Текст книги "Святой великомученик Георгий Победоносец"

Подобное же чудо, произошедшее с сыном священника

Подобное этому чуду рассказал также и Косма-монах:

– В царствование греческого царя Василия (я был тогда еще юношей) начальник мой, воевода, у которого я служил, был послан царем на остров Кипр. Придя сюда, мы услышали повесть о чуде, сотворенном святым великомучеником Георгием в храме, созданном во славу и честь его имени, в день праздника его, именно: сын священника, служившего в этом храме, был пленен сарацинами – ныне же, в день памяти святого Георгия, оказался близ отца своего во время совершение литургии. Воевода, призвав к себе упомянутого священника и сына его, спросил последнего:

– Каким образом ты спасся от сарацин?

Юноша же тот рассказал о себе следующее:

– Богу благоугодно было, чтобы святой Георгий освободил меня. Я же сам не знаю, каким образом я пришел сюда; знаю только, что я находился в плену уже третий год. Меня послал однажды отец мой на корабле сделать некоторые закупки вместе с несколькими спутниками. Но на нас напали сарацины, пленили нас всех и отвели меня в Палестину (в это время Иерусалим и вся вообще Палестина уже находились в руках сарацин). Здесь я служил, – повествовал юноша, – моему господину три года; нынче вот уже восемнадцатый день, как господин мой приказал мне принести его постель в баню, намереваясь здесь мыться. Когда же он вымылся, то сказал мне:

– Не принес ли ты мне напитка, чтобы я испил его?

Я же сказал ему (повествует юноша):

– Нет, не принес, господин мой.

Он же уже намеревался меня ударить, но я, избежав его рук, направился в дом госпожи моей и, взяв у нее сосуд с тем напитком, возвращался уже в баню, к господину своему. Дорога, по которой я шел, пролегала мимо храма христианского, в котором в это время совершалась божественная литургия. Я слышал кондак, который пели святому Георгию: «возделан от Бога показался еси». Пение это тронуло меня до слез, и я сказал от глубины сердца:

– Святой великомученик Георгий! Неужели до Бога и до тебя не дошли воздыхания отца моего? Неужели ты презришь слезы его, которые он проливает в храме, посвященном твоему имени, умоляя тебя за меня, дабы ты спас меня от этого плена и избавил меня от этого рабства?

Оказав это, я пошел в баню. Господин мой, увидав слезы на моих глазах, начал бранить меня и с гневом сказал мне:

– Налей мне напитка этого.

Я налил напитка в сосуд. Потом господин сказал мне:

– Прибавь еще немного.

Когда я взял сосуд, чтобы из него налить напитка, мне показалось, что я начинаю плохо видеть своего господина. Я воскликнул:

– Господин, я не вижу!

В это время меня восхитила от земли какая-то сила, и потому я уже не слыхал, что говорил мне господин мой, но услышал пение сих слов: «Един свят, един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь». Тотчас я увидел себя в алтаре, увидел также и отца моего, державшего в руках своих святой потир и говорившего церковным служителям:

– Дайте напитка.

Стоя около отца, я хотел было влить напиток, который был у меня в руках, во святой потир, потому что в то самое мгновение, когда я был в бане и стоял около сарацина, держа в руке своей сосуд с напитком, в это же мгновение я внезапно оказался в алтаре вблизи своего отца, совершавшего литургию. Отец мой, посмотрев на меня, спросил сослужащих:

– Кто сей юноша?

Те же отвечали с удивлением:

– Не знаем, кто таков и откуда он пришел сюда, – так как я был острижен и имел на себе сарацинскую одежду. Я же сказал отцу:

– Отец! Неужели ты не узнаешь меня? Я – Филофей, сын твой.

Тогда отец мой сказал мне:

– А для чего этот сосуд в руках твоих, и что в нем находится?

Я сказал:

– Это напиток сарацинский. Я находился сию минуту с своим господином в бане, близ Иерусалима, и в тот момент, как я хотел ему подать это питье, внезапно оказался около тебя в этом храме.

Услышав это, отец мой весьма ужаснулся и едва не выпустил из рук святого потира. А я в этот момент выпустил из рук своих сосуд с напитком и, поддержав руки отца, сказал ему:

– Не смущайся, отец мой, но окончи службу.

