Текст книги "Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России"

Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России

© Издательство «Благовест» – текст, оформление, оригинал-макет, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Предисловие

В центре столицы есть тихий заповедный уголок – Донская обитель, главной святыней которой являются мощи святителя Патриарха Тихона. Святитель Тихон был призван к Первосвятительскому служению в один из самых трагических периодов нашей истории, когда «до основания» была разрушена российская государственность и общественное устройство, когда новая власть, декларировавшая собственное безбожие, ополчилась против Православной Церкви, видя в ней идеологического противника.

Всего семь с половиной лет судил Господь быть святителю Тихону на патриаршем престоле, и каждый его день, по свидетельству современников, был «умиранием о Господе». За время своего Патриаршества святитель Тихон провел церковный корабль сквозь бури революции, Гражданской войны и страшных гонений, подобных которым не было со времен Римской империи. Отойдя ко Господу, святитель не оставил свою паству – он стал одним из Ангелов Русской Церкви, чьи молитвы хранят ее и Отечество.

Но не только этим дорог нам святитель Тихон. Обаяние его личности, его святой души, как при жизни, так и поныне привлекает к себе почитателей. Достаточно взглянуть на одну из сохранившихся фотографий святителя, как душа сразу же проникается этим обаянием. Действительно, «глядя на эти фотографии хочется молиться», как сказал один из почитателей святителя Тихона, видевший Патриарха еще при жизни.

Еще более дает душе знакомство с Житием святителя Тихона. От юности и до последних дней тяжелого первосвятительского служения он пронес в душе никакими жизненными бурями не поколебленную веру в Бога, твердое упование на Его Промысел и огромную любовь к людям. Любовь Патриарха Тихона, по слову апостола, милосердствовала, долготерпела, не искала своего. Причем она простиралась не только на ближних, но и на врагов и гонителей. Поэтому все, кому так или иначе приходилось общаться со святителем, и почитатели и противники, единодушно отмечали его мягкость, добродушие, снисходительность и бескорыстие, когда речь шла о личных отношениях, и необычайную твердость, когда были затронуты интересы Церкви, когда речь шла о вере и нравственности. При этом он совершенно искренне забывал о самом себе.

В подтверждение можно привести характеристику, данную святителю одним из деятелей обновленчества, С. Калиновским, сказавшим о Патриархе Тихоне: «Пойдите к Патриарху, попросите у него денег, и он вам отдаст все, что у него есть, несмотря на то что ему – Патриарху, в его возрасте, измученному после богослужения, придется идти пешком, что и было недавно». Подтверждал эту характеристику и сам святитель Тихон, говоря по совершенно иному вопросу: «Пусть погибнет мое имя в истории, лишь бы Церкви была польза» [3, с. 12]. Господь по-Своему исполнил молитву Своего верного служителя: пройдя сквозь годы непонимания, осуждения и забвения, имя святителя Тихона вновь воссияло в Русской Церкви и во всем мире – оно глубоко почитаемо в Росии, и в Америке, и в Сербии, и на Православном Востоке.

Современники не считали Патриарха Тихона блестящим проповедником или глубоким богословом, но его труды, дошедшие до нас, не потеряли актуальности и поныне. Они свидетельствуют о вечных истинах и зовут к полноте христианской жизни, являя пример следования за Христом в любых обстоятельствах.

Все это и поныне влечет души к святителю Тихону. Поэтому и идут богомольцы в Донскую обитель, чтобы перед мощами святителя открыть свою душу, попросить наставления, укрепления и помощи. И хотя братия Донской обители не ведет летопись чудес святителя Тихона, он и сейчас не оставил свою паству, подавая каждому именно то, что служит на пользу душе.

Анна Маркова

Часть I. Житие святителя Тихона

В трудные времена, когда нарушается обычный ход жизни, когда жизнь возмущается грандиозными событиями, опрокидывающими в бездну все и вся, когда кругом наступает гибель и отчаяние, Бог посылает в этот мир Своих святых, богатырей духа, людей особого мужества и самоотвержения, подвижников веры и любви, которые необходимы миру, чтобы устоять в истине, чтобы не потерять различение добра и зла, чтобы духовно не погибнуть. И подвиг таких святых исполинов, духовных вождей народа, вероятно, можно назвать самым трудным из всех подвигов.

