Текст книги "Загадки гигантской планеты"

Глава 7. Гейл

На восточном побережье Атлантики США в устье реки Гудзон раскинулся огромный великолепный мегаполис. Прекрасный Нью-Йорк – город контрастов и знаменитых на весь мир небоскрёбов. Многие из них представляли разнообразные архитектурные стили, являясь национальными памятниками разных эпох истории Нью-Йорка. Гейл попал сюда в двадцать пять лет и полюбил этот город навсегда. Идя по Манхэттену, он закидывал голову вверх и понимал, насколько невероятны размеры зданий. Он мог долго смотреть на Статую Свободы, разглядывая детали фантастического монумента. Посещал музей Гуггенхайма и часами любовался великолепной коллекцией искусства двадцатого века. Нью-Йорк словно околдовал Гейла, намертво привязал к себе. Он чувствовал себя неотъемлемой частью огромного разношерстного мира и с каждым днём врастал в него всё сильнее. Тёплая Нью-Йоркская осень располагала к тихому созерцанию, мечтам, размышлениям. Гейлу нравилось это время года. Он становился более вдумчивым, спокойным. Шурша листьями под ногами, загадочно улыбался, будто дотрагивался до чего-то призрачного, но такого ощутимого и понятного для души скульптора. Войдя в свою просторную мастерскую с высокими потолками и широкими окнами, Гейл сразу же поспешил к наброскам. Его работа требовала завершения, и он полностью погрузился в творческий процесс и словно выпал из настоящего. Годы, прожитые в чудесном городе, наложили свой отпечаток на всю деятельность Гейла. Скрупулёзно оттачивая мастерство, он становился непревзойдённым знатоком малой формы. Его художественный талант горел в нём с необузданной силой и мощью. Неукротимость воображения делала скульптуры Гейла необычайно страстными и одухотворёнными одновременно. Солнечное осеннее утро заглядывало в окна мастерской, освещая работы скульптора. Он не замечал ничего вокруг и полностью углублялся в детали, пытаясь добиться максимальной точности. Прошло много часов, и пространство комнаты покрылось сумерками. Машинально включив освещение, Гейл вновь принялся за работу. Наконец, острое чувство голода заставило его оторваться от скульптуры, но, помимо усталости и желания что-нибудь съесть, мужчина ощутил чей-то взгляд и резко обернулся назад. На небольшом деревянном стуле неподвижно сидела женщина. Она с нескрываемым интересом смотрела на мастера, но говорить не спешила. Неожиданность её появления объяснить было невозможно. Гейл помнил, как закрыл дверь на ключ, но, тем не менее, незнакомка находилась напротив него и, не стесняясь, разглядывала, словно изучала. Белокурые распущенные волосы гостьи падали ей за спину. Серые властные глаза смотрели прямо на Гейла, обдавая его животной чувственностью и страстью. На ней было лёгкое серебристое платье, доходившее до самых щиколоток. Встав с места, женщина неторопливо пошла вперёд и остановилась только в двух сантиметрах от мастера. Так и не сказав ни слова, она медленно облизнула губы и обхватила мужчину правой рукой за шею. Придвинувшись ещё ближе, заглянула в лицо, обволакивая пылким манящим взглядом. Точёная красота женщины, её уверенность и сексуальность пленили, околдовали Гейла. Он не знал, кто она, как попала в его мастерскую, да в ту минуту и не хотел узнавать. Поддавшись инстинктам, он притянул женщину к себе и поцеловал настойчиво, требовательно. Она не только не оттолкнула его, а продолжила эту неожиданную игру, завлекая его страстными прикосновениями. Гейл прикрыл веки. Он чувствовал губы женщины, такие мягкие, тёплые, восхитительные. Её сильное гибкое тело было так близко и так доступно. Скульптор открыл глаза, и в тот же момент его взгляд наполнился страхом, непониманием. Со всех сторон сгущалось золотистое сияние. Оно становилось непомерно большим и вскоре заполнило всё пространство комнаты. Незнакомка улыбнулась Гейлу и обняла его крепче. Он отпихнул её и попытался выбраться из странной массы. Но она оказалась настолько плотной, что сделать это не представлялось возможным. Сверкающая зона, мягкая и тёплая на ощупь, словно живое существо затягивала Гейла. Он ощущал, как становится с ней единым целым и больше не видит ничего, кроме яркого нестерпимого света. Его руки и ноги слегка покалывало, а само тело вращалось в каком-то неизвестном ему направлении, паря, словно в невесомости. Гейл не слышал больше ничего. Абсолютная тишина безжалостно навалилась на него, оглушила беззвучием. Казалось, что это продолжается вечность, но постепенно безмолвие сменилось низким гулом, и всё вокруг скульптора завибрировало. Это длилось недолго, и вскоре золотое свечение начало меркнуть и исчезло совсем. Гейл стоял посреди зелёной поляны, на которой росли душистые травы и цветы всевозможных расцветок. Они были в рост с человеком, что выглядело сказочно красиво, но совершенно невероятно. Большущие насекомые шумно жужжали, кружась над цветами. Ошарашено оглядываясь по сторонам, мастер пытался осознать, что происходит, но разумных объяснений не находил. Вдруг он услышал хлопающий звук чьих-то крыльев и, подняв голову в небо, обомлел от увиденного. Нереально огромные птицы, тела которых достигали, наверное, метров пяти, чинно летели над Гейлом, не обращая никакого внимания на человека и его спутницу. Страх сковал сердце скульптора, и, повернувшись к виновнице необычных явлений, он спросил:

