Текст книги "Упасть с неба"

Декабрь

Вино было приятным на вкус, не терпким, не резким, ароматным и легким. Португальское. Не думала, что в Португалии делают хорошее вино, и что его можно купить у нас в обычном магазине по вполне приемлемой цене.

Спрятаться за бокалом вина, и, делая независимый вид, наблюдать, как его бока окрашиваются малиновым цветом. Почему малиновым, когда цвет скорее бордовый? И что же делать дальше, когда закончится бутылка вина? Как я вообще умудрилась попасть в подобную ситуацию.

Мы пришли с мороза в теплую квартиру, вдоволь нагулявшись под пушистым снегом по декабрьской Москве. Везде уже вывешены гирлянды, сделана подсветка каждого здания и памятника и, чего уж там, каждого куста и дерева на любой мало-мальски туристической улице. Город сверкает и переливается. Хотя иногда складывается впечатление, что это замечают только приезжие. Или отпускники, неведомо как застрявшие в Москве и не сумевшие вырваться за ее пределы на время отпуска. Только те, кто смог оторвать взгляд от навигатора, от планшета, от телефона. Перевести взгляд вовне: посмотреть, что снаружи тоже жизнь, а не вечный внутренний диалог с собой и погруженность в дела – дела – дела, или виртуальный мир общения, обещаний, признаний и рассуждений. Там, на периферии внутреннего и внешнего миров, мы сталкиваемся, ощетиниваемся, если нас вырвали из уютного и привычного бега мыслей по кругу, возмущаемся, если толкнули, и так боимся посмотреть дальше этого круга.

***

У меня трехдневный отпуск. Не отпуск в общепринятом смысле, а освобождение от офисных стен, перемена картинки, благодаря поездке в другой город. Три дня на перезагрузку, а потом снова уход в темный мир сомнений, решений, оценок, размышлений. Снова вечный диалог с самой собой: то ли было сказано, какова причина слов собеседника, что этим письмом хотели сказать коллеги, как получить внятный ответ от начальника, какое решение выбрать, если заведомо оба неверны?

Я, как и все, еду на работы, погруженная в свои мысли, заранее прокручивая возможные варианты разговоров, сценарии развития ситуации, пытаюсь просчитать ходы, спорю и с собой, и с невидимым остальным начальником, коллегой, партнером… В этот момент не существует друзей, нет вокруг ярких бликов реклам, взгляд не останавливается на мерцающих огнях новогодней иллюминации.

Для того, чтобы заметить их, надо было сесть на поезд. И пусть он не высадит меня у моря, но все же позволит сменить обстановку, увезет к незнакомым домам, новым улицам, чужим тропкам.

Я с детства люблю поезда. Запах дыма на вокзале, шум, многоголосье, потоки людей, струящиеся одновременно во всех направлениях. Видимо, в прошлой жизни я была машинистом. Иначе я не могу объяснить, почему меня так привлекает железнодорожный вокзал, так тянет взять билет и ехать, ехать, ехать, глядя в окно. Разглядывать проплывающие мимо небольшие городки, с панельными пятиэтажками, купеческими домами в центре и деревенскими на окраине. Наблюдать, как идет дым из трубы или школьники бодро топают домой. В эти моменты приходит ощущение покоя: жизнь продолжается вне пределов нашего круга, вот она, простая, а может сложная. Но не менее важная и живая, чем та, которая остается за спиной на перроне вокзала.

Психолог скажет, что это желание убежать от проблем и ответственности. И, пожалуй, будет прав. Когда груз ответственности начинает давить на плечи так, что их постоянно сводит, когда ком проблем раздувается и грозит погрести тебя под собой, не лучший ли вариант отойти в сторону. Просто шаг в сторону, и ком прокатился мимо. А ты можешь просто стоять и наблюдать, как он постепенно развалится на составляющие, и вот тогда, возможно, при желании, можно будет взять каждую деталь по отдельности и постараться разобраться с ней. Говорят же, что надо делить проблему на мелкие задачи, подзадачи, подкатегории, подгруппы, под… Что-то еще «под».

