Текст книги "Одержимость зверя"

Анна Владимирова
Одержимость зверя

Пролог

Первое, что продралось в сознание – чужое тяжелое дыхание и звон металла. Будто кто-то бросал что-то железное в кастрюлю. Хриплое рычание взорвало сгусток адреналина в груди, и я подскочила… на кровати? Глаза отказывались смотреть, голова кололась на части, шея… Я вскинула руку и тут же одернула, шокировано уставившись на окровавленную ладонь. Попыталась крикнуть, но из горла вырвался только жалкий сип.

Все похоже на какой-то кошмар, хотя за свою короткую жизнь я повидала всякого.

– Не дергайся, – послышалось хриплое совсем рядом, и я резко обернулась на голос.

Небольшая комната напоминала какой-то лофт. Вроде бы и комфортно – мебель, освещение, декоративные штучки, но на фоне голой кирпичной стены и хриплого рычания весь уют рассыпался в пыль. У стены стоял полуголый мужчина. Казалось, он и стоял то только потому, что опирался бедром на стол, на котором лежали клубок окровавленных бинтов и ворох антисептических салфеток. В ногах, вероятно, футболка или то, что от нее осталось. На груди уже виднелась аккуратная большая и широкая заплатка, а сейчас он зашивал рану на плече, затягивая узлы зубами.

Я моргнула, силясь сглотнуть вязкую слюну.

– У вас есть во…

– Рот закрой! – Мне показалось, или за голосом завибрировало животное рычание? – Не шевелись, не говори и вообще брось все силы на то, чтобы я тебя не замечал!

И он грохнул кулаком по столу так, что миска едва не рухнула на пол. Я медленно опустилась на кровать спиной и уставилась в потолок, тяжело дыша.

Как я тут оказалась?

В памяти замелькали картинки недавнего вечера, перетекшего теперь в глубокую ночь, судя по темноте за окном. Закрытый клуб, в который меня завела работа под прикрытием, море народа, боль в глазах от ультрафиолета… Сегодня должно было все закончиться, моя трехмесячная ссылка в подпольную организацию вывела меня к источнику информации, которую нужно было вытащить с сервера… Что же было потом? Кажется, я выбрала время, чтобы подобраться к нужной комнате, но потом началось какое-то месиво. Стрельба, крики и рев. Я же, кажется, даже видела…

Голова будто сама повернулась в сторону мужчины. Он дышал все тяжелее, опираясь на стол рукой, и прижимал к плечу салфетку. Высокий, на руках при каждом движении бугрились мышцы…

Я облизала сухие губы, пошевелившись. Под рубашкой сбоку все еще чувствовалась кобура маленького пистолета… Значит, он его не нашел, или ему было не до этого. Зачем он меня вообще взял? В заложники?

– Тебе от меня не будет толка, отпусти меня, пожалуйста.

Он какое-то время стоял, не шевелясь, прежде чем полуобернуться:

– Тебя заказали, – выдавил хрипло.

Мой рывок в сидячее положение он отметил громким грудным рычанием, от которого каждый волосок на теле встал дыбом. Уголки губ вдруг прорезались клыками, а рука, которую вскинул к плечу, оказалась больше похожей на лапу чудовища!

Зверь!

Что мы знали о зверях? Ничего обнадеживающего. Они быстрее, сильнее, почти не боятся огнестрельного оружия, если только не в висок и с нескольких сантиметров… Я рванулась к кобуре и через секунду наставила на него пушку:

– Отпусти меня, – голос дрогнул.

– Такие, как я, не отпускают, – сузил он глаза и выпрямился. – Особенно таких, которые не слушают советов. Правда хочешь сыграть со мной в смертельную игру? – Он шагнул ко мне. Черты лица мужчины будто перетекали в звериную морду, клыки еще более заметно выступили в углах губ. – Я не умираю ни от одного выстрела, ни от пяти… А в исполнении твоей игрушки даже не замечу их.

– Это если не в голову, – я взвела курок. – Стоять!

Удивительно, но он остановился. Опустил низко голову и раздул ноздри, шумно втягивая воздух. А в следующий удар сердца кинулся.

