Текст книги "Почему женщины беднее мужчин. И что мы можем с этим сделать"

Второй совет: откладывайте от 12,5 до 15 % зарплаты каждый месяц. У того, кто зарабатывает 30 тысяч в месяц, эта сумма составит около 312,5 фунта с учетом взносов от работодателя. Ознакомьтесь с документами на пенсию по месту работы или загляните в онлайн-сервис, чтобы узнать, сколько вы откладываете каждый месяц. Если возможно, увеличьте эту сумму. Если в течение 40 лет ежемесячно откладывать по 312,5 фунта при ежегодном росте инвестиций на 4 %, как раз получится накопить 300 тысяч фунтов.

Еще один способ для людей, которые беспокоятся, что накопили недостаточно. Возьмите свой возраст и поделите пополам – это и есть процент, который надо ежемесячно откладывать на пенсию с зарплаты. Например, в 50 лет – 25 %. Конечно, этот метод предполагает, что вы будете отказываться от заметной части зарплаты в любом возрасте, – но это отличная идея для тех, кто готов на это пойти и хочет увеличить пенсионные накопления.

Не существует определенной суммы, которую человек мог бы откладывать с уверенностью, что ему больше никогда не придется беспокоиться о деньгах. Расходы 60-летних и 70-летних, как правило, намного ниже, потому что к этому возрасту уже (в идеале) выплачена ипотека, так что не надо каждый месяц ее погашать. Кроме того, пожилые люди не тратят много денег на бензин или железнодорожные билеты, не копят на свадьбу, рождение ребенка или новую машину, а их дети уже с ними не живут. Обычно пенсионеры получают от 40 до 70 % прежнего дохода, поэтому тот, кто зарабатывал 50 тысяч фунтов в год, может получать пенсию в размере 20 тысяч фунтов (это 40 %).

При этом затраты во многом определяются образом жизни и интересами человека. Одни люди с удовольствием проводят время с внуками или дома учат итальянский, другие рассчитывают провести остаток дней на Лазурном берегу, попивая шабли.

Если вы всерьез взялись за пенсионное планирование, посмотрите на среднюю продолжительность жизни и возраст, в котором вы хотите уйти на пенсию. Здесь многое зависит от рода вашей деятельности: если вы полицейский или пожарный, то, скорее всего, перестанете работать раньше, чем маркетолог или юридический секретарь. У вас трое детей и вы собираетесь работать до тех пор, пока младший не окончит университет? Или вы планируете продать свой дом через 15 лет и перебраться в Малагу, где стоимость жизни ниже?

_{У меня несколько пенсий от разных работодателей. Что делать?}

Около 400 миллионов фунтов пенсионных накоплений были утеряны или забыты людьми, которые меняли работу, а спустя много лет не могли вспомнить, была ли у них пенсия, а если да, то от какой организации и как получить к ней доступ. В среднем человек за жизнь меняет работу 11 раз, так что вы не одиноки, если потеряли сбережения. Существует бесплатный правительственный сервис поиска пенсий. Подробности по ссылке: gov.uk/find-pension-contact-details.

Стоит ли объединять все пенсии? Зависит от обстоятельств. Иметь несколько пенсионных счетов неудобно тем, что за каждый надо ежегодно платить инвестиционные взносы. Соответственно, за десятилетия приходится отдавать крупную сумму, так что, возможно, разумнее объединить все пенсии и выплачивать инвестиционные взносы единым пакетом. Но вы вряд ли станете так поступать, если деньги на каждом счету вкладываются по-разному, вы понимаете, что к чему, и не хотите ничего менять.

В будущем принятие решения должно стать намного проще, поскольку правительство разрабатывает специальный веб-сайт, где можно будет посмотреть все свои пенсионные счета сразу. Он будет называться Pensions Dashboard – не пропустите.

Что мне, собственно, делать с пенсионными накоплениями?

