Текст книги "Сибирь"

Анна Присяжная

СИБИРЬ

роман в стихах

Сибирь! Сибирь! Как ты прекрасна!

Твоя краса незримою была,

Враги боялись твоего названия,

А ты хранила в недрах чудеса.

Глава 1 Формирование Сибири, как отдельного государства

Глава 2 Ермак – жизнь и смерть в Сибири

Глава 3 Другие представители, кто освобождал Сибирь

Глава 4 Революция, ВОВ и поднятие Целины

*1 – Абу– Хайру– (Правил в 1399 – 1407 гг.)

*2 – Чингиз-Туру – (Тюмень)

*3– Ясак – ( Дань, налог)

      Глава 1

Сибирь! Сибирь! – Твои просторы,

Твои озёра и леса,

Твоя тайга и недра тоже,

Влекут и манят всех сюда.

Откуда ты взялась такая?

Кто первый встал на твою степь?

Кто прорубил в тайге дорогу?

Открыл кто недра – тому честь!

Открою я сейчас завесу,

Из предков кто здесь побывал,

Кто правил ханством всем сибирским,

И кто Сибирью управлял.

На брегах моря Средиземного,

Поднялся Старый Свет вдруг из земли,

И зародилась, скажем, Европейская

Цивилизация, из плоти и крови.

А на другом конце Цивилизации,

Вернее на конце материка,

В Восточной части, у ее окраины,

Китайская возвысилась стена.

Они едва ли знали, что соседствуют,

Отдельной жизнью жили, не спеша,

Хотя идеи, да и отношения,

Передавались всё ж наверняка.

Меж ними путь лежал, совсем немаленький,

Там пропадали путники в степи,

Пустынным был он без воды и жизни,

В такой пустыне жить – не смог бы ты.

Другой был путь пройти к цивилизации,

Просторный, но холодный, ледяной,

Лежал хоть в стороне от стран стареющих,

Зато, скажу вам, – был он золотой!

Тот Край еще был всеми неизведанный,

Пугающим казался для пути,

Ледник на Севере, собой был необъятный,

Тайга и реки, горы – не пройти.

С Востока гладь морская растянулась,

Два моря, встали на большом пути,

Охотское, чуть дальше Баренцево,

Так разлились, что было не пройти.

А с Юга степь лежала сплошь бескрайняя,

И с Запада Урал путь преграждал,

Страна, казалась слишком уж загадочной,

Народ повсюду байки сочинял.

Одни твердили байки несусветные,

Что одноглазые и грифы здесь живут.

Другие молвили: « …в горах безмолвные,

Что золотишко вроде берегут».

А третьи утверждали: «… погружаются

зимою в спячку люди, как медведь,

И примерзают там к земной поверхности,

Иль зарываются, как мыши, просто в степь».

Но байки эти, да и небылицы,

Твердили люди много, сотню лет,

Казалось, ведь, страной она опасною,

И, что наделает всем только одних бед.

II

В Сибирь бежали тюрки недовольные,

На бая, пана зло «державшие», аль так,

Бежали, “в степь”, киргизы своевольные,

Порой бежал, «обиженный» на всех и всяк.

Бежали люди все свободные,

Не терпящие власти над собой,

Бежал авантюрист и принц. Гонимые.

Бежали все, кто недовольный был судьбой.

Сюда бежали те, хотел кто грабить,

Аль, что ещё хорошее «сыскать»,

А, может для того, чтоб тут возглавить,

Свою династию, аль ханом стать?

В устах, порой господствовало мнение:

«Пришли татары первыми в Сибирь»,

А кто твердил, что тюрки еще ранее,

А кто – "монгол в Сибирь открыл ту дверь".

Здесь жили племена угоро – финские,

И гунны двигались с Китая все гурьбой.

Здесь поселились те, кто двигал к Западу,

Пронесся даже хан Чингис своей ордой.

В орду входили тюрки и кипчаки,

Они здесь поселились на степях,

Ведь грабить, кочевать они любили,

Простор прельщал – скот пасся на полях.

Тут стали создаваться вокруг княжества,

И город был воздвигнут на реке,

Кызыл Туру (Красивейший был город),

Река Ишим плескалась в красоте.

Кызыл Туру был крепостью для тюрок,

Фигурой, шахматной, построили его,

Что в центре, – юрта – это для правителя,

Вокруг же юрта – то охрана для него.

Правителями града, или ханства,

Был список длинный – всех не перечесть,

Всем неизвестный нам: Юваш, Юзак,

Он – сон, Мунчак и даже был Иван.

Правитель Он, был веры мусульманской,

(Булгария с Сибирью связь вела),

Да подопечным был сам сон, Чингизу,

Такая уж молва тогда слыла.

Событием, важнейшим в жизни юрта,

Внедрить ислам в умы людей была,

Но, только при Узбеке – хане всё же,

Исламизация в крови прошла.