Я надавила на курок, но поздно – слишком близко подпустила! Откуда мне было знать, как быстро эта тварь может двигаться? Я никогда не видела такой скорости: секунда – и я лечу спиной на кровать, а он нависает сверху. Вторая – и на моем горле смыкается стальная рука, намертво впечатывая в матрас. Пытаясь выдраться, я со всей силы двинула ему кулаком в раненное плечо, и зверь взревел. А потом открыл нечеловеческие глаза…

В них буквально пылало пламя, завораживающе перекатываясь вокруг радужки. Я изумленно уставилась на эту нереальную картинку, чувствуя, что вот-вот отдам концы либо от страха, либо от давления лапы этого чудовища. Только глаза вдруг исчезли, и меня крутануло лицом вниз, а зверь рванул мою рубашку на две части так, будто она была бумажная. Я взвизгнула, когда на секунду воротом снова сдавило горло, но через мгновение осталась топлес. Пока он сдирал с меня джинсы, я попыталась привстань на руки и взбрыкнуть, только вдруг оказалась прижатой голым задом к его бедрам, а взмокшей спины коснулся его каменный горячий живот.

Мысль, что для убийства не раздевают, и его влажный выдох в затылок подкинули меня на месте в последней попытке выдраться, но он тут же толкнул меня на живот и прижал своим телом:

– Теперь, мать твою, понимаешь, что надо было слушаться? – Сейчас он рычал натурально, я даже едва разбирала слова.

– Пожалуйста… – выдавила жалко, чувствуя скольжение его кожи по моей. Бедра мужчины вжались в мои ягодицы, а на шее вдруг сомкнулись зубы. – Нет! – рванулась я из последних сил, только он прикусил сильнее, и из глаз брызнули слезы.

Я рефлекторно вжалась в его тело, лишь бы избежать этой боли. Как его рука оказалась под животом – даже не заметила. Когда ладонь скользнула между грудей и огладила шею спереди, я задрожала. А он обхватил пальцами горло и разомкнул зубы…

Адреналин пылал в груди, по коже маршировали мурашки, и я даже не сразу поняла, что он… коснулся шеи языком. Медленно, тягуче, спустился им вдоль раны, а потом вдруг нырнул кончиком в ее сердцевину, и тело прострелило так, будто меня током шибануло. Я открыла рот, хватая воздух, не соображая, что происходит и что он со мной делает. А он, кажется, только вошел во вкус – во всех смыслах. Надавил языком сильнее и принялся кружить им вокруг укуса… его укуса, как я запоздало сообразила. И, кажется, это был последний проблеск сознания, потому что с каждым его горячим выдохом в шею оно все больше тонуло в каком-то тумане. Стиралось все – боль, страх, ужас от происходящего. В ушах бился пульс, оборачиваясь незнакомой музыкой со своим ритмом. Когда ладонь мужчины по-хозяйски легла на грудь и сжала ее, я не дернулась. Мне этого хотелось. Даже не так – я умирала, как хотела… его.

Где-то далеко эхом на кончике нервов еще трепыхалось ощущение, что все это дико, неправильно, но смысла в этих мыслях я больше не видела. Тело зверя – такое горячее, сильное, разве ему можно сопротивляться? А между тем движения его языка тоже стали вплетаться в ритм и уже напоминали секс. Я сама вжималась в его бедра, требуя большего, и с сухих губ сорвался первый стон. Со вторым зверь резко оттолкнулся от кровати, оставив дрожать от холода и желания, но ненадолго. Уже через несколько вдохов вернулся и жестко вцепился в мои бедра, дергая на себя. Горячие шершавые пальцы скользнули между ног и без прелюдий погрузились внутрь. Зверь зарычал, а я все же дернулась, пытаясь выдраться из этого дурмана, но бесполезно. На шее снова сомкнулись зубы, и он безжалостно насадил меня на себя.

