Текст книги "Берег Живых. Выбор богов. Книга третья"

Глава 47

Несмотря на царившее между двумя державами напряжение, посольство приняли радушно. По приказу королевы, Иарит и её свиту торжественно встретили ещё в живописном порту Каладхи, раскинувшемся у скалистых холмов, где море казалось не бирюзовым, а седым. Прибытия делегации словно только и ждали и с почестями препроводили в Даэннан. Как и название королевства, имя города восходило к имени главной Богини эльфийского пантеона Данвейн, воплощавшей в себе, согласно официальной религии, всех прочих Богинь. Кланы Данваэннона признавали земли столицы нейтральными, но так или иначе город был поделен по сферам влияния незримыми границами.

Путь занял несколько дней – Иарит хорошо помнила его. По дороге к ним примкнули ещё два вооружённых отряда Её Величества – конники и лучники. Как пояснил страж, возглавлявший главный отряд сопровождения, Пресветлая очень ждала вестей из-за гор и велела доставить гостей разве что не на руках, чтоб ни одной лишней трещинки на рогах бесценных послов не образовалось. Для Иарит же это стало определённым знаком – эльфы редко когда что-то говорили напрямую, и такая предосторожность означала как раз, что жизни послов и правда могли быть под угрозой.

Впрочем, до резиденции Пресветлой они добрались без происшествий, следуя по широким трактам, бежавшим между изумрудными холмами, где паслись стада, мимо бескрайних возделанных полей и сквозь вековые леса, окружавшие каждый крупный город эльфийского королевства. Дорога по трактам, соединявшим ключевые поселения, была длиннее, но и впрямь безопаснее, чем лесные тропы.

Даэннан раскинулся на краю зачарованных чащоб. Здесь сходились несколько небольших рек, и на холмах, обнимавших столицу с запада, звенели водопады. Издревле эльфы предпочитали строить из дерева, стараясь, чтобы их жилища вписывались в изначальный природный ландшафт. Исключение составляли древнейшие их строения, из камня – дольмены друидов и Круги Стоящих Камней, вполне сравнимые с первыми святилищами Таур-Дуат. Позднее же эльфы многое переняли от своих союзников из-за гор – процесс обучения и освоения был обоюдным. Каменное зодчество стало основным искусством, которое они почерпнули от рэмеи, но переделали под себя. Рэмейской монументальности эльфы предпочитали лёгкость, и их каменные строения изобиловали арками и резьбой.

Посольство сопроводили до королевской резиденции, лежавшей в сердце Даэннана. Это было самое высокое каменное здание города, светлое, трёхуровневое, с открытыми террасами, стрельчатыми арками и колоннами, похожими на изящные стволы деревьев, увитые лозами. С одной стороны дворец обнимала дубовая роща, с другой – ухоженный сад, спускавшийся ступенями к воротам. К воротам выходила и центральная дорога, пересекавшая всю столицу.

В этом дворце Пресветлая собирала гостей, принимала послов, созывала малые советы. А вот Совет Высокорождённых полным составом предпочитал собираться в так называемом Сосновом Зале, под открытым небом, поскольку не всем эльфам по душе были замкнутые пространства даже самых изысканных дворцов. Но в Сосновый Зал чужаки почти не допускались – Иарит довелось побывать там только однажды, когда она сопровождала Хатепера. И это было величайшей честью, данью заключению долгожданного мира с Империей Таур-Дуат. Да, королева никогда не забывала, кто помог ей занять трон.

Но была и другая королевская резиденция, или скорее – храм, поскольку никто из эльфийских правителей не решался по-настоящему поселиться там. Дворец Звёздного Света располагался в сердце зачарованных чащоб за Даэннаном, в одном из самых древних Мест Силы эльфийских земель. По легендам, его построили первые потомки фэйри, а кто-то говорил, что и сами фэйри. Как бы то ни было, он находился на одном из так называемых Перекрёстков, как и Круги Стоящих Камней. Планарные Святилища рэмеи тоже стояли в таких местах, где сама реальность истончалась, и Планы Бытия были ближе друг к другу.

