Текст книги "Последнее желание повелителя"

Я и она…

Насоизмиримо.

Повелитель стоит больше, чем жизнь бедной девчонки. Повелитель не может нарушать законы старше, чем он сам. Законы, которые создавались задолго до появления людей…

Но ничто уже не могло образумить меня.

Я совершал самую идиотскую ошибку, когда либо сделанную Повелителем. Но исправлял что-то очень важное, без чего не могу себя считать таковым.

Дженна вздрогнула, когда я уложил ее на себя животом. Ладонь легла ей на затылок, и я медленно повел ее вниз, прикрыв глаза и провалившись в темноту…

Стереть проклятья – непростая задача. Мало кому по силе. Но Повелителю обязаны подчиняться все, даже мертвые. Они цеплялись за меня, несогласные с решением, когда я касался шрамов, но тут же выпускали с удивленным вздохом. А я требовал отпустить, забрать проклятье и уйти с миром, оставляя мне ответственность… Скольких она убила? Передо мной скользили тени одна за другой, рука онемела от холода, а спину полосовало наказанием за ее дерзость, которую я взял на себя. Сквозь стиснутые зубы рвался крик – заслужил. Я хотел этой боли! За все, что натворил тогда…

Но вскоре письмена на ее спине исчезли. Тени ушли, а мы остались – мокрые, перепачканные кровью и потом, одуревшие от боли и ужаса…

Я долго смотрел в потолок, пытаясь прийти в себя. И только стук сердца девчонки напоминал, что я еще в мире живых, хоть грань и колышется совсем рядом. Но постепенно мир живых все больше крепнул очертаниями, звал запахами и звуками жизни. Я пошевелился, пытаясь сглотнуть пересохшим горлом, и осторожно уложил Дженну на простынь. Только, когда переворачивал на спину, заметил один единственный оставшийся знак между лопаток. Пальцы задрожали, когда потянулся к нему… и я одернул руку.

Все потом. Я буду рядом, и проклятье ее не тронет. А позже разберусь с последним…

– Повелитель… – тихо позвал Сафид от входа, стоя ко мне спиной. – Как вы?

– Принеси миску с горячей водой и чистое постельное белье. А еще – какую-нибудь рубашку для мисс Уолф. И врача позови. Человеческого, Сафид.

Помощник коротко кивнул и вышел, а я уже повернулся было к шкафу, но взгляд прикипел к девчонке. К ее коже вернулся здоровый цвет, и в приглушенном свете она казалась карамельной. Грудь ее я уже видел, но когда ее обладательница оказалась на моей кровати, то показалась еще соблазнительней. Дженна дышала ровно, ресницы дрожали, значит она уже не в обмороке, а просто в глубоком сне, измотанная ночью и утром. Было что-то особенное в этой совершенной убийце в моей постели. Теперь она зависит от меня. Практически принадлежит…

И это злило. Я почти не сомневался, что она мне подстроена. А это значило, что со мной кто-то играет новую партию. И я не знаю ставок и правил. Нарушил я правила или сделал предсказанный кем-то ход?

Дженна застонала, выводя меня из яростного бессилия. Ладно, разберемся по ходу. Я взялся за приготовленную воду, смочил чистую салфетку и принялся обтирать свою бедовую кошку, стирая следы крови и пота с ее тела. Сафид расстарался с маслами, и вскоре Дженна пахла так, будто давно принадлежала моему миру. А она и принадлежала. Просто я сделал ее сиротой, отправив скитаться…

Смачивая салфетку раз за разом, я спускался все ниже, запрещая себе касаться девушки, но у меня не получалось. Все равно пальцы натыкались на ее упругое тело, и я дышал все чаще, чувствуя, как по венам уже ползет душное желание… Я присваивал эту кошку. Как когда-то другую. И совсем, как тогда, принялся обтирать ее ноги, осторожно массируя и вслушиваясь в отклик. Дженна дышала все тяжелее, тихо постанывая, но плохо ей не было. А я вдруг почувствовал, как устал… Эти десять лет одиночества показались мне еще одной сотней. Холода, пустоты и бессмысленности. А эти простые прикосновения неожиданно помогли обнаружить самого себя здесь и сейчас. И мне понравился этот момент. Я вдруг почувствовал, как разгорается новый день, услышал пение птиц за окном и дыхание девушки в моей постели… Разве можно ее выпустить после всего, что между нами произошло?

