Текст книги "3030. Без прошлого нет будущего"

Пестрые листки

Осенний сквер был тих, как полагается мудрецу. Голые ветви деревьев напоминали кладбищенские кресты. Все вокруг говорило о завершении жизненного цикла. Одинокая женщина неподвижно сидела на скамье, держа в руках лотерейный билет. Она поражалась своей глупости и печалилась о том, что к исходу своих дней так и не познала мудрости. Первое знание, которое постигает человек: молчание – золото. Именно это и привело ее к сегодняшнему, как ей казалось, исходу.

Несколько часов назад она, отмыв до сияния фойе концертного зала, сидела у себя в подсобке, разделяя чаепитие с излюбленной шваброй, как вдруг в надежде спрятаться к ней вбежало юное создание.

– Выход на сцену – соседняя дверь.

– Простите, что потревожила. Я не могу выйти на сцену, не выдавайте меня.

– Что случилось? – неожиданно для себя поинтересовалась уборщица.

Надо сказать, что она вела достаточно молчаливый образ жизни, и ее это абсолютно устраивало.

– Я боюсь сцены. Точнее, боюсь, что меня не будут слушать.

– Но я же тебя слушаю, хоть ты ничего интересного еще не сказала. Зачем вообще ты здесь, если боишься? Путь в эти стены неблизкий и нелегкий.

– Вы правы, трудилась я много. Но играть в таком большом зале должна впервые. И… весь мой труд ради этого дня вспоминается лишь храпом измотанного работой отца, лежащего на диване у меня за спиной.

– Так слушатели же не за спиной твоей, а перед тобой…

– Это и пугает… что я услышу храп в лицо.

– Ох, детка, неужели тебе будет легче положить столько трудов в мою каморку и провести остаток жизни с тряпками, как я?

Молодая особа испуганно огляделась. В полумраке ее глаза источали ужас.

– Что страшнее? – добавила старуха.

Девушка выбежала так же внезапно, как появилась. Вскоре зазвучали «Пестрые листки» Роберта Шумана. Уборщица, схватив свою стройную подругу, пошла прогуливаться по пустым коридорам, вырисовывая на белом мраморе влажные узоры. Вернувшись в свое убежище, она увидела на старой табуретке, приставленной к обшарпанной стене, лотерейный билет. Она застыла. Перед ее глазами сейчас была табуретка, на которой сидела мама, держа ее маленькую на руках.

«Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…»

«Доченька, ищи, ищи цветок с пятью лепестками на этой веточке сирени. Если найдешь, то это большая удача, будет тебе счастье. А я пока пойду прилягу».

«Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре, пять! Мама, пять! Пять! Ты слышишь?! Я нашла!»

Но мама не встала. Лепесток стал символом горя, никак не счастья.

Смахнув слезы, она взяла билет с табуретки. На обратной стороне виднелась выведенная карандашом средь набора цифр надпись благодарности.

Теперь она сидела в сквере в ожидании исхода. Последний лист на дереве, казалось, прощально махал ей под ритм ветра. Темнело. Томительное ожидание было невыносимо долгим и промозглым. Вздохнув, она встала, положила билет на скамью и удалилась.

Наутро в новостях трубили о том, что бездомный, нашедший в сквере среди опавшей листвы лотерейный билет, стал обладателем крупного выигрыша.

Шел дождь. Последний лист все еще держался на ветке. Лист не прощался, он приветствовал новую пору.

Паттерн

Осень – не лучшее время для смены жилья. Переезжая, очень легко простудиться, и не факт, что на новом месте вам дадут спокойно поболеть.

Так случилось у меня сразу после, казалось, успешной аренды квартиры. Утром я не смогла встать с кровати. Голова раскалывалась, а за стеной кто-то мучил фортепьяно. Нет, фортепьяно мне жаль не было. Мне было жаль себя. Набравшись сил, я вышла в общий коридор. Дверного звонка на стене не оказалось. Я постучала, но никто не отозвался. Мои попытки обуздать музыку оказались безуспешны, впрочем, как и попытки исполнителя. Промучившись до вечера и недоумевая, как это терпят другие соседи, я решила доплестись до ближайшей аптеки. Завязывая шнурки, я вдруг осознала, что звуки утихли. Накинув пальто и шарф, в раздумьях, не остаться ли дома в тишине, я не спеша вышла на площадку. Дверь соседской квартиры открылась, и на пороге появились мама с дочкой. Мои и так красные от простуды глаза налились кровью.

