Текст книги "Академия Беаты. Проклятие любви"

– При условии, если мастер Беата сама захочет его снять.

Беата ничего не понимала и не хотела понимать. Новость ее оглушила и всколыхнула все тщательно скрываемые тайны души.

– Проще говоря, Беата должна будет разлюбить этого бессовестного лгуна и полюбить другого мужчину? – спросила за подругу Инесс.

– Не обязательно полюбить. – мастер Тирлилия неожиданно подмигнула. – Достаточно просто переспать. Заняться любовью. Хотя бы несколько раз.

– Беата, слышишь? Что я тебе говорила!!! Мы снимем с тебя это заклятие, Беата!

Но подруга уже ничего не слышала, горько рыдая над своей преданной любовью. Как мог Мэрдж, ее любимый светлый маг так с ней поступить? За что? И было ли это любовью? Разве может любовь превратиться в ненависть? Или он настолько ей не доверял, что решил полностью отсечь все контакты с мужчинами?

Утешать ее Инесс не стала. Просто помогла одеться и молча увела от целителей домой. Там она усадила подругу на диван и, пока та истерически всхлипывала, деловито заварила чай с земляникой и, сунув кружку в руки Беаты, категорично сказала:

– Пей!

Пока та, обжигаясь чаем, пыталась успокоиться, Инесс села рядом и обняла ее за плечи.

– А теперь послушай старую добрую Инесс. Твой бывший мог тебя проклясть сгоряча и не подумав. Но последствия своего поступка он должен был осознать? Думаешь, что он чувствует, когда снится тебе?

– Не знаю, – вытирая слезы, ответила та. Все разговоры о первой и последней любви бередили незаживающую рану в душе. И ей было очень больно. Она даже дышать старалась через раз, чтобы снова не разрыдаться на глазах у подруги.

– А я знаю. Ему снишься ты! И нормальный мужик, которому второй месяц снится его бывшая невеста, давно бы прибежал на край света и нашел источник своих снов! Если он этого не делает, значит, на то есть как минимум две причины. Первая – он не может. Вторая – не хочет. Вот и все.

Она достала из рукава белоснежный платок и стала вытирать заплаканные глаза девушки.

– Если не может – значит, он в тюрьме, или вообще на краю света. Когда ты его видишь, он жалуется на судьбу?

Беата молча помотала головой.

– Значит, он просто не хочет тебя искать, но связан с тобой этим заклятьем и ему нравится тебя мучить! Значит ты, моя дорогая, должна чувствовать себя свободной от такого подонка, и можешь искать ему замену. – победоносно завершила Инесс свои безупречные логические выкладки.

– Не хочу. – Беата одним словом разрушила всю блестящую теорию подруги.

– Надо через «не хочу». Решиться один раз – как потерять девственность. А потом будет легче. – Инесс улыбалась, явно чувствуя себя в своей тарелке.

– Инесс, не надо уговаривать меня на постель. Как можно вообще иметь дела с мужчинами, если ты их любишь всем сердцем, а они тебя проклинают!

– Никто не требует от тебя их любить. Физиология! Все, что тебе нужно, это простой физический акт, как ты не можешь это понять? – горячо убеждала боевой маг подругу.

– Инесс, давай напьемся, а? – неожиданно поменяла тему Беата.

– Не вопрос. У тебя завтра что?

– Только бумаги, с утра до вечера.

– А у меня вообще отпуск до осени. Так что, гуляем! Предлагаю кабак у Ратуши. Там прилично кормят, пиво не разбавляют и на вышибалах не экономят – нас никто и пальцем не тронет.

И подруги направились в город.

Глава 2

Когда Беата впервые попала в маленький городок имперской провинции с папиным обозом с мукой, она была совершенно очарована. Шумная толкотня и суета морского порта одновременно и пугала, и ошеломляла, словно в прохладной речке ловишь руками жидкий огонь. Они приехали на ярмарку, и пестрый рынок со своими бесконечными торговыми рядами, разномастными лавками, разноцветными товарами и разнообразным говором продавцов затягивал и не отпускал. Отец усмехался, глядя на маленькую Беату, и советовал ей держаться поблизости и не слишком увлекаться манящими прелестями города.