Не думаю…

Я усмехнулся и подхватил ее на руки.

Глава 3

Сон рвался непривычно легкими лоскутами, колыхавшимися на ветру… И было так спокойно, тепло, уютно… Как когда-то давно. Я вздохнула глубже и довольно улыбнулась… Но, стоило открыть глаза, подскочила на кровати в совершенно незнакомой комнате. Единственное окно показывало небо, подернутое розовой дымкой заката. Бегло осмотревшись и оглядев себя, я обнаружила, что сижу голая на беспрецедентно дорогом шелке. Это я точно знала, потому что мои родители занимались его продажей. Мой голый зад никогда не касался такого прежде, а вот пальцы помнили ощущение, когда удавалось мельком запустить руку в содержимое позолоченных коробок, изредка появлявшихся на складе отца.

Позволить себе такой шелк мог не всякий шейх. А вот тот, в чьи руки я сегодня упала в обморок, вполне. При воспоминании о дикой боли, меня замутило.

– Проснулась? – послышалось тихое от двери, и я медленно повернула голову на голос.

Аршад стоял в проеме, оперевшись плечом о стену и сложив руки в карманы. Выглядел уставшим – взгляд стал почти черным, а морщина меж бровей показалась глубже обычного. Одет он был в то же, что и утром, только вот рубашка расстегнутая на несколько пуговиц. И это не сулило ничего хорошего. Это был знак того, что чувствует себя расслабленно в моем присутствии. Повелитель больше не играл роль моего заказчика. И моя, очевидно, тоже уже подверглась корректировке без моего ведома. Я сжалась в одеяле и опустила голову, глядя на него исподлобья. Делать вид, что ничего не понимаю, и извиняться было лишним. Оставалось только разобраться, что произошло.

– Что случилось? – подала я хриплый голос.

Он отвел взгляд, медленно вздыхая, оттолкнулся от стенки и направился к кровати:

– Когда выполняешь заказ на такого, как я, тебе вешают на шею часовой механизм с бомбой. Он срабатывает, когда наступает час расплаты. – Аршад подошел к краю и прошелся по мне взглядом, в котором разгорался непонятный мне огонь. – Но мой народ тебе должен. Я вернул долг. Тебе повезло, что ты оказалась здесь… со мной.

Он взглянул требовательно мне в глаза, но тут же сдвинул брови, изумленно качая головой:

– Не веришь.

– Мне бы сказали, – успело слететь с губ прежде, чем он дернул зло покрывало на себя и оказался рядом, хватая под руку. В один рывок он поставил меня на ноги и дернул он меня к стене с узкой зеркальной полоской:

– Иди сюда.

Я глупо пыталась прикрыть грудь свободной рукой и вообще закрыться вместо того, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Но не могла. Что-то внутри прижимало уши и скулило от страха, оказавшись в эпицентре гнева Повелителя. А он развернул меня спиной к зеркалу, прижимая к себе одной рукой, и провел вдоль позвоночника другой:

– Смотри.

Повиновавшись, я замерла, вглядываясь в золотистый узор, проступивший под его ладонью между лопаток.

– Я не смог убрать только это, – жестко сообщил он. – И нет, тебе бы не сказали. Что вам врут? Что наемники уходят на пенсию в тридцать и уезжают доживать счастливые дни в Швейцарию?

Он выпустил, оставив меня голой перед зеркалом, но я не дернулась, растерянно хлопая глазами. Происходящее кружило голову и вынуждало паниковать все сильней. Да, мне действительно обещали, что, сумев выкупить себя, я смогу быть свободна… Но я не знала ни одного свободного, полагая, что все они предпочитали скрываться, чтобы никто более не побеспокоил.

Получается, мне и правда врали?..

На плечи вдруг опустилась просторная рубашка, остужая тканью горящую кожу, и я съежилась под ней.

– Я не понимаю, зачем вы это делаете, – проследила за ним взглядом, когда он обошел меня.