***

Когда меня повысили до исполнительного директора представительства компании в Питере, я испытала противоречивые чувства. От гордости и радости, что оценили, заметили, поверили в меня. До страха и сомнений: справлюсь ли я, серьезно ли это назначение, смогу ли я поставить себя в новой должности также, как на предыдущей. Хуже всего было то, что ряд сотрудников, которые до моего назначения были моими начальниками или стояли на одной ступени со мной, теперь стали моими подчиненными. Десять лет назад, могла ли я поверить, что человек, принимающий меня на работу, руководитель отдела, которого все боялись, стенали от его придирок и замечаний, вдруг станет моим подчиненным. Да, неисповедимы твои пути, Господи.

Не могу сказать, что проблем стало больше или меньше с этим назначением. Нет, они просто стали другими, более глобальными что ли. Раньше я думала и измеряла свои поступки в масштабах отдела из двадцати человек, теперь он увеличился до уровня региона. А суть осталась та же. Изменился масштаб, за ним, как на веревочке, потянулись новые лица, контакты, знакомства, иной уровень принятия решений. Стал затягивать круговорот встреч, переговоров, обсуждений, конфронтаций, договоренностей и обязательств.

И еще, наверное, и это главное: ответственность перед первым лицом компании. Прямая и безоговорочная. За каждое решение, поступок, за каждый шаг, как твой, так и всех сотрудников.

Тяжело отвечать за других людей. Это тяжелее всего. Проще, когда несешь ответственность только за самого себя: сделал – молодец. Не сделал – изыщи возможность выполнить должное, исправить ошибки, ну, или живи так как можешь, с осознанием незавершенных дел или со здоровой порцией пофигизма на все это. Пофигизм лично мне всегда давался тяжело.

Отдавал в ребра критикой, а в голову капелью. Капелью из мыслей и упреков самой себе: не сделала, не закончила, не проверила, не успела…

Не все такие, как я. Подойдешь к Лидочке, милой барышне лет сорока: «Лида, ты завела документы, отправила на подпись?».

– Нет, а надо было?

Вот смотришь на нее, такую милую, такую взрослую уже сорокалетнюю девочку и думаешь: «Милая моя, тебе не двадцать лет, не таращи на меня глазенки и не распахивай их так наивно. Ты выглядишь глупо». Но не скажешь ей это в лицо, а лишь отдашь команду сделать немедленно. И не станешь говорить, что это ее прямая обязанность, о которой она должна помнить сама. Без напоминаний и вопросов.

И ведь смотрит так искренне, так жалобно. Первое время я велась и подсказывала, становилась рядом и показывала, что и как надо сделать. Пока не дошло, что милая Лида заняла удобную позицию маленькой, глупенькой девочки, которой надо подсказать, помочь, показать. И раз за разом кто-то выполнял ее работу. В то время как она сидела рядом, мило щебетала и бесконечно благодарила. Удобно: прикинься дурочкой, скажи, что не поняла, не умеешь, не получается, и найдется тот, кто за тебя все сделает. Так и было, пока я в приказном порядке не запретила помогать ей. Вот тут и выяснилось, что и документы мы завести можем, и платежку посмотреть. Да и вообще, она не «блондинка», а просто так ей было удобнее.

А ведь за ее работу я также несла ответственность, она же одна из «моих солдат», «моих детей», моих подчиненных.

Как сейчас помню лицо таксиста, подвозившего меня из одного офиса компании в другой. Я ему рассказывала что-то про работу, про подготовку к празднику и произнесла:

– Сейчас проверю, что там мои двадцать детей делают.

– В садике работаете? – участливо спросил он, подруливая ко входу в офис.

– В садике не то слово, – засмеялась я. – Вон один из моих детсадовских стоит, покуривает, – и кивнула головой на Ваню, вышедшего на перекур.

Таксист ошалело посмотрел на здоровенного Ивана, на меня, на офис и захохотал.