Затем отец мой, поставив потир на святой трапезе, поднял руки свои к небу и возблагодарил Бога и Его святого угодника Георгия. Сосуд же, который я уронил на мраморный пол, не разбился.

Окончив службу, отец мой обнял меня и облобызал со слезами; затем мы пошли домой.

Все наши родственники и друзья, услыхав обо всем происшедшем со мною собрались к нам в дом и, увидев меня, возрадовались и прославили Бога и Его угодника, святого Георгия, избавившего меня от сарацин в мгновение ока.

Воевода и все бывшие с ним, выслушав это повествование сына священника, прославили Бога и святого Георгия; затем, дав сему юноше и отцу его большие подарки, отпустили его с честью [1, с. 48–53].

Подобное же чудо, произошедшее с юношей Георгием

Повествуют еще об одном подобном же чуде святого великомученика Георгия следующее.

В Пафлагонии, в городе Азиастриде, жила благочестивая чета – Леонтий и Феофана. Оба они имели великую веру ко святому великомученику Георгию и часто приходили в храм его имени, находившийся неподалеку от них, близ реки, называвшейся Партениос (от имени реки и храм тот носил прозвище – Партениэ). Эта благочестивая чета, по своей любви ко святому, украшала храм сей из своего достатка, считая сего святого мученика охранителем и промыслителем всего своего имущества. Каждый год сии благочестивые христиане честно и благоговейно совершали празднование памяти святого мученика, причем творили в этот день много милостыни и устраивали пиршество для нищих и убогих, а также и для своих родственников и друзей. Они имели сына, по имени Георгия; постоянно имея в мысли святого мученика, они и сына своего нарекли именем Георгий.

В это время над греками царствовал Константин VII, сын царя Льва Мудрого. Тогда началась война между болгарами и греками; болгары, вступив в союз с венграми и скифами, подошли к греческим областям и опустошали их, пленяя жителей; по этой причине необходимо было готовиться к войне и грекам. А так как Леонтий, – житель города Амастриды в Пафлагонии, – был воином, то необходимо было и ему идти на войну с болгарами. Но в виду того, что Леонтий был уже в преклонных летах, а сын его – Георгий – в летах юношеских, он решил вместо себя послать в войско своего сына. Взяв его, Леонтий и Феофана прежде всего отправились с ним в вышеупомянутой храм и, молясь здесь пред иконою великомученика, говорили так:

– Тебе, святой великомученик Георгий, мы вручаем своего единородного сына, которого мы, любя тебя, нарекли твоим именем! Будь ему вождем в пути, охранителем в брани и возврати нам его живым и здоровым, дабы мы, получив от тебя благодеяние по вере своей, многими благими делами прославляли всегда твое попечение и заботу о нас.

Помолившись так, они отпустили сына своего в полки войска греческого.

Затем началась война. Первоначально греки одолевали болгар, но потом болгары, собравшись с силами, стали побеждать греков, по попущению Божию. Между противниками произошло решительное сражение, причем весьма многие из греков пали от меча врагов.

В это время Георгий, сын Леонтиев, был взят неким болгарином в плен и, по молитвам святого Георгия, был сохранен от смерти, ибо, сожалея юность его и красоту лица, болгарин тот пощадил Георгия и увел его в свою землю, где Георгий служил своему господину в качестве раба.

Леонтий же и Феофана, услышав, что греческое войско было побеждено болгарским, и, видя, что сын их к ним не возвращается, плакали и рыдали неутешно, думая, что сын их убит на поле битвы. Придя в упомянутой храм, они обратились к иконе святого великомученика с такими словами:

– Для того ли, Христов мученик, мы доверили тебе своего сына, чтобы он был пищею птицам небесным и зверям земным? Так ли ты слышишь наши ежедневные молитвы и воздыхание к тебе? Если ты не умилосердился ради нас, пришедших уже в старость, то, по крайней мере, пожалел бы цветущую юность того отрока. Ради чего презрел ты смирение наше, угодник Божий?

Это и другое подобное говорили старцы с великим воплем и многими слезами, так что все бывшие в этом храме не могли удержаться от слез. Особенно же мать того юноши непрестанно плакала каждый день.

