Текст книги "Факультет магической механики. Адептка"

Глава 6

После ужина Марвел зашла в библиотеку, чтобы взять несколько книг по паровым самоходным механизмам. А заодно она хотела расспросить лера Вольпе о жизни адептов. Другими словами, посплетничать. Что-то неладное творилось в Академии магических наук Белавии. Учебный год только начался, а уже два несчастных случая: с артефактором Алегрией Вудсток и мехмагом Питером Вильямсом. Лучше знать, чего следует остерегаться. А уж кто, как не библиотекарь, в курсе всех местных сплетен. Да и он сам предлагал помощь. Кажется, говорил, что прекрасно разбирается в истории Белавии. Марвел Уэлч готова начать и с истории, если это поможет разговорить лера Вольпе, а потом плавно подвести библиотекаря к интересующей ее теме. Наверняка в книгохранилище в такой поздний час никого нет. Лора намекала, что в это время студенты общаются в общих гостиных, а избранные адепты собираются у Тесс Клэр. Марвел еще ни с кем не завела столь близкого знакомства, чтобы ее приглашали в студенческие компании. Но у нее было чем заняться, и сейчас она размышляла о том, как лучше построить беседу с библиотекарем.

Войдя в зал, Марвел разочарованно вздохнула. У лера Вольпе уже был посетитель. Хоть юноша и стоял к ней спиной, она легко узнала Натана Рэма. Судя по обрывкам фраз, его беспокоило то же, что и Марвел. Видимо, слухи о несчастных случаях так просто не утаишь. Адептка замедлила шаг, стараясь ступать бесшумно и не привлечь к себе внимания раньше времени.

– Меня ведь приняли на место этой Вудсток, – сокрушался Рэм. – Я случайно узнал, что девушку не отчислили и она не перевелась в другой университет, а погибла. Никто толком не объяснил, что с ней произошло. Говорят, несчастный случай?

– Увы и ах, но это так. – Марвел расслышала тихий скрипучий голос библиотекаря. – И, между прочим, не единственный несчастный случай в академии.

Она задержала дыхание, ожидая, что лер Вольпе поведает о Вильямсе. Но его слова удивили ее:

– Вот и в прошлом году произошел подобный случай еще с одной адепткой на факультете алхимии.

– Еще с одной? Подобный случай? – искренне удивился Натан Рэм.

– Совершенно верно, – понизил голос библиотекарь, а Марвел остановилась и вся обратилась в слух. – Обе трагедии случились в полночь. Спрашивается, какие могут быть занятия в столь поздний час?!

Натан Рэм вздохнул, а затем задал вопрос, который возник и у Марвел:

– А что говорит полиция?

– Полиция пришла к выводу, что это трагическая случайность. Перед тем как вынести заключение, начальник имперской полиции лер Дюршак лично посетил академию, а его дознаватель Ляпс опросил и адептов, и декана факультета алхимии, и магистра Клэр. Только вот что я вам скажу: во всем виноват Арманьяк!

Марвел чуть не ойкнула.

– Полагаете, он убил? – поразился Натан.

– Не убил, конечно, но поспособствовал. Все дело в его беспечности. У нас ведь и три года назад был подобный случай на факультете алхимии, – со знанием дела объяснял библиотекарь.

Марвел заозиралась: нет ли кого в читальном зале или на лестнице? А то заметят, что она подслушивает, будет неудобно.

Лер Вольпе тем временем продолжал излагать свою версию событий:

– Очень уж декан Арманьяк безалаберный. Бывало, оставит студентов одних в лаборатории, определив задание, а сам пойдет по своим делам или в столовую. А первокурсники еще неопытные, вот и намешают всякого. А потом наш медик лер Писквиль их выхаживает, от удушья да от кашля настойки прописывает. Эта алхимия, скажу я вам, крайне вредна для дыхательных путей и не способствует хорошему пищеварению.

Марвел вспомнила смешного лысого старичка Писквиля, с которым ей пришлось познакомиться на второй день своего пребывания в академии. По правилам учебного заведения лекарь ее осмотрел и опросил о заболеваниях, перенесенных в детстве. Правда, половины из того, что говорила адептка, он не расслышал: то и дело прикладывал слуховую трубку к уху и переспрашивал.

