Текст книги "Любимица стаи"

Глава 18

Ощущение слежки пропало, зато нарисовалась другая проблема и, пожалуй, не менее серьёзная.

Нет, не буду раздеваться!

Я пятилась до тех пор, пока снова едва не свалилась в ручей, оступившись на мокрой гальке. Тибер смотрел на меня с раздражением. Йен хмурился.

– В лесу прохладно, – сказал он. – Солнца нет. Знаешь, сколько времени ты будешь сохнуть?

Я представляла. Идти в кроссовках, полных воды, удовольствие ещё то. В тени деревьев в мокрых джинсах я быстро задубею, возможно, заработаю насморк. Будь я действительно парнем, давно бы обнажилась и сушила вещи над огнём. Но в том-то и проблема, что из мужского у меня была только одежда.

– Что ты ломаешься, как девка? – сплюнул Тибер. – Живо снимай с себя тряпки, иначе я лично тебя из них вытряхну. Никому не хочется слушать, как ты всю дорогу кашляешь.

– Давай, – мягко поддержал Йен. – Быстро всё провернём и пойдём дальше.

Да уж, ситуация…

Ещё немного – и моё упрямство станет подозрительным. С чего бы парню смущаться собственной наготы? Можно, конечно, притвориться трепетной ромашкой, но вряд ли это меня спасёт, когда терпение Тибера достигнет предела.

Я вздохнула и жестами попросила Йена вытащить из рюкзака мой блокнот. Какая удача, что я передумала нести карандаш и ежедневник в руках, иначе неловкость и проклятый ручей лишили бы меня единственного средства общения.

Волк передал то, что я попросила. Пока Тибер раздражённо барабанил пальцами по плечу, я лихорадочно соображала, как объяснить моё нежелание раздеваться прилюдно.

В конце концов написала: «У меня страшные шрамы. Никому не показываю».

Ну, а что?  Даже мужчина, тем более молодой парень, может стесняться дефектов внешности.

Лицо у Тибера неожиданно стало крайне заинтересованным, как если бы ему до безумия захотелось на эти самые шрамы посмотреть.  Надеялся, что  увидит на спине или животе сетку кривых рубцов и сразу же ко мне охладеет? Ну-ну.

Взгляд Йена сделался до отвращения сочувствующим. Поколебавшись, волк молча расстегнул куртку, задрал свитер, демонстрируя длинный багровый след, который тянулся через весь бок и заканчивался над поясом джинсов. Поднял ткань выше: над грудью в районе сердца, только с правой стороны, участок кожи размером с монету был вмят и обрамлён складками.

– Шрамы украшают мужчину, – хмыкнул Тибер. – Раздевайся давай. Надоело ждать.

И тут мне стало страшно: все аргументы закончились.

Чёрт, так глупо попасться!

Паника захлестнула с головой, но на помощь пришёл тактичный понимающий Йен.

– Вон кусты. Иди за них и кинь нам свою одежду.

От облегчения я готова была его расцеловать.

– Наверняка члена своего стыдится, – донёсся до меня хохот Тибера, когда я спряталась за двумя пышными, растущими рядом елями. Те показались более надёжным укрытием, нежели чахлые кусты. – Может, он у него крошечный?

– Какая разница? Мне до чужих членов дела нет.

Смех Тибера резко оборвался.

Обнажаться, когда за деревьями стоят мои похитители, было страшно. Настоящая адреналиновая встряска! Приходилось полагаться на чужие честность и благородство. Честные благородные бандиты – даже звучало смешно. Однако выбора не было. Я и так почти исчерпала кредит доверия. Вон каким подозрительным взглядом окинул меня Йен, когда разводил костёр.

Трясущимися пальцами я расстегнула мокрые джинсы. Вспомнила про кроссовки и стянула их, наступая носком на пятку. Затем, то и дело оглядываясь, избавилась от остальной одежды. Дрожащая, обхватила себя руками. Холодно!

– Долго тебя ждать?

Тибер был в своём репертуаре.

Боясь, как бы он не потерял терпение и не явился за мокрыми вещами лично, я собрала тряпки в неаккуратный ком и очень осторожно, очень медленно выглянула из-за веток. Волки стояли у костра. Тибер нервно скрёб бороду. Йен задумчиво наблюдал за переливами пламени.

