Текст книги "Королева академии"

Глава 14

Я робела. Вот совершенно непонятно почему. Ну не на свидание же он меня позвал! И всё же, находясь с магистром Ноксом в неформальной обстановке, я не могла избавиться от мысли, что это всё очень неправильно и неловко. Может, если бы меня не преследовали видения его обнаженного тела, его татуировок, и воспринимать его, как раньше, как сурового препода в застегнутом на все пуговицы камзоле, было бы проще.

Но некоторые события навсегда нас меняют. Точнее – наш взгляд на определенные вещи. Вот, например, я смотрела на воротничок-стоечку, а видела ошейник из татуировок и, судя по прищуренному взгляду магистра, он прекрасно понимал ход моих мыслей. От этого становилось еще более неловко и неуютно. Уже не хотелось обедать. Хотелось сбежать подальше.

– Что будешь есть, Вирена? – спросил он, и я вздрогнула от низкого голоса, словно не слушала его полгода на парах.

Выглядела при этом, подозреваю, очень глупо.

Собралась с мыслями и ляпнула:

– Еду…

Ну конечно, что же еще можно есть? Захотелось постучаться головой о столешницу. Как можно быть такой идиоткой?

– Я догадываюсь, что вы не собираетесь съесть салфетки со стола, – осторожно заметил магистр Нокс.

– Картошку и рыбу, – тут же поправилась я. – И еще салат, – добавила, чувствуя, как сильно проголодалась.

– И всё же я не могу понять тебя, Вирена… – начал магистр после того, как нам принесли обед.

– А зачем меня понимать? – искренне удивилась я.

– Природное любопытство. Большинство студентов – это открытая книга. Ты смотришь на них и понимаешь, что они собой представляют. И часто – какая судьба их ждет. Но ты…

– А что я?

– Сначала я думал, ты одна из тех девушек, которые получают образование лишь затем, чтобы потом удачно выйти замуж. Зачем для замужества нужен диплом, остается для меня тайной, но они в это верят. Думаю, потому что им с детства об этом говорят матери. А матерям – их матери и так далее. Порочный круг. Но потом…

– Что «но»? – Я обиделась. Ну почему так-то? – Может, я такая и есть.

– В том и дело, что, несмотря на первое впечатление, в некоторых вещах ты удивительно целеустремленная. И, как показал сегодняшний день, неглупая. Ты ведь давно сбросила заклинание. Почему молчала?

– А о чем с вами говорить? О погоде? Так она отвратительная. Это, по-моему, видно и так. Обсуждения не требует.

– То, что ты не устроила скандал на зачете и не попыталась наложить на меня заклятие там же, говорит о тебе как о человеке дальновидном и сдержанном. Поэтому я не понимаю, откуда у тебя такие проблемы с моим предметом.

– Ну а что тут непонятного? – пожала я плечами. – Мне просто не нравится сопромагия.

– И бегать?

– И бегать, – не стала отрицать. Хотя всё же посчитала необходимым добавить: – Впрочем, с бегом я бы смирилась, не будь за окном снегопада. Но бегать по сугробам? Для этого действительно нужно иметь слишком много свободного времени и…

«Шизанутую голову», – хотела добавить, но решила: это перебор. В конце концов, магистр неглупый мужчина, а значит, догадается, что я хотела ему сказать.

– Или просто выработанную годами привычку, – улыбнулся он, проигнорировав жирный нетактичный намек. – Не смею тебя больше задерживать, Вирена. Но завтра жду на занятии.

– Надеюсь, на последнем, – сказала я. – Планирую сдать курсовую.

– Похвальное стремление, – ровно ответил он, а у меня на душе стало неприятно. Закралось подозрение, что не сдам. Снова.

Магистр ушел, а я откинулась на спинку низенького диванчика, отмечая, что тут особенно уютно, и уставилась в окно. На пургу, за пеленой которой где-то на шпиле академии развевался флаг с ликом Джевиса. Его не было отсюда видно, но сам факт наличия грел душу.