Обращаясь к нашей истории, мы вряд ли найдем даже среди прославленных московских святителей человека, который был бы призван к кормилу церковной жизни в столь трудный и трагический период, как тот, что выпал на долю Святейшего Патриарха Тихона.

Сам грандиозный масштаб исторических событий сделал святителя Тихона, одного из величайших участников оных, малопонятным для современников. Даже и в наши дни трудно по существу оценить величие и красоту его подвига, его святости. Это подобно тому, как великую гору можно окинуть взглядом только с достаточно большого расстояния, – вблизи не видна вся грандиозность ее. Так и величайшие люди делаются более понятными и более видными по прошествии достаточно большого времени. И чем значительнее человек, чем больше он, тем больше требуется времени, чтобы его увидеть и оценить. И все же ни один иерарх Русской Церкви не привлекал к себе такого пристального, сострадательного и почтительного внимания всего христианского мира, какое привлекал Патриарх Тихон еще при жизни своей. Сам этот факт, указывающий на его мировое значение, его всемирный авторитет, заставляет нас обратиться к его образу с особенным вниманием и любовью.

Род Беллавиных

Святителя Тихона в миру звали Василий Иванович Беллавин. Род Беллавиных (или Белавиных) принадлежал к духовному сословию. Известно, что священнослужители часто перемещались из прихода в приход, а вот у Беллавиных было свое родовое гнездо – погост Борки Великолукского уезда. Здесь, в Троицкой церкви, служили дьячками предки будущего Патриарха: прапрапрадед Петр, прапрадед Осип (супруга – матушка Прасковья Алексеевна), прадед Терентий (матушка Авдотья Петровна), дед Тимофей (матушка Екатерина Антоновна).

Дед Патриарха Тимофей рано остался без отца и, чтобы прокормить шестерых сестер, с десяти лет служил дьячком, «читать и петь самостоятельно по книжкам обучался». Позже он завел семью и первым в роду сподобился священного сана. Он получил приход в селе Сопки, в пяти верстах от погоста Борки. Здесь родился отец Патриарха Иоанн, и он уже получил образование – закончил Псковскую духовную семинарию.

После учебы Иоанн Беллавин два года был без места и жил в родительском доме. А когда появилась вакансия, в срочном порядке венчался с шестнадцатилетней Анной Гавриловной – дочерью вдовы, «комиссарской жены Евдокии Алексеевны». Затем он был рукоположен в священный сан и назначен служить в храм Воскресения Христова в селе Клин Торопецкого уезда Псковской губернии. (В настоящее время Торопец и окрестности входят в состав Тверской области.)

В селе Клин у супругов Беллавиных родилось трое сыновей: Павел, Иоанн и Василий – будущий святитель Тихон. Он появился на свет 19 января (1 февраля по новому стилю) 1865 года и во святом крещении получил имя в честь святителя Василия Великого.

Несколько лет спустя после рождения Василия, в январе 1869 года, священник Иван Тимофеевич Беллавин «по собственному прошению» был переведен в уездный город Торопец, где он получил в награду за хорошую службу один из лучших приходов. Отец Иоанн был настоятелем храма и преподавал в Торопецком духовном училище, которое окончили его сыновья:

Павел, Иоанн, Василий и младший Михаил, родившийся уже в Торопце. Отец Иоанн исполнял еще обязанности благочинного, а в его округе находилось 14 церквей, 444 деревни, более 15 тысяч прихожан.

О детских годах будущего святителя мало что можно сказать. Но достоверно, что семья отличалась большой религиозностью и отец Иоанн с ранних лет брал сыновей с собой на службу. Любовь к храму с детства стала неотъемлемой частью жизни будущего святителя.

Начальное образование Василий Беллавин получил в духовном училище города Торопца. К этому периоду его жизни относится первое предсказание о великом пути святителя. Однажды отец Иоанн и три его сына спали на сеновале. Ночью он вдруг проснулся и разбудил их. Он сказал, что сейчас видел свою покойную мать, которая предсказала ему скорую кончину, а затем, указывая на вас, прибавила, что один сын его будет горюном всю жизнь, второй умрет в молодости, а Василий будет великим. Пророчество явившейся покойной бабушки святителя исполнилось на всех трех братьях.