Призрачный ритм пульса споткнулся вместе с моим сердцем, но упрямо продолжал трепыхаться, пока по затылку било его горячим дыханием. Зверь давал время, будто смакуя происходящее, и я заскулила, то ли требуя отпустить, то ли продолжить. Казалось, меня устроит любой расклад. Но он не дал выбора. Схлестнул наши бедра сильно и жестко, и больше не останавливался, вгоняя в дикую похотливую агонию. Я кричала и царапала его запястье, пока он не переместил ладонь на подбородок и не пропихнул палец в рот. Одной рукой прижимал к себе, второй – тянул назад, вынуждая подчиняться. Дикая животная страсть плавила тело и выжигала душу. От меня уже и не осталось ничего – один пульс… в ушах, груди и внизу живота. Он постепенно заполнял жидким огнем все мое существо, словно сладкий яд. Яд, который не даст шанса. Как и зверь, в руках которого я пыталась выжить и не сойти с ума…

А он, казалось, старался этого не допустить, убивая жаждой и желанием… Меня никогда еще не хотели так отчаянно. Последние секунды мы уже оба ничего не соображали, будто пытаясь продраться друг в друга. Когда он снова сомкнул зубы на шее, я даже мечтала, чтобы перегрыз ее к чертям. Но зверь обменял мое желание смерти на самый жестокий в жизни оргазм. И разделил его со мной… Еще пару вдохов я чувствовала его когти на бедрах и животе, как что-то горячее течет вдоль позвоночника, а потом провалилась в темноту.

* * *

Мне нравился этот металлический блеск у ее мокрого виска. Вернее, я пытался себя в этом убедить… Нажать на курок… Нужно было нажать сразу, как начал терять волю от ее запаха еще там, в клубе. В том месиве, что оставил – одним трупом больше, одним меньше… А теперь она лежала и истекала кровью от моих когтей у меня на кровати.

«Прекрати ее и свои мучения, – уговаривал себя. – Твоя жизнь и так чистый ад…»

Но рука дрожала все сильнее, и в итоге я сдался, убрав пистолет от ее головы. Подумав немного, приставил к своей…

* * *

1

Я открыла глаза и вдохнула осторожно полной грудью. Воздуха, казалось, не хватало, хотя по ногам явно откуда-то дуло. Память еще не вернулась, но уверенность, что лучше бы этой амнезии продлиться подольше, была невероятно убедительна. Тупое созерцание – все, чему хотелось предаваться, лежа голой под простыней на животе. Комната, залитая солнцем. Я свесила руку и коснулась теплого деревянного пола. Тишина… Ни звука машин за настежь открытым окном, ни шагов, ни голосов… А еще пахло цветами… Может, я умерла?

Когда тело откликнулось на мой осторожный мысленный призыв, я не обнаружила никакой боли, лишь местами ощущение стянутой кожи. Коснувшись ближайшего на шее, обнаружила пластырь. И тут же память прострелило всеми подробностями прошедшей ночи, меня подкинуло на кровати.

– Лежать, – тут же осадил хриплый голос.

Я заморгала на силуэт мужчины за резной перегородкой. Она отделяла кровать от остальной квартиры, но его скрывала недолго. Когда он вышел с чашкой в руке, я попятилась. Теперь, при дневном свете, он мог бы показаться даже вполне человеком – высоким, крепким, но суровый дикий взгляд за секунду разогнал сердце до критической отметки, бросая в панику.

Он остановился и низко опустил голову, хмурясь. Казалось, вот-вот кинется, но меня будто приморозило. Я замерла, тяжело дыша. Было плевать, что с меня почти сползла простынь – это никак бы сейчас не мешало бороться за свою жизнь. Но Зверь, видимо, бороться против не собирался. Смотрел на меня пугающим взглядом, будто оценивая, с кем пришлось перепихнуться ночью, и решая, что делать дальше.

– Я хочу уйти, – прохрипела и закашлялась. Только сейчас ощутила дикую жажду, высушившую горло.

Он направился ко мне и протянул чашку:

– Пей. – Я не двинулась с места. – Пей, – с нажимом повторил он, но я только с трудом сглотнула. Думала раньше, что боялась когда-либо? Нет. Даже смерть меня так не пугала, как сейчас этот мужчина. И он будто мысли прочел: – Хочешь сдохнуть от обезвоживания? Очень умно, – опустился коленом на кровать, нависая надо мной. – Бери чашку и пей. У меня была тяжелая ночь, не беси.

Я моргнула и протянула руку, в которую он впечатал чашку и тут же поднялся.