Печально, но я так и не решилась задать вопрос про зелье и его возможные эффекты. Я не верила, что рисовала Нокса просто так. А шанс выяснить правду упустила. Не думаю, что еще раз доведется обедать с магистром.

И, конечно, я переборщила с обещаниями. За курсовую так и не садилась. Пожалуй, пришло время этим заняться. До вечера и оглашения результатов текущего испытания, а также до объявления следующего, еще много времени. Замечательно, если получится потратить его с пользой.

На самом деле отработки порядком напрягали. Что в следующий раз Нокс придумает, непонятно. И мне не нравилось находиться в его обществе. Я не любила его предмет, не хотела узнавать ближе как человека, робела в неформальной обстановке, а в формальной чувствовала себя рядом с ним тупой. Всё шло к тому, чтобы как можно быстрее прекратить общение.

Самое главное в жизни – это четко сформулированная цель. Разобравшись в себе и мысленно составив план действий, я заскочила в комнату, забрала курсовую и отправилась в библиотеку, где мне никто не мог помешать работать. Девчонки, как ни странно, отнеслись с пониманием. Впрочем, у них тоже начались зачеты и экзамены, и они усиленно зубрили. Скучал только Халява, но так как булки в комнате еще не закончились, он тоже не слишком расстроился. Просто ушел на подоконник дожевывать очередную вкусняшку.

Вечером в библиотеке было довольно людно. Меня это удивило, и только потом я поняла, что началась новая учебная неделя. Зачетная. Студенты массово грызли гранит науки. Ладно хоть делали это тихо, и меня не отвлекало ничего, кроме шуршания листов, едва слышного сопения и собственных глупых мыслей, которые мешали как следует сосредоточиться и наконец-то доделать эту идиотскую курсовую по сопромагии.

В моей голове Джевис снова звал меня на свидание, а я задумчиво решала, сказать ему «да» или «нет», и разглядывала Нокса в полотенчике. Как всё это уживалось в мозгах, вытесняя такую нужную сопромагию, сама не понимала. Лениво пересчитывала набившие оскомину формулы, злилась, что уже третий раз получается совершенно новая цифра, и начинала заново.

Я промучилась до темноты и пропустила ужин, голова разболелась, а настроение испортилось окончательно. Но всё же добила этот дурацкий расчет и даже переписала набело, едва не уснув прямо на курсовой. Когда закончила, почти наступила полночь. До встречи с остальными участницами отбора и кураторами осталось всего ничего. Я только успела захватить в комнате курточку и под увещевание девчонок: «Виреночка, давай быстрее, а то опоздаешь» – выскочила в коридор.

Путь до места оглашения результатов занял минут пять, и я протиснулась бочком в уже знакомую комнату. Я явилась одной из самых последних. Сегодня Донателла была без капюшона. Рядом с ней стоял сам Джевис. Он выглядел озабоченным, но едва я появилась на пороге, на его лице мелькнула едва заметная улыбка, которую парень тут же скрыл.

Но этого оказалось недостаточно. В мою сторону мигом повернулись несколько голов. Одна из них принадлежала Эссиль. Блондинка взглянула на меня недобро, но я только пожала плечами. Пусть таращится.

– Ну что же, – начала Донателла, – раз все собрались, мы можем начать. Во-первых, я хочу сказать, что все вы, девочки, большие молодцы. Так старались!

Донателла подошла к столу и показала несколько портретных работ. Рулончик туалетной бумаги стоял тут же. Заботливо свернутый, но изрядно похудевший с утра.

– Даже не знаю, как выбирать! Впрочем, начнем мы, как всегда, с самого конца. У нас есть несколько работ, которые стали явными фаворитами. Самого главного фаворита, думаю, все знают.