Каждый высокорождённый хотя бы раз в жизни совершал паломничество во дворец Звёздного Света. Как выглядело это место, можно было судить только по гравюрам и гобеленам, да по песням бардов. Даже простых эльфов туда особо не допускали, а уж рэмеи и людей – подавно. Хотя Иарит была уверена – Хатеперу довелось побывать и там. В эльфийские чудеса он успел окунуться по самые кончики рогов. Того и гляди в следующей жизни эльфом переродится, и род Эмхет потеряет великого дипломата – как подшучивала над ним сама Иарит.

Посол сомневалась, что в честь прибытия их делегации будут созваны главные представители всех кланов. Стало быть, приём состоится не через месяц-два, когда все съедутся в столицу, а возможно уже в течение ближайшей декады. Да и в любом случае, влиятельные роды Данваэннона всегда держали в столице кого-то из своих, поэтому всё, что произойдёт, дойдёт до глав кланов. Без их ведома здесь даже птицы в лесу не пели.

Посольство разместили в гостевом крыле со всеми удобствами. Иарит успела проверить и убедиться, что о её небольшой смешанной свите, состоявшей преимущественно из рэмеи, но также включавшей людей и эльфов, успели должным образом позаботиться. Её эльфов здесь уже не считали своими – слишком долго те прожили в Таур-Дуат – и относились к ним как к гостям. События последнего года изменили кое-что в сложившихся отношениях. Часть эльфов, выбравших земли Империи своим домом, предпочли вернуться в Данваэннон и попытаться построить жизнь здесь, заново. Но бо́льшая часть осталась – как раз с ними в основном и имела дело Иарит, когда защищала их права и не позволяла разгораться спорам и беспорядкам. Увы, когда ситуация становилась неспокойной, народ частенько вымещал гнев на тех, до кого мог дотянуться, а не на тех, кто этого и в самом деле заслуживал. Да, прав был Хатепер, когда сказал, что эта миссия лежала непосредственно в сфере её интересов. Если, не дайте Боги, новая война разгорится, пострадают те, за кого она отвечала, те, кто смотрел на неё с надеждой, зная, что она чтит Закон, единый для всех – и тех, кто был рождён под властью Владык Эмхет, и тех, кто выбрал вступить под защиту этой власти позже.

Рэмеи настроилась на ожидание. Как бы ни ждали её здесь, какими бы срочными ни были её вести – эльфы ничего не делали быстро, и каждое официальное действие требовало многоэтапного согласования. То, что пир в честь прибытия посольства назначили уже на следующий день, было чрезвычайно дружественным жестом. Ну а в этот вечер прибытия изысканную традиционную трапезу из свежепойманной дичи, тушёной с овощами по сезону, подали в покои.

Воду для омовения принесли быстро, со всем уважением к рэмейским традициям. А пока Иарит смывала дорожную пыль и морскую соль, которая после путешествия, казалось, уже просто въелась в кожу, молчаливые служанки накрывали на стол. Леди посол считалась высокой гостьей самой Пресветлой, стало быть, можно было не бояться яда в вине и пище. Хотя, в Данваэнноне никогда не знаешь наверняка, и всевозможные противоядия рэмеи предпочитала иметь при себе. Да и тело своё она тренировала под руководством целителей не просто так – привыкание к ядам было мучительным, но стоило того.

Иарит усмехнулась своему отражению в высоком зеркале, расчесала мокрые волосы и натянула длинную светлую тунику из тонкой шерсти, не сковывавшую движений. Удобно и тепло. По эту сторону гор было значительно прохладнее.

Сегодня можно было не усердствовать с нарядами – к ней никто не присоединится, кроме доверенной служанки. Да и ту Иарит отправила перепроверить, надёжно ли заперты засовы на сундуках с дарами, и ничего ли не потерялось по дороге.

Посол вышла из спальни в гостиную. Покои были более чем достойны её высокого положения. Деревянная мебель была украшена тонкой резьбой, стены – гобеленами, которыми славились эльфийские мастерицы, и даже занавеси на больших окнах украшала вышивка с любимыми здесь растительными мотивами. Светловолосые девушки в почти одинаковых струящихся нарядах нежно-сиреневого цвета почтительно поклонились ей, как по команде.

