Текст книги "Ключ ко всему"

3

Если в конце первого дня пребывания в Вестдалене Ида полагала, что в этом городе ее ждет лишь одиночество и скука, то к концу первой недели от опасений не осталось и следа. Занятия отнимали у нее все время. Утром – математика, языки и словесность. После обеда – танцы и музыка. В пять вечера приходила фэрта Тюдо, и начиналось нудное изучение норм этикета.

После ужина оставался один час, который Ида могла использовать по своему усмотрению. При солнечной погоде она обычно прогуливалась в небольшом сквере, разбитом ниже по улице. Компанию девушке составляла Амалия, после посещения модистки ставшая кем-то вроде личной камеристки юной лэри. Чтобы разгрузить толковую горничную, лэрт Блэкстоун нанял двух девушек. Они приходили каждое утро и приводили огромный дом в порядок. Постоянно в нем работали пять человек: Амалия, повар и его помощница, экономка и истопник, в дополнение к своим обязанностям выполняющий по дому мелкий ремонт. С тех пор как дом ожил, штат прислуги пришлось расширить.

Через две недели после начала обучения лэрт Блэкстоун решил пополнить расписание занятий чтением истории. Но поскольку, как выразился мужчина, «сколь-либо приличного преподавателя, не занятого раскопками в это время года, сложно найти», он вынужден читать лекции самостоятельно.

Вот уже три дня Ида внимала речам дяди. К счастью девушки, рассказчиком он оказался замечательным.

Как правило, лекции лэрт Блэкстоун предпочитал совмещать с полуденным чаем, сидя за столом на террасе популярного городского кафе. Так день Иды неожиданно разбавился вполне приятным времяпрепровождением. Свена на полуденные посиделки не звали: в это же время фэрт Малькон занимался с ним письмом и счетом.

Сегодня тема лекции была Иде особенно близка.

– Поговорим о темной странице в истории Нордланда, хотя некоторые называют этот период «благословением». Ты слышала когда-нибудь о том, как из нашего мира ушла магия?

Ида отрицательно покачала головой.

– Во времена языческих богов Нордланд славился своими жрецами и магами, в том числе и среди древних дворянских родов, затем на нашу землю пришло братство Белого Бога Исаии. Какое-то время люди, обращенные в новую веру, мирно проповедовали свои воззрения. Исаия, Бог обездоленных, находил отклик в душах простых людей. Мне всегда учение Белого Братства казалось странным, но если религия несет добро, то почему бы и нет? Однако везде и во всем появляются фанатики, уничтожающие все, к чему прикасаются. Если бы я был пророком, то добавил бы к заповедям еще одну: бойтесь фанатиков и глупцов, ибо в них гибель мира. Братство обрело небывалое влияние в королевстве. Спустя триста лет начали появляться первые радикально настроенные общины. Идейным вдохновителем стал отец Климент, быстро взошедший от самых низов до сана архиепископа. Убеждения Климента были просты: любая магия повергает человека во тьму. Что любопытно: король Фионин I поддержал архиепископа, чему современники так и не смогли найти убедительное объяснение. Возможно, вся загвоздка заключалась в королеве, жертвующей баснословные суммы церкви из своего личного состояния. Всем было известно, что к пятидесяти годам ее величество из праздной королевы, в которую король был безумно влюблен, превратилась в благочестивую смиренную лэрту, облаченную в серое и скрывающую волосы под скромным платком. Архиепископу Клименту удалось распространить свои взгляды на самом высоком уровне.

Сначала от людей, владеющих магией, требовали отречься от своих способностей и сделать крупное пожертвование церкви для помощи обездоленным, затем отречься от титулов, передав свои богатства родственникам, обделенным магией, и посвятить свою жизнь Богу.

Начало ужасающим событиям положил один случай, связанный с мальчишкой-пастухом. Им были найдены несколько трупов девушек с выкачанной кровью, развешанных на дереве, вокруг которого был начерчен ритуальный круг по всем правилам жрецов смерти.

