Текст книги "Королева академии"

Глава 10

Я еле добралась до комнаты. Уставшая, измученная, со всё еще горящими легкими и красной, словно у вареного рака, физиономией. Хотелось залезть под одеяло и рыдать. Долго, взахлеб и желательно – без свидетелей. Но поплакать без свидетелей в общаге – это недоступная роскошь. Поэтому я изо всех сил старалась подавить в себе это желание.

Однажды я попробовала пореветь при своих девчонках. Больше повторять не хотелось. Так много, долго и бестолково меня еще никогда не утешали. Закончилось всё тем, что рыдать мы стали уже втроем. Я потому, что была расстроена. А они потому, что поплакать за компанию с подругой – это святое дело.

Но как бы сильно мне ни хотелось сдержаться, получалось плохо. Я осталась без сил. Меня выбило из колеи свидание с Джевисом, которое для него было лишь поводом насолить Эссиль (снова она сделала мне гадость, в этот раз хоть и не специально). Вечно язвительный Нокс, который мало того что заставляет меня заниматься сопромагией, так теперь еще хочет, чтобы я бегала с ним по утрам, добавил неприятных эмоций. А я даже не знала, смогу ли завтра встать с кровати, не то что бежать.

Про отбор даже думать не хотела. После выходки Джевиса сама мысль об участии была противна. Сегодня я планировала сходить в душ, потом упасть в постель, а когда проснусь, плотно засесть за курсовую по сопромагии. Чем быстрее сдам хвост, тем скорее отвяжусь от магистра Нокса и смогу отдохнуть в зимние каникулы. Буду кататься с горки, гулять, пить глинтвейн и не думать ни о парнях, ни об учебе. Может быть, приму приглашение Стеффи и съезжу с ней в их загородный дом. Или навещу родителей. Но домой хотелось меньше. После рождения близнецов десять лет назад не то чтобы я стала маме и папе не нужна, скорее, просто отошла на второй план. Не хотелось приехать и лишний раз в этом убедиться.

Когда я толкнула дверь в комнату, меня встретили гробовым молчанием. Девочки смотрели широко открытыми глазами. Их лица выражали любопытный восторг. Дан тихонько хихикал на кровати Стеффи, и только Халява что-то невозмутимо жевал, устроившись на подоконнике.

В центре обеденного стола в высокой прозрачной вазе стояла нереально красивая роза с тонким серебристым стеблем и словно хрустальными лепестками. Она казалась неестественной, произведением искусства, а не созданием природы. И если бы я не видела таких цветов раньше, то не поверила бы в ее реальность. Интересно, кому из девчонок сделали такой щедрый и уникальный подарок? И еще интереснее – кто.

– В чем дело? – недовольно буркнула я. – Почему вы на меня так смотрите?

– Рассказывай! – скомандовала Элси и выжидающе уставилась на меня. Против взгляда ее широко открытых голубых глаз мало кто мог устоять, но за два с половиной года совместного проживания я приобрела иммунитет.

– Что я должна вам рассказать?

Было что, но мне не хотелось. По крайней мере сейчас.

– Почему это Джевис Денизо вдруг внезапно появляется на пороге нашей комнаты и дарит тебе умопомрачительные цветы? – выпалила Стеффи и посмотрела на меня с укором. Словно я скрывала от лучших подружек роман.

– Это принес Джевис? – выдавила я, чувствуя, как сердце скакнуло в груди и уперлось куда-то в горло.

– Там еще есть записочка, – сообщила Стеффи, указав на серебристый, сложенный вчетверо листок.

Он слегка светился магией. Это не дало моим любопытным подружкам сунуть в него свои носы. Поэтому две хитрюги и ждали меня с таким нетерпением.

Первым порывом было демонстративно выкинуть и записку, и цветок. Но роза оказалась так ошеломляюще красива и, безусловно, стоила кучу денег. Мне ни разу в жизни не дарили подобных, и я просто не смогла с ней так поступить. Поэтому подошла на негнущихся ногах к столу и медленно развернула записку.

«Прости меня. Ты невероятно классная, и я желаю тебе победы», – было в ней написано. Одна короткая строчка, но сердце сжалось и пустилось в пляс. Наверное, стоило выкинуть подарок, проявить стойкость, но почему-то совершенно не хотелось этого делать. Я стояла и глупо улыбалась, даже усталость после жесткой пробежки отступила. И я готова была к новым подвигам. Например, пройти очередной этап отбора.