– Благодарю, можете идти, – с лёгкой улыбкой проговорила им Иарит по-эльфийски.

В неофициальной обстановке она предпочитала уединение, чтобы как следует обо всём поразмыслить, и не любила, когда ей прислуживают за столом, если дело было не на пиру. Это только отвлекало от стройного потока мыслей.

Девушки, поняв, что в их помощи не нуждаются, растерянно переглянулись и потянулись к двери. Рэмеи села в резное кресло, окинула взглядом многочисленные блюда, справиться с которыми без помощи своих воинов вряд ли смогла бы. Краем глаза она увидела, что одна из эльфей задержалась, притом что дверь уже мягко захлопнулась за остальными.

Иарит ничем не показала своей настороженности. Тонкое лезвие было спрятано под туникой – крепилось ремнями к ноге. Достать его в случае нужды было совсем нетрудно – гораздо быстрее, чем кликнуть стражей с порога.

«Годы и последние события впрямь сделали меня чересчур подозрительной», – подумала рэмеи и изогнула бровь, выжидающе глядя на девушку.

Эльфея вдруг приложила тонкий палец к губам и провела ладонями по лицу. Точно рябь пробежала по поверхности воды, и воздух дрогнул, смещая зримое. Каскад светлых волос потемнел, завиваясь крупными кольцами. А когда эльфея отняла ладони – на Иарит смотрело прекрасное лицо без возраста. Эти точёные черты и взгляд тёмно-зелёных глаз, хранящий тайны зачарованных чащоб, знал, наверное, каждый в Данваэнноне.

Ллаэрвин Тиири Серебряная Песнь, мать народа наследников фэйри, Пресветлая королева Данваэннона. Само волшебство изумрудных холмов и тенистых лесов, воплощённое в образе хрупкой женщины.

Взвившись на ноги, рэмеи склонилась в глубоком поклоне, попутно отругав себя: «Стареешь, Иарит! Хатепер бы был разочарован». Столько времени она училась чувствовать гламур… и в нужный момент даже не потрудилась использовать внутренний взор.

– Времени у нас немного, – тихо проговорила королева по-рэмейски, проходя к столу и садясь, жестом пригласила Иарит сесть рядом. – Прошу тебя говорить сейчас сколь возможно открыто и быстро, отбросив почести, Иарит из рода Ниут. Мы ещё успеем обменяться любезностями на пиру и на приёме. И о многом я не смогу спросить тебя, когда придёт час нашей официальной встречи.

– Я понимаю, Ваше Величество, – чуть слышно согласилась рэмеи по-эльфийски, постаравшись, чтобы хвост не дёргался от волнения – всё-таки встреча была неожиданной! – и перешла на родное наречие. – И не все вести я смогу передать тебе открыто, Владычица.

– Где старший царевич Эмхет? – лицо эльфеи оставалось бесстрастным, но во взгляде отразилась скрытая тревога.

К этому вопросу Иарит, конечно же, была готова.

– Владыка Обеих Земель, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, задержал своего брата по неотложным делам. И с прискорбием господин Великий Управитель вынужден был отказаться от этой, безусловно, желанной поездки, назначив меня… – рэмеи сделала паузу и чуть улыбнулась. – Так я скажу тебе в тронном зале, госпожа. В действительности же… Он ищет встречи с тобой. Уже в дороге, Владычица. Тебе известно, какими путями он направится.

– Слава Богам, – лёгкая улыбка королевы отразила улыбку самой Иарит.

– Хатепер принесёт основные вести. Но главное, что он просил меня передать тебе: он не забыл уговор. И в послании ты найдёшь его знаки.

То, что промелькнуло в глазах королевы, Иарит не сумела прочитать, хоть и знала о том, что связывало Хатепера Эмхет с Ллаэрвин Тиири.

– Надеюсь, вы оба несёте вести о мире… – сказала, наконец, Пресветлая.

– Таково истинное желание Дома Владык, – заверила её Иарит. – Более всего мы желаем мира, как и прежде.