Я осматривала пространство и не находила, где пристроить одежду. В конце концов просто бросила её на землю подальше от ёлок, за которыми пряталась. Да-да, я прекрасно понимала, что ещё больше испачкаю вещи, и без того давно требующие стирки.

Меня трясло. И лишь частично от холода. Мне казалось, и не без оснований, что волки вот-вот раскроют обман, догадаются, сделают правильные выводы. Что пазл в их головах наконец-то сложится и в сознании вспыхнет яркой лампочкой озарение.

Продрогшая, я тёрла плечи, переступала с ноги на ногу. И боялась. Ужасно, невыносимо боялась, что меня разоблачат. Я стояла за ёлками, голая, в одних мокрых, облепивших тело трусах, а буквально в трёх метрах от меня застыли мои похитители, потенциальные насильники, бандиты, жаждущие тела истинной.

Вдруг слуха коснулся шорох. Я вскинула голову, но успела заметить лишь качающиеся ветки дерева и тень, скользнувшую по земле. На пне лежали свитер и чёрная кожаная куртка, рядом стояли ботинки.

Господи…

Ужас ледяной волной заскользил по позвоночнику вверх, заморозил кровь. Кто-то бесшумно подкрался к моему укрытию, чтобы оставить обувь и сухую одежду.

И он видел…

Видел моё обнажённое тело, маленькую, но бесспорно женскую грудь, гладкий, обтянутый бельём пах без характерной для мужчин выпуклости.

И понял – не мог не понять, – кто всё это время прятался под маской Тейта.

Глава 19

Дрожа от холода, но больше – от осознания своего грандиозного провала, я спешно обулась (туфли оказались велики, в таких не убежать, не сделать ни шага), натянула свитер и куртку. Затем без сил рухнула на пенёк и прислушалась к тому, что творилось за деревьями.

Тихо. Ни звука голосов, ни шелеста травы под ногами. Если братья и обсуждали увиденное, то шёпотом. И никто не приближался к ёлкам, чтобы вытащить меня из укрытия и при солнечном свете удостовериться: вот она, их сбежавшая Эке Ин.

Может, тот, кто принёс мне сухие вещи, ничего не заметил? Даже не посмотрел в мою сторону – ну, не интересен ему голый паренёк.

Кто же это был? Одежда Йена, но притащить её мог и Тибер. С другой стороны, он точно не упустил бы случая разглядеть меня во всех подробностях. А разглядев, не стал бы медлить.

Да, верно. Если бы мою тайну открыл старший волк, мы бы уже были на полпути в Логово. Или… у него созрел другой план? Например, Тибер решил пока не говорить Йену правду, чтобы ночью, когда тот уснёт, безнаказанно мной воспользоваться? Вдоволь насытиться, прежде чем отдать стае?

Не накручивай себя, Тая. Дыши. Глубокий вдох, медленный выдох.

Я снова прислушалась. Трещал костёр. Братья молчали или беседовали так тихо, что до меня не доносилось ни звука. Оставалось лишь сидеть и мучительно ждать приговора.

Скоро, через минуту, секунду волки явятся сюда, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях. Я почти видела, как они срывают с меня куртку, свитер, грубо мнут груди, спускают трусы. Трогают, щупают, суют пальцы.

А Йен…Он же не даст Тиберу меня изнасиловать?

В общем, к тому моменту, когда действительно раздались приближающиеся шаги, я успела накрутить себя до такой степени, что при виде тени, скользнувшей по земле, едва не хлопнулась в обморок.

Вот сейчас. Сейчас это произойдёт. Каждая мышца в моём теле превратилась во взведённую пружину. Настороженная, я не отрывала взгляда от тени на земле.

Волк – Йен или Тибер – остановился рядом с деревом, однако не попытался за него завернуть.

– Я развешу одежду на ветках. – Это был Йен. –  Заберёшь. Мы – охотиться. Раз всё равно сделали привал.

Они оставят меня одну?

Прекрасная возможность сбежать, но… Невидимый магический поводок, пусть и был довольно длинным, надёжно привязывал меня к похитителям.