– Что происходит? Где я?

– На Крадолле, – как ни в чём не бывало, ответила та. На моей родной планете.

– Это что, шутка?

– А что, похоже?

– Вообще-то не очень. К тому же мне совсем не смешно.

– Не беспокойся, тебе здесь понравится, обещаю.

– Но каким образом мы тут оказались и для чего? И что ты делала в моей мастерской?

– Сколько вопросов, сразу и не ответишь. Хотя, с другой стороны, спешить нам некуда, можем и пообщаться.

– У меня нет желания говорить с тобой. Единственное, чего я хочу, – вернуться домой.

– Это тебе не грозит уже никогда. Чем быстрее смиришься, тем лучше для нас обоих.

Женщина словно насмехалась, ощущая бессилие Гейла. Она взирала на него с презрением, что просто взбесило мастера. Он подскочил к похитительнице и, схватив её за плечи, мощно встряхнул. Больше женщина не смеялась. Она побледнела и со страхом смотрела на Гейла. Он отпустил её и, чётко проговаривая каждое слово, сказал:

– Немедленно отправь меня назад, или я причиню тебе вред. Но что он мог сделать на самом деле, Гейл и представления не имел. Разумеется, он бы никогда не ударил женщину, и его слова являлись всего лишь пустой угрозой. Но, судя по выражению лица похитительницы, они подействовали на неё. По крайней мере, она поверила и испугалась.

– Ладно, – сказала крадолка, – отправлю тебя назад, но мне нужно достать из кармана тарл. Только с его помощью можно сделать то, что ты просишь.

– Отлично, тогда не медли. Взгляд женщины стал колючим, неприветливым, даже злым.

Она не спеша достала устройство, напоминающее, скорее, красный карандаш. Всю его поверхность украшали зазубрины, и он издавал монотонный жужжащий звук. Включив прибор, она направила его на Гейла, и скульптор тут же потерял сознание. Шёлковая ткань, натянутая на стены и потолок, была красного цвета. Мастер открыл глаза и с удивлением уставился на яркие необузданные краски, окружавшие его.

Он лежал на белом диване, а напротив в широком кресле сидела похитительница и в упор смотрела на него. Возле неё находился прозрачный столик прямоугольной формы, с просвечивающими гранями. На нём стояло небольшое серебряное блюдо, наполненное ломтиками фруктов. Гейл приподнялся на локте, затем спустил ноги на пол и сел, облокотившись на спинку дивана.

– Что происходит? – спросил он. – И, кстати, где мы?

– Всё там же, на Крадолле. А это, – женщина обвела рукой комнату, – мой дом.

– Помнится, ты обещала отправить меня обратно на Землю. Что помешало тебе сдержать слово?

– Видишь ли, в чём дело, тарл рассчитан всего на два путешествия, но я надеялась, что он и третий раз тоже сработает. К сожалению, ничего не вышло.

– Да, так я тебе и поверил. К тому же мне очень хотелось бы узнать, почему я вдруг потерял сознание? И что-то мне подсказывает, что это твоих рук дело.

– Ты ошибаешься, поверь мне. У меня и в мыслях такого не было. Возможно, на тебе сказалась телепортация.

– Но как ты перетащила меня сюда? Ведь я довольно тяжёлый.

– Тебя принесли мои роботы.