– Я строю это здание не просто так, – отвернулся он и оглядел комнату. – И я не могу делать вид, что его назначение для меня ничего не значит. Отдать тебя под суд – лишить нас шанса на мир…

– Вы нарушаете закон. Повелитель вас не простит…

– Я договорюсь с ним. – В уголке его губ ожила непонятная еле заметная усмешка, а у меня волоски встали дыбом и холодная капля пота скатилась вдоль позвоночника. Что ему нужно? Это ведь ловушка. Не может быть иначе.

Я отчаянно глянула в его глаза:

– Я бы никому не пожелала своей жизни, – выдавила сипло. – Мне не оставили выбора…

Вызывать жалость? У джинна? Я в своем уме? Но мне ничего не оставалось, потому что сейчас все мысли были о Малявочке где-то далеко отсюда.

– Я знаю, успокойся, – неожиданно мягко попросил он. – Мои слова и обещания в силе – тебе ничего не грозит. Но последний знак нужно убрать. Иначе он тебя убьет.

А вот и поводок.

Я заморгала, глядя в его глаза:

– Безумие какое-то. Вы… вы сводите меня с ума! – позволила себе эмоции. Откуда-то почувствовала – можно. – Ни один из вас не оставил бы меня в живых, если бы узнал, кто я. И, пусть я пришла не за вами, это ничего не меняет. Вы меня раскусили, но вместо этого сострадаете? Думаете правда заработать прощение?

– Не думаю, – покачал он отрицательно головой и неожиданно хищно усмехнулся. – А тебе вредно волноваться. У меня к тебе новое поручение на сегодня – отдыхать, есть и спать. Иначе мое сострадание окажется бесполезным. – Я так и застыла с открытым ртом, а он будто залюбовался, склонив голову слегка набок. Взгляд при этом заискрился в глубине. – Ужин у тебя в номере, – добавил он тише, не спуская с меня взгляда, и вдруг склонился к лицу так близко, будто проверял на крепость мои нервы. – Увижу, что снова работаешь или тренируешь выносливость в ванной, отдыхать будешь на этой кровати под моим личным присмотром.

Я только задержала дыхание, чтобы не вдыхать его запах недопустимо глубоко. Но все равно рот наполнился слюной, и я тяжело сглотнула в тишине. Лицо загорелось от жара, а я будто снова осталась голой несмотря на рубашку.

– Сафид тебя проводит, – кивнул Повелитель мне за спину. – А чуть позже тебя осмотрит врач. Следуй его предписаниям, пожалуйста.

На это я уже никак не смогла отреагировать. Молча развернулась и, найдя взглядом Сафида в гостиной, едва ли не выпорхнула к нему бегом. Я в тюрьме, ловушке. Это все, о чем я думала, следуя за помощником Аршада обратно в свой номер. Он меня сводит с ума! Хочет, чтобы я ошиблась? Дернулась? Выпрыгнула сама в окно? Что ему от меня нужно?!

– Мисс Уолф, на вашем мобильном на свободной клавише ноль теперь быстрый звонок господину Аль-Арему, – добил меня Сафид, открыв двери моего номера. – Он просил передать, чтобы вы незамедлительно его вызывали, если снова будете нуждаться в его помощи.

– Хорошо, – кивнула ошалело и, дождавшись его учтивого кивка, закрыла двери.

От кого только? Он же сказал, увидит, если я не последую его приказу! Да и не самое это страшное сейчас. Проклятья… На мне все это время были проклятья! Если верить Повелителю Дьявола. А я верю?

Верю. Не знаю, почему. Джинны как люди. Почти. Людей читать проще, джиннов – сложнее, и обмануться легче. Но у меня и правда был дар, потому что, когда я брала заказ на одного из них, меня было уже не остановить. Я видела свою жертву насквозь. Мне открывались потаенные желания, страхи и слабости. Аршад не был моей жертвой, но меня не оставляло чувство, что то, что меня больше всего сбивает в нем с толка – его открытость и незащищенность. Никакой охраны, никакой лжи, потому что он выше всего этого и не видит смысла прятаться за миражами.

Кто он, что не боится самого Повелителя?

На явление Сафида с ужином я даже не встала. Проследила его вежливое шествие с тележкой к окну, выслушала пожелание скорого выздоровления и встрепенулась лишь на появление незнакомого мужчины во всем белом.