Все тогда было впервые – театр на площади Трех фонтанов, со странно наряженными людьми, цирк тут же, рядом, на другой стороне тротуара, с улыбающимися клоунами и рискованными канатоходцами. А эти бесконечные ларечники со всякой блестящей ерундой на прилавке, которую, конечно же, всю было необходимо купить Беате и ее сестрам! Город притягивал и манил, поэтому, когда отец волевым усилием принял решение отправить ее в Академию, она облегченно вздохнула – наконец-то у нее начнется своя взрослая жизнь, полная интересных занятий, встреч и прогулок!

Реальность оказалось не такой уж радужной, и прогулки были отложены до лучших времен. Насладиться любимым городом удалось только на третьем курсе, вместе с обожаемым и ненаглядным Дьюриттом. Они бродили дни напролет, безбожно прогуливая лекции, покупали горячие пирожки с ягодами, жадно ели на бегу и сладко целовались в портовых переулках, вдыхая запахи моря и сырого дерева.

Как, как Дьюритт мог все это бросить, предать и наложить на нее проклятие? Неужели утерянный магический дар был для него важнее их любви? Неужели все эти пассы руками имели значение, когда у них на двоих было самое большое и важное в жизни – любовь? Беата не поняла это тогда и не понимала сейчас. От этого желание напиться и забыть обо всем только усиливалось.

Таверна у Ратуши не закрывалась ни днем, ни ночью. Днем там обедали достопочтенные горожане с женами и детьми, вечером – стражи Дозора отдыхали от трудов праведных, ночью бывала публика разного пошиба. Но двум девицам – магистрам магии беспокоиться было не о чем – хозяин заведения высоко ценил возможность господ магов спокойно отдыхать именно в его таверне, поэтому порядок и спокойствие обеспечивал на высшем уровне.

Но не мог предусмотреть одного – девицы, вследствие неожиданных новостей, так напились, что впору было спасать гостей от них, чем наоборот. Та, что повыше и черненькая, громко декламировала частушки с обилием матерной и половой лексики, а что пониже и русоволосая – всю таверну пыталась убедить, что мужчины сволочи и добра от них не жди. Пикантность ситуации была в том, что аудитория ее моральных сентенций была исключительно мужской. И если матерные частушки они слушали с удовольствием и даже подпевали, то быть «последними крэговыми детьми», которым «надо обрезать все хозяйство, чтобы не болталось», – не желали. Наконец, светленькая на середине особо заковыристой угрозы мужскому достоинству, вырубилась, и черненькая с удивлением уставилась на подругу.

– Беата? Крэг тебя возьми, как я тебя до дома донесу, а?

– Вы позволите вам помочь, леди? – неожиданно раздался приятный голос. Инесс подняла глаза, но единственное, на чем смогла сфокусировать свой взгляд, – это высокий рост и мужской пол говорящего.

– Позволяю! – величаво махнула она рукой и вырубилась сама.

Утром Беата проснулась с больной головой и гудящими мышцами. Поспала она на удивление хорошо – в этот раз возлюбленный-предатель ей не снился. Однако как она вернулась домой из развеселого кабацкого угара, девушка не помнила напрочь! Сначала они с Инесс выпили легкого «дамского» игристого вина, потом догнались крепленым красным, потом какие-то добрые мужички предложили им пива. Беата застонала и повалилась на подушку. Вот пиво точно не надо было мешать с вином!

Сверху раздались медленные шаги. – Инесс также маялась похмельем. Подруга спустилась по лестнице, прошла через общий коридор и появилась в проеме дверей убежища Беаты. Выглядела она соответственно вчерашним событиям – с бледно-зеленым лицом и взлохмаченными волосами.

– Зачем мы вчера пили пиво? – был ее первый вопрос. – И где у тебя кофе?