Духовное образование

В 1878 году, окончив Торопецкое духовное училище, Василий Беллавин покидает отчий дом, чтобы продолжить учебу в Псковской духовной семинарии, которую в разное время закончили его отец, дальние и близкие родственники. Уже в детские годы Василий Беллавин обратил на себя внимание прекрасными способностями, глубокими знаниями и искренней религиозностью. По воспоминаниям соучеников, он был высок ростом, белокур, обладал ласковым и приветливым характером, всегда был готов помочь товарищам, неизменно обращавшимся к нему за разъяснениями уроков, особенно за помощью в составлении и исправлении многочисленных в семинарии сочинений. Те любили его и дали ему шутливо-уважительное прозвище – Архиерей.

Впоследствии, в кровавые 20-е годы XX столетия, однокашники святителя Тихона вспоминали, что у Васи-Архиерея была хорошая шуба. Мальчики, кто победнее, постоянно просили ее напрокат: съездить к родным, сходить в город. «Поэтому нередко бывало так: смотрит кто-нибудь из скучающих семинаристов в окошко и вдруг, увидав удаляющуюся фигуру в знакомой шубе, спросит в раздумье:

– А куда это Вася пошел гулять?

На что товарищи отвечали довольно равнодушно:

– Никуда он не пошел… Вон сидит уроки учит…

– А!.. Так это шуба его гуляет» [5, с. 9].

Это наиболее яркие эпизоды семинарской жизни Василия Беллавина. В отличие от многих сверстников, обучавшихся и в духовных, и в светских учебных заведениях, будущего Патриарха не тянуло на «подвиги», связанные с употреблением спиртного или революционными кружками, что было редкостью среди семинаристов и гимназистов того времени. Но он был искренне заинтересован учебой и считался гордостью семинарии, которую окончил одним из первых на курсе.

По окончании Псковской семинарии в 1884 году, Василий Беллавин поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. Учеба в академии много дала ему. Впоследствии Василия Беллавина, принявшего постриг с имением Тихона, не раз назовут «европейски просвещенным человеком» и в разных странах будут восхищаться его высокой образованностью, культурой, тактом.

Несмотря на искреннюю увлеченность науками и успех в учебе, он по-прежнему был приветлив с товарищами и всегда рад прийти им на помощь. Все это сделало Василия Беллавина любимцем товарищей-студентов, которые шутя называли его Патриархом. В те времена не могло и в голову прийти, что это шуточное прозвище окажется пророческим, потому что патриаршества тогда в России не существовало. Впоследствии, когда он стал первым в России после 217-летнего перерыва Патриархом, его товарищи не раз вспоминали это пророческое прозвище.

Учась в академии, Василий Беллавин очень сблизился с одним из преподавателей и одновременно инспектором академии – архимандритом Антонием (Вадковским), ставшим в 1887 году ректором с возведением в сан епископа Выборгского, будущим митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским. Впоследствии святитель Тихон не раз вспоминал своего наставника с большой любовью и уважением.

В 1888 году Василий Беллавин блестяще окончил академию со степенью кандидата богословия за сочинение «Кенэль и отношение его к янсенизму».

Выбор жизненного пути

После окончания Санкт-Петербургской духовной академии в 1888 году Василий Беллавин, единственный из всех родственников и земляков получивший степень кандидата богословия, был направлен в родную ему Псковскую духовную семинарию преподавателем. Вопреки традициям того времени, он – один из лучших учеников своего курса, человек искренне религиозный и любимец ректора – не принял монашеского пострига, который был необходим для духовно-административной карьеры. Подобный шаг можно было объяснить лишь тем, что будущий святитель еще не сделал своего выбора между служением белого, приходского, священника и полным посвящением себя Богу в монашестве.

Есть версия, что во время учебы в академии у Василия Беллавина была первая любовь к одной из его землячек. В этой девушке он, возможно, видел свою будущую матушку. Но когда по окончании академии он сделал ей предложение, девушка отказала ему – не чувствуя в себе сил и призвания стать супругой священника.