Она нежно улыбнулась Эссиль, а я от злости сжала зубы. Уверенность в том, какой выбор сделает Джевис, такая твердая весь день, сейчас дала сбой, и я начала нервничать. Вот зачем я вообще во всё это ввязалась?

– Но также, на мой взгляд, есть откровенно слабая работа. Думаю, ее участница и должна уйти.

Донателла порылась в стопке портретов и достала немного помятый листок. Он был меньшего размера, чем большинство работ. С него смотрел Джевис. Не идеальный и фотографичный, как на остальных портретах. Участницы, как и я, пользовались зельем. Этот рисунок был хуже… Но он был живой и явно нарисованный без магии. Впрочем, чего ждать от такой комиссии? Мне стало обидно за участницу.

– Работа подписана, – произнесла Донателла брезгливо. – Подойди сюда, Пенелопа…

Из толпы вышла худенькая девушка со светло-рыжими волосами и трогательными веснушками. Она была похожа на солнышко, которое сейчас потухло.

– Нужно было увековечить и вознести. А ты…

Закончить Донателле не дал Джевис. Он шагнул вперед и забрал рисунок у нее из рук.

– А мне нравится… – заметил парень.

– Но посмотри… тут же…

– Что тут? – Он приподнял бровь. – На всех остальных портретах самое интересное появится завтра с утра. Палка-палка-огуречик! Под зельем все портреты одинаковы и похожи на мое изображение на доске почета. Оно висит там с первого курса. А этот портрет – живой, и на нем я завтра не обрету причудливую форму. Вот он точно увековеченный, в отличие от всех остальных.

– Ну и что ты предлагаешь? – надулась Донателла.

– Я предлагаю подумать дальше и начать с другой стороны, а не выгонять единственную участницу, у которой есть художественный талант.

Он улыбнулся Пенелопе, и девушка тут же вспыхнула.

– Объявим победительницу?

– Почему бы и нет? – пожал плечами парень и отошел в сторону.

– Эссиль, дорогая, подойди сюда! – позвала подругу Донателла.

Блондинка довольно расправила плечи и двинулась сквозь ряды конкурсанток. Проходя мимо, она намеренно задела меня локтем.

Я растерянно отступила. Просто даже вопросов не было. Эссиль, не задумываясь, отдали победу. Это повергло меня в ступор.

– Твоя работа произвела настоящий фурор! – сообщила Донателла, а Эссиль зарделась.

– А какая у тебя работа? – словно невзначай спросил Джевис, но в его голосе звучал тихий угрожающий холод. Я видела: парень злится. И его злость проливалась бальзамом на сердце.

– Ну как же, я говорила. Это флаг на шпиле башни. Ты видел, как ректор бесится!

Блондинка хихикнула.

– Я видел… А еще слышал, что это не твоя работа, – тихо заметил парень и снова бросил взгляд на меня.

Пора вступать в игру.

– Что? – удивилась Донателла. – Ты путаешь, Джевис.

Я подала голос:

– Он не путает. Это моя работа, а не Эссиль, как бы ей ни хотелось иного.

– Ты бы не додумалась до такого! – зашипела блондинка, развернувшись ко мне, словно коршун. – Или, может, там имя твое написано?

– Но и твоего там нет, – спокойно заявила я, чувствуя молчаливую поддержку Джевиса.

– Значит, ты не докажешь, что флаг повесила не я! – довольно сказала она. – Есть только твое слово и мое! Других доказательств не имеется. Интересно, кому поверят скорее?

– То, что на работе нет моего имени, еще не значит, что она не подписана, – начала я, но договорить Эссиль не дала.

– И что моего нет – тоже!

– Девушки, не ссорьтесь! – воскликнула Донателла. – Мы сейчас проголосуем!

Голосование для меня значило провал, но ситуацию спас Джевис.

– Зачем? – встрял он. – Чего ты хочешь добиться голосованием?

– Ну, должны же мы понять, какая конкурсантка не врет? Какой больше доверяют.

