Текст книги "Эффект Врат"

Глава 5. Последний рубеж Земли

Алиса обожала Италию. Могла часами рассказывать о своих тосканских путешествиях и вспоминать итальянские города, каждый из которых был по-своему уникален. Не приземлись они в Пизе поздней ночью и не будь она так сильно расстроена известием о ягодах кирпи, Алиса непременно попросила бы Николая проложить маршрут в Монте Антико через её любимую Сиену. Как здорово было бы снова прогуляться по узким средневековым улочкам, любуясь желтыми домами и рыжими черепичными крышами. Посмотреть на черно-белый дуомо с изящным фасадом, украшенным десятками великолепных скульптур, и, конечно, выпить кофе на Пьяцца-дель-Кампо – площади, изогнутой в форме огромной чаши.

Но измотанная дорогой и дурными новостями, Алиса спала на заднем сиденье арендованного автомобиля и не обращала внимания на проносящиеся за окном тосканские пейзажи. Хотя и Расэк с Николаем не могли ими любоваться: ночь скрывала потрясающие виды, которые при свете солнца заставляли водителей снижать скорость или вовсе останавливаться, чтобы сделать очередной кадр.

Алиса ворочалась во сне, то и дело просыпалась, понимала, что они по-прежнему в пути, снова беспокойно засыпала и видела один и тот же, раз за разом повторяющийся сон.

Ей снилась Госка. Вот она входит в комнату Серхата, тот улыбается, протягивает посылку и дает неплохие чаевые. «Я должна взглянуть на содержимое», – говорит Алиса. Серхат хмурится и замечает, что даже госковчане не имеют права досматривать дипломатическую почту. Алиса непреклонна: «Где я, а где политика? Потом ваша жена не досчитается пары сережек, а мне придётся платить неустойку». Дипломат колеблется, но все-таки идёт на уступки. Алиса открывает коробку, фотографирует её содержимое и замечает небольшую жестяную банку.

«А там что?» – из любопытства спрашивает она.

«Ягоды кирпи, – отвечает Серхат. – Мама их очень ждёт. Прочитала где-то, что кирпи – отличное средство для больных суставов».

Дальше сон каждый раз разворачивался по новому сценарию. Иногда, как и в действительности, Алиса отвечала: «Ну тогда завтра я буду у вашей мамы самым желанным гостем», после чего забирала посылку и отправлялась на встречу с Мирелком. Иногда роняла коробку и кричала: «Нет! Этими ягодами отравили ирбужского дипломата! Я не могу их взять!» А один раз даже вызвала полицию, только вместо неё почему-то явился рыжеволосый фээсбэшник и с довольным видом заявил: «Попалась! Отдавай паспорт!»

Проснувшись в очередной раз, Алиса села, мрачно уставилась на спинку водительского кресла и проворчала:

– Ну ты и гад!

Николай, похоже, её не услышал. Зато сидящий рядом с ним Расэк повернул голову и улыбнулся:

– Проснулась?

Алиса угрюмо посмотрела на него:

– Что мне делать, детектив? Эти мохнатые наверняка меня арестуют.

– Прежде всего тебе стоит держать язык за зубами, – встрял в разговор Николай. – У них нет оснований для ареста.

Алиса сбросила кроссовки и подтянула колени к груди. «Какая же я дура! – думала она. – Как можно быть такой наивной дурой!»

Она всерьез полагала, что сможет помочь. Считала, что её показания важны, надеялась быть полезной в раскрытии убийства. На деле же допрос являлся лишь предлогом. Госковчане с самого начала её подозревали и наверняка планировали при первой же возможности арестовать. А люди, судя по всему, защищать соотечественницу не планировали. Алиса злилась, что попалась на удочку мохнатой расы, но ещё больше её злило поведение земных спецслужб.

Они знали про ягоды кирпи, понимали, что ей грозит. Но всё равно со спокойной совестью отправили её на Госку. А она? Тоже хороша! Даже не догадалась спросить, чем отравили Мирелка!

Алиса дернула за цепочку на шее, серебряный домик лёг в ладонь. Металл приятно холодил пальцы, резные края помогали привести мысли в порядок. Ну узнала бы она про эти ягоды раньше, что бы изменилось? Что вообще она могла поделать? Хотя правильнее будет разобраться, что она может сделать сейчас…

– Знаешь, я согласен с Николаем Петровичем. – Расэк сидел вполоборота, его лицо ясно давало понять: он не в восторге от того, что приходится быть с фээсбэшником на одной стороне. – Госковчане не имеют права досматривать дипломатическую почту. Официально они не знают, что было в той посылке.