В четырнадцатом веке, скажем прямо,

Священная здесь поднялась война,

И силой, так как, встретив отражение,

Ислам, хоть и частично, но вошёл сюда.

Великий хан Орды Тохтамыш старший,

Был выходцем из Синей Кок – Орды,

Когда – то и она в состав входила,

Всем нам известной Золотой Орды.

Правление считали его светлым,

Но и печальным, можно так сказать,

Одна полоска жизни была белой,

Другая – её лучше не видать.

ТохтАмыш часто ездил заграницу,

Её культуру дома насаждал,

Но, потерпев от ВИтовта вдруг поражение,

Он от позора с КултукОм сбежал.

Он скрылся, где – то в Западной Сибири,

Где точно обитал,никто не знал.

Одни твердили: « … в тюрьмах поселился»,

Другие: «…что в Искере проживал».

Другой правитель – ТохтамЫш бедовый,

Своей харизмой опирался на войска,

Он взял ИскЕре полностью, но всё же,

Частицу дал потомкам ТамбугрА.

В районе Томска, есть ещё курганы,

Собою навевают старину,

По ним «ходил» ТохтАмыш беспрестанно,

И наводил он страх на всю, Сибирь-страну.

III

ТохтАмыша убил вдруг царь ШадИбек,

Его смерть торопил и ЕдигЕй,

Ногайского он основателем был, ханства,

Марионеткою ШадИбек был при ней.

Другой марионеткою ЕдИги

Был ЧОкре, родом той же Кок – Орды,

Но правил тот совсем, скажу, немного,

ЕдИга черпал кадры для борьбы.

Вот вскоре ЧОкре убыл заграницу,

В Европу поспешил скорей уйти,

Меха да украшения, и злато,

Взял столько, сколько смог он унести.

Но вскоре ЕдигЕра погибает,

Его же сын сажает на престол,

На Ногайскую Орду и часть Сибири,

Царя ХаджИ МухАммеда на этот трон.

Хаджи столицу тут же выбирает,

Нет, ни Сибирь (Искере), – Кызыл – ТурУ,

Но очень быстро, странно погибает,

И на престол садится Абул – ХайрУ.

Абул – Хайру великим был здесь ханом,*

Он поднял государство в высоту,

Всех «кочевых узбеков» вмиг собрал он,

И посадил на ниву и борьбу.

Восстали враз сыночки Мухаммеда,

Два брата за отца решили отомстить,

Прогнали вон Абул – ХайрУ из трона,

Вдвоём здесь стали править и "рулить".

Но это только может быть легендой,

Ведь перед ХАйром трепетал весь регион,

Навряд – ли дал себя бы быстро сбросить,

Скорее, сыновьям удел мог дать бы он.

А внук, ИбАк, убитого МухАммеда,

Весомую в политике играл игру,

Он вскоре сядет на престол Сибири,

Чтоб славно повести вперёд страну.

Ещё вторая здесь была столица,

ЧингИ ТурЕ по прозвищу была,

Здесь правил МАра, родственник ТайбУги,

Не упускал он власти от себя.

К ИбАку МАра относился властно,

Вассалом он себя, здесь всё считал,

Женился было на сестре ИбАка,

ИбАк тот МАре родственником стал.

Терпел ИбАк, ведь сил ещё немного,

Собрал пока он против той борьбы,

Чтоб отомстить за все те унижения,

(Отнимет мужа после у сестры).

ИбАк идёт походом в ЧИнги ТУру,

В бою он убивает МАра, там,

Уселся тут же он на два престола,

И показал, на что он был мастак.

В итоге стал правителем великим!

Поставил точку в Золотой Орде,

Убив правителя, сего он государства,

Того, который грезил о Москве.

И пробил час Сибирского тут ханства,

ИбАк победу над Большой Ордой вознес!

Объединив ресурсы всего юрта,

Он почивал на лаврах. Всюду был он вхож.

Он деятелем был международным,

Его ценили и боялись на Земле,

Но эта сила же, его и погубила,

Сместив его, ногайцы предали земле.

Тут на престол уселся АлинЕка,

Марионеточный и жалкий персонаж,

Но вскоре, тут же с троном распрощался,

Неинтересный был для всех типаж.

IV

Убийца МухаммЕд из рода ТайбУги,

Уселся на престол Сибирью управлять,

Но вскоре покидает Чинги Туру, *2

Он с чистого листа вновь жизнь хотел начать.

Столицу перенес он в град ИскЕре,

Та, от Тобольска недалече, что сейчас,

На Иртыше красивейшего брега,

Стоял, задумавшись, и ни один так раз.

Столицу называл теперь Сибирью,

А все просторы ханством называл,

Не шел ни на какие уговоры,

Боялся, чтоб никто не наказал.