Упомянутая победа болгар над греками произошла в месяце августе. Когда же прошли осень и зима, наступил месяц апрель, и приближался день памяти святого великомученика Георгия. Леонтий с супругою своею, хотя уже отчаялись в жизни сына своего, думая, что он погиб на поле битвы, однако не забыли своего усердия к святому мученику и по обычаю приготовили на день памяти его богатой обед.

Когда окончились церковные службы, Леонтий и Феофана позвали к себе многих гостей – родственников, знакомых, нищих, убогих. Во время обеда гости беседовали все время только о Георгии, сыне Леонтия и Феофаны, не возвратившемся с битвы. Родители юноши все время рыдали, гости же старались утешить их и особенно утешали сильно печалившуюся мать.

Между тем, Георгий, находясь в плену, исполнял у господина своего обязанность повара. В этот день, приготовляя пищу, он вспомнил о доме своих родителей, о празднестве, которое совершалось в доме их, вспомнил также и своих родных, друзей и знакомых и в мыслях своих подумал:

– Хорошо бы узнать, каков нынче обед в доме моих родителей? Кто приглашен на обед? Как обо мне думают: жив я или умер?

Думая так про себя, Георгий горько плакал.

Между тем, наступило время обеда господина его, и необходимо было, чтобы сам Георгий нес одно из яств в горшке к господину своему. Георгий утер слезы и, взяв из печи горячий горшок, понес его. Вдруг он почувствовал себя стоящим в доме родителей своих посреди всех гостей. Великое чудо! Все бывшие здесь, увидев Георгия, сына Леонтьева, с горячим горшком, пришли в великий ужас; родители же его подумали, что видят привидение пред собою; затем, догадавшись, что это не привидение, а действительность, с великою радостью устремились к сыну своему, и, припав к груди его, обнимали, и целовали его, плача от столь неожиданной и великой радости. Когда же начали спрашивать Георгия, как он остался живым, где он был и каким образом оказался здесь, то он подробно рассказал все, как о своем пленении, так и об избавлении от плена; именно, он сказал следующее:

– Сию минуту я работал на кухне господина моего. Мне было приказано принести к моему господину вот эту пищу в горшке. Взяв горшок, я отправился к господину моему, но, сделав несколько шагов по лестнице, ведущей в горницу, в которой обедал мой господин, я неожиданно увидал какого-то воина, сидевшего на коне и сиявшего несказанным светом; он взял меня вместе с этим горшком и поставил меня здесь перед вами, не знаю уже каким образом.

Услыхав это, все бывшие там, а особенно родители Георгия, воздали усердное благодарение Богу и Его святому угоднику великомученику Георгию.

Когда затем все начали вкушать пищу из того горшка, то случилось новое чудо: сколько вкушали из горшка, столько в него снова прибавлялось; хотя горшок был настолько мал, что содержимое его мог съесть и один человек, обедавших было весьма много, но все ели до сытости, хваля Бога и говоря:

– Вот святой великомученик Георгий на праздник свой прислал нам от болгар хорошую пищу!

Затем горшок тот был передан вместе со многими дарами и приношениями в храм святого великомученика и хранился там среди священных сосудов, в воспоминание славного чуда, совершенного святым великомучеником Георгиям [1, с. 53–60].

Святой Георгий освобождает Мануила от разбойников

В честь славного великомученика Георгия жители Лидии, расположенной в Пафлагонии, построили храм. Среди прихожан этого храма были два человека – отец и сын, особо почитавшие память святого Георгия. Отец носил имя Лев, а сына звали Мануилом.

Благочестивый юноша заботился не только о церкви святого Георгия, но и неустанно посещал храмы, посвященные другим святым, надеясь на их помощь и предстательство. Мануил каждый год ходил на престольный праздник в церковь Архистратига Божиего Михаила в Хонех и относил туда деньги, пожертвованные верующими для этого храма.

Однажды Мануил собрал больше литры[4]4
  Литра – около 327, 45 граммов золота.


[Закрыть] золота и отправился в Хони. Его путь пролегал через фрему Анатоликон. Но к вечеру юноша не смог добраться до деревни, где обычно останавливался. Когда наступила ночь, в темноте он увидел горящий костер. Мануил свернул с дороги и пошел к огню. У костра он увидел пещеру. В пещере жил с женой и сыном разбойник, часто убивавший путешественников, но Мануил не знал об этом.