Николай бросил на него недовольный взгляд и проворчал:

– Давайте мы всё-таки не будем это обсуждать?

Алиса проигнорировала его реплику.

– И что прикажешь? Врать, что ягод там не было?

К её удивлению Расэк улыбнулся:

– Насколько я помню, врать на допросе ты не умеешь.

Алиса тоже не смогла сдержать улыбку. Полгода назад она изо всех сил старалась скрыть от него, что попала на Ирбуг в обход зоны карантина, но этот лохматый сыщик оказался не так-то прост.

– Что тогда? Говорить правду? Наверняка они только этого и ждут.

– Разумеется. Поэтому тебе не нужно говорить правду. Но и врать тоже не стоит. Настаивай, что по́сылка является дипломатической почтой. Ты курьер и не вправе разглашать её содержимое. А они не вправе требовать ответы.

Фээсбэшник бросил на Расэка быстрый взгляд, одобрительно хмыкнул и снова уставился на дорогу.

Алиса крепче прижала колени к груди. Врать нельзя, говорить правду – тем более. Хорошенькое дело… Но с другой стороны, что ещё остается? Бежать? Бессмысленно. Чужая страна, ни документов, ни связей. Допустим, ей удастся улизнуть от Николая. Что потом? Идти в полицию? Так они снова отправят её на Госку. Звонить родителям? Как-то не хочется, чтобы мама с папой схлопотали по инфаркту. Искать межпланетного адвоката? Алиса усмехнулась собственному оптимизму. Вряд ли такие специалисты уже успели появиться.

– Надо отметить, – Расэк пристально посмотрел на Николая, – эта ваша идея с неприкосновенностью оказалась очень уж кстати.

– Простое совпадение, – не поворачивая головы, буркнул фээсбэшник.

Однако слова детектива заставили Алису задуматься. Действительно, незадолго до саммита люди предложили ввести дипломатический иммунитет. Обычно все важные политические сборы проводились на Госке, а для мохнатой расы фраза «личное пространство» являлась бессмысленным набором букв. Госковчане привыкли жить под вездесущим надзором и не обращали внимания на то, что каждый их шаг фиксируют невидимые камеры. Идею Земли восприняли на ура, видимо, представители других рас уже устали блистать перед госковчанскими камерами.

Расэк прав, неприкосновенность оказалась слишком уж кстати. И дело было не только в посылке Серхата. На время саммита госковчане отключили наблюдение за покоями дипломатов, а потому убийца смог незаметно подлить Мирелку яд. Вряд ли это было простым совпадением…

Дорожный указатель сообщил, что они въехали в Монте Антико.

– Почти на месте, – прокомментировал фээсбэшник.

Алиса принялась натягивать кроссовки, попутно стараясь разглядеть хоть что-нибудь в окне. Но из темноты вырисовывались только тянущиеся вдоль дороги овальные силуэты кипарисов. Она не бывала здесь раньше. До появления Врат Монте Антико не пользовался особой популярностью. По российским меркам его не то что городом, даже селом сложно было назвать. В разные годы здесь проживало от тридцати до сорока человек. Удивительно, что при такой численности населения в Монте Антико сохранилась действующая железнодорожная станция, а из местного винограда производили четыре вида вкуснейшего тосканского вина. Когда Врата связали Монте Антико с Гоской, популярность местечка возросла. Сюда все чаще наведывались туристы, а потому вскоре появились сувенирные лавки и уютные кафе, даже давно заколоченная церковь снова принимала прихожан.

Николай припарковался напротив небольшого желтого здания. Оно ярко подсвечивалось фонарями, под навесом стояло с десяток накрытых столиков. Несмотря на позднее время, за одним из них сидела шумная компания. Они громко смеялись, пили вино и, похоже, наслаждались жизнью. Трое ребятишек – два мальчика и девочка – носились вокруг, что-то радостно щебеча.

– Ну хоть увижу местную достопримечательность, – без особого энтузиазма пробормотала Алиса.

В другое время она бы непременно прихватила фотоаппарат, чтобы сделать пару снимков известного ресторана с Вратами. Но сегодня не хотелось ни фоткать, ни восхищаться трепетным отношением итальянцев к частной собственности.

