Текст книги "Эти смешные взрослые"

Анна Первова
Эти смешные взрослые

История о том, как мама искала себя

Нас у мамы трое – я, Илья и Тима.

А я – Маша. Мне 6 лет, Илья уже большой, ему 9, Тима совсем большой – ему 16. Тима меня поднимает высоко-высоко и целует в обе щеки. А я смеюсь, потому что мне щекотно, он ведь колючий. Илья со мной играет. Чаще всего мы с ним дружим, но иногда ссоримся, конечно. Ну и дерёмся иногда. Зато потом всегда миримся. В общем, весело живём. Тима ходит в лицей, Илья ходит в школу, а я хожу на развивашки. Там меня развивают и готовят к школе. Мы там считаем палочки, рисуем бабочек и домики, лепим ёжиков и учим буквы. Вот с буквами всё плохо, потому что я их и так знаю все, и мне скучно их снова учить. Ну да ладно, зато потом, дома, мы вместе с Ильёй делаем уроки. Он за большим столом, я – за маленьким. Но я же маленькая. Вот когда я пойду в настоящую школу, у меня тоже будет настоящий большой стол, как у Ильи. А пока так.

Но рассказать я хочу не об этом, а о том, что случилось с нашей мамой. Мама вдруг потерялась. Я не знаю, как это может быть, но у взрослых так бывает – вот она только что была здесь, дома, а потом вдруг потеряла себя. И начала она себя искать. Сначала в клубке ниток. Да-да, в маленьком таком пушистом клубке. Мама взяла его в одну руку, в другую взяла крючок и стала быстро-быстро перебирать пальцами. Я спрашиваю:

– Мам, ма-а-ам, ты что делаешь?

– Не мешай, солнышко, я вяжу.

– А зачем?

– Пытаюсь найти себя.

В клубке ниток мама себя не нашла, да и где там найти – он же маленький. Зато у меня появились новые шапочка, рукавички и шарфик. Илья тоже попросил шапочку, и мама её связала из другого клубка ниток, но и в нём себя не нашла.

Потом мама стала искать себя в воздухе. Она садилась в разные позы на синем коврике, и, вытаращив глаза, пыталась найти себя. При этом мама странно мычала. Позы были разные, иногда очень смешные. Я повторяла за мамой, думала, что так мы быстрее её найдём. Но как-то я не удержалась на одной ноге и упала. Мама перестала искать себя и сказала мне:

– Не мешай, пожалуйста, я занимаюсь йогой.

– А зачем ты этой йогой занимаешься?

– Я пытаюсь найти себя.

Ну ладно, подумала я, пусть ищет. Я-то считала, что она ищет себя в воздухе, а оказалось, в йоге. Кто эта йога, я не знаю, но если мама там себя найдёт, это будет хорошо.

Но с йогой у мамы, видимо, не вышло. Потому что про коврик она скоро забыла, зато дома появилось много разноцветного пластилина. И мама из него всё время что-то лепила. Но когда я попросила дать мне кусочек этого пластилина, то мама сказала, что это вовсе не пластилин, а какая-то пластика, и лепить из неё можно только взрослым. А мне дала обыкновенный пластилин. Но я не расстроилась и слепила ёжика.

– Мама, посмотри, какого ёжика я слепила, – сказала я радостно.

– Да-да, прекрасный ёжик… Подожди чуть-чуть, я посмотрю попозже.

– А что ты делаешь?

– Я учусь лепить из пластики.

– Зачем, мамочка?

– Пытаюсь найти себя.

В разноцветных кусочках взрослого пластилина мама себя не нашла. Зато у меня появилось много тортиков для кукол и браслетов из разноцветных бусин. А у мамы появилась большая коробка с разноцветными мелками. Я утащила парочку и нарисовала красивую картинку на полу в кухне. Я нарисовала маму, папу, братьев и себя. И ещё одну маму за занавеской, ту, которую мама искала, такую же, как она. Когда мама увидела эту картину, она сначала сильно удивилась и даже вскрикнула. Наверное, она не знала, что я так хорошо умею рисовать. И тогда я сказала:

– Мамочка, вот, посмотри, я нашла тебя. Ты всё это время пряталась за занавеской.