– Сколько можно мучить мои уши! Неужели вы совсем дура и не слышите, что ваша дочь бездарна! Нельзя ли играть в специально отведенных местах! Я вам стучала, что за наглость даже не выйти на разговор! – из меня вырвался поток эмоций.

Женщина перевела взгляд на дочь. Та повернулась к маме и жестовым языком начала пояснять ситуацию. От стыда я мгновенно впрыгнула обратно в квартиру. Ночью смешанные чувства не давали мне уснуть. Единственное решение, которое приходило на ум, – найти себе другое жилье.

На следующий день я обнаружила под дверью пакетик с берушами.

Последний день осени

В октябре я устроился курьером. В середине осени, когда оклемаешься от летней жары, в голову начинают приходить свежие мысли, и поначалу мне это казалось самым верным за всю офисную и пандемийную жизнь решением. Я ощущал себя почти властелином колец. В то время как другие чахли в изоляции, я впервые познал вкус свободы. Получатели выглядели одинаково печальными, и неважно, был передо мной хозяин однокомнатной хрущевки или просторного пентхауса. У всех был непотребный, как принято называть, домашний вид. Постепенно насыщенный вкус свободы исчез, и все стало казаться мне пресным.

В очередной рабочий день я доставлял небольшую коробку в обычную среднестатистическую квартиру. Как сейчас помню, было 30 ноября. Я позвонил в звонок, который висел на стене со времен Советского Союза. Дверь мне открыла на удивление ухоженная дама. Назвать ее старушкой не поворачивался язык. Прочитав в моих глазах изумление, дама кокетливо улыбнулась.

– А жить-то хочется, – вдохновенно пропела она.

Впервые за долгое время я встретил человека, от которого исходили любовь и жизнеутверждающая энергия. Мой мир перевернулся. Даже стало стыдно за уныние сегодняшней молодежи. Надрезав при мне коробку, дама заглянула в нее и, довольная, расписалась в чек-листе. Попрощавшись, она внезапно охнула, но уже не кокетливо. Лицо ее побледнело. Она пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Я помог ей дойти до дивана и, открыв окно, вызвал скорую. На журнальном столике я увидел записку, выведенную идеальным каллиграфическим почерком: «Дорогой, прости, что так долго собираюсь к тебе. Я все-таки женщина».

Раздался звонок в дверь. Я поспешил открыть и случайно задел коробку с заказом. Оттуда, словно снег, выпали белоснежные тапочки.

Самолечение

Как известно, осень – пора воспоминаний, а память избирательна. После всеобщей летней амнезии медицинские учреждения вновь переполняются людьми, припомнившими все свои болячки, но не помнящими, что делать при банальной простуде.

Марина, как полагается продвинутому человеку, не была постоянным клиентом оздоровительных учреждений, освоив благодаря Интернету множество способов самолечения. Сегодняшнее посещение врача носило сугубо бюрократический характер и вообще больше походило на театр. Спектакль разыгрывался прямо у доврачебного кабинета. Старушка возмущенно кричала о том, какое нахальное поколение пришло на рабочие места.

– Я столько лет проработала в системе здравоохранения, при мне такого безобразия не было! Сволочи! Вы знаете, кто я? Я все свое здоровье оставила в этих стенах… – как полагается артистам, она выдержала паузу. – А теперь вот такое ко мне отношение… Дверь перед носом закрыть! Я же только спросить… – выплеснув накопленный за всю жизнь негатив, она мастерски изобразила предобморочное состояние.

