Текст книги "Святой великомученик Георгий Победоносец"

Чудо в Рамеле[3]3
  Согласно агиографической традиции, данное чудо именуется чудом в Рамеле, однако, по предположениям некоторых современных исследователей, события могли иметь место в Лидде, где и покоятся мощи святого Георгия.


[Закрыть]

В странах сирийских был город, называемый Рамель, в котором созидалась церковь каменная во имя святого великомученика Георгия. И не случилось в том месте подходящих камней, из которых возможно было бы сделать великие каменные столпы ко утверждению здания церковного. Такие столпы обыкновенно покупались в далеких странах и привозились по морю. Многие из боголюбивых граждан Рамеля отправились в различные страны, чтобы купить каменные столпы для созидаемой церкви. С тою целью поехала и некая благочестивая вдова, имевшая усердие и веру ко святому великомученику Георгию, желая купить из своих небольших средств один столп для храма Георгия. Купивши в некоей стране прекрасный столп, она привезла его к морскому берегу, где градоначальник Рамеля, приобретший несколько столпов, грузил их на корабль. И стала та женщина умолять сановника, чтобы он взял на свой корабль и ее столп и доставил бы его к церкви мученика. Богач не послушал ее просьбы, не взял ее столпа, но отплыл, нагрузив корабль только своими столпами. Тогда женщина пала от жалости на землю и со слезами призывала на помощь великомученика, чтобы он как-нибудь устроил доставку ее столпа в Рамель к своей церкви. В печали и в слезах она уснула, и явился ей в сонном видении святой великомученик Георгий, на коне во образе воеводы, поднял ее с земли и сказал:

– О, женщина, расскажи мне, в чем дело?

Она поведала святому причину своей печали. Тот сошел с коня и спросил ее:

– Где ты хочешь поставить столп?

Она ответила:

– На правой стороне церкви.

Тотчас святой начертал перстом на столпе следующее:

– Столп сей вдовицы пусть будет поставлен вторым в ряде столпов на правой стороне церкви.

Написав сие, Георгий сказал женщине:

– Помоги мне ты сама.

И вот, когда они взялись за столп, камень стал легким, и они ввергли столп в море. Вот что видела женщина во сне.

Проснувшись, она не нашла столпа на своем месте и, возложив надежду на Бога и на раба Его, святого Георгия, отправилась на родину. Но, прежде чем она прибыла туда и прежде чем приплыл корабль, на другой день после ее видения столп ее нашли лежащим на берегу Рамельской пристани. Когда градоначальник, по имени Василий, привез на корабле свои столпы и вышел на берег, то увидел столп вдовицы и надпись на нем, изображенную перстом святого. Изумился муж тот и, уразумев чудо святого великомученика, познал свое согрешение и раскаялся в том, что презрел просьбу вдовицы. Многими молитвами просил он Георгия о прощении и получил его от святого, явившегося ему в видении. Столп же вдовицы был поставлен на том месте, где было указано надписью на нем, в память о благочестивой женщине во удивление чуда, содеянного святым великомучеником, и во славу Христа Бога нашего, Источника чудес. [1, с. 37–40].

О вразумлении сарацина

Когда Сирию завоевали сарацины, в городе Рамеле, в церкви святого великомученика Георгия, совершилось такое чудо.

Некий знатный сарацин в сопровождении других своих единоплеменников вошел во храм во время церковного правила и, увидев икону святого Георгия, а также священника, стоявшего пред иконою, покланявшегося ей и воссылавшего молитвы ко святому, сказал своим друзьям по-сарацински:

– Видите ли вы, что делает этот безумец? Доске молится. Принесите же мне лук и стрелу, и я прострелю эту доску.

Тотчас был принесен лук, и сарацин, стоя позади всех, натянул лук и пустил стрелу в икону великомученика. Однако стрела не полетела к иконе, но поднялась кверху и, упав вниз, вонзилась в руку тому сарацину, сильно ранив его. Немедленно же сарацин отправился к себе домой, чувствуя сильную боль в руке. Боль увеличивалась все более и более, рука сарацина отекла, надулась, как мех, так что от сильных страданий сарацин стонал.