Несмотря на плохое самочувствие, Беата рассмеялась – подруга помнила то же, что и она. – Ты лучше скажи, как мы попали домой?

– А разве не ты нас привела? Я после пятой кружки пива ничего не помню. – Инесс безуспешно шарила по маленькой полочке подруги в поисках мешочка с зернами.

– Память мне отказала уже на второй, – в легком замешательстве ответила Беата. Она отправила девушку на диван и вытащила мешочек с кофе из жестяной банки с надписью «сахар».

Инесс на секунду задумалась, гадая, откуда у нее в голове возник образ высокой мужской фигуры с обманчиво мягким обращением «леди». Она пожала плечами и легкомысленно подвела итоги бесплодным попыткам вспомнить все:

– Значит, дошли сами, на остатках магической энергии.

Беата с сомнением покачала головой, но не стала мучить себя дальнейшими воспоминаниями. Она не видела этот сон! Все остальное – не важно. Может, когда она узнала о проклятье, сон отпустит ее?

Она прокрутила зерна в старой, еще отцовской меленке и засыпала в кастрюльку, тщательно соблюдая пропорции: несколько ложек кофе, одна – соли и щепотка перца.

Теперь было самое сложное. Поместив кастрюльку на специальный лист железа, она щелчком пальцев вызвала маленький огонек. Совсем крохотный, однако достаточный для того, чтобы сварить кофе. Инесс скептически смотрела на действия соседки и в который раз прокомментировала:

– Ужас! До чего докатился маг огня!

– Бывший маг огня, – напомнила Беата, не обращая на язвительность подруги никакого внимания.

Когда варево было готово, она налила одну порцию в крохотную фарфоровую чашечку и подала Инесс. Подруга вздохнула, подула на кофе, закрыла глаза и залпом выпила зелье.

– Какая гадость! – раздался предсказуемый ответ.

Беата удовлетворенно улыбнулась – этот кофе она могла сварить с закрытыми глазами. После продолжительных загулов Инесс требовала варить только его. Она сама пить кофе не стала, согрев себе таким же способом чашку чая.

– Чем займешься?

Соседка, уже порозовевшая и похорошевшая, допивала кофе, вольготно устроившись на диване. Этот диван выбрала сама Инесс. Он так понравился своей буйной расцветкой – золотые цветы на темно-вишневом фоне, что она, не задумываясь, его купила. К сожалению, своими габаритами новая мебель не вписалась в объем лестницы, и это великолепие было вынуждено прозябать у соседки, не привыкшей к роскоши.

– Как обычно – бумаги, отчеты и каталог. – Беата смотрела на себя в большое зеркало над туалетным столиком, тщетно пытаясь прогнать бледность путем пощипывания щек.

– О! Этот твой знаменитый каталог! Зачем ты тратишь на него время и силы, да еще и используешь магию, копируя все из книг на отдельные листочки? – Инесс почувствовала себя значительно лучше и, подложив под голову несколько подушек, присланных Беате заботливыми сестрами, удобно легла на бок.

– Потому что в книгах искать информацию очень долго, а на листочках – очень быстро, – терпеливо, в который раз объяснила девушке подруга. – И это удобно. Именно по этим листочкам мы можем своевременно проверять и возобновлять лицензии всем желающим магам.

– За это тебе присвоили магистра по созидающей магии? – иронично спросила Инесс.

– Мне присвоили магистра за большой Каталог!

– Большой? Это меняет дело, – смеялась над девушкой соседка.

– Ты можешь смеяться, но мое предложение сильно упростило всю работу Хранилища древних актов и юридических документов. Служба дворца заплатила большие деньги Академии за эту систему и ее ежегодное обслуживание.

– А Академия наградила тебя. – Инесс зевнула и потянулась. – Не заговаривай мне зубы. Что мы будем делать с проклятьем?

– МЫ – ничего не будем. Это не твоя забота.

Во время диалога Беата скептически рассматривала два форменных балахона. Оба были изрядно поношены за год работы на благо Академии, и какой из них можно было надеть на работу – было непонятно.