– Понятно. Гейл встал и подошёл к окну. Оно было довольно узким, но в то же время шло почти от самого потолка и заканчивалось возле пола. Скульптор сразу понял, что смотрит вниз на землю с высоты птичьего полёта. Всё казалось настолько странным и непонятным и никак не вязалось с понятием о доме. Он обернулся на хозяйку столь необычного жилища и спросил:

– Почему мы в воздухе?

– Это нормальное явление для Крадоллы. Мы предпочитаем парить в облаках, а не торчать на земле. По-моему, тебе нужно подкрепиться, – переменила она тему разговора. Думаю, что и выпить тоже совсем не повредит.

Взяв в руки какой-то продолговатый предмет, напоминавший пульт от телевизора, только гораздо меньшего размера, женщина нажала нужную кнопку, и через пару минут в комнате объявился летающий робот. К его шарообразной металлической голове крепились длинные тонкие руки с пальцами на концах. Хозяйка дома дала ему нужные распоряжения насчёт обеда, и тот тут же поспешил выполнять данное ему поручение. Упоминание о еде напомнило Гейлу о чувстве голода, ведь в Нью-Йорке давно наступил вечер, а он не ел с самого утра. Но на Крадолле солнце стояло довольно высоко над горизонтом, что предполагало полуденное время. Хозяйка дома вышла из комнаты, пригласив Гейла следовать за ней. Он шёл не спеша, разглядывая странное жилище, в которое попал не по доброй воле. Коридор был полностью прозрачен, и скульптор мог любоваться белыми облаками, проплывающими мимо них. Вскоре они завернули направо, и мастер попал в кухню, отделанную ядовито-жёлтым пластиком.

– Присаживайся, – проговорила белокурая красавица, указывая Гейлу на светло-лиловые стулья, придвинутые к круглому столу, сервированному всевозможными блюдами.

Он сел, и хозяйка последовала его примеру. Еда оказалась не менее разноцветной, нежели сам дом, в котором оказался скульптор. Он накладывал на тарелку овощи, травы, приправленные неизвестными ему специями и политые соусами. Пробовал паштеты, желе. Наконец, насытился и отложил в сторону вилку. Женщина налила ему красной пахучей жидкости, и, отпив немного, Гейл почувствовал, как тепло потекло по его венам. Тело расслабилось, скинув внутреннее напряжение. Скорее всего, ему предложили местный алкоголь, но после пережитых событий скульптор совсем не был против зелёного змия. Он сидел напротив хозяйки дома и без стеснения разглядывал её. Она, ничуть не смущаясь, улыбнулась гостю и спросила:

– Как твоё имя?

– Гейл, – ответил мастер, продолжая смотреть в лицо женщины.

– А я Делена.

– Не могу сказать, что мне приятно наше знакомство.

– Возможно, проведя со мной больше времени, ты изменишь мнение на этот счёт.

– Вряд ли, – скульптор резко вскочил и забрал у Делены пульт управления.

Он принялся нажимать кнопку за кнопкой, но хозяйка вытащила уже знакомый предмет в виде красного карандаша и направила его на Гейла. В этот раз мужчина оказался проворней, и крадолка не успела воспользоваться устройством. Мастер вырвал его из рук Делены и сунул себе в карман. Глаза женщины метали искры, но, тем не менее, она попыталась сохранить хладнокровие и ледяным голосом поинтересовалась у Гейла о его дальнейших намерениях. Ведь мастер и понятия не имел, как работают приборы, которыми он завладел. Вопрос слегка озадачил скульптора, но не заставил усомниться в правильности своих поступков. Он ещё раз нажал на ряд кнопок, расположенных на пульте, и это, наконец, возымело своё действие. На кухню вошли два двухметровых создания, одетые в чёрные комбинезоны. Они уставились на Делену, ожидая от неё указаний. Она не заставила себя долго ждать и велела связать скульптора. Всё произошло настолько молниеносно, что Гейл и опомниться не успел. Он лежал на гладком полу кухни связанным по рукам и ногам и опутанным сетью. Делена встала из-за стола и вытащила из кармана мастера своё излюбленное орудие пыток. Направив его на взбунтовавшегося скульптора, лишила его сознания. Уже второй раз за время их не такого и длительного знакомства. Открыв глаза, Гейл попытался оглянуться, но верёвки и сеть, впивающиеся в его тело, здорово это осложняли. Тем не менее, скульптор понял, что лежит на кровати, а рядом находится один из двухметровых. Делены рядом не было, что совсем не огорчало Гейла, даже наоборот. У него не возникало желания ни видеть крадолку, ни говорить с ней. Комната, в которой он оказался, имела прямоугольную форму. Её стены и потолок, выкрашенные золотистой краской, словно давили на Гейла, заставляя вспоминать ощущения во время телепортации. Из мебели тут стояли шкаф и широкая чёрная софа. Спеленатый верёвками, скульптор ощущал, как одеревенели его руки и ноги. Он попытался изменить положение тела, но ему не очень-то это удалось.