Рэмеи начертила на столе между ними символ, которому научил её дипломат. Ллаэрвин задержала взгляд на невидимом знаке и начертила схожий – согласие, поддержку.

Иарит не стала дожидаться тяжёлого вопроса, которым королева мучилась, пусть и не показывала этого.

– Владычица, мы очень долго не знали о прибытии твоего сына, – печально сообщила она.

Лицо Ллаэрвин застыло – привычная маска надёжно скрыла боль от посторонних.

– Лишь недавно нам стало известно: он – жертва того же заговора, что и наш наследник трона, – продолжала посол. – Теперь все силы брошены на его поиски. Сам Владыка ищет царевича Эрдана.

– Хорошо… – отозвалась королева чуть слышно. – Да помогут им Боги, рэмейские и эльфийские…

– Я уверена, что Хатепер принесёт добрые вести, госпожа.

Эльфея отвела взгляд, кивнула – не то в знак согласия, не то в ответ на какие-то свои мысли. Справившись с собой, она сказала:

– Теперь расскажи мне, что вы знаете о произошедшем в Лебайе. Царевич Ренэф жив?

– Конечно, Владычица. Благодаря ему и леди Нидаэ мы и узнали о том, что твой сын должен был прибыть к нам ещё в прошлый Сезон Половодья.

– Нам доставили хопеш царевича Ренэфа… И этим хопешем была убита леди Тессадаиль Нидаэ, одна из моих вассалов.

Иарит почувствовала, как кровь отлила от лица, но справилась с собой.

– Клянусь Богами, наш царевич бы никогда…

– Знаю, – жестом королева прервала её. – Потому и спрашиваю, что знаете вы.

Коротко посол пересказала то, что велел Хатепер – самое главное, без обвинений – но о покушении на царевича она не могла не упомянуть. Ллаэрвин хмурилась, слушала не перебивая. А когда Иарит поднесла ей осколки золотистой бусины – всё, что осталось от фиала с «Пьянящим вздохом» – долго их разглядывала.

– Об этом обязательно скажи на приёме, – проговорила эльфея холодно, гневно. – И я поддержу тебя. Мы знали о нападении на отряды царевича Ренэфа, но об этом… – её взгляд потемнел, – мне не донесли. Я лично подписывала указ о запрете этого яда! Тем более, – добавила она тише, – после того, как с его помощью убили царицу Каис…

– Несостоявшуюся убийцу зовут Мисра. Миссари. Мы до сих пор ищем её, – вздохнула Иарит. – Мы, разумеется, понимаем, что эта женщина действовала по чьему-то приказу, а не по своей прихоти. Но Дом Владык не готов пока выдвинуть обвинения выше.

– Миссари… Я знаю, у кого спросить о ней, – кивнула Ллаэрвин, недобро прищурившись. – Но это займёт время. Доверие Императора бесценно. Покушение на двоих сыновей… и одно увенчалось успехом… – её взгляд потемнел. – Иарит, наш официальный разговор будет сложным. Совет настроен против рэмеи – по крайней мере, та его часть, что обладает бо́льшей властью в наших землях.

– Это я понимаю. В Таур-Дуат тоже не всё спокойно, и многие склоняются к войне… Но ведь потому мы и здесь, – рэмеи чуть улыбнулась, поймала взгляд королевы, попытавшись прочесть, что же та думала на самом деле.

Лицо Ллаэрвин осталось непроницаемым.

– Покажи мне послание Владыки Эмхет, – велела она, наконец. – Хочу взглянуть на него без хора ядовитых шёпотков вокруг…

– Конечно, Владычица.

Иарит поднялась. Заветное послание она хранила среди своих личных вещей, не доверив даже стражам, охранявшим дары для королевы. С поклоном она положила перед Ллаэрвин свиток бумажного тростника, скреплённый личной печатью Императора.

– Вот только печать… – начала рэмеи.

– Главное, что я вижу: она подлинная, – ответила королева, пробежав пальцами по свитку. – Передашь его из рук в руки мне или моему сыну – мы не подадим виду, что послание было вскрыто.