Ранее я писала, что большинство людей получают первую возможность прикоснуться к пенсионным накоплениям в 55 лет. Некоторые тратят их на погашение ипотеки, покупку инвестиционной собственности, ремонт дома и так далее. Вы платите налог за снятие денег с пенсионного счета, и это может повлиять на то, сколько вы сможете накопить впоследствии. Поэтому любому, кто собирается воспользоваться пенсионными сбережениями, следует проконсультироваться со специалистом, который посчитает, сколько вы можете снять, сохранив достаточно для дальнейшей жизни, и сколько налогов вы за это заплатите.

Когда вы выходите на пенсию, есть несколько вариантов использования сбережений. Самый популярный курс действий – выжать максимум из правила, позволяющего пенсионерам единоразово снять деньги со счета без налогов и либо как следует повеселиться, либо расплатиться по ипотеке. (Но, конечно же, нужно будет проверить условия вашего пенсионного плана, чтобы понять, сколько вам дозволено.)

А затем у вас несколько вариантов.

1. Инвестировать оставшиеся средства. Каждый год вы сами решаете, какую сумму снять на жизнь. Но инвестиции – дело рискованное.

Можно потерять часть денег. С другой стороны, инвестиции могут вырасти, и денег на жизнь станет больше. Кроме того, вы сможете оставить наследство покрупнее.

2. Частично или полностью передать пенсионные накопления страховой компании в обмен на аннуитет. Это договоренность со страховщиком о выплате вам денег на жизнь. Сумма, которую вы получите, зависит от того, насколько вам необходим аннуитет, а также от расчетов страховщика, сколько вы проживете. Актуарии оценят ваш возраст, состояние здоровья, семейное положение, местонахождение и другие личные детали для прогнозирования продолжительности вашей жизни. Если вы выйдете на пенсию в 70 и, согласно прогнозу, проживете до 100, то страховщик будет ежегодно платить вам намного дольше, чем тому, кто всю жизнь курил или дважды боролся с раком. Зато менее здоровому человеку могут предложить сумму побольше – исходя из предположения, что он проживет меньше.

Плюс такой системы заключается в том, что вам известно, каким будет ваш доход каждый день до конца жизни. Минус – в том, что вы отдаете все свои сбережения или их часть страховщику, из-за чего рискуете остаток дней провести за размышлениями, не заработали ли бы вы больше денег другим путем, например за счет покупки инвестиционной собственности.

3. Сумма, которую пенсионер получает по аннуитету, также зависит от того, как идут дела на инвестиционных рынках. Страховщик, получивший ваши сбережения, инвестирует их, чтобы заработать больше денег, чем должен выплатить вам, – отсюда и прибыль. Но если на инвестиционных рынках все плохо, то людям, выходящим на пенсию, будут предлагать менее выгодные сделки.

Какой бы вариант вы ни выбрали, главное, чтобы вам хватило денег. Правительству следует внедрить более сложные инструменты бюджетирования, которые могут быть доступны через такие организации, как Money Advice Service или Citizens Advice. Пенсионные накопления остаются гендерной проблемой. С момента, как женщины начинают работать и откладывать на пенсию, до дня, когда они тратят последнее пенни на пенсионном счету.

5. Экономика, ориентированная на мужчин

Феминизм всегда был связан с экономикой, но экономика в целом – не о женщинах и не для женщин.

В этой отрасли преобладают мужчины. В Великобритании женщины составляют всего 15 % ученых-экономистов. В США их 13 %¹⁴⁸, а в 20 лучших экономических школах Европы – 12 %¹⁴⁹. В этом заключается разительное отличие экономики от других социальных и естественных наук, а также других профессий, где женщинам удалось приблизиться к равенству. В Великобритании женщины – это 44 % бухгалтеров (в США – 63 %) и 48 % врачей общей практики (в США – 37 %)¹⁵⁰.