Мама посмотрела на мою картину ещё раз, улыбнулась и обняла меня. Потом она позвала Илью, чтобы он посмотрел, как хорошо я рисую, и Тиму, чтобы он тоже посмотрел, и обняла нас троих. И рассмеялась. Она давно уже не смеялась так – весело, громко, счастливо. Я знаю, это потому, что я помогла маме найти себя за занавеской.

История о том, как мы с папой готовили пиццу

Однажды у мамы куда-то пропали все силы. Она так и сказала:

– Всё, устала, сил моих больше нет. Ухожу. Папа остаётся за старшего.

И ушла на весь день в какой-то спа. Наверное, силы покупать, потому что забрала мама все красивые карточки, с которыми я так люблю играть в магазин. Я не знаю, что это за спа такой, но думаю, это магазин, где продают силы. Как в супермаркете, тётя стоит за прилавком и взвешивает колбасу – кому 300 граммов, кому 500. И в спа, наверное, так же. Приходят люди и говорят: «Взвесьте мне, пожалуйста, четыре силы», или «Заверните мне вон ту силу, которая побольше».

Вот когда вырасту, пойду в эту спа тоже силы покупать, а пока я ещё маленькая, у меня своих сил много.

Ну вот, значит, остался папа с нами за старшего. Сказал: «Играйте, только не разбейте ничего, а то мама придёт, ругаться будет». И лёг на диван перед телевизором. Мы с Ильёй играли сначала в машинки, потом строили дом из кубиков, потом раскрашивали разукрашки, ничего не разбили, но захотели есть.

– Па-а-ап, а когда мы будем обедать?

– Мм, обедать? Сейчас, не нойте.

И папа задумался. Потом он встал с дивана, пошёл на кухню, открыл холодильник и застыл перед ним. Папа долго смотрел внутрь холодильника, мы с Ильёй снова начали ныть. Папа закрыл холодильник. Мы заныли сильнее: «Ну па-а-ап, мы есть хоти-и-им». И тогда папа, вместо того чтобы достать кастрюлю с супом или сковородку с котлетами, взял в руки телефон. Илья упал на пол, изображая голодный обморок. Я упала рядом. Папа сказал:

– Спокойно, сейчас всё будет. Ну? Кто хочет пиццу? Вставайте, юные жертвы голодомора, убирайте игрушки, скоро будет еда.

– Ура-а-а! Пицца-а-а! – Мы с Ильёй очень обрадовались, потому что мы любим делать пиццу с мамой, а потом есть её.

Я притащила свой стульчик на кухню и поставила его к столу. Илья достал клеёнку и постелил её на стол. Помог мне завязать фартук. Мы смотрели на папу, папа смотрел на нас.

– А это всё зачем? – удивился папа.

– Ну как зачем? Пиццу делать, – весело ответил Илья.

– Ага, как же я сразу не догадался? И как вы её делать собрались?

– Как обычно, раскатываем тесто, на тесто мажем соус, потом тёртый сыр, колбасу, помидоры и – в духовку. Мы так всегда с мамой делаем.

– Угу, – гмыкнул папа, – так то с мамой, а сегодня, с папой. Будем делать по-другому. Убирайте клеёнку, доставайте тарелки и салфетки. Я пошёл за бумажником.

Мы удивились, конечно, но послушно пошли за тарелками. Тут из своей комнаты вышел Тима. Открыл заветную белую дверцу и замер. Долго смотрел вглубь холодильника, потом закрыл его и спросил:

– Мелюзга, а где мама?

– Мама пошла за силами в спа, а мы с папой будем сейчас делать пиццу, – ответила я.