– Так почему в таком случае Бруно Арманьяка не отстранили от должности и не запретили преподавать? – праведно возмутился адепт Рэм.

– Так тогда формально-то никто не помер, – тяжело вздохнул библиотекарь, словно об этом сожалел. А затем Марвел расслышала шепот, и ей пришлось приблизиться к говорившим еще на пару шагов. – Да и пострадавшие девушки заявлений не писали, полицию не вызывали, правда, академию покинули.

– Но ведь в этом году студентка Вудсток не просто пострадала, а умерла! – негодовал Рэм, и Марвел полностью разделяла его чувства.

– А в этот раз за родственничка заступился ректор Стерлинг, – с ехидцей ответил лер Вольпе.

– За родственничка?

– Так Арманьяк какой-то там десятиюродный дядя Онории Стерлинг, супруги ректора. Декан ее воспитывал, в университет на учебу пристроил, к себе магистром алхимии после окончания взял, но ей все мало. Год назад она секретарем к ректору устроилась, а этим летом уже окольцевала. Шустрая девица. И теперь Магнусу Стерлингу приходится защищать Арманьяка, – причитал библиотекарь.

– Но если декан оставлял адептов без надзора, то это должностное преступление! Халатность! – Натан Рэм никак не мог успокоиться.

– Да кто ж признает, что халатность? Официально полиция установила лишь самовольство. Родные потерпевшей на нашего алхимика кляуз не писали. А вот если бы написали, то расследование сдвинулось бы с места, – распалялся лер Вольпе, повышая голос.

– Да что толку писать?! – горячо возразил Натан. – Полиция установила, что Алегрия Вудсток проникла в лабораторию в вечернее время, после занятий, и без разрешения декана. Вроде бы самостоятельно проводила опыты.

– Я смотрю, вы хорошо осведомлены об этой истории, лер Рэм? – проскрипел библиотекарь.

– Так сокурсники болтают, но толком никто ничего не знает, – объяснил студент. – Вот мне и стало любопытно, что произошло на самом деле. Не хотелось бы попасть в подобную передрягу, опасаюсь за свою жизнь.

Марвел почти верила адепту Рэму. Почти. Потому что было в его расспросах нечто большее, чем опасения за собственную жизнь. А вот что именно, адептка Уэлч определить не смогла. Точнее, не успела, потому что услышала возглас библиотекаря:

– Лира Уэлч, а что же вы у лестницы топчетесь? Ждете чего? Или пришли, как и лер Рэм, за книжкой, чтобы на ночь почитать?

Натан резко развернулся и с удивлением заметил Марвел. В его глазах застыли вопросы, а именно: как много адептка Уэлч услышала и какие выводы сделала.

– Добрый вечер, лер Вольпе. Скоро экзамен по истории Белавии, а вы обещали меня просветить, – нашлась Марвел.

Маленький красноволосый библиотекарь приосанился:

– Вы обратились по адресу, я вас непременно просвещу. Но сейчас время позднее, да и с адептом Рэмом мы заболтались. Я подберу нужные книги, а вы зайдите ко мне завтра после занятий.

– Большое спасибо. – Марвел с облегчением выдохнула.

По крайней мере в том, что она подслушивала, ее напрямую не обвинили. Чтобы и дальше не вызывать ненужных подозрений, она поторопилась покинуть книгохранилище.

Но на лестнице Марвел нагнал адепт Рэм, сжав ее локоть и процедив сквозь зубы:

– Как много ты слышала? Признавайся!

– Не понимаю, о чем ты? – Адептка с возмущением воззрилась на сокурсника.

И обратила внимание на то, что книжки, за которой студент заходил в библиотеку, у него в руках не было.

– Не хочу, чтобы ты сделала неправильные выводы, – улыбнувшись, сменил тактику Рэм. – Я узнал, что на факультете артефакторики с одной из студенток случилась неприятность. Решил расспросить библиотекаря о происшествии. Такие, как Вольпе, всегда в курсе сплетен.

– Я толком ничего не поняла из вашего разговора, лишь разобрала имена декана Арманьяка и погибшей адептки Алегрии Вудсток, – призналась студентка. – А я ведь живу в комнате, которую она занимала.

– Ты живешь в ее комнате? – удивился Натан.