– Кто ты? – подала голос, но меня не удостоили ответом. – Что тебе от меня нужно, кроме того, что ты со мной сделал ночью?

Едва не запустила в него чашкой, но спохватилась, что силы надо беречь. Только когда он обернулся, их будто высосало, и руки дрогнули – чашка ускакала на простынь и укатилась с кровати, где завершила свою трагическую судьбу громким предсмертным звоном.

Зверь проследил ее траекторию, поднял на меня тяжелый взгляд, сцепив зубы так, что желваки проступили, и развернулся ко мне спиной, направляясь прочь. Но не успела я перестать трястись и смириться со смертью от жажды, он вдруг вернулся… с железной кружкой. Повторил свои скупые движения, и вскоре я уже жадно глотала воду, здраво рассудив, что сначала насущные проблемы, а потом все остальное.

Насущное не заставило себя долго ждать:

– Можно в туалет?

Судя по его взгляду, он надеялся, что я больше его не побеспокою сегодня.

– Пойдем, – процедил сквозь зубы.

Я спустила ноги, наскоро обмоталась простыней и последовала за Зверем вглубь квартиры, осматриваясь. Идея прибить его чем-то тяжелым сразу же отмелась, стоило встать на трясущиеся ноги – лягу рядом, и никто не поможет, а он – точно загрызет. Поэтому я спокойно шла, рассматривая небольшой коридор, в конце которого виднелась кухня, слева оказался вход в большую ванную. А Зверь любит комфорт! Дизайнерский свет на потолке, плитка под натуральный камень на полу и стенах – классика минимализма. И тяга к природе прослеживалась – все натуральное.

– А помыться можно? – совсем обнаглела я, осматриваясь.

Ну хоть какие-то удобства мне полагаются за ночные услуги? Когда позади хлопнула дверь, я подумала, что это ответ «нет». Вернулся он неожиданно. Я униженно затихла на унитазе, сжимаясь в комок. Не посылать же того, в чьих руках моя жизнь? А он как ни в чем не бывало кинул на крышку стиралки стопку не пойми чего и вышел.

Сначала я подумала, что это все полотенца. Но, разворошив подачку, обнаружила нижнее белье и домашний костюм. Явно бывший в обиходе, но чистый – пах теми же цветами и немного порошком. Принюхавшись, я поняла, что цветами тут пахнет все. Парфюм? Ароматизатор? Непохоже – слишком настоящий, осязаемый и будто знакомый, только попытки уловить запах четче не давали результата… Я даже сунула нос в мыльницу – все, что угодно, лишь бы дать психике передышку. Мне даже показалось, что собственная кожа уже пахнет этим запахом! Наверняка от стресса.

Предстоящий взгляд в зеркало пугал. Я наскоро обмылась и умыла лицо, прежде чем взглянуть на себя. Но ничего страшного не увидела, даже наоборот. Если бы не россыпь пластырей на спине, шее, бедрах, можно подумать, что я из отпуска приехала, а не встряла в смертельную переделку. Под глазами даже синяки прошли, а они от нервов последний месяц цвели буйным цветом! Это ночь со Зверем на меня так повлияла? Я истерично хохотнула – к этим парням очередь должна стоять из желающих преобразиться.

Вскоре оказалось, что войти в ванную проще, чем решиться выйти. Я уже переминалась с ноги на ногу, одетая минут десять, когда вдруг дверь рывком распахнулась:

– Я просил меня не бесить, – прошипел Зверь в лицо, – что ты тут стоишь?!

– Ты, может, не замечаешь, но я боюсь тебя после того, что ты сделал вчера! – огрызнулась, не успев подумать, откуда во мне такая наглость, я же еще двадцать минут назад боялась дышать в его присутствии.

Но я всегда была дерзкой, даже перед превосходящим противником, за что нередко получала, а жизнь ничему не учила. Может, смерть научит? Эта тварь – точно ее представитель. Буравил меня злым взглядом, и глаза его снова наполнялись жидким огнем. Я уже было начала пятиться назад, когда он развернулся и направился в кухню, коротко приказав:

– Сюда иди. – Скрежет стула по каменной плитке ударил по нервам, и я вздрогнула. – Садись.