– Не смеши меня. И не плоди необъективность! – фыркнул Джевис. – Кто не врет и кому поверят – очень разные вещи! Сейчас выясним всё без этих сложностей.

– Как?

– Эссиль, – парень проигнорировал вопрос Донателлы, – скажи, почему ты нарисовала меня с такой странной розой?

– Ну как же! – пафосно воскликнула блондинка. – Это самый красивый цветок. Он растет исключительно в наших широтах и цветет только в месяц зимнего равноденствия. Это символ и намек, что когда-нибудь ты мне его подаришь.

– Достойно, – согласился парень. – Я бы поверил. А ты как объяснишь розу на флаге? – поинтересовался он у меня.

– Я нарисовала розу, потому что ты мне ее подарил. Она до сих пор стоит в вазе в моей комнате.

После моих слов в помещении воцарилась тишина. Я думала, челюсть Эссиль упадет на землю, и в этот момент испытала такое торжество, что поняла: не зря ввязалась в авантюру с отбором. Эссиль вылетит из-за вранья. На сей раз – точно. Как бы ее ни любили, такое вряд ли простят.

– Донателла, думаю, ясно, с кем мы сегодня попрощаемся? – озвучил мои мысли Джевис и выразительно посмотрел на Эссиль.

Но распорядительница отбора внезапно уперлась:

– Нет. Даже если Эссиль допустила ошибку, ее можно простить.

– Да ладно?

– Хорошо. Может, и нет, – согласилась Донателла нехотя. – Но в таком случае я использую свое «право вето» и оставляю ее, чтобы она могла продолжить борьбу. Нельзя так сразу убирать потенциальную победительницу.

– Правом вето никто уже сто лет не пользовался! – возразил Джевис.

– Ну и что? Есть же такое правило.

– Хорошо, – сдался парень. – Но запомни: тогда и я оставляю за собой право подарить одной из участниц иммунитет.

– Как скажешь! И раз борьба вышла такой напряженной, а все девушки остались, думаю, мы можем перейти к оглашению следующего задания. Поверьте: после него кто-нибудь точно вылетит.

Произошедшее шокировало многих, и зал буквально гудел. На меня косились с удивлением, на Эссиль – с заметным раздражением. Никто такого не ожидал. Ни от меня, ни от нее. И уж точно девушки не были готовы так быстро переварить случившееся и продолжить слушать.

Донателле пришлось приложить всё свое ораторское искусство, чтобы наконец-то заткнуть скандалящих конкурсанток.

Лично я сильнее всего страдала от того, что не узнала поименно авторов шедевров. Как-то нечестно вышло. Обозначили самого крутого участника и самого слабого, по мнению Донателлы. Хотя Джевис вступился за талантливую художницу, и я была этому рада. А вот серединка осталась общей массой. Портреты с дверей смотрелись одинаково, и я почему-то была твердо уверена, что где-то среди них затерялась и работа Эссиль (с креативностью у нее было так себе). А вот автора чудесной туалетной бумаги я бы с удовольствием узнала. Да и Джевис, думаю, тоже. Так, на всякий случай, чтобы обходить стороной.

Наконец девушки приготовились слушать.

– Вы знаете, что за две недели до традиционного Зимнего бала обычно проходит благотворительное мероприятие. Это одновременно репетиция главного праздника года и сбор средств в помощь детям-сиротам. Собранные деньги идут на пять стипендий для будущих первокурсников. Так вот, следующее испытание ждет на мероприятии. И не бойтесь, вам не придется как-то нарушать порядок академии или привлекать к себе внимание общественности. Ваша задача – привлечь внимание одного человека – Джевиса.

– Мы должны принарядиться, что ли? – уточнили из зала.