В любом случае будущий Патриарх остался верен себе: уклонившись от крайностей, он посвятил несколько лет мыслям о выборе жизненного пути. В это время Василий Иванович Беллавин, перебравшись в Псков и поселившись в мезонине деревянного домика в тихом переулке близ церкви Николы-Соусохи, начал преподавать в Псковской семинарии основное, догматическое и нравственное богословие, а также французский язык. Здесь были написаны им первые статьи и проповеди.

Ученики сразу же полюбили молодого приветливого преподавателя, как и все, с кем он встречался. (Это было особенностью его жизни.) Несмотря на скромный и целомудренный образ жизни, он не уклонялся и от дружеского общения с коллегами. Можно сказать, что его педагогическая карьера складывалась удачно, но Василий Иванович выбрал иной путь.

В 1891 году преподаватель Беллавин подал правящему архиерею прошение о принятии монашеского пострига. Епископ Гермоген благосклонно отнесся к выбору молодого преподавателя – Василию Беллавину было тогда около двадцати шести лет – и назначил пострижение в семинарской церкви.

14 декабря 1891 года в церкви Трех святителей при Псковской духовной семинарии состоялось его пострижение в иноческий образ. Василия Беллавина хорошо знали и очень любили в Пскове, и поэтому в церкви собралось столько народу что, опасаясь, выдержат ли полы тяжесть собравшихся (церковь находилась на втором этаже семинарского здания), в нижнем этаже к потолкам поставили специальные подпорки. Пострижение совершал преосвященный Гермоген, епископ Псковский и Порховский.

Впоследствии те, кому довелось стать свидетелями этого монашеского пострига, вспоминали, с каким благоговением и внутренней убежденностью отвечал постригаемый на вопросы архиерея о принимаемых обетах: «Ей, Богу содействующу».

Новопостриженный инок получил имя Тихон, в честь святителя Тихона Задонского. На следующий день в кафедральном соборе Пскова отец Тихон был рукоположен в сан иеродиакона, а в следующее архиерейское служение посвящен в иеромонахи.

Через три месяца после пострижения иеромонаха Тихона назначили инспектором Холмской духовной семинарии в город Люблин (ныне Хелм на территории Польши). Ему пришлось распрощаться с родным и дорогим сердцу Псковским краем – начался новый жизненный путь служения Богу, Церкви, людям.

Служение на Холмщине

В марте 1892 года иеромонах Тихон переехал в город Холм Люблинской губернии Царства Польского. Он стал инспектором Холмской духовной семинарии. Первоначально он пробыл на Холмщине недолго – около двух месяцев. Но за это время успел завоевать расположение не только коллег-преподавателей, но и правящего архиерея – архиепископа Флавиана (Городецкого) Варшавского и Холмского.

В мае того же 1892 года отца Тихона перевели в Казань – ректором семинарии с возведением в сан архимандрита. Однако вскоре освободилось место ректора Холмской семинарии, – в связи с переводом архимандрита Климента в первопрестольную, на должность ректора Московской семинарии. И архимандрит Тихон по ходатайству владыки Флавиана был возвращен в Холм, став ректором Холмской семинарии. Сам он воспринимал все эти перемещения как волю Божию. «Преблагой Господь судил мне, взятому от вас, возлюбленные братья, в далекую Казань, снова быть с вами, молиться и трудиться вкупе и, как новому предстоятелю сего учебного заведения, открыть молитвой наши учебные занятия» [5. с. 15] – так сказал он, приветствуя преподавателей и семинаристов с началом нового учебного года.

Церковная жизнь на Холмщине сильно осложнялась острыми национальными и религиозными распрями. Среди местного польского и западноукраинского населения сильны были униатские и католические традиции, несмотря на то что официально уже несколько десятилетий униатство было упразднено, а католическая проповедь не поощрялась. Бывали случаи, когда священноначалие внедряло обычаи, принятые в Центральной России, но непривычные местному населению. Часто это создавало конфликты. Существовал ряд проблем – культурных, и экономических, и собственно в семинарской жизни.

Главной экономической проблемой была традиция предоставления квартир преподавателям – они занимали часть семинарских помещений, что было очень неудобно для учащихся, которым и так не хватало помещений. Но, как вспоминал впоследствии преемник ректорской должности святителя Тихона владыка Евлогий (Георгиевский), «архимандрит Тихон повел дело так, что постепенно все жильцы выехали» [8, с. 93].