Ужасающая находка породила самые невероятные слухи, начались погромы. Горожане Эренхельма громили лавки, осаждали поместья знати, требовали выдать безбожников-убийц. К тому времени культа жрецов смерти не существовало уже несколько столетий. Началась охота на ведьм, которую церковь поддержала. Король выступил с балкона своего дворца с обличающей речью о бездуховности и развращающем душу бесовском колдовстве. Неожиданно выяснилось, что церковь Белого Братства имеет артефакты, блокирующие магию. Ни один маг ничего не мог противопоставить пришедшим за ним людям короля. Костры жгли и днем и ночью, над городом стоял смрад и душераздирающие вопли. Посол Меринарии, ставший свидетелем смерти от прилюдных пыток мальчика-подростка, писал, что колесо инквизиции не щадило никого.

Через десять ужасных лет в империи не осталось ни одного мага. Загадочные артефакты, которые связывали магию, таинственным образом исчезли.

Сейчас некоторые ученые-религиоведы считают, что никаких артефактов и не существовало, а магию победило Слово Божье. Колдовство отступает перед силой молитвы. Тот факт, что с повсеместным распространением церкви Бога Исаии в Нордланде перестали рождаться маги, говорит в пользу этой теории.

Ида мысленно поспорила со своим родовитым дядей: «Если бы вы, лэрт Блэкстоун, знали, сколь близко доказательство ошибочности данного суждения находится к вам».

– Через сто пятьдесят лет охота на ведьм была объявлена чудовищной ошибкой, – продолжил мужчина. – Но, как известно, сделанного вспять не вернешь.

Теперь девушка стала понимать, почему мать всегда так болезненно относилась к проявлению магии у маленькой дочери. Она прекрасно понимала, что в лучшем случае девочка станет объектом изучения. В худшем – враги государства выкрадут ребенка или убьют, чтобы не оставлять козырь Нордланду.

Стараясь сохранить безмятежное выражение лица, Ида оглянулась на соседние столики. Не вслушиваясь в щебетание сидящих вокруг дам и их компаньонок, она поддела ножом желтое масло и ровным слоем размазала по половине булочки. Сверху полила облепиховым сиропом, полюбившимся уже в Вестдалене. В приходе Лемхарт облепиха, к сожалению, не росла.

– Я не понимаю, почему спустя столько лет, когда магия разрешена, в Нордланд не приезжают маги из других стран?

Лэрт Блэкстоун попытался ответить, но Ида его перебила, не желая упускать мысль:

– И почему другие государства, используя магическое превосходство, не пытаются напасть на Нордланд? Я догадываюсь, что на это есть очевидные причины, не так ли?

Лэрт Блэкстоун широко улыбнулся, глядя на девушку как на своего первенца, сказавшего первое и неожиданное «папа».

Ида не предполагала такой реакции от обычно скупого на эмоции родственника. Скорее следовало ожидать, что мужчина угрюмо сморщит лоб и интересно, но совершенно бесстрастно объяснит племяннице тонкости мировой политики, как уже бывало раньше.

– Лэри Ида, мне нравится в тебе твоя способность из любой информации вычленять суть безошибочно и точно. Я не сомневался в тебе. Под твоей стеснительной оболочкой скрывается удивительно сообразительная особа. Как жаль, что для женщин в нашем мире многие пути закрыты.

Позволь дать тебе совет по выживанию на этой земле, который тебе скоро пригодится: для Иды, девушки из маленького селения в окружении гор и лесов, скромность, стеснение – добродетель. Там она может позволить себе краснеть, скомканно говорить что-то под нос. Лэри Хольмсварт такая слабость недоступна.

– Я вас поняла, лэрт Блэкстоун, – Ида посмотрела дяде в глаза прямым серьезным взглядом. – Пусть я молода, но не столь наивна, как может показаться.

Мужчина усмехнулся:

– Проблема города в том, что все здесь не то, чем кажется на первый взгляд. И чем выше положение, тем больше несоответствий. Здесь нет места простакам. Однако вернемся к истории и твоим вопросам. Конечно, когда запрет на магию был снят, магов приглашали в Нордланд. Из этой затеи ничего не вышло. Как только они переступали нашу границу, то становились обычными людьми без капли магии. И по возвращении в родные земли колдовские силы не возрождались. В королевском архиве есть информация о том, что тайная канцелярия проводила ряд экспериментов с магами других стран и потомками магов Нордланда, но итог всегда был один – колдун, ступивший на землю Нордланда, лишался силы, а потомки, покидая Нордланд, оставались обычными людьми. В результате комиссия пришла к выводу, что земля Нордланда каким-то образом была выжжена и осквернена, а источники умерли и иссякли.