«La Taverna di Campagna» была здесь задолго до того, как Земля вступила в межгалактическую сеть. Как-то утром четыре с половиной года назад (через неделю после оглашения результатов всепланетного референдума) местный бармен по обыкновению решил навести в ресторане порядок. Он привычно протирал бокалы, когда прямо посреди зала материализовалась бело-голубая арка. Нет, бармен, конечно, знал, что такое Врата, он даже поддерживал идею межпланетного взаимодействия, но все равно еще пару часов пребывал в шоке.

Ресторан сразу же взяли под охрану. Отправили разведчиков сделать первый шаг, выяснили, что по ту сторону располагается Госка и принялись строить здание Перехода. Вот тут-то и началось самое интересное. Никто даже не подумал закрыть ресторан. Врата отгородили стеклянной стеной, за которой посадили пограничников, установили рамку металлодетектора и рентген для досмотра багажа. Рядом пристроили помещения, где несли службу сотрудники межпланетного правопорядка. А «La Taverna di Campagna» работала, как и прежде, только посетители теперь, сидя за столиками, могли наблюдать, как путешественники проходят Вратами.

Алиса выбралась из машины и подумала, что выполнит хоть один обязательный итальянский ритуал – выпьет чашечку макиато. Она уже двинулась ко входу в ресторан, когда её окликнул фээсбэшник:

– Стой! Сначала сдадим машину, потом – к Вратам.

Алиса остановилась. Как же ей осточертел его командный тон!

– Слушай, может просто достанешь наручники и прекратим делать вид, что я здесь добровольно?

К её удивлению фээсбэшник не стал, как обычно, отшучиваться или недовольно хмурить брови. Он хлопнул дверью и приблизился к ней.

– Знаешь, я тоже не в восторге от всего этого, – он перешел на русский. Говорил спокойно, даже натянул на лицо фальшивую улыбку. Однако в интонации сквозили ледяные нотки. – И меня задолбало, что ты ведешь себя как обиженный ребенок. Пораскинь, пожалуйста, мозгами! Серхат Каплан – председатель Генеральной Ассамблеи ООН. Ты всерьез думаешь, я допущу, чтобы кто-то узнал о той посылке?! Я больше других заинтересован в том, чтобы ты как можно быстрее вернулась на Землю. Поэтому, будь добра, не вставляй мне палки в колеса. И не трепись на каждом шагу о том, чего другим знать не следует!

Алиса стиснула зубы.

– Другим – это Расэку? Или может быть мне? Не хочешь, чтобы я вела себя как ребенок? Окей, давай поговорим как взрослые люди.

Ей с трудом удавалось держать себя в руках, внутри всё клокотало от злости. Хотелось орать, высказать этому гаду всё, что она думает и о нем, и о его начальстве. Но Алиса терпеть не могла публичные сцены, а потому изо всех сил старалась не повышать голос.

– Для начала объясни, почему никто не удосужился рассказать мне про эти чертовы кирпи?!

Компания за столиком, конечно, ничего не замечала, а вот Расэк пристально за ними наблюдал. Он вопросительно поднял брови, как бы спрашивая: «Мне вмешаться?» Алиса качнула головой, давая понять, что сама во всем разберется.

– Скажи, Николай, как по-твоему я должна была вести себя на допросе? Спросили бы меня про посылку, и я выложила бы всё, не задумываясь! А потом мы с твоим драгоценным Серхатом вместе бы отправились в тюремный сектор.

– Не отправились бы, – отрезал Николай. – Я бы не позволил. И не позволю. Я буду присутствовать на допросе, и никто не посмеет спрашивать тебя о посылке. Постарайся уяснить: мы на одной стороне.

Алиса скептически вздернула брови:

– Тогда может перестанешь вилять? Скажи, есть еще что-то, чего мне не следует знать?

Пару секунд Николай изучающе смотрел на неё, будто размышлял, стоит ли эта девчонка потраченных усилий. Потом развернулся к детективу и перешёл на общий:

– Расэк, будьте любезны, угостите Алису чашечкой кофе. А я пока сдам машину. Передохнем немного и снова в путь.

Он зашагал к зданию напротив, на котором светилась вывеска пункта проката автомобилей. Расэк проводил его взглядом.

– Думаешь, он ещё что-то скрывает?

Алиса угрюмо смотрела фээсбэшнику вслед.

– Не думаю, детектив. Я в этом уверена. И меня это чертовски бесит!

