис разберемся. Со дня на день…

Тут как раз лязгнула калитка, и я пропустила, что тетушка сказала, а повторять она не стала, потому что отвлеклась на гостей. Семейство ринулось из кухни, а я снаружи следом за остальными.

– О, нэар Никос, светлой ночи вам! – защебетала тетушка.

Я с трудом вспомнила, что Никос – это глава нашей синикии, он отвечал за порядок, решал споры и разногласия, направлял к нужным людям в Аполис, если какие-то проблемы не могли решить на месте, в синикии. И чего он здесь?

– И вам светлой ночи, пришел, как и договаривались, – пробасил Никос. – Наум говорил, что дело решенное, так отчего сомнения, нэара Димитра?

– Это все Клиоменис, вы же знаете этих девчонок, – заохала тетушка. – Сначала согласие дают, потом ехидной кричат, что «не готова к супружеству»!

– Так ведь женить против воли – это не дело…

– А никто про волю и не говорит, но слово-то дадено, вот и все родственники уже собрались. Даже брат мой из Ойяполиса приехал, а ведь дорога неблизкая, – вздохнула тетушка. – А как бы нам успокоить новобрачную? Чтобы не нервничала, чтобы Сумрак ей голову не морочил…

– Вот как, – задумался глава. – Ну, ради благого дела есть благовония…

– Ой, что мы все на пороге, пройдемте в атриум, так удобнее разговаривать и света больше.

Я мысленно выругалась, очень хотелось подслушать, что и как.

Вот тетушка родная – дитя любви кентавра и василиска, все она распланировала! Сумрак ее побери!

Я-то вернуться собиралась завтра. А теперь уже и непонятно, стоит ли. Слишком тетушка уверена, что я замуж за Наума пойду. Может, даже в Аполисе пожить немного? Деньги я с собой все взяла. Вот только книги жаль, откроют же лабораторию, как только поймут, что сбежала, дверь вынесут и войдут внутрь. Все испортят, разбросают!

От этой мысли аж сердце тревожнее забилось.

Может, вернуться и взять с собой самое дорогое?..

Я еще на мгновение застыла у стены, решаясь, а потом резко рванула в темноту – туда, где в заборе, увитом диким виноградом, был проем. Ночь, увы, не бесконечная. Вещей своих жаль, но другого шанса у меня может и не быть.

Глава 3

Ночью путешествовать было интересно. Сначала я шла очень осторожно, все по сторонам мотала головой и прислушивалась, вдруг кто-то навстречу идет. Выбирала улочки параллельные основной дороге, была готова спрятаться. Но потом подпрыгивать на каждый шорох или прятаться в кустах или соседском саду мне надоело. Ночь же все-таки! Кого я встретить могу?

В сандалии забились камни, и я несколько раз чудом не подвернула ногу. Так что когда я поняла, что от дома ушла далеко, то смело вышла на широкую дорогу. Действительно, дальние соседи меня вряд ли вспомнят и не узнают в случае чего. Так что незачем ноги ломать, когда можно идти по освещенному прямому пути. Чуть дальше, стоило выйти за пределы синикии, по обе стороны от дороги начинались виноградники. Их низкие ряды тянулись и тянулись. Над головой мерцали звезды, ночь была безветренной, и у меня было хорошее ощущение по поводу моего путешествия.

Шла я в одиночестве по обочине, но было почти не страшно. Крошечные огоньки света отмечали путь в Аполис – в придорожные столбики были вставлены камни с осветительным контуром. Не везде они были, местные и приезжие нет-нет да и выковыривали дешевый авантюрин. Иногда не ради пользы, а просто так. А ведь из-за этого света дороги такие безопасные!

Я все-таки поежилась, когда где-то в стороне слишком громко вскрикнула какая-то птица, и прибавила шаг. Оно-то на рассветных стражей надейся, а и сам не плошай. Эос меня обереги, пешком так далеко я не ходила. Дела в Аполисе в основном бабушка вела, а после ее смерти я ограничивалась письменными посланиями, но сама не ездила.

Ночь становилась все глуше, звуки становились ярче и ужаснее. А если и правда там что-то ужасное за пределами пятна света?

Сумка больно оттягивала плечо, дыхание сбилось, но я старалась держать себя в руках. Полдороги-то уже пройдено. Наверное, полдороги… Точнее я сказать не могла. До Аполиса вроде бы три часа пешком, это я слышала, но какая скорость ходьбы имелась в виду?

Дойду я? Должна дойти. Если не думать о плохом, не вспоминать, что даже светлой ночью встречаются и хищные звери, и сумрачные твари, то ничего не встретится. Уже через пару часов, а то и быстрее, я буду в городе. Вот да!