– Вы должны его зацепить. Запрещается только использование любовных зелий. Впрочем, это, по-моему, очевидно. На мероприятии будут преподаватели. Поймают на таком – отчислят. Проблемы никому не нужны. Ну а в рамках закона – всё, что вашей душе угодно. У вас есть целых пять дней. В этом конкурсе Джевис каждой подарит цветок, но вот цветков у него будет меньше, чем участниц. Удачи, девушки!

– То есть если участница Джевису нравится, он может подарить ей цветок, даже если она придет в повседневном платье? – уточнила Пенелопа.

– Нет, милая, я тоже буду там и строго проконтролирую объективность Джевиса. Чтобы получить цветок, придется постараться.

Глава 15

День выдался насыщенным, и единственное, чего я сейчас хотела, – это лечь спать. Но такие желания, если ты живешь не одна, исполняются нечасто. Несмотря на поздний час, в комнате у нас кипела жизнь. Халява на подоконнике с чавканьем лопал очередную булку, Элси зубрила, а Стеффи сидела на кровати рядом с Даном и что-то рассказывала, активно жестикулируя. Элси злилась и шипела на них, словно загнанная в угол кошка.

Едва я появилась на пороге, в мою сторону повернулись четыре пары глаз. Элси первая отложила учебник и ручку.

– Рассказывай! – потребовала она. На миловидном лице читалось нетерпение.

Я растерялась.

– Да даже не знаю…

– Ты прошла? – нетерпеливо воскликнула блондинка.

– Ну а сама как думаешь? – фыркнула Стеффи. – Флаг произвел фурор!

– Но там же эта грымза Эссиль! – возразила Элси. – Ты же знаешь, на что она способна, если хочет чего-то добиться.

Пришлось пересказывать друзьям всё, что происходило на отборе, а заодно озвучить следующее задание.

– Вот с платьем мы тебе не поможем, – вздохнула Элси, перестав наконец возмущаться из-за того, что Эссиль разрешили и дальше участвовать в испытаниях. – У меня тут есть платья, но они обычные… Дома найдется парочка… – Она мечтательно закатила глаза. – Но где я и где дом? Не успеем.

– А мои тебе не подойдут, – вздохнула Стеффи, которая была изрядно выше меня и шире в кости.

– Признаться, не представляю, что делать. Вряд ли мой гардероб можно назвать впечатляющим, – вздохнула я, только сейчас осознав, с какой проблемой пришлось столкнуться. – А на новое платье денег нет…

Мы с девчонками пригорюнились, но тут оживился Дан.

– Я могу помочь.

– И чем? – поинтересовалась Стеффи. – У тебя платьев точно не водится. И денег пока не особо, насколько я знаю. Папино наследство тебе сейчас не дадут, для этого жениться надо, а до первой зарплаты ты еще не доработал.

– Тебе, сестренка, не понравится, – сообщил парень, проигнорировав нападки Стеффи по поводу своего благосостояния.

– Главное, чтобы понравилось мне, – встряла я.

– Если ты согласишься съездить со мной в клан, тогда, думаю, мы добудем тебе платье. Причем такое, какого не будет ни у кого. У вампиров своя мода, свои технологии, и есть сногсшибательные вещи. Таких точно не найдешь за три дня в богом забытом месте.

– Ты что? – вытаращила глаза Стеффи. – С головой-то дружишь?

– Ты куда ее хочешь затащить? – вмешалась Элси.

– Я же сказал, вам не понравится, – пожал плечами Дан. Он развалился на моей кровати и сейчас развлекался тем, что подкидывал в воздух подушку. – Но зато будет платье. Такое, какого ни у кого нет.

– А что, в кланах всё настолько страшно? – уточнила я.

– Ну почему страшно, – ответил Дан. – Нормально. Разве что непривычно.

– Ты хочешь притащить человеческую девушку к вампирам! – возмутилась Стеффи. – Дан, это глупо и безответственно.

– Она будет под моей защитой! Думаешь, там людей вообще нет, что ли?

– Ты – полукровка!