А потом она быстро и изящно извлекла из-под одежд тонкий кинжал – Иарит оценила не без восхищения – и аккуратно подцепила печать, так, что даже трещины не осталось. Интриговать в Данваэнноне умели мастерски, и вскрытие тайных писем явно входило в обширное число талантов здешней аристократии.

Текст послания рэмеи не видела – оно предназначалось только для Ллаэрвин – но Хатепер пересказал ей общий смысл. Владыка заверял королеву в добрососедских отношениях, выражал надежду на скорое улучшение отношений между государствами и сообщал, что не обвиняет Высокий Род Тиири в сложившейся ситуации, а просит в дальнейшем содействия в раскрытии заговора, жертвами которого оказались оба его сына.

И принц Эрдан Тиири.

Несколько раз Ллаэрвин пробежалась взглядом по строкам. Конечно же, она узнала руку Владыки – Император писал лично, тем самым подчёркивая значимость их союза. И да, эльфея не могла не понимать, хоть это и не было сказано напрямую: отсутствие обвинений в сторону королевского рода не означало непричастность других высоких родов в глазах Императора. Так же, ни слова не было сказано о Тремиане Ареле – об этом Хатепер собирался говорить с королевой уже при встрече.

Иарит терпеливо ждала, но Ллаэрвин лишь подозвала её жестом, чтобы помогла восстановить печать. Пока рэмеи прятала свиток, королева поднялась, коротко взглянула в окно, словно шумевшая внизу роща могла дать ей какой-то ответ.

– Что ж, Владыка Эмхет сделал свой шаг, – тихо сказала она. – Пришло время мне сделать свой.

А после она восстановила гламур легко и непринуждённо, и выскользнула из покоев посла, оставив Иарит гадать, как пройдёт завтрашний пир.

* * *

Пиршественный зал был открытой террасой, с которой открывался вид на рощу и водопад за ней. Лёгкий вечерний ветерок колебал светлые воздушные занавеси в стрельчатых арках. Призрачный рассеянный свет был приятен для глаз и создавал причудливую игру теней.

Под мелодии арф и флейт легко и бесшумно, точно тени, скользили безмолвные слуги, сменяя блюда, подливая гостям вина. Несколько больших дубовых столов были накрыты в зале, и согласно строгой иерархии за ними сидели гости и придворные.

Иарит выпала честь ужинать с самой королевой, за одним столом с ней и несколькими высокорождёнными. Ллаэрвин, облачённая в белое с серебром драпированное платье, напоминавшее калазирис рэмейских цариц, словно выбрала сегодня подчеркнуть союз двух культур. Алмазная россыпь искрилась в кольцах её тёмных волос – несколько рядов сверкающих нитей сходились на диадеме белого золота, выполненной в форме двух соединяющихся ветвей. Иарит не могла не отметить фибулу в декольте королевы – не олень Каэрну с тройной луной Данвейн между рогами, знак правителей Данваэннона, а узорная лютня Телингвиона, символ рода Тиири. И такой же фибулой сегодня закрепил свой светлый плащ принц Кирдаллан, наследник трона, рядом с которым усадили Иарит.

Конечно же, она помнила этого высокого статного эльфа, едва державшегося в рамках холодного придворного этикета, точно волк, приручённый фейской магией против воли. В его жилах текла кровь равнинников и жителей Перекрёстков – самых влиятельных среди народов Данваэннона – но поговаривали, будто отец его состоял в родстве не то со своенравными горцами, не то с дикими охотниками. Да мало ли в Данваэнноне слухов ходило? Раз уж даже о предке рода Тиири, легендарном Телингвионе, говорили, будто в высшие фэйри он попал обманом, испив какого-то зелья из котла Матери Данвейн.

Волосы у Кирдаллана были тёмные, как у Ллаэрвин – необычно для большинства высокорождённых, но привычно для всех Тиири. Носил их принц неизменно заплетёнными в воинскую причёску. Черты его были жёстче, чем у королевы, но в силу возраста ещё не успели до конца застыть в нейтральной маске элиты Данваэннона и казались живее, в чём-то даже приятнее, чем у старших высоких лордов.