Практически все самые известные экономисты – мужчины. Это связано с тем, что женщины не могут предложить ничего разумного, или с тем, что их вклад недооценивают? В своей книге «Великие экономисты» профессор Оксфордского университета Линда Юэ обсуждает 12 самых влиятельных экономистов и то, как их идеи могут помочь нам сегодня. Среди них только одна женщина – Джоан Робинсон. Юэ списывает это на «хроническую нехватку женщин в профессии»¹⁵¹.

Среди 80 лауреатов Нобелевской премии по экономике только две женщины – Элинор Остром (2009 год, вместе с ней премию за отдельную работу получил Оливер Уильямсон) и Эстер Дюфло (в 2019 году она разделила премию с партнером Абихиджитом Банерджи и коллегой Майклом Кремером). Ни одна женщина не была единственным лауреатом.

Как и другие выдающиеся женщины, Остром плыла против течения, когда начинала карьеру ученой в Америке 1960-х годов. Это была эпоха, когда «поощрялось, чтобы девушка или преподавала в старших классах, или была босая, беременная и на кухне», сказала она однажды в интервью¹⁵².

На факультетах экономики в университетах девушки – исчезающий вид как среди студентов, так и среди преподавательского состава. Как правило, когда преподаватель – женщина, она занимает не очень статусную должность: это скорее будет научный ассистент, чем профессор, цитирующий собственную книгу. Поскольку девушек на экономических факультетах меньшинство, студенты ходят на семинары, где идеи мужчин обсуждаются группами, состоящими в основном из парней.

Число девушек, стремящихся получить диплом бакалавра, стремительно падает. Сейчас они составляют всего 28 % студентов-экономистов в Великобритании¹⁵³. При этом куда больше женщин получают дипломы в областях математики, инженерии, науки, технологий и бизнеса, так что врожденные способности здесь совершенно ни при чем. Когда девушки даже не рассматривают вариант заниматься экономикой, они невольно сами закрывают себе дорогу к самым высокооплачиваемым профессиям. По уровню зарплаты выпускники экономических факультетов, как мужчины, так и женщины, уступают только врачам¹⁵⁴.

Ни для кого не секрет, что экономика может быть враждебной сферой для женщин. Это заметно везде – от форумов по поиску работы до кругов, где вращаются нобелевские лауреаты. В одном исследовании изучались слова, которые студенты и начинающие экономисты использовали при обсуждении мужчин и женщин на популярном онлайн-форуме Economics Job Market^155.

Женщин часто сексуализировали и комментировали их внешность, в то время как в случае с мужчинами речь шла об их академических достижениях.

Не все мужчины, не все мужчины-экономисты и не все парни-студенты настроены против женщин и девушек. Но мужчины, которые не противостоят женоненавистничеству (как онлайн, так и в реальной жизни), выступают молчаливыми пособниками культуры, унижающей женщин. И у мужчин – наилучшая позиция, чтобы это изменить.

Экономика похожа на политику в том смысле, что там тоже много яростных дебатов. Конкурирующие теории в экономике подобны религиям. Студенты и преподаватели придерживаются своих верований, будто бы это слово Божье. При обсуждении экономики редко улыбаются и уж тем более смеются: вопросы очень серьезные! Когда Дюфло стала второй (и самой молодой) лауреаткой Нобелевской премии по экономике, она рассказала об агрессивном стиле ведения дебатов в экономической сфере, а также «мачистской» и «сексистской» культуре. Все это, по ее мнению, отпугивает женщин, из-за чего их количество в профессии становится «катастрофически низким»¹⁵⁶. По ее словам, экономика держится на принципе «выживает сильнейший». Мол, женщины не достигли вершины, потому что их «съели» в начале пищевой цепочки – вот такой подход.

Дюфло добавляет: «Экономика сама по себе не сексистская, но она стала такой, потому что в более широкой социальной среде женщин учат быть вежливыми и никого не перебивать. Между увлеченностью и агрессией – тонкая грань, и ее часто переходят. В экономической среде, где считается нормальным перебивать людей и не давать им закончить свою мысль, мужчины чувствуют себя комфортнее. А женщинам это просто не нравится»¹⁵⁷.