Это был лучший период моей работы, как мне кажется сейчас. С одной стороны, я добилась признания и повышения, занимала одну из серьезных руководящих должностей. Мне было интересно и просто работать. Просто – по той причине, что я знала эту работу с самого низа. И никто из моих сотрудников не мог сказать, что я заняла его не по праву. Я всегда была одной из лучших, стремилась не только отлично справиться со своей работой, но и активно помогала другим. Найдя способ решить проблему, способ ускорить или упростить рабочий процесс, я внедряла его у всех остальных коллег. Да не жалко же. Пусть все знают и умеют.

А сейчас мне кажется, что я осталась одна. Одна на остром и холодном уступе. Даже те из коллег, кто был рядом, кто помогал советом, поддерживал, кто говорил: «Давай, дерзай, кто, если не ты» они все остались там, внизу, за границей перевала. А передо мной лишь холодные острые уступы, покрытые снегом. Острые настолько, что взгляд режется о них и рассыпается. Холодные и непроницаемые. Безжизненные и молчаливые. Враждебные.

Не сами уступы, а неподвижные фигуры, стоящие на них. Теперь это мой уровень: высокий, холодный, расчетливый, враждебный и покрытый тонким слоем корректности и вежливости. Очень тонким слоем, под которым часто скрывается желание воспользоваться твоей неопытностью или слабостью и свалить тебя. Не потому что ты хуже, а для того, чтобы продемонстрировать, что они – лучше, умнее, значительнее.

Они наблюдают за мной с непроницаемыми лицами, неподвижные и высокомерные. Мне, привыкшей к живому общению, к постоянному обмену мнениями, идеями, сложно их понять. Сложно оценить правильно ли я поступаю, то ли я говорю. Иногда я чувствую себя как первоклассница, попавшая на экзамен выпускного класса. Мне непонятны их разговоры, хотя в компании я проработала десять лет. Да я даже ряд выражений не понимаю! Такое ощущение, что они специально говорят на своем, птичьем языке.

Но я прорвусь, я справлюсь, стану одной из этих неподвижных и крепких фигур. Да, я сейчас чувствую каждое дуновение шепотка за спиной, каждый вздох новой сплетни, каждый взгляд прорезает мне спину. Я знаю, что любое мое решение, слово и поступок перемалываются и обсуждаются. Ну и что? Если «Генерал» решил, что я достойна, кто вы, чтобы меня остановить? Не хотите помочь? Не надо, справлюсь сама. В конце концов, я же справилась с отделом. Сейчас масштаб больше, но суть та же. Как говорила героиня в известном и любимом фильме: «Ты научись с тремя справляться, дальше количество не имеет значения». И она права.

Главное, найти и выделить тех людей, на кого ты сможешь положиться, кто будет тебе помогать, и кому ты сможешь делегировать часть задач.

Это просто. Но именно это и сложно. Легко ошибиться и сделать ставку не на тех людей. И последствия могут быть весьма плачевными: от невыполненных задач до отката к начальной точке.

И доверие. Это особая статья. Я не знаю, как чувствуют себя другие «небожительницы» компании, с кем они делятся личным, с кем обсуждают планы, удачи или неудачи, или они все держат в себе. Я не смогу держать в себе. Просто не смогу. Не потому что мне обязательно нужна поддержка в каждом шаге, хотя, конечно, нужна. Не потому, что я люблю поговорить. Но просто потому, что характер мой – открытый и прямой, я не умею и не люблю юлить, выгадывать, подстраиваться и лукавить. И не терплю этого в других. Когда я вижу, что человек пытается перехитрить всех, максимально выгодно для себя подстроить или даже прогнуть ситуацию. Когда на прямой вопрос начинает юлить и недоговаривать, мне становится противно. Противно, будто с размаху влетела в липкую паутину, и она пристала к лицу и каплями росы намочила лицо и шею. Хочется вытереться и уйти подальше.

Но, люди разные. Нравится мне это или нет, а придется общаться с каждым, искать подход, стараться найти нужные для работы качества и использовать их.

Каждый сотрудник – это фигура на шахматной доске. Кто-то годится для медленного и поступательного движения, кто-то для стремительных бросков. А если фигура вдруг сломалась, или решила, что правила не для нее писаны, то следует произвести замену. Что не менее сложно, чем поиск единомышленников.