– Ты меня убьешь? – спросила неожиданно спокойно.

Зверь замер, стиснув ладонями спинку стула так, что костяшки побелели. Он соскользнул взглядом с моего лица и, будто впервые увидев, осмотрел с ног до головы.

– Сядь, пожалуйста, за стол. Тебе надо поесть.

Больше я не испытывала его терпение. Хотел бы убить – давно бы это сделал. Только что ему нужно – не понимала. У них ведь не все, как у людей…

Он отвернулся к разделочному столу, а я буравила его спину взглядом.

– Как такие, как ты, относятся к тому, что произошло вчера между нами? – уставилась в его спину.

– Не помню, чтобы разрешал тебе задавать вопросы, – даже не обернулся он. – Я не настроен говорить…

– Насиловать меня, значит, ты настроен, – скривила губы и втянула голову в плечи. Да, совсем чувство самосохранения отказало, но мне будто что-то подсказывало – «пока можно».

– Я тебя не насиловал, – обернулся он с тарелкой и направился к столу. – И, если бы слушала просьбы, может быть, даже не тронул. – Он поднял на меня взгляд.

– Может быть? Ты хочешь сказать, что это я тебя спровоцировала? – задохнулась от гнева, готовая запустить ему тарелку в морду, пусть только поставит ее передо мной.

– Ты не виновата, – вдруг неожиданно спокойно выдал он и водрузил тарелку на стол, обезоружив словами. – Это все просто неудачное стечение обстоятельств.

Он как-то вдруг быстро успокоился, а ведь только что шипел и рычал, не в силах два слова сложить. Отвернулся и снова шагнул к печке. Не насиловал, значит! Я сжимала и разжимала зудящие кулаки, гневно сопя. Только злиться почему-то не выходило. У меня и не было чувства внутри, что меня изнасиловали. Был страх этого монстра и будущего, но не было и тени болезненных чувств по поводу ночи. Значит, я что, отдалась ему сама? Или все придет, когда выберусь из этого всего? Если выберусь…

– Меня ищут, – вперила в него злой взгляд, когда он направился к столу со своей тарелкой. – Я спецагент…

– Тебя пока не ищут – ищут твой труп. – И ни тени удивления не скользнуло по его лицу.

Я несколько секунд просто тупо таращилась на него, а потом презрительно усмехнулась:

– Тебе откуда знать? Ты же…

– Меня наняли, чтобы похоронить в этом клубе источник информации со всеми свидетелями ее существования.

– Кто? – подобралась я.

Стало плевать на ночь, утро… Не понимала, почему, но я верила Зверю. Что-то внутри продолжало выдавать подсказки, будто я настроилась на прием его эмоций.

– Я уже сказал. – Теперь он смотрел на меня по-другому. Спокойно, даже устало. – Как твои раны?

Я моргнула от смены темы:

– Душевные или физические?

Он сузил глаза, будто пытаясь понять, о чем я вообще. Поэтому его слова оказались неожиданностью:

– Мне жаль. – И совсем потеряла дар речи, когда он добавил: – Но ты теперь моя.

Зверь деликатно пережидал мой ступор, используя это затишье перед бурей, чтобы рассмотреть меня еще внимательнее. Странные повадки… Вроде бы человек, а чувство – будто в клетке с тигром оказалась, и тот решает, сожрать тебя сразу или придушить только наполовину.

– Что? – наконец, вернулся ко мне дар речи.

– Ты – моя. – Произнес вроде бы нормальным голосом, но в голове «зажглась красная лампочка». – Рана на твоей шее – моя метка.

– Ты меня ни с кем не перепутал? – подобралась я. – Я – не твоя самка!

А вот теперь в мозгу включился режим экстренной эвакуации, потому что однозначно перегнула. Зверь медленно моргнул, а черты лица еле заметно заострились:

– Я советую тебе поесть перед тем, как объясню, чья ты самка. – И снова пугающее звериное рычание наполнило тембр его голоса.

Я схватила тарелку и запустила ей в Зверя, а сама кинулась из кухни. По моим расчетам, двери должны быть в противоположном коридоре. Чутье не подвело, только дверь оказалась заперта. Постучав ладонями в гладкую металлическую поверхность, я обернулась и впечаталась в нее лопатками. Оказалось, что Зверь за мной и не гнался – стоял между кухней и спальней, сложив руки в карманы.