– Разрешите нашему врачу вас осмотреть, – посторонился Сафид, представил мне незнакомца и удалился.

Я стойко вытерпела вопросы и прикосновения, разрешила взять кровь и приняла список рекомендованных препаратов. Врач оказался человеком, но о моей природе был хорошо осведомлен.

– Учащенный пульс для вас норма, но нужно исключить анемию, – заключил он. – Я продублирую господину Аль-Арему мои рекомендации. Если меня насторожат результаты анализов, нужно будет дополнительно вас обследовать. У вас есть вопросы?

Я только мотнула отрицательно головой, и врач удалился.

Но появился Аршад. Сначала не обратила внимания – думала, что это снова возник Сафид в дверях. Но Повелителя я научилась чувствовать внутренним чутьем – он как приближающаяся гроза электризовал пространство вокруг. Удивительно, что вошел через двери, а не возник из воздуха. Я вжалась в спинку кровати, задерживая дыхание.

– Вижу, не собираешься следовать моим приказам, – заметил он, прикрывая за собой двери.

– Так любишь приказывать? – хрипло поинтересовалась, не спуская с него взгляда. Субординация полетела к чертям окончательно. На этом можно было уже не пытаться быть с ним по-деловому учтивой.

– Очень, – усмехнулся он, приближаясь к кровати, но тут же стал серьезным. – Дженна, мое слово надежней любого договора. Ты же должна знать наши обычаи. У таких, как я, слова ценятся превыше всего.

– Такие как ты всегда были угрозой таким как я. Я бессильна здесь. Меня защищали деловые отношения, но теперь их нет. Я стала твоей пленницей…

– Ты не выживешь без меня, – сурово возразил он. – Я уже говорил. Но если хочешь – можешь быть свободна. – И он повел рукой в сторону двери.

Все животное во мне дернулось в указанном направлении, но я чудом удержалась на месте. Он подождал еще несколько секунд и опустил руку, глядя на меня все также серьезно:

– Это не минутное предложение. Я отпущу в любой момент, когда бы ни попросила.

Мои легкие медленно наполнились воздухом, и я расправила плечи.

– Что тебе с того? Зачем я тебе? – сделала отчаянную попытку добиться правды, а сама пристально следила за каждым его вздохом.

– Чувство вины, – спокойно ответил он. Слишком спокойно. Слишком правдиво.

– Когда ты снимешь последний знак? – завороженно потребовала я.

– Когда пойму, как снять, и почему он мне не поддался.

– А должен был?

– Может, и не должен. Я пока не знаю.

– Он может меня убить, – опустила я плечи и поморщилась.

– Я не собираюсь позволить.

– Ты ничего от меня не узнаешь о клане, – мотнула я головой. – Если думаешь…

– Мне не интересно ничего об этом знать – клан убийц вне моей юрисдикции. Ими занимаются веды в России, – опровергал он мои слова. – Дженна, тебе ничего не грозит. А восстановиться тебе нужно. Поэтому, поверь моему слову и успокойся.

Наши взгляды встретились. И к его невозможно было придраться – открытый и даже сочувствующий.

– А еще у доктора есть подозрения по твоему здоровью, – осторожно продолжил он. – Ты потеряла много крови.

– Видимо, ты пролил ее тоже немало, – огрызнулась я, – раз чужое чувство вины воспринимаешь как свое собственное…

А вот теперь в его глазах заблестели злые искорки. Черты лица стали жестче, желваки прорисовались четким рельефом, но он не отвел взгляда – смотрел на меня, и, показалось, что и правда будто наказывает себя за что-то… Будто он и есть тот самый верховный Повелитель, который отдал приказ. Я усмехнулась своим мыслям. Этому точно не свойственно чувство вины. Хладнокровно обречь стольких невинных оборотней на гибель без воды! Я вдруг почувствовала себя жалкой.

– Знаешь, если бы мне пришел заказ на вашего главного, я бы приняла его, – зло прошептала я. – Хочу посмотреть ему в глаза, пусть и последний раз в жизни. Ты понятия не имеешь о том, что пришлось вынести моим родным в те дни! Вы все права не имеете даже надеятся, что вас простит мой народ. Верховные может быть – им важней политика. А мы – те, кто жил с вами рядом, – никогда.