Тут брат ИбАка, МАмык, встрепенулся,

Стал действовать и трон решил забрать,

Вначале захватив Казань, став ханом,

Решил Сибирь с Казанью повенчать.

Но планы все нарушили казанцы,

При первом же походе МамыкА,

Когда пошёл он в княжество АрскОе,

Ворота заперли, он не вошёл сюда.

За Мухаммедом следовали братья:

АнгИш и КАсим сели на сей трон,

Потом наследовал ЕдИгер (Гази),

Он с братом на себя поставил кон.

Вначале много княжеств возникало:

Тюменское, ЯмУторское, ИскерЕ,

Впервые ЕдигЕру удалось здесь,

Объединить всё царство в кулаке.

Второе княжество возникло в Ямуторске,

А третье, пролегло в ИскЕре, вдоль всех рвов,

Там вдоль реки все возводились поселения,

Из земледельцев, хлебопашцев, мастеров.

Из Туркестана шли и проповедники,

Язычникам вселяли здесь Ислам.

Мулы везли в Сибирь и грамоту, и книгу,

Князья же меж собою ссорились лишь там.

На Западе Урала встало царство,

Им, князь ЕдИгер страстно управлял,

Оно прославилось, и по всему Уралу

Слушок об этом царстве побежал.

Татарские собрал он поселения,

В Сибирское он царство превратил.

В Москву послал он первых дипломатов,

С икрой, пушниной, пир там закатил.

Все те дары, что прибыли в столицу,

От ЕдигЕря, только была часть,

В ней были все богатства того Края,

Пушнина, рыба, злата, здесь была и сласть.

Москва таким подаркам удивилась,

Решила дань с ЕдИги собирать,

И он ей отправлял всё регулярно,

Но дань вдруг резко тут оборвалась.

КучУм – степной, убийца и наездник,

С толпою, из татарской был орды,

Напал на ЕдигЕра поздней ночью,

И отнял трон и царство до зари.

Пока Москва раздумывала долго,

Тут банда вольницы решила поспешить,

Все обсудив вопросы на причале,

Под песнь все, громкую, двинулись в Сибирь.

А перед этим собрались все в круге,

Склонили головы, подумали, как быть:

«Спастись бы надо нам, а то оковы,

Наденут всем нам тут, да в кандалах-в Сибирь».

Раздался, тут же, монотонный вой,

Песнь понеслась, по Волге – Матушке, рекой:

…«А на Волге жить? – Там ворами слыть,

На Яик идти? – переход велик.

Во Казань идти? – грозен царь стоит,

Во Москву идти? – быть пере хватанными,

По родным городам, рассажеными,

И по тёмным тюрьмам разосланными…».

Глава 2

Эх, разыграйся, вольная Русь!

Свободу дай, где нахожусь.

Свободный ветер, поспеши,

В меня живее же войди.

Неси скорее по судьбе,

Головку не снести бы мне.

Душа играет и поёт,

На подвиги меня ведёт.-

Так пела вольница моя,

(Я думаю, мои друзья).

Сейчас оставим же меня,

О вольнице скажу здесь я:

О Ермаке, его друзьях,

Как прибыл он в Сибирь, на днях.

Зверел и буйствовал КучУм,

Набеги делал, словно «кум»,

Вбегал он в села и дома,

И брал у всех здесь задарма.

С ним справиться никто не мог,

Строганов даже занемог.

«Ведь грабит этот сатана,

Мне помощь Ермака нужна».

Гремел Строганов на всю Русь,

Хоть родом из Орды, но пусть!

Работу бедным он давал,

Свободный люд к нему бежал.

Зажиточные те крестьяне были,

Имели земли – не тужили,

Построили и городки,

Держали гарнизоны, и свои

там охраняли рубежи.

Добротно делали копье,

И ружья мастерили заодно,

Растили хлеб и урожай,

тут собирали. Был здесь Рай!

Строганов крепко поживал,

И никого не обижал.

Империю создал свою,

Экономической я назову.

Крестьяне шли к нему гурьбой,

Кто за свободой, иль деньгой.

Ему никто, здесь не мешал,

Царем себя порою звал.

Создал в Сибири государство,

Отдельное, здесь было царство!

Но тут же он столкнулся с ханством,

А проще, просто скажем, с хамством.

Набеги хана надоели,

Решил, Строганов: «дни пропели,

Мне надо хану отомстить,

В Москву бы надо сообщить».

Московский царь Иван четвертый,

Дал грамоту ему за труд,

Дал наперёд, коль завоюют,

Сибирь, а там Москве сдадут.

II

Вернусь-ка снова я на Волгу,

Туда, гулял, где наш Ермак,

Вернусь к друзьям его, товарищам,

Где крали лошадей за так…

Весной казаки собирались

Идти в Украину гурьбой,

Чтоб поучаствовать им в «войнушке»,

Потом вернуться вновь домой.

