Текст книги "Любовь Полищук"

Замужество – дело серьезное

Свадьба удалась на славу. Красавица Люба рассекала по Москве в красивом белоснежном платье. И пускай не было у нее шикарных украшений, это было неважно. Лучше любых других украшений ее красила счастливая улыбка. Рядом шел Валера. Весь его вид говорил о том, что он давно ждал этого дня. Вокруг молодой пары то и дело сновали в разные стороны веселые ребята – друзья и сокурсники из мастерских. Вся это шумящая и резвящаяся толпа со стороны могла бы напомнить цыганский табор, если бы не сдержанные наряды и славянские лица.

Толпа передвигалась вдоль Ленинского проспекта, то и дело останавливаясь, чтобы выпить за молодых и разбить на счастье очередную пару бокалов. К вечеру Люба совсем захмелела от счастья, а Валера – от выпитого шампанского. Только одно ее не радовало – рядом не было мамы.

– Мама, я замуж выхожу! Слышишь? Замуж! – кричала ей в трубку Люба всего несколько дней назад.

– Ой, радость-то какая! Отец, Любка замуж выходит! – кричала во всю глотку Оля. – А че странного-то? Я ж тебе говорила, что выйдешь! А ты не верила! Говорила: «Я гадкая, куда мне там замуж!». Помнишь? Вот! А мать слушать надо было, мать плохого не скажет!

– Дык я слушала, мам! – отвечала Люба.

– Слушала она. Ну, расскажи хоть, какой он – муж-то твой? – допытывалась Оля.

– Мама, он замечательный! Я таких мужчин в жизни не встречала! Он очень талантливый, перспективный, а красивый какой – с ума сойти можно! – щебетала Люба.

– Любка, ну ты с ума-то не сходи, головой думай. Замужество – дело серьезное! – насторожилась Оля.

– Да не переживай ты, мам, хороший он мужик, хороший. За плохого не пошла бы, – успокаивала маму Люба.

– Ну, тогда совет вам да любовь, дети! – благословила Любу с Валерой Оля.

И хотя Люба и заручилась благословением матери, на душе ей все равно было тоскливо.

Утром следующего дня для Любы началась совершенно новая жизнь. Жизнь, которая должна была стать счастливой. Вскоре после бракосочетания молодая семья вернулась в свой родной город – Омск. Родители Любы сразу приняли Валеру и одобрили выбор дочери.

В Омске Люба с Валерой стали понемногу налаживать свой быт. Сразу по приезду молодая пара была принята в местную филармонию. На сцене этой филармонии Люба с Валерой разыгрывали разнообразные интермедии и сатирические сценки, танцевали и пели. Здесь они выступали дуэтом с названием «На эстраде омичи». И публика их воспринимала на «ура!». Они чудесно дополняли друг друга, как в жизни, так и на сцене.

Но Люба знала, что эта маленькая сцена – это не ее мечта. Она, Люба, была создана для другого, для большего. И знала, что она не позволит себе похоронить свою мечту. Знала, но молчала. Молчала, потому что видела – Валера счастлив. Ему больше ничего не надо было. У него все было, и он всем был доволен. Все, кроме сына. А малыша он очень хотел. О чем он не раз говорил Любе.

Любу эти разговоры расстраивали. Она понимала – маленький ребенок сейчас ей совсем ни к чему. Ей нужно было развиваться, расти, самоутверждаться, покорять все новые и новые вершины. Валера же уже все покорил. И этого Любе было мало. Она думала, что они – единомышленники. Что они вместе будут покорять Москву, всю страну, целый мир! Но все оказалось совсем по-другому.

Время шло, и разговоры повторялись все чаще и чаще. И чем дальше, тем чаще Валера подкреплял их выпитой чаркой водки, и не одной. Люба понимала, что надо что-то делать. Возможно, причиной пьянства мужа было ее нежелание рожать детей? В любом случае, Люба не могла лишить Валеру счастья стать отцом и спустя три года жизни в браке забеременела.

Валера был вне себя от счастья. Он с нетерпением ждал наступления того долгожданного дня, когда он станет папой. Любу тешило то, какую радость принесла ее мужу эта новость, но огорчало другое – пить он, почему-то, так и не перестал…

Любина мать видела, что со временем глаза дочери все больше и больше грустнеют. Не понимая, что происходит, она часто спрашивала Любу:

– Доченька, что там у вас с Валеркой происходит такое? Не бьет он тебя часом?

