Текст книги "Почтовая контора Фенимора"

– Ну вот, – сказал Фенимор. – И мусор вынесли, и улицу заодно убрали. Утро началось с полезных дел…

Тут Мухин сделал резкий вираж, чуть не снес красный пожарный гидрант и проехал мимо кованой ограды, за которой уже сидели собаки.

– Знай наших! – и с этими словами он выбросил на них несколько очистков.

Собаки в ответ залились лаем, но самолет уже вовсю рулил к набережной мимо домиков с черепичными крышами.

На набережную доехали быстро, разве что потом провозились целый час, налаживая к самолету лыжи. У днища «Шмеля» появилась сложная конструкция из лыжных креплений, веревочек и клейкой ленты. А когда лыжи наконец были приделаны, Мухин завел двигатель.

Мотор взревел, и «Шмель» понесся прямо по воде к Калининграду.

Вслед им с изумлением оборачивались чайки, а Мухин время от времени выкрикивал:

– Берегись, справа по борту акула! Слева по борту пиратский корабль! Прямо по курсу неопознанный плавающий объект!

Фенимор вертел головой, чтобы не прозевать опасность, но всякий раз обнаруживал либо песчаный островок, либо небольшую рыбешку, либо бутылку, плававшую на волнах.

Но спорить с Мухиным было бесполезно.

Таинственный мост

До открытия музеев оставался еще целый час, и «Шмель» катался туда-сюда по реке мимо высоких каштанов и старых домов. Утреннее солнце ярко искрилось в воде, а по берегам спали лодки и катера, накрытые брезентом, как одеялами.

– Какое замечательное утро, – сказал Фенимор. – Знаешь, у меня предчувствие, что с нами случится что-то необыкновенное!

– Например, у моего самолета отрастет новое крыло, – предположил Мухин. – Или оно вдруг свалится на нас прямо с неба.

– Это вряд ли.

– Тогда я не знаю, что необыкновенного может произойти… – он повернул в протоку и спугнул стайку воробьев.

Но тут же Мухин сбавил скорость и изумленно прошептал, показывая на берег:

– Гляди, Фенимор! Лодка дышит и шевелится…

Фенимор даже привстал от удивления. Он всякое видал и знал, что у самолетов, кораблей и корзин бывает свой характер, но чтобы лодка шевелилась – это было уж слишком. Но в следующую минуту брезент и вправду всколыхнулся и зашевелился. А потом из-под него высунулся кот.

– Жаль, – вздохнул Мухин. – А такое событие могло бы быть…

– Не расстраивайся, – усаживаясь на место, ответил Фенимор. – Что-нибудь интересное с нами тут непременно произойдет.

И они порулили дальше.

– А красивый город, – заметил Мухин.

– Очень красивый, – согласился Фенимор. – А это что за домик?

– Где?

– А вон, у берега. Маленький дом с башенками.

– Из красного кирпича? Вижу!

– Подрулим поближе?

– Есть подрулим поближе! – бодро ответил Мухин и заложил такой крутой вираж, что вокруг «Шмеля» взметнулась туча сверкающих брызг.

И тут с берега внезапно раздался голос:

– Сбавьте скорость! Пожалуйста!

От неожиданности Мухин так резко затормозил, что они с Фенимором чуть не вылетели из самолета.

– Слышал? – тихо спросил пилот.

– Слышал, – тоже негромко ответил Фенимор.

– А то я подумал, что мне показалось…

На берегу в этот ранний час было пусто. Даже кустов не росло, в которых кто-то мог бы прятаться. Только прыгали по траве воробьи и неторопливо ходили голуби.

«Шмель» между тем продолжал по инерции двигаться вперед, и вдруг ткнулся носом во что-то. Остановился.

– Мистика, – произнес Фенимор. – Ничего не понимаю!

Самолет качался на волнах, его хвост медленно разворачивало течением, но нос по-прежнему будто упирался в невидимую стену.

– А! Я, кажется, понял! – воскликнул Мухин и даже подскочил на сиденье. – Ну да – все ясно, как белый день! Ты знаешь про Саргассово море?