Только выпытав про случайное свидание с Джевисом, девчонки обратили внимание на мой встрепанный и взмокший вид и, обругав магистра Нокса за беспощадность, отпустили в душ. Горячие струи воды заставили почувствовать себя лучше. Я наконец-то отдышалась, а мышцы расслабились, и усталость из изматывающей превратилась в приятную. Только уж очень сильно клонило в сон.

Не упасть под теплое одеялко в тот же миг, как вышла из ванной комнаты, я смогла лишь невероятным усилием воли. Ну и с помощью девчонок, которые жаждали не спать, а общаться. Для того чтобы почувствовать себя бодрее, пришлось выпить чашку кофе.

Халява сыто дрых на кровати. Судя по круглому вздымающемуся пузику, в мое отсутствие его снова кормили.

– Ну и?

– В смысле «и»? – спросила я, понимая, чего именно хочет от меня Стеффи.

Я сама с того момента, как увидела подарок Джевиса, думала, как бы поинтереснее выполнить очередное задание отбора.

– Серьезно, Вир, – встрял Дан, – как ты собираешься проходить следующий этап?

– Честно? У меня нет ни одной стоящей идеи, – призналась я. – Сейчас, кажется, я вообще не в состоянии думать. Ненавижу магистра Нокса с его воспитательными мерами!

– Вот поэтому… – Элси достала из кармана небольшой прозрачный пузырек и помотала им у меня перед носом. Внутри колыхнулась радужная жидкость. – Мы достали зелье. Ты же исчезла, а время не ждет.

– Предлагаете рисовать его портрет? – вздохнула я, не испытывая восторга, но признавая, что сама ничего более стоящего предложить не могу. И лучше воспользоваться идеями друзей, чем вообще не сделать ничего.

Я не любила зелья. Никогда не знаешь, каким побочным эффектом тебя накроет. То ли головной болью, то ли поносом, то ли кожным зудом. Иногда всё проходило без эксцессов, но гарантии не могли дать даже в дорогих лавках, а на самую лучшую у троицы денег явно не хватило. К тому же действие было недолговечным. Возьмем то же зелье, пробуждающее художественные способности. Я, конечно, нарисую портрет. Он будет красивым и реалистичным, но недолго. А потом превратится… Ну исчезнут чары, короче. Для прохождения очередного этапа отбора будет достаточно, а вот портрет маме на юбилей лучше не рисовать.

– Портрета мало, – вклинился Дан. – Поймите, это самое очевидное решение. Вся академия завтра наполнится портретами этого блондинчика. – Тут главное не что, а где. Нужно увековечить и вознести.

– На стенд, что ли, повесить?

– Поверь, Вир, – хмыкнул парень, – стенд будет обклеен ликами Джевиса. Нет, тут надо мыслить масштабнее.

– На дверь столовой? – предложила Стеффи.

– Уже лучше, – кивнул полувампир. – С утра там столпотворение, но тоже идея лежит на поверхности. Опять же – не будем оригинальными.

– Нет! – Я ухмыльнулась и подошла к окну. – Придумала.

– Рассказывай?

Девчонки тут же подбежали ко мне и встали за спиной. Дан просто вытянулся и выглянул в окно, не вставая с кровати.

– Что вы видите?

– Двор.

– А еще? Что видят все обитатели академии? Это видно и со двора, и практически из любого окна, – продолжила я их пытать.

– Не знаю, – сдалась Стеффи.

– Ну же!

Я указала на центральную башню.

– Ты серьезно? – выдала Элси, которая догадалась первой.

– Я не понял, – обиженно признался Дан, смешно вытягивая шею и пытаясь подвинуть Халяву, загораживающего вид.

– Мы повесим портрет Джевиса вместо флага академии! – торжествующе сказала я. – Правда ведь круто?

– Нас за это убьют, – с восторгом пробормотала Стеффи.

Я тоже так считала, но меня охватил лихой азарт.

– А вешать как будем? – задал вопрос Дан, но на него посмотрели так выразительно, что он обреченно вздохнул.