– Эй, ты – позвал он охранника, – развяжи меня.

– Нельзя, – монотонно ответил тот, продолжая стоять по стойке смирно у кровати пленника.

– Тогда позови хозяйку.

– Нельзя.

– Я пить хочу.

– Нельзя, – всё так же невозмутимо ответил двухметровый. Время текло невыносимо медленно. Тягучее, нескончаемое, оно заставляло мастера впадать в забытьё, вновь просыпаться. Он глядел в окно, на яркий солнечный день, который тянулся вечность. Гейл совсем не чувствовал тела. Онемевшее до предела, оно ему больше не принадлежало. Мысли путались в голове мастера, несясь нескончаемым потоком, то, вдруг затихая, превращали мир в звенящую тишину. Охранник, стоявший рядом, не двигался, оставаясь в одной принятой им позе много часов подряд. На все вопросы и просьбы пленника он отвечал отрицательно и односложно. Чёртово солнце радостно светило в окно, словно издеваясь над Гейлом. Его яркие лучи проникали в комнату, смешиваясь с золотом стен и потолка. Хотелось пить, и скульптор облизнул пересохшие губы. Это не помогло, и с каждой минутой жажда становилась всё ощутимее. Мастер смотрел на дверь, в надежде, что она отворится. Он больше не мог находиться здесь, но спасения ждать было не от кого. Он не понимал, почему оказался на Крадолле, зачем понадобился Делене, и совсем не представлял себе, что будет делать дальше. Болела голова, что только ухудшало состояние пленника. Чтобы хоть немного отвлечься, он вновь посмотрел на двухметрового охранника и спросил:

– Как тебя звать?

– Дэп.

– И давно ты работаешь на Делену?

– С тех пор, как она купила меня.

– Значит, на Крадолле процветает торговля людьми? И почему-то меня это совсем не удивляет.

– Я не человек.

– А кто? – опешил Гейл.

– Робот.

Скульптор не мог поверить, что охранник, говоривший и двигающийся, как живое существо, таковым не являлся. Гейл прикрыл веки, пытаясь переварить удивление, но в тот же момент дверь открылась, и на пороге показалась Делена.

– Отдыхаешь? – усмехнулась она, глядя на мастера.

– Как видишь, – он открыл глаза. Женщина села на чёрную софу и облокотилась на высокую спинку. На ней было облегающее белое платье, открывавшее руки и ноги. Глубокое декольте и высокая причёска дополняли идеальный образ.

– Прекрасно выглядишь, – одобрил скульптор. – Этот цвет тебе очень идёт. Прямо сама невинность. Ты для меня так старалась?

– Какое красноречие. Смотрю, ты соскучился без общения.

– Вообще-то, не очень. Дэп прекрасный собеседник. Мы с ним неплохо провели время.

– Раз так, – поднялась с софы Делена, – оставляю тебя с ним.

– Постой, – остановил её Гейл, – принеси мне воды.

– Где ты тут видишь прислугу?

– Извини, но я сам не в состоянии обслужить себя, причём по твоей же милости.

– А кого это волнует? – пожала плечами Делена и вышла из комнаты.