Возможно, это был метод самолечения из какого-нибудь секретного психосоматического направления, которое открывается только избранным пенсионерам. Судя по живости телодвижений и энергии покидающей учреждение актрисы, похоже, очень даже действенный. К сожалению, у него был свой побочный эффект – безобразные мимические морщины. Марина, досмотрев представление и получив свою справку, поспешила на работу. По пути она проходила мимо храма, который посещала так же редко, как и поликлинику. На скамье у церковного ограждения она заметила бабушку, которая молча плакала. Но лицо ее было умиротворенным, а по нежной, как у младенца, коже катились тихие слезы.

– Извините, у вас что-то случилось? Я могу помочь?

– Нет, деточка, все хорошо. Просто душа умывается.

Марина пошла своей дорогой. «Интересно, а какой старушкой буду я?» – подумала она, поймав взглядом свое отражение в окне офисного здания.

3030

Предисловие

3030 год мог стать Раем.

Многолетняя вражда стран и бесконечные войны подняли обычных граждан на восстания. Восстания для объединения народов с целью жить и развиваться сообща. На базе нового алфавита был создан искусственный язык, чтобы все оказались в равных условиях. Он был примитивным для скорейшего перехода населения на путь взаимопонимания. Один язык, одна страна, и имя этой стране – Земля. Целью единения были не высокие мотивы, а желание быть в спокойствии. Данные события увенчались метеоритным дождем, который лился на бренный мир три дня и три ночи. Эвакуироваться удалось многим. Многим, ибо людей осталось относительно немного: на тот момент человечество было на пике своего эгоизма и находилось в демографической яме. Землянам пришлось ютиться на одном материке. Другие территории и так были непригодны для жизни из-за загрязнения вследствие деятельности человека, а тут еще и пагубные последствия стихийного бедствия.

Восприняв метеоритный дождь как наказание за свои деяния, сообщество людей приняло важные решения по организации нового жизненного уклада. Основной задачей после восстановления мира на Земле стала борьба с загрязнениями. За каждым домом в строгом порядке закреплялись участки земель для очистки. Многоквартирные дома строились без кухонь, вместо них для экономии времени и средств была организована широкая сеть рестораций. Школа была заточена на науку. Искусство и сегмент развлечений отложили на дальнюю полку, чтобы не отвлекаться от основной идеи. А Интернет чертовски преобразился: он, как на заре своего существования, снова стал текстовым. Фото и видео теперь считались помехами на пути к цели, намеченной после метеоритного знамения. Мессенджеры, новости, научная и популярная литература – все создавалось на простейшем новом языке. Художественная литература создавалась только по причине необходимости развития интеллекта.

Однако на самом деле метеоритный дождь был не карой небесной, а благословением. Он был знаком того, что человечество движется в правильном направлении. Точнее, не знаком, а жестом помощи. Электрохимическая очистка требовала больших энергозатрат. Комбинировали данную технологию с фитоэкстракцией, но темпо-показатели были низкими. В составе метеорита же был обнаружен элемент, не описанный в таблице Менделеева. Он обладал поразительными свойствами. Некий ученый Вуди открыл, что взаимодействие даже миниатюрного фрагмента метеорита с природным магнитом может с легкостью преобразовывать электромагнитные волны в мощный поток электричества. Это открытие стало настоящим прорывом в науке, модернизировало электрохимическую и электрокинетическую технологии очистки земель, сделав их более доступными и мобильными.

Знамение ввело еще одну корректировку в уклад жизни. Дабы исключить неверные действия руководящих лиц, были созданы два креативных отдела: Синие и Белые. По два представителя от каждой некогда существовавшей страны, в которой граждане подняли свой народ на единение. Должность передавалась по мужской линии. Креативные отделы не имели права принимать законы, они лишь вносили предложения и рекомендации, а решение достигалось путем всеобщего онлайн-голосования. Взгляды Синих были более прогрессивными, а Белые были за единство и мир, лишь бы не потерять то, что строили долгие годы. Следом была создана дружина Смотрителей Порядка. Смотритель Порядка – не должность, а личная психологическая потребность. Происходящие события привели к тому, что наблюдающийся у некоторых синдром ОКР стал передаваться следующему поколению путем воспитания. Он выражался в страхе потерять мирную жизнь, что порождало постоянное желание контролировать соблюдение порядка в обществе.