У этого сарацина дома было несколько рабынь-христианок. Призвав их, он сказал им:

– Я был в церкви вашего бога Георгия и хотел прострелить его икону. Однако я пустил стрелу из лука столь неудачно, что, упав вниз, стрела сильно ранила меня в руку, и вот теперь я умираю от нестерпимой боли.

Рабыни же те сказали ему:

– Как думаешь ты: хорошо ли сделал ты, дерзнув нанести такое оскорбление иконе святого мученика?

Сарацин отвечал им:

– Имела ли эта икона силу сделать так, что я теперь стал болен?

Рабыни ответили ему:

– Мы несведущи в книгах и потому не знаем, что ответить тебе. Но позови нашего священника, и он скажет тебе о том, что ты спрашиваешь.

Сарацин послушался совета своих рабынь и, призвав священника, сказал ему:

– Я хочу знать, какую силу имеет та доска, или икона, которой ты покланялся.

Священник ответил ему:

– Я покланялся не доске, но Богу моему, Создателю вселенной. Начертанного же на доске святого великомученика Георгия я молил о том, чтобы он был мне ходатаем пред Богом.

Сарацин спросил его:

– Кто же Георгий, как не ваш бог?

Священник отвечал:

– Святой Георгий – не бог наш, но только слуга Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Он был человеком, подобным нам во всем. Он претерпел множество мучений от язычников, принуждавших его отречься от Христа; но, мужественно противостав им и сделавшись исповедником за имя Христово, он получил от Бога дар – творить знамения и чудеса. Мы же, христиане, почитая его, уважаем и его икону, и, взирая на нее, как бы на самого святого, покланяемся, ей и лобызаем ее. То же самое и ты делаешь: так, когда умирают дорогие твоему сердцу родители или твои братья, ты, смотря на их одежды, плачешь пред ними, целуешь их, представляя себе в этих одеждах как бы тех самых людей, которые умерли. Точно так и мы почитаем иконы святых – не как богов (да не будет этого!), но как изображение слуг Божиих, которые чудодействуют и самыми иконами своими; тебе самому, дерзнувшему пустить стрелу в икону святого мученика, случилось уведать его силу в научение и назидание другим.

Выслушав это, сарацин сказал:

– Что же я теперь должен делать? Ты видишь, что рука моя сильно отекла, я нестерпимо страдаю и приближаюсь к смерти.

Священник сказал ему:

– Если хочешь остаться живым и выздороветь, то прикажи принести к тебе икону святого великомученика Георгия, поставь ее над своею постелью, устрой пред иконою лампаду с елеем и возжги в ней светильник на всю ночь; утром же помажь больную руку твою елеем от лампады, твердо веруя, что ты исцелеешь, – и ты будешь здоров.

Сарацин тотчас же стал просить священника принести к нему икону Георгия и, приняв ее с радостью, сделал так, как научил его священник. Утром он помазал руку свою елеем от лампады, и тотчас боль в руке его остановилась, и рука его стала здоровою.

Будучи удивлен и поражен таковым чудом, сарацин тот спросил священника, не написано ли что в его книгах о святом Георгии?

Священник принес ему повествование о житии и страданиях святого и начал читать его сарацину. Сарацин же, со вниманием слушая чтение, все время держал в руках икону мученика и, обратившись к святому, изображенному на иконе, как к живому человеку, со слезами воскликнул:

– О, святой Георгий! Ты был юн, но разумен, я же стар, но безумен! Ты еще в молодых годах угодил Богу, я же дожил до старости и все еще не знаю истинного Бога! Помолись же о мне к Богу твоему, чтобы Он сподобил и меня быть Его рабом!

Затем, припав к ногам священника, сарацин начал просить его о том, чтобы он сподобил его святого крещения.

Священник сначала не соглашался на это, ибо боялся сарацин. Но, видя его веру и будучи не в силах противостоять его просьбам, крестил его ночью, тайно от сарацин.

Когда наступило утро, новокрещеный сарацин вышел из дома своего и, став посреди города на глазах у всех, начал с великим усердием громко проповедовать Христа, Бога истинного, веру же сарацин стал проклинать. Тотчас его обступило множество сарацин: исполнившись гнева и ярости, они устремились на него, как дикие звери, и мечами своими рассекли его на мелкие части.

Таким образом, сарацин тот в столь непродолжительное время совершил добрый подвиг исповедничества за Христа и принял венец мученический, по молитвам святого великомученика Георгия. [1, с. 40–45].