– Я знаю, – напряженно отозвался он. Потом отвел взгляд и вышел из номера, тихо закрыв двери, а я заморгала на пустоту, будто еще хранившую тьму в том месте, где стоял Аршад.

Вот и что я творю? Зачем я ему это все наговорила? А вдруг он вообще не при чем и, мало ли, был против? Могли же быть несогласные с Повелителем в тот момент? Да и кто давал мне право попрекать его вообще? Он меня спас и продолжал спасать…

– Ладно-ладно, я расслаблюсь, отдохну, сделаю все, что приказал, только не смотри на меня через другой мир, – прошептала я и добавила еще тише: – Пожалуйста…

* * *

– Не буду, – отозвался я из-за грани, не в силах оторвать от нее взгляда. Она меня не слышала. А мне казалось, что если отвернусь – меня сметет и развеет в прах от осознания… Я впервые прикоснулся к последствию своей слепой ярости. Мне казалось, что я настолько велик, что мне просто не может быть дела до того, что происходит где-то там. Я чувствовал боль, но эта боль – ничто по сравнению с тем, во что меня окунула сейчас эта девочка… Маленькая опасная кошка, которая пришла рассказать мне обо всем, что моя ярость значила для нее. Отголосок далекой грозы для меня, которая не задела ни единой каплей, разорвала ее мир и разметала остатки.

Когда она поднялась и направилась в ванную, я все же заставил себя выйти из-за грани и оставить Дженну одну со своим маяком – если ей станет снова больно, я узнаю.

Я вышел на этаже того самого белого зала, что так поразил ее воображение. Мои шаги глухо бились о пол и отражались в стенах, а я просто шел по периметру, осматриваясь и вслушиваясь в ужас, который всколыхнула во мне ее боль. Белое… пустое… да, пожалуй с пустотой я угадал – это все, чт я им оставил. Но тут у меня зазвонил мобильный, и я удивленно уставился на экран…

Мира почти никогда мне не звонила. Это я изредка позволял себе напомнить ей о себе коротким звонком. И каждый раз жадно вслушивался в ее голос, ловил каждую эмоцию, запоминал и жил с этим воспоминанием еще какое-то время. Когда наш сын приезжал от нее ко мне, я еще некоторое время слышал ее запах от него, его вещей. Одержимо представлял, как она касалась его одежды, записки, на которой оставляла своей рукой какие-то мелкие заметки для меня.

Она не хотела напоминать себе обо мне ровно настолько, насколько этого хотел я.

Женщина, мир которой я едва не разрушил…

Я смотрел на входящий, запоздало соображая, что она и правда просто так мне бы не позвонила.

– Что случилось? – потребовал я без приветствия.

– Аршад, привет, – выдохнула она с волнением, и внутри всколыхнулась волна давно забытого голода. – Ничего не случилось.

– Но ты звонишь, – хрипло выдавил я, не видя перед собой ничего, хоть и продолжал идти. Если бы пол кончился под ногами – я бы сорвался в пропасть и не пожалел об этом.

– Да, звоню. Мне надо с тобой поговорить об Амале.

– Что с ним? – Еле сдерживал волнение, будто Мира могла мне сказать что-то, что склеило бы мой собственный мир. Но это невозможно.

– Слушай, они стали драться с братом. Азул разговаривает с ними каждый день, но мне все больше кажется, что Амал перестал его слушать. Ему нужен ты…

– Я всегда говорил ему о том, что важно быть семьей…

– Я знаю, – с дрожью в голосе перебила она меня. Тоже нервничала. – Но сейчас разговоры перестали помогать.

– А почему, ты думаешь, они стали драться?

– Он чувствует себя чужим все больше.

А я понял, что не в этом дело. Амал по какой-то причине вдруг почувствовал себя слабее. Как я когда-то.

– Мира, я поговорю с ним, – пообещал я. – Думаю, дело в другом, но все поправимо. Может, он видел, как Азул обращается, а следом и брат?

Когда-то подобное зрелище поразило меня самого настолько, что я не мог разговаривать несколько дней. Когда твой брат обращается в дракона, а тебе не дано, начинается самое большое испытание в жизни – найти свою собственную ценность. Я искал триста лет…

– Да, кстати, мы пережили первый оборот совсем недавно, – подтвердила она мои догадки.