Вскоре после этого стараниями архимандрита Тихона в семинарии был устроен храм – во имя святителя Феодосия Черниговского. Храм обустраивался исключительно на средства жертвователей, среди которых первыми были отец Иоанн Кронштадтский и служащие Холмской семинарии. В этом храме совершалось ежедневное богослужение, причем каждый из шести классов имел свой день для клиросного послушания.

Но гораздо серьезнее были проблемы культурные. Это и преимущество польского языка и польской культуры в глазах учащихся и части преподавателей, и местные обычаи, и настороженное отношение местного населения к духовенству, приехавшему из Центральной России. Все это было сугубой заботой архимандрита Тихона, поскольку одновременно с работой по руководству семинарией он, по благословению владыки Флавиана, несет множество епархиальных должностей: благочинного монастырей Холмско-Варшавской епархии, члена, а затем председателя Холмского отделения епархиального училищного совета, председателя Холмского Свято-Богородицкого православного братства.

Тем не менее будущий святитель прекрасно справлялся со всеми возложенными на него послушаниями. Как писал впоследствии митрополит Евлогий (Георгиевский), «архимандрит Тихон был очень популярен и в семинарии, и среди простого народа. Местные священники приглашали его на храмовые праздники. Милый и обаятельный, он всюду был желанным гостем, всех располагал к себе, оживлял любое собрание, в его обществе всем было приятно, легко. Будучи ректором, он сумел завязать живые и прочные отношения с народом» [8, с. 93–94].

Архиерейство

Отметив успешное служение архимандрита Тихона, епархиальный архиерей, владыка Флавиан (Городецкий), хотел видеть его одним из своих ближайших помощников. Тем паче что такой случай представился в 1896 году, после ухода епископа Гедеона, викария Холмско-Варшавской епархии, на покой. Архиепископ Холмско-Варшавский Флавиан сразу же сделал представление Святейшему Синоду о назначении архимандрита Тихона на освободившееся место викария Холмско-Варшавской епархии епископа Люблинского. Но представление было отклонено, поскольку в то время кандидату в епископы не исполнилось еще и тридцати двух лет, а по правилам Церкви требовалось, чтобы епископ был не моложе тридцати трех лет. Архиепископ Флавиан около года оставался без викария и вновь обратился с ходатайством в Священный Синод, уже не только от себя, но и от православного населения края.

4 октября 1897 года прошение было удовлетворено Святейшим Синодом и утверждено императором. Наречение и посвящение в епископский сан решено было произвести в Санкт-Петербурге. А уже 18 октября состоялось наречение архимандрита Тихона (Беллавина) во епископа Люблинского, викария Холмской епархии. Произнося речь, положенную по чину наречения, архимандрит Тихон сказал фразу, пророчески предопределившую весь его жизненный путь и ставшую девизом его служения: «Ныне разумею, что епископство есть прежде и более всего не сила, почесть и власть, а дело, труд и подвиг. И в самом деле, легко ли быть всем вся (см. 1 Кор. 9: 22)? Легко ли изнемогать за всех, кто изнемогает, и воспламеняться за всех, кто соблазняется (см. 2 Кор. 11: 29)? Легко ли быть образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4: 12)? Легко ли суметь, когда следует одного обличить, другому запретить, третьего умолить со всяким долготерпением (см. 2 Тим. 4: 2)? Легко ли нести ответственность и за себя, и за паству, и за пастырей? Легко ли все сие? Святой апостол Павел свидетельствовал о себе: по вся дни умираю (1 Кор. 15: 31). И истинная жизнь епископа есть постоянное умирание от забот, трудов и печалей» [5, с. 19–20].

На следующий день, 19 октября 1897 года, в Троицком соборе Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге архимандрит Тихон был рукоположен в епископа Люблинского, викария Варшавской епархии. Он стал самым молодым из современных ему иерархов Русской Православной Церкви. После хиротонии епископ Тихон ненадолго задержался в Санкт-Петербурге, дабы принять участие в архиерейской хиротонии архимандрита Вениамина (Муратовского). Так будущий Патриарх и святитель впервые встретился с одним из будущих главарей обновленчества. А вскоре по возвращении в свою епархию владыка Тихон встретился с еще одним будущим лидером обновленческого движения – иеромонахом Антонином (Грановским), который в то время был переведен в Холмскую семинарию преподавателем.