Полгода гонки и стремления убедить всех, и в первую очередь себя, что я имею все основания занять эту должность, закончились. Испытательный срок пройден, но не закончен. Меня так и будут все время проверять на прочность, наблюдать, делать выводы. Мне все также будет одиноко и невыносимо страшно стоять одной на своем каменном утесе. Время лишь притупит чувства, сделает их привычными. А пока надо терпеть. День за днем.

***

Я чувствую, что мои глаза наливаются свинцом и невыносимо сильно хочется зевнуть. И спать. Вот и вся романтика.

Вечерняя прогулка по Москве, блестящей и звенящей так и не настроила меня на особый одухотворенный лад. Мне приятно твое внимание, нравится идти рядом с тобой. Держать под руку, смеяться шуткам. Но не более того. Нет ощущения полета, или дрожи в ногах, когда ты берешь меня за руку. Не екает сердце, когда входишь в комнату. И так было изначально. С того самого корпоратива, где ты вдруг признался, что влюблен в меня. Это было так мило, так забавно и так неожиданно.

– Девушка, у вас глаза такие необычные: голубые, а внутри желтые и светятся. – Громким шепотом, наклоняясь ко мне, произнес интересный молодой мужчина.

«Какой банальный способ знакомства» – пронеслось в моей голове.

– Да, – я улыбнулась в ответ, – как у кошки. А светятся, потому что уже темно!

– И вы такая высокая…

«Ну, теперь давай про губки, красоту волос и про то, что где-то ты меня видел…»

– Где-то я вас видел…

И тут меня осенило, что мы действительно встречались. Мельком, на общем собрании, куда съехались руководители всех отделов и мастей. Мы провели два часа, задавая вопросы руководству компании, отвечая сами на встречные вопросы и предложения. Точно. Он приехал из Московского филиала, новый сотрудник, активный и как мы, местные, тогда решили, дерзкий.

Дерзкие нам интересны, но не выживают в нашей флоре – фауне. Здесь скорее задержатся умеющие соблюдать правила игры и не мутящие воду. Насколько помню, тогда даже ставки сделали, как долго он продержится. Никак не могу вспомнить имя.

Пока я стояла и улыбалась, напряженно пытаясь вспомнить его имя, меня настиг следующий вопрос:

– Кто вы по гороскопу?

– Вот это самый неожиданный вопрос, который мне задавал мужчина, – рассмеялась я.

– Все просто. – Он доверительно взял меня за локоть и наклонился к моему уху. – Просто я всегда влюбляюсь в Овнов, Львов и Стрельцов.

– Надо же, я – Лев. Совпадение.

– Вот видите, я это чувствовал. Чувствовал, что влюбился!

Весь оставшийся корпоратив он не отходил от меня. Сел рядом за столом, сыпал шутками, рассказывал о себе, семье, брате. О забавных случаях на отдыхе.

Постепенно мы оба «вспомнили» про собрание, ну неприлично же если бы я ему напомнила, где мы действительно встречались. Еще зазнается, что девушка его помнит. Нет, пусть лучше потужится и напряжет память. Он рассказал, что приехал из Москвы, напомнил свое имя – Кирилл.

Когда зазвучала музыка, он пригласил меня на танец.

– Поехали ко мне.

Я аж подпрыгнула.

– Вот это поворот, что, так сразу? А как же конфетно – букетный?

– Вот посмотри сама: ты голубоглазая блондинка. Я брюнет. Оба высокие и интересные. Нам интересно друг с другом, оба руководители. Мы походим друг другу идеально. – На этих словах он так сильно прижал меня к себе, что из моих легких вышел весь воздух.

– Ой, – только и сумела произнести я.

– Мне кажется, что все смотрят на нас и понимают, о чем мы говорим – он ослабил силу объятий и продолжил свой напор. – Зачем время терять, нам будет хорошо вместе, я уже это вижу.

– А что потом? – я наклонила голову и лукаво улыбнулась.