***

Расэк уже бывал в земном кафе. Просидел пару часов за столиком в аэропорту, ковыряя вилкой безвкусный салат и ловя на себе любопытные взгляды. То заведение скорее подходило для быстрого перекуса, тогда как ресторан, в который они зашли с Алисой, располагал к неторопливой трапезе с задушевными разговорами и дегустацией уникальных блюд. Музыка убаюкивала нежными звуками, а приглушенный свет создавал романтичное настроение.

Алиса направилась к барной стойке, облокотилась на глянцевую поверхность и кивнула парню, придирчиво рассматривающему расставленные на полках бутылки. Он был невысоким, коротко стриженным, с тонкими черными усами.

– Кухня уже не работает, – отрапортовал парень. – Но бар в вашем распоряжении.

– Ясно. Тогда нам один макиато и один горячий шоколад.

Расэк подозрительно уставился на Алису. Слишком уж много незнакомых слов прозвучало в одной фразе.

– Расслабься, детектив, – улыбнулась она. – Я знаю, что делаю.

Бармен зазвенел посудой, а Алиса поманила Расэка к столику у прозрачной перегородки, за которой находились Врата.

– Отличный вид!

Она стянула рюкзак и поставила его на пол.

– Отличный, – покривил душой Расэк.

Он бы предпочел сесть подальше. Тем более что других посетителей в ресторане не наблюдалось. Можно было даже занять столик на улице, там прохладнее, но зато не пришлось бы пялиться на Врата.

Расэк сел на жесткий стул и бросил взгляд на бело-голубую арку. В здании Перехода никого не было, только за столом скучал упитанный пограничник. Расэк отвел глаза, стараясь не думать о том, что совсем скоро ему снова предстоит пройти Вратами. Два перехода за два дня – такая ситуация была, мягко говоря, непривычной. До вчерашнего вечера он пользовался Вратами лишь дважды и предпочел бы вообще не покидать Ирбуг.

– Слушай, детектив… – Алиса потянулась к рюкзаку и запустила ладонь в боковой кармашек. – Жаль, что твой визит на Землю получился таким… скомканным, что ли. Не хочу, чтобы у тебя осталось впечатление, будто наша планета – это только очереди в аэропортах и неприятные типы в серых костюмах. Это тебе. – Она положила на стол голубой шарик, прикрепленный тонкой цепочкой к металлическому кольцу. – Небольшой сувенир на память.

– Спасибо! – Расэк был приятно удивлен, он не ждал подарка. – А что это такое?

– Вообще-то это брелок. Я знаю, что на Ирбуге не пользуются ключами, но, уверена, ты найдешь этой штуке достойное применение.

Расэк взял шарик и понял, что держит в руках миниатюрную модель Земли.

– Здорово! – улыбнулся он.

А потом сжал пальцами металлическое кольцо и крутанул крошечную планету. Континенты и моря замелькали в воздухе. Он посмотрел на Алису. Их глаза встретились. На мгновение Расэк забыл и о том, что скоро предстоит снова пройти Вратами, и том, что на Госке их вряд ли ждёт радушный приём. Они смотрели друг на друга. Земной шарик кружился в воздухе, а Расэку казалось, что и реальная планета ускорила ход…

– Ваш макиато! – Бармен поставил перед Алисой белую чашку.

Она опустила глаза, и волшебство улетучилось.

– И горячий шоколад. – Перед Расэком возникла пузатая кружка с чем-то чёрно-коричневым.

Бармен удалился, а Алиса обняла ладонями чашку.

– Кофе, – благоговейно прошептала она.

Расэк спрятал миниатюрную Землю в сумку и с сомнением покосился на свой напиток. Внешний вид был не очень, а вот запах ему определенно нравился.

– Попробуй, детектив. Уверена, ничего вкуснее ты в жизни не пил.

Расэк осторожно сделал глоток. Сначала он почувствовал горьковатый вкус, который тут же сменился ореховыми нотками. А потом язык и небо покрыла тонкая сладкая плёнка. Если бы напиток не был таким горячим, Расэк осушил бы кружку залпом! Но приходилось растягивать удовольствие и цедить мелкими глотками.

– Знала, что тебе понравится!

Расэк улыбнулся, понимая, что все эмоции отразились на его лице. А Алиса внезапно помрачнела.

– Вот и наш провожатый, – проворчала она, глядя на вход в ресторан.

Расэк обернулся. В дверях, озираясь, стоял Николай Петрович. Увидев их, он помахал рукой и направился к барной стойке.

– Ты же будешь присутствовать на допросе? – спросила Алиса.

– Разумеется, – Расэк кивнул и, помедлив, добавил: – Как считаешь, твои соотечественники могут быть к этому причастны?