Война не долго бушевала,

Команда двинулась толпой

На Волгу – матушку любимую,

Вернулась вольница весной.

Ах, Волга – матушка, родимая!

Любых встречала сыновей:

К тебе бежали все бедовые,

Встречала ты и подлецов.

Бежал к тебе и «обездоленный»

Крестьянин, – просто крепостной,

Бежал в надежде отыскать себе

ту правду – матку на покой.

Бродяги, стервы, проститутки,

Бывали даже и рвачи,

Но средь толпы такой уж жуткой,

Бывал поэт, да и певцы.

Всех принимала ты родимая,

Тут появился наш герой,

Своею бандою бедовою,

От них стоял лишь только вой.

Был родом, Ермолай наш скажем,

Из Камы, али из Чусы,

А кто твердил: «нет с Астраханской»,

Кто утверждал, что из Двины.

Знал местность рек он всех, извилистых,

Ходил по Дону и Чусы,

Он в войнах всех бывал, Россия,

вела что, в годы той поры.

По всем источникам старинным,

"Ермак", считали все – котёл,

Тогда, ведь, прозвище давали,

А имя, вроде бы Ермол.

По-христианскому – Василий,

А кто твердил, что он казах,

Али башкир, татар – не важно,

Ведь он прославлен, как Ермак.

Гей, Атаман! – Иди скорей,

Зовёт Сибирь тебя! Быстрей

Ты поспевай и защити,

От слёз её убереги.

Дай ей свободу и мечту,

Чтоб тишина вошла в избу,

Смогли, чтоб сеять люди хлеб,

В истории оставить след.

Любить могли, чтоб тишину,

Не шли, чтоб больше на войну.

Ермак походом на Сибирь,

Идёт народ тот защитить:

От КучумА, от недруга любого,

Кто делает, тому плохое.

«Вперёд Ермак, судьба зовет!

Давно дружина тебя ждет».

III

И вновь к Строганову вернусь,

А так же КучумОй займусь.

Всё сеет смерть здесь КучумА,

Горят сибирские поля,

Детей насилует и бьёт,

А жён в заложники берёт.

Нагаи все засуетились,

С Кучумом вновь объединились,

И вдвое грабят, убивают,

Дома вокруг себя сжигают.

«До ручки» Край сей довели,

Сибирь в войну они ввели.

Строганов очень напряжен,

Что за Ермак?! – не знает он,

Боится тоже Ермака,

Не знает, ведь, он казака.

Как поведет себя тот здесь?

Не вылезет с него ли, спесь?

Ермак походом выступал,

И войско двинул на Урал.

Он молод, полон сил и чувств,

Набрался в войнах он искусств.

В Ливонской он войне бывал,

Смоленск от недруга спасал.

Свой путь он держит на Восток,

Все думают, что будет толк.

Остановились все в Усолье,

Строганов здесь и проживал,

В дальнейшем Ермаку хлеб с солью,

Да и ружьём он помогал.

Решили зиму зимовать,

Чтоб больше силушки набрать.

IV

Весна, как – только пробудилась,

Ермак всех поднял на подъём,

Роздал он быстренько оружие,

Хребет Урала перешел.

Тащили пушки и скотину,

Тащили весь военный скарб,

По рекам вплавь и «всяк» тащили,

Шёл каждый словно на этап.

В бассейне Камы и Оби,

Перетащив свои ладьи,

Отряд у «зверя» очутился,

С врагом мгновенно он сразился.

Туринск мелькает впереди,

Пред ним сраженье до зари.

Туземцы встретили не дружно,

Но, а Ермак, как было нужно,

Татар тех быстро разогнал,

И дальше войско вновь погнал.

Спустились, нижи по реке,

Шли по Тоболу к ИскерЕ,

К столице хана приближались,

А по пути они сражались,

С туземцами вели свой бой,

А те оружие порой

в глаза не видели такого,

чтоб огнестрельное, большое,

и так стреляло далеко,

не разбираясь, кто есть кто.

V

Весна была уже в разгаре,

Засуетился тут татарин,

Примчался тоже он в Сибирь,

Поймать, убить хотел тот дичь.

Давно все расцвели сады,

По рекам двинулись и льды,

Ермак по рекам Жеравле,

Тагилу, Туре, Баранче,

Поплыл, с товарищами в путь,

И в устье Тавды – одна жуть!

Разбил сибирских всех татар,

К КучУме ближе. Тот страдал,

Не знал, как справится с бедой,

Той, что тащил сам за собой.

Кучум МаметкулУ послал,

Чтоб Ермака тот отогнал,

Но войско и его разбито,

Речной водою кровь та смыта.

МаметкулУ он вновь послал,

Чтоб в плен он Ермака там взял.

Но вновь разбита его рать,

МаметкулУ же в плен сам взят.

А впереди Атикин град,

За ним ИскЕре, тоже град,

Столица грозного есть хана,

И передышка здесь у стана.