– Мама, ну что ты, в самом деле! – отвечала Люба. – Так, выпивает иногда только… Но ты не переживай, все хорошо у нас. А вот Алешенька родится – совсем хорошо все будет.

И хотя иногда – это было вовсе не иногда, а немного – не немного, Люба не хотела расстраивать пожилую женщину и говорить ей правду. К чему это? Легче ей все равно не станет, а мать ночами спать спокойно не будет. Люба знала, что справится сама. Она вообще со всем в жизни справится сама.

– Алешенька? А откуда ты знаешь, кто у тебя родится? А если девонька? – спрашивала, успокоившись, Оля.

– Знаю, мама. Чувствую, – отвечала Люба. И она действительно чувствовала, что у нее родится мальчик. Может быть, потому, что малыш был очень бойким и то и дело колотил ее изнутри. Может, потому что Валера очень хотел сына. А может, это в очередной раз с ней говорила ее интуиция. Так или иначе, Люба ждала сына. И имя ему выбрала, не задумываясь – Алексей. В честь своей самой первой детской любви и своего самого первого взрослого поцелуя.

Маленький Алеша появился на свет в 1972 году. Радость снова пришла в молодую семью. Но ненадолго. Валера продолжал пить и по-прежнему не хотел стремиться к лучшему. Жизнь складывалась очень сложно. Но в один прекрасный день, казалось, сама судьба решила вмешаться в нелегкую жизнь молодого семейства и подарить ему шанс обрести лучшую жизнь.

Руководитель Омской филармонии, в которой работали Люба с Валерой, Юрий Юровский, получил назначение в Москву и стал директором Росконцерта. Он пригласил в столицу нескольких актеров, которых считал лучшими. Среди них – Полищук и Макаров. Молодая семья взяла трехлетнего Лешку в охапку и отправилась покорять Москву. Снова. Люба была невероятно рада такой возможности. Валеру же эти перемены не радовали, и в Москве он запил пуще прежнего.

Какое-то время семейная пара снова работала в дуэте. На этот раз в шикарном «Мюзик-холле». Со сменой места работы, они сменили и название своего дуэта. Теперь они назывались торжественно и официально – «Полищук – Макаров». Провинциальные «На эстраде омичи» канули в лету.

Несмотря на то, что актерский дуэт был блистательным, и публика всегда встречала его с восторгом и аплодисментами, вскоре ему суждено было распасться. Валере не нравилось в Москве, работа не ладилась, счастье ускользало из рук, просачиваясь сквозь пальцы. Оставаться в Москве он больше не мог и принял решение возвращаться в Омск. Но здесь его ждал сюрприз. Люба была совсем другого мнения.

Семь лет назад Люба пошла за Валерой на край света. Ради него она вернулась в Омск, поставив крест на городе своей мечты – Москве. И ничего ее тогда не остановило, не прислушалась она тогда к своему голосу внутреннему, к своему ощущению тревожному. Но Москва подарила ей второй шанс, и этот шанс она упустить не могла. Не могла и не хотела.

Валера не хотел бросать семью, он хотел бросить Москву. Но Люба не дала ему такой возможности. Ранним утренним поездом Валера вернулся в Омск. А Люба осталась в Москве. Вместе с маленьким Лешей. Осталась покорять столицу с маленьким ребенком на руках.

Жизнь частенько била Любу по голове. Ей приходилось на своих плечах тащить очень многое. Рассчитывать ей было не на кого – воспитывала сына одна. Приехав в Москву из своего родного Омска, Люба устроилась там в Московский мюзик-холл, где нужно было доказывать всем и вся, что Полищук – хоть и провинциальная артистка, но не хуже столичных. На гастроли (а их было одиннадцать месяцев из двенадцати) приходилось ездить с маленьким Лешей. В гостиничном номере – бесконечные кашки-малашки, тертые овощи, пеленки… А потом нужно было легко и красиво выпорхнуть на сцену. Ну откуда здесь могла взяться беззаботность, когда Люба своему ребенку была и отец, и мать? У нее не было собственной квартиры, и жили они с сыном в общежитии. Там им приходилось спать на одном матрасе на полу. Несколько лет Полищук моталась по гастролям и собирала деньги, чтобы купить небольшую кооперативную квартирку на окраине столицы. Родителям по телефону всегда рассказывала басни, чтоб не волновались:

– Мама, мы с Лешей живем в замечательной большой квартире! В самом центре Москвы! Все у нас замечательно! У меня много концертов и гастролей, денег на все хватает.