Все привыкли к произошедшим изменениям, и жизнь пошла своим обычным чередом.

Часть первая

(Наземная)

Ольга всегда считала, что осень – не лучшее время для развода, ведь именно осенью хочется прижаться к кому-то теплому, чтобы пережить зиму. Однако превратности судьбы не считаются с человеческим мнением. К своему удивлению, Ольга, идущая сейчас по парковой аллее, не испытывала ни малейшего чувства сожаления или страха по поводу того, как одна переживет грядущие заморозки. Ее глаза в тон ясному небу улыбались всему миру. Никто и подумать не мог, что замужняя десять минут назад женщина официально превратится в свободное ангельское создание, наполнится любовью и взлетит. Она словно плыла над землей и казалась легче сухой листвы, кружащейся под ногами. И только шлейф запаха казенного здания, где оформляются разводы, словно поводок, волочился за ней. Почему-то в казенных зданиях всегда есть свой запах, как будто по ночам мрачный домовой ходит и метит территорию: у детских садов он один, у школ – другой, у заведений регистрации браков и разводов – третий. И все, кто заходит в эти здания, пропитываются этим запахом, который смешивается с запахами предыдущих посещенных за жизнь заведений. Наверное, так и складывается индивидуальный аромат каждого человека.

– Вы обронили шаль, – терпким древесным ароматом раздался бас.

В ответ цокнули каблуки, взбрызнув шлейф цитрусовыми нотками. Обычная пряная осень превратилась в изысканный парфюм.

– Давно не слышала устаревших слов. Не думаю, что рядовая девушка вас бы поняла, – ехидный тон скрывал за собой надежду встретить единомышленника.

– Вчера товарищ принес рукопись какой-то старомодной писательницы. Это «обронила шаль» запомнилось.

– Хм, товарищу так понравилась рукопись, что он решил поделиться? – зажглась в ее глазах новая надежда.

– Нет, просто посмеяться захотел. Как можно писать словами, которых никто не знает и никто не поймет? Зачем? Для кого?

– Действительно, – вздох разочарования поставил точку на знакомстве.

Ольга часто слышала: зачем и для кого. Алекс, уже бывший муж, раньше при любом удобном случае задавал этот риторический вопрос. Даже причину развода пара списала на неразделение любви к архаизмам. Возможно, эта формулировка в документе была шуткой, а возможно, за ней скрывались глубокие подтексты. Подхватив шарф, Ольга поспешила удалиться. Но, накинутый небрежно, от порыва ветра он закрыл ей лицо. И она не просто замедлила шаг, она почти остановилась в этом нежнее шелка моменте. С закрытыми глазами глубоко вдохнув воздух через ткань, она, подобно гелию, устремилась ввысь. В ее голове закружились мысли о новом сюжете рукописи, где инопланетная героиня все же встретит себе подобного. Она представила, как герой догоняет беженку из другой галактики с банальными расспросами о загадочности ее личности, но прятавшийся в ее кармане маленький необычный домашний питомец, почуяв чужака, вылез и стал грызть обидчика до потери пульса. На самом деле это вылезла обида писательницы, испортив романтичный момент произведения. Дальнейшее развитие сюжета было прервано громким криком.

Ольга обернулась и увидела, как незнакомец машет руками, пытаясь выдернуть штанину из пасти пса. Убегающий от разъяренной собаки мужчина, нелепо пытающийся залезть на дерево, не был похож на героя ее романа. Вспомнив, что в сумочке есть крекеры, писательница подозвала пса. Собаку будто подменили: став доброй и послушной, она тыкалась мокрым носом в ее ладонь, выпрашивая ласки или еще крекеров.

– Вот дела… Вы спасли мне жизнь. Или это вы натравили на меня своего пса? – ухмыльнулся незнакомец.

– Возможно…

– Могу я пригласить вас на чашку энергетического напитка?

