Текст книги "Благословенный мир"

Анна Одувалова, Марина Голубева
Благословенный мир

Даже ночью улицы Благословенного города хорошо освещены. Приветливые уборщики буквально на коленях вычищают тротуары; улыбаются случайным прохожим; негромко переговариваются и желают друг другу удачного дня. Бежать! Бежать, пока не поздно, пока исчезновение не заметили, ведь неведение Старших продлится недолго. Рей слишком плохо знал город, чтобы выбраться из него в спешке и нигде не заплутать, а значит, стоило быть предельно внимательным.

Леворуких редко выпускали из закрытого интерната, отгороженного от обычных людей высокой стеной. На мощеные улицы Благословенного города разрешали выходить лишь студентам старших курсов по праздникам.

На штендер у дороги рабочие вывешивали огромный плакат с изображением президента, на днях вступившего в должность. И каждый случайный прохожий считал своим долгом бросить хотя бы взгляд на Избранного. Ведь именно с его правлением Благословенный город станет еще лучше, чище, счастливее. Невысокая, кругленькая улыбающаяся женщина, с такой же пухлой собакой на поводке даже послала портрету воздушный поцелуй.

Бежать! Быстрее, стремительнее, еще минут десять – и неизменно счастливая, правильная страна проснется вместе с восходом солнца. Излучатели, посылающие электромагнитные импульсы всем разумным существам, заработают в особом режиме. Вот тогда начнется настоящая охота. На Рея в едином порыве кинутся все, от мала до велика. Каждый, одержимый желанием восстановить справедливость, будет стараться поймать и уничтожить опасного беглеца. И люди не почувствуют принуждения, это будут их собственные мысли и желания. Их собственная ненависть к предателю и бунтарю.

Рей вытер выступившую под носом кровь рукавом ученической куртки и побежал дальше. Легкие горели, сердце колотилось где-то в груди, а от боли хотелось согнуться пополам, зато можно было не думать о том, что сегодня из жизни ушли двое его лучших друзей и девушка, которую Рей любил. Оказались недостойны, – так сказали Старшие, но Рей не верил. Впервые он усомнился в справедливости и правильности системы, бе-зотказно работающей уже более ста лет.

Он всегда считал, что ему несказанно повезло. Когда в семь лет его отобрали как избранного, способного мыслить иначе, нежели другие, леворукого, он был горд. Леворукие являлись элитой, правящей верхушкой общества, тогда Рей не знал, что не все, а лишь те, кто мог пережить обучение. Он не понимал, почему плачет мать и суров отец. И, наверное, все время обучения не понимал – он был умен, удачлив и всегда побеждал.

До выпуска их дошло пятеро из сорока – счастливчики, обычно оставалось меньше. Правящих не должно быть слишком много, все умные, проверенные и идеологически верные. Им пророчили великое будущее. Ни одного наладчика, все пятеро – элита, Рей не знал, что путевку в жизнь получат лишь двое. Пятеро – это много, это опасно. Они были слишком привязаны друг к другу, чтобы без остатка раствориться в идеологии Благословенного. В таком составе они могли создать оппозицию. Никого не волновало, что не хотели. Могли.

Их пригласили за стол и дали яд, таким оказалось последнее испытание. Противоядие было только в двух стаканах. Как бы Рей хотел повернуть время вспять и сделать так, чтобы заветный стакан достался Киаре, а не ему.

Рассвет вспыхнул на горизонте огненным заревом, и улицы наполнились народом. Люди, улыбаясь и желая друг другу счастливого трудового дня, спешили на работу, студенты, вставшие пораньше, торопились до занятий заглянуть в читальный зал.

– Эй, куда ты так несешься? – крикнул один из них вслед Рею. – Раньше всех хочешь успеть и две нормы выполнить? Молодец!

Парень, не оборачиваясь, бежал дальше. Ситуация изменилась мгновенно. Мирный и доброжелательный город превратился в толпу охотников, загоняющих единственную жертву. Смех стих, послышались возмущенные голоса: «Вон он! Держи негодяя!» – и за спиной раздался топот. Рей кинулся в ближайший двор, пытаясь оторваться от преследователей, с трудом увернулся от работяги в промасленной робе. Споткнулся о бордюрный камень и рыбкой полетел вперед. Вскочил, увидев прямо перед собой разгневанное лицо старушки с кошелкой.

– Урод! – выкрикнула она, ударив Рея по лицу увесистой сумкой.