Чудесное перенесение образа святого Георгия на Афон

В царствование византийского императора Льва три родных брата Моисей, Аарон и Василий покинули свою родину и выбрали для иноческих подвигов уединенное место на северо-западном склоне святой горы Афон. Они поселились в кельях неподалеку друг от друга и стали возводить небольшой храм. Когда церковь была построена, благочестивые подвижники стали размышлять, кому из святых ее посвятить: святителю Николаю или святителю Клименту Орхидскому. Не придя к единому мнению, иноки решили обратиться с молитвой к Богу, чтобы Он открыл им, кому из святых угодников посвятить этот храм и чью икону написать на приготовленной доске.

И Господь услышал их. После ночи, проведенной в молитве, братья вошли в храм и, к своему крайнему удивлению, увидели на приготовленной доске для иконы образ святого Георгия. Обрадованные столь дивным чудом, они посвятили храм святому Георгию, а обитель назвали Зограф.

Одновременно в Фануиле, в монастыре великомученика Георгия, произошло следующее событие.

Как рассказал игумен этого монастыря Евстратий, изображение святого Георгия отделилось от доски, поднялось и исчезло. Доска же осталась на своем месте, но была без образа святого. Вся братия видела это чудо. Огорченные и испуганные, иноки упали на колени и стали молить Господа открыть им, куда и почему скрылся от них лик страстотерпца. Услышал Бог молитвы подвижников… В дивном видении святой Георгий явился Евстратию и сказал:

– Не печалься обо мне. Я нашел себе храм в уделе Божией Матери на Афоне. Поспешите туда и вы, ибо праведный гнев Божий скоро разразится над Палестиной и Сирией, и Фануилев монастырь будет разорен варварами.

Игумен с иноками немедленно отправился на Афон. Там в Зографской обители они нашли на новой доске лик святого Георгия, который искали. Иноки сразу узнали его. Этот был точно тот образ святого, который покинул их в Фануиле. Паломники и афонская братия рассказали друг другу все о чудесном исчезновении и появлении образа святого Георгия. После этого игумен и братия решили остаться в Зографе. Вскоре Евстратий стал настоятелем Зографской обители…

Весть о новой чудотворной иконе на святой горе скоро достигла Константинополя и соседних стран. Византийский император Лев, а вслед за ним и болгарский царь Иоанн приходили поклониться святой иконе. Царскими грамотами они передали во владение новому монастырю земли и пожертвовали ему богатые вклады.

Так возник знаменитый Зографский монастырь на Афоне. Чудотворный образ святого Георгия и ныне находится в этом монастыре. На иконе великомученик изображен без коня, в воинских доспехах и с копьем в руке.

Вскоре после появления обители в Зографе случилось новое чудо. Оно произошло с епископом Водинским, который услышал о чудесном перенесении образа святого Георгия, но не поверил в него. Свидетельство монахов о чуде епископ счел вымыслом корыстолюбивых иноков, не действием силы Божией… И отправился в Зографский монастырь, чтобы обличить братию.

Зографские старцы с почестями приняли архиерея и отвели в церковь для поклонения святыне. Но епископ, рассеянно осмотрев храм, без должной почтительности и веры остановился перед иконой победоносного страстотерпца.

– Это что ли у вас чудотворная икона? – насмешливо спросил владыка братию и указательным пальцем небрежно коснулся лика святого.

Бог не потерпел такой дерзости и покарал епископа за безрассудство. Едва только владыка дотронулся до святыни, его палец прирос к иконе. Напрасно епископ, испытывая нестерпимую боль, со страхом и удивлением силился оторвать палец от иконы. Пришлось несчастному владыке сделать операцию – ему отрезали часть пальца… Свидетельство об этом сохранилось до наших дней: на лике святого видна часть пальца епископа, приросшая к иконе [3, с. 39–42].

Чудо над юношей, укушенном змеей

Повествуют также и о следующем чуде, совершенном святым великомучеником Георгиям над отроком, уязвленным смертоносною змеей. Рассказ об этом чуде передал один из благочестивых подвижников, авва Георгий, имевший себе тезоименитого помощника – святого Георгия.