Инесс закатила глаза, сходила к себе наверх и вынесла свою, абсолютно новую темно-алую мантию.

– Дарю. Все равно не ношу эти бесформенные тряпки. А насчет проклятья ты ошибаешься. Надо решать эту проблему в ближайшие месяцы.

В ближайший месяц ничего решить не получилось. С последних дней лета начинался учебный год. Так повелось еще со времен изначальной закрытой Академии, просто потому, что горные перевалы уже в первых числах осени покрывались снегом и до весны через них было не пройти. А в приморском портовом Галеасе, где уже много лет располагалось нынешнее здание, зима наступала, как ни странно, только с зимними месяцами. Но традиция осталась.

Беата съездила домой – в родные Нижние Кобылки. Родители ее встретили радостно, с гордостью показывая уже построенный дом для третьей дочки, выходившей замуж. Она отгуляла на веселой свадьбе сестры, терпеливо ответила на вопросы своей многочисленной родни, понянчила всех любимых четырех племянников, отъелась на маминых пирогах с полстола, и с обреченностью возвратилась в родную Академию. Учебный год обещал быть долгим и трудным.

Предчувствия ее не обманули. Несмотря на все ухищрения магистров, меньше пятидесяти человек набрать не удалось, и к ним присоединились еще схолары второго курса, переведенные условно. В общем, лекционная аудитория объединенных курсов для изучения магии созидании и защиты встретила ее запредельным шумом, болтовней и беготней. Опытные второкурсники на правах бывалых подсели к хорошеньким молоденьким целительницам и уже что-то шептали в их краснеющие ушки, бывалые ведьмочки вовсю строили глазки парням-стихийникам, а кое-то уже стал играть в карты, ни мало не стесняясь начала лекции. Только бывшие школяры из магических школ сидели спокойно и тихо, зная по опыту, что маги-преподаватели буйное поведение вне испытательного поля не поощряют.

«Какие молодцы, – подумала Беата, – уже чуть-чуть полегче будет работать». Ее встретили по-свойски:

– Быстрее шевели ногами, уже был гонг на лекцию! – это молоденькая ведьма с первого ряда.

– У, какие синие глазки, будем знакомы! – Это парень, водник, если она не ошибается, с характерными плавными движениями.

– Конопатая и рыжая, глаза ее бесстыжие, – это какой-то бугай, наверное, боевик.

«Убью», – привычно подумала Беата, сделала несколько несложных пассов руками и лекция началась.

В аудитории повисла вязкая тишина – звуки поглощались, не успев вылететь изо рта. Наглядевшись на ошеломленные лица схоларов, похожие на рыбок, вытащенных из воды, Беата тишину убрала.

– Говорить сейчас буду только я. Если заговорит кто-то еще, заклятье тишины останется на нем до вечера. Кивните, если вы меня поняли.

Все синхронно закивали головами.

– Отлично. Я леди Беатрикс Черноус, магистр магии созидания и бакалавр магии огня. Обращаться ко мне следует только «мастер Беатрикс».

На огромной грифельной доске само собой появилось ее имя. По залу пронесся еле слышный коллективный вздох изумления. Беата усмехнулась – простенький трюк, а всегда срабатывает как надо.

– С этого дня и весь триместр я буду основным вашим лектором и куратором. Я не хочу тратить свое драгоценное время на дисциплину, вы все взрослые люди, поэтому предупреждаю сразу – три замечания, и вы отчисляетесь из Академии. Отсутствие без уважительной причины – замечание, нарушение правил общежития и колдовство, направленное во вред окружающим вне стен аудиторий, – замечание. Все понятно?

Закивали менее охотно. Беата улыбнулась своей специальной ведьмовской улыбкой, от которой окружающим хотелось стать ниже и незаметнее, и продолжила:

– Все, что я скажу должно быть выучено дословно. Завтра в начале лекции проверка. Не справитесь – замечание. Через несколько недель начнется практикум. Не будете знать, что делать и говорить, – замечание. Магия – вещь слишком серьезная, чтобы доверять ее дилетантам и бездельникам. Все, кто станет игнорировать занятия и отлынивать – покинут это гостеприимное заведение в два счета. Понятно?