Нет, ты безусловно хорош. Хорош до неприличия. Так, что противно становится. Рядом с таким, боюсь, у меня комплекс неполноценности разовьется. И именно такие потом становятся головной болью.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот чего не имею, именно то и ввиду.

– Ты хочешь узнать, будем ли мы встречаться?

– Конечно! Более того, я сразу скажу, я не ищу одноразовых отношений. Мне нужны только серьезные отношения! Я замуж хочу! – я произнесла свою тираду с пылом и жаром, едва сдерживая себя от смеха.

– Э, то есть я должен сразу кольцо подарить?

– Естественно. Разве это не самое логичное развитие отношений?

– А если мы не сможем жить вместе? Может, лучше сначала попробовать. Ты не думала, может, ты в меня влюбишься, и мы проживем долго и счастливо?

– Тогда тем более только с кольцом!

В этот момент музыка закончилась, и он отвел меня к нашему столу.

Вид у него был более, чем озадаченный. Вот и не подходим мы друг другу. Он не в курсе, что один из моих любимых фильмов «Как избавиться от парня за десять дней». Похоже, что от него я избавилась, даже сильно не напрягаясь.

А жаль. Он кажется симпатичным малым.

Хотя я совершенно точно не вижу будущего с ним. Даже будущего романа. Роман в письмах и поездах не для меня. Сапсан, конечно, мчит быстро, но все равно это не то.

***

Конечно, я ошиблась. Даже нет, не ошиблась, а позволила себе совершить глупость, просчет, недопустимо расслабиться и потерять бдительность. Так я считала тогда, так считаю и сейчас, когда сижу на кухне Кирилла и чувствую себя совершенно, абсолютно и бесповоротно идиоткой.

Прогулка по Москве, легкий мороз и, под конец длинного и насыщенного дня, вкусный и горячий ужин. Мы чувствовали себя школьниками, сбежавшими с уроков.

– Представляешь, идем мы такие, красивые, под ручку, а нам на встречу «Генерал». – Смеясь, фантазировал Кирилл. – Что тут у вас, кто разрешил? Что вы замышляете, господа, в не рабочее время? А мы ему в ответ: «Сексом хотим заняться!»

– Прекрати! – засмеялась я и хлопнула его по руке. – Ну, нельзя же столь обыденно и буквально говорить. Надо придумать что-то романтическое.

– Например?

– Хотим проверить возможную силу притяжения или отторжения…э… двух галактик на краю черной дыры.

– Что?! Черной дыры?! – Кирилл разразился хохотом. – Боже, ну ты и загнула! Нет, давай лучше так: «нам необходимо установить плотный контакт для лучшего понимания и взаимодействия».

– Фраза, как из делового письма.

– Да, суховато получилось. Когда буду говорить о понимании и взаимодействии, вспомню об этом варианте значения. Скажи, а ты представляла меня голым?

– Твоя откровенность порой зашкаливает, – я усмехнулась и отвернулась, чтобы скрыть смущение.

Смущение! Бог ты мой, мне сорок лет в обед. У меня дочь подросток, а я не знаю, как реагировать на слова этого мальчика. Мальчика не по возрасту, а по поведению. Между мной и Кириллом разница пять лет. Но он, как мне иногда кажется, между нами пропасть. Он застрял в юношеском максимализме. В нем практически нет серьезности и устойчивости зрелого мужчины. Все вопросы привык решать быстро, с наскока, личным обаянием и настойчивостью. Там, где другие отступали, он улыбался и продолжал общаться и пробивать то, что ему нужно. Ценное и нужное качество в наше время. Тем более странно было осознавать, что лично ему это никаких больших выгод не приносило. Да, он был успешен, на хорошем счету у руководства, при хорошей должности, но при этом ни нужные связи, ни большая зарплата не сделали его жизнь комфортнее и уютнее. Он жил по съемным квартирам, питался в кафе и ресторанах, благо в его обязанности входило развлекать наших партнеров, водить их по ресторанам и всеми возможными в деловом мире способами, располагать их к себе и к нашей компании. Ничего не могу сказать, Кирилл может уговорить и мертвого. Его упорство и умение уговаривать, увлекать разговором, обволакивать словами я испытала на себе.