– Мы не мелюзга, это ты – переросток, – буркнул Илья.

– О! Я как раз проголодался. Скоро пицца будет, мелюзга?

Мы с Ильёй переглянулись и грустно вздохнули. С мамой всё просто. Только скажешь, что проголодался, и сразу пирожки, котлеты, блинчики, картошечка жареная или другие вкусности на столе. А с папой ничего не понятно. Даже на плите ничего не дымится и духовка не горит. Какая тут пицца? Тима снова открыл холодильник, нашёл в нём йогурт и быстро съел его. Тут в дверь позвонили. Мы, радостные, побежали встречать маму с силами. Но за дверью оказался дядька с большой сумкой. Папа быстро отодвинул нас, забрал сумку и отдал дядьке деньги.

– Вот и пицца, все за стол! – весело сказал папа.

– Ну наконец-то, – проворчал вечно недовольный Тима.

– Ура-а-а, пицца! – Обрадовались мы с Ильёй.

И все сели за стол. А папа открыл коробку, потом вторую, потом третью… А когда в последней коробке остался один последний кусочек, я спросила:

– Ой, а как же мама? Мы ничего не оставили ей.

И всем стало стыдно. Даже Тиме.

– Ладно, – сказал папа, – тащите вашу клеёнку и стул. Рассказывайте, как вы там с мамой пиццу делаете?

И мы рассказали. И показали. И приготовили для мамы самую вкусную пиццу. Мы даже хлопья туда положили для красоты, в виде звёздочек. Это я предложила. Когда мама пришла, она была очень рада тому, что у нас всё хорошо и что мы приготовили для неё еду. Но сказала, что поест потом, а сейчас она не голодна. Наверное, хотела подольше полюбоваться на мои звёздочки.

Волшебное облачко

У мамы и бабушки есть один враг. Это пыль. Они постоянно борются с ней. Тряпками, всякими брызгалками, щётками и даже пы-ле-со-сом – всем, чем только можно, борются. А я не понимаю, зачем с ней бороться? Она ведь такая красивая, когда летает в воздухе. Её можно разглядеть, если в окно светит солнце и если ударить ладошкой по дивану – тогда сразу же поднимется блестящее облачко, которое ненадолго зависнет в воздухе. Пылинки будут кружиться и падать обратно, на диван. Но если вдруг мама или бабушка увидят, то облачку не сдобровать. Загудит пы-ле-сос, мама нахмурит лоб и начнёт тщательно высасывать из дивана все пылинки этим жутким пы-ле-со-сом. А я сяду в уголок и подожду, пока мама устанет бороться с пылью. Я буду смотреть в окошко. Я попрошу солнечный луч:

– Не уходи никуда, подожди ещё чуть-чуть. Сейчас маме надоест гудеть этим страшным пы-ле-со-сом, и мы снова поиграем в блестящее облачко.

– Я жду, только недолго, – ответит лучик, – меня ведь солнышко подгоняет.

– Солнышко – это твоя мама? Моя тоже меня постоянно подгоняет. Быстрее, Манечка, не то опоздаем. Доедай, Манечка, не то остынет. Поторопись, Манечка, не теряй время. Ох, и устала я от этих подгонялок.

– И я устал, но это ведь мама, – улыбнётся в ответ лучик и засветит ещё ярче.

Наконец мама выключит гудящую машину, устало присядет рядом со мной на диван и спросит ласково:

– Ну что ты притихла, Манечка? Пылесоса испугалась?

– Нет-нет, мамочка, я ведь уже взрослая, я не боюсь пы-ле-со-са. Совсем не боюсь. Я боюсь только, что лучик убежит.

– Вот этот? – мама кивнёт головой в сторону моего лучика, который и так уже задержался дольше положенного. – Сейчас я покажу тебе волшебное облачко.