– Прежде всего я сын главы клана, – возразил парень. – Ее никто не посмеет тронуть! Даже не покосятся в ее сторону.

– Если всё так, как ты говоришь, то согласна, – кивнула я, намереваясь прекратить спор, разгоревшийся между братом и сестрой. – В конце концов, другой возможности найти по-настоящему красивое платье у меня нет. Вряд ли я смогу выиграть или хотя бы просто пройти в следующий тур, если куплю наряд в лавке готовой одежды.

– Может быть, сшить? – нерешительно предложила Элси.

– Я даже прихватку сшить не могу, – хмыкнула я. И поежилась от ужаса. – Меня бабушка пыталась научить, а потом рыдала вся семья. И отнюдь не от умиления. Хорошо хоть, у меня магический дар проснулся, потому что мама всерьез начала беспокоиться, что замуж меня никто не возьмет. Знаешь ли, в средних кругах девушки ценятся работящие и не криворукие. Ну и на работу устроиться проблематично: к физическим видам деятельности я не приспособлена. Поэтому проще в простыню завернуться. Или надеть то, которое я привезла из дома для Зимнего бала. Но тогда на сам бал идти будет не в чем. Это не решение проблемы, а просто попытка отодвинуть ее. Но с другой стороны, лучше проблема через две недели, чем сейчас.

– Печаль… – вздохнула Стеффи.

– Да не печаль, – отмахнулась я. – Дан обещал помочь, я согласна. Когда?

– Я тебе скажу, – отозвался посерьезневший парень. – Ближе к концу недели. Нужно уладить некоторые вопросы.

– Только если не выйдет, предупреди, пожалуйста, заранее, – попросила я. – Не хотелось бы остаться ни с чем.

– Не бойся, Вир, – отозвался Дан и улыбнулся. – Я никогда не нарушаю данные обещания.

– Ценное качество, – заметила я и поймала хитрый взгляд черных глаз.

Всё же братик у Стеффи оказался на редкость симпатичным, и к тому же всегда готов помочь. Интересно, кому такое счастье достанется?

Дан попрощался и выпорхнул в окно, как всегда, оставив нам в подарок свою одежду. Стеффи вздохнула и по привычке засунула ее в шкаф.

– Спать! – счастливо пробормотала я и рухнула навзничь на кровать.

– Счастливая, – вздохнула Элси. – А я сегодня, скорее всего, вообще не лягу. Еще кучу всего надо выучить. Что же это такое! У нас в наличии есть собственный Халява, а экзамены приходится своими силами сдавать!

– Нет уж. – Я поежилась. – Не своими силами я больше сдавать не буду. Оно только боком выходит.

– А я бы сдала, – мечтательно вздохнула Элси.

– Хочешь, помогу? – с надеждой спросил демоненок и подполз ближе. Черный блестящий глаз косил на тарелку с печеньками, и как только они оказались в досягаемости загребущих лапок, пушистик тут же ухватил одну.

– Очень хочу! – воскликнула Элси, даже не думая.

– А потом бить и ругать не будешь? – подозрительно поинтересовался Халява.

Лично меня это сразу насторожило бы, но Элси, видимо, уже почуяла свободу, поэтому помотала головой.

– Нет, конечно. Только я точно сдам?

– Сдашь. Халява не обманывает. Булку принесешь большую?

– Принесу! – радостно пообещала соседка. – Самую большую булку, которую только сумею завтра найти!

– Хорошо! – счастливо зажмурился демоненок и залез ко мне на кровать. Подполз поближе и устроился на подушке.

– А тебе помочь, Виреночка? – заискивающе заглянул он мне в глаза.

– Нет уж, – сказала я и закуталась пледом. Надо сходить хотя бы умыться, но я так устала, что решила пренебречь вечерним ритуалом. – Лучше уж сама.

– Ну и правильно, – едва слышно прочмокал у меня над ухом Халява.