– Читал, – ответил Фенимор. – Но сам в тех краях не был. А причем тут Саргассово море?

– А притом! Это же море, сплошь заросшее водорослями, – взволнованно продолжал Мухин. – Корабли попадают туда, путаются, застревают, не могут плыть дальше и остаются там навечно! Ни туда, ни обратно, понимаешь? Я даже книгу читал – «Остров погибших кораблей» называется…

– Но это же фантастическая книга, – возразил Фенимор.

– Ничего не фантастическая! – возмутился Мухин. – Да там все в деталях описано, очень даже правдоподобно! Вот и здесь какой-то кусок Саргассова моря, и мы угодили прямо в лес таких хищных водорослей! – Мухин схватил гаечный ключ. – Ну я просто так не дамся! Держись, мерзкая тина!

Фенимор перегнулся через борт и глянул в воду. Водоросли там, конечно, какие-то колыхались, но не больше и не гуще, чем в любой другой реке, и сквозь них просвечивало каменистое дно. Такие даже бутылку не удержат, не говоря уже про целый самолет.

– Да нет здесь Саргассова моря. И не водоросли же нам кричали, – Фенимор оглядел реку.

Обращаться было как будто не к кому, но обратиться было необходимо, чтобы прояснить ситуацию. Поэтому он откашлялся и вежливо спросил у пустого берега:

– Почтенный! Вы меня слышите?

На берегу тоже откашлялись и ответили тонким надтреснутым голоском:

– Слышу, уважаемые путники.

Фенимор с Мухиным переглянулись.

– Не скажете ли, с чем мы столкнулись?

– С опорой моста, – ответил голос. – Я бы предупредил заранее, но смотрел в другую сторону и не сразу заметил ваше удивительное транспортное средство… Если возьмете чуть левее, то спокойно пройдете мимо опоры.

Фенимор с Мухиным снова переглянулись.

– Что-то не вижу никаких признаков моста, – сказал пилот. – Похоже, Фенимор, нас просто дурят.

– Однако мы и вправду на что-то налетели. Погоди… – и Фенимор обратился к пустой реке и домику из красного кирпича: – А не привидение ли вы?

Невидимый собеседник подумал немного и признал:

– В некотором роде. Видите ли, когда-то здесь был мост, а потом его снесли. Но мост был такой важный, старинный и много чего повидавший, что воспоминание о нем живет и по сей день. Его помнят и корабли, и моряки, и местные жители…

– Кажется, я понял, – сказал Фенимор. – Так получается, что от таких сильных воспоминаний он начал становиться как бы настоящим?

– В некотором роде, – снова согласился голосок. – А я уже не один год служу смотрителем моста и обитаю в этом вот доме. Увидеть и меня, и мост можно только по ночам в свете звезд. И не далее как этой ночью мне пришлось мост развести – сюда, представляете ли, проходил «Летучий голландец», неведомо как заплывший… то есть, я хотел сказать – зашедший в наши воды. И так как вы, уважаемые путешественники, тоже не совсем обычные люди, вы и натолкнулись на мост. Вот.

– Спасибо за разъяснение, – серьезно сказал Фенимор.

– Всегда пожалуйста. Теперь, если вы не против, я пойду спать. Притомился я что-то с этим «Голландцем»…

– Конечно, – ответил Мухин. – Спокойной ночи… В смысле – спокойного дня, почтенное привидение.

– Я смотритель моста, – поправил голосок. – Всего наилучшего.

Мухин с Фенимором зачем-то подождали еще, но невидимый смотритель больше ничего не говорил. Тогда Мухин осторожно завел двигатель, они свернули влево и спокойно проехали по реке. Ехал «Шмель» медленно, чтобы не врезаться еще в какой-нибудь невидимый мост или дом.

Но теперь вокруг была самая обычная река.

– Послушай, Фенимор, – сказал Мухин, – а нам точно не померещилось?

Фенимор пожал плечами.

– Как знать… В такое удивительное утро все может быть!

Музей янтаря и Музей океана

Музей янтаря стоял на берегу озера. А на самом озере стоял пришвартованный к прибрежным камням «Шмель».