И мама стукнет ладошкой по дивану, и в воздухе повиснет облако из блестящих пылинок. Лучик будет светить на них, пока они не упадут обратно на диван. Лучик подмигнёт мне и поспешит за своей мамой. А я буду смотреть на мою маму восторженно и с любовью. Оказывается, мама знает мой секрет про волшебное облачко. Только вот как она его узнала?

На море

Интересно, почему взрослые всё время куда-то спешат? И не просто сами спешат, а ещё и остальных торопят. Ну, не всех остальных, конечно, а нас – меня, Тиму, Илью – детей то есть. Вот, например, приехали мы на море. И всё время куда-то торопимся. Сначала на пляж:

– Дети, скорее выходим, бегом-бегом, не тормозите процесс, пора идти на море, – поторапливает нас с утра мама, как будто море куда-то уйдёт, если мы вовремя не выйдем.

А мне ведь надо собрать кукол, причесать их, сложить совочки с формочками в сумку. ещё мячик, лейку, ведёрко найти – ну куда оно всё время прячется, это ведёрко? Илья, как всегда, не может отыскать маску для плавания, а у Тимы разрядился телефон и он не может выйти, пока не зарядит его, там ведь все его друзья в этом телефоне сидят.

– Манечка, скорее собирай игрушки, нам пора уходить. Тима, Илья, вас это тоже касается, скоро обед, – это мама уже обратно нас подгоняет, домой с пляжа. Как будто теперь обед собрался от нас сбежать. Ну как маленькая, эта мама, не понимает, что обед никуда не денется, а вот если мы не достроим этот замок из песка, то к вечеру от него уже ничего не останется, и придётся всё начинать сначала. И ещё немножко куличиков осталось налепить, а то не всем куклам хватило угощения к чаю из водорослей. И вот эта прекрасная девочка Таня, с которой мы так весело лепим куличики, она ведь никуда не уходит, а мне так хочется ещё поиграть с ней.

– Мамочка, ты не переживай так, обед подождет. Мы ещё немножко поиграем с Таней здесь, хорошо?

– Нет, Муся. Так и обгореть можно! – мама делает страшные глаза, она очень боится обгореть, и поэтому постоянно мажет нас и себя всякими кремами. – Давай мы вечером придём на море и ты доиграешь с Танечкой, хорошо?

– А вот и не хорошо! – я даже выпятила нижнюю губу, демонстрируя маме своё желание зареветь, – не хорошо, потому что я хочу доиграть с Таней сейча-а-а-ас, – и я начинаю горько подвывать, надеясь разжалобить маму.

Странно, обычно это срабатывает, но сегодня мама почему-то не бежит меня успокаивать, а продолжает собирать вещи. Она даже как будто не замечает моей дрожащей губы и лёгкого всхлипывания. Ну ладно, мамочка. Сейчас я тебе устрою.

– Маааааамааааааа, ну пожааааалууууууйстааааа!!!

– Нет, Маня. И не надо выть, я и так тебя слышу.

– Ма-а-ам, ну может, поедим кукурузу на пляже? – Это Илья, мой верный друг и помощник, встаёт на мою защиту.

А это значит, что мама скоро согласится остаться на пляже. Потому что одну воющую меня она ещё выдержит, а двух воющих детей она вынести уже не в состоянии. Она сама так говорит нам постоянно. Моя губа ещё дрожит, Илья смотрит на маму очень жалобно. Мама смотрит на Тиму. А Тиме что – Тима в телефоне с друзьями, он его успел зарядить.

– Кукуруза! Сладкая, сочная, молодая кукуруза! – вот и наш спаситель, пляжный торговец. Мама и так уже почти сдалась, а тут ещё наши жалобные физиономии, и кукуруза сама пришла…

– Ну ладно, уговорили – хм, кто бы сомневался, – но на ужин опоздать я вам не позволю! – грозно говорит мама.

Ну вот, небольшая передышка, и можно никуда не спешить. Это ведь так здорово – сидеть целый день на пляже и лепить куличики, и строить замок из песка, и есть кукурузу, и никуда не торопиться! Почему только взрослые этого не понимают?