Девушка провела пальцем по ободку чашки.

– Не думаю… Затягивать саммит – не в наших интересах. Мы, наоборот, готовы на всё, чтобы быстрее избавиться от миванцев.

Они немного помолчали, а к столику тем временем подошел земной шпион.

– Как настроение? – бодрым голосом спросил он, занимая стул.

Алиса угрюмо промолчала.

– Понятно, – не теряя жизнерадостности, прокомментировал Николай Петрович.

Спустя минуту бармен водрузил на их стол забавный сосуд с длинным носиком и три кружки. Земной шпион подхватил сосуд, поболтал им в воздухе и послал вопросительный взгляд одновременно и Расэку, и Алисе.

– Чайку?

– Нет, спасибо. – Расэк отодвинул свою опустевшую кружку.

Алиса отрицательно мотнула головой.

– А я выпью, – улыбнулся Николай Петрович, наливая себе тёмно-коричневый напиток. – Кстати, – он бросил осуждающий взгляд на чашку Алисы, – пить кофе на ночь – вредно.

Видно было, что земной шпион изо всех сил старается быть дружелюбным. Но Алиса его энтузиазма не разделяла.

– Лучше уж так, чем пить чай на родине эспрессо и капучино.

Николай Петрович хмыкнул и один за другим закинул в кружку четыре белых кубика. После чего подхватил ложку и принялся тщательно размешивать напиток.

– Сейчас допьём и можно двигаться дальше.

Все это время Расэк старался не смотреть на Врата, не хотел раньше времени думать о переходе. Однако слова Николая Петровича заставили его непроизвольно глянуть на бело-голубую арку. И как назло именно в этот момент у Врат находились молодая женщина и мальчишка лет пяти. Все звуки в ресторане вдруг стали приглушенными, как будто кто-то накинул на динамики одеяло. Расэк не замечал очередной перебранки Алисы и земного шпиона, не слышал музыки и звона посуды. Он смотрел, как женщина, сидя на корточках, что-то объясняет мальчишке, а перед глазами уже возникала картина другого перехода.

Это не было воспоминанием. Расэку едва исполнилось три, когда мама впервые провела его Вратами. Он не мог этого помнить. Но воображение редко следует правилам и предпочитает жить по собственным законам. Оно давно уже дорисовало образы и создало свою версию событий. Расэк так часто видел это во сне, что выдуманные воспоминания сделались ярче реальных.

Он всегда знал, что мама его усыновила. О настоящих родителях она предпочитала не говорить, лишь однажды упомянула, что они погибли при пожаре. В ответ на расспросы сердилась и переводила тему.

В семь лет он впервые услышал о Торноре – проклятой планете, откуда бежали их предки, спасаясь от опеки искусственного разума. В школе рассказывали, что на Торноре до сих пор остаются разумные жители, хотя разумными можно было назвать разве что детей. Взрослые же больше походили на бездумных животных, не способных выжить без помощи роботов.

Каждый год группа подростков отправлялась на экскурсию по проклятой планете. Дети должны были собственными глазами увидеть, к чему привело создание искусственного разума. Расэк ждал этой поездки. Ему не терпелось пройти Вратами и посмотреть на Заповедник – место, где обитали остатки цивилизации Торнора. И вот, в двенадцать лет, он наконец там оказался.

Вместе с другими ребятами бродил по зеленому газону, с отвращением наблюдая, как взрослые дяди и тети пускают слюни и тупо таращатся по сторонам. Торнорцы были какими-то заторможенными. Они бессмысленно улыбались и с неподдельной радостью возились с игрушками для дошколят.

А потом Расэк увидел сидящего у пруда мужчину. Тот с блаженной улыбкой собирал пирамидку. Разноцветные шестиугольные детали никак не хотели становиться на место. Расэк помнил эту пирамидку. Точно такая была у него в детстве. Он все спрашивал маму, куда она могла деться, но мама отмахивалась и говорила, что игрушка ему приснилась.

Он забрал пирамидку на Ирбуг, принёс домой и молча протянул маме. В тот день Расэк узнал правду. Девять лет назад, возвращаясь из долгих межпланетных странствий, она встретила на Торноре разумного мальчика. Законы Ирбуга не разрешали забирать детей с проклятой планеты. Политики вечно спорили о том, что всё-таки хуже: лишить ребёнка родителей или позволить ему терять разум в компании других торнорцев.