– Да, – кивнула Марвел. – Первое время было страшновато засыпать, а сейчас привыкла. После бессонных ночей за учебниками…

– Я провожу тебя, – грубо перебил ее адепт и подхватил под локоть.

– Проводишь? – смутилась Марвел. – Но мы и так уже пришли.

Они поднялись по лестнице и сейчас стояли возле входа в общежитие.

– Я имею в виду, что провожу до твоей комнаты. Интересно посмотреть, как живут адептки. – Натан Рэм вновь улыбнулся, а Марвел на секунду залюбовалась мрачной внешностью собеседника. Но в следующую секунду вспомнила его странную просьбу и покачала головой: – Не выйдет. Тебя комендантша не пропустит.

– С ней можно договориться, я слышал от парней. Или пройти через тайный ход. – Натан Рэм искренне поразился неосведомленности адептки Уэлч в таком важном вопросе. А заметив ее замешательство, изумился еще больше: – Ты что, не знаешь, как пройти в комнаты по тайному ходу? Живешь здесь больше недели и никто тебе не показал?!

– Тайный ход? – переспросила Марвел. – Наподобие тех, что объединяют здания академии?

– Ты даешь! – хмыкнул Натан. – Это же бывший замок принца Агнуса! Все здания академии соединены наземными переходами, а тайные ходы похожи на подземный лабиринт.

– Тайные ходы? Но зачем?

С каждым днем Академия магических наук открывалась для Марвел Уэлч с новой стороны: незнакомой, загадочной и пугающей.

– Говорят, принц Агнус боялся покушений. Ведь он был следующим претендентом на престол после императора Анастаса. Этот замок Агнус превратил в крепость и оснастил тайными ходами. – Натан Рэм придерживал дверь рукой, не позволяя адептке войти внутрь. А затем склонился к Марвел, прошептав: – По ночам адепты ищут секретную лабораторию Агнуса. Ту самую, где он проводил уникальные техномагические опыты.

– Я впервые об этом слышу. – Марвел не могла прийти в себя от удивления.

Почему же соседки ей ничего не рассказали ни о тайных ходах, ни о секретной комнате? Возможно, Лора пыталась. Просто Марвел пропускала ее болтовню мимо ушей, сосредоточившись на более важных вещах, таких как сдача экзаменов. Наверное, точно так она пропустила рассказ о браке ректора Стерлинга и Онории.

– Жаль, что ты ничего об этом не знаешь. Значит, не сможешь воспользоваться тайным проходом и показать комнату, – вздохнул Натан Рэм и наконец-то открыл дверь, пропуская девушку вперед.

– А зачем тебе нужно в мою комнату? Думаю, все спальни одинаковые, – заметила Марвел.

– Какая ты недогадливая, – усмехнулся юноша, бросив на нее заинтересованный взгляд. – Ты что, еще ни с кем не встречаешься?

Марвел застыла от подобного вопроса, остановившись возле комендантши. Ее взгляд зацепился за лиловый наряд дамы. Странно, но волосы пожилой женщины тоже приобрели лиловый оттенок.

Адепт Рэм, заметив сокурсников, спускающихся по лестнице, отвлекся от Марвел.

– Вы куда?

– Хотим поразмять кости в гимнастическом зале, – ответил один из артефакторов и покосился на девушку. – Ты с нами, Рэм, или у тебя другие планы?

– Никаких планов, я с вами! Пока. – И Натан Рэм последовал за приятелями.

А Марвел Уэлч направилась в свою комнату, размышляя о странном разговоре с адептом. Да и его беседа с библиотекарем казалась ей подозрительной. К чему такой интерес к гибели незнакомой студентки? Его словам о том, что он опасается за свою жизнь, Марвел не верила. Адепт Рэм меньше всего походил на напуганного и беззащитного юношу. Хоть он был невысок, но в нем чувствовалась сила. Такой мог дать отпор. Она же помнит, как Рэм лихо запрыгнул в лифтовую кабину на материке, подтянувшись лишь на кончиках пальцев. Вот и сейчас направился в гимнастический зал, а не на прогулку. Да и его уровень знаний адептка Уэлч смогла оценить по достоинству, когда они вместе проходили конкурс. Вряд ли такой студент напортачит в лаборатории. А еще Марвел была смущена его непристойной просьбой о посещении ее комнаты. Это что же, теперь у молодых людей такая манера ухаживать? Адепт Пирс проявил неприличную напористость, заявив, что Марвел «его». Рэм предложил уединиться в комнате. Вникать в странные поступки студентов не хотелось. У нее и своих проблем предостаточно. Ей еще предстояло сдать теорию по самоходным механизмам и экзамен по истории Белавии. А совсем скоро состоится состязание на дирижаблях, по результатам которого деканы определят два лучших воздушных судна. И к завтрашнему дню нужно подготовить эссе. На первый раз декан Морган ее простил, но второго шанса не представится.