– С судьбоносными крекерами, – раздался пророчески одобрительный шепот, словно шелест одиноко висящего на ветке листа, не теряющего надежды.

– Меня Жора зовут.

– Эх, а я надеялась, что для полной романтики вы останетесь незнакомцем.

Они направились в ближайшую ресторацию. Впрочем, далекими остальные назвать было сложно. Люди стали жить более оседло, и в большинстве своем их деятельность велась в рамках пешей доступности для экономии времени. Для чего экономили время – понимал не каждый, тем не менее интуитивно в обществе был создан этот тренд. Романтическая аллея закончилась быстро, и пара окунулась в холодную лаконичную реальность, что мгновенно отразилось на их состоянии и беседе. Мечтательная писательница стала более походить на адвоката, защищающего историю, а Жора просто замолчал, как полагается мужчине с интеллектом выше среднего. Все вокруг казалось точным, четким и выверенным, ничто не отвлекало, все было заточено на науку, а пара органично вписывалась в эту архитектуру. Но ни одна наука не может развиваться без полета фантазии. Поэтому во всей этой лаконичности была своя строгая красота. Пройдя через арку Додекаэдра, возведенную в честь метеорита, давшего человечеству новый вид энергии, они обошли физико-космографический лицей и оказались в небольшом переулке, где и пряталась маленькая эко-ресторация. Это было небольшое уютное помещение на шесть столиков, с несвойственным для полностью автоматизированных заведений теплым, расслабляющим интерьером и ограниченным ассортиментом. Приставка «эко» в 3030 году означала «экономичный», а не «экологичный». Экология в деле восстановления нормальной жизни на Земле была на первом месте, и любые аббревиатуры и сокращения применительно к ней считались дурным тоном. Надо сказать, что за столько столетий в жизни человечества произошло еще немало изменений. Спустя годы конфликтов и войн всех со всеми люди наконец решили объединиться. Они убрали все границы, ликвидировали такое понятие, как страны, и создали искусственный единый язык, настолько простой, что его мог освоить любой в кратчайшие сроки. Старые языки со своими диалектными колоритами и фонетическими оттенками канули в Лету. При создании искусственного языка были взяты только самые необходимые слова и обороты, которые были недвусмысленно понятны всем.

Автомат выехал из столика и наполнил две стеклянные чашки энергетическим напитком. Жора залпом выпил полкружки, словно готовясь высказаться.

– Ты извини, но это глупо – писать даже не просто устаревшими словами, а исчезнувшими или для кого-то никогда не существовавшими. Как такое читать? Или редакторскому отделу за автора понятные слова подбирать? Да и вообще, зачем читать ненаучное? Пустая трата времени, – интуитивно он пытался оправдать друга, который не принял рукопись в издательство.

– Может быть, далекие предки писательницы были языковедами. И ей это передалось генетически. Возможно, писательнице не хватает слов в современном языке, чтобы выразить себя в произведениях. Вот она и использует слова из исчезнувших языков, с которыми ее успела познакомить прабабушка, – отстаивала свои взгляды Ольга. – Понимаешь, красота жизни заключается в ее многообразии.

– Ты считаешь, что зря люди когда-то отказались от разнообразия языков? Ты, получается, из Синих? Сторонница идеи вернуть старый режим с множеством государств?

– Была с Синим, – Ольга засмеялась, но Жора юмора не понял. – Сейчас я сама по себе, а мертвые языки – это многовековая культура и история.

– Сколько горя принесли твои культура и история! Теперь расплачиваемся восстановлением экологии. Если бы не это соперничество… Сейчас у нас одна родина – Земля, со своим языком, одним на всех. И цель у всех одна – оберегать ее. Все мы дети Земли. А раньше были постоянные войны из-за того, что кто-то на карте нарисовал границы и считал их родиной, и ценил только тех, кто живет в этих границах. А за границами неважно, что происходит. Сколько это принесло проблем?