– Мне не нравится идея сидеть голым в мороз на главной башне академии и творить акт вопиющего вандализма, – признался он.

– Ну-у, будет ночь, и ты постараешься всё сделать максимально быстро, – сообщила ему Стеффи.

Лицо парня стало таким, что я поняла: сейчас он проклинает день, когда решил заглянуть к сестре в гости. Впрочем, мы же его не звали. А значит, сам во всём виноват. Зато с нами не скучно.

После того как мы обсудили самые принципиальные моменты, пришло время приступать к выполнению задания. Это только кажется: вот оно зелье – выпей и рисуй! Как бы не так! Прежде чем начать работу, нужно четко понимать, чего ты хочешь. Не только композиционно, но и в плане стиля, иначе ничего не получится.

Когда девчонки и Дан отправились добывать мне полотнище, на котором можно изобразить портрет, я пошла в библиотеку, вдохновляться работами старинных мастеров.

В инструкции было сказано, что необходимо выпить несколько глотков зелья за пятнадцать минут до начала творческого процесса. Поэтому я его глотнула в комнате. К счастью, на вкус зелье оказалось как обычная, чуть подслащенная вода. Это примирило меня с необходимостью его пить. После того как зелье начинало действовать, можно было приступать к следующему этапу – обучающему.

В академии имелось несколько читальных залов. Студенты собирались преимущественно в том, который находился ближе всего к жилому крылу. Я же сейчас направилась в самый дальний. Во-первых, там много литературы по искусству, а во-вторых, не хотелось встретиться с кем-то из соперниц по отбору.

Расчет оказался верен. Когда я открыла дверь в прохладное длинное помещение, то поняла, что воскресным вечером желающих тут позаниматься нет. Я оказалась одна, если не считать библиотечного смотрителя, древнего призрака-хранителя этого замка – Пантерия Бессмертного.

Призрак не мог сам доставать книги, но замечательно следил за порядком, и стащить литературу было невозможно. Несмотря на свою бестелесность, хранитель прекрасно умел блокировать двери и при любом инциденте мчался жаловаться на нарушителей администрации. С ним просто предпочитали не связываться.

– Как приятно видеть в моем унылом пристанище живую и теплую душу, – радостно затрепетал он, едва меня завидев.

– У меня тело теплое, а душа… кто же ее знает, – усмехнулась я и попросила: – Можно посмотреть альбомы по искусству эпохи рассвета магицизма?

Призрак бодро отбарабанил, на каких полках находится искомое, и я довольно быстро набрала охапку книжек и толстых глянцевых альбомов. Потом отыскала уютный столик, прятавшийся за стеллажами, и устроилась там на ближайшие несколько часов.

Необходимо было не только рассматривать работы мастеров, стиль которых я хотела скопировать, но и набивать руку. «Пять-десять набросков, – говорилось в инструкции, – прежде чем начинать творить настоящую картину».

Я решила сделать несколько копий готовых работ только в графике, а потом попробовать воплотить свою задумку для флага в миниатюре.

От зелья чувствовалось легкое головокружение, но оно почти не беспокоило и усилилось, лишь когда я принялась рассматривать работы известных мастеров живописи. Мой взгляд словно проникал сквозь картину, и казалось, я вижу, как она слой за слоем создавалась. Удивительное ощущение. Я была настолько погружена в процесс, что не замечала никого и ничего вокруг. Существовала только я, картины и больше ничего.

Рука сама потянулась за блокнотом и карандашом. Я начала черкать, не отрываясь от просмотра репродукций. Мое внимание привлекла работа тосриканского автора прошлого столетия. Она называлась «Утро Северной Розы». Под «Северной Розой» подразумевалась удивительно красивая, хрупкая девушка в прозрачном одеянии, возлежавшая на кровати. Она только проснулась, а возлюбленный уже протягивал ей гроздь винограда. К слову сказать, возлюбленный, одетый в одни лишь брюки, тоже был удивительно хорош. Высокий, стройный, с шикарно прописанной мускулатурой. Я даже залюбовалась и красивым торсом, и работой художника.

Подумала, что забавно сделать девушку похожей на меня, а парня – на Джевиса. Карандаш летал над бумагой. И получалось довольно неплохо. Зелье оказалось действенным. Я, честно сказать, боялась, что его эффект сильно преувеличен и без минимальных врожденных данных не обойтись. Но производители не врали, когда обещали талант в одно мгновение.