Что касается магического преимущества других стран, то его практически невозможно обратить против Нордланда. Лет сто назад наша страна начала оказывать услугу особого вида казни: мага-преступника привозят на территорию Нордланда, и он лишается силы. Нам за это даже стали доплачивать.

Проклятие северных земель, на коих расположено наше королевство, имеет и положительные стороны. Мне стоит пояснить, как на земле распределены магические источники…

Основной источник магии находился на севере Нордланда, там, где вечные льды, и утрачен безвозвратно. Он питал магией большинство стран. Еще один существует на юге, но центр его расположен так далеко в открытом океане, что магия питает полноценно лишь Арлисс. Философия Арлисса подразумевает мирное сосуществование всего живого, война претит их мировоззрению. К тому же дар магов Арлисса слабеет при отдалении от источника.

Другим странам перепадают крохи от магии юга и местных мелких источников. Я много путешествовал и имел возможность наблюдать за магами и знахарками земель Магрибы, Лэнтера, Агры, Вудэра, потенциал которых весьма низок. Так или иначе, трагедия Нордланда затронула всех.

Ида рассматривала чашку с плавающими на дне зелеными чаинками. Напиток был прекрасным, собранным на горных полях Арлисса. Простой люд довольствовался чаем из Агры, а то и вовсе травяными сборами.

– Наш король Артур III придерживается прогрессивных взглядов, поддерживает любые начинания изобретателей. Отчасти его долг как короля состоит в том, чтобы облегчать жизнь подданных, развивать экономику, но многое он мог бы делать и иначе – смотреть на большинство вещей более консервативно.

Из-за абсолютного отсутствия магии мы уязвимы, но первые по количеству изобретений. Сталеплавление, добыча угля – флагманы нашей экономики. В прошлом году на выставке достижений эренхельмские изобретатели явили обществу грандиозный проект дороги, представляющей собой полозья из особого сплава стали, который держится в строгом секрете. Уже готовы несколько механических тягачей на паровом двигателе. Не погрешу против истины, если скажу, что это будет настоящий прорыв в грузоперевозках. Свои деньги в это предприятие я уже вложил. К паровым машинам будут цепляться металлические повозки с грузами – это позволит доставлять товар в короткие сроки и в больших количествах к месту назначения.

Конечно, несмотря на технический прогресс, пребывая в здравом уме, никто бы не отказался от возрождения магии, будь у нас такая возможность…

Лэрт Блэкстоун говорил с большим увлечением. С каждой новой фразой Ида все больше осознавала ущербность своих познаний и все меньше понимала мужчину. На самоходный механизм, тянущий за собой цепь повозок, она посмотреть хотела. Пожалуй, сегодня ей будет о чем рассказать Свену за обедом.

Внезапно на небо набежали тучи – интересный разговор пришлось прервать.

У моря погода менялась мгновенно. Если день начался ясно, то не забудьте взять на прогулку зонт, в противном случае готовьтесь принять ушат солоноватой воды на изящное платье и уложенные волосы. Поскольку за недели пребывания Иды в Вестдалене больше половины дней заканчивались ненастьем, местная мода на зонты-трости была весьма уместна.

4

Как оказалось, Андре Блэкстоун был весьма популярен в знатных кругах. Весть о том, что лэрт вернулся в город, потянула за собой череду визитов. Популярность его основывалась преимущественно на баснословных богатствах семьи Блэкстоун и том факте, что в свои неполные сорок лет мужчина был разведен и до сих пор не связан новыми отношениями. Среди желающих породниться с богатствами Блэкстоунов был старинный друг Андре, лэрт Мордред Торн.

Делец и политик лэрт Торн загорелся мыслью выдать за лэрта Блэкстоуна свою старшую дочь Криспину – как сказала бы фэрта Брандт, очаровательную блондинку самых чистых кровей. Пока лэрту Блэкстоуну удавалось отбиваться от сватовства, но как-то вяло и неубедительно.