Аппетита не было. Пока жарилось мясо, я сидела у костра, наблюдая за братьями и пытаясь понять, что им известно. Оба вели себя странно. Йен казался непривычно задумчивым. Тибер бросал в мою сторону  оценивающие взгляды. Судя по глазам, мысли в его голове так и крутились.

Волки не задавали вопросов, не устраивали проверок, не поднимали неудобных тем. Я вся извелась, вычисляя, кто из них видел меня обнажённой и видел ли вообще? Стоило ли бояться? Не готовила ли грядущая ночь неприятный сюрприз?

Когда от кролика остались кости, Йен потушил костёр. Тибер закинул на плечи рюкзак. И мы двинулись дальше в полном молчании. Обычно разговорчивый Йен сегодня будто язык проглотил и за несколько часов не проронил ни слова. Шёл на расстоянии, избегал прикосновений и смотрел на меня лишь тогда, когда я отворачивалась. Взгляд Тибера был как лазерный луч, пронзающий плоть.

От страха, от напряжения хотелось разрыдаться, топнуть ногой, заявить, что я так больше не играю. Неизвестность убивала.

Кто из волков понял, что я Тая, их истинная? Йен? Тибер? Оба? Почему они ведут себя, будто ничего не случилось? Почему я до сих пор показываю дорогу к хижине вместо того, чтобы, связанной, обездвиженной, болтаться у одного из похитителей на плече, пока мы возвращаемся к джипу? Мне нужны ответы. Ещё немного – и голова взорвётся от мыслей.

Смеркалось.

– Надеюсь, дом уже близко, – бросил Тибер, и в его голосе прозвучала угроза.

Я поняла: юлить больше не выйдет. Не приведу их сегодня к хижине, пожалею. Впрочем, не поздоровится мне в любом случае. Таи то в доме нет.

Оставался час, чтобы придумать, как оправдаться.

Тёмная полусгнившая хибара показалась за деревьями как раз в тот момент, когда Тибер вознамерился впасть в ярость. Он уже повернул ко мне перекошенное от гнева лицо, но тут Йен кивнул в сторону расступившихся хвой.

– Вон. Глянь. Пришли.

Казнь откладывалась.

Хижина предсказуемо выглядела нежилой. Разбитые стёкла торчали из рам, словно треугольные зубы, и превращали окна в оскаленные пасти чудовищ. По стенам полз плющ. Из внушительной дыры в крыше вырастал зелёным радиоактивным грибом раскидистый клён. Дом был нанизан на него, как бусина на нитку. Тибер решительно поднимался по скрипящим ступенькам (некоторые отсутствовали), и со стороны это напоминало завязку фильма ужасов.

Йен подтолкнул меня в спину, создав на ладони светящийся магический шар.

Внутри хижины царил разгром. Под ногами хрустели то ли ветки, то ли камни, то ли обломки мебели – в темноте было не разобрать. Тибер стремительно обходил пустующие комнаты – искал Таю. Но даже по затхлому запаху было ясно: порог этого гниющего деревянного монстра давно никто не переступал. За долгие годы мы стали первыми. Очень быстро понял это и Тибер.

Он придвинулся ко мне близко-близко, страшный, дрожащий от бешенства, и рявкнул в лицо:

– Что-то мучают меня подозрения. А ну-ка снимай штаны!

Глава 20

От ужаса меня парализовало. Язык прилип к нёбу, а ноги будто вросли в пол. Тибер стоял напротив, скрестив руки на груди, и ждал. Я знала, что, если не подчинюсь, он сдёрнет с меня штаны сам и убедится в своих подозрениях. Случай у ручья посеял в нём зерно сомнения, и теперь юли не юли – обмануть волка не выйдет. Ни одно оправдание не прозвучит убедительно. Можно, конечно, не раздеваться – просто сказать, что я действительно сбежавшая истинная. Правда, нет никакой гарантии, что после своего признания я всё же не окажусь обнажённой.

– Ну! – этот нетерпеливый взгляд был мне хорошо знаком. Сколько у меня осталось времени, чтобы решиться? Минута? Пара секунд?