С парнем оказалось чуть сложнее. Я начала прорисовывать фигуру, старательно высунув от усердия язык, всё больше отрешаясь от реальности. Мне казалось, я и сама стала частью картины, оказавшись в какой-то параллельной вселенной, когда услышала за спиной знакомый смешок. Вздрогнула и повернулась, встретившись взглядом с магистром Ноксом.

Он был в распахнутой на груди рубашке, и я могла разглядеть вязь татуировок, идущих по шее, словно замысловатое колье или удавка.

– Тебе не кажется, что ты рисуешь неправильно? – поинтересовался он низким, хриплым голосом.

– В смысле? – уточнила я, пытаясь понять, что он вообще забыл в библиотеке в такой час.

– В прямом. Рисуешь ты, Вирена, так же…

– Как знаю сопромагию? – спросила я, завороженно наблюдая за тем, как мужчина наклоняется ближе.

– Нет. Так же, как бегаешь. Компенсируешь скудные навыки усердием. Давай я тебе помогу.

Он взял мою руку в свою и начал водить по листу бумаги. Странно, я почти не чувствовала давления его ладони, но линии стали более резкими, отрывистыми, и парень преобразился. Фигура стала мощнее, а обнаженный торс покрыли татуировки. Да и лицо приобрело характерные черты. Совсем не те, которые я хотела ему придать.

– Что за?.. – возмутилась я и обернулась, намереваясь высказать магистру всё, что думаю о его вольностях, но за моей спиной никого не оказалось. Пустой зал библиотеки, тишина и приглушенный свет ламп. Я находилась тут одна, и лишь где-то на горизонте маячил призрак.

На столе передо мной лежали листы бумаги, и на всех оказался нарисован Нокс. Не на одном, как я думала сначала. Нет! Я скопировала несколько работ, и на каждой красовался брюнет. Реалистичные черты лица, татуировки, прорисованные до малейших подробностей. Мне кажется, я их так четко даже не запомнила.

Эти рисунки меня пугали. Первым порывом было выкинуть их куда подальше, но потом я поняла, что библиотека всё же общественное место. Не хотелось бы, чтобы с утра кто-то нашел плоды моего творческого порыва. Поэтому торопливо засунула листы в сумку, собрала альбомы с репродукциями в стопку и подошла к призраку-охраннику.

– А мужчина, который сюда заходил… – начала я.

– Ты что-то путаешь, барышня, – сказал Пантерий Бессмертный. – Ты тут сидела совершенно одна. Ко мне нечасто заходят посетители по выходным.

Он вздохнул.

– Но как? Я же его видела…

– Ну-у-у, за твои видения не отвечаю, а вот за свои обязанности – да. Поэтому точно знаю: кроме тебя, тут не было ни единой живой души. Поверь умудренному столетиями призраку. Я теплую кровь за версту чую.

Понимая, что, вероятно, схожу с ума, я задумчиво направилась в свою комнату. Похоже, зелье на меня подействовало странным образом. Только вот вопрос… сегодняшнее или то, которое я пролила на себя в покоях Нокса? Я просто не могла объяснить то, что случилось в читальном зале. Видение было таким отчетливым! И это заставляло нервничать и смущаться.

Девчонкам и Дану решила ничего не говорить. Признаться честно, мне стало неловко из-за того, что я рисовала полуобнаженного татуированного Нокса. Было в этом что-то удивительно неправильное. Всё же он преподаватель!

Как бы не впасть в транс и не нарисовать магистра вместо Джевиса на флаге! Я даже уселась на подоконнике в коридоре и достала блокнот. Сосредоточилась и быстренько по памяти набросала Дана. Рядом с ним пририсовала Стеффи. А с другой стороны Элси. Подумала – и в уголке всё же изобразила Джевиса.

Вроде всё вышло нормально, в транс я не впала. Видимо, магистр появился исключительно в момент, когда навыки формировались. Это несколько успокоило, и я всё же добралась до своей комнаты, где меня уже порядком заждались друзья. Они не нашли ничего лучше, чем стащить из кладовой чистую белую простыню из тех, которые нам выдавали на смену белья.