Во время салонных приемов долгими летними вечерами обе сестры Торн непременно присутствовали: лэри Криспина играла на флейте, младшая, лэри Маргарита, читала стихи собственного сочинения. Более живая и искренняя, она сразу расположила к себе Иду. Девушки сдружились, несмотря на то что общих тем для разговоров у них было немного.

Все в городе были одержимы предстоящим праздником летних гроз. Дамы в салонах уже почти месяц обсуждали предстоящий прием в королевской летней резиденции на Жемчужном острове, в пригороде Вестдалена. Приему предшествовала ярмарка и народные гулянья. Простой люд очень любил это событие, даже церкви Бога Исаии за долгие столетия не удалось справиться с языческим праздником Бога грома и молний. Именно в морской столице королевства он праздновался с особым размахом. Возможно, потому, что от спокойного моря зависел доход большинства горожан.

Месяц первого пребывания в городе прошел незаметно. Накануне ярмарки в честь праздника первых гроз в Вестдален стали съезжаться люди со всей страны: музыканты, торговцы и просто жаждущие развлечений. Приехал практически весь эренхельмский двор, а королевская семья должна была прибыть через два дня после ярмарки. Прием в «Жемчужном острове» назначили на следующий день после народных гуляний. Перед днем ярмарки посыльный из мастерской фэрты Брандт принес пару туфель и парадное платье изумрудного цвета. Ида целый вечер не могла на него налюбоваться – до того оно было прекрасно. Роскошное на неискушенный взгляд девушки, по меркам Вестдалена почти монашеское одеяние: закрытые, плотно облегающие рукава из нежного кружева, декольте лишь с легким намеком на ложбинку груди и вышивка по краю подола. К платью прилагалась заколка из латуни в виде нордландского дракона и ожерелье в том же стиле.

С темными волосами, голубыми глазами и светлой кожей девушка казалась себе в этом платье духом вод и леса. Празднику первых гроз такой образ хорошо подходил, сказочность в нарядах поощрялась. Для ярмарки Амалия посоветовала выбрать светло-синюю юбку, белую рубаху и вышитый цветами и листьями черный лиф. Ярмарка была более фривольным мероприятием с танцами, играми и вождением хороводов.

На следующее утро Иду ждала приятная неожиданность: в столовой был подан праздничный завтрак. Когда она поинтересовалась, – к ярмарке ли приурочен утренний пир, – выяснилось, что девушке исполнилось семнадцать лет, о чем она в хлопотах совершенно забыла.

– Свен всю последнюю неделю только и говорил о твоем дне рождения, осаждал повара бесконечными вопросами о праздничном пироге и утке. В заботах о тебе он даже стащил банку с консервированной вишней, за что был отлучен от кухни на неопределенный срок. – Лэрт Блэкстоун непринужденно рассмеялся.

Свен посмотрел на дядю с неодобрением:

– Ида, зато мы выбрали тебе подарок, – затараторил он в своей возбужденной мальчишеской манере и, немного смутившись, протянул руки с двумя свертками, – второй я сам сделал! Мне, конечно, помог Ханс…

Хансом звали истопника. Доброжелательный парень и Свен сдружились, все свободное время проводя вместе. Мальчик интересовался всем вокруг, а Ханс многое умел и охотно делился опытом. Экономка пыталась жаловаться лэрту Блэкстоуну на слишком тесное общение юного лэрта и истопника, но мужчина в ответ лишь заметил, что растить нежного рохлю в пуховых подушках у него в планах нет. Он предпочитает видеть юного лэрта с рубанком в руках, без пролежней на мягком месте.

Фрэн Лина выскочила из гостиной раскрасневшаяся. Иде экономка не нравилась: ее взгляд свысока, жеманная манера растягивать слова. Но работу свою она знала, и лэрт Блэкстоун был ею доволен.

Ида развернула свертки: в одном лежал серебряный гребень для волос в форме бабочки с синими сапфирами, во втором – милая неуклюжая собака из дерева. Девушка почувствовала прилившее к сердцу тепло и невольно улыбнулась:

– Это замечательные подарки! Я так вам благодарна! Свен, собаку я поставлю на прикроватный столик, стану любоваться ею на ночь и засыпать, а гребень заколю в волосы, когда пойдем на ярмарку.