– Побегала? – уточнил холодно. – Теперь сюда иди.

– Сам иди, – огрызнулась я и оглянулась в поисках средства обороны. На эту роль решительно ничего не подходило – аскетизм и минимализм просто не предполагали ружей на стенах, а жаль!

– Тебе не понравится, если пойду я. – Его голос будто приложил куском льда, внутри снова все задрожало от страха. – Сюда иди. – Я медленно пошла, не спуская со Зверя взгляда. – Теперь идешь в кухню и убираешь за собой, – озвучил он приговор. – Потом накладываешь себе заново и ешь. Не будешь есть – начну вводить все необходимое внутривенно и внутримышечно.

– Да пошел ты…

Внутренний детектор одобрил. А Зверь нет.

2

Как он схватил меня за горло – даже не поняла, только внизу живота сразу сжалось от страха. Я обхватила мокрыми ладонями его запястье и встала на цыпочки.

– Останешься без меня – тебя найдут и грохнут… с твоими навыками самосохранения – с близкого расстояния в висок, – прорычал в лицо.

– Я тебе не верю, – соврала упрямо, пропустив мимо ушей его унизительную речь. – У меня было задание!

Перечить ему было неожиданно легко – горло он не сдавливал. Еще захотелось пнуть пониже пупка на пару ладоней, но я отложила этот вариант. Что я ему – пуленепробиваемому? Только разозлить могу.

– Было, – сухо выделил он суть. – Только кто-то передумал…

– За что ты так со мной вчера? – Дышала, как загнанная, глядя в его уже привычно наливающиеся лавой глаза. – Решил унизить? Дорожку тебе перебежала?

– Не поэтому, – процедил он.

– А почему?

– Потому что не мог сопротивляться, – притянул к себе вплотную, перехватив второй рукой за затылок, – Слышу твой запах и не могу контролировать себя! Поэтому не вынуждай меня лишний раз тебя трогать, чувствовать твою кожу под пальцами и смотреть в глаза…

Он шумно сглотнул, а я уперлась руками в его грудь, пытаясь отпихнуть. Когда он разжал руки, я метнулась к стенке, влетев в столик, с которого на пол рухнула какая-то деревянная статуэтка. Зверь то ли взвыл, то ли заорал, и я сломя голову бросилась в ванную, захлопнула за собой двери и щелкнула замком.

* * *

Не бросится за ней и не перегрызть ей горло стоило последних сил. Когда стукнули двери ванной, я медленно опустился на колени, впечатывая ладони в пол, и с силой зажмурился.

Мне жизнь казалось до этого адом? Губы дрогнули в кривой усмешке. Память вспарывало воспоминание за воспоминанием, которые я похоронил тут. Камилла, ее одежда и вещи… Теперь все это стиралось и выдиралось наживую одержимостью чужой незнакомой женщиной.

Надо признаться – не перекусить я ей горло хотел, а вцепиться зубами в метку снова и отыметь ее обладательницу до потери сознания! Ее и моего, чтобы рухнуть рядом и забыться хоть на какое-то время!

Из глотки продиралось хриплое рычание рвущейся наружу сущности. Чем дольше я буду себя сдерживать, тем хуже для нас обоих. Только куда хуже?

Я рывком втянул воздух и поднялся на ноги. За дверью ванной слышалось рваное дыхание девушки и шлепанье ее босых ног по кафелю. А ведь я даже имени ее не знал.

– Эй, – и стукнул несколько раз в двери. Звук дыхания оборвался. – Выходи, давай поговорим… Я обещаю себя контролировать. – Что я несу? Я ни черта не мог обещать! Если она опять выкинет что-то в духе вчерашнего дня, я расценю это как неповиновение. И там уже ничто нас не спасет. – Только прошу, не делай резких движений, не ори и не дерись. Будет только хуже нам обоим.

Она снова задышала, тяжело сглатывая. Раздумывала с минуту, но все же замок щелкнул. Судя по взгляду, она уже оценила невозможность выпрыгнуть в окно. Смотрела на меня дико блестящими глазами, не зная, чего ждать.