Лица у всех, за исключением бывших школяров, были вытянутые и озадаченные. Беата мысленно улыбалась и потирала руки. Вот так вот, голубчики. А теперь поиграем в добрую фею.

– У кого есть вопросы? – сладко спросила она.

Через паузу, во время которой схолары переглядывались, молча спрашивая друг друга, кто хочет быть самоубийцей, раздался все-таки вопрос.

– Мастер Беатрикс, правила поведения в общежитии не изменились с прошлого года?

Беата повернулась на голос и поморщилась. Ну конечно, как она могла забыть! Прошлый учебный год начался с грандиозного скандала благодаря ему – Дану Гласу. Наглому избалованному красавчику-аристократу, который решил, что ему все позволено. Серые пронзительные глаза, окаймленные черными ресницами, в сочетании с мужественно-смазливой внешностью и романтичными длинными каштановыми кудрями сразили всех девушек первокурсниц того года наповал. В этом году, скорее всего, ожидалось тоже самое.

– Дан Глас! Не могу сказать, что сказочно рада видеть вас вновь в стенах Академии! Мне кажется, вы могли найти лучшее применение своему упорству. И нет, правила не изменились, что для вас, наверное, будет большим ударом.

Беата еще несколько секунд смотрела на Дана, а он на нее. Он глаз не отвел, поэтому она поспешила спросить, глядя на схоларов:

– Еще вопросы?

Желающих больше не было, и Беата продолжила лекцию, неторопливо и четко рассказывая об основополагающих правилах созидающей магии.

– Магия – самая серьезная наука, которая существует в нашем мире. Да, наука, – повысила она голос, видя ауру скепсиса в рядах схоларов. – Магия доказывается, проверяется экспериментально, разлагается на составные части и поддается квалификации – значит, это наука. Главные слова, которые вам нужно усвоить раз и навсегда – это безопасность и защита! Это основное, для чего существует магия в нашем мире, и для чего живут и работают маги.

Еле живая она добралась до внутреннего сада преподавателей. Первый день всегда трудный, утешала она себя. Хотя бы удалось произвести впечатление на балбесов. А вот три года назад она после первой лекции рыдала навзрыд, и добрый Извид отпаивал ее чаем с земляникой, составленным по рецепту целительниц. Ее шокировала аудитория, состоящая практически из людей старше ее. Восемнадцатилетние схолары недоуменно переглядывались и усмехались, видя синеглазую невысокую девушку, которая пыталась их учить основам блокирующей магии. А все, кто был постарше, – и вовсе игнорировали ее попытки что-либо сказать. В неумолкающем гуле она едва могла связать пару слов, а потом позорно разрыдалась и убежала.

Сейчас она дипломированный специалист, магистр созидания, уверена в себе… но в душе ее было живо воспоминание о той девочке, которой так не хватало уважения и опыта. Несколько месяцев ушло только на то, чтобы доказать всем схоларам, что она имеет право их учить! Ну а потом, на практических занятиях они сами убедились – с мастером Беатрикс шутки плохи. Всех любителей безделья она на дух не переносила и выгоняла без права пересдачи.

С тех пор метод преподавания у Беаты был один – гонять схоларов до седьмого пота, добиваясь безукоризненного знания магических заклинаний и такого же безупречного исполнения их на деле.

Сейчас же ей очень хотелось есть, пить и спать. В желудке ворчало так, как будто она не ела сутки. Девушка отправилась прямиком в таверну Академии. Перейдя из главного корпуса Коллегии созидания, она прошла несколько кривых улочек и легко нашла хозяйственный корпус.

Несмотря на все ее усилия, главная повариха Берта так и не разглядела в ней серьезного и мудрого магистра, а продолжала относиться как к маленькой первокурснице, только что приехавшей из Нижних Кобылок.