Строго говоря, про самолеты не очень-то принято говорить «пришвартовался». Швартуются корабли. Но так как «Шмель» временно работал кораблем, то про него тоже можно.

Итак, «Шмель» стоял на озере и отражался в озерной глади. А еще там отражались Фенимор с Мухиным, которые сидели, свесив ноги к воде, и ели бутерброды. На крыле «Шмеля» стоял термос с чаем.

– Ты случайно не потерял наше письмо? – спросил Мухин.

Фенимор аккуратно собрал крошки, чтобы не запачкать салон самолета.

– Нет, – ответил он. – Держи.

И тут же на башенке тонко звякнули часы. Музей открылся.

Под кирпичной аркой заскрипели и распахнулись ворота, приглашая пройти к старинной башне через мощеный двор.

– Чует мое сердце, где-то рядом таракан, – решительно заявил Мухин. – Сидит и ждет меня. Думает, наверное – где же замечательный пилот Мухин? Когда же он, наконец, за мной прилетит? Ты как считаешь, дружище?

– Считаю, что в таком месте любая диковина найдется, – ответил Фенимор. – Вон их кругом сколько!

А вокруг точно уже начались диковины – вокруг музея стояли разные кованые штуковины, прямо из таинственной кузницы, а еще горки и пирамиды из камней.

– Предлагаю тоже оставить след в истории, – сказал Фенимор. – Соберем какую-нибудь композицию? Например, горку вокруг того дерева. Или круг из камней, а внутри тоже камень, только побольше.

– Можно и горку, – согласился Мухин. – Я хоть и человек техники, но искусству не чужд. Но сначала – дело.

Друзья предъявили на кассе рекомендательное письмо кота Мура и прошли в музей.

А янтаря-то в музее и вправду оказалось превеликое множество.

– Ты только посмотри, что творится, – восхищенно прошептал Мухин, – а я-то думал – смола и смола… На что она годится? А она… она, оказывается, на все годится!

Тут была посуда из янтаря, замки из янтаря, цветы из янтаря, корабли с янтарными парусами. И даже кот из янтаря – вылитый Мур. Был бы он черным, так ни за что не отличить. Но кот был желтым, как и положено янтарному коту.

Хотя желтый цвет, как оказалось, тоже бывает разным. Вон его сколько! Есть темно-желтый цвет, почти коричневый, похожий на гречишный мед. Есть желтый как петухи-леденцы на палочках, а есть – как масло растительное и сливочное. И даже как крем-брюле! А бывает еще прозрачно-золотой, похожий на солнечных зайцев в первый день майских каникул. И все эти желтые цвета были собраны в музее.

Фенимор переходил от витрины к витрине, но все время обнаруживал, что Мухин куда-то подевался, и возвращался его искать. Сначала Мухин застрял в башне янтарного замка.

– Я всего-то хотел взглянуть, какая там мебель, – оправдывался он. – А мебели никакой и нет…

Еще Мухин пытался поднять паруса на янтарном корабле, и снова не вышло. А потом пилот и вовсе устал и присел отдохнуть прямо на музейный экспонат. Он решил, что это скамья в стене, специально устроенная для уставших гостей, но это снова был огромный кусок солнечного камня.

– Нет, многовато тут янтаря, – сказал Мухин. – Глаза разбегаются. Еще немного – и они совсем разбегутся, я их не соберу.

– А мы уже пришли, – ответил Фенимор. – Вон кабинет нашего хранителя музея. Идем.

Фенимор снова вытащил письмо Мура и постучал в дверь.

– Милости прошу, – сказали из-за двери приятным солнечным голосом.

– Здравствуйте, – ответил Фенимор и зашел в комнатку.

Но не успел он рассказать, что привело их в музей, как увидел, что опять зашел один. Мухина в кабинете не оказалось.

«Ох, дела, – мелькнуло у Фенимора, – там ведь стояла скрипка из янтаря. Не вздумал ли Мухин сыграть!»