Пора бы силушки набрать,

Да снова путь вперед держать.

Разведка двинулась на Юг,

Мурза татарский словно спрут,

Разведку всю ту задушил,

А головы их затопил

в реке, что рядом протекала,

на дно тащила та, играла…

VI

Вот лето красное настало,

И всё вокруг защебетало,

А в реках рыба заиграла,

Икру свою она метала.

Леса в зелёный цвет оделись,

И звери вылезли из нор,

Здесь жизнь бурлила и играла,

Сияла светом и теплом.

И вот Ермак опять в походе,

Его дружина вся на взводе,

Все рвутся в бой, врага крушить,

Кучума надо захватить.

Тут подошли к Чинги ТурЕ,

И взяли город на заре.

Кучум ИскЕре укреплял,

Свою столицу охранял.

Сейчас в боях не выступал,

А только войско посылал.

Сам ждал последнего рывка,

И вот на брегах Иртыша,

На Чушском мысе неспеша,

Он двинул сам свои войска,

Уж плохи были все дела!

Рвались снаряды там и тут,

Мелькали сабли и редут,

Он двигался, мелькал в ночи,

Горели отблески свечи.

Вот Пушкин все бы описал,

Как воин, в том бою страдал,

Как падали головушки в траву,

И заливала кровушка реку,

А крик какой стоял, а смрад?!

Никто уже и не был рад,

Что влез он в эту мясорубку,

«Сидеть сейчас, курить бы трубку».

Но бой тот был уж предрешен,

Татары бегством сразу вон

покинули сей дивный град,

"Сибирью" назван, что был там.

VII

Вот войско хана КучумА,

Разбито «кучкой» казака.

Кучум покинул свой ИскЕр,

Куда? – Увидеть кто успел?

Вмиг опустела вся столица,

КучУма, вся его светлица,

Вдруг в руки нового царя,

К Ереме быстро перешла.

И вот Ермак в нее вошел,

Объял широкий КучУм дом,

И вышел. «Дух плохой, смердячий,

Я тут, как – будто бы не зрячий,

Уж лучше в шалаше мне быть,

На свежем воздухе ходить».

Прошелся он по всей столице,

Увидел много небылицы,

Увидел множество мехов,

Набитых доверху мешков,

Все драгоценности и злата.

Не знал он, что была засада,

Премьер министр там же жил,

Он ставленник КучУма был.

Поклоны бил он Ермаку,

Всё клялся, с ним, что на борьбу

пойдёт на Кучума войной,

и приведёт его с собой.

Но хитрый лис врал, «песни пел»,

А сам лишь Ермака терпел.

Он время только поджидал,

И для него сей час настал.

Стал истреблять он казаков,

Подглядывал, из–за кустов,

За Ермаком разведку вел,

Следил куда, зачем пошел.

КучУме это сообщал,

А тот удавку подбирал,

Для Ермака, чтоб тот попал.

Кучум мечтал, что Край вновь взял.

VIII

За осенью зима настала,

Та горы снега набросала,

Не видно больше ни дорог,

Не вытащить сугроба ног.

Всё замела пурга, метель,

И воевать всем стало лень,

А тут и голод подступил,

На горло всем он наступил.

Болезни стали всех валить,

Всем стало трудно очень жить.

Ермак умел лишь воевать,

Но не умел он хлеб сажать.

Дружина также не умела,

Лишь дармовой, чужой хлеб ела.

Ермак всем Краем управлял,

Да и меха здесь собирал.

Всё хуже жить,– труднее стало,

Волненье в войсках нарастало.

Послал Ермак гонца в Москву,

С мехами, яствами, к царю.

Чтоб поклонился он ему,

Дал подкрепленья Ермаку.

"Да, чтоб ещё признал меня,

Сибирь теперь ведь вся моя.

Кучума надо дальше гнать,

Чтоб не вернулся, а то, глядь,

Вновь соберет своих татар,

Устроит здесь опять пожар.

Пусть подкрепление дает,

Небось Сибирь давно он ждет?”

IX

Иван Кольцо, что послан был,

В Москву тот быстро поспешил.

Когда Иван в столицу прибыл,

То сразу он в темницу убыл.

Схватили бедного его,

Пытали, жгли того всего,

Он о Сибири им твердил,

О Ермаке: «Сибирь открыл!

И жалует его царю.

Веди к нему, тебя прошу,

Прошу быстрее поспешить,

Иначе можно упустить

всю ту сибирскую страну,

Зови царя, я расскажу».

Никто не слушал,– бил палач,

Не выдавить с него хоть плачь.

Но вот в темнице силуэт,

«Алёна!?– Ты ли, али нет?»

Турчанку ближе подвели,

С ней разговор и завели:

«Зачем к царю пришел, скажи,

Что он задумал?– Расскажи».