Важно, кто именно идет в экономисты

Женщины недостаточно представлены в одних отраслях и чрезмерно представлены в других. Но то, кто именно идет в экономисты, имеет значение, потому что они оказывают огромное влияние на правительство и общество. Во всем мире главный экономист – это уважаемая высокая должность в правительствах, центральных банках и во всех видах государственных и частных организаций. Команды экономистов изучают текущие события и составляют прогнозы, которыми остальные руководствуются при принятии решений во всех сферах современной жизни – от здравоохранения до образования, от загрязнения воздуха до расположения нового аэропорта.

Допускать до разработки политики исключительно мужчин – все равно что тестировать лекарства и средства защиты только на мужском организме. В лучшем случае политики не видят, как их идеи влияют на половину населения, в худшем – мужская предвзятость подвергает женщин риску получения вреда. Один опрос среди американских мужчин-экономистов показал, что они чаще видят потенциальную угрозу во вмешательстве правительства, чаще считают, что обязательная минимальная заработная плата вызывает безработицу, и реже озабочены охраной окружающей среды, чем экономистки¹⁵⁸.

И наоборот, опросы среди женщин-экономистов в США и Европе показали, что респондентки поддерживают равномерное распределение доходов и прогрессивное налогообложение, реже соглашаются с тем, что укрепление прав трудящихся вызывает замедление экономического роста, и меньше верят в то, что проблемы должны решаться силами рынка¹⁵⁹. Опрошенные женщины-экономисты также склонны соглашаться с утверждением, что работодатели должны обеспечивать медицинским обслуживанием сотрудников, работающих на полную ставку, – возможно, такой взгляд сформировался ввиду более активного участия женщин в уходе за больными родственниками и друзьями.

Одно из особенно показательных открытий заключается в том, что женщины как в Европе, так и в США часто не соглашаются с тем, что у обоих полов равные возможности. Они склоняются к тому, что у мужчин больше возможностей в учебе и на работе, и убеждены, что в академической сфере предпочитают мужчин.

Мужчины-экономисты с этим не согласны. Они склонны считать, что возможности равны, а разница в заработной плате объясняется выбором профессии или различиями в образовании или навыках. Возможно, причина того, что гендерное неравенство до сих пор не искоренено, заключается в том, что люди, отвечающие за социальную политику, даже не замечают проблему. Если в экономику придет больше женщин, появится больше решений, а границы того, что считать социальной проблемой, расширятся¹⁶⁰. Поскольку женщины реже мужчин считают, что неравенство неизбежно, экономистам стоит начать задаваться вопросами.

Экономика как профессия преодолела «экзистенциальный кризис», что может ознаменовать ее «возрождение», полагает главный экономист Банка Англии Энди Холдейн¹⁶¹.

В течение последних 20 лет главные умы в экономике изо всех сил пытались объяснить серьезные проблемы и предложить способы их решения.

Неспособность экономистов найти четкий путь, чтобы обогнуть эти препятствия, ставит под сомнение мейнстримные экономические направления. Эта дисциплина остро нуждается в новых идеях. Пришло время, чтобы женщины помогли изменить будущее экономики.

Мейлстрим

Некоторые ученые, которые считают основы экономики сугубо маскулинными, называют мейнстримную экономику «мейлстримной» (от англ. male – «мужчина»). Критиков не удивляет, что при наличии предвзятого мужского начала экономика не может найти решения реальных проблем.

Основы современного экономического мышления заложил Адам Смит – шотландский профессор, чьи взгляды на то, что именно лучше всего для процветания общества, считались революционными (на момент публикации работ в 1759 и 1776 годах). Основной принцип Смита заключается в том, что действия любого человека абсолютно всегда мотивированы личной корыстью. В течение следующего столетия мужчины-интеллектуалы, опираясь на предположения Смита, придумали понятие «человек экономический», или homo economicus, – это расчетливая личность, которой движет финансовая выгода и которая никогда не подстраивается под большинство при принятии решений.