– Воды, кофе? – выдавил хрипло.

– Водки.

– Нет у меня водки, – соврал, а у самого в груди аж запекло от безысходности. Ей нельзя крепкий алкоголь. Больше нельзя. – На голодный желудок не лучший вариант.

Хотелось ее задеть, ткнуть носом в ее дурость – какого черта только раскидывалась жратвой! Я ей что, готовить буду бесконечно?

– Как твое настоящее имя?

Она загнанно зыркнула на меня.

– Зои.

Принимай, мать твою, ее! Она твоя. Все. Никуда не деться. Отказаться уже не смогу – меня всего пропитало желанием обладать ей за какие-то сутки. Еще вчера я серьезно думал избавиться от слабости, но сегодня это стало невозможным. Мне даже инъекцию никто не даст, чтобы обернуть все вспять. Стоит засветить ее – ей конец. Нам обоим. И с этим надо срочно что-то делать.

– Я – Джейден.

Девушка сжала губы – не хотела меня знать. Ни имени, ничего вообще. Все, что ей было нужно – убраться подальше.

– Кофе.

– Садись… пожалуйста.

Хорошо, гормоны странным образом не давали погружаться в изматывающие противоречия, когда в сердце все еще одна женщина, а перед глазами – уже другая. Чужая, незнакомая, которую хочется трахать без остановки, и ничего больше. Но меня ведь это не устроит…

Я обернулся, бросая взгляд на нее.

Ее тоже не устроит. Она не просто так мне подошла. Мы похожи. Живем оба на острие ножа, на пределе сил, каждый по своим причинам, и мне было интересно узнать ее. Даже не так – жизненно важно. Я не хотел терпеть. Разложить ее на полу и выдрать из горла сразу и все вместе с криками наслаждения.

Зои забилась в угол дивана и поджала под себя ноги, будто чувствуя мои мысли. Да она и чувствовала. Не осознавала только.

Я поставил перед ней чашку, стараясь не смотреть в глаза. Только она нервно вскинула руку, а на моих пальцах тут же заострились когти, процарапав столешницу.

– Пожалуйста, – повторил терпеливо, – не делай резких движений…

– Ты что, всегда такой нервный? – Ее голос дрожал. Девушка вжималась в диван, бегая взглядом в поиске подходящих предметов для защиты.

– Нет. Нервным меня делаешь сейчас ты. Я уже объяснял.

– Я не слушала, – и она притянула к себе кружку.

– Плохо, что не слушала.

Взял свою кружку и уселся напротив.

– Такое редко бывает, – начал осторожно. – Невозможное стечение обстоятельств. Но ты мне попалась в очень неудачный момент, и я теперь ничего не могу изменить.

Ее дыхание набирало обороты, и это тоже нервировало. Но запретить ей реагировать вообще на все я не мог.

– Ты имеешь ввиду это? – и она коснулась ладонью пластыря на шее.

– Да. Я потерял контроль и присвоил тебя, – чеканил жестко. – Когда теряешь много крови, в силу вступают животные инстинкты. Они сохраняют жизнь. Но и сопротивляться им нет никакой возможности. Я не отымел тебя еще в клубе только по той причине, что в приоритете стояла жизнь. Твоя и моя.

Не умел мягко заворачивать жестокую правду. Да и не нужно это мне было. Она молчала сосредоточенно минуту, прежде чем задать очередной вопрос.

– Почему я?

– Некоторые человеческие женщины нам подходят генетически.

– Только некоторые?

– Да, не все.

Я не спускал с нее взгляда, улавливая каждую эмоцию. Видел, что разговор не помогал. Она пялилась на свои пальцы на корпусе чашки, будто не воспринимая меня вовсе.

– Зои… – позвал ее, но бесполезно. – Я бы мог обратить это, но если я обращусь за инъекцией, тебя заберут и могут убить. Как свидетеля. Ты оказалась на стыке двух миров, таких просто так не отпускают.

Она вскинула на меня взбудораженный взгляд.