Пороть её ремнями стали,

На ней бельё всё разорвали,

Но слово молвить не могла,

Лишь издавала стон едва.

Иван Кольцо кричал: «Уймись!»

Ему же: «Ты сейчас заткнись».

«Я всё скажу, что ты попросишь,

И подпишу, что ты захочешь,

Её, прошу лишь, отпусти,

Меня на эшафот веди».

X

А в этот час царь сам, один.

Тот думу думал, господин.

По комнате ходил, ходил,

Петрушка же ему твердил:

«Большое царство на земле,

Его Ермак даёт тебе,

Богатство там, меха и злата,

Иван Кольцо привез те блага.

Не дай глупцам свершить беду,

Тебе я точно говорю».

Прогнал, Петрушку было прочь,

А сам не спал он в эту ночь.

Наутро, света ни заря,

Уж было не узнать царя.

«Веди меня в темницу ту,

С Иваном встретиться хочу,

Пусть мне он скажет всё как есть,

И стоит ли в Сибирь мне лесть».

Царь вовремя зашёл туда,

Уже Ивана голова

висела низко над землёй,

Алёна плакала порой,

Глядела только на Ивана,

Она сейчас вдвойне страдала.

Царь выслушал Кольцо – ушёл,

Велел к нему, чтоб тот пришел.

Ремни Петрушка разорвал,

Алену от столба забрал.

XI

И вот собрал Иван – царь двор,

Вельмож, князей, был полон он.

Кольцо сидел – в меха одет,

Князьям царь молвил тут завет,

Что, дескать, есть земля в Сибири,

Теперь она для нас, отныне,

Владеем ею с вами мы,

Забрали всё ж у сатаны…

Её Ермак дарует нам,

Нужна лишь помощь ему там.

Сибирь богата мехом, златом,

Да и другим своим богатством.

Тут занесли подарки в дом,

А там меха, ну всех сортов!!!

«Радуйся, радуйся и смотри,

Новое царство дал Бог Руси,

А тебя я Кольцо прощаю,

На великую милость сменяю.

Иди же сейчас, отдохни,

С собою турчанку возьми.

Стрелков пошлю я к Ермаку,

Свободой всех вас награжу».

Иван Кольцо гулял весь день,

Турчанка же за ним, как тень,

Всё не спускала с него глаз,

Её глаза, ну, как алмаз,

блестели в отблесках ночи,

Любил Иван её в тиши.

Но смерть его подстерегла,

Вонзилась в грудь ему стрела.

Предатель турок здесь помог,

Закончился Ивана род.

А царь Иван издал указ,

Вождем Ермолу в тот же час,

Назначил управлять Сибирью,

И войско двинул из России

На помощь славному вождю,

Князей Болхонского, рать всю,

Чтоб поспешили поскорей,

Сибирь, чтоб сделать всю своей.

Царь благодарен был Ермоле,

Тут князя Глухова и боле,

отправил так же воевать,

чтоб Ермаку мог «подсоблять».

XII

Вновь потекли ручьи кругом,

Зима прошла, весна молчком

вступила вновь в свои права,

зазеленела вмиг Земля.

Подснежники все расцвели,

Проснулись всюду и кроты.

Всё, вроде, тихо, но не спит

Ермак. Он смотрит – «Кто кричит?

Опять КучУма стал шалить?

Вновь хочет мне он навредить?!

Вновь хочет Краем завладеть?!

А Ермака с Земли стереть?!

Ох, издевается хитрец!

Когда Кучуму, наконец

поймаю я, да и убью,

И Край своим уж назову?»

Кучум решил хитринкой взять,

Пустил он слух: Купец, мол, взят,

Да не один, а караван,

Да взят богатый еще хан!

Везли, как будто, те шелка,

В телеге злата и меха,

Вино и хлеб, да кое– что,

Он не получит ничего».

Ермак, как– только услыхал,

Своей дружине приказал:

«Купцов всех надо защитить,

Да от неверных всех отбить».

И вдруг он стукнул по столу,

Отпрянули, тут все, к окну:

«Ну, что я прав?» – сказал Ермак,

Все подтвердили, дескать, так.

КучУму только это надо:

«Вот это точно мне награда!»

Не ожидал Ермак засады.

Он взял с собою все отряды,

Уж поредевшие, больные,

От голода совсем худые,

И поспешил на брег реки.

Кучум сидел и ждал в тиши.

XIII

Ермак, с дружиной, по реке

плыл, озираясь, вдалеке

не видно было никого,

ни хана, никаких купцов,

за ними не было гонцов.

Но ошибался наш герой,

Когда легли все на покой,

Вот тут – то враг и очутился,

С Еремой здесь он и сразился.

Он всю дружину перебил.

Ермак хоть сразу в бой вступил,

Но поскользнулся на доске,

И утонул Ермак в реке.

Эх, глубока река Иртыш!

Взяла героя и молчишь.