За соседний столик сели Смотрители Порядка. Эволюция с некоторыми сыграла удивительную шутку. Сражаясь за мирную спокойную жизнь, некоторые развили в себе обсессивно-компульсивное расстройство, направленное на страх любого беспорядка. Так что Смотрители были своего рода самопорожденной неагрессивной кастой, но ее уважали и побаивались все, а при выявлении на медкомиссии данного вида ОКР даже назначалось прожиточное пособие. Общество действительно воспринимало их как хранителей спокойствия.

– Знаешь, я ничего тебе не отвечу, – обернувшись на Смотрителей, шепнула Ольга. – Но порой, когда я пишу, мне тоже очень не хватает лексики.

– Уверен, ты получше пишешь. Дай мне почитать что-нибудь из твоего творчества, – искренне заинтересовался Георгий.

– Как-нибудь. Мне надо идти. Спасибо за энергонектар, – писательница решила оставить знакомство недосказанным.

– Спасибо за крекеры.

На встроенных в столы экранах загорелась надпись «Голосование».

Ольга, не читая, нажала «Воздержаться» и неторопливо вышла. Внезапно экраны на мгновение погасли. Зал словно замер. Посетители вопросительно смотрели друг на друга, но ни в чьих глазах ответа не было.

– Интересная ведьмочка, – прошептал Жора вслед Ольге.

Он остался ждать своего друга, чтобы вместе рвануть на ежепятничную тусовку. Рядом что-то активно обсуждали Смотрители Порядка, хотя и старались это делать тихо.

– Н-да, Джек, это убийство еще наведет шумиху, – раздосадованно вздохнул один из них, тот, что помоложе.

– Надо найти виновника, иначе спокойствие, которое достигалось поколениями, пошатнется. А вообще прикрой рот, обычная смерть, – быстро перейдя с рассуждений на указательный тон, поставил на место напарника Старший Смотритель.

В ресторацию вошел сияющий Лев. Он был столь беззаботен и радостен, что немногочисленные посетители проводили его взглядом. Тем временем его лучший друг сидел неподвижно в ожидании продолжения диалога Смотрителей.

– Жор, подслушивать нехорошо! Где пятничный твой настрой? Оу, а чья вторая чашка? Решил выбрать себе друга с помадой? Хм, какой-то устаревший цвет. Куда делся твой вкус? – затараторил, словно град, весельчак Лев.

– Привет, Лев.

Тот плюхнулся на стул и дотронулся до дисплея. Раздалось мерное жужжание, стол раскрылся, из его нутра поднялся поднос с упаковкой, на которой красовалась гордая красная надпись «Кондитерский продукт №1». Следом выехал автомат и наполнил кружку ароматным бодрящим чаем.

– Вот! – довольно сказал Лев, разворачивая упаковку. – Все сбалансировано. Проверено врачами. А в крекере твоем неизвестно что.

Ольга спешила домой, боясь утратить вдохновение. Она чувствовала в себе необъяснимую энергию. Пролетая через главную площадь, она остановилась у башни с часами. Под часами загорелся экран с онлайн-трансляцией, разделенный на множество сегментов. Слева, как всегда, находились представители на белом фоне, справа – на синем. Одно из окон увеличилось, заняв большую часть экрана.

«Господа! Приветствую вас и выражаю уважение каждому представителю некогда существовавших стран. Династиями передавался долг поддерживать мир в порядке и улучшать его. Каждый из вас достойно с этим справляется. Я безмерно рад, что уже столько столетий Земля живет в единстве. Но иногда все же в нашем идеальном мире случаются драки-покушения на бытовой почве».

Ольга, ехидно улыбнувшись своему уже бывшему мужу, демонстративно помахала ручкой.

– Бла-бла-бла, прощай! – и, не утратив чувства легкости, она стремительно покинула площадь.

«Сегодня на повестке принятый закон о запрете негативных эмоций».

Тут онлайн-трансляция прервалась.

Люди начали возмущаться.

– Как принят закон? Был же сбой системы голосования!

– Чем глупее законы, тем ближе крах империи!

– Спасибо истории и Цицерону. Этот закон – тревожный звоночек в нашем идеальном мире, похлеще бытового убийства.