– Когда я шел однажды, поднимаясь в гору, и держал в руках крест, меня встретил какой-то старый монах; взяв у меня крест, он пошел впереди меня. Пройдя немного, он свернул на тропинку. Я пошел вслед за ним. Продолжая идти, я увидел стадо овец и отрока-пастуха, лежавшего на земле и умиравшего от ужаления змеи. Поблизости от того места был источник. Старец сказал мне:

– Зачерпни воды, чтобы облить ею крест.

Затем мы, зачерпнув воду и раскрыв уста отроку, влили ему в рот эту воду, излитую на крест. При этом старец сказал:

– Во имя Пресвятой Троицы исцеляет тебя святой великомученик Георгий!

Наклонившись, отрок тот изрыгнул из себя смертоносный яд и встал на ноги.

Затем старец сказал ему:

– Скажи мне, не клялся ли ты вчера убогой вдове, овцу которой поручено было тебе пасти, но которую ты продал за три сребреника? Не говорил ли ты ей: волк съел овцу?

Отрок ответил ему:

– Да, отче, действительно было так. Но каким же образом ты узнал это?

Старец сказал ему:

– Когда я сидел в своей келье, ко мне приехал некий муж на белом коне и сказал мне: «Софроний, встань и иди поскорее к источнику, находящемуся по правую сторону от тебя, на юг. Там ты найдешь отрока, укушенного змеей, увидишь также и монаха, несущего в руке крест, вырезанный из дерева. Взяв крест тот, ты облей его водою и дай выпить ту воду отроку, при этом ты скажи следующие слова: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа исцеляет тебя раб Божий, мученик Георгий». Затем скажи отроку тому: «Не клянись больше именем Божиим, ни святыми Его, не поступай ни с кем неправдиво и отдай той убогой вдовице овцу, дабы не случилось с тобою что-либо еще худшее»».

Когда юноша услыхал это от старца, то, упав к ногам его, сказал:

– Прости меня, отче, ибо все действительно было так: я продал за три сребреника овцу вдовы той и вчера обманул ее, сказав, что волк съел ее овцу. Женщина та сказала мне: «Верно ли это или нет?» Я же сказал ей: «Да, я могу призвать во свидетели Бога истинного». Женщина сказала мне: «Разве ты не знаешь, что я бедная вдова? Впрочем, поступай так, как знаешь. Но смотри, с тебя взыщет Бог и святой Георгий, потому что я обещала дать ту овцу на праздник Георгия убогим». Я же, – продолжал юноша, – так как прельстился и впал в грех, то молю тебя, отче, помолись обо мне Богу и святому Георгию, дабы был отпущен мне грех мой. А я теперь же дам женщине той трех козлов на день памяти святого Георгия и до конца жизни моей буду давать каждый год в день памяти святого мученика в пользу бедных десятую часть всего того, что я заработаю.

Таким-то образом исцеленный юноша тот, испросив молитву и прощение у блаженного Софрония, приступил к своему занятию, благодаря Бога и угодника Его, святого великомученика Георгия [1, с. 63–66].

Чудо с конем, пожертвованном воином святому Георгию

Некий всадник прибыл в город Лидду в то время, когда тысячи воинов собрались там перед отправкой в поход. Всадник подъехал к храму великомученика Георгия, вошел в него и обратился с речью к образу святого, написанному на мраморной колонне:

– Поручаю тебе, исповедник Георгий, и себя, и моего коня. Избавь нас твоими молитвами от всех опасностей войны. Если мы, по милости Божией, невредимыми благополучно возвратимся из похода, то я обещаю преподнести тебе в дар моего коня, которого я очень люблю.

Помолившись так перед иконой святого Георгия, воин вышел из храма и со своими товарищами отправился в поход. Множество воинов погибли в этой кровопролитной войне. А наш всадник остался цел и невредим благодаря предстательству святого Георгия. Не пострадал и его конь. После тяжелого и опасного похода, всадник на своем любимом коне вернулся в Лиду. Он с радостью вошел в храм, где находился образ святого Георгия и принес с собой золото:

– Святой исповедник, – обратился воин к великомученику Георгию на иконе, – я воздаю благодарность Вечному Богу, Который, по твоему заступничеству и молитве, уберег меня от всех опасностей войны и вернул живым. За это я принес тебе двадцать солидов золота – столько стоит мой конь, которого я обещал пожертвовать тебе.