Самый счастливый день

Этот день начался ещё ночью, когда я спала. Мама подошла к моей кровати и шепнула на ухо:

– Вставай, Мусечка, первый снег проспишь.

Я нехотя открыла глаза и сонно спросила:

– Что?

Мама, улыбаясь, взяла меня на руки прямо в одеяле, чтобы я не замерзла, и поднесла к окну.

– Смотри, первый снег, – сказала мама.

– Угу, – только и смогла ответить я.

И тут я проснулась. Из-за окна на меня смотрела настоящая зима! А я смотрела на неё и улыбалась вместе с мамой. Жёлтые фонари освещали белые пушистые одеяла, укутавшие весь двор. Горка была белой, песочница тоже, и на качелях тоже лежал мягкий первый снег. Он не только лежал, но ещё и падал прямо с неба на землю и сверкал, попадая в свет фонарей. Я смотрела наверх, пытаясь разглядеть перину Госпожи Метелицы, которую так хорошо взбивала девушка из сказки. Но повсюду были белые хлопья, и перину я так и не нашла.

– А теперь спать! Завтра, нет, уже сегодня у нас будет особенный день, – пообещала мама, поцеловала меня в обе щеки и отнесла обратно в кровать.

Всё-таки странные эти взрослые – сначала разбудят среди ночи, а потом спать заставляют. Но я не против, так даже интереснее.

Проснувшись утром, я не сразу поняла, был ли первый снег всего лишь сном, или всё произошло на самом деле. Я опустила ноги на холодный пол, и на носочках подбежала к окну. Снег лежал повсюду. Значит, он мне не приснился, и сегодня будет особенный день.

– Мусечка, ты уже встала? Идём завтракать, – позвала с кухни мама.

– Бегу, – лениво отозвалась я.

Мы с мамой пили горячий чай, ели булочки с джемом и смотрели в окно, за которым всё было белым-белым.

– На сегодня все дела придётся отменить, иначе мы не успеем поиграть в снежки – снег растает, – сказала мама.

– Ура-а-а! – обрадовалась я. – И даже на музыку не пойдём?

– И даже на музыку, – хитро подмигнула мама, – допивай чай и идём одеваться. Где твои варежки?

Меня не надо уговаривать допивать чай, когда мы собираемся на прогулку. Тем более на такую прогулку – первоснежную! Кроме варежек пришлось натянуть тёплые штаны, шапку, куртку, сапоги и шарф. И вот он, первый снежок – здравствуй! Снег чистый, рассыпчатый, он пахнет свежестью и морозом. И ещё Новым годом. Ведь если выпал снег, значит, скоро наступит Новый год, значит, под ёлкой будут подарки. Снег приятно хрустит под ногами, сохраняя следы моих сапожек. Он такой, такой… Плюх! Первый снежок залетел мне под шарф и сразу стало смешно. Ах так! Ну тогда бабах! И снежок полетел в маму. Мама ловко увернулась, зачерпнув пригоршню снега. Теперь пришла моя очередь прятаться за горку. Мама промахнулась, ха-ха! С торжествующим воплем я пошла в атаку, и вот уже мамина шапка вся в снегу, а мама хохочет и грозится превратить меня в большой сугроб. Но мы больше похожи на двух снеговиков – одежда вся в снегу, с варежек свисают ледышки, красные носы точь-в-точь спелые морковки. Наконец мы идём домой греться. Так приятно держать замёрзшими руками горячую кружку, из которой идёт пар. И отогревать холодный нос, вдыхая ароматное какао. И говорить с мамой обо всём.

Уже пора спать, мама прочитала мне сказку и поцеловала в щёчку. А я всё смотрю на небо и пытаюсь разглядеть перину Госпожи Метелицы, которую вытряхивает добрая девушка, чтобы у нас шёл снег.

Это самый счастливый день в моей жизни. День, когда выпал первый снег.