Пришлось извиниться и выйти. Но Мухин не трогал скрипку – хотя такая мысль, признаться, у него проскочила – он стоял у стены и о чем-то размышлял.

– Что случилось? – спросил Фенимор.

– Послушай, дружище… У тебя в корзине случайно галстука нет?

– Какого галстука? – не понял Фенимор.

– Любого. Лучше, конечно, «бабочку», но обычный тоже сойдет.

Фенимор удивился, но заглянул в корзину.

– Сейчас посмотрим! Так, термос… кружки… А с чего вдруг тебе понадобился галстук?

Мухин замялся.

– Ну как зачем… Мне кажется, мы недостаточно нарядно выглядим для такого места.

Фенимор посмотрел в зеркало и убедился, что они с Мухиным выглядят как обычные посетители музея – ну вот совершенно ничем не выделяются, кроме разве что роста. Но тут он оглянулся на полуоткрытую дверь, увидел хранительницу музея и понял, что к чему.

Хранительница сидела за столом и что-то писала янтарным карандашом в желтый журнал. Волосы у нее были теплого медового цвета. В белоснежном воротнике переливалась янтарная капля, и даже в ушах сверкало что-то вроде солнечных зайчиков. Выглядела хранительница серьезно и очень красиво.

Так что галстук Мухину действительно нужен был просто позарез.

Тем удивительнее, что галстука в корзине не оказалось, зато оттуда выпала расческа и маленькая белая роза с незабудками, перевязанная лентой.

– Ну хотя бы что-то, – пробурчал Мухин, подошел к зеркалу и причесался. И сразу стал выглядеть гораздо наряднее.

Букетик он засунул в петлицу своей авиационной куртки.

– Ты уверен, что надо именно так? – уточнил Фенимор.

– А как иначе? Я на картинках видел, что на всяких торжествах носят маленькие букеты на пиджаках, – ответил Мухин. – Чем я хуже? А ты можешь сам письмо передать? А то вдруг я что-то не то скажу… – смущенно добавил он.

Хранительница музея прочитала письмо и сообщила:

– Кажется, у нас есть то, что нужно. Пойдемте в запасник, – и открыла ключом таинственную дверку, которая вела к запасам музея.

В запаснике, среди удивительных доисторических кусков янтаря, которые даже не показывали посетителям, в самом углу и вправду нашлось то, что нужно. Это был самый настоящий таракан, сидевший в большой круглой капле с пузырьками воздуха. Из-за воздушных пузырьков янтарь был похож на стакан с лимонадом «Дюшес».

Мухин долго разглядывал таракана. Потом спросил хранительницу:

– А он грамотный, как думаете?

Та с сомнением посмотрела на таракана.

– Этого обещать не могу. Ни один из тараканов, понимаете ли, в музее не служит, мне не с чем сравнивать.

– Эх! – и Мухин решительно взмахнул рукой. – Ладно, беру!

Он взял из витрины кусок янтаря и положил его Фенимору в корзину.

– Подержи минуту, дружище! – с этими словами Мухин вытащил из петлицы букетик и вручил хранительнице.

Та даже покраснела.

– Ну, мы пошли, – сказал Мухин. – Было чрезвычайно приятно познакомиться!

– Всего доброго! – пропыхтел Фенимор, согнувшись под своей корзиной.

– Приезжайте еще! – сказала хранительница. – У нас много интересного!

– Непременно приедем! – пообещал Мухин. – Если этот таракан не подойдет, мы его… можем обратно привезти… Янтарь вернем и таракана! То есть я хотел сказать… – он смутился.

– Мы обязательно вернемся в ваш замечательный музей, – договорил Фенимор, подтянув ремешки корзины, – даже если тараканы нам больше не понадобятся.

Под тяжестью куска янтаря «Шмель» даже немного просел. А может, он просто удивился, что ему попался такой необычный груз – все же не каждый день приходится возить тараканов, пусть даже в янтаре.

Грузового люка в самолете не было, поэтому янтарь положили между сиденьями, а Фенимор с Мухиным вернулись в музейный двор, чтобы оставить след в истории, как хотели. То есть – собрать композицию.