И воин, преклонив колени, положил деньги к иконе у ног святого, ибо любил своего коня больше золота. Затем он вышел из храма и сел на коня, но не смог сдвинуться с места. Тогда всадник слез с коня, снова вошел в храм, пожертвовал еще десять солидов и сказал:

– Святой исповедник, во время кровопролитной войны ты был добр и милостив ко мне, коннику, но теперь, как я вижу, ты суров и требователен к исполнению данного мной обета. Я добавил тебе десять солидов, дабы ты был благосклонен и разрешил мне оставить коня, которого я очень люблю.

Воин вышел из церкви и снова взобрался на коня. Он принуждал его двинуться, но конь как вкопанный стоял на месте. Что же дальше? Всадник влезал и слезал с коня еще три раза. Он приносил в храм по десять солидов, пока число пожертвованных золотых монет не достигло шестидесяти, и обращался к святому Георгию, благодаря его за человеколюбие и надежную защиту в походе, но сетуя на суровость и несговорчивость святого в выкупе коня. Однако всякий раз он возвращался к неподвижному коню и никаким понуждением не мог сдвинуть его с места. Наконец всадник понял, как он должен поступить, и обратился к святому великомученику:

– Святой исповедник, теперь я точно знаю твою волю. Итак, все золото, то есть шестьдесят солидов, я приношу тебе в дар. Возьми и моего коня, которого я прежде обещал пожертвовать тебе за благополучное возвращение из похода.

Воин вышел из храма, и конь, который только что стоял неподвижно, легко последовал за ним к иконе великомученика. Так всадник подтвердил свое дарение святому исповеднику и удалился, радуясь и славя Христа. [3, с. 37–39].

Чудесное освобождение из плена

На острове Митилен был храм, великий и славный, созданный в честь святого великомученика Георгия. Жители этого острова имели благочестивый обычай: в день памяти святого мученика собираться в этом храме для общего торжественного чествования святого Георгия. Об этом узнали агаряне, жившие на острове Крит, которые однажды вечером и напали на то место. Те из христиан, которые были вне храма, спаслись бегством от рук агарян; находившиеся же в храме были взяты агарянами и отведены в плен. В числе этих последних был взят в плен и один юноша-христианин, который был отведен на остров Крит и взят начальником агарян к себе в услужение.

Родители этого юноши, хотя и лишились сына своего, однако не изменили своему благочестивому обычаю: когда наступил годовой праздник памяти святого мученика, они отправились в храм для молебствия святому мученику, а потом устроили у себя дома пиршество в честь и память святого Георгия. Когда гости начали уже собираться на пиршество, мать того плененного юноши, придя в храм (бывший неподалеку от ее дома), со слезами упала здесь на колени и горячо молила святого – избавить сына ее из плена судьбами, какими самому святому было ведомо. Ее горячая молитва была услышана. Когда она, окончив свою молитву, возвратилась к гостям на пиршество, то в тот момент, когда муж ее, призвав молитвенно святого великомученика и восхвалив его, как помощника и заступника, уже собирался чествовать гостей, и виночерпии уже стояли наготове, вдруг в это мгновение юноша тот был взят святым Георгием из места пленения своего и принесен в дом его родителей; при этом юноша держал в руке своей сосуд с вином, которое и предлагал матери своей. Оказалось, что в эту минуту юноша тот, находясь на Крите, прислуживал начальнику агарян, вкушавшему пищу, и уже приготовился подать ему вино, как внезапно, подобно древнему Аввакуму, был восхищен на воздух и перенесен на остров Митилен с сосудом, наполненным вином. Все, сидевшие за столом, увидев юношу того, сильно изумились и в один голос спросили его:

– Где ты был, откуда пришел и каким образом оказался здесь?

Он же ответил им:

– Я наполнил этот сосуд вином, чтобы подать его моему начальнику. Но в это мгновение был внезапно взят каким-то славным мужем, сидевшим на коне, который посадил меня также на коня. Одною рукою я держался за пояс этого мужа, а в другой я держал вот этот сосуд с вином и потом оказался здесь, как вы видите сами.

Услышав это, все удивились о столь преславном чуде и, встав из-за стола, воздали благодарение Богу и Его угоднику, святому великомученику Георгию. [1, с. 45–48].