Гейл выругался, но, к сожалению, ситуация не изменилась. Снова потянулись невыносимые минуты тягостного ожидания и неопределённости, но, к радости мастера, дверь снова открылась и в проёме показался второй охранник. В его руках находился стакан с прозрачной жидкостью. Приподняв голову пленника, робот напоил его, а потом, к великому удивлению, разрезал верёвки и сеть, опутывающие тело Гейла. Мастер постарался пошевелить конечностями, но они не слушались его. Кровь отказывалась циркулировать по венам, и мужчина не чувствовал больше ничего. Устало прикрыв веки, он как будто бы отрешился от всего, что окружало его, но в ту же минуту ощутил чьё-то присутствие. Сквозь ресницы он увидел Делену, которая массировала ему руки. Открыв глаза, Гейл в упор посмотрел на женщину, но она не обращала на него никакого внимания. Наконец, чувствительность начала возвращаться к мастеру, проявляя себя сначала, лёгким покалыванием, а затем дикой болью, нарастающей каждую секунду. Вскоре это стало нестерпимым и чрезмерным для измученного организма Гейла. Пот покрыл всё его тело и побежал вдоль позвоночника. Стискивая зубы, скульптор пытался не стонать. Напряжение оказалось столь велико, что он вдруг ощутил, будто падает в тёмную бездну, избавляясь от мучительной боли. Тело мастера стремилось к жизни, лишая сознания своего владельца. Тёплые солнечные лучи проникали в комнату, отражаясь в золочёных стенах, как в зеркале. Тишина и покой, всё ещё убаюкивали Гейла, но он понимал, что возвращается из небытия в реальность. Жёсткую, безжалостную, щедро приправленную жестокостью и несправедливостью. Делена сидела напротив кровати в расслабленной позе. Возле неё, точно истуканы, стояли двухметровые охранники. Гейл пошевелился. Движения давались ему просто, естественно, как и раньше. Боль исчезла, и он с лёгкостью сел и спустил ноги на пол. Затем встал и прошёлся по комнате. Делена наблюдала за пленником, не проронив ни слова, но когда он направился в её сторону, изменилась в лице. Роботы тут же загородили её собой, защищая от возможного нападения. Скульптор усмехнулся и вернулся к кровати. Усевшись, он поинтересовался о дальнейших планах крадолки, ведь так дальше не могло продолжаться. Двухметровые охранники вновь встали по бокам женщины, давая ей возможность видеть пленника. Лицо Делены стало серьёзным, сосредоточенным. Она прищурила глаза и предложила заключить сделку, парируя тем, что выгодное сотрудничество всегда лучше войны. Однако Гейл не желал договариваться. Его возмущало и само похищение, и использование устройства, приносящего вред здоровью. Да неужели можно вести дела с таким жестоким и ненадёжным человеком? Мастер считал, что это не просто опрометчиво, но и неэтично. Правда, Делена совсем не расстроилась. Более того, её лицо выражало надменность, что ещё больше убеждало Гейла в его правоте. Крадолка всё же постаралась убедить скульптора в обратном, и в её словах имелся здравый смысл. Ведь, как ни крути, без пульта управления спуститься на землю не представлялось возможным. Роботы, охранявшие Делену, и близко бы к ней не подпустили. Так что надежда отобрать устройство отпадала сама собой. К тому же, крадолка не собиралась кормить и поить пленника бесплатно. Для этого предстояло работать. Мастер любил творить и предавался этому занятию многие годы. Но заниматься искусством под давлением претило ему. Смягчив тон, Гейл сказал:

– Ты могла бы проявить человечность и отправить меня обратно.

– Скажу тебе честно, даже если я и хотела сделать то, о чём ты просишь, то не смогла бы. Телепортация людей с других планет считается незаконной, поэтому тарл стоит слишком дорого. Но если бы ты начал работать, то я бы могла накопить нужные деньги с продажи твоих скульптур.

– Как заманчиво, а главное, достоверно, только не думай, что меня так просто облапошить. И пальцем не пошевелю для тебя.

– Как знаешь, – встала с софы Делена.