На всякий случай я достала из сумки изумруд, из тех, что остались после окончания работы над браслетом. Нэара Наталия прислала камней с запасом, не поскупилась. Если такой камень вставить даже в простейшую карманную лампу, то получится такой всплеск света, что видно будет по ту сторону моря! Ладно, я чуть приукрасила, но любую сумрачную тварь – будь то ламия или гарпия – отгонит прочь, а животное и человека ослепит.

Еще через двести или триста шагов я некстати вспомнила, что забыла воду, да и из еды в сумке завалялись с десяток сушеных фиг. Пить захотелось практически сразу. Так оно и бывает: как только остаешься без чего-то, оно тут же надобно. Но вместо воды пришлось закинуть в рот фигу, может, так пить меньше хотеться будет.

Фига чуть размякла от слюны и к зубам тут же приклеилась. И зубы склеила. Намертво.

«Сумрак ее побери!» – я выругалась мысленно, потому что рот нормально открыть не получалось. И воды не было, чтобы размочить липкую мякоть! Отскрести ее, что ли?

Я уже влезла в рот рукой, как слева вдруг что-то взвыло. Тут уж не до фиги!

Я попятилась, выхватила свою усиленную лампу и ускоритель тау-частиц и направила в сторону шума. Торчать посреди полей было опасно, но сходить с дороги еще опаснее. Свет оберегал. Рев стал громче и визгливее. Что-то приближалось.

Я всмотрелась вперед, ночь-то светлая, и между тенями от виноградников и еще более темной землей распознала что-то большое, шевелящееся и летящее в мою сторону.

Я промычала сквозь слипшиеся зубы и бросилась по дороге в сторону. То, что летело, могло раздавить меня влегкую. В итоге оно рухнуло – земля содрогнулась, во все стороны брызнули комья, запахло пылью и почвой. Я не удержалась на ногах и больно шлепнулась на зад, прижимая к груди сумку и лампу.

Нечто прорыло борозду в виноградниках, снесло осветительные дорожные столбики и выкатилось на дорогу. Свет на том участке дороги погас, и я не могла толком разобрать, что упало. Сколько у него лап и крыльев, и сколько когтей на этих лапах и крыльях, а сколько зубов…

Меня трясло от страха, приправленного неуемным интересом. Дождаться ли, когда чудище встанет и можно определить его вид, или не глупить и изгнать его? Я почти сразу себя одернула: я же еще в своем уме, так и умереть можно, с сумрачными чудовищами играть не стоит!

Но как только рассветные стражи пропустили это нечто так далеко от границы? А еще опорой и надежой себя называют!

Рука уже почти нажала на тумблер включения лампы, как странная тварь дернулась, затрепетала крыльями – двумя, нет, четырьмя! – и закричала на два разных голоса – визгливый и рычащий. А потом распалась надвое. Или на две твари. Или пополам, хотя половинки были какие-то странные. Одна – длинная, крылатая, извивающаяся, а вторая – тоже крылатая, но более мелкая и… человекоподобная?

Химера? Минотавр? Крылатый сатир? Эос убереги, да что это?!

Пока я быстро-быстро, но на самом деле медленно, пыталась встать на подгибающиеся ноги, одна тварь с низким ревом подмяла вторую. В воздухе запахло плесенью и медью. Человекоподобная оторвала второй твари крыло и отбросила его в сторону. А потом повернула ко мне свою морду и вдруг что-то заворчала.

– Ы-ы-ы, – не разжимая челюстей, заорала я. Лампа как назло скользила в мгновенно ставших влажными ладонях.

– Уо-о-о, – голосило чудище, гулко топая в мою сторону.

– Ых-ых! – это я попыталась вербально послать его в Сумрак. Не вышло, фига едва не выдрала мне зубы, но разомкнуть челюсти не дала. Ну и Сумрак с ним, с красивыми фразами.

Я дернула рукой, мол “кыш-кыш”, но чудище не поняло и протянуло ко мне лапы. Оно было громадным! Хотя нет, всего-то может раза в два меня больше, но со странной чешуей, я вроде рассмотрела отблеск, а на темной морде горели два красных глаза. Эос, все-таки химера?!

От страха я совершенно не соображала.

– Ро-о-о, – простонало чудище, нависая надо мной. Лапа почти что опустилась мне на плечо.

О, Сумрак, меня же сейчас на ленты порежут! Я прикусила до крови губу, боль выдернула меня из ступора, а непослушные пальцы все-таки нашли тумблер и отжали его. Я едва успела зажмуриться. Свет хлынул во все стороны. Глухо орало первое чудище, визжало второе, а я развернулась и, крепко зажмурившись, уже неслась что есть сил по дороге.

И только когда, сердце уже грозило выскочить из груди, я остановилась и посмотрела, что осталось за моей спиной. Отбежать я успела далеко. Никакого движения не увидела, хотя это ничего не значило.

– Ных! – высказала я отношение к ситуации в целом, отряхнулась и снова побежала.

Скорее бы уже Аполис!