В ту ночь разбойник с сыном ушли на свой промысел. Мануил увидел у входа в пещеру женщину и попросил ее о пристанище. Жена разбойника спросила:

– Кто ты и куда идешь?

– Я из Лидии, – ответил юноша, – несу пожертвования от христолюбивых людей в храм Архистратига Михаила в Хонех.

Жена разбойника решила обокрасть благочестивого паломника.

– Мы поможем тебе добраться до Хоней, – сказала она, прикидываясь доброй, – и дадим пожертвования от нашей семьи.

Затем она поинтересовалась, много ли денег у юноши. По простоте своей, Мануил, ничего не скрывая, ответил:

– Я несу более литры золота.

Услышав об этом, женщина обрадовалась и решила овладеть золотом. Она пригласила Мануила в пещеру и сказала:

– Отдохни здесь, а завтра отправишься с миром.

Затем она закрыла дверь и стала ожидать своего мужа и сына.

Глубокой ночью разбойники вернулись в свой вертеп. Они были удручены и печальны, ибо им никого не удалось ограбить.

– Мы много ходили, очень устали, но ничего не добыли, – сообщили они матери.

– Вы много ходили, но ничего не добыли. Я же, сидя на месте, нашла литру золота, – сказала коварная женщина, насмехаясь над ними. Я заперла в нашей пещере юношу с золотом.

И она подробно рассказала мужу и сыну, как ей удалось обмануть и заманить в пещеру простодушного юношу, а разбойники слушали и радовались. Их голоса разбудили Мануила. Юноша невольно стал прислушиваться к разговору хозяев пещеры и понял, что попал в разбойничий вертеп. Мануил заплакал и стал горячо призывать великомученика Георгия:

– Святой Георгий, помоги мне! Я всегда уповал на твою защиту и покровительство. Убереги меня от смерти в чужой стране, а если она все же случится, то не оставь без погребения и поминовения. Помоги мне вернуться домой, увидеть твой храм и рассказать всем о том, как ты сотворил со мной чудо.

В это время грабители уселись за стол и сказали матери:

– Отвори дверь и пригласи юношу поужинать с нами.

За столом разбойники стали подробно расспрашивать Мануила о его паломничестве в Хони. Юноша боялся разгневать разбойников и рассказывал им все, ничего не скрывая. Грабители внимательно слушали Мануила.

– Мы тоже отправимся в Хони с пожертвованиями, – сказали они, поужинав. Вставай, пойдем вместе с нами.

Юноша не осмелился возразить и отправился в путь… Он надеялся, что Бог пошлет им навстречу каких-нибудь путешественников, и они освободят его. Но разбойники пошли не по проторенной дороге, а по дремучим и непроходимым местам. Они намеревались утопить Мануила в реке Сигаре. Когда разбойники вышли к берегу реки, они приказали юноше:

– Быстро раздевайся, чтобы нам переправиться.

Грабители хотели взять не только золото, но и одежду Мануила. Юноша стал просить:

– Давайте дождемся дня, ведь мы не сможем перейти реку ночью.

Но разбойник безжалостно ударил юношу посохом и повторил:

– Раздевайся быстрей.

Казалось, никто не сможет воспрепятствовать дьявольскому умыслу разбойников. Но Мануил крепко надеялся на Бога и его великого чудотворца Георгия.

– Святой Георгий, – громким голосом воскликнул юноша, – приди мне на помощь, ибо здесь некому спасти меня…

В тот же миг с быстротой молнии появился воин на коне. Мануил увидел, как всадник вырвал посох из рук разбойников, поразил посохом злодея и, схватив его… бросил в реку. Точно так же всадник поступил и с сыном разбойника. Так Мануил был избавлен от неминуемой смерти, а разбойники, собиравшиеся его утопить, сами оказались под водой. Затем всадник поднял Мануила на своего коня и, когда на рассвете того же дня они прибыли к храму Архистратига Михаила, произнес:

– Посмотри внимательно, узнаешь ли ты этот город?

– Да, господин мой, я в Хонех, – ответил Мануил.

Место на берегу реки Сигаре, где воин спас Мануила от разбойников, находилось в восьми днях пути от Хоней. Поэтому Мануил с изумлением смотрел на всадника.