В пучину затянула волн,

На дне лежит, наверно он.

Но по течению реки,

Всё ж тело Ермака нашли.

Рыбак татарский преуспел,

И сетью вытащить успел.

Орава мурз вся собралась,

Кучум с татарами смеясь

над телом долго пировали,

В него стреляли, издевались.

Потом подвесили на штырь,

Он с месяц так висел, застыв.

Но был, как – будто бы живой,

Не разложился, словно в бой

собрался снова он идти,

но всё осталось позади.

Глава 3

Не стало нашего героя,

Другой же атаман, не споря,

Решил войска вдруг отвести

домой, на Русь их увести.

Ведь поредели все полки,

(Болезнь и мор косил ряды).

Сибирь КучУму уступили,

Но, через год сюда приплыли.

Теперь другие шли бойцы,

Другие в бой вели "отцы".

О, Ермаке слагали песнь,

Поныне город в его честь

Здесь называется сейчас,

Есть реки, пристани. – Для нас

он стал героем на века,

(надеюсь это навсегда).

Татары вновь в Сибирь сбежались,

В ИскЕре снова оказались.

Теперь Сейдяк – хан управлял,

КучУм на юге обитал,

Уже он шанс свой потерял,

В ИскЕре больше не бывал.

В начале правил сын Али,

И он остался на мели.

А в Бухаре сидел Сейдяк,

ЕдИги родственник, вот так!

Того, которого Кучум

Убил и сел там словно «кум».

Теперь он требовал Сибирь,

Пришёл он с войском, в один миг,

Он “выкурил” Али из трона,

Провозгласив себя законным

правителем той всей страны,

Сибирь (ИскЕре) знаем мы.

И тут начался вдруг хаОс,

Кто правил там не разберешь.

Дань брал и русский князь, и хан,

А то дань брал, какой – то пан.

Татарин бил, порол людей,

Держал порою, как зверей.

Теперь соседствовал кацап,

С татарином, хоть и не рад,

Но, лучше мир, чем вновь война,

Все люди думали тогда.

II

Мансурова послал, тут царь,

Чтоб тот Сибирь всю отстоял.

Теперь он с пушками, с людьми

шёл на Сибирь, но на пути

ему казаки повстречались,

те, что домой вновь возвращались.

Сибирь (ИскЕре) обошёл,

К реке он к вечеру пришёл.

Река Иртыш внизу сверкала,

А рыба в речке там плескалась.

Мансуров встал на берегу,

Вгляделся в темную волну.

И вспомнил тут же Ермака,

Как забрала того река.

С дружиной вниз по Иртышу

спустились. Ночку лишь одну

решили переночевать,

«С утра уж будем выступать».

Наутро солнышко взошло

И местность всю оно «взяло».

Взглянул Мансуров и решил:

"Здесь град мы с вами сотворим".

Где холм возвышенный стоял,

Самаров град свой “возвоял”.

Воздвигнув, стал там управлять,

В степном краю подмогу ждать.

Аборигенов повстречали,

(Упорством те их удивляли).

Из первых, кто пришёл в Сибирь,

Мансуров был один из них.

Остяки мирно проживали,

Ни с кем они не воевали,

Растили хлеб, пасли стада,

Война к ним не дошла сюда.

Степной соседствовал казак

С татарином, что жил – в верхах.

Смешались крепости у них,

И князь Сейдяк брал дань за них,

Кто рядом с ним там проживал.

(И русских тоже прижимал).

Сибирь всё градом обрастала,

Добротней жить она не стала.

Набеги, делали князья,

Все те, "стоял, кто у руля".

Набеги все кто совершал,

Тот грабил, тот и убивал.

КучУм порою появлялся,

Он партизанить здесь остался.

Скитался он, то там, то сям,

Набеги делал просто сам.

Но вскоре, всё же он погиб,

Померк навеки злобный лик.

III

Тут князь Чулков пришёл в Сибирь.

Пришёл сюда он не один.

И занял крепость, ЧингИ ТурУ,

А после он создал «свою»,

Империю, Тюмень, что звалась,

(По сей, ведь, день так и осталась).

И град Тобольск Чулков создал,

Сибирь (ИскЕре) он не взял.

Ермак татар, ведь, не боялся,

Чулков же их остерегался.

Решил Сибирь он миром брать,

А баев в гости приглашать.

СейдЯк, однажды на охоту

Поехал ястребов стрелять,

Но захотел вдруг у стены

С Чулковым, князем, поболтать.

Тот пригласил его учтиво,

И чашку чая предложил,

Но, огнестрельное оружие,

Сказал, чтоб у ворот сложил.

СейдЯк оружие сложил,

И в дом, к Чулкову поспешил.

Охрана встала у ворот,

Скажу: «открыли даже рот».

Столы Чулков уже накрыл,

СейдЯку сесть он предложил.