– Он просто не чувствует себя драконом, – слабо улыбнулся я.

– Как думаешь, поправимо? – с тревогой спросила она. И столько неожиданно доверия послышалось в ее голосе, что меня будто обдуло свежим ветром после раскаленного зноя.

– Они не повторят наших ошибок, не волнуйся. Я сделаю все для этого…

– Хорошо. – Слышал, она улыбнулась. – Тогда до связи.

– Пока.

Я не знаю, сколько слушал гудки в трубке. Абу-Даби далеко внизу уже загорелся огнями, а я все смотрел и чувствовал бурю внутри себя, которую поднял звонок Майрин…

Как же я ее упустил?

Считал, что мне можно все. Что властен над ней и что никуда она от меня не денется… Я считал себя властителем мира. И ее властелином. С губ слетела горькая усмешка… Как же я был неправ. Как чудовищно ошибался… Чуть не загубил Миру, нерожденного сына, но при этом допустил гибель сородичей Дженны. Никогда меня еще так не придавливало к земле. Захотелось самому отдать душу Нергалу на съедение, но это будет слишком легкая кара.

Мобильный ожил в ладони, и я машинально поднес его к уху.

– Ты будто и не жил триста лет, – неодобрительно заметил Азул. – Дышишь?

– Все еще, – просипел я, силясь не осесть на колени. – Ты что-то хотел добавить?

– Хочешь посидеть – посиди, но потом вставай. У тебя сын. Я не справлюсь один с миром, Аршад…

– Азул, – усмехнулся я, – я попрошу Дженну обрезать твои системы наблюдения в здании… Думаю, она найдет.

– О, ты уже строишь планы…

– Ты понятия не имеешь, что я сейчас испытываю! – потерял я терпение.

– Могу себе представить, поверь. Мы обречены на неудачи и потери, Аршад, на ответственность за жизни других и на расплату за поражения. И ты это знаешь. Ты будешь платить. Уже платишь…

Странно было его слушать. Я ведь все это знал, но спокойно действовал в рамках данной мне власти. Только не испытывал таких эмоций раньше. Майрин научила меня чувствовать. И теперь я захлебывался в чувстве вины, любви к ней и тоске.

Но Азул был прав – надо продолжать жить. Я нужен Амалу, нужен своему миру… а еще я нужен Дженне. Без меня она умрет. И тут начиналась тайна последнего знака.

Что бы Дженна ни думала – я не мог убрать его на самом деле. Тот, кто его оставил, был, скорее всего, из приближенной к моему двору касты, и требовал возмездия на совсем другом уровне.

– Сафир, – тихо позвал я, и помощник отозвался сразу:

– Да, Повелитель.

– Мне нужно найти джинна с особенными знаками. Мертвого…

В воздухе приглушенно сверкнуло, вспыхнуло, и между нами медленно загорелся последний знак – копия того, что носила моя гостья.

– Я понял, повелитель, – кивнул Сафир. – Еще будут распоряжения?

Я отрицательно качнул головой, и он растворился с поклоном в темноте. А я чувствовал, как затягивает меня в тайны этой убийцы. А, скорее, пленницы.

Я предлагал отпустить, но лишь потому что знал – она не уйдет.

* * *

Ночь прошла спокойно. Делать нечего – только отдаться событиям и посмотреть, что дальше. Не все так плохо, как могло быть. И уже за это можно было благодарить новый день. Я открыла глаза и села на кровати. Вот что мне делать? Работать? Не работать? Нужны ему на самом деле эти системы наблюдения или нет?

Я вздохнула и решила все-таки работать. Мобильный был завален звонками из офиса. Сам босс наяривал вчера десять раз. Вот и что им всем говорить?

«Вчера занимались весь день согласованием проекта с заказчиком. Отпишусь позже», – бросила я в рабочий чат и закрыла мессенджер, но Хоуп тут же принялся звонить. Пришлось взять трубку.

– Да, мистер Хоуп, – устало отозвалась я.

– Дженна, что там у вас происходит?! – возопил он из динамика.