В полном отчаянии я потянулась к ширинке.

– Что происходит, Бер? – Йен появился в дверях как раз вовремя. Я замерла, сжав тремя пальцами пуговицу на джинсах. Неужели я действительно собиралась выполнить приказ Тибера – снять штаны? А язык у меня на что?

– Опять пристаёшь к парню?

Горящие оранжевые глаза гипнотизировали, лишали воли. Я не находила сил отвернуться, переключить внимание. Йен маячил в тёмном дверном проёме, а я не могла на него посмотреть. Взгляд Тибера не отпускал. Я была кроликом перед удавом, оленем в свете автомобильных фар. Не шевелилась, только мелко вздрагивала, будто сквозь моё тело пускали слабые электрические разряды.

– Этот Тейт, – Тибер выделил имя как-то особенно издевательски, – не тот, за кого себя выдаёт.

– Что за чушь ты несёшь?

– Вот сейчас и проверим, чушь или нет. Раздевайся!

В этот раз я была не столь сговорчива. Моя рука вместо того, чтобы освободить пуговицу из петли, крепче вцепилась в пояс джинсов.

– Что ты имеешь в виду, Бер? – Йен приближался. Хлам, который не просто валялся на полу хижины, а сам был этим полом, хрустел под  ногами.

– Что он не он вовсе, – ответил Тибер, оскалившись, – а очень даже она.

– Не понимаю.

– Да что тут не понимать! – Волк навис надо мной, как гора. В его исполинской тени я ощутила себя маленькой и беззащитной. – Под мужскими шмотками баба.

Правда, произнесённая вслух, ударила хлёстко, наотмашь. Зазвенела в ушах бесконечным эхом, хотя никакого эха в хибарке не было и в помине. Колени обмякли. Если бы не деревянная рухлядь, неожиданно обнаружившаяся за спиной, – то ли стол, то ли тумба, – на которую я смогла опереться, удержать равновесие не получилось бы.

В голове нарастал нестерпимый гул, и сквозь этот гул до меня донёсся голос Йена. Я не сразу осознала его слова. А осознав, не поверила ушам.

– Бер, остынь. Это Тейт. Не Тая. Я видел его голым, когда относил сухую одежду. Всё у него там на месте.

Что?

Мы с Тибером резко обернулись и уставились на Йена, оба изумлённые донельзя.

Волк меня выгораживал? Зачем? Он ведь прекрасно видел и мою грудь, и мою гладкую промежность. Что он задумал? Почему солгал брату?

– В смысле? – рявкнул Тибер.

Широкие брови сдвинулись, и на лбу проступила вертикальная складка. Губы упрямо сжались. В панике я подумала, что слова Йена его не остановят – слишком уж Тиберу хотелось верить в собственную нормальность. За несколько минут в доме он успел убедить себя в том, что не мог увлечься мужчиной, и нашёл отличное, просто идеальное объяснение своей нездоровой страсти. Парень, которого он вожделел, на самом деле девчонка. Аллилуйя! Хвала всем богам!

Надежда успела пустить корни, облегчение уже разливалось по венам волшебным бальзамом, а откровения брата толкали Тибера обратно в его персональный ад. Немудрено, что он сопротивлялся изо всех сил. Не верил. Не желал верить.

– Но он…

– Что он? – Йен вздохнул подчёркнуто устало, стремясь показать, что упрямство брата детское и бессмысленное. Весь его вид буквально кричал об этом – о том, что Тибер ведёт себя, как ребёнок. Йен притворялся равнодушным, слегка утомлённым, но я видела: его руки напряжены, у виска быстро-быстро пульсирует голубая венка.

– Ведёт себя странно, – закончил Тибер куда менее уверенно.

Йен закатил глаза – жест для него совершенно не характерный.

– Ну, давай, проверь, раз тебе так хочется посмотреть на его член.

Вот же хитрый чёрт! Нащупал болевую точку! Тибер скривился с такой же наигранной театральностью, с какой Йен до этого закатил глаза. Мол, сдурел что ли, совсем мне не интересно лезть мужику в штаны.

От облегчения я всем весом навалилась на гнилую штуковину за спиной. Та оказалась комодом, трухлявым, как пень, и от запредельного давления начала разваливаться.