Оля понимала, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но очень хотела верить в то, что у дочери все хорошо. И верила.

Прожив в браке около семи лет, Люба и Валера расстались. Маленькому Алеше тогда было всего четыре года. Не выдержала их любовь жизненных испытаний. Счастье так и не наступило. Только теперь Люба поняла, что вышла замуж слишком рано. Только теперь ей стало ясно, что она тогда совсем ничего не понимала в жизни, не знала Валеру, саму себя не знала. Она просто любила. А любила она всегда сильно и страстно. Любила и очень хотела верить в то, что все получится, что все так, как должно быть. В день расставания с Валерой, она сказала ему:

– Ты пойми, Валер, я всегда стремилась в жизни достичь чего-то большего. А ты всегда считал, что ты всего уже добился. Вот почему наши пути и разошлись. Ты не держи на меня зла. И про сына не забывай, ладно?

Валера молча взглянул на нее грустными глазами, развернулся и, так и не проронив ни слова, вышел в дверь. Не мог он простить Любе такого предательства. Не мог он смириться с тем, что между ним и Москвой она выбрала Москву. Москва! Это ведь даже не мужчина! Как ненавидел он в ту минуту эту Москву. И ненавидел потом всю свою жизнь. Валера не мог простить Любе того, что она его разлюбила. Потому что он ее по-прежнему любил. И так и не смог разлюбить. Он писал:

 
Когда звучит в нас сумасшедше
Любовных песен хоровод,
Мы забываемся прошедшим,
А случай нас наотмашь бьет —
РАЗВОД!..
 

После расставания с Любой Валера вновь женился, завел семью, новая жена родила ему девочку. Но Любу он любил всегда, и эта любовь всю жизнь причиняла ему острую боль в сердце. Во многих своих произведениях он размышлял о том, почему же они не смогли остаться вместе:

 
Зачем от ревности влачить
тобой накинутые цепи
и, задыхаясь, смертно пить
вино твоих великолепий,
и грешным слыть не по годам,
пленясь изгибами порока,
предпочитая всем глазам —
твои, с бесовской поволокой?
 
 
Зачем околистым путем
себе торить дорогу в пропасть,
и жертвой быть, и палачом,
запрятав нежность во жестокость,
и поминутно ликовать,
свое безумство сознавая,
и, ведая, не убегать,
застыв у гибельного края?
 
 
Зачем же случай напролом
связал неравною судьбою
меня, не ставшего рабом,
с тобой, не ставшею рабою?…
 

Ранним утром Люба осталась одна. Она сидела и молча смотрела на дверь, в которую только что вышел Валера. Сидела и понимала, что вместе с ним от нее ушла и ее любовь – то волшебное чувство, которому ей так сильно хотелось верить.

Первая известность

Люба знала, что сейчас в ее жизни начинается другой этап. Совершенно новый жизненный этап. И пока этот этап не обещал ей ничего хорошего. Люба хорошо понимала, что семь лет назад, когда она отказалась от Москвы ради желания построить семейное счастье, добиться успеха в актерской карьере ей было бы гораздо легче. И сейчас она была бы уже не просто Любкой из Омска, а популярной артисткой с известным именем – Любовью Григорьевной Полищук. Но время было потеряно. И сегодня ей все надо было начинать с самого начала. А ведь она была не одна. С ней был маленький Алеша, о котором ей нужно было заботиться. И хотя Алеша был замечательным спокойным ребенком, его все равно нужно было кормить и одевать. И оставить без присмотра четырехлетнего мальчика она не могла. А еще нужно было где-то жить и где-то спать.

Казалось, перед ней стояла просто неразрешимая задача. Но ее стремление к успеху было настолько сильным, что она не боялась этих препятствий. Она была твердо убеждена в том, что все самое хорошее в жизни достается нелегко. И она была готова бороться за свое счастье. Бороться, чтобы одержать победу в этой схватке с собственной судьбой.

Осознав свою весьма затруднительную ситуацию, Люба начала действовать. Она взяла за руку маленького Лешу и отправилась на поиски жилья. Поиски были нелегкими, но в итоге ей все-таки удалось выбить для них с Лешей маленькую комнатушку в общежитии. Вошли они в комнатку свою и ахнули – комната была совершенно ужасной. Совсем крохотная, темная, без мебели. Только матрас большой на полу лежал. На нем с Лешкой и спали ночами. А днем – на репетиции, тоже вместе.