Как только Марвел закрыла дверь своей комнаты и взяла в руки книгу, весь остальной мир перестал существовать. Ей уже не было дела ни до Натана Рэма с его странными разговорами, ни до упрямого Германа Пирса с неуместными ухаживаниями. Смерть студентов сейчас казалась ей всего лишь трагической случайностью, тем более что полиция ничего подозрительного не обнаружила. Да и вряд ли уважаемый ректор Стерлинг стал бы прикрывать декана Арманьяка, будь тот виновен. Убедив себя больше не собирать сплетни, Марвел погрузилась в формулы и чертежи. И лишний раз удостоверилась, что ее истинное призвание не артефакторика, а магическая механика.

На следующий день адептку Уэлч наконец-то допустили в святая святых мехадов – рабочий цех, где студенты под руководством магистра факультета классических механизмов Глеба Ликанова собирали уникальные машины. Внешне строение напоминало длинный трехэтажный ангар с полукруглой стеклянной крышей, но внутри это было единое помещение без перекрытий. По центру возвышался корпус дирижабля, правда, без обшивки. Но это и к лучшему, Марвел наконец-то смогла рассмотреть скрытую от посторонних глаз конструкцию воздушного судна. Она сразу же обратила внимание, что сигарообразный корпус разделен на две части: верхняя пока представляла собой пространство с отсеками, в которые позже поместят баллонеты с водородом. А в нижней части находились гондолы.

Дирижабль строили студенты-механики, одетые в смешные бесформенные комбинезоны. Их глаза были защищены гогглами. Такие же очки красовались во время конкурсных испытаний на лбу декана Эштона и такие же носили пилоты дирижаблей. Марвел перевела взгляд на нижнюю часть судна, с интересом разглядывая горизонтальную балку. К ней на коротких тросах крепились кабины-гондолы.

– Нравится? – улыбнулся подошедший к ней Эрик.

– Не то слово, – зачарованно произнесла Марвел, рассматривая корпус воздушного судна.

– Ровнее, ровнее! – На горизонтальной балке, к которой адепты подвешивали еще одну гондолу, Марвел заметила декана Эштона.

– Устанавливают мотогондолы для двигателей, – пояснил Эрик.

– А наш дирижабль выглядит так же? – полюбопытствовала Марвел, догадавшись, что скрывалось за обтекаемой сигаровидной формой «Чайки».

– Да, тот же принцип, только это судно длиннее и объем больше, – пояснил Фрайберг и подхватил Марвел под руку, увлекая за собой.

– А обшивка планируется из какого материала? Обычно в пассажирских судах применяют до семи слоев, – блеснула познаниями адептка.

– Это в классике. Но вы же в Академии магических наук, лира Уэлч. А здесь только усовершенствованные модели. Поэтому два слоя: внутренний из прочной ткани и внешний из железных пластин, – раздался голос лера Моргана, и Марвел обернулась.

К ним с Эриком подходил декан факультета магической механики, его сопровождал магистр факультета классических механизмов Глеб Ликанов. Марвел не ожидала, что магистр порывисто схватит ее за плечи и встряхнет:

– Виктория?!

Декан Морган нахмурился, Эрик удивленно вскинул бровь, а Марвел, упираясь ладонями в широкие плечи Ликанова, возмутилась:

– Простите, но вы с кем-то меня перепутали! Я Марвел Уэлч.

– Марвел? – с сомнением переспросил Глеб Ликанов, всматриваясь в лицо адептки. – Не Виктория Краст из Риджинии?

– Точно нет. Марвел Уэлч из Атрии.