Август

– Привет, – в трубке раздался хрипловатый, смутно знакомый голос.

– Добрый день.

– Это Кирилл, помнишь, мы танцевали на корпоративе?

– Да, конечно, помню тебя. Как твои дела? Как Москва? – я задавала вопросы и печатала ответ бухгалтеру, придерживая трубку рукой.

Большой необходимости в расспросах не было, просто дань вежливости. Сейчас он ответит, что все хорошо, дела идут – контора пишет, и перейдет к сути своего звонка.

– Я скучал.

И тишина.

Хорошо подождем, что будет дальше.

– Алло, ты слышишь? – спросил он через какое-то время.

– Да, слышу. Прости, пишу письмо. – Зачем щадить его чувства, которых нет? Лучше быть честной. Он позвонил мне на работу, в рабочее время. И у меня нет этого самого времени, чтобы слушать о том, как он скучал. У него два варианта: перейти к делу или откланяться.

Он выбрал третий:

– Я завтра буду в Питере, поужинаешь со мной?

Мои мысли заметались, и я от неожиданности ответила согласием. Вот черт, что там у меня завтра? Забрать Полину из школы сможет мама. Уроки, слава Богу, дочь делает сама. Но как сказать маме, что я завтра буду поздно? Она же мне устроит форменный допрос.

Что же, будем фантазировать приближенно к истине: скажу, что встреча с партнерами по работе. И не столь важно, что партнер один, да и не совсем партнер, а скорее коллега.

Прошел месяц с того корпоратива, на котором он признался, что сражен наповал красотой моих глаз. Месяц, за все время которого я вспоминала о Кирилле, только если натыкалась на его фамилию в деловой переписке. Наши должности не подразумевали прямого подчинения и плотного взаимодействия. Тем более, что я отдавала указания своим сотрудникам, а они в свою очередь, при необходимости взаимодействовали с его начальницей Ларисой Матвеевой.

Мне поначалу польстило было внимание молодого московского коллеги, но это был приятный бонус к общему веселью на корпоративе. Как веселящий и будоражащий вкус пузырьков шампанского. Кстати, не люблю рисковать и не люблю шампанское. Вечером от него весело, а на утро голова болит, и общее состояние разбитости напоминают о том, что за все приходится расплачиваться. За шампанское – больной головой и капризничающим желудком.

Какая расплата за роман с коллегой из другого офиса, с молодым хочу заметить и симпатичным коллегой – это вопрос. Подозреваю, что цена мне покажется неподъемной, поэтому лучше сразу отсечь неприятные моменты.

Вечером я набрала свою подругу – Ирину.

– Ира, привет. Помнишь, мы на святках желания загадывали? Ты еще попросила себе «мужика хоть какого-нибудь». И к тебе на следующий же день сторож из парка стал клеиться?

– Да, помню. – Мы обе засмеялись, вспоминая ту историю.

Ира часто гуляла в Таврическом саду. И после весьма эмоциональной просьбы небесам «ну пошли мне, Господи, хоть какого завалящего мужчинку», она получила желаемое: в нее влюбился сторож, немолодой и любящий принять лишку мужчина. Он караулил Ирину и признавался ей в любви, предлагая руку и сердце, и напрашивался на счастливое совместное проживание на ее территории. Мы долго хохотали над его неуклюжими и нелепыми признаниями. И вспоминали пожелание, ведь, что хотела, то и получила: «мужика хоть какого-нибудь». Как говорят, получите, распишитесь. Бедной Иришке пришлось перебазироваться с прогулками в Летний сад.

– Что случилось, ты видела нашего любвеобильного мачо? – спросила Ира.

– Нет, я вспомнила часть твоего гадания мне. Что будет ждать меня знакомство и роман, в котором тайны, недомолвки и обман.

– Ого, да ты стихами заговорила. Неужели роман?

– А еще ты говорила, что я могу влюбиться в человека, которого мне лучше избегать. Ты обещала мне быть моим разумом и предостеречь меня от неверного шага.

– Та-ак, это уже интереснее. – Заинтересованно протянула Ира. – Кто у нас там появился?