Леша был абсолютно беспроблемным ребенком, никогда не причинял матери лишних проблем. Но однажды вечером он задал Любе совсем неуместный вопрос:

– Мам, а давай собаку купим? Ну пожалуйста…

– Леша, ну какая еще собака? – отвечала Люба. – Кто ухаживать за ней будет? Мне и за тобой-то ухаживать некогда. Тут и двоим прожить сложно, а ты говоришь – собаку.

– Я за ней буду ухаживать! Честное слово! А она за мной будет ухаживать. И тебе легче будет… Ну мам!

Посмотрела Люба на Лешку своего и задумалась – а какое детство у ее ребенка? Разве это детство? Ни дома, ни школы постоянной, постоянные эти репетиции, совершенно ему ненужные и неинтересные, гастроли… Разве такого детства он заслуживает? Разве виноват он, что родители его не смогли поладить? Собака. Разве станет от нее кому-то хуже? Одной проблемой больше, одной меньше – какая разница, если их миллион? А малышу радость будет.

– Хорошо, Лешка, будет тебе собака! – решила Люба. – Но маленькая! Чтобы с собой можно было брать.

– Ура!!! – Лешка запрыгал от радости. Теперь он знал, что у него всегда будет друг. И он больше никогда не будет один.

Но Люба оказалась права. С появлением собаки жить ей легче не стало. Раньше она всюду таскала за собой Алешку, а теперь еще и собаку. В театре ее даже прозвали «Дамой с собачкой» – везде, где она ни появлялась, с ней непременно была маленькая собачка. Однажды собачка даже выступала с ней на сцене. Но вовсе не с акробатическими этюдами. Люба выступала на сцене. Маленький Леша сидел с собачонкой в зале. И вдруг надоело ему сидеть в зале, он просто встал со своего места и пошел к маме. За ним побежала и собачонка. Так на сцене оказалось все семейство. Зрители были шокированы. Но в результате отнеслись к ситуации с пониманием, смеялись и аплодировали. Возможно, именно этот небольшой эпизод заставит Лешу в будущем задуматься о собственной актерской карьере. Ведь это был его первый дебют на сцене.

В один обычный рабочий день 1977 года Люба, как обычно, играла в спектакле на сцене Театра миниатюр. В этот момент она даже не догадывалась о том, что из зрительного зала за ней пристально наблюдал режиссер Марк Захаров. После завершения спектакля режиссер, полностью сраженный талантом и красотой Любы, обратился к ней:

– Добрый вечер, Любовь Григорьевна.

К Любе часто подходили после спектаклей, выражали свои мнения и благодарности, поэтому она совершенно не удивилась, увидев рядом с собой мужскую фигуру.

– Добрый вечер! – ответила она.

– Я должен Вам сказать, что Вы невероятно талантливая актриса, – продолжал Марк. Вы исполнили свою роль великолепно! И, прошу, не поймите меня неправильно, Ваша внешность – это что-то совершенно необыкновенное. Вы были рождены, чтобы блистать на сцене.

Эти слова льстили молодой актрисе. Она еще не знала, кто этот красноречивый мужчина, но уже была ему очень признательна.

– Благодарю, – кокетливо улыбаясь, ответила Люба.

– Любочка, если позволите Вас так называть, дело в том, что меня зовут Марк Захаров, – уводя Любу в сторону, говорил он. – Я режиссер. И в данный момент я занимаюсь одной очень интересной работой. Это фильм. Рабочее название «Двенадцать стульев», но, возможно, мы его изменим в будущем. И вот в этой самой работе я вижу для Вас замечательную роль. Ваша красота и темперамент просто обязаны радовать зрителей телеэкранов. Что Вы скажете на это?

Люба была на седьмом небе от счастья! Неужели этот долгожданный момент настал? Неужели она, наконец, вырвется на экран? Она не верила своему счастью. Но, будучи женщиной интеллигентной и знающей себе цену, Люба не подала даже виду, что это предложение ее шокировало. Позже для Марка Захарова станет настоящим сюрпризом новость о том, что он был первым режиссером, обратившимся к Любе с предложением сыграть роль в кино. В этот момент он даже не подозревал о том, что именно ему суждено открыть Любин талант миру.