Они натащили камней, озерной гальки, сосновых веток, каких-то дощечек, которые нашли на берегу, и соорудили горку. Получилось интересно – как раз в стиле современного искусства. А чтобы искусство стало еще более современным, Мухин отвинтил от самолета какую-то деталь и приладил на вершине горки.

Через минуту на горку уже обратили внимание посетители музея. Они щелкали камерами, гадали, что бы могла означать таинственная композиция и пытались истолковать замысел художника.

Правда, самим художникам свой замысел пришлось срочно менять: когда они забрались в самолет и Мухин попытался его завести, выяснилось, что ничего не выходит.

– Послушай, Мухин, – задумчиво сказал Фенимор, глядя на пустой нос «Шмеля», – а что за железки ты приспособил на пирамиду?

Мухин хлопнул себя по лбу.

– Елки-палки! Это же наш пропеллер!

Пришлось снова выбраться из самолета, сбегать во двор и утащить пропеллер обратно. Но и без него горка выглядела хорошо – главное, чтобы работники музея не приняли ее за натащенный мусор и не вымели бы современное искусство за ворота.

«Шмель» резво несся по реке, и скоро показался большой белый корабль, пришвартованный у берега. Значит, до Музея океана было рукой подать.

– Какие там дела, дружище? – поворачивая штурвал, спросил Мухин.

– Надо доставить старинную монету! Ее подобрали зайцы с Васильевского острова. Монета была то ли пиратская, то ли просто из дальних стран, но зайцам оказалась не нужна. А вот Музею пригодится. Кстати, а как дела с топливом?

– С топливом дела хорошо! – бодро отрапортовал Мухин. – А вот без топлива – так себе…

– Понятно, – ответил Фенимор.

– Много на собак вчера потратил, – с сожалением добавил Мухин.

Заведовала Музеем – точнее, той его частью, которая нужна была Фенимору – пожилая почтенная корабельная крыса. Она обошла на грузовом корабле полмира, побывала даже в Африке и на острове Рапа-Нуи. Беседовать с ней было очень даже интересно. Но Мухин в этот раз отчего-то не переживал по поводу галстука и вообще внешнего вида.

Пока крыса оформляла монету в экспонаты и заполняла разные бланки, Фенимор выглядывал из кабинета – посмотреть, чем занят Мухин. Что он делает и не потерялся ли среди экспонатов.

А Мухин сначала ездил на «Шмеле» вокруг скелета динозавра, стоявшего в центральном зале, и чуть не врезался в него, потом залезал на большой якорь у стены и катался с него, а затем и вовсе въехал в стекло аквариума и распугал рыб – хорошо еще, что стекло было толстое и выдержало. И хорошо, что рыбы сразу об этом забыли и стали как ни в чем не бывало плавать дальше.

– Кстати, нет ли у вас чего-нибудь, что можно приспособить к самолету вместо крыла? – спросил Фенимор. – Или чего-то, чем можно обтянуть изгрызенное крыло?

– Есть брезент и толстая нитка, чтобы пришить, – ответила крыса. – Подойдет?

– Должно подойти, – кивнул Фенимор.

– Отличная идея! – раздался в дверях голос Мухина.

Он заглянул в кабинет и сразу увидел карту мира, висевшую на стене. Карта большая и красиво раскрашенная, но главным было даже не это.

Некоторые места на карте оказались помечены крестиками…

– Такими крестиками отмечают сокровища на пиратских картах, – с пониманием заметил Мухин. – Я читал.

– Совершенно верно, – ответила крыса.

– Так… так это что же, настоящая карта сокровищ? – изумился Мухин и подошел ближе.

– Самая что ни на есть настоящая, – подтвердила крыса, – но сокровищ там уже нет. Их давным-давно нашли и выкопали, а карта висит в музее как наглядное пособие по истории.

– А точно ли все выкопано? – с надеждой спросил Мухин. – Может, что-то все же осталось? Какой-нибудь маленький сундучок, например – с изумрудами? Меня бы и рубины устроили, на худой конец…

– Увы. Все, что на этой карте, давно добыто, – ответила крыса, – до единой монетки. Вот, видите, на обороте карты пометка – «погашено». Значит, клады найдены. Свои сокровища вам придется искать самим.