«Кирпичи у нее там, что ли?» – мелькнуло в голове. Парень отмахнулся, отбросив старушку на газон, и под гневные вопли кинулся дальше. Но бежать было некуда – его окружала толпа. Голова закружилась от злобных оскалов и горящих ненавистью глаз. Какой-то здоровяк с монтировкой выскочил вперед. Рей успел уклониться, прикрывая рукой голову, и получил удар по плечу. Охнул и, прыжком уходя от второго удара, метнулся к стене дома. Толпа устремилась за ним, сразу несколько рук вцепились в плечи, кто-то дернул за волосы так, что брызнули слезы. Рей, рыча от отчаяния и не обращая внимания на боль, заработал кулаками. Наиболее агрессивные преследователи, отлетев от ударов, врезались в напиравшую толпу. С криками боли она отшатнулась назад, и Рей на миг почувствовал свободу. Он подпрыгнул, уцепился руками за низкий, нависающий над тротуаром балкон и, подтянувшись, перемахнул через перила. Пока хозяева квартиры его не заметили, кинулся вверх по пожарной лестнице, стараясь как можно быстрее добраться до крыши.

В Благословенном городе не было ни единого человека, кто протянул бы ему руку помощи. Сейчас его ненавидели абсолютно все, демонстрируя удивительную особенность мыслить в едином порыве. Рей – один из немногих уродов, неспособных познать радость единства общества. Он вынужден с раннего детства самостоятельно разбираться со своими мыслями и чувствами без помощи старших и элиты. Тяжкая ноша и большая ответственность, с которой он не смог справиться.

Молодой человек, затаившись за трубой, присел на крышу и посмотрел вдаль. Город заканчивался примерно в километре впереди, дома, похожие на муравейники, стояли ровными рядами до темной границы перепаханной земли. За ней не было ничего. Лес… каменная пустыня. Чужой, небезопасный мир. Им говорили, что человек там не протянет дольше трех дней. Наплевать, Рей и не хотел жить. Незачем, весь мир рухнул со смертью любимой девушки. Рей теперь изгой – пути назад нет.

Перепрыгнув с крыши на крышу, Рей окончательно оторвался от погони, но оступился на скользкой черепице и рухнул вниз. Приземлился удачно – прямиком в мусорный бак, расшвырял аккуратно упакованные в пластиковые мешки отходы и попытался выбраться. Болело все тело, было трудно дышать, но Рей все еще не чувствовал себя в безопасности, он перевалился через край мусорного контейнера и растянулся на асфальте, приподнялся на руках и осторожно забился в проход между плотно стоящими домами. Небольшое зарешеченное окошко, ведущее в подвал, парень заметил не сразу. С трудом раздвинул металлические прутья и протиснулся в образовавшийся проем. Рей никак не думал, что подвал окажется таким глубоким. Парень нырнул рыбкой вниз и приземлился на бетонный пол, больно ударившись коленями и локтями. Закусив губу от боли, он попытался проползти дальше. В неосвещенном коридоре приходилось передвигаться практически на ощупь.

Спустя некоторое время обессиленный парень привалился к стене и закрыл глаза. Пускай ловят, бежать уже не имеет смысла. Вряд ли от него отстанут так просто, скорее всего, по следу пустят специально обученных людей и собак, но пока есть минутная передышка, нужно ею воспользоваться.

На смену боли и неприятным мыслям пришло забытье. Сквозь мутное марево гаснущего сознания пробились тихие голоса. Рей затаил дыхание и, почувствовав на плече чью-то руку, ударил изо всех сил. Вскочил на ноги и, разобрав в кромешной темноте лишь мутные силуэты да редкие, но яркие вспышки фонарей, кинулся бежать, запнулся о камень и рухнул, приложившись виском о кирпичную кладку.

Рей пришел в себя от мерного тиканья часов – знакомый, нераздражающий звук. Откуда же тогда неосознанное беспокойство и страх? Молодой человек приоткрыл глаза и осторожно повернул голову в сторону, пытаясь оценить окружающую обстановку. Воспоминания о минувшем дне хлынули лавиной и заставили сердце стучать быстрее. Похоже, вчера он все же попался, только вот кому – это вопрос. Комната похожа скорее на больничную палату, нежели камеру. Вряд ли сбежавшего бунтовщика-леворукого стали бы помещать в госпиталь. Скорее всего, уничтожили бы на месте. От таких, как он, несущих потенциальную угрозу, элита избавлялась быстро.

Присев на кровати, Рей сбросил тонкое одеяло и спустил вниз босые ноги, нетерпеливо сдернул какую-то трубку, ведущую к мерно гудящему аппарату (именно его сквозь сон парень принял за часы), аппарат тут же истошно заверещал, и в палату вбежали двое. Перепуганная девчонка лет восемнадцати и мужчина в возрасте, под пятьдесят или чуть старше, в костюме военного покроя. Рей отпрыгнул к стене, пытаясь отыскать взглядом что-нибудь похожее на оружие.

– Тише, парень, – с едва заметным акцентом произнес мужчина, предостерегающе вытянув в

...

конец ознакомительного фрагмента