– Помнишь, я тебе рассказывала про парня с корпоратива? Того, который спрашивал, кто я по гороскопу.

– А, который тебе в любви признавался, а ты его так лихо отшила?

– Именно. И прошу заметить, я его не отшивала. А всего лишь провела тест номер один из твоей любимой книжки! – возразила я со смехом. – Сама же твердишь: «Надо быть стервой, мужчины любят стерв» и так далее и тому подобное. Вот я ему и выдала, чего время терять, гони кольцо!

– Да, а он сдулся тут же. Помню – помню. Но неужели ты хочешь мне сказать, что он опять появился?

– Именно. Пригласил меня на ужин.

– А ты?

– Что я? Я согласилась.

– Да неужели!

– Именно. – Я раздраженно вздохнула. – Сама не знаю, что за дурацкий порыв. Согласилась, а теперь мучаюсь: зачем, что из этого выйдет, а вдруг увидят, что ему надо, как это скажется на работе…

– Милая моя, ты что там нагородила? Подумаешь, в ресторан с коллегой пошла? Где написано, что ты не можешь встречаться с коллегами после работы? Или дело в другом: тебя волнует этот парень?

– Знаешь, пожалуй, не он сам, а факт свидания.

– Так тем более надо пойти! Ты со своей работой не то, что про мужчин, про меня забыла!

– Нет, нет и нет! Ты всегда со мной! Как я могу забыть про лучшую подругу? Просто вечером до дома добираюсь и валюсь с ног. Желание говорить с кем бы то ни было отсутствует напрочь.

– Оправдывайся, оправдывайся, – пробурчала Ира. – Да я все понимаю, Инна! Просто так сказала. Но по поводу ресторана не парься. Сходи, отвлекись, получи удовольствие от вечера. Если ты сейчас начнешь отказываться, сама потом пожалеешь.

– А если пожалею, что встретилась?

– Как говорила чья-то бабушка, в одном анекдоте: «Лучше выстрелить, перезарядить и еще раз выстрелить. Чем светить фонариком и спрашивать: «Хто тут?».

***

– Привет! – я постаралась произнести приветствие так, будто мы старые знакомые и встречаемся регулярно.

На самом деле, я волновалась непривычно и даже неприлично. Меня бросало в жар, и начинали трястись руки, когда я вспоминала о назначенном свидании. Да, я эту встречу воспринимала именно как свидание. Ничуть не меньше.

Вечер, ресторан, мы за столиком вдвоем, пьем вино и смотрим в глаза друг другу. Что это, если не свидание? А главное, зачем, что ему от меня нужно? За целый месяц он не позвонил мне ни разу. Я, впрочем, тоже вспоминала о нем, только как о повышающем самооценку эпизоде. Приятно, черт возьми, когда тебя осыпают комплиментами и страстно шепчут нежности на ушко. А еще мы пару раз вместе с подругой посмеялись над его бегством с танцпола, подтверждающем расхожее мнение, что мужчины боятся серьезных отношений. Настолько боятся, что даже мое абсурдное заявление «хочу замуж» было воспринято всерьез и заставило кавалера «сделать ноги».

Что же заставило «горе-кавалера» набраться храбрости?

– Привет, хорошо выглядишь. – Кирилл подался вперед, слегка обнял меня и поцеловал в щеку.

Он был гладко выбрит, одет в стиле кэжуал: черные джинсы, серый джемпер и черный плотный кардиган. Все вещи простые, но при этом очевидно качественные и дорогие.

Его поведение было непринужденным и спокойным, под стать моему «дружескому» настрою. Интересно, он действительно не испытывал волнения или, как и я, делал вид?

– Вы мне льстите, но мне приятно, – усмехнулась в ответ я.

– Правда, правда. – Кирилл округлил глаза, стараясь быть убедительным. Не выдержал и засмеялся сам. – Я понимаю, рабочий день, встала рано, а тут еще я такой красивый нарисовался.

– Еще и скромный.

– Вот этого не отнять!