Но Мухин упрямо сдвинул брови, давая понять, что не согласен.

– Давайте поищем материал для крыла, – сказала крыса.

– Точно, спасибо! – обрадовался Фенимор. – Пошли, Мухин! Надо «Шмеля» чинить…

– Идите, а я погляжу еще немного на карту, – ответил пилот. – Не каждый день встречаешь такие штуки…

Но когда Фенимор вернулся назад с рулоном брезента под мышкой, Мухина и след простыл. Карты – тоже. Вместо нее на стене было размашисто написано карандашом:

«Дружище! Не может быть, чтобы ничего не осталось! Я уехал попытать счастья!»

Мухин уехал на «Шмеле» за сокровищами. Он никак не мог смириться с мыслью, что кладов нет.

– Что ж, Колумбу тоже не верили, когда он ехал открывать Америку, – философски заметила крыса. – Возможно, ваш друг тоже что-то откроет…

– Вряд ли, – ответил Фенимор.

– Почему?

– А у него топливо на исходе. Мы и сюда-то еле доехали на старых запасах. Думаю, будет болтаться где-то посреди реки, – Фенимор положил брезент на скамью. – Пойду пройдусь за ним.

Как и куда ехал Мухин, было видно.

На реке росли кувшинки, ряска, и там, где проскочил мухинский «Шмель», посреди речной зелени осталась пустая дорожка. Вдоль нее Фенимор и пошел по набережной. И хотя беспокоиться вроде было не о чем, но отчего-то стало тревожно, и он ускорил шаг.

И вдруг Фенимор увидел то, от чего стоило испугаться!

«Шмель» встал прямо посреди реки – у Мухина и вправду закончилось топливо. Самолет покачивался на волнах, прямо как цветная кувшинка, а на Мухина двигался настоящий прогулочный корабль! Мухин кричал и размахивал руками, чтобы его увидели и остановились, но разглядеть маленький самолет было не так-то просто – он смотрелся как игрушечный. Даже если бы его и увидали, вряд ли бы поняли, что на борту кто-то есть. Тем более – целый пилот!

– Мухин! – завопил Фенимор и схватился за голову.

– А, дружище! – закричал в ответ Мухин. – Кажется, я попал в переделку!

– Да еще в какую! – Фенимор сбросил корзину и вытряхнул все, что в ней было, на мостовую.

Веревка! Ну надо же! Первой из корзины вывалилась прочная веревка – значит, дело и вправду было серьезно.

Фенимор быстро распутал ее.

– Держи! – и бросил конец Мухину.

Тот поймал его на лету, и Фенимор изо всех сил потянул «Шмеля» на себя. Мухин обвязал веревку вокруг пропеллера и помогал как мог, гребя руками, но получалось у него плохо, потому что в кабине был кусок янтаря – он постоянно пытался вывалиться в реку и отвлекал Мухина.

– Да выброси ты его! – крикнул Фенимор.

– Не могу! – вопил Мухин. – Я с ним уже сроднился!

– Точно! – пыхтя, пробурчал Фенимор. – Я и забыл, что там твой таракан…

А большой корабль все приближался и приближался, вот-вот – и он раздавит маленький самолет! Уже нависла над «Шмелем» тень корабельного носа, но Фенимор из последних сил выволок самолет из-под самого борта. Корабль с тарахтеньем прошел мимо, слегка задев хвост «Шмеля». Кстати – про корабли надо говорить «не проплыл», а «прошел». Но это так, к слову.

«Шмеля» подбросило на поднятой волне, потом спустило, потом опять подбросило и закачало. Однако сейчас это казалось сущими пустяками.

– Ф-фу… – пробормотал Мухин и устало плюхнулся на сиденье, прижимая к себе кусок янтаря.

Он только сейчас сообразил, как плохо все могло обернуться и для него, и для «Шмеля». Да и для таракана тоже! Если бы самолет раздавило, таракан в своем янтаре ушел бы на дно – теперь уже на речное – и пролежал бы там еще лет сто, а то и больше.