Братья подхватили меня, не дав упасть. При этом рука Йена на мгновение скользнула по моей груди. Теперь-то он точно знал, кто скрывается под мужскими тряпками.

– Совсем ты пацана зашугал.

Тибер ничего не ответил. Скрипнул зубами и рванул из дома так, будто за ним гнались все чудовища гиблой чащи. Дверь хлопнула, но не закрылась – осталась, полусорванная, болтаться на петлях. Счастье, что от удара хлипкая хижина не обрушилась нам на головы, хотя, думаю, могла.

Сердитые шаги Тибера затихали вдали. Пронзительный скрип старых гнилых ступеней сменился шелестом травы под ногами. Сквозь щель между болтающейся дверью и косяком в хижину задувал ветер. Приносил запахи леса.

– Психанул.

Определение Йена было очень точным. Тибер психанул, разочарованный тем, что не смог оправдать свою ненормальную тягу к парню. Надежда только распустилась в душе, как его снова швырнули в котёл моральных терзаний. Справишься тут с эмоциями!

Я перевела взгляд на Йена и поняла: намечается важный разговор. С десяток вопросов крутился в голове, и среди них самый главный: «Почему волк не выдал мою тайну брату?»

Глава 21

Я смотрела на Йена взглядом затравленной дичи, ждала, когда он заговорит – объяснит свой поступок. Но он молчал, и воздух между нами словно сгущался, искрил статическим электричеством.

– Признаться, я догадывался, – наконец сказал Йен, и меня затопило секундное облегчение от того, что тишина больше не давила на уши. И всё же это облегчение было коротким, временным: моя судьба висела на волоске, зависела от чужой прихоти, от причин, заставивших Йена солгать брату. От мотивов, которых я не знала.

– Догадывался? – пришлось прокашляться, чтобы вытолкнуть застрявший в горле комок. Я так давно не говорила. На какой-то миг даже испугалась, что связки атрофировались.

Йен смущённо пожал плечами.

– А с чего бы мне так заботиться о взрослом мужике? Но я заботился. Испытывал потребность. Как её было объяснить? Да и Бер… – Волк нервно взъерошил волосы на затылке. – Я же видел, как он на тебя смотрит.

Настала моя очередь сгорать от неловкости.

– Он, наверное, даже не замечает, какие взгляды бросает в твою сторону. Не понимает, что чувствует, вот и злится.

Я опустила голову. Йен даже не представлял, насколько далеко зашёл Тибер в своём стремлении получить желаемое. Он прекрасно осознавал, чего хочет. Не догадывался только – от кого.

– Хорошо, что у меня обоняние пропало, – грустно улыбнулся Йен. – Могу я… могу я до тебя дотронуться?

Что-то такое, должно быть, промелькнуло на моём лице – страх? Недоверие? – потому что оборотень тут же пообещал:

– Ничего неприличного.

Дождавшись неуверенного кивка, Йен приблизился и бережно провёл костяшками пальцев от скулы до подбородка. Задел, явно намеренно, краешек нижней губы.

– Красивая.

Он взялся за козырёк бейсболки и снял её с моей головы. Окинул тоскливым взглядом неровно торчащий ёжик.

И откуда только взялось желание оправдаться? Заверить и себя, и Йена, что волосы со временем обязательно отрастут?

Знаешь, какая я хорошенькая с причёской и накрашенная? А в платье?

– Я ведь специально пошёл к тем кустам, чтобы убедиться в своих подозрениях, – признался волк. – Незаметно подкрался и… Прости. Мне надо было знать.

За стенами хижины завывал ветер. Под выбитыми окнами бесился Тибер, вспахивал землю своими пижонскими, некогда блестящими туфлями. Сквозь щели в досках, заколотивших проём, я увидела его тревожно мечущийся силуэт и опустила голос до шёпота:

– Почему ты не выдал мою тайну?

Самый главный вопрос. Наиважнейший.

Йен отвернулся. Взгляд его, как и мой, прикипел к пространству между чёрными досками.

– Я пока не могу отдать тебя стае, – сказал он, избегая смотреть мне в лицо.