– Беаточка, – расплылась в улыбке Берта. – Уже нагнала жуткой жути на молоденьких перваков? Иди, покушай вон рядом с тем схоларчиком. Симпатичный, сил нет.

И она подала целый поднос еды: тушеная капуста с мясной подливой и ее любимый яблочный пирог с морсом!

Разумеется, присаживаться рядом со схоларом она не собиралась, но он сам увидел ее первым и встал. И конечно, это был Дан Глас. Ей сегодня везет как никогда. Святые Хранители, дай ей терпения. Она плавно повернула налево, но увидела, что облюбованный ею столик ловко заняли коллеги с темного факультета, подмигнув ей при этом. Танцевать с подносом не входило в ее планы, поэтому она села рядом с Даном и стала сосредоточенно разворачивать полотняную салфетку.

– Добрый день, мастер Беатрикс, – лучезарно улыбнулся Дан.

– Виделись уже, – холодно ответила девушка и не удержалась: – Вы вроде бы должны были быть на занятиях. Ваше персональное расписание заполнено до отказа. Прогул это…

– Знаю, знаю, первое замечание. Дело в том, что я, несмотря на все ваши усилия, сумел еще в том году добрать часть нужных мне курсов, к сожалению, без вашего непосредственного участия, мастер.

– По-моему, в прошлом году определенные усилия предпринимали вы, а не я, – как можно тактичнее возразила Беата.

Этот паршивец улыбнулся особо интимной улыбкой, наклонился к ней и проговорил, понизив голос:

– Не слишком ли строгим было наказание за то, что я пригласил вас разделить со мной постель?

– Вы были исключены совершенно не за это! – тут же возмутилась Беата, но увидев довольную улыбку схолара, поняла, что опять повелась на провокацию, и уже спокойнее добавила: – Мне не хотелось бы обсуждать этот вопрос. Вы были наказаны за несоблюдение правил общежития. Как я уже говорила на первой лекции – безопасность прежде всего. А вы умудрились привести обычных девушек без капли магических способностей к себе в комнату практически в первый месяц!

– Согласитесь, мастер, если бы не ваша реакция, о моем несоблюдении правил никто бы не узнал.

– Дело не во мне, а в вас! И если вы опять собираетесь вести себя неподобающим образом, вам опять придется доучиваться через год! Всего хорошего.

И Беата, подхватив поднос, гордо удалилась в противоположный угол столовой. Но кусок уже в горло не лез. Перед глазами стояла сцена, которую она лицезрела год назад. Сама виновата! Какие Хранители понесли ее в мужское крыло общежития, да еще и в десять часов вечера. Слишком серьезно отнеслась к своим новым обязанностям куратора первого курса и получила. Услышала девичье хихиканье, толкнулась в дверь и увидела то, что не предназначалось для чужих глаз. Две девицы – одна в белье, другая совершенно голая барахтались в постели с каким-то парнем. Пока Беата остолбенев, рассматривала анатомические подробности девушек, мужчина, разглядев ее, прервался (целуя перед этим грудь одной из них), улыбнулся и сказал:

– Извини, крошка, уже занято.

И пока Беата судорожно придумывала достойный ответ, он осмотрел ее с ног до головы и добавил:

– Хотя… если хочешь – присоединяйся. Рыженьких у меня еще не было.

Эта злосчастная сцена стала достоянием общественности на следующий же день. Хотя Беата доложила об инциденте только декану светлых. Но, похоже, парень сам разболтал о ночном казусе, сочтя все это забавным случаем. Узнав, что зашедшая на огонек девушка была магистром созидания, а по правилам общежития посторонних девиц без магического дара нельзя было приглашать категорически, он растерялся. Поступив в Академию, он, как и многие схолары до него, не удосужился внимательно прочитать правила, думая, что ему все позволено. Получив первое замечание, он удивительно быстро заработал еще два и исчез из поля зрения Беаты. Как выяснилось – ненадолго.