Глава 11

Когда я открыла дверь, ко мне кинулся Халява. С воплем «Кормительница пришла!» он запрыгнул на руки, обнюхал и печально слез, резюмировав:

– Булкой не пахнешь. Плохо.

– Ну-у-у… – растерялась я, понимая, что обед пропустила, а на ужин еще не ходила. Зря, времени осталось не так много. Даже в животе призывно заурчало.

– Не заботишься, – вздохнул демоненок, начиная отпихиваться и пытаясь слезть с рук.

Я его удерживала скорее рефлекторно, чем с какой-то определенной целью.

– Эм… – Слова подбирались с трудом. Всё же мне досталось удивительно наглое и прожорливое создание. – Ну я же не выбирала тебя в домашние любимцы, – наконец нашла аргумент в пользу своей забывчивости.

– Я тут сижу, волнуюсь, а она и не вспомнила-а-а. Заботишься о ней…

– Но пока ты только жрешь и ничего больше не делаешь! – возмутилась я несправедливым обвинением. – Помощи никакой!

– А ты не просишь, – буркнул Халява, слез с рук, забрался на диван и накрылся подушкой.

Мне хотелось подойти и его пожалеть, но подозреваю, булка его утешит быстрее, чем мои речи. Поэтому я лишь укоризненно посмотрела на торчащий из-под подушки серый пушистый зад. Слова Халявы заставили задуматься. И, похоже, не одну меня.

– Так, тебя, значит, просить нужно? – пробормотала Стеффи.

– И тогда ты поможешь? – кровожадно улыбнулась Элси, но ответом им было молчание.

Девчонки посмотрели на спрятавшуюся тушку, но решили тоже не трогать. Переключились на меня.

– Ну, как тебе? – указали они на гордо развернутую простыню, которая свисала со стола, словно скатерть.

– Н-да… – пробормотала я, пытаясь оценить масштаб работы. – А тряпочки поменьше не нашлось?

– Вирена, – наставительно заметила Стеффи, – это же флаг на башне. Маленькую тряпочку снизу видно не будет!

– Даже не могу сообразить, чем рисовать… – пробормотала я, начиная прикидывать масштаб работы. Похоже, всю ночь придется провозиться.

– Мы обо всём позаботились! – сказал Дан. – Пока девчонки доставали простыню, я слетал в город и добыл краски. Есть у меня одна знакомая художница… – Парень мечтательно улыбнулся, но потом одернул себя и продолжил: – Короче, она сказала, какая краска лучше всего подходит для работы по ткани и при этом не смоется дождем. Так что твори и вытворяй, Вирена.

Он торжественно протянул мне целый ящик с красками и кистями. Краски оказались не новыми, но их было много.

– Вопрос – где? – пробормотала я. – Наверное, придется убрать всё с пола. Включая стол.

Мы сначала бодро освободили мне пространство для творчества, а потом пошли на ужин. Дана взяли с собой, справедливо рассудив, что вечером в воскресенье никто не будет приглядываться к «новенькому» студенту. Да и время сейчас было не совсем позднее, гости еще имели право находиться на территории студенческого городка.

Когда мы двинулись к двери, Халява высунул из-под подушки любопытную мордочку. Я не удержалась и сказала:

– Не обижайся, принесу тебе булку.

Демоненок ничего не ответил, но на морде появилось выражение незамутненного счастья, а подушка, за которую он прятался, радостно затряслась.

Мы не спеша догуляли до столовой. Народу там практически не было. Лишь за дальним столиком сидела знакомая компания. Ирэна, девушка из моей группы, веселая хохотушка, с которой мы неплохо общались, и два брата-близнеца, Лэд и Дэл. Они учились вместе со Стеффи на направлении, где готовили стихийников. Недолго думая, мы решили составить им компанию.

За тишину в столовой пришлось расплачиваться. Всё вкусное тут уже съели до нас. К вечеру остались только черствые ватрушки (три штуки, я их сразу же забрала для Халявы) и гречка с подливой. Ужин сложно было назвать королевским, но я с завтрака проголодалась так сильно, что съела бы даже подошву от ботинка. А уж гречка и вовсе показалась пищей богов.