Фенимор перевел дыхание, перехватил веревку поудобнее и потащил самолет дальше. Минут через пять идти ему стало совсем тяжело, а еще через минуту он вовсе споткнулся и упал. И тут понял, что все это время тащит целого «Шмеля» с двумя пассажирами, которым уже вроде как ничего не угрожает.

Мухин сидел, обнимая таракана, и любовался рекой.

– Знаешь, дружище, – вдохновенно произнес он, – я как заново родился! Такая красота кругом… И дома красивые, и деревья красивые, и даже асфальт ничего! Хотя обычно я на него и смотреть не хочу!

– Здорово, – ответил Фенимор, вытирая пот со лба. – Так давай помогай, раз все равно уже родился!

Мухин устыдился.

– Да, пожалуй…

Он положил кусок янтаря на свободное кресло, выбрался по канату на набережную и они поволокли «Шмеля» вдвоем. Чтобы тащить самолет было веселее, Мухин, кряхтя, напевал новую песню:

– Однажды вечером, вечером, вечером,

Когда в крыле «Шмеля» образовалась трещина,

Летать он больше не хотел,

Остался Мухин не у дел,

Но дотащить куда-то самолет сумел…

Когда наконец доволокли «Шмеля» до музея, то уже совсем выбились из сил – только и хватило, чтобы привязать самолет к ограде.

А потом оба свалились под куст.

– Да, история была, – вздохнув, сказал Мухин.

– Ужас… Мухин, не делай так больше, – утомленно ответил Фенимор. – Ты зачем упер карту? Тебе же сказали, что кладов там нет.

– Я не поверил, – заметил Мухин. – Не может такого быть, чтобы во всем мире закончились сокровища.

– Сокровища закончились не во всем мире, а лишь на этой карте, – сказал Фенимор. – Да и на той карте все клады были в тропических морях. На «Шмеле» ты бы туда не доехал. Там большой самолет нужен…

– Карту я не смотрел, – признался Мухин. – Это же морская карта, а я все-таки летчик, а не моряк. Но я рассчитывал разобраться по пути, карты похожи…

– Пойдем в музей, – со вздохом ответил Фенимор, – поужинаем, крыло перетянем…

Со всеми хлопотами и приключениями они даже не заметили, как завечерело.

На набережной под большим морским якорем развели костер и зажарили оставшиеся бутерброды. Крыса из музея вынесла им по стакану сладкого чая с лимоном и по тарелке макарон по-флотски.

– А ночевать вы где будете? – спросила она. – Могу пустить в кабинет, но там, честно говоря, одна-единственная раскладушка.

– Здесь и переночуем, – ответил Фенимор, расстилая брезент. – Вечер теплый, под кустами мох, не жестко… Только бы нам еще топлива где-то взять на обратную дорогу.

– Точно, – пробормотал Мухин. – Я в этой гонке за сокровищами и забыл. Не найдется ли у вас какого-нибудь топлива? – спросил он.

Крыса поскребла нос.

– Корабельное подойдет?

Мухин подумал немного и уточнил вопрос:

– Не найдется ли у вас какого-нибудь самолетного топлива?

– Где же вы тут видите самолеты?

Фенимор с Мухиным посмотрели на набережную. Самолетов там и вправду не наблюдалось – стоял большой научный корабль, подводная лодка, разные катера и даже одна лодочка на веслах, которой, как известно, никакого топлива и вовсе не требуется.

– Ладно, – решился Мухин. – Лейте корабельное! «Шмель» ответственный самолет. Он поймет, что другого горючего сейчас не найти, и не станет капризничать.

– Извольте, – ответила крыса. – Завтра принесу пару бидонов. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – сказал Фенимор. – Большое спасибо за топливо, брезент и макароны. И вообще спасибо.

Крыса кивнула и ушла в музей.

– Ох, устал я что-то… – вздохнул Мухин.

– Немудрено, – ответил Фенимор.