– Ой, видимо, возмущение – тоже негативная эмоция…

– Ура! Ликуем! Ура! Долой новый закон!

– А что с вещанием, опять неполадки?

Смотрители порядка, не дождавшись продолжения трансляции, стали любезно просить каждого вернуться к своим делам и соблюдать новый закон:

– Поймите, мы же сами большинством проголосовали за этот закон, мы же хотим жить в абсолютном мире.

Не имея козла отпущения, сложно обвинять в неправоте всех. Страх хаоса, который с пеленок насаждался невидимой диктатурой умерших предков, в большинстве своем срабатывал. Все молча разошлись. А может, попросту внезапный град размером с глазное яблоко и холодный дождь погнали тепличных жителей идеального мира домой.

– Ну и погодка! Солнце, пять минут града с дождем и снова солнце. Не удивлен, что сегодня перебои с техникой, – выразил недовольство Лев и зябко потер руки.

– Слушай, это правда? Убили одного из Белых? И из-за этого переполох с законом. Вряд ли из-за бытового убийства и стремления к идеальному миру стали бы предлагать такой дикий закон. В новостях ничего не говорят.

Георгий водил пальцами по дисплею, но столик лишь упрямо предлагал ему узнать о ходе очистительной и посевно-уборочной кампаний. Больше ничего.

– Может, сам умер? Вот, говорят, прививку от старости изобрели. Скоро вечно будем жить.

– Хорошо бы еще прививку от одиночества.

– И от глупости! – Лев потянул чай из стакана, наклонился к Георгию и прошептал: – Вообще-то я там был…

– Где? – Георгий продолжал пролистывать новости.

– Ну, там… – Лев зашептал еще тише: – Я видел место. Утренняя пробежка – здоровая старость! И вот, по парку бежал. Не по Центральному, по Южному. Выбрался первый раз. За ним вообще не следят, я два раза спотыкался, чуть ноги не переломал! И вот, там как раз работали эти. Ну эти вот. И врачи еще. Говорили: сердце, сердце. А я видел его пятки. Из-под накидки. Лежит, а пятки зеленые.

– Зеленые? – переспросил Георгий, оторвав взгляд от столика.

– Да! Голые зеленые пятки. Зима скоро! Он босой, что ли, по парку гулял?

– Очень странно.

– Очень. У меня кондитерский продукт закончился. Ну что, погнали? Тренер ждет. Согреемся.

– Лев, слушай… э-э-э-э… забыл тебе сказать, не могу сегодня в тренажерку. Рука вот – смотри, порезал! – Георгий поднял забинтованную правую ладонь. – Не слушается. Давай до вторника?

– Ну ты гад. Я через полгорода тащился, просто чтобы оплатить твои посиделки?

– В смысле?

– Думаешь, сквозь бинт эта дура распознает твои линии на руке?

– Не подумал.

Лев встал, приложил к столику правую руку, столик дружелюбно сказал: «Оплата принята. Со счета списано двадцать баллов. Спасибо, что выбрали нас».

– Что бы ты без меня делал?

– Спасибо. Я твой должник, – сказал Георгий.

– Я тебя за язык не тянул. На, отрабатывай, – Лев достал из рюкзака рукопись и плюхнул на стол.

– Ты же мне показывал эту рукопись.

– Ты же первые три страницы только глянул, погляди и остальное. Тоска, только со словарем читать, ничего не понятно. Голову сломать можно. Я четыре листа осилил. Откуда они только берутся, эти сумасшедшие писаки? А мне еще ей ответ какой-то надо дать. Точнее, уже не мне, а тебе придется. Черкани, а я передам.

– По рукам!

– А, и вечером жду тебя. Больная рука – это не повод отменять пятничную вечеринку! Посадим тебя в мягкое кресло, и у меня есть отличная знакомая медсестра! Коктейли, массаж… Не раскисай, старик! Руки береги! Я ушел.

И Лев быстрым шагом покинул кафе.

Георгий дотронулся до столика и тихо сказал:

– Расписание электричек. Станция «Южный парк», ближайший рейс.