– Показалось, – нехотя согласился магистр, выпуская Марвел из цепкой хватки. – Сейчас, когда присмотрелся, вижу, что ошибся. У нее волосы были светлее и в рыжину, кожа смуглая, а глаза как янтарь. Это такой редкий солнечный камень, что находят счастливчики на побережье Риджинии. А у вас глаза…

– Серые, как наш ледяной океан, – любезно подсказал лер Морган.

Марвел с удивлением воззрилась на декана. Нет, он точно романтик. То сравнивал ее с заряженным артефактом, то с ледяным океаном.

– Да, глаза серые. Не янтарные. Да и возраст не тот, – окончательно утвердился в своей ошибке Ликанов. – Виктории было бы двадцать пять. Вам наверняка меньше.

– Лире Уэлч исполнилось двадцать два, – вновь подсказал декан.

Марвел нахмурилась: похоже, преподаватель досконально изучил ее биографию, тем более она ему тоже кого-то напоминала.

– Еще раз простите меня, лира Уэлч. Обознался. Всему виной ваша милая улыбка, уж очень напоминает улыбку Виктории. Моя подруга умерла, но я до сих пор не могу ее забыть.

Возникло неловкое молчание: декан Морган сверлил взглядом магистра, Фрайберг ковырял носком ботинка каменный пол, а Марвел не знала, что полагается говорить в подобных ситуациях.

– Принимаю ваши извинения, – вздохнула она. – Каждый может ошибиться.

– Так вас взяли к мехмагам? – поинтересовался Ликанов, своевременно переведя разговор на другую тему.

Марвел кивнула.

– Уже наслышан, что Фрайберг пригласил вас в команду «Чайки». Смелый поступок, одобряю. И как вам полеты в роли второго пилота?

– Впечатляюще, – ответила Марвел.

– Конечно, впечатляюще. Ведь железная птичка сделана этими самыми руками.

И магистр посмотрел на свои широкие ладони, словно дирижабль был ребенком, которого он качал на руках. Хотя так наверняка оно и было – в переносном смысле.

– Эй, я тоже приложил руку к «Чайке», – шутливо встрял Эрик.

– Точнее, свою энергию, – усмехнулся Ликанов.

– Собственно, с этой целью я пригласил вас в цех, лира Уэлч. – Декан Морган наконец-то подключился к разговору. – Я планировал наглядно показать, как выглядят механизмы при сборке и какую лепту должны внести вы. Все расчеты мы производим вместе с адептами факультета классических механизмов. А мои студенты создают уникальные артефакты, заряжая их и наполняя стихийной магией.

Декан указал на строящийся дирижабль.

Марвел пока не понимала, к чему ее подводит декан, а он продолжал разъяснять:

– Мы уже сконструировали образцы, в основе которых лежат артефакты, наполненные стихийной магией. На моем факультете учатся адепты с ярко выраженной стихийной магией. Сильных стихийников в Белавии единицы, именно поэтому мы принимаем одаренных магов из соседних государств.

– Одаренных магов? – эхом повторила Марвел.

– Именно так, – продолжил лер Морган. – Среди моих студентов есть воздушники и маги воды. Но до недавнего времени у нас не было мага огня.

– То есть вы хотите сказать, что я единственный маг огня на курсе?

– Вы единственный маг огня в академии. Это редкий дар, особенно для Белавии, – утвердительно кивнул декан.

– Ты только представь, какие мы можем создать артефакты, если объединим наши энергии! – воскликнул Эрик.

– Что я должна делать? – поинтересовалась Марвел, пытаясь побороть дрожь в голосе и скрыть волнение.

– Вам предстоит поработать над созданием сложных артефактов в команде с моими лучшими стихийниками, – проговорил декан Морган.

– И кто же эти лучшие стихийники?

– Из водных магов это Норберг, Иван Сараев, подающий надежды Ольсен и Вильямс. Последний сейчас в лечебнице на материке, с ним произошел несчастный случай, – пояснил декан Морган, и Марвел кивнула, давая понять, что она в курсе. – Среди воздушников лучшие Эрик Фрайберг, Кир Вайс и… – Декан Морган запнулся, а у студентки возникло нехорошее предчувствие, словно ей что-то недоговаривают или скрывают. Следующие слова полностью подтвердили эти опасения: – И Герман Пирс.