Я бы с удовольствием посидела с ребятами подольше, но меня ждал масштабный проект: нарисуй портрет Джевиса на простыне за одну ночь. Работы предстояло много. Не важно, как ты рисуешь. Чтобы «освоить» такую площадь, нужна уйма времени, краски и усилий. И чем раньше я начну их прилагать, тем быстрее закончу и, может быть, лягу спать. Мало нарисовать портрет, нужно еще закрепить его вместо флага, а это задачка посложнее. Надеюсь, Дан с ней справится.

Я сослалась на головную боль, первую пару, которая меня ждет завтра с утра, и ушла творить. Дан с девчонками обещали быть позже. По мне – так даже лучше. Не хватало еще слушать в процессе их советы и ехидные замечания. А сейчас есть шанс, что я в тишине и до их возвращения справлюсь с основной работой.

Скормив булки Халяве, который моментально забыл про свои обиды и довольно заурчал, я принялась за работу. Я уже знала, что именно изображу. Нарисовать портрет несложно, сложнее соблюсти второе условие: сделать так, чтобы было понятно, что картина принадлежит мне. Проще всего подписать как аттестационную работу, но это неинтересно.

Рисовать рядом с Джевисом себя я тоже не хотела, поэтому решила добавить в работу такую деталь, которая однозначно укажет на авторство. Но знали об этом только я и Джевис. Поэтому моя картина – это еще и проверка блондина на честность. Если он предпочтет проигнорировать и сделает вид, будто не понял, кто нарисовал портрет, тогда и участвовать в отборе смысла нет. Зачем мне победа, если парень не хочет видеть меня рядом с собой настолько, что устроит такую подлянку?

Пока размышляла, я успела сделать набросок, и дальше принялась прорабатывать детали, стараясь не отвлекаться от процесса, чтобы, не дай демоны, парень на полотне не приобрел чьи-то чужие черты. Точнее, черты одного конкретного человека, которого почему-то в последнее время стало слишком уж много в моей жизни. Пока я была собрана и не уходила в себя, процесс шел так, как надо.

Когда я заканчивала лицо Джевиса, голова кружилась от перенапряжения. Рука дрожала. А всё потому, что желание исправить разлет бровей, придать подбородку другую форму, изменить цвет глаз было таким сильным, что приходилось находиться в полной концентрации. Стоило хоть немного отвлечься, и тут же рука начинала жить своей жизнью. Определенно, с Ноксом у нас имелась какая-то связь. И мне жизненно необходимо понять, какая именно.

На нарисованном Джевисе я даже рубашку изобразила, застегнутую на все пуговицы, хотя сначала хотела обнажить шею и часть груди. Но потом поняла, что очень трудно контролировать процесс и не изобразить татуировки, испортив этим весь масштабный труд.

В результате к тому времени, когда вернулись девчонки с Даном, я хоть и доделала основную композицию и заканчивала работать над фоном, но чувствовала себя как выжатый лимон. Готова была уснуть, уткнувшись физиономией в импровизированный холст и палитру, в качестве которой я использовала единственное в нашей комнате белое блюдечко.

Вопреки ожиданиям, никто не стал давать советов или острить. За моей работой смотрели с благоговением.

– Как красиво… – протянула Стеффи с восхищением.

– Ага, – согласилась я. – Только моей заслуги в этом никакой нет. Зелье попалось качественное. Вот и всё.

– Не скажи. – Элси присела на пол рядом и вытерла с моей щеки краску. – Композиция твоя, и вообще здесь всё твое. Стиль, какие-то неуловимые мелочи, делающие это картиной. Я видела работы под действием зелья. У большинства получается просто детальная, мертвая точность. В твоей картине жизнь. Это замечательно и встречается не так часто, как может показаться на первый взгляд.

– И что это значит?

– Не знаю. – Элси пожала плечами. – Возможно, в прошлой жизни ты была художницей.

Подружка улыбнулась, а Стеффи вздохнула.

– Жаль только, эта красота ненадолго, – она указала пальцем на картину.

– Главное, чтобы завтра до вечера довисела, – ответила я, хотя мне тоже было немного жаль, что труды пропадут.

– Ну, когда можно будет вешать? – деловито спросил Дан, который нашими сантиментами не проникся. А может быть, полувампира просто раздражал другой парень на его территории. Пусть конкурент и был нарисованным.