Жора ехал в электричке и пытался читать рукопись. С одной стороны, ему было любопытно, с другой – он злился. На что именно, он сам до конца не понимал. Мысли, как бумеранги, крутились в его голове. Какая-то девица с самомнением, пусть и симпатичная, но чокнутая, эта непонятная рукопись, в которой потрясающие постельные сцены, зеленые пятки, крекеры…

– Что? – крикнул Жора так громко, что на мгновение ему показалось, что он оглушил сам себя. – Зеленые пятки? – добавил он шепотом, словно проверяя слух. – Что за розыгрыш? Зеленые пятки в рукописи?

Ольга в это время сидела у стола, отодвинув письменные принадлежности, и, по обыкновению, пыталась оправдать виновника ее неспокойствия. Ей теперь казалось, что она неправа, что, возможно, бывший муж ее действительно любил. Просто у всех свое понятие любви. Кто с чем вырос, какие взаимоотношения видел в родительской семье, то и считает нормой. Одни считают проявлением любви совместное времяпровождение, другие – полное обеспечение половинки, а третьи, как ее бывший муж Алекс, – нравоучения и наставления.

– Забота? Или скорее это был concern11
  Беспокойство (англ.).


[Закрыть], – Ольга раздраженно швырнула ручку в стену. – Тут не то что писать невозможно! Тут думать невозможно, слов нет…

Это уже была не девица с огромным самомнением, а маленький ребенок, который еле тянул дорогой сердцу мешок с камнями, палками и прочим мусором.

– Даже незнакомец подтвердил слова моего бывшего мужа о ненужности моего творчества. Хм… Возможно, он действительно критиковал меня любя… А я зря злилась, или не зря…

Наперекор своим выводам Ольга пододвинула к себе рукопись и продолжила:

«Во время романтичного ночного пикника межгалактическая беженка рассказала Сэму решение, чем intratny22
  Прибыльно (польск.).


[Закрыть] заполнить пустоты под землей и в кратчайшие сроки сделать эти земли profitable33
  Выгодный (англ.).


[Закрыть]. Но его алчность не позволяла ему поделиться данным открытием со всеми без zysk44
  Выгода (польск.).


[Закрыть]».

Вечер пятницы Льва мало чем отличался от предыдущих. Смотрители Порядка были не против домашних посиделок и нередко сами участвовали в таких мероприятиях. Посиделками назвать их можно было весьма условно, но другое название в новом простейшем языке отсутствовало. Жора отпустил свои мысли-бумеранги и уже готов был фамильярно высмеять встречу с чокнутой писательницей, спасшей его брюки, употребляя непристойности касательно ее соблазнительно-пухлых губ, как Лев напомнил про должок.

Он сел рядом с другом на мягкий диван в гостиной, с наслаждением откинулся на спинку, и так, полусидя-полулежа и глядя в панорамное окно, которое было больше похоже на врата в космическую бездну с далекими светящимися планетами, как бы между делом поинтересовался:

– Кстати, что там рукопись? Увлекательное чтиво, да?

– Слушай, еще не закончил, – уклончиво ответил Жора. – Но ей точно нужен врач по мозгам. Такое придумать! Хотя… если тебя и правда интересует мое мнение… есть парочка очень занимательных моментов. Особенно хороши… любовные сцены.

– О-о-о, кто о чем, а Жорик, как всегда, нашел свое! Любовные сцены в стиле «дремучее ретро» – это, наверное, шик! «Мадам, позвольте вас облобызать!»

– Дремучее или нет, но топорик заострился.

Приятельницы Льва, которые сидели рядом с ним с фужерами в руках, захихикали.

На посиделки он привел двух барышень неопределенного возраста. Одна – рыжая и веснушчатая, другая – жгучая черноглазая брюнетка. Обе отличались изрядной устойчивостью к алкоголю и были невероятно глупы, что, собственно, и требовалось от пятничных подружек. Помимо девиц, на мероприятие завалились товарищи Льва по издательской работе и несколько знакомых из тренажерного зала; правда, они не планировали оставаться на ночь, поэтому особ нежного пола для них припасено не было.