Несмотря на широкую критику и развитие поведенческих экономических теорий, которые теперь дают более тонкое понимание человеческих мотивов, концепция homo economicus остается основой многих современных экономических моделей. Экономистка Катрин Марсал в своей книге «Кто готовил Адаму Смиту?»¹⁶² отмечает, что Смит почти всю жизнь прожил с матерью. Она хранила домашний очаг и следила за тем, чтобы сын всегда был сыт. Она делала это из любви к Адаму, чтобы тот мог тщательнее работать над экономическими теориями – в которых, по иронии судьбы, предполагалось, что каждый абсолютно эгоистичен, и игнорировались люди, готовые что-то делать без компенсации. Такие, как его мама.

Кроме того, Смит был убежденным сторонником отмены ограничений и налогов на покупку и продажу, что теперь называется свободным рынком.

Убеждения, на которых основан свободный рынок, отчасти парадоксальны: Смит утверждал, что если каждый будет беспрепятственно удовлетворять собственные интересы, рынок сам направится в сторону эффективности и общественной пользы. Следовательно, если каждый сможет делать все, что ему захочется, появится рыночная экономика, от которой выиграют все.

В XVIII веке интеллектуалы были очарованы появлением физики и астрономии. В обеих дисциплинах использовалась для объяснения физического мира математика, и люди считали, что через измерения и расчеты ученых открываются божьи замыслы.

Математику внедрили и в экономику, потому что она придавала ей легитимность и была полезна в плане прогнозирования и визуального представления информации. Но чтобы произвести эти расчеты, экономисты должны были сначала выдвинуть некоторые предположения. В частности, о том, что каждый из нас – «человек экономический». Так наш сложный социальный мир личностей с уникальными историями, идентичностями и мотивами низвели до общества «людей экономических», которыми движет только корысть и которые принимают решения исключительно рационально.

«Человек экономический» – это нелестная карикатура на маскулинность. Но с течением веков такой подход превратился в образец того, как должны вести себя мужчины (и женщины). В экономических уравнениях не учитываются такие человеческие ценности, как любовь, щедрость, альтруизм, радость сотрудничества и общности – все эти качества считаются женскими. Если исключать их из экономической структуры, они обесцениваются, хотя от них по-прежнему зависит функционирование общества. Родитель, который заботится о ребенке дома, пока кормилец семьи работает, играет роль в экономике семьи, сообщества и страны. То же относится и к тому, кто кормит детей, когда те возвращаются из школы, и к тому, кто подвозит супругу или супруга, чтобы они не опоздали на работу. Все эти поступки относятся к экономической деятельности независимо от того, платят за них или нет.

Говорят, что если смотреть на мир сквозь розовые очки, красные флаги кажутся просто флагами. И поскольку экономисты играют огромную роль в принятии институциональных решений, существует риск того, что укрепится представление, будто бы каждую социальную проблему можно решить путем математической настройки. Сделать больницы местом для увеличения доходов и нарастить международную торговлю, сократить расходы на дома престарелых, стимулировать бизнес-инвестиции в образование (это увеличит ВВП), удержать ценность фунта и так далее.

Даже экономисты обеспокоены тем, насколько абстрактной и далекой от повседневных забот стала их дисциплина. Дюфло раскритиковала зацикленность экономистов на ВВП и доходе, назвав ее «искажающей линзой»¹⁶³.

Показатель ВВП, выражающий размер и рост экономики, стал настолько привычным методом измерения национального благосостояния, что мы боимся рецессий (периодов падения ВВП) и живем в надежде на восстановление экономики (когда ВВП растет). Увеличение ВВП стало главной задачей социальной политики. Это инструмент сравнения относительных успехов стран с течением времени, и политические решения во всех областях общественной жизни чаще всего принимаются с целью усиления экономики.