– Нужно подождать, когда высохнет, – сказала я и устало поднялась, потягиваясь и разминая мышцы.

Ноги не держали. Болели ребра и спина. И я не могла сказать – от чего. То ли от пробежки по сугробам с Ноксом, то ли из-за того, что я долго сидела в одной позе.

– Виреночка, а может быть, ты пока умоешься? – спросила Элси. – У тебя боевая раскраска аборигенов с дальних островов. Пока ты приводишь себя в порядок, Стеффи немного посушит полотно. А то уже поздно, пора повесить результат твоих трудов.

Хотела напомнить девчонкам, что бытовые заклинания – моя специализация и я способна посушить свою работу не хуже, чем Стеффи. Но потом вспомнила, что произошло в прошлый раз, когда я пыталась использовать это заклинание. Невинная попытка высушить платье, которое не успело досохнуть к нужному времени, закончилась тем, что за летающей по коридорам тряпкой мы гонялись всем общажным крылом. Отловили только в районе столовой. И то не мы, а буфетчица – суровая гномка Салара, которая встала на пути у сбежавшего платья грудью и тем самым спасла и мой наряд, и подливу с томатами, куда платье возжелало нырнуть.

Когда я вышла из ванной, Дан снова стоял в центре нашей комнаты, обернув вокруг бедер халат Стеффи, и задумчиво смотрел на сложенную в несколько раз простыню.

– В чем дело? – уточнила я. – Тебе в таком виде ходить удобнее, что ли?

– Я не могу ее поднять, – обрадовал меня парень.

– В смысле? – холодея, уточнила я.

Неужели все труды насмарку?

– В самом прямом смысле, – раздраженно буркнул он. – Не могу поднять простыню в образе мыши.

– Думала, у вас сила остается прежней.

– Не совсем так. – Дан поморщился. – Во-первых, я полувампир, и все способности сородичей у меня выражены менее ярко. Всё же кровь я не пью. А во-вторых, мне просто не хватает лап! Она слишком большая!

– И что делать будем? – тоскливо спросила Элси. – Неужели всё?

– Ну почему всё? – кровожадно улыбнулась я. – У нас же есть тот, кто обо мне заботится и не помогает лишь потому, что его не просят. Так ведь?

Я выразительно посмотрела на Халяву, который дрых у меня на кровати, раскинув лапы и выпятив мохнатое пузико.

Демоненок почувствовал, что говорят о нем. Проснулся и нелепо задергался, словно жук-навозник, случайно упавший на спину. Перевернулся и уставился на нас незамутненным взглядом черных блестящих глаз. На морде читалось сонное непонимание.

– Будешь помогать нам, – сообщила я.

– Кто? – искренне удивился он. – Я?

– Ну, Дан один не справляется. А кроме него из летающих тут только ты.

– А булка? – уточнил Халява, выразительно посмотрев на пустой стол.

– Ты только что съел три! – возмутилась я.

– Не помню, – заявил нахальный зверь и повернулся к нам задом.

Признаться, от такой наглости я выпала в осадок. Чем больше его узнавала, тем сильнее убеждалась: он действительно Халява. Не в том плане, что помогает достичь желаемого без усилий, а в том, что сам именно этого ждет от жизни и окружающих.

– А кто обещал мне помогать? – попыталась воззвать к его совести.

– Булку хотелось… – предельно честно отозвался он.

– Булку, значит, хотелось! – Я прищурилась и сделала несколько шагов навстречу поганцу. – Короче… Или ты сейчас помогаешь Дану вешать флаг, или выметаешься сию минуту в нижний мир. – Я выставила перед собой руку. – Кусай!

– Не буду! Бе-е-е, – затошнился демоненок и спрятался за подушкой.

– Не будешь кровь пить или помогать? – уточнила Стеффи.

– Кровь не буду. Бе-е-е!

– Тогда бери флаг и отправляйтесь на башню, – скомандовала я. – Быстро!

– А булка?

– Завтра будет тебе булка. А если всё пройдет без неприятностей, то и две.

Осознав, что так просто от него не отстанут, Халява печально выбрался из своего укрытия и тяжело перепрыгнул на стол, где лежала сложенная простыня.