На следующий день все было еще хуже, чем в первый. Беата видела, что почти все схолары пытались выучить те прописные истины, о которых она рассказывала вчера. Но косность языка, нетренированная память и отсутствие системы в запоминании материала сослужили большинству из них плохую службу. Вздохнув, она сделал пометку в уме дополнить индивидуальную нагрузку каждого курсом развития памяти и мышления.

Порадовали только ее любимые бывшие школяры, которые четко и без запинки рассказали все то, чему она их учила еще в Школе магии.

После лекции они окружили ее и стали засыпать вопросами. Беата рассмеялась и воскликнула:

– Не все сразу, мои хорошие! Как я рада видеть вас всех, вы даже не представляете! Вам уже восемнадцать и я надеюсь, что вы выдержите все нагрузки и закончите Академию лицензированными магами. Школяры переглянулись, и за всех ответила девушка-водница:

– Мы тоже очень рады учиться у вас, мастер Беатрикс. Здорово, что именно вы будете у нас куратором.

И дальше Беата свободно общалась, смеялась и отвечала на многочисленные вопросы, которые возникли у бывших школяров.

Какие они еще юные, с тревогой думала она. Не рано ли Орден Магистров решил, что им пора учиться в Академии? Им всем по восемнадцать-девятнадцать лет и после окончания будет только двадцать один – двадцать два. В этом возрасте даже на южную границу не берут, предпочитая более взрослых и опытных магов. Как и где они будут обучаться и практиковаться в дальнейшей магии? И как к ним отнесутся остальные, взрослые схолары, которые уже хлебнули жизни и пришли в Академию за конкретными знаниями, чтобы делать карьеру магов, а не перебиваться случайными заработками?

С такими сомнениями в душе она медленно шла через главную площадь Академии, где всегда было полно народу. Площадь была со всех сторон окружена зданиями разных Коллегий и немудрено, что во время перерывов большинство схоларов проводили время здесь. Милый фонтанчик, изображающий магический источник, бьющий из разломанного камня, несомненно, очень оживлял атмосферу. А многочисленные каменные скамьи позволяли отдохнуть не только душе, но и уставшему телу.

Увидев толпу схоларов прямо под статуей Арагона Гаросского, Беата заподозрила недоброе, и не ошиблась. Поверх пафосной эпитафии, выбитой на пьедестале, висел не менее пафосный рисунок. По силе воздействия он даже превосходил скульптуру, к которой все привыкли и присмотрелись, а вот такого шедевра живописи в стенах Академии никому видеть еще не приходилось.

Завидев Беату, толпа затихла. В полной тишине она пробралась к статуе и не поверила своим глазам. На рисунке была изображена она. Точнее, карикатура на нее. Нет, лицо было нарисовано похоже, даже, по ее мнению, несколько приукрашено, по крайней мере число веснушек неизвестный живописец явно преуменьшил. Но все остальное! Беата была изображена в виде грозной сумрачной ведьмы, в черном с алыми краями балахоне, с распущенными светло-рыжими волосами, вздыбленными в разные стороны. Длинные и почему-то синеватые руки она протянула к хрустальному шару, у ног выгнула спину большая черная кошка, а за спиной наперевес висела огромная метла с фонариком на ручке. На лице нарисованной Беаты была гримаса ненависти и злобы, и весь рисунок был как обвинение ей, светлой волшебнице.

У Беаты помутилось в голове, и она протянула руку, чтобы сорвать изображение. Но оно ярко вспыхнуло и почти обожгло ее. Замечательно! Неизвестный художник еще и зачаровал творение, предвидя ее реакцию. Ей пришлось ни с чем удалиться в зал мастеров.

Распахнув дверь и упав в ближайшее кресло, она не выдержала:

– Святые Хранители! Эти схолары совсем распоясались!

– Полностью с тобой согласна, – раздался голос Инесс. – Что за безобразие! Настоящая ведьма на факультете это я – темная, огненной степени, у меня даже кошка есть, приблудная, правда. А рисуют, почему-то тебя! Неужели я хуже? Как такое вообще могло произойти?