Наверное, стоило у него уточнить, почему так, но сон меня сморил слишком быстро.

А с утра я внезапно проснулась последней. Девчонки ушли раньше, чем обычно. У меня, кроме отработки Нокса, никаких занятий не было, а у соседок с самого утра стояли зачеты. Как ни странно, Халявы в комнате тоже не оказалось. Только обнаружив это, я вспомнила, что он обещал помочь Элси с зачетом, и забеспокоилась.

– Ой-ой… – пробормотала я.

Уселась на кровати, раздумывая: нужно мчаться выручать подругу или уже поздно? Пока размышляла, услышала доносящуюся с улицы ругань и выглянула в окно.

За ночь замело весь двор. Несколько первокурсников с лопатами отрабатывали какие-то повинности. Сугробы были выше их роста. Центральную площадь перед академией рассекали лишь узкие, в лопату шириной, полосочки-тропинки, по которым, ругаясь на весь двор, носился ректор.

За ночь я совсем забыла про флаг, а когда подняла голову, догадалась, чем вызван новый приступ ректорского гнева. Действие зелья прошло, и теперь на белом холсте виднелись криво намалеванные горы (фон) и то, что должно было походить на Джевиса, но не походило. Лучше всего получилась роза. Он была, по крайней мере, красной и напоминала цветок. Смотрелось мое художество ужасно. Даже стало немного стыдно. Неудивительно, что ректор так зол.

Наблюдать за суетящимися людьми оказалось забавно, и не приближайся назначенное магистром Ноксом время, я бы не отказала себе в удовольствии. Даже на завтрак бы не пошла. Благо Халява за ночь сточил не все печеньки.

Но, к сожалению, от интересного зрелища пришлось отказаться в пользу учебы. Прихватив переделанную курсовую, я отправилась на поиски магистра Нокса. В этот раз с артефактом заморачиваться не стала, наложила заклятие на свой браслет.

Был, конечно, некий шанс, что он не выдержит, но вроде на сей раз расчеты верные и всё должно пройти без неприятных неожиданностей. Впрочем, браслет старый, самый обычный и не представляет ценности. Ни материальной, ни духовной. Я его купила в порыве любви к цацкам и почти не носила.

Дойти до кабинета магистра Нокса без приключений, конечно же, не вышло. Мне кажется, какие-то высшие силы были категорически против того, чтобы я сдала эту сессию и разделалась наконец-то с сопромагией.

По коридору катился разозленный ректор. В руках он держал папку с документами и этой папкой периодически поддавал по заду семенящей впереди него Эссиль. Так как длинноногая блондинка была почти на голову его выше, со стороны это смотрелось до ужаса комично.

– Ну не я это сделала! – рыдала она. – Не я!

– А кто же? – возмущался ректор. – Все слышали, как ты хвасталась!

– Не йа-а-а! – завыла девица.

Тут ее взгляд наткнулся на меня, и слезы в васильковых глазах моментально просохли.

– Это она! Я вам серьезно говорю! Она!

Я сначала растерялась и испугалась. Ведь в кои-то веки блондинка не врала. Но почему-то именно сейчас моя совесть молчала.

– В чем дело?

Я состроила как можно более непонимающую физиономию.

– Это ты повесила идиотский флаг! А меня тащат в кабинет к ректору и грозятся вызвать родителей, словно мы в школе!

– Мы не в школе, – отозвался ректор. – И родителей никто не вызывает ровно до тех пор, пока вы ведете себя как взрослые, а не как дети! Думаете, снять флаг можно бесплатно? Убытки кто будет возмещать?

Ой-ой, про убытки я как-то не подумала. Поводов молчать появилось еще больше, и выражение полнейшего непонимания стало совсем искренним.

– Ты же вчера Джевису сама хвасталась в столовой.

Я пожала плечами, ощущая тепло разливающегося по венам удовлетворения.

– Ты поплатишься за это! – возмутилась от моей наглости Эссиль.