Мы улыбались, глядя друг на друга. Банальное перебрасывание расхожими фразами немного расслабило, и возникло ощущение, что мы действительно давно знакомы.

– Я в Питере мало хороших мест знаю. Вот, друзья посоветовали этот ресторан. Надеюсь, тебе понравится.

– Думаю, твои друзья тебя не подвели в рекомендациях. Рубинштейна в принципе ресторанная улица. Кстати, славится не только хорошими ресторанами, но и весьма высокими ценами.

– Ничего, я это переживу. Идем?

Кирилл открыл передо мной тяжелую деревянную дверь ресторана. Я здесь не была раньше. Да и, честно говоря, сомневаюсь, что пошла бы. Слишком массивная мебель, слишком много кованного металла, слишком много серьезных, исполненных чувства собственного достоинства мужчин, и, подозреваю, слишком дорого. Мысленно порадовалась, что одета в лучший костюм. Специально к важным переговорам. Будь я одета как обычно, почувствовала бы себя сейчас замарашкой, которая ошиблась дверью. А так, почти Золушка на балу. Главное, не тушеваться, вести себя спокойно и уверенно. Да и вообще, Инна, привыкай! Теперь подобные места в том числе твое место работы. Переговоры с первыми лицами иногда перетекают в ресторан. И в Токио-сити они явно не пойдут.

Я огляделась: помещение ресторана было вытянутым в глубину и терялось за барной стойкой. К нам подошел администратор и поинтересовался, забронирован ли стол.

Судя по количеству людей, находящихся в видимом пространстве зала, бронь необходима. Очень мало пустых столов, да и на них стоят таблички с надписью «зарезервировано». Очень мало женщин, в основном мужчины в деловых костюмах, оживленно разговаривают, не обращая внимания на окружающих. Атмосфера спокойствия, достатка, сдержанности и брутальности. У витрины муляж стейка, на стенах картины охоты, мощные, темные балки. Крепкие столы с толстыми столешницами, основательные стулья. Все производит впечатление мужского закрытого клуба. По крайней мере, я бы его себе представила именно так.

Наш стол оказался в конце зала, рядом с окном, выходящим во двор – колодец. За окном, что интересно, была подвешена красная герань. Очень интересное решение.

– Что предпочитаете, мадам? – шутливо спросил Кирилл.

– Всецело полагаюсь на ваш вкус. Что порекомендуете, мсье? – я не удержалась и ответила в том же духе.

– Мне говорили, что здесь божественно готовят говядину и рекомендовали салат от шефа.

– Варианта два: довериться рекомендации или заказать на авось. Что в принципе, равнозначно. Но в первом случае, если нам что-то не понравится, можно утешиться, высказав свое «фи».

– Да ты хитра!

– Мы будем заказывать, или ты продолжишь осыпать меня изящными комплиментами?

Кирилл не ответил, подозвал официанта и сделал заказ. При этом постоянно задавая вопросы официанту по каждому блюду. Выбор вина занял еще минут десять. В итоге, к тому моменту, когда нам принесли закуски и хлеб, я была уже очень голодна.

И наплевав на приличия, на желание выглядеть загадочной и сдержанной, я отломила большой кусок лепешки и с аппетитом начала его есть, макая в соус.

Кирилл, недолго думая, последовал моему примеру. Так мы и ждали свой заказ, поедая хлеб с соусом, запивая вином и обмениваясь ничего не значащими фразами. Как любит выражаться моя подруга, говорили «о природе, о погоде, о посевах».

Вскоре перед нами появился официант. Поставил массивную разделочную доску на стол с огромным куском стейка на ней. После чего он огромным ножом, резкими и скупыми движениями быстро нарезал стейк на полоски и залихвацки воткнул нож в разделочную доску.

Он был столь эффектен, что я зааплодировала и воскликнула «Браво». Официант сверкнул черными глазами и с улыбкой поклонился.

Это маленькое представление изменило настроение и после поглощения изумительного и сочного стейка мы с Кириллом болтали, как старые друзья.

– Понимаешь, я сам не знаю, чего хочу. Был женат. Разошлись. – Кирилл изливал мне свою душу.