– Я с удовольствием приму Ваше предложение, – не переставая улыбаться, ответила Люба.

– Замечательно, Любочка. Тогда я Вам вот что скажу. Вы приходите на пробы, посмотрим, что из этого получится. Но я должен Вас предупредить. Роль, которую я хочу Вам предложить, небольшая. Можно сказать, эпизодическая. Но Вам придется нелегко. Дело в том, что Вашим партнером будет известный молодой актер – Андрей Миронов. Я думаю, Вы его знаете. Так вот у него, я Вам должен сказать, совершенно непростой нрав. Работать с ним могут не все, так что будьте готовы к тому, что Вам будет нелегко.

О том, что ей будет нелегко, Люба не думала. Ей и так было нелегко. Но такой шанс! Люба – актриса кино в паре со знаменитым актером! Это было невероятно. Перед ее глазами уже проносились афиши с ее именем.

Пробы прошли успешно, и Любу утвердили на роль. Начался съемочный процесс. В своей эпизодической роли она в костюме и гриме 20-х годов танцевала «Танго страсти» с Остапом Бендером, которого играл Андрей Миронов. Со своей ролью Люба справилась превосходно, Марк Захаров был сражен ее талантливой игрой с таким привередливым партнером. На Андрея Люба тоже произвела наилучшее впечатление. Но сам процесс съемки проходил не очень удачно. Было много проблем с декорациями. Андрей Миронов, исполняя танец, случайно уронил свою партнершу на цементный пол, а работники студии забыли подложить туда маты. После падения из объятий Миронова Люба сумела оправиться и вновь вернуться к съемочному процессу. Помня о произошедшей страшной случайности, реквизиторы положили на пол гору подушек, но Миронов, снова уронивший напарницу, почему-то промахнулся. Однако и на втором падении злоключения несчастной молодой актрисы не закончились. Согласно замыслу режиссера, во время танго энергичный партнер должен быть пробить головой своей партнерши дверное стекло. Его устанавливали чересчур прочно, так, что Люба фактически протаранивала его головой, то, наоборот, закрепляли слишком слабо, и актеры просто проваливались сквозь преграду. Инквизиторское танго было снято только с четырнадцатого дубля. Вся усыпанная синяками, потирая болящую от падений спину, Люба отошла от декораций.

– Любочка, Вы отлично справились с ролью, – подошел к ней Марк. – Я был поражен тем, что я увидел. На площадке работал уже зрелый мастер, хотя и очень молодой. Вы – очень красивая и веселая девушка. Вам удалось очень тонко схватить некую ироническую музыкальную, пластическую структуру эпизода, где Вы так блестяще сыграли в паре с Андреем Мироновым. Вы оказались замечательным партнером для Миронова, с которым не так просто играть. Но Вы выступили с Андреем абсолютно на равных: была такой же феерической и светящейся.

Люба смотрела Марку в глаза, ощущая бесконечную признательность. Он не просто дал ей шанс проявить себя на экране, он дал ей шанс на новую жизнь. И, кроме всего прочего, не скупился на комплименты.

Наконец ее шик, рост, внешность, фигура, улыбка и даже нога мужского размера были как раз тем, что надо. Наконец она могла перестать терзать ноги туфлями тридцать девятого размера. Кроме того, нужно заметить, что Москва в это время безумно страдала от дефицита красивых актрис. Ярких, талантливых, умных, прекрасных, замечательных, глубоких были десятки, а вот эффектной красивой женщины, кинозвезды в стиле Марлен Дитрих или Марики Рокк найти было невозможно. Именно Любе удалось реализовать редкий тип экранной женщины-вамп, образ роковой соблазнительницы, в которой одновременно присутствовали и черты клоунессы. Уникальное сочетание лакомств. И кино сразу облизнулось и, не задумываясь, проглотило эту роскошную приманку. После знаменитого аргентинского танго из фильма «Двенадцать стульев», где Любиным партнером был соблазнитель дамских сердец, великий комбинатор Остап Бендер в блистательном исполнении Андрея Миронова, на молодую актрису положил ревнивый глаз телеэкран. Мечта сибирской девчонки исполнилась – она оказалась там, где танцуют, поют, влюбляются, плачут. Она, наконец, была в телевизоре! А ведь она знала, что так будет. Всегда знала, с самого детства.