Текст книги "Песнь иволги"

Анна Жмычкова
Песнь иволги

© Анна Жмычкова, 2017

© ООО «Написано пером», 2017

* * *

Посвящается Ванечке – моему предшественнику и последователю. Полна волнующих ожиданий и чаяний…

Письмо 1

В Архангельск, Савельеву И.Н. Санкт-Петербург, 16 ноября 17… года

Как я тоскую по тебе, любовь моя!

Не было ни дня, ни единого дня после встречи с тобой без того, чтобы я своим мысленным взором, со всей тщательностью и отчаяньем начинающего художника, не воспроизводила бы вновь и вновь на зыбком холсте памяти возлюбленные черты твоего лица. Боюсь, что в час, когда мне должно будет покинуть это гнетущее, Богом забытое место, память подведет меня и я забуду то поле, искрящеес я солнечной пеной в самую жаркую летнюю пору, те мягкие, масленные, цвета хмельного пива струи лошадиной гривы, ниспадающие на ее гладкую как атлас спину, забуду тебя… И когда кричащая пустота поглотит изношенное тело моё, не познанное тобой, а душа в сияющей наготе предстанет пред Господом нашим милосердным, я, как есть безумная, отказываясь от царствия небесного, слёзно молить стану о нашем скорейшем воссоединении в рдеющей жертвенными кострами пустоши оставленного мною мира.

Было время, я и помыслить не смела о том, чтобы когда-нибудь назвать тебя своим супругом. Так бы жила до сих пор, находя странное печальное блаженство в безответной любови своей, если бы в памятное нам обоим утро, ты, со всей искренностью на какую способен, не внушил мне благословенную надежду, которой все еще, после стольких лет, полно моё преданное сердце. Не вини себя и не оправдывайся! В твоей власти было как даровать несбыточную мечту, так и лишить всяких чаяний, касающихся, никогда не светившего мне, счастливого замужества. Но знай, я благодарна тебе. Сквозь липкий туман неотвратимо приближающейся старости, некогда испытанное мной горькое разочарование видится мне теперь не более чем невинным обманом, свершённым с легкодумного согласия вероломной юности.

К сему письму прилагаю две написанные мной мрачные сказки, что так любит слушать на ночь мой, но, увы, не твой сын. Возможно, ты прочтёшь их своим детям, а они своим. Я незримо встану у изголовий их детских кроваток и буду тихо напевать песню коварных русалок, заманивающих глупенькую Мэри в пучину тёмных вод, прошепчу на ушко, кого любила многострадальная Агнета Бааде, приласкаю их маленькие, покоящиеся на воздушных перьевых подушках головы и пожелаю доброй ночи.

Доброй ночи, дорогой друг! Мои ночи длинны.

Вечно твоя А.

Два кувшина
Сказка в стихах

Пролог

 
Во мрачных залах страшных подземелий,
Средь пыли, паутины, крыс и мух,
Где крики заключенных режут слух,
Два чародея за столом сидели.
Лишь огонёк от тоненькой свечи
Свидетелем их встречи был в ночи.
 
 
Один из них скучая чрезмерно
За кружкой кружку пива выпивал,
И как развлечься, бедненький, не знал,
Да выдумал бы что-нибудь наверно,
Но на беду в ту ночь он перебрал
И оттого соображал прескверно.
 
 
Второй всё думал как ему помочь,
Какую преподнесть ещё забаву.
Так не одну они сидели ночь,
И результат труда их был на славу.
Об этом то и будет мой рассказ
Без привираний, лжи и без прикрас.
 

I

 
Теперь настало время вас знакомить
С героем главным повести моей.
Войдем в таверну полную людей,
Я вам его представлю поскорей.
 
 
Вот Алан Шварц – каков бездельник! –
Вы спросите – «где деньги он берет?
На что здесь ест, а чаще пьет,
Не ведая лишений и забот?»
Отвечу – он бессовестный нахлебник
И сбережений тетушкиных мот.
Ленивей не встречала человека,
Кто бы ленился рот открыть для смеха.
Ему в ту пору шел двадцатый год.
 
 
Сидит один ни радостный, ни грустный,
Взгляд устремив на кружки своей дно,
В то время как в открытое окно
Его заметил чародей искусный,
С которым познакомила я вас
Лишь только начиная свой рассказ.
 