– Замечательно! – деловито подытожил лэрт Блэкстоун. – А теперь приступим к пирогу. К счастью, вишни в нем достаточно. Ты ведь не успел много съесть, Свен, прежде чем банку у тебя отобрали?

Свен если и смутился, то виду не подал.

– Я съел их всего три штуки, но крику было, будто я попробовал анарис из Агры на зимние праздники…

– Фэрт Геор именно из Агры их и заказал, этот особый сорт у нас не растет. На деревья приходится воздействовать магически во время цветения, иначе завязь не образуется. Не представляю, чего стоило фэрту их достать. Понятно, почему он так расстроился.

Свен пробубнил что-то про сумасшедших ученых, которые зачем-то растят то, что в природе само не выживает. Он порой превращался в маленького старичка, и невозможно было ворчуна Свена выдернуть из дурного настроения, только отвлечь.

Пирог был бесподобен. Иноземная волшебная вишня на вкус была совсем не похожа на неприхотливую родственницу из местных садов.

К обеду отправились на ярмарку. Лэрт Блэкстоун и Свен ушли на стрельбу. Ида встретила Маргариту Торн и отправилась к оружейникам уже с ней. К стрельбе из лука они опоздали – пришлось довольствоваться зрелищем метания ножей. После награждения победителей все разбрелись по своим группам. Маргарита заметила Криспину и потянула Иду к ней. Старшая из сестер Торн громко смеялась, с обожанием глядя в синие глаза высокого блондина из девичьих мечтаний. Рядом с ним стоял столь же высокий темноволосый мужчина, показавшийся Иде смутно знакомым.

Маргарита поприветствовала компанию. Ослепительный блондин представился Лермонтом Фальтом и поцеловал Иде руку. Второй же, не удостоив присоединившихся девушек взглядом, назвался Рикардом. Девушка тут же вспомнила модистку и проблемы беременной кузины братьев Фальт.

Когда лэрт Рикард встретился с Идой взглядом, в его глазах отразился непередаваемый ужас и удивление. Он отшатнулся, но быстро взял себя в руки.

Беседа с новыми знакомыми была весьма занимательна. Лермонт сыпал остротами, Маргарита от него не отступала, Криспина мило улыбалась. Она, без сомнения, была умна, но за подвешенным языком сестры ей не угнаться. Впрочем, красивая внешность и обаяние с лихвой компенсировали недостающее. Рикард вскоре извинился и ушел. Он, в отличие от брата, становился все мрачнее.

Лермонт развел руками, наблюдая за удаляющейся спиной брата:

– Думаю, нам следует простить лэрта Рикарда за дурное настроение. Ему сейчас приходится непросто.

Криспина участливо поинтересовалась:

– Чем же лэрт так озабочен? Я помню его обычно более общительным.

– Первую половину ночи брат проектирует оружие для королевской армии, а вторую половину ему снятся кошмары.

– И давно он страдает?

– Почти месяц. Но самое обескураживающее обстоятельство заключается в том, что наутро он просыпается, усыпанный дохлыми мышами, словно лепестками роз.

Общее недоумение повисло в воздухе.

Лермонт повторил:

– Мышами. Иногда в его постели встречаются и крысы. До десяти штук каждое утро.

Сестры вздрогнули от омерзения, но Маргарита не могла не вставить шпильку про крыс в постели и многочисленных дам сердца лэрта Рикарда.

Ида, закаленная деревенской жизнью, лишь вслух удивилась, что ни одна кошка столько не натаскает.

Лермонт продолжил:

– В том-то и сложность: в комнатах лэрта Рикарда нет кошки, ей никак туда не пробраться. Клянусь, я в этой истории не замешан. Мыши дикие, насколько я могу судить, разной степени потрепанности.

Маргарита сочла нужным пояснить для Иды:

– Лэрт Лермонт – военный медик и держит мышей для опытов.

Мужчина печально улыбнулся:

– Так уж вышло, что брат создает оружие, а я лечу солдат от последствий его применения.

Ида посмотрела на его руки, достойные быть запечатленными в мраморе, и представила, как лэрт длинными, изящными пальцами держит пилу над кричащим солдатом с раздробленной ногой, а мужчина улыбается и начинает пилить. От возникшей в воображении картины пробрало.

«Нет, наверняка лэрт делает это без улыбки».