– Мы до утра сидели над проектом. Я очень устала. Сейчас иду… продолжать бороться за бюджет.

– Да что ж такое! – воскликнул он. – Мы же влезли в рамки!

Я хотела было напомнить, что это я впихнула проект в рамки, Хоуп же привык вбрасывать цену выше процентов на двадцать. На чем и погорели наши конкуренты. Но Хоуп продолжал изливать эмоции:

– А как у вас с общением? Господин Аль-Арем также учтив с тобой, как и при первой встрече?

– С чего вы взяли, что он учтив?

– Ну, он нарушил все принятые правила приличия их страны тогда при первом знакомстве…

Тут я бы тоже могла возразить, что правила страны к господину Аль-Арему не имеют никакого отношения. У джиннов свои обычаи. И в них не запрещалось заговаривать с женщиной первым. Даже наоборот.

– У него довольно европейский продвинутый взгляд на общение, – выдавила я.

– Ну, то есть, пока ты без новостей.

– Пока да. Он очень придирчив, но я из кожи вон лезу, чтобы все срослось…

– Дженна, слушай, – зашептал вдруг босс в трубку, – ты же одинокая девушка, а он очень богат… Ну не просто так он оказал тебе знак внимания…

– Мистер Хоуп, – повысила я голос. – Считаю такой поворот недопустимым в моей карьере! Как вы вообще могли подумать?..

– Ладно-ладно! – не на шутку перепугался Хоуп. – Я просто предположил…

– Хорошего вам дня, – прорычала я и бросила трубку. – Вот старый козел!

Приняв душ, я замерла над своим скромным деловым гардеробом. Взгляд зацепился за рубашку на крайней вешалке, которую Аршад отдал мне вчера. Я не придала значения, а сегодня достала ее и разложила на кровати. Тот же шелк и потрясающий переливающийся рисунок. Вода на ткани будто текла, а лепестки лотосов на пруду словно шевелились от течения. Искусная работа. Сердце слегка сжалось в груди. Надо будет вернуть рубашку владельцу.

Я оделась менее строго, чем вчера, а рубашку сложила в пакет для стирки. И, будто чувствуя, что я уже собралась, в двери постучал помощник Аршада.

– Мисс Уолф, доброе утро, – степенно поприветствовал он. – Прошу проследовать за мной. Вас ждет господин Аль-Арем на завтрак.

– Плохой знак, – усмехнулась я ему в спину, но он величественно промолчал.

На этот раз место встречи было другим – самый верх здания. Я оказалась под небом. Ласковый ветер напомнил о свободе песков, гривы которых он взъерошил с утра. Даже показалось, что я чувствую их горячий аромат. Хотелось жить. Даже непривычно.

Аршад уже ждал за одиноким белоснежным столиком рядом с бассейном у самого края. Вид только у него был безрадостный. Настроение у Повелителя Дьявола отчего-то казалось испорченным.

– Доброго утра, – вежливо приветствовала я.

– Садись, – не оценил он.

– Что-то случилось? – позволила себе вопрос, но тут же напоролась на его пронзительный злой взгляд.

– Когда тебя стало интересовать, что у меня случилось? – сузил он глаза и сжал зубы.

Я уставилась на него в упор, легко выдерживая его внимание. Только взгляд его был бессильным в глубине. Что-то у него произошло, с чем он ни черта не может поделать. И теперь ищет, на ком бы сорваться. Вернее, я каким-то образом касаюсь грани произошедшего. Может, не договорился с Повелителем?

– Могу помочь, – серьезно предложила. – На чем предпочитаешь? На мечах? Ножах? Рукопашную?

– Что? – опешил он, но губы уже дернулись в растерянной усмешке.

– Хорошее лекарство от бессильной злости – выпустить ее в спарринге.

– С тобой? – все еще не веря, уточнил он. Но злость уже погасла, уступая место интересу. Он не думал обо мне этим утром. А теперь будто впервые увидел.

– Почему нет? – сложила руки на столе. – Сомневаешься в моей квалификации?

– Ты всего лишь с пятнадцати лет занимаешься профессиональными убийствами.

– С чего ты взял, что до пятнадцати лет я ничем не занималась? – невинно хлопнула глазами.

Заинтриговала.