На многих своих соседей по столу Кирдаллан старался попросту не смотреть. Если в изумрудных глазах Ллаэрвин прятались таинства зачарованных лесов, то во взгляде наследника скрывались хищные тени, только и ждавшие своего часа. Он знал, что живёт на войне каждый день, что враг всегда рядом, и не научился пока скрывать своё осознание – или попросту не считал нужным. Воин, не дипломат. Клинок рода Тиири, который королева пока не направляла, и которому приходилось сдерживать себя всеми силами. Куда он будет направлен в итоге, задавалась вопросом и Иарит…

Здесь же сидел Высокий Лорд Таэнеран Сильри, старый эльф, которого рэмеи знала за его дипломатические таланты. Он вёл переговоры ещё в прошлую войну и умел усмирять нравы своих соплеменников. А рядом с ним расположился Иссилан Саэлвэ – сама мудрость, учтивость и доброжелательность. Ядовитый змей, притаившийся у трона, не забывший ни прежние распри, ни своё поражение, когда Совет Высокорождённых всё же отдал предпочтение Ллаэрвин. Искусный политик и интриган – Хатепер всегда считался с его особыми талантами, никогда не позволял себе роскоши недооценивать этого противника. И Иарит знала, что ей тоже надлежит быть чрезвычайно осторожной.

Рэмеи понимала – не просто так принц Кирдаллан сидел именно рядом с ней, а не в непосредственной близости от Саэлвэ. Высокорождённые прятали эмоции хорошо, даже когда воздух разве что не искрил от скрытой ненависти. И несмотря на застывшую на губах принца учтивую улыбку, Иарит чувствовала: тонкий серебряный нож, которым молодой эльф разделывал свою часть фаршированного фазана, он охотно бы вонзил в горло Иссилана, если бы случай представился.

Но не только привычные образчики эльфийской элиты присутствовали сегодня на пиру в честь прибытия посольства, а ещё те, кого рэмеи не ожидала увидеть. Они редко покидали свои заповедные земли, и мало кто добирался к ним. В пиршественном зале они выглядели столь же странно, как неказистое корявое деревце в ухоженном саду. Однако, рядом с королевой, даже ближе к ней, чем Иссилан и Таэнеран, восседало суховатое смуглое существо, которое представили Высоким Лордом Карлаком. Остальные старались не демонстрировать открыто свою брезгливость его отсутствием манер, ну а самого́ тёмного друида это, казалось, совсем не беспокоило. Безмятежно он грыз фазанью ножку своими отточенными до хищной остроты зубами – прямо вместе с костью, со звучным хрустом. Приборы лежали рядом, нетронутые.

По случаю пира выглядел Карлак чуть более опрятно, чем обычно выглядели болотники – но всё равно разительно отличался от других высокорождённых в их изысканных украшенных шитьём нарядах. От тёмных одежд, на вид чистых, попахивало не то тиной, не то перегноем, а спутанные волосы, сейчас собранные в высокий хвост, не спас бы ни один даже самый крепкий гребень.

Но Иарит не просто так долгие годы изучала разнообразие эльфийских народов, чтобы знать: красота и уродство, внутренние и внешние, в Данваэнноне часто подменяли друг друга. И кому, как не королеве, было понимать это? Она доверяла этому друиду явно больше, чем Таэнерану, и уж тем более – Иссилану, и продемонстрировала это сейчас, на пиру.

Иарит доводилось бывать и на шумных пирах бесшабашных горцев, и на таинственных обрядах лесных охотников. Свести более близкого знакомства с болотниками ей пока не пришлось, но Хатепер не раз говорил, что к ним стоит присмотреться повнимательнее. А ведь были в Данваэнноне такие племена, которые и вовсе не признавали над собой централизованной власти, а может, даже и не догадывались, что земли давно уже объединились. Какова будет их роль в текущих событиях?

Говорить о делах на пиру было не принято – темы для бесед выбирались намеренно нейтральными, вроде охоты, урожаев, музыки и последних творений известных бардов. Иарит умело поддерживала беседу, иногда ловила на себе заинтересованный взгляд Карлака – стоило ей отвернуться, как тёмные бусины глаз, похожих на глаза ворона, буравили её. А потом друид улыбался чему-то, невпопад вставляя на ломаном обще-эльфийском какой-нибудь комментарий про то, что у них-то принята совсем другая музыка, а столичную поэзию он так и не понял, хотя разменял не первый век. Иногда он вдруг начинал пропевать какой-нибудь кусочек мелодии, внезапно сносно – хоть что-то эльфийское в нём определённо было. Впрочем, фэйри-предки были очень разными, и некоторые из существ с фейского плана бытия могли поспорить с иными демонами – причём с хайту.

Иарит невольно улыбнулась этой мысли, в очередной раз подумав о том, как много сходств всё-таки было между могучими народами континента. Не меньше, чем различий. Наблюдая за тем, как неожиданно доброжелательно Саэлвэ говорил с Карлаком, рэмеи подумала об отверженном культе Сатеха. Тёмных друидов могли бояться, могли ненавидеть, а всё-таки прибегали тайком к их услугам – к магии крови… даже к магии смерти. Разве не так же поступали иные рэмейские вельможные роды в прошлом, уже в отношении имперских запретных искусств? А может быть – учитывая последние события – и в настоящем.

Меж тем подошла новая смена блюд – подали сладкое выдержанное вино, которое готовили особым способом: дожидались первых заморозков и давили ягоды, уже покрывшиеся тонкой корочкой льда. За одну небольшую бутыль этого вина в Таур-Дуат платили чистым золотом по весу – уж Иарит-то, не понаслышке знавшая о делах торговли, в таких вещах разбиралась.

Под вино на больших серебряных подносах вынесли настоящее произведение искусства королевских поваров: белоснежных лебедей из сладкого теста и воздушного крема. Да, эльфы умели удивлять и восхищать с размахом.

Ллаэрвин подала знак невидимым музыкантам. Перестроились мелодии арф и флейт, добавились южные переливы и ритмичный бой тамтамов – музыка неуловимо перетекла из эльфийской во вполне узнаваемую, рэмейскую. Иарит почтительно склонила голову, оценив гостеприимство. Вскоре придёт время для официальной благодарности.

Карлак захлопал в ритм тамтама, нахваливая музыку южных союзников – так он и сказал, «союзников», и неспроста подчеркнул это слово. Проследив за тем, как слуга положил королеве кусочек белоснежного крыла, друид вдруг вскочил со своего места и откусил лебедю голову. Сидевшие за столом застыли от неожиданности. Иарит прикрыла ладонью рот, скрыв неуместную улыбку, заметив, что то же сделал и Кирдаллан рядом с ней. Иссилан спокойно откинулся в своём кресле, покровительственно посмотрел на друида:

– Вы убедились, друг мой, что эта красота не отравлена? Впрочем, Вашему желудку позавидует любой бывалый воин. Вы употребляете в пищу всё, что растёт и ползает.

– Все дары матушки Данвейн следует чтить, – усмехнулся Карлак, садясь на своё место, облизываясь, как довольный кот. – Я уже придумал множество способов, что здесь можно испортить. Но да, с лебедями полный порядок.

Ллаэрвин милостиво улыбнулась и приступила к угощению, давая понять, что вопрос исчерпан. Иарит в свой черёд попробовала кусочек, который поднёс ей предупредительный слуга. И снова болотник посмотрел на неё, ощерил свои странные зубы в подобии покровительственной улыбки.

А когда с угощением было покончено, и наступил подобающий момент, рэмеи встала, подняла чашу с вином:

– Мы благодарим Ваше Величество за оказанную нам честь, за щедрость и гостеприимство, за великую радость быть здесь! Да хранит Рогатый Охотник Пресветлую, и да дарует ей Мать Данвейн великую мудрость и долгие годы благополучного правления!

Хор голосов присутствующих подхватил её пожелание, и все пригубили вина. А потом Иарит отставила чашу и возвестила:

– О хранительница земель Данваэннона до самых дальних его пределов, позвольте и нам порадовать Вас. Ибо Владыка мой, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, печётся о радости и покое Вашего сердца.