Снова пожав плечами, я обратилась уже к ректору:

– Так я могу идти? А то меня магистр Нокс ждет. – Помахала перед носом ректора папкой с курсовой. – Всю ночь сидела, делала. А вы говорите – флаг! Это у тех, кто сдает сопромагию автоматом, есть время на подобные глупости. А нам, простым смертным, приходится вкалывать, а не развлекаться. Ну я пойду, да?

– Да, конечно, Вирена… – ответил он в легком замешательстве.

Я торжествующе улыбнулась и повернулась спиной к сопернице. Этот раунд остался за мной. Пусть теперь разгребает проблемы.

Обычно я боялась таких ситуаций. Боялась быть пойманной, разоблаченной. Боялась мести, но сейчас испытывала только прилив вдохновения и хорошего настроения. Не я начала это противостояние с Эссиль.

Так как настроение было замечательным, то к тяготам жизни я оказалась не готова. Хотя странно быть неготовой к неприятностям, если идешь на отработку к магистру Ноксу. Просто сейчас я была уверена в себе и точно знала: всё у меня сделано правильно. Так о чем волноваться? Однако оказалось, волноваться есть о чем!

– Ты это серьезно, Вирена? – спросил магистр Нокс, разглядывая мою работу с легким раздражением. – Иногда ты мне кажешься вполне разумной, думающей девушкой. Но потом появляешься на пороге моего кабинета, и я сталкиваюсь с суровой реальностью, к которой мой мозг не готов.

– Ну что в этот-то раз не так! – простонала я, чувствуя, как впадаю в отчаяние. – Вы даже смотреть не начали, а уже меня ругаете.

– А зачем мне смотреть, если это та же курсовая, с которой я выгнал тебя в прошлый раз? Какие чудные открытия ты хочешь мне продемонстрировать?

– Не совсем та же! – едва не плача, заявила я. – Я всё исправила, всё пересчитала. В ней нет больше ошибок.

– Верю. – Нокс пожал плечами и отложил работу в сторону. – Возможно, сейчас работа и идеальна, только вот есть одна загвоздка, Вирена.

– Какая?

– Эта работа по-прежнему не твоя. Или ты считаешь, достаточно исправить чужие ошибки в чужой работе и вожделенная оценка у тебя в кармане? Мне кажется, ты уже достаточно хорошо поняла, что просто так я оценки не ставлю.

– Как это – просто так? – Только кипящее внутри возмущение не давало позорно разрыдаться. – Я ночь не спала.

– Всего одну? – хмыкнул Нокс, и мне захотелось надеть ему на голову помойное ведро. Какое огорчение, что его тут не оказалось.

– И что мне делать? – с тоской протянула я.

– Как что? – Он искренне удивился. – Курсовую. Вот как раз сейчас у меня есть свободное время, и я готов обсудить с тобой новую тему.

– Неужели раньше нельзя было сказать?

– Вирена, ты принесла сделанную другим человеком курсовую работу. Скажи, что ты ожидала услышать? Мне казалось, на интуитивном уровне должно быть понятно – работа мне нужна новая! Смысл реанимировать старую? Будь она твоей, возможно, я бы и пошел навстречу. Ошиблась, с кем не бывает. Но дело в том, что ошиблась там не ты. Ты представления не имела, что у тебя в работе написано.

– Теперь-то имею! Я ее наизусть выучила, пока переделывала! – предприняла я последнюю попытку добыть вожделенную оценку.

– Серьезно, что ли? – Нокс посмотрел на меня с жалостью. – Видишь книжный шкаф?

– Ну…

– Я тоже многие книги из него прочитал не по одному разу, некоторые параграфы могу рассказать наизусть. Но знаешь?..

– Да? – послушно уточнила я. Переспрашивать, пожалуй, единственное, что у меня выходило хорошо.

– Это не делает меня автором всех тех работ, которые стоят у меня на полке.