– Я мученик Христов Георгий, которого ты призывал. Возблагодари Бога и Архистратига Михаила за свое спасение от коварных убийц. Когда возвратишься домой, расскажи обо всем случившемся с тобой, – сказал всадник и стал невидим…

Мануил исполнил повеление святого великомученика Георгия. В храме Архистратига Божиего Михаила в Хонех он возблагодарил Господа и передал пожертвования христолюбивых людей, а вернувшись в Лидию, рассказал всем ее жителям о своем чудесном спасении. После этого чуда вера Мануила в святого Георгия еще более возросла. Он постоянно радостно совершал память великомученика и, ликуя, рассказывал всем о его чудесах. Всю оставшуюся жизнь Мануил провел в покаянии, вере и любви, славя и благодаря Господа Иисуса Христа и Его угодника, великого страстотерпца Георгия [3, с. 42–46].

Чудо с пирогом, пожертвованном святому Георгию

Храм святого Георгия был очень древним и сильно уже обветшал, так что каждую минуту мог упасть; но не было никого, кто бы выстроил новую церковь или бы обновил тот ветхий храм, ибо, по причине бедности жителей того места, церковь та была оставлена без внимания. Однажды в ней совершилось такое чудо.

Дети, собираясь около этой церкви, играли здесь друг с другом, причем поносили и насмехались над одним отроком, которого они всегда побеждали в играх. Потеряв терпение, по причине постоянных насмешек, отрок тот, обратившись к храму святого Георгия, сказал:

– Святой Георгий! Помоги и мне одолеть моих противников; в благодарность за это я принесу в храм твой большой пирог.

И действительно отрок тот победил своих товарищей в играх, и победил не один, а два и еще много раз.

Пришедши к своей матери, отрок тот сказал ей, что обещал святому в дар пирог и просил его у нее, чтобы исполнить свой обет святому.

Мать его из любви к ребенку, а также из уважения к мученику, приготовила пирог, согласно просьбе своего сына, и передала его сыну еще теплый, не успевшим остыть. Отрок тот принес пирог в церковь и, положив его пред алтарем, поклонился и ушел.

Случилось, что в это время мимо той церкви проходили четыре купца. Они вошли в церковь, для того чтобы поклониться святому Георгию, и увидели на полу вкусный пирог (он еще не остыл, и от него шел ароматный пар). Купцы сказали друг другу:

– Это не нужно святому. Съедим пирог, а вместо него положим фимиам.

Когда они съели пирог, то направились к выходу из церкви; но никак не могли найти дверей, потому что двери им представлялись стеною. Тогда они положили на пол по одной серебряной монете, однако не могли найти выхода. Потом положили все вместе одну золотую монету и усердно помолились святому, чтобы он помог им выйти, но и на этот раз не нашли выхода, будучи одержимы как бы слепотою. Наконец, положили все четверо по золотой монете, и еще более усердно помолились, и тогда нашли выход, ибо нашли двери церковные открытыми и прошли сквозь них.

Эти золотые и серебряные монеты послужили началом к собиранию денег, необходимых для обновления того храма, ибо слух о чуде том прошел по всей стране той, и многие благочестивые люди добровольно приносили туда золото и серебро; на эти деньги был создан новый каменный храм, более обширный, в достаточной мере украшенный и снабженный всеми необходимыми принадлежностями для богослужения. В том храме совершались многие чудеса во славу Христа Бога и в похвалу святого великомученика Георгия [1, с. 60–63].

Спасение мореплавателей у побережья Крыма

Греческий корабль с ценным грузом во время плавания по Черному морю попал в страшную бурю. Ветер и волны несли корабль прямо на прибрежные камни, где всех ожидала неминуемая гибель. Несчастные мореплаватели обратились с молитвой к Георгию Победоносцу, и святой великомученик не замедлил придти им на помощь. Он внезапно появился на огромном камне, находящемся в 70 саженях от берега, и буря сразу утихла.

Корабль пристал к этому камню, и мореплаватели, которые должны были погибнуть, вышли на него невредимыми. На камне, к своему удивлению, они обрели икону святого Георгия и с честью перенесли ее на берег.

В 891 году вблизи места своего спасения греческие мореплаватели основали при пещерном храме на мысе Партениум монастырь в честь святого Георгия [3, с. 55].