 
Решил он заглянуть на огонек
И обратился к Алану: – Дружок,
Ты долго у огня сидишь один,
А я старик хромой устал с дороги.
Подвинься, разделю с тобой камин.
Дай мне погреть больные свои ноги.
Так Алан ему место уступил
И кружку эля старцу оплатил.
 
 
Наш чародей немного захмелев
Пришёл в весёлое расположенье духа,
Склонить главу он Алану велел
И прошептал в подставленное ухо:
– Ты, паренёк, пришёлся мне по нраву!
За доброту тебя я награжу.
Получишь, что захочешь – деньги, славу –
Ты только делай так, как я скажу.
 
 
Гляди, вот два кувшина пред тобою,
И лишь один из них таит вино,
Но не простое поило оно,
А обладает силой колдовскою.
Дай выпить его деве неприступной
И обернётся та женой распутной.
Тебе лишь только стоит пожелать
И цель своих желаний указать.
 
 
Когда же всё до капли ты истратишь,
Мне возвратить кувшины не забудь.
Пустой из-под вина прошу вернуть,
Второй наполни кровью чей-нибудь,
Да хоть бы и своею. Нет мне дела, –
Ведь кровь, как кровь, чьё не питала б тело.
За деньги, славу, имя и любовь
Не велика цена – дурная кровь.
 

II

 
На утро ото сна очнувшись дома
Герой не без усилья вспомнить смог
Предшествующий пробужденью вечер,
В который и настиг его злой рок,
Устроив с чародеем чёрным встречу.
 
 
Я рада бы сказать, что нет причины
Мне сомневаться в твёрдости мужской,
Но не встречала я ещё мужчины,
Который упустил бы шанс такой.
Соблазн злодея был велик
И в душу юноши проник.
 
 
Прошла неделя или две,
Но мысли бродят в голове.
И Алан Шварц – не будь дурак! –
Решил опять пойти в кабак.
 
 
– Я знал, что ты вернёшься, милый Алан!
Схватил удачу, так не отпускай.
Зачем тебе довольствоваться малым?!
Всё делай чересчур и через край!
Надеюсь скоро свидимся с тобою.
Держи мешок, в нём всё как обещал.
До встречи, мальчик мой, но не прощай!
Ты симпатичный паренёк, не скрою.
 

III

 
С тех пор весну семь раз сменило лето.
Нас любопытство праздное зовёт
Узнать как Алан. Но не странно ль это?
Нам говорят: «Здесь Алан не живёт».
Куда же переехал он скажите?
«Его в подобном месте не ищите.
Ступайте в центр города, а там
Вы бургомистра Шварца и спросите.
Но вряд ли уделит он время вам».
 
 
Воды с вином прилично утекло
За время, что не виделись с героем.
Кончается у Алана вино,
Собой слегка прикрыв кувшина дно,
Грозит бедой, расплатою и горем.
 
 
Настала осень, минуло три года,
О двух кувшинах Алан позабыл.
И как-то раз с друзьями на охоте
В лесу грозой врасплох застигнут был.
Сойдя с тропинки потерялся,
До полусмерти испугался,
Блуждал один ни час, ни два,
Промок до нитки, жив едва.
 
 
Вдруг видит – чудо! – меж деревьев
Блеснул сторожки огонёк.
Не чувствуя ни рук, ни ног,
Переступил через порог,
Услышал треск сухих поленьев
И обессилев тут же слёг.
 
 
Открыв глаза увидел он сквозь дымку
Склонившийся над ним прекрасный лик.
Так раз и навсегда, в единый миг
Он полюбил взгляд умных глаз, улыбку,
Стан тонкий словно сахарный тростник.
 
 
– Скажите, как зовут вас, милый друг?
Кому обязан я своим спасеньем?
Теплом заботливых чьих рук
Меня согрело провиденье?
– Агнета Бааде – имя мне…
Усните. Силы все во сне.
 

IV

 
Растаял снег и раннею весной
Приехал Алан в хижину лесную,
Просил Агнету стать его женой,
Наполнить смыслом жизнь его пустую.
Но кто б такое предсказал?
Отказа он не ожидал.
 
 
– За честь, оказанную мне, благодарю.
Я высоко ценю вас, но как друга.
Прошу простить, другого я люблю
И не хочу неверной стать супругой.
 
 
Домой вернулся Алан с неудачей.
Не знаю, кто пустил нелепый слух,
Что никогда мужчина не заплачет
И не опустит мужественных рук.
 
 
Отчаянье в покоях поселилось
Несчастного героя моего,
Но сколько бы верёвочка не вилась –
Конец её увидеть суждено.
Не зря же столько времени томилось
В кувшине чудотворное вино.
 

V

 
– Надеюсь, что остались мы друзьями,
Я дружбой с вами свято дорожу.
Простить меня за прошлое прошу.
Пускай преград не будет между нами.
Привёз с собою я вина –
Как говорится – «пей до дна!»
– Ах, что со мной! Огнём объята грудь!
Волнение души волнует тело.
Устами к устам милого прильнуть –
Вот всё, чего бы я сейчас хотела!
Люблю вас и того не в силах скрыть!
Вам эту слабость должно мне простить.
Откройте мне объятия навстречу!
Я на любовь любовью вам отвечу.
 
 
– Нет, поздно, прошло время для объятий
И ваше чувство я не разделю,
Хоть вас одну по-прежнему люблю.
Я горд, красив, богат и знатен,
И унижений не терплю!
Жестокосердно прошлою весною,
Когда я на коленях умолял,
Вы отказались стать моей женою
И я тогда себе пообещал
Вам отомстить любовью безответной.
Прочувствуйте бессилья глубину.
Я ваших плеч, увы, не обниму,
Женой своею вас не назову.
 
 
– Тогда зачем мне жить на белом свете?
Надежды нет, а вера умерла…
Придам и тело девственное смерти,
Его я для могилы сберегла.
 
 
Взяв нож дрожащею рукой
Агнета обрела покой.
– Всё кончено… Агнета холодна.
Ничто мне утешением не будет.
За грех её пускай меня осудят,
Во всём виновен я, а не она!
Бедняжка пала жертвою обмана.
Благую душу, Господи, прими!
Я верю, что мы дети все твои,
Достойные прощенья и любви.
Как страсть меня преступная сжигала,
Так пламя ада лижет ноги мне.
Пусть сгинет всё в сияющем огне!
 

VI

 
Когда под вечер пламя утомилось,
Пришёл на пепелище чародей.
В золе и пыли чудом сохранились
Кувшина два, сгубившие людей.
Сосуды заполняла до краёв
Обещанная магу Шварцем кровь.
 

Эпилог

 
Какой из сказки вывод сделать можно?
Героев в чем погубленных вина?
С вином играться нужно осторожно,
Чтоб не испить все горести до дна.
Чудес в подлунном мире не бывает,
Добиться счастья нужно самому.
Кто магию на помощь призывает,
Кто доверяет терпкому вину,
Заплатит тот за всё двойную цену,
Причём ничто не получив взамен.
Не подлежит любовь товарообмену,
Не остановишь зельем плоти тлен.
 

Мэри
Сказка в стихах

Эпизод I

Ночь. Небольшая бедно обставленная комната, освещённая лунным светом. У окна, подперев голову локотком, сидит очаровательная девушка.

 
Красотке Мэри в полночь ровно,
Когда вокруг всё спит безмолвно
Со страшной силой захотелось
Пойти на пляж позагорать.
 

Мэри:

 
«Не стану я восхода ждать!
Луна – владычица ночей,
Не хуже солнечных лучей
Одарит тающею негой
Мою израненную грудь.
Когда б могла я отдохнуть
В объятьях рук давно знакомых,
То их бы, впрочем, предпочла
Любым другим объятьям нежным».
 

Бросает взгляд на мужской портрет, стоящий у изголовья кровати.

 
«Изменник! Помнишь ли как прежде
Ты осыпал меня словами,
Нектар сладчайший источал,
Его же собирал устами
С разверзшихся невольно губ моих?
Теперь уж нет для нас двоих
Ни наслаждений прежних дней,
Ни счастья будущих ночей».
 

Эпизод II

Пустынный пляж. Тишина, нарушаемая только всплесками волн.

Мэри:

 
«Вокруг пустынно и безлюдно.
Мне нечего бояться здесь».
Так рассуждая легкодумно
Глупышка Мэри улеглась на брег песчаный,
Подставив ветру и луне
Богатства, скрытые во мгле.
Плеск волн, да стрекот саранчи,
Лиясь как сонные ручьи,
Освободили от тревог.
Глубокий облегченья вздох…
Уснула Мэри. Но не долог
Был сна покой. Сквозь лунный полог
К ней тень скользнула от воды –
То был русал прекрасный,
Дитя седой волны.
Не говоря ни слова
Он Мэри подхватил
И с ней на дно морское
Рванул, что было сил.
 

Эпизод III

Русал и Мэри медленно погружаются в воду.

 
Затрепетали веки,
Отбросив путы сна,
Глаза открыла Мэри,
От страха чуть жива.
 

Девушка пытается высвободиться. Появляются русалки и окружают их.

Хор русалок

Русалки:

 
«Час встречи близится, сестра!
Зачем продляешь муки?
Не доживёшь ты до утра,
Скуют холодные ветра
Главу, и грудь, и руки.
Час встречи близится, сестра!
 
 
Приди в наш славный хоровод!
Мы все немного пьяны.
Поём и пляшем круглый год!
Здесь нет несчастий и невзгод,
Твои залечим раны!
Приди в наш славный хоровод!»
 

Русал:

 
«Прими солёный поцелуй
Влюблённого юнца!
Под шёпот серебристых струй
Своё согласие даруй,
Сказав из-под венца:
 

Русал и Мэри вместе:

 
Приму солёный поцелуй
Влюблённого юнца!»
 

Мэри, околдованная пением нечисти, перестаёт сопротивляться.

Мэри:

 
«Туда, где чёрный горизонт
Бедой и гибелью грозит,
Где необъятный небосвод
Объятья крепкие сулит,
Где песнь русалочья слышна
Над гладью потемневших вод,
Где круглолицая луна
В зевке открыла круглый рот,
Где ночь сменяет снова ночь,
Всё сном проникнуто вокруг,
Где пляшет вельзевула дочь,
На шабаш созовя подруг.
Веди меня туда, избранник!
Покорна воле я твоей».
 

С поцелуем русал и Мэри уходят под воду.

I часть

«Милый сын мой, взгляни на меня…»

 
Милый сын мой, взгляни на меня.
Я когда-то была как и ты
Воплощеньем земной красоты
И обителью сил и огня.
 
 
Как тебе, мне случалось подчас
Прятать краску стыда на щеках
От любимых нелюбящих глаз,
Мной воспетых в забытых стихах.
 
 
Ты пойми, что с тобой мы одно,
Плоть от плоти, слеза от слезы.
Хоть прошло моё время давно,
Я желала, как жаждешь и ты.
 
 
Радость первой и чистой любви
Я скорее хотела познать.
Просто знай, что была как и ты
Молодой твоя старая мать.
 

«Не будь безжалостным судьёй…»

 
Не будь безжалостным судьёй
Моим стремлениям к восторгам!
В бесстыдной жажде радостей тону,
В пучине сладострастья ум теряю
 
 
И ненасытный голод утоляя,
Покорная желаньям плоти,
В волнах бурлящих нежусь, познавая
Себя саму – источник наслаждений.
 
 
Лучам палящим позволяю в меру
Ласкать нагие плечи, руки, грудь,
Чтоб не приелись ласки эти
Светилу и любовнику Земли.
 
 
Так обнажив не только плоть и душу,
Но самое ядро своё и суть,
Я вдохновенно праздно жду заката
И тёмной ночи, чтоб навек уснуть.
 

«Пусть каждый своим делом…»

 
Пусть каждый своим делом
Займётся наконец.
Подкуй-ка мне лошадку,
Молоденький кузнец!
А ежели лошадку
Исправно подкуёшь,
То с губок моих алых
Ты поцелуй сорвёшь.
Ах, резвая кобылка
Неси меня скорей
На встречу с солнцем ясным
По золоту полей!
Да норов свой привольный
Умей теперь сдержать,
Чтобы от шпор железных
С обидою не ржать.
О, ветр, ласкай ей гриву
И щёки мне румянь,
Покуда твёрдо правит
Моя младая длань!
Что слышу я! За мною
На взмыленном коне
Меж трав высоких мчится,
Кто всех милее мне.
Несите же нас кони!
Несите нас скорей
На встречу с солнцем ясным,
По золоту полей!
 

«Я проведу тебя сквозь сумрака полог…»

 
Я проведу тебя сквозь сумрака полог
И опою рассвета жгучей лавой.
Известный всем дурной и грубой славой
Несчастный одинокий мотылёк
Нас увлечёт невиннейшей забавой.
Я проведу тебя сквозь сумрака полог!
Немногословный проводник без страха и стыда
В объятья пламени горящего восхода
Немедля кинется. В покое нет покоя!
Так не оставив на земле следа
И время променяв на краткий миг
В пожаре страшном сгинет проводник.
О том повесе ветреном и юном
Никто не сложит песни иль стиха,
И только вспышка солнца ранним утром
Пред новым днём разбудит небеса.
 

«Расскажи мне себя понемногу…»

 
Расскажи мне себя понемногу,
Только Богом молю, не спеши.
Невозможно идти нам не в ногу,
Не коснуться родимой души.
 
 
Ты напой мне серебряным утром
Песню диких далёких краёв,
Где под небом и серым, и хмурым,
На просторе взрастает любовь.
 
 
Обними меня тёплой рукою,
Подари мне блаженный покой.
Ничего от тебя я не скрою,
Но и ты мне побольше открой.
 
 
Не взыщи за моё любопытство,
И ответь мне скорее сейчас:
Скольких также любил нестерпимо,
И в любви клялся сколько ты раз?
 
 
Кто ещё слушал жаркие речи
В предрассветной прохладе ночной?
Кто как я шёл с восторгом на встречу
С непонятным понятным тобой?
 
 
Но прости меня если невольно
Я затронула раны твои.
Как и всем, мне порой очень больно,
Как и всех меня просто люби.
 

«Не лучше ли проститься нам сейчас…»

 
Не лучше ли проститься нам сейчас,
Когда пьянит вино и кровь играет,
Когда любовь горит, но не сгорает?
Не лучше ли проститься нам сейчас,
 
 
Пока прозрачной кожи нежный лепесток
Лобзанием уста не осквернили,
Пока младое древо источает сок,
Пока родник живой не осушили?
 
 
Я не желаю памятью о днях,
Давно прошедших, полных сладкой неги,
Питать бескровных тел рассеявшийся прах,
Ослепших глаз тревожить сомкнутые веки,
 
 
Искать в толпе знакомый силуэт,
Лелеять тень и призрак услаждать,
Бесплотный ветер жарко целовать
И так на протяженье многих лет.
 
 
Не лучше ли проститься нам сейчас,
Предчувствовать любовь, любви не зная,
Гореть в огне, отвергнув счастье рая?
Не лучше ли проститься нам сейчас?
«Поцелуев твоих отрава…»
 
 
Поцелуев твоих отрава
Не коснётся моей щеки,
Не сомнём мы высокие травы
На брегу серебристой реки,
 
 
Под вечёр ожидая там встречи.
Аромат пряных роз не смутит,
Ты меня не обнимешь за плечи,
Не овеешь дыханьем ланит.
 
 
Голоса наши в хор не сольются
С серенадой ночной соловья,
Губы жадные в плоть не вопьются,
Призывая к ответу меня.
 
 
Холод кожи моей не согреет
Жар неистовый пальцев твоих.
Во груди чувство нежное зреет
Не для нас, для услады других.
 

«Жертвуйте, люди, жертвуйте…»

 
Жертвуйте, люди, жертвуйте
Тем, что дороже всего.
Веруйте, люди, веруйте,
Сбудется, что суждено.
 
 
С радостью, с тихою радостью
Жребий тяните свой.
Сладостью, приторной сладостью
Чувства погубит покой.
 
 
Рвите вы без сожаления
Струны оглохшей души.
Без неудобств и стеснения
Крикните в мёртвой глуши.
 
 
Действуйте, люди, действуйте!
Смело рубите с плеча!
Делом своим соответствуйте
Крови, что так горяча.
 
 
Жизни желайте неистово,
Пламя храните в груди.
Трудной дорогой тернистою
К счастью придётся идти.
 
 
Жертвуйте, люди! Жертвуйте
Тем, что дороже всего.
Веруйте! Люди, веруйте!
Сбудется, что суждено.
 

«Не всколыхнёт игривый ветер…»

 
Не всколыхнёт игривый ветер
Колосьев ржи златой в полях.
Не нарядится робкий вечер,
Развесив росы на кустах.
 
 
На зов мне эхо не ответит,
Не задрожит поверхность вод,
Родной очаг теплом не встретит,
Луна покинет небосвод.
 
 
Не прилетят обратно птицы,
Покинув гнёзда навсегда.
Когда-то радостные лица
Вдруг омрачит собой беда.
 
 
Лучами солнце не разбудит
И ночь не сменит светлый день.
Дождей по осени не будет,
На невиновных ляжет тень.
 
 
Снега весною не растаят,
На камне вырастет трава.
Не обещай. Никто не знает
Удастся ли сдержать слова.
 

«В ту пору, когда я – невинное дитя…»

 
В ту пору, когда я – невинное дитя
Ни помыслом, ни делом не грешила,
Весна-красна, дурачась и шутя,
Мне облаченье девственное шила.
 
 
Златые дни. Серебряные ночи.
Томленье праздное в неспешной суете.
Избыток сил младых. Раздумий клочья,
Роящихся в красивой голове.
 
 
Задира ветер, юбками играя,
Мне ноги белые бесстыдно обнажал.
Заворожённый распростёртым пред ним краем
Охотник по дороге проезжал.
 
 
Воскликнул он: – Прекрасная дриада,
Не прячь глаза в тени густых ресниц!
Твой светлый взгляд душе моей награда,
В восторге пред тобой склоняюсь ниц!
 
 
Я замерла и двинуться не смела.
Раздался треск взведённого курка…
И словно древо гибкая омелла,
Меня обвила сильная рука.
 
 
Гром выстрела, затихший на востоке.
Вонь пороха. Звон пряжек. Стук копыт.
Чуть слышно шелестит вокруг осока
И ветер пряный кожу холодит.
 

«Я видела воочию, как города сгорали…»

 
Я видела воочию, как города сгорали
И снопы рыжих искр над заревом вились.
Я слышала, как с лживых губ, испивших из Грааля
Богохуленья мерзкие неслись с презреньем ввысь.
 
 
Будь мне защитой, знание, не горем!
Одень меня в доспехи из зеркал.
И пусть тогда идут неслышным строем,
Кто телом пышен, а душою мал.
 
 
Так всяк из них, кто вдруг неосторожно
Глаза ко мне несчастной обратит,
Увидит лишь свою кривую рожу,
Которую покров мой отразит.
 

«Желанья сердца разуму противны…»

 
Желанья сердца разуму противны.
Как мне с рассудком душу примирить?
Как двух врагов в одно соединить?
В упрёках и придирках неизбывны,
Терзают дух и тело не щадя.
Миг торжества вкус горький обретает –
Когда душа падёт, ум побеждает.
О бедное, несчастное дитя!
На что тебя всевышний обрекает,
Даруя ум и чувства на беду…
Грозят нам адом – мы уже в аду.
Блаженный, кто сомнений мук не знает,
Тот, у кого расчёта чёрный лик –
Души его властитель и двойник,
Или напротив – сердца громкий стук –
Его рассудка ласковый супруг,
Как после свадьбы в первый год,
И в нём одном и жизнь, и смерть, и радость.
Господь, скажи, за что нам эта слабость?
Не уж то мало нам других забот,
Как самоё себя мирить с самим собой,
А не придя в сих спорах к соглашенью,
Своею собственной пристрастною рукой
Унять пожар, закончить жизни тленье?
 

«Иволги песня надрывная…»

 
Иволги песня надрывная
В поле далёко слышна,
Словно река неизбывная
Льётся, стекает она.
 
 
Горько рыдает без устали
Верно по прошлой весне,
Грустью своей безыскусною
Душу тревожит и мне.
 
 
Помнится в годы прошедшие
Мучаясь думой одной,
Плакала я, что в дни вешние
Милый гуляет с другой.
 
 
Лето ушло, не воротится,
Осень стучится в окно.
Ветка под иволгой клонится,
Я уж не плачу давно.
 

«Как долог сон был прерванный восходом…»

 
Как долог сон был прерванный восходом,
Как сладок был обман и как правдив!
Я любовалась звёздным небосводом,
Мерцаньем купол неба нарядив,
 
 
Как в тоже время солнце пожелало
Средь ночи поприветствовать меня.
Луна на тёмном небе задрожала
От близости небесного огня
 
 
И стала таять, скоро убывая,
Роняя капли воска на траву.
Ладонями те капли собирая,
К земле склонив тяжёлую главу,
 
 
Я плакала, мешая свои слёзы
С расплавленной луной в своих руках.
Не радовали взор мой алы розы,
Расцветшие на розовых кустах
 
 
И пенье птиц, согретых солнца светом,
Казалось скрипом ногтя по стеклу.
Обласканная пряным свежим ветром,
Рассыпавшим мне пряди по лицу,
 
 
Я к радости всеобщей оставалась,
Как время – безучастно холодна,
Бесстрастностью и грустью упивалась
И думала, что может быть луна,
 
 
Как я теперь, когда-то наблюдала
За жизнью и цветеньем на Земле
И путникам дорогу освещала,
Сияя им одна в кромешной тьме.