Архиерейское служение святителя Тихона на Холмщине продолжалось недолго – всего одиннадцать месяцев. Но за это короткое время он оставил по себе добрую память. Уроженец Центральной России, святитель Тихон, по образному выражению уже неоднократно цитировавшегося владыки Евлогия (Георгиевского), «в сане епископа… еще более углубил и расширил свою связь с народом и стал действительно для Холмщины «своим архиереем» [8, с. 94]. Эту же мысль еще более ярко выразил один из священников-галичан, после посещения его прихода святителем Тихоном сделавший в церковной летописи такую запись: «Первый раз в архиерее вижу человека» [6, с. 122].

Вообще за недолгое время своего архиерейства на Холмщине святитель Тихон посетил более ста приходов и обителей. Он старался везде послужить – где литургию, где всенощную, где, по недостатку времени, молебен.

Но уже в феврале 1898 года покровитель святителя Тихона, владыка Флавиан, был переведен на Кавказ и назначен Экзархом Грузинской Церкви. Новым архиепископом Холмским и Варшавским стал владыка Иероним (Экземплярский). Его отношения со святителем Тихоном можно охарактеризовать как ровные, но прохладные. Владыка Иероним не скрывал, что хотел бы иметь возможность лично выбрать викария, а епископ Тихон не питал к нему того пиетета, как к владыке Флавиану. Однако при взаимном уважении и несклонности обоих к конфликтам и интригам их совместное служение могло бы продолжаться долго, если бы не стечение обстоятельств, приведшее к конфликту святителя Тихона с игуменьей Екатериной (в миру графиней Ефимовской).

Неоднократно в истории Церкви бывали случаи взаимного непонимания или даже конфликтов между праведниками. Так было и на этот раз. Епископ Тихон, будучи благочинным монастырей, совершал ревизию в женских обителях. Побывав в Леснянской обители (получившей свое название от станции Лесная Полесской железной дороги), он поставил на вид игуменье отсутствие положенной отчетности и сказал ей о том, что недопустимо распоряжаться монастырским добром, как личной собственностью. Это очень обидело матушку Екатерину – молитвенницу и подвижницу, отдававшую все силы на служение ближним, тем паче что Леснянская обитель, основанная по благословению преподобного Амвросия Оптинского, первоначально создавалась на личные средства игуменьи. Еще более ее обидел нелестный отзыв святителя Тихона в докладе правящему архиерею.

В результате она отправилась в Санкт-Петербург с жалобами на епископа Тихона. Синодальные знакомые матери игуменьи скоро поняли, что подробный разбор дела может стать неблагоприятным для самой жалобщицы. Поэтому святитель Тихон был переведен с повышением – на самостоятельную, хоть и отдаленную, кафедру и назначен епископом Алеутским и Аляскинским.

Взамен его во епископа Люблинского, по рекомендации матери Екатерины, был рукоположен архимандрит Герман – настоятель Яблочинской обители. Надо заметить, что это вызвало огромное неудовольствие правящего архиерея. Несмотря на прохладные отношения с епископом Тихоном и невмешательство в дело с жалобой в Санкт-Петербург, архиепископ Иероним не хотел иметь викария, назначенного подобным образом. «Архимандрит Герман на монашеских юбках, как на парусах, выезжает» [8, с. 103] – так охарактеризовал владыка Иероним своего нового сотрудника.

Проводы святителя Тихона были очень эмоциональными. Едва до Холмщины дошла весть о переводе епископа Тихона, как, по словам эконома Холмской семинарии диакона Владимира Очередко, «весь край пришел в смятение и обильно проливал слезы разлуки с любимым архипастырем» [5, с. 23].

В самый день отъезда народ перекрыл железнодорожное полотно, не желая отпускать владыку Тихона. Лишь вмешательство самого святителя, обратившегося к провожающим с прощальным словом, помогло успокоить народ.