Что именно входит в формулы вычисления ВВП, зависит от эпохи и страны. Правительства и статистики часто меняют формулы, чтобы показать, будто бы с экономической точки зрения у их нации дела идут гораздо лучше, чем у конкурентов. Иногда получается убедительно, порой – не очень.

В 2014 году Нигерия заявила, что обогнала другие государства Южной Африки и стала страной с крупнейшей экономикой на континенте. На самом деле никакого качественного скачка не было: просто нигерийские экономисты решили изменить формулу ВВП и включили туда показатели, которые раньше не принимались во внимание. Например, ценность скачиваемой музыки и стремительное развитие «Нолливуда» – нигерийской киноиндустрии.

Так же в 2014 году, но в другой день, экономика Великобритании выросла на 5 миллиардов фунтов стерлингов за ночь. Для 67 миллионов британцев ничего не изменилось. Дело в том, что экономисты решили включить секс-услуги в расчеты ВВП. И хотя публичные дома вне закона, а Королевская прокурорская служба описывает проституцию как форму сексуальной эксплуатации, немного финансовой магии – и секс-индустрия обрела экономическую легитимность, что способствовало росту экономики страны на 5 %.

Обширные пробелы в данных о секс-услугах заставили статистиков делать некоторые предположения: например, что в Великобритании насчитывается 60 879 секс-работников, у каждого из которых примерно 25 клиентов в неделю при средней ставке в 67,16 фунта¹⁶⁴. В расчетах также учитывались данные из Нидерландов, которые привели к предположению, что секс-работники в Великобритании ежегодно тратят 107 фунтов на одежду, а каждый презерватив обходится им в 42 пенса¹⁶⁵. Естественно, это упрощение параметров сложно устроенного рынка, который функционирует и в пятизвездочных отелях, и на темных улочках района Холбек в Лидсе (где создана зона легальной проституции). В него вовлечены мужчины, женщины и несовершеннолетние, а уровни согласия, злоупотребления и зависимости сильно разнятся.

Дебаты по поводу включения секс-услуг в расчеты выявили один из недостатков показателя ВВП: он не учитывает благополучие нации. Например, если сразу 100 человек лягут в больницу с сальмонеллезом, работа и ресурсы, направленные на их лечение, считаются экономической активностью. Они приносят пользу экономике. Но никто никогда не скажет: «Чем больше людей болеет, тем лучше». Если высокий ВВП – это хорошо, а низкий – плохо, то развитие секс-индустрии – это плюс, хоть она и противоречит действующему законодательству и держится на людях, которые могут пострадать от любой связанной с ней деятельности. (Здесь я не оцениваю секс-услуги с точки зрения морали – это тема для отдельной книги. Но мы знаем, что работают в этой сфере в основном женщины, а индустрия часто связана с торговлей людьми и организованной преступностью.)

В то же время ВВП не учитывает бесплатную работу – только товары и услуги, которые продают и покупают. Рабочая сила обменивается на зарплату. Неоплачиваемая работа – присмотр за детьми, уборка помещений, приготовление пищи, уход за инвалидами, больными и престарелыми родственниками, чем обычно занимаются женщины, – не признается. Среднестатистическая британская женщина 1352 часа в год работает бесплатно, но такой труд миллионов женщин систематически игнорируется официальными данными.

Вот здесь-то и забывают напрочь про женские ценности. Когда экономисты рассчитывают показатели успеха, по которым мы оцениваем общество, они не учитывают подвиги во имя любви. И это абсурд: когда 100 человек уделяют время готовке для семьи или заботе о других, их труд положительно влияет на общество, но считается экономически бесполезным, поскольку не компенсируется. Таким образом, такая структура, как ВВП, умаляет ценность бескорыстной заботы, которую в основном проявляют женщины, но в то же время высоко ценит незаконную форму преимущественно женского труда (секс-услуги).

Исторически экономисты отказывались давать количественную оценку ценности работы по дому, объясняя это тем, что ее слишