Текст книги "Самая плохая адептка"

Глава 4
Ничто так не красит девушку, как натуральный краситель с заклинанием «охмурилис»

Утром я колдовала над алхимическим раствором, благо и горелку и колбы прихватила с собой. Решила обойтись без радикальных мер, ибо ни опыта, ни условий для полноценного окрашивания не было. Поэтому сделала настойку для приема внутрь – мое новейшее изобретение, пользующееся популярностью в «Кошмарековых зельях». Средство на несколько оттенков осветляло волосы, делало светлее кожу, а эффект держался в течение месяца.

Через полчаса я посмотрела на себя в зеркало и была приятно удивлена результатом. То ли переборщила с дозировкой, то ли положила чуть больше, чем следует, лимонника и экстракта белянки, но мои невзрачные темно-русые волосы приобрели приятный жемчужный цвет. Конечно, до белоснежных прядей сестры было далеко, но оттенок мне очень шел и неожиданно сделал хорошенькой. И это гораздо лучше, чем тот желто-соломенный взъерошенный парик.

И почему мысль осветлить волосы, да и в целом улучшить внешность, не приходила мне в голову раньше? Ведь красители, омолаживающие крема и магические примочки – мой конек! Вероятно, потому, что папенька ежедневно повторял, что Валежка – красавица в матушку, а нас с ним природа внешностью обделила, и тут уж ничего не поделать. А если еще похудеть и избавиться от толстых щек, в талии немного уменьшиться, а особенно в бедрах… Нет, с этим точно не выйдет – у меня же кость широкая.

Надев серое бесформенное платье в пол и привычно стянув на затылке в пучок не слишком длинные, но пышные волосы, я взяла брошюры и отправилась к тетушке, чтобы доложить о поездке в Жижу. Но обнаружила родственницу не в спальне, а в столовой – в ярком наряде, глупо хихикающую в окружении двух почтенных старцев. В глазу у тетушки весело поблескивал монокль в золотистой оправе.

– Валюшка? – неприятно удивилась тетя, заметив меня на пороге.

– Валежка, – поправила я родственницу.

– Я так и сказала! – огрызнулась она и нахмурилась: – Я полагала, ты еще спишь. Адам писал, что младшенькая раньше полудня не встает. Что ж, отправляйся на кухню, Марта тебя покормит.

– Жу-Жу, не будь так строга с девочкой, пусть позавтракает с нами, – предложил уже знакомый седовласый лер Гульфрик.

Мужчина подскочил ко мне, поцеловал ручку и подвел к столу.

Тетя натужно улыбнулась и кивком позволила остаться. Я же не могла скрыть изумления. Еще вчера она лежала, кряхтя и жалуясь на недомогание, а сегодня принимает гостей. Да и выглядела тетя превосходно. Рыжие кудри с чуть проступающей сединой обрамляли круглое, гладкое лицо. Уж не этот ли краситель для волос тетя просила приготовить для помощницы Марты? Судя по тому, что у экономки волосы светлые, красящую в рыжий цвет настойку тетя прибрала к рукам. Как и выравнивающий кожу крем «Молодильные яблоки», который тоже в свое время высылался для Марты.

– Я смотрю, вам гораздо лучше, тетушка Лижбет, а ведь еще вчера вы едва дышали, – не удержалась от едкого замечания.

Чувствую, кто-то долго дурил голову родственникам, прикидываясь немощной старушкой и выжимая немалые деньги «на лечение».

– Да и ты преобразилась, – заметила тетя, пристально рассматривая меня. – Вчера у тебя на голове был стог сена, а сейчас такой приятный оттенок. И цвет лица улучшился. Местный климат явно пошел тебе на пользу. Осталось заняться твоей фигурой.

Тетя коварно улыбнулась и отодвинула от меня блюдо с пирогом.

– Не нужно так выгибаться, – запротестовала я, ухватив кусок с тарелки, и напомнила ей: – А то у вас радикулит!

– Радикулит? У тебя, Жу-Жу? – не к месту вмешался лер Гульфрик. – Да ты еще дашь фору молодым! Помнишь, как мы на прошлой неделе отплясы…

– Не думаю, что моей племяннице это интересно, – насупилась тетя, перебив поклонника.

– Ну почему же, я бы с удовольствием послушала про танцы.

– Ай! Ой! – вдруг вскрикнула тетушка. – Слева кольнуло! Кажется, аппендикс разыгрался. Мне нужно прилечь!

Мужчины вскочили с мест, подхватили даму под руки и повели к креслу. Лысый господин заботливо накрыл ноги тетушки пледом, седовласый подложил подушку под голову.

– Аппендикс справа и ниже, – подсказала я, видя, как тетя приложила руку к левому боку.

– Да откуда ты знаешь? – буркнула старушка. – Это Элиска у нас зельевар и лекарь, а ты разве что в нарядах разбираешься. – Тетушка окинула меня недовольным взглядом, забыв на минуту о болезни: – Но я в этом сильно сомневаюсь. Я бы даже на свои похороны не надела этот жуткий бесформенный балахон. Вот отлежусь и займусь твоим гардеробом. Кстати, что там с курсами кройки и шитья?

Тетушка уже удобно устроилась в кресле – «аппендикс» явно отпустил. Кавалеры подали ей чай с пирожными и расположились на диване. И все трое уставились на меня. Не завтрак, а какой-то допрос с пристрастием.

– Нашла хорошую школу в Жиже… – начала я рассказ и добавила: – Но расписание очень насыщенное, занятия с утра до вечера.

– Так это ж прекрасно! – обрадовалась старушка. – В том смысле, что ты не будешь без дела слоняться по модным магазинам, а займешься… Чем, кстати, ты там еще займешься, кроме шитья?

Я протянула расписание занятий, и тетя, въедливо изучив список через монокль, принялась бормотать:

– Это тебе ни к чему – грядок и огородов в столице нет. Подводное плетение корзинок тоже не пригодится… А вот курсы по освоению заклинаний «охмурилис» и «одурилис» – то, что надо! Еще запишись на «Модный приговор», хотя приговорить я и сама могу… точнее, выбрать тебе приличное платье. И обязательно пройди курс лекций «Как привлечь богатого мужчину за десять дней». Все записи потом принесешь мне. На проверку.

– Жу-Жу, не слишком ли много занятий для девочки? – робко поинтересовался лысый поклонник.

– В самый раз! Ты же видишь, с чем предстоит работать! – Тетушка нахмурилась, глядя на меня, и тяжело вздохнула: – Не думала, что воспитывать внучатую племянницу так тяжело. Все нужно лично контролировать, проверять, изучать!

– Жу-Жу, ты сможешь, я верю в тебя! – подбодрил даму сердца лер Гульфрик.

– А не лучше ли найти школу ближе к дому? Уверен, и в Будеже есть все эти приговоры с охмурилисами, – вновь встрял второй гость.

– Есть, но не такие, как в Протумбрии! – возразила тетя Лижбет.

Ей явно понравилась идея держать меня подальше от дома, что полностью входило и в мои планы.

– Совершенно верно, таких курсов в Будеже нет, – поддержала я родственницу.

Тетя впервые за все это время одарила меня искренней улыбкой:

– Ох, совсем маразма замучила, забыла тебе представить лера Сигизмунда, старинного приятеля моего мужа. – И тетушка кокетливо посмотрела на пожилого мужчину с лысым черепом.

– У тебя, Лижбет, нет никакой маразмы, одна сплошная харизма, – польстил дамский угодник, а тетушка разомлела и изящным жестом поправила кудри.

Но, перехватив мой удивленный взгляд, родственница строго произнесла:

– Валюшка, иди-ка ты в свою комнату и займись уборкой.

– Но как же завтрак? – возмутилась я.

Ведь, помимо пирога, на столе были блинчики и пудинг!

– Завтрак ты уже съела, нужно следить за фигурой. А то с такими габаритами удачный брак тебе явно не светит.

Тетя даже не представляла, насколько она права. Удачный брак с выбранным папенькой женихом мне точно не светит.

Я пожелала родственнице и ее гостям приятного аппетита и покинула комнату, расслышав, как тетушка жалуется поклонникам:

– Адам просил сделать из младшей дочери экономную и хорошо упитанную… в смысле воспитанную лиру. Непосильный труд! Но я справлюсь, чего бы мне это ни стоило!

Я вздохнула, представив, чего это будет стоить мне, но решила не пререкаться. Что ж, если тетя не станет лезть в мою жизнь и позволит посещать «курсы» в Жиже, то и я сохраню кое-какие ее проделки в тайне от папеньки.

Два последующих дня тетушка сказывалась больной, ее на самом деле прихватил радикулит. Периодически я заглядывала к ней в спальню, приносила чай и справлялась о здоровье, а Марта готовила мази и примочки по моим рецептам. То есть по тем, что я присылала в письмах.

А сегодня утром я получила письмо от сестры. Намеками Валежка сообщала, что заселение в пансион прошло благополучно, то есть подмену никто не заметил. Радовалась, что ей предоставили отдельную комнату, значит, она какое-то время сможет беспрепятственно подкладывать подушки под платье, пока «не похудеет». Конечно же сестра жаловалась, что с таким «весом» ей очень неудобно заниматься танцами и музыкой, поэтому решила заняться фигурой, а еще перекрасить темный цвет волос в светлый. Сокурсницы, с которыми она уже успела подружиться, ее планы одобрили. Из всего этого я поняла, что вскоре начнется стремительное преображение неуклюжей, невзрачной Элиски в стройную блондинистую красавицу, какой и была от природы Валежка. Эх, ну почему нельзя продержаться всего лишь год? К чему ей понадобилось это преображение? Не иначе как в пансионе она заприметила привлекательного мужчину. То-то сестра уже три раза упоминала о волшебных уроках танцев, которые я, к слову, терпеть не могла.

Написав сестрице в ответ, чтобы не слишком усердствовала, я принялась строчить послание папеньке, сообщив, что подыскала курсы домоводства, а тетушка их одобрила. Для правдоподобия поплакалась, как страдаю без магазинов и привычной толпы ухажеров, но приписала, что с таким насыщенным расписанием мне пока не до них.

И вроде бы все складывалось удачно, но к вечеру тетя Лижбет ожила. Под напором мазей и притирок радикулит позорно отступил, и родственница каким-то образом забралась по лестнице на чердак в мою комнату, чтобы лично заняться подбором приличного гардероба. Все мои наряды она отвергла и вручила свое новое платье ядовито-лимонного цвета, которое ей оказалось велико. Тетя настояла, чтобы Марта сделала мне такие же кудряшки, как у нее, в итоге в академию я отправилась «нарядная», похожая на кремовый торт с завитушками.

– Я берегла этот наряд для Элиски, моей любимицы. Недаром девочку назвали в мою честь. Но так уж и быть, подарю платье тебе, – смахнула скупую слезу старушка, провожая меня у порога.

– Так, может, не надо? Сохраните такую красоту для сестрицы, а я уж как-нибудь своим обойдусь, – с надеждой в голосе предложила я, пытаясь вернуться домой.

– Мне для тебя ничего не жалко, Валюшка! Учись на отлично и обязательно освой заклинание «охмурилис», мне оно очень пригодится! – И тетушка, перекрыв вход в дом, подтолкнула меня к калитке.

Хорошо хоть родственница не последовала за мной на станцию в Жижу, иначе как ей объяснить, что я отправилась прямиком в Провинциальную академию, а не на курсы мадам Эндрю? Туда я тоже заскочу, но позже. Пока же я встретилась с Виларией на вокзале, пересела в желтую «букашку», и чуть позже, с толпой студентов, мы штурмовали ворота академии. При входе проверили наши документы и, найдя в списке, передали ключ-браслет.

В библиотеке мы с новой подругой получили учебники и мантии какой-то неприятной расцветки. Вылитый лох колючий болотный. Да и чувствовала я себя в этой мантии так же. У остальных студентов целительского факультета балахоны были приятных оттенков: изумрудного, цвета летней травы и благородного темно-зеленого, как у монстеры. И эту разницу между лохом и монстерой я почувствовала сразу, как только нас окружила толпа первокурсниц с отделения зельеварения.

– Ой, кто это у нас здесь? Неудачницы, которых пожалели и приняли на резервное эмже-отделение? – Во главе компании стояла знакомая нам по отбору Ханка Беде, правда, всего за несколько дней девица изменилась до неузнаваемости. – Это что же за эмже? Магическая жо… О-о… жаба! Или магический жир? В самый раз для толстушки в нелепом платье!

Девицы противно захихикали, а я вновь отметила волшебное преображение прежде замухрышистой девицы-очкарика. Нет, очки были на месте, только оправа теперь не уродливо-черная, а изумрудно-перламутровая.

– Адептка в беде? В смысле Беде? – не растерялась Вилка и гордо накинула на плечи болотного цвета балахон. – Смотрю, ты наконец помыла голову? Так гораздо лучше.

Я тоже обратила внимание, что мышиный хвостик странным образом преобразился в копну волнистых волос медового оттенка. Да и губы стали ярче. Кажется, не я одна применила на экзамене маскировку. Только вот у адептки Беде это получилось гораздо лучше.

Пока Ханка раздувала щеки, пытаясь придумать достойный ответ, Вилка уже потянула меня к выходу. Я поспешно запахнула на груди полы мантии, стараясь скрыть тетушкино платье. Но все же услышала, как девицы обсуждают мой наряд. Эх, жаль, здесь не выдают шапочки, чтобы прикрыть мелкие кудряшки.

– И все же куда мы поступили? Что это за эмже-отделение? – спросила я у Вилки, пока пробирались с ней в зал для церемоний. – Неужто магия жизни?

– Угу, или магическая жила, – хмыкнула в ответ Вилария. – Или жуткие магические формулы. Недолго мучиться, Лиска, сейчас все узнаем!

Мы вошли в огромный зал со стрельчатыми окнами и колоннами. Яркий солнечный свет заливал помещение, играя бликами на светлом мраморном полу и таких же стенах. Тяжелые люстры свисали с высокого потолка на медных цепях, но магические кристаллы сейчас не горели, в них лишь яркими пятнышками плясали солнечные зайчики. На постаментах возвышались величественные статуи почитаемых в королевстве богов – светлого Эвзена и его супруги темной Нады. На стенах были развешаны портреты прежних и нынешних правителей Альмерии и Протумбрии, некогда двух независимых королевств, а теперь одной страны – Альмерии, названной в честь центрального региона.

Все взоры девиц были прикованы к портрету наместника Протумбрии принцу Кристиану – темноволосому привлекательному молодому мужчине с застенчивой улыбкой. Ходили слухи, что в прошлом году произошла чудовищная трагедия. Что случилось, никто толком не знал. Говорили, вроде бы избранница наместника, лира Красимирка, подтасовала результаты отбора и обманом пролезла в невесты, а всех, кто мешал, лишала памяти с помощью запрещенного зелья. После изобличения во лжи она покинула страну. В этой мутной истории каким-то боком был замешан королевский прорицатель и звездочет лер Страшневицкий. Его даже заключили под стражу и хотели судить. Но за него заступился сам правитель. Из королевских звездочетов Страшневицкого разжаловали, но разрешили заниматься частной практикой. И теперь все аристократы и толстосумы записывались к провидцу в очередь, чтобы выбрать себе жену или определить благоприятные дни для покупки дворцов и украшений.

Все эти сплетни я слышала от сестры и ее подруг, но особого значения не придавала, пока папенька за обедом не объявил, что он тоже воспользовался услугами лера Страшневицкого и выбрал мне жениха. И сейчас этот жених важно шествовал по залу в дорогом светлом костюме, постукивая по мраморному полу изящной тростью, а толпы студентов в почтении расступались перед ним – ректором Провинциальной магической академии.

Амадор Тори остановился рядом с изваяниями Эвзена и Нады, словно тоже причислял себя к сонму богов. Студенты четырех факультетов сгруппировались, выстраивая квадратуру. А ученики пятого и шестого – провидческого и некромагического – факультетов образовали ядро в центре.

Вилария шепотом пояснила, что каждый ряд означает с первого по четвертый курс, а цвет и оттенок мантии говорит о принадлежности к тому или иному факультету и отделению. В слаженных действиях адептов чувствовалась многолетняя дрессировка. Только первокурсники замешкались, создав небольшую сумятицу в рядах. Мы с Вилкой едва успели подбежать к учащимся целительского факультета и занять первый ряд, где разместились первокурсники, а лер Тори уже произносил речь:

– Приветствую студентов и преподавателей в стенах Провинциальной магической академии и поздравляю всех с началом учебного года!

Раздались восторженные вскрики девиц, жиденькие хлопки преподавателей, дружное «ура!» подхалимов и сдержанное хмыканье остальных студентов.

По традиции Амадор Тори представил деканов факультетов, магистров и кураторов отделений, но, как я поняла из перешептываний второкурсников, стоявших позади, особых изменений по сравнению с прошлым годом не произошло.

Как и прочие девушки, находившиеся в этом зале в драматическом меньшинстве, я, словно зачарованная, смотрела на ректора. Сейчас Амадор Тори проходил мимо стройных рядов магических механиков, облаченных в балахоны шоколадного цвета. Затем проследовал к многочисленной группе боевых магов в синих мантиях с разноцветными нашивками на рукавах. Ректор обошел провидцев в серебристых и некромантов в черных одеяниях, на пару минут задержался возле студентов факультета магического права и бытовой магии в нарядных фиолетовых мантиях и окончательно остановился рядом с теми, кто учился на целительском факультете. Прямо напротив меня.

– В этом году мы открываем в академии новое отделение. Это первый, экспериментальный курс, на котором будут учиться адепты, отобранные лично деканом Матеушем. – Амадор Тори отчего-то поморщился, остановив свой взгляд на мне, тяжело вздохнул и кивнул декану: – Прошу вас.

Декан вышел вперед, добродушно улыбнулся и жестом указал на нас с Виларией и еще на четверых юношей, облаченных в одинаковое безобразие оттенка лох колючий болотный.

– Этим адептам несказанно повезло. Несказанно! Они сами не представляют, насколько!

– Вот чего бойся, – хмыкнула Вилка, а я в ответ нервно икнула.

Неизвестность пугала больше, чем вечно чем-то недовольный ректор Тори.

– Этих студентов зачислили на уникальное эмже-отделение целительского факультета, – восторженно проговорил декан. – Уникальное!

Раздались удивленные выкрики:

– А что там делает Яцек? Его разве не отчислили в прошлом году за взрыв лаборатории? И Змиевского вроде за драку выгоняли?

Я покосилась на сокурсников. Толстяк в смешных круглых очках, худой высоченный паренек со всклокоченными соломенными волосами, приземистый хмурый адепт почему-то с подбитым глазом и плутоватого вида юноша с курносым веснушчатым носом и хитрым прищуром. В прошлый раз декан вроде бы говорил, что на отделении эмже будут учиться восемь адептов, но пока я насчитала только шестерых – четверо молодых людей и мы с Вилкой. Вероятно, двое уже сбежали.