– Честь и радость для меня, принимать послов Владыки Обеих Земель, – мягко проговорила королева и кивнула стражам у дверей.

Иарит вышла из-за стола, и члены её свиты – те, кому было позволено присутствовать сегодня на пиру – покинули свои места рядом с придворными, приблизились к ней. Посол подала знак своим воинам, оставшимся за порогом. Под восхищённые вздохи присутствующих рэмеи внесли в центр зала щедрые дары Императора – большой резной сундук, полный золота, шкуры экзотических невиданных в Данваэнноне животных, изысканные специи, которыми славились южные сепаты Империи, кость и полудрагоценные камни. Ничто не было утеряно в путешествии – Иарит окинула бдительным взглядом дары, одобренные Хатепером лично. Ни одного случайного символа – язык дипломатии был тонкой вязью знаков.

– Владыка Таур-Дуат велик и щедр, и богатством своим он делится со своими верными союзниками! – торжественно закончила Иарит.

– Благодарность моя Владыке глубока и искренна, – королева чуть склонила голову, принимая дары.

Внимание Иарит вдруг привлёк один небольшой ларец, которого совершенно точно не было, когда подарки для королевы грузили на корабль. Посол чуть нахмурилась.

– Позвольте, госпожа, разве это не предмет рэмейского погребального культа? – с любопытством осведомился Таэнеран Сильри, указав на шкатулку. – Как нам это понимать?

– Не вижу ничего плохого в таком подарке, – мягко возразил Иссилан Саэлвэ – вот ведь неожиданность. – Народ Таур-Дуат чтит своего Бога Мёртвых, и предметы из культа Стража Порога считаются добрым пожеланием для души в её дальнейшем странствии. Ну а к этому странствию рэмеи готовятся всю свою жизнь.

– Да, это так – такой дар не может носить оскорбительный характер, – сухо согласилась посол, глядя на ларец.

Тонкая иероглифическая резьба, инкрустации из кости и эбенового дерева… Ларец, похоже, был вырезан из драгоценной южной акации, а изображены на нём были чёрные псы Ануи с изумрудными глазами.

– Но при всём уважении, – добавила рэмеи, – это мы с собой не привозили. Я лично следила за сборами и погрузкой даров на ладью. А мой Владыка, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, не желал передать ничего, связанного со смертью и путешествиями души.

Иарит учтиво поклонилась королеве, украдкой поймав её взгляд. Но Пресветлая не выдала себя ни единым словом, ни единым жестом – точно и не было тайной встречи вчера.

– Но разве это не рэмейская работа? Прекрасный образец великого искусства ваших мастеров, – заметил Таэнеран.

– Да, работа рэмейская, – признала посол, беря запертую шкатулку в руки. – И я видела подобные ларцы. Но эту вещь вижу впервые, не будь я Иарит из вельможного рода Ниут.

– А что внутри? – спросил кто-то, и этот вопрос тотчас подхватило множество голосов.

– Давайте взглянем, – доброжелательно предложила Ллаэрвин. – Откроете, леди посол?

– Как угодно Вашему Величеству, – учтиво согласилась рэмеи, уже не ожидая ничего хорошего.

Она готова была поклясться, что ларец подбросили, и не представляла, как выходить из сложившейся ситуации. Словно специально Высокий Лорд обратил внимание именно на этот подарок. Впрочем, почему «словно»?..

Но всё оказалось гораздо хуже, когда она открыла шкатулку… и едва не выронила её…

– О Боги… – выдохнула она, бледнея, и захлопнула крышку. – Нет… это… это не дар моего Владыки… клянусь Богами, нет…

Она слышала, как тревожно зашептались придворные и гости, видела, как напряжённо подался вперёд принц Кирдаллан. И всё так же буравил взглядом Карлак – уже не её, а ларец в её руках.

Под выжидающими взглядами эльфов Иарит судорожно искала слова объяснений, стараясь сохранять внешнюю бесстрастность. В том, что её подставили, не оставалось сомнений – и слава Богам, что не Хатепер возглавил это посольство. Империя могла позволить себе потерять её, Иарит, но не своего величайшего дипломата.