Начался длинный разговор:

О своей жизни и, простор

он предложил с ним разделить,

Да вечный мир, чтоб заключить.

«Княже СейдЯк, негоже вам,

Соседом нашим, зверем быть,

Давайте лучше уж дружить».

Сейдяк в ответ Чулкову вдруг:

«Зла не держу, теперь ты друг».

Чулков тут чашу предложил,

В нее вина сполна налил.

Вино играло словно кровь:

«Моих бойцов ты всё ж не тронь!» -

Вновь молвил хану тут Чулков,

И вдруг нагнулся через стол,

Чтоб чокнуться с татарским князем,

Но тот сам выпил рюмку, сразу,

Гостей всех этим удивив.

Чулков СейдЯку вновь налил.

Сказав: «Коль мир в душе твоей,

Давай же выпьем за друзей,

А если только поперхнешься,

Домой обратно не вернёшься».

Бокал, чтоб снова осушить,

Сейдяк сказал еще долить.

И молвил, пьет, что за него,

Но поперхнулся как назло.

Чулков, СейдЯка захватил,

В Москву с этапом проводил.

И стал здесь править лишь один,

Сибирь теперь была за ним.

Скажу я вам, что, наконец,

Войне тут наступил конец.

Но враг хотя ещё «кусался»,

С Сибирью всё же распрощался.

Чингиза–хана удальцы,

Смириться не могли они,

с потерей ханства своего,

надеялись вернуть его.

Но сил уж не было у них,

И каждый вдруг из них притих.

Кто в Бухару тут удалился,

А кто в Сибири приютился,

А кто погиб, лежал в земле,

Теперь уж нет и смысла мне

о них вести весь разговор,

Пора заканчивать сей торг.

IV

Когда Ермак в Сибирь пошел,

То за собой друзей повёл.

Тянулась вольница в Сибирь,

Кто воевать, кто зверя бить.

Слух побежал по всей Руси:

"В Сибири соболь, всё тащи".

Тянулись Вологодские сюда,

А следом Новгородские князья.

Шли с Олонецкой крепостные,

Тянулись, даже и шальные,

Хотелось всем разбогатеть,

Побольше соболей «унесть».

На Юг Сибири не ходили,

Кочевников они не били,

Здесь лошадь им была нужна

туда добраться, далека

дорога очень уж была,

да и была та степь пуста.

Туземцы скот пасли в степи,

(А соболя здесь не найти).

Поэтому не шли на Юг,

На Север только был их путь.

В то время Север заселили,

А Юг уж позже там открыли,

Да стали сеять и пахать,

И урожаи собирать.

Распространилась власть Руси

Вдоль Иртыша, реки Оби.

Вновь новый град построен был,

Берёзов назван, градом слыл.

А там Сургут и град Тару,

Воздвигнут, был в одном году.

И дальше движется народ,

Вверх, по Оби идёт вперёд,

И вдруг встречается река,

(Назвали Томь её друзья),

А там и город вырос Томск,

За ним Кузнецк и Туруханск,

Затем и город Красноярск.

Росли все грады, как грибы,

(Уж не запомнишь скоро ты).

Вот впереди ледник большой,

Туда идти? – Ведь там покой,

Нет ни войны и тишина,

Единственно, что холода.

Остяков данью обложили,

И «самоеды» дань платили.

Не только местные князья

тянули дань с них почём зря,

но и тунгусы нападали,

(они дань сами тоже брали).

И тут вдруг русские князья

столкнулись с племенем, друзья!

Остяки хорошо здесь жили,

Все мастерами, ведь служили,

Средь них здесь были кузнецы,

Кузнечных дел все, удальцы.

Спустились вниз по Енисею,

Воздвигли град тут Енисейск,

И племя ново повстречали,

(Буряты и поныне есть).

По речке Кан бурят пришёл,

И к Енисею подошёл.

Расположился, стал здесь жить,

Соседом, близким стал дружить.

Но красноярцы, всё ж на Юг

свой взгляд решили повернуть.

Туда, где простиралась степь,

Киргизы те лишь свою спесь

показывали томичам,

казаки Томские всё ж там

упорную вели борьбу,

за землю вольную свою.

Вот новая фигура тут,

(Ведь, сильных подвиги зовут).

Я расскажу сюда, кто шёл,

к реке Ишима кто пришёл.

А кто всё выше поднимался,

До Ангары кто смог добраться.

Кто к Лене быстро подошёл,

К реке Куты кто, как дошёл.

V

Вначале двинулась тут в путь,

чтоб никуда уж не свернуть

одна лишь группа, а за ней

бежали те, кто был быстрей.

Перьфирьев шёл по Ангаре,

В Ишим он прибыл в сентябре,

А следом двинулся Бекетов,

Сквозь сеть различных поворотов,

К Оби поднялся, обложил

тунгусов, данью он накрыл.

Бугор – десятник вдоль Куты,