До самой ночи Фенимор с Мухиным лежали на брезенте и смотрели в небо. По небу летели падающие звезды. Одна звезда пролетела совсем близко, будто у самого носа, и тут же в двух шагах что-то легко зазвенело, раскатилось по мостовой. Фенимор привстал.

– Ты слышал? – тихо спросил он Мухина.

– Да, – так же тихо ответил он. – Это я посуду задел, она на камнях сушилась.

– Жаль, я думал, это звезда упала и зазвенела…

– Нет, – с сожалением сказал Мухин. – Это не звезда, а всего лишь вилка и подстаканник.

По воде сновали легкие тени старых кораблей. Вот у самого музея остановился прозрачный старинный парусник, пронизанный легким светом.

– Что это за корабль? – изумленно спросил Мухин.

– Это и есть «Летучий голландец», – ответил Фенимор, – который сегодня проходил под призрачным мостом. Таинственный корабль… Ходит туда-сюда по морю долгие века.

– Не то, что мы, – с гордостью заметил летчик. – Мы не просто туда-сюда мечемся, а выполняем важные задания.

– Как знать… Может, и у него своя цель, просто мы о ней не знаем.

– А если забраться на корабль и выведать что-то? – спросил Мухин. – Если повезет, то останемся и поедем на нем путешествовать. За сокровищами…

– Не вздумай, – строго ответил Фенимор. – А если не повезет, и ты с него свалишься? Корабль-то призрачный. И я не успею тебя выловить?

– Нет, тогда не надо, пожалуй, – согласился Мухин, повернулся набок и засопел.

А Фенимор еще долго смотрел на звезды. Были они яркие и чистые, и далеко все виднелось в их свете – даже то, что днем разглядеть невозможно. Например, виднелся лучистый призрачный мост на реке и домик смотрителя.

Сам смотритель тоже был виден. Он сидел на крыльце дома и читал толстую книгу – то ли морскую энциклопедию, то ли справочник якорей.

Наутро их разбудила крыса, которая сварила на плитке в кабинете какао и достала настоящих корабельных сухарей.

После завтрака заправили «Шмеля». Фенимор получил отметку в командировочном задании, они попрощались и забрались в самолет.

– Держи янтарь крепче, – велел Мухин. – Полетели!

Набережная Музея оказалась отличной взлетной полосой. Длинная, прямая, с ровным покрытием, а вдоль нее стоят старинные якоря, корабли и растут платаны11
  Платаны – это такие необычные деревья, которые умеют сбрасывать не только листья, но и кору. А еще они очень красивые.


[Закрыть]. Не каждому самолету выпадает такая полоса.

«Шмель» взлетел и набрал высоту. Корабельное топливо пришлось ему по вкусу, разве что иногда он плохо слушался Мухина и пытался свернуть то к морю, то к реке, то к какому-нибудь озеру – видно, теперь он чувствовал себя кораблем, и его тянуло к воде. Поэтому Мухин был строг, собран, и уже не кричал каждую минуту, что вокруг какие-то метеоритные дожди и неопознанные летающие объекты. А Фенимор держал кусок янтаря и любовался красивыми видами.

К вечеру они приземлились дома. Коты получили свои растения, Музей получил монету, Мухин – таракана. Кстати, он таки достал таракана из куска янтаря, и его мечта сбылась. Точнее – почти сбылась.

Ох уж это «почти»… Сколько великих дел из-за него так и не свершилось!

Дело в том, что таракан оказался совершенно бестолковым и мало что мог рассказать о доисторических временах. К тому же он по старой тараканьей привычке таскал всякие крошки и остатки еды. Скоро таракан замусорил весь самолетный ангар, так что Мухин всерьез задумался, не попросить ли таракана вернуться обратно в свой янтарь.

В конце концов они распрощались, таракан вырыл себе нору под ангаром и уполз туда жить, а Мухин снова ищет собеседника для разговоров о доисторических временах. И если вам есть что рассказать по этому поводу, можете заглянуть к Мухину в гости, он будет рад. Его ангар – самый маленький в аэропорту.

А Фенимор уже собирается в новую командировку.