Мама нарушила закон. Выдала Расэка за собственного сына, придумав историю про долгое путешествие и потерянные документы. Возможно, пограничник ей поверил. А может быть, он всё понял и предпочел закрыть глаза. Но так или иначе, она вывела Расэка с Торнора. Она забрала его у родных мамы и папы, лишила семьи и безоблачной райской жизни. Она спасла его от превращения в безмозглый овощ.

Поначалу Расэк злился. Сбегал из дома, отказывался разговаривать, грубил. Но со временем обида утихла. Он взрослел и часто думал о том, что случилось бы, если бы в тот день мама не забрала его с проклятой планеты. Он вспоминал торнорцев, их пустые безразличные глаза. Ему снилось, что он заперт в теле мужчины, с блаженной улыбкой собирающего пирамидку. Снилось, что единственным смыслом жизни стали разноцветные шестиугольники, которые непременно нужно было приладить друг к другу…

– Эй, ты вообще здесь? – кто-то помахал у Расэка перед глазами.

Он моргнул и увидел взволнованное лицо Алисы. Она стояла, закинув на плечи рюкзак, рядом переминался с ноги на ногу Николай Петрович.

– Здесь, – нарочито бодро ответил Расэк. – Пора?

Алиса изучающе смотрела на него:

– Пора. Я тебе это уже раз десять сказала.

– Ну тогда идём.

Расэк подхватил сумку, и они двинулись к двери, отделяющей ресторан от здания Перехода. У Врат по-прежнему дежурил один-единственный пограничник. Позевывая, он шлепнул печати в их паспорта, пожелал счастливого пути и снова со скучающим видом устроился за столом.

– После вас. – Николай Петрович галантно пропустил вперед Алису.

– Кто бы сомневался, – проворчала девушка.

Она даже не замедлила ход. Вошла в арку, как в дверной проем. Расэк глазом не успел моргнуть, а силуэт Алисы уже растаял в воздухе.

– Эффектно, – прокомментировал Николай Петрович. – Ну, до встречи на Госке!

Со стороны казалось, что арка всего лишь украшает комнату. Этакая дуга, за которой продолжался зал Перехода. Сквозь неё даже было видно, как за стеклянной стеной бармен протирает стаканы. Земной шпион на секунду остановился у Врат. Расэк затаил дыхание. Миг! И Николай Петрович исчез из здания Перехода.

Расэк запустил ладонь в волосы. Пришел его черед. Он приблизился к арке и завороженно уставился, как инородный металл переливается голубым и белым. Теперь лишь шаг отделял его от Госки. «Давай, – убеждал себя Расэк. – Это всего-навсего переход». Но тело отказывалось подчиняться. Им снова овладел страх. Как и в тот день, когда семнадцать лет назад, возвращаясь с Торнора, он точно так же застыл у Врат, не в силах пошевелиться.

Расэк был умным ребенком, он всегда чувствовал, что мама что-то скрывает, а увидев разноцветную пирамидку, сложил два и два. Никогда прежде Расэк так сильно не рвался домой. Он упросил учителя побыстрее вернуться на Ирбуг. Однако подойдя к Вратам, вдруг на секунду вообразил, что перехода может не случиться. Что, если именно сейчас сработает Эффект Врат? Ведь никто так и не сумел объяснить, почему порой межпланетные путешественники теряют способность к переходу. Расэк стоял у Врат, с ужасом представляя, что может навсегда остаться на проклятой планете.

В тот день он заключил сделку с неведомыми силами. Пообещал самому себе и тем, кто управляет всем на свете, что если только ему позволят вернуться домой, то больше никогда, никогда-никогда он не воспользуется Вратами.

Прошло семнадцать лет. Расэк давно уже перестал верить в высшие силы. Он знал, что жизнь целиком и полностью зависит от него, а Эффект Врат – случайность, непредсказуемое, неконтролируемое явление. Семнадцать лет он не покидал Ирбуг. И вот снова стоял у Врат, не решаясь сделать шаг, отделяющий его от Госки.

«Давай! – приказал себе Расэк. – Просто пройди под этой проклятой аркой!»

Семнадцать лет он был уверен, что никто и никогда не заставит его воспользоваться Вратами. Но всё изменилось три месяца назад. Ему непременно нужно было попасть на Госку! Непременно нужно было раскрыть это дело.

Расэк зажмурился и шагнул во Врата.

Он заставит шефа сдержать слово, заставит подписать заявление. Ведь эта бумажка была последним шансом спасти маму…