Марвел постаралась взять себя в руки. Разумеется, она не ожидала, что учеба будет даваться легко, а сокурсники окажутся сплошь приятными людьми. Она понимала, что стычки с Германом Пирсом – только ее проблема, которую придется решать.

– Что требуется от меня? – по-деловому поинтересовалась адептка Уэлч, отбрасывая личную неприязнь к Пирсу.

Декан Морган неожиданно сжал ее руку:

– Прошу вас стать частью нашей команды.

Железные пальцы холодили кожу, даря неловкие ощущения. Марвел засмущалась и отвела взгляд.

А декан обратился к Эрику:

– Фрайберг, завтра после обеда собери всех в зале для практикумов. Посмотрим, на что способна лира Уэлч и с кем из адептов у нее возникнет наибольший резонанс.

Марвел почувствовала, как ладони вспотели, а сердце пропустило удар. Не слишком ли поспешно она согласилась на участие в опытах? Зато теперь все разъяснилось: вот почему она прошла строгий отбор и попала сразу на четвертый курс. Очевидно, что ее приняли на факультет магической механики исключительно благодаря магии огня, а вовсе не из-за сходства с какой-то особой. Возможно, у лера Моргана это пробудило мимолетный интерес к ее скромной персоне, но такой мужчина, как декан, вряд ли подвержен сантиментам. Как ни странно, от этого открытия стало легче: не нужно искать скрытую подоплеку особого к ней отношения императорского отпрыска. Наконец-то все встало на свои места: Марвел Уэлч – единственная с подобным даром на факультете, и декану Моргану нужна ее магическая сила.

Декан Морган выпустил руку адептки из своей, попрощался и покинул ангар. Эрика окликнул кто-то из сокурсников, а Марвел осталась наедине с магистром мехадов. Ликанов предложил осмотреть цех и принялся рассказывать, как здесь все устроено. Оказавшись в дальней части ангара, студентка с удивлением воззрилась на маленькое неказистое воздушное судно.

– Это моя любимица, «Заплатка». – В голосе магистра слышалась нежность.

Тросы, удерживающие дирижабль, цеплялись к крюкам, вбитым в каменный пол. Воздушное судно по размеру уступало и «Чайке», и «Красной фурии». Подвесная гондола напоминала железный сундук с круглыми окнами-иллюминаторами и крепилась к килевой ферме. Обшивка судна состояла из разных по форме и цвету листов железа – от рыже-ржавых и светло-серых до грязно-зеленых и черных. И правда как заплатки.

– Почему железные пластины такого странного цвета? – удивилась Марвел.

– Не успели придать лоск. Но иногда внешний вид обманчив, – загадочно заметил Ликанов и замолчал.

Марвел поняла, что в тайны ее посвящать не собираются, и собралась попрощаться, для первого визита в цех впечатлений предостаточно.

Неожиданно магистр придержал ее за локоть:

– Вы уж простите, что набросился на вас, перепутав со знакомой. Мой отец учил Вик артефакторике и механике, а я с ней дружил. Девчонка была прирожденным артефактором, никогда не ошибалась в расчетах. Она обладала редкой магией, правда, тогда меня больше интересовала ее улыбка.

Глеб Ликанов отвернулся, прислонившись плечом к железной кабине «Заплатки». Марвел неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что ответить внезапно разоткровенничавшемуся мужчине. Так ничего не придумав, она попрощалась и торопливо покинула ангар.

Студентка решила подышать свежим воздухом и пройти к общежитию через парк. Пышные кроны деревьев в виде драконов и осьминогов словно ожили, покачиваясь на ветру. Шум океана напомнил о родных местах. Только там море было ласковым, ветер не обжигал морозным холодом, а под ногами рассыпался теплый желтый песок. Чужие воспоминания подняли из глубины сознания собственные – давно похороненные и истлевшие. У Марвел не было ничего общего с девчонкой из прошлого Глеба Ликанова: ни янтарных глаз, ни рыжины в волосах, ни наивной веры в то, что самый близкий человек никогда не предаст.

У Марвел Уэлч не было ничего общего с той девушкой. Ничего. Кроме стихийной магии огня.