Беата, закрыв лицо руками, посмотрела на нее сквозь пальцы. Лицо у подруги было настолько возмущенным и недоуменным, что Беата не выдержала и рассмеялась. Инесс фыркнула:

– Не понимаю, что здесь смешного, кто из нас подлинная ведьма? Кого должны бояться и уважать, перед кем должны благоговеть и преклоняться? – и она уже жалобно посмотрела на подругу.

Та, пересев на диванчик, взяла Инесс за руку и утешающе ответила:

– Ну Инессочка, сама посуди, если ты со схоларами играешь в карты и строишь глазки молодым людям, кто будет благоговеть и бояться? Они тебя любят и вполне возможно, некоторые еще и вожделеют, но не боятся, это факт.

– Вожделеют, говоришь? Твоими бы устами, – протянула задумчиво подруга. – Но вот никому и в голову не придет нарисовать меня, скажем, частично обнаженной на берегу бурного моря с магическим посохом в руках. А ты, подруга, кого-то здорово разозлила, раз он решился на такие художества под носом деканов темной и светлой магии.

– Наши магистры за такие художества ему голову оторвут, и не факт, что обратно приставят, – задумчиво пробормотала Беата.

– Или посмеются и скажут: «Очень похоже», дескать «дерзай художник, твори дальше нам на радость»! – возразила Инесс.

– Прелестно, просто прелестно! – В дверь вошел декан светлого факультета. – Давненько не видел ничего подобного. У нас учится несомненный талант, причем не только художественный, но и магический – абсолютно безликий защитный щит, даже я не смог определить персону.

Извид Полторацкий радостно потер руки, привычно чмокнул протянутую ладонь Инесс и уселся в свое любимое кресло.

– Дорогая моя Беата, у вас на курсе появился сильный схолар, который пока скрывает свои способности. У вас есть предположения, кто бы это мог быть?

– Почему именно у меня на курсе? Может, это кто-то из старого потока?

– Ага. Подождал годик и намалевал картинку, – усмехнулась Инесс. – Нет, подруга, эмоции свежие, сильные, с явным сексуальным подтекстом.

– Каким подтекстом? – испугалась Беата.

– Таким, – передразнила ее Инесс. – Самым что ни на есть настоящим. Раздразнила ты какого-то тайного мага, скорее всего, мужика, хотя я не гарантирую…

– Ну, ну, ну. Не смущайте нашу милую светлую подробностями ваших познаний в интимной жизни магов, дорогая Инесс.

Беата вздрогнула. Около дверей стоял еще один любимчик женщин – темный маг-боевик – Садомир Меткар и ехидно улыбался. – Чего доброго, она заставит всех своих схоларов рисовать ее портрет, предварительно сняв штаны.

– А это очень интересная идея, – огрызнулась Беата. – Вот только штаны можно не снимать. Я и так вычислю новоявленный талант.

И вскочив, она стремглав выбежала из кабинета.

Конечно, она погорячилась. Кандидатов на смелого, но непризнанного гения живописи хватало – некоторые досрочно покидали Академию благодаря Беате, и возвращались доучиваться уже платно. Тот же Дан Глас, например. Или парочка водников, которые не сдали экзамен по блокировке, чуть не утонув в своей родной стихии. Или боевик со второго курса, который разносить все в щепки научился, а вот восстановить не смог. Или… Стоп! Гадать можно бесконечно, и это ничего не даст. В скором времени самопальный живописец сам выдаст себя, нарисовав еще одну картинку, и Беата сможет заняться им более детально.

Трудности на этом не заканчивались. Точнее, они просто продолжались, потому что ни один год в Академии не был легким. Расписание занятий Беаты были составлены очень удобно – три занятия с первым курсом с утра, и парочка – с третьим после обеда. Но планировщики допустили крупную ошибку – поставили практическое занятие в аудитории, окнами выходящей на тренировочный плац боевиков. В Коллегии боевой магии ребят и немногочисленных девушек на первом курсе учили драться обычным холодным оружием, а старшекурсников – уже магическими заклинаниями.