– Хочу на это посмотреть, – подался он вперед и поднялся рывком. Только никаким лифтом мы не воспользовались. Все вокруг подернулось миражом, пошло рябью и в итоге вспыхнуло, меняя солнце на звезды. И вот уже прохлада бьет в лицо. Нет ни стола, ни бассейна – просто площадка посреди пустыни.

– Так и что тебе ближе? – возник Аршад позади. – Ножи? Катана?

– Все равно, – обернулась я. И, несмотря на то, что оружие сейчас было в его руках, почувствовала себя тут самой защищенной. Дьявол его знает, почему.

Звук вылетающих из ножен мечей наполнил грудь трепетом. Соскучилась. Аршад протянул мне меч, холодно глядя в глаза, и отошел на пару шагов, будто любуясь. Но мне было не до него. Я засмотрелась на клинок, проверила, как лежит в руке…

– А как ты обычно убиваешь? – спросил он вдруг.

– Не этим, – спокойно ответила я.

– Ритуальные артефакты?

Могло показаться, что он и правда оставил меня для допроса. Но он не был дураком – грош цена моим таким словам, пока я не с зажатыми ногами в шипастых кандалах. Ну, может, все впереди?

– Нет, – отрицательно мотнула головой и наставила на него меч.

Он соблазнительно усмехнулся и вытащил свое оружие из ножен. Как же красиво отражались звезды в клинке! А, стоило им взмахнуть, заметались по лезвию, добавляя мрачного блеска его поверхности.

Аршад подступился ко мне первым – и правда нуждался в сбросе раздражения. Я не подкачала. Хоть удар у него оказался сильным и поставленным – мне не впервой сталкиваться с противником сильнее. Я никогда не ставила на силу. И противнику вскоре пришлось замереть с лезвием у горла. Ох, сколько всего сгустилось в его взгляде. Мы разошлись на несколько ударов, но снова скрестили звонкие клинки. Как красиво они пели в этом пространстве. Я бы даже сказала – кричали. За нас. И обо всем. О несправедливости, обиде, жалости и злости. Аршад нападал все яростней, будто пробовал меня на крепость, я все больше парировала, позволяя ему выплеснуть все, что накопилось.

– Ты поддаешься, – усмехнулся он, отступая.

– Вовсе нет, – выдохнула тяжело я. Но не успела и глазом моргнуть, мы снова стояли на крыше. Ладони наполнились пустотой, но мышцы отозвались тяжестью, а сердце заколотилось в груди от слабости.

– Женщина, Нергал тебя подери… – выругался тихо Аршад, а я вдруг упала в подушки на широком диване. – Тебе нельзя так махать мечами после вчерашнего!

– Тебе полегчало? – приподнялась я на локтях, довольно улыбаясь.

– Лежи, – приказал он, рывком подкатывая рукава рубашки. – Сейчас будешь завтракать.

– То есть, проект тебе больше не показывать? – вздернула я бровь.

– Ну, только, если хочешь все же отдохнуть у меня в комнате в наручниках, – напомнил он о своей вчерашней угрозе.

– А когда подпишешь контракт? – совсем обнаглела я.

– Тебе больше не нужен этот контракт, – посмотрел он на меня сверху.

– А тебе? – нахмурилась я.

– Я поищу других…

– Что?! – возмутилась я, вскакивая. – Ты не представляешь, сколько я потратила на этот проект, Аршад! Никто, слышишь, никто не сделает его тебе лучше!

Я терялась с ним, то вспоминая о субординации, то посылая ее туда, откуда вылез и этот мужчина собственной персоной – в ад. И он позволял. Смотрел на меня с усмешкой в своих темных глазах:

– Ладно, – кивнул, наконец. – Но не сегодня.

Стоило ему щелкнуть пальцами, из-за моей спины выплыла пара официантов и принялась накрывать столик к завтраку.

– Ты кроме воды что-то пьешь?

– Много воды, – пожала я плечами. – Иногда кофе.

Передо мной тут же встал графин с кристально-прозрачным содержимым и чашка капучино с корицей.

– Не представляю, что ты бы любила эксперссо, – уселся он в кресло рядом. Ему явно полегчало – взгляд просветлел и все чаще возвращался ко мне, а мне это отчего-то очень льстило.