Она вышла из комнаты, и один из охранников направился следом. Другой закрыл за ними дверь и встал в проходе. Гейл всё так же оставался пленником, правда, на этот раз его никто не связывал, и он чувствовал себя намного лучше. Время шло, но ничего не происходило. От скуки мастер попытался пообщаться с роботом, но тот не отвечал на вопросы и не поддерживал разговор. Видимо, таким было распоряжение Делены, и Гейл ещё больше возненавидел её. Безумно хотелось есть, но такого удовольствия крадолка доставлять ему явно не собиралась. Он понимал, что она испытывает его, пытаясь подчинить своей воле. Скульптор решил терпеть и не проявлять слабость. В противном случае он проиграет и будет вынужден принять навязанные ему условия жизни. Ходя из угла в угол, Гейл старался не думать о плохом. Он вспоминал лучшие моменты, произошедшие с ним когда-то, и какое-то время это помогало. Подойдя к окну, прислонился лбом к тёплому стеклу и посмотрел вниз. Земля находилась так далеко, что думать о том, чтобы спрыгнуть, являлось безумием. Нескончаемый свет, исходящий от солнца, начинал раздражать. Мастеру хотелось выбить стекло, чтобы хоть как-то разрядиться, сбросить накопившуюся нервозность. Но он подавил в себе это желание и отошёл прочь от окна. Усевшись на пол в самый дальний угол комнаты, подтянул ноги к подбородку и обхватил их руками. Его лицо покрылось многодневной щетиной, но сколько времени он провёл на Крадолле, подсчитать не представлялось возможным. Голод и жажда становились нестерпимыми, и всё же сдаваться Гейл не собирался. Делена несколько раз заходила проведать его и предлагала подписать договор. Каждый раз он отказывался, и крадолка уходила ни с чем. Скульптор понимал, что без воды долго не протянет. Он чувствовал головную боль, тошноту и смертельную слабость, навалившуюся на него. Координация движений нарушилась, и он всё больше лежал. Есть уже не хотелось, и жизнь перестала иметь значение. Сознание то покидало Гейла, то возвращалось, но в какой-то момент он вдруг почувствовал огромный прилив энергии и с удивлением открыл глаза. Перед ним стояла Делена и улыбалась.

– Ты не умрёшь, даже не надейся, – сказала она. – Я буду возвращать тебя к жизни снова и снова.

Мастер понял, что он в западне, только всё равно продолжал сопротивляться. Это тянулось мучительно долго, истощая человека физически и эмоционально. Он умирал несколько раз, только Делена не отпускала его, и всё начиналось сначала. Наконец, Гейл сдался. Услышав, что пленник согласен на все условия, хозяйка дома широко улыбнулась и вышла из комнаты. Вскоре она появилась вновь, но уже не одна. Рядом с ней находился мужчина довольно внушительной комплекции. Его синий балахон обтягивал выдающееся пузо и грозил разойтись по швам в любую минуту. Такого же цвета брюки с трудом обхватывали два столба, служившие толстяку ногами. Он внимательно разглядывал пленника, щуря и без того заплывшие глазки. Наконец, удовлетворив любопытство, полез в портфель, который принёс с собой. Достал нужные бумаги и протянул их Гейлу на подпись.

– Это кто? – скульптор повернулся в сторону хозяйки дома.

– Мой любовник.

– У тебя отличный вкус. Надо же, как тебя любовь ослепила.

– О чём ты? У нас чисто деловое сотрудничество, не более того. Каждый получает от другого то, что ему нужно.

– И что перепадает тебе?

– Тино, – указала она на толстяка, – очень важный человек в нашем городе. Он служит в Доме Закона и от него многое зависит. Поверь, мне повезло стать его партнёршей в сексе, да и в делах тоже. Когда ты подпишешь бумаги, будешь работать не только на меня, но и на Тино.

– Как заманчиво, – усмехнулся Гейл.

– Вот и отлично, – подвёл итоги толстяк. – Теперь поставь подпись здесь и начнёшь новую жизнь на Крадолле.

Он протянул мастеру документ, и тот размашисто расписался. Делена обняла Тино за несуществующую талию и прикоснулась губами к его пухлой щеке. Затем взяла один экземпляр договора себе и, подмигнув Гейлу, вышла из комнаты. Её любовник, с трудом передвигая ногами, направился вслед за ней. Неприкрытый цинизм, с которым эта парочка относилась друг к другу, покоробил мастера. Они беззастенчиво эксплуатировали один другого и относились к такому сотрудничеству как к чему-то само собой разумеющемуся. Это казалось таким отвратительным, что Гейл больше не хотел думать о них. Он направился к двери с явным намерением покинуть помещение, где провёл самые худшие часы своей жизни. Но робот, всё так же находящийся тут, не позволил ему выйти. Плен продолжался, несмотря на подписанные бумаги. Это настолько разозлило Гейла, что он со всей силы врезал охраннику по бесчувственному лицу. Ярость переполняла скульптора, и он готов был бить снова и снова, но робот не собирался мириться с таким положением дел и очень быстро справился с Гейлом. Солнце ярко освещало пространство комнаты, согревая его своими лучами. Сияющее золото потолка и стен угнетало скульптора, становясь для него навязчивым безумным кошмаром. Он лежал на кровати, связанный по рукам и ногам, как и прежде. Закрывая глаза, пытался заснуть, чтобы забыть хоть на время о том, что с ним приключилось.