– Информация, за которой тебя отправили, опасна, – воспользовался ее вниманием. – Вашу операцию закончили мы. Вы не имели права вести дела за нашей спиной…

– Сорок пропавших девушек – это ваших рук дело? – будто и не слушала она.

– Наши законы защищают женщин, которые соглашаются на жизнь с мужчинами моей расы. Их исчезновение – наша общая проблема.

– Тебе приказали меня убить, – процедила она. – Ты уж определись, на чьей стороне работаешь!

– Сейчас я нарушаю приказ, – ответил ей таким же тоном. – Работал бы против тебя – тебя бы не было…

– Меня бы и не было, если бы тебе не помешали твои… инстинкты!

Не стал ее разубеждать. Не говорить же ей, что держал дуло пистолета у ее виска вчера?

– Хорошее оправдание, – цедила она. – Инстинкты у него…

Ударилась в беспомощную злость, а мои губы дрогнули в усмешке. Еле успел их сжать, когда она бросила на меня взгляд.

– Это не оправдание. Это констатация факта.

– Я не хочу, – мотнула она головой. – Не хочу всего этого…

– Зои, успокойся, – процедил, еле сдерживая рвущие десна клыки. Вроде бы послушалась. Глубоко вздохнула и прикрыла глаза. – Пей кофе.

Мне не нравилось, с каким интересом хотелось за ней наблюдать. Взгляд фиксировал каждый вздох, каждый взмах ее ресниц, и все это обостряло жажду.

– Что у тебя тут за запах такой? – подняла она глаза от чашки. – Даже кофе не перебивает… – Видя мой вопросительный взгляд, пояснила: – Цветами пахнет… сильно…

И она наконец сделала глоток, а я зажмурился, роняя голову на руки. Не помогла бы инъекция. Никто и ничто уже не поможет. Определенно – родовое проклятье. Напороться не просто на подходящую женщину, а на самую редкую вариацию совместимости!

– Что такое? – ее голос снова дрожал.

– Нет тут никакого запаха цветов, – разлепил веки и снова навел на нее резкость. Судя по реакции, она и изменения в глазах моих видит. – Это все – особенность нашей связи…

– Хватит, – мотнула она головой, вскакивая. А я уже понимал – очередного всплеска эмоций не избежать нам обоим. – Прекрати мне втирать эту чушь! Отпусти меня, я уйду тихо и осторожно, меня никто не найдет, обещаю. – Зои обхватила себя руками, с надеждой глядя на меня. – Если ты облажался – так и скажи, пожалуйста, не своди с ума этим всем…

Мир будто замер на секунду, а потом разлетелся вдребезги на колючие осколки, и каждый вспорол душу, выпуская мою сущность наружу.

– Да, – выдохнул тихо. Стоило ей пытаться объяснить? Уже не был уверен. Ушат правды подействовал не так, как ожидал. Я поставил ее перед лицом безысходности. Осталось только сказать, то хочу ее до кровавых пятен перед глазами. И буду. – Я облажался. Мне приказали убрать всех. А я не смог.

Она часто-часто заморгала, хмурясь, а меня вдруг отпустило, как по щелчку. Я принял ее. В этот день, когда лучше всего было бы пустить нам обоим пулю в лоб, я дал шанс на жизнь. И это было странно и непривычно для того, кто отказался от жизни давно, вечность назад.

– Рассказывай все, – приказал ей, чтобы отвлечься.

Или растянуть удовольствие – черт его знает. Кто сказал, что я буду хорошим с ней? Ей это не нужно – она «выживалка» до мозга костей. Почему – тоже узнаю. Выкручу из нее все, заставлю быть моей каждой клеткой. Я так хочу.

– Что все?

Почувствовала перемену во мне. Я перестал угождать ей и искать трещину в ее крепости, в которую могу безболезненно для нее втиснуться. Я готовился вышибить ворота.

– Зои, я получил задание убить конкретных людей, включая тебя. Что за данные ты искала?

Она облизала губы:

– Я так понимаю, дальше пистолетом пригрозишь?

Я оскалился. Это мы уже проходили.

– Правильно понимаешь, – кивнул спокойно.

Больше не буду ее уговаривать поесть, поговорить. Интеграция этой женщины в мое существо завершилась, теперь я ясно и четко видел, что и как надо делать.