Почему?

Я очень люблю мороженое. Оно такое вкусное и так смешно холодит мой язык, что заставляет жмуриться от удовольствия. А ещё больше мороженого я люблю задавать вопросы. Всякие разные «зачем» и «почему». И почему-то, чем больше вопросов я задаю, тем больше их у меня появляется.

Вот, например, вчера перед сном я спросила маму:

– Мамочка, почему так темно?

– Потому что солнышко спряталось.

– А почему солнышко спряталось?

– Потому что наступила ночь и пришла луна.

– А почему пришла луна?

– Потому что без неё звёздам скучно.

– А почему звёздам скучно?

– Потому что без луны им некому задавать вопросы «зачем» и «почему».

– А зачем они задают эти вопросы?

– А затем, что не хотят ложиться спать, хотя им давно уже пора видеть сны.

– А зачем снятся сны?

– О-о-о, – не выдержала мама, – Мусечка, пора спать. Остальные вопросы оставь на завтра. Спокойной ночи.

И мама поцеловала меня в щёчку, собираясь уйти.

– Ну почему на завтра? А вдруг я их забуду?

– Даже если забудешь, в твоей чудесной головке появится миллион новых. Спи, солнышко, закрывай глазки.

И я послушно закрыла глаза, хотя мне этого совершенно не хотелось. А хотелось совсем другого – положить голову маме на колени и задавать ей вопросы, ведь она так интересно на них отвечает, и можно не спать, пока она рядом, а просто разговаривать. Я решила представить, будто мама не ушла, а так и продолжает сидеть на краешке кровати, гладит меня по волосам и отвечает на мои вопросы. И вот что из этого вышло.

– Мамочка, почему звёздам скучно без луны?

– Потому что они играют вместе всю ночь и рассказывают друг дружке истории.

– А кто там сидит на луне и болтает ножками?

– Это маленький звёздный человечек, он зажигает звёзды по ночам, а утром гасит их и укладывает спать. Хочешь, расскажу тебе о нём?

– Да! Хочу-хочу!

– Ну, слушай. Этого человечка все называют Фитилёк, потому что его работа – зажигать звёзды. Как только начинает темнеть, и солнце уплывает за горизонт, Фитилёк просыпается, берёт свой волшебный фонарь и отправляется в путь по небу. Он перепрыгивает с тучки на тучку, с облака на облако, будит звёзды, которые ещё не проснулись, и зажигает в них огоньки от своего волшебного фонаря длинной спичкой. Когда все звёзды зажглись, Фитилёк усаживается на луну, свешивает ножки и загадывает звёздам загадки. Он очень любит придумывать загадки и бережно хранит их в своём колпаке. Сидя на луне и раскачивая ногами в остроносых ботинках, Фитилёк снимает колпак и достаёт из него загадки, одну за другой. Последняя его загадка была такой: «Воет, а не волк; дует, а не труба; деревья валит, а не топор».

Звёзды уже вторую ночь думают над ответом, но так и не догадались. А Фитилёк сидит на луне и насвистывает себе под нос весёлую песенку, да посмеивается над звёздами. Им очень хочется разгадать загадку, ведь за правильный ответ Фитилёк непременно дарит звёздам конфеты. После загадок звёзды обычно играют с луной в прятки. Одна из звёзд стремительно падает на Землю и прячется там, а Луна должна разглядеть, где же спряталась звёздочка-беглянка. Звёзды очень любят эту игру. А когда начинает светать, Фитилёк снова отправляется в путь по тучкам и облакам. Он задувает свет звёзд и помогает им укрыться облачными одеялами. Ведь звёздам тоже нужно спать, как и тебе, моя маленькая звёздочка. Спокойной ночи!

Мама поцеловала меня в щёчку и укрыла одеялом, лёгким, как настоящее облако. А Фитилёк подмигнул мне, сидя на луне. Или мне это только приснилось?

А вы отгадали загадку?