– Тише, тише! – успокоил студентов декан Матеуш. – Я дал адептам еще один шанс, потому что и Яцек и Змиевский – очень талантливые юноши. Очень! Но в прошлом году они не смогли в полной мере раскрыть свой потенциал. Теперь же, я уверен, у них все получится. Это будет лучшее отделение в академии! Лучшее!

Ректор Тори одарил хмурым взглядом наше «лучшее отделение», а когда декан Матеуш представил пожилого мужчину с военной выправкой и лицом, сильно помятым жизнью, и вовсе помрачнел.

– Магистр Дуб назначен куратором. Прошу любить и жаловать.

Студенты в зале ненадолго притихли, с интересом рассматривая и нас и куратора.

– Так что это за эмже-отделение? – выкрикнули из зала. – Магическая жизнь? Или жесть?

Раздались смешки, а я замерла в ожидании приговора.

– А я разве не сказал? – искренне удивился декан. – Магические животные! Отделение исцеления магических животных! Наши адепты станут первыми дипломированными врачевателями магических существ!

Зал вмиг загудел, а я ошарашенно смотрела на декана. Животные? Магические?! Это которые с лапками, клыками и хвостами? К тому же преобразованные не одним поколением магов! Но моя страсть – растения! А эти… с этими… Да и как их исцелять? Классификаторов толком нет, не говоря уже о методиках врачевания!

Мои сокурсники тоже находились под впечатлением. Четверо парней недовольно переглядывались, хмурились, а кое-кто даже выдал крепкое словцо. Интересно, что творилось в голове у лера Матеуша, когда он брал нас на этот курс? У меня был первый уровень магии, а тут нужен седьмой, и желательно боевой, чтобы утихомирить какую-нибудь разбушевавшуюся зверюгу. Да, у Вилки с магическим уровнем все в порядке, но она, похоже, совершенно не разбиралась в зельях. Как она будет лечить этих монстров? Представив пасть драконосапиенса, которому предстоит, например, вылечить зуб, я невольно застонала. Кажется, мои мечты об учебе столкнулись с кошмарной реальностью. Хотя и магическим существам не позавидуешь – им ведь тоже придется близко познакомиться с кошмаром, вернее, с Элиской Кошмарек. Отчего-то мне стало их жаль, и я немного успокоилась.

Студенты в зале уже вовсю обсуждали новое отделение и спрашивали, где возьмут столько несчастных животных для опытов.

– Кое-какие экземпляры у нас остались с прошлого года. Кого-то подбросили, кого-то спасли в диких лесах от браконьеров, – ответил ректор Тори. – Остальных подберем по мере необходимости.

– А где взять учебники? – поинтересовался Змиевский.

– Учебные материалы у нас на первое время имеются, – успокоил декан Матеуш. – Адаптированный для студентов «Бестиарий» на базе древнего «Бестиариума Верума». С прочими проблемами будем разбираться по мере поступления.

– Надеюсь, что разберетесь! – Амадор Тори кинул в нашу сторону снисходительный взгляд, а затем вновь разлился редкой певчей птицей: – Наша Провинциальная академия обязана стать лучшей в королевстве… Нет! Не в королевстве. На всем континенте! Мы осуществим прорыв в науке, скажем новое слово в магии, нам не будет равных в боевых дисциплинах и магической механике…

Пока ректор призывал адептов к покорению неведомых вершин, я принялась размышлять, как бы по-быстрому переговорить с деканом и перевестись на зельеварение. Но обратиться с просьбой не успела, Амадор Тори уже завершил напутственную речь, и студенты, разбившись на группы, отправились в аудитории.

– Отряд, сми-ир-рно! По моей команде – в шеренгу стройсь! – зычным голосом прорычал куратор Дуб. – Напра-а-аво! За мной стройным шагом мар-р-рш!

Подхватив сумки с учебниками, которые сиротливо лежали на полу, наша шестерка «избранных» обреченно поплелась за куратором в аудиторию. Или в загон, судя по тому, как называлось наше отделение.