Пока не может. Пока?

– Что ты собираешься делать?

– Я не знаю. Если Тибер поймёт, кто ты, мы тут же отправимся в Логово. Я не могу, – он с силой потёр закрытые веки, – не могу тебя делить.

– Не дели.

Как просто было бы, согласись Йен сбежать вдвоём. Укрыться в другой стране, залечь на дно, пока страсти вокруг Эке Ин не улягутся и волки не забудут о том, что у них была истинная. Но оборотень не согласится, да и поиски вряд ли когда-нибудь прекратятся. Меня не оставят в покое.

Подтвердив мои мысли, Йен сказал:

– Клан слишком ослаб. Последняя Эке Ин погибла, когда мы с Тибером были детьми. Ещё несколько лет без истинной – и Чёрный коготь нас задавит.

Ну да, конечно, нет ничего важнее долга.

– И тем не менее ты солгал брату.

– Солгал, – он всё ещё мял в руках мою бейсболку. Заметил это и протянул шапку мне.

– Почему?

– Мне нужно время. Время, чтобы подумать, как поступить.

Ответ совершенно не успокоил.

Тибер вернулся в хижину, когда зарядил дождь, да не обычный, а настоящий тропический ливень. Идти по такому в темноте могли только убеждённые мазохисты. К счастью, волки к их числу не принадлежали. Мы так или иначе собирались разбить лагерь, а здесь, в домике, у нас была крыша, пусть и дырявая, как решето.

После недолгих поисков удалось найти более или менее сухую комнату. Капало только в одном углу. Единственное окно было заколочено и довольно плотно – сквозняков меньше и спать не так опасно, как на лесной поляне: какое-никакое укрытие.

В рассохшемся шкафу обнаружилось даже постельное бельё, правда, отсыревшее, полусгнившее, воняющее настолько, что я позавидовала пропавшему обонянию Йена. Несмотря на это, я свалила тряпки в сухом углу, соорудив себе некое подобие кровати. Настоящую, деревянную, я решила проигнорировать, уверенная: с ней произойдёт то же самое, что и с комодом, стоит только улечься.

– Дежурить всё равно надо, – сказал Тибер. – Ты первый, Йен.

Очень мне не понравился тон старшего волка и его желание спровадить брата, моего неизменного защитника. Йен, судя по взгляду, тоже был не в восторге, но спорить не стал. Кивнул и направился к выходу.

– Там крыльцо с навесом, не промокнешь, – бросил вслед Тибер. – Сменю тебя через три часа.

Ох, сколько всего могло случиться за это время.

Итак, дверь со скрипом закрылась, и мы остались наедине. Я ощутила себя Красной Шапочкой из знаменитой сказки Шарля Перро и приготовилась быть сожранной.

Волк хмурился. В воздухе между нами пульсировал алый магический шар – единственный источник освещения.

– Таи здесь нет. Объясни-ка мне это.

Под тяжёлым взглядом оборотня я потянулась к рюкзаку и достала блокнот. Показала Тиберу сломанный карандаш. Волк недовольно рыкнул, но забрал его и принялся точить карманным ножом. Таким образом, у меня появилось время обдумать ответ.

Но любая отсрочка рано или поздно заканчивается.

– Ну? – нетерпеливо потребовал оборотень.

Под светом магического шара страницы блокнота казались розовыми. Дрожащей рукой я вывела: «Она может прятаться в пещерах. Знаю дорогу».

Прочитав ответ, Тибер зарычал, вырвал из рук блокнот и яростно швырнул в стену.

О, божечки.

– Ты нас за идиотов считаешь?

От страха я забилась в угол. Как тогда, в комнате с комодом, Тибер навис надо мной исполинской тенью. Подавил своей аурой.

– Сдаётся мне, кто-то тут с удовольствием водит нас за нос.

Я отчаянно замотала головой. Волк, огромный, мощный, пугающий, почти накрыл меня своим телом. Глаза, горящие адским пламенем, оказались пугающе близко.

Надо было что-то сделать. Что-то придумать. Отвлечь от опасной мысли. Переключить внимание.

Сглотнув, я накрыла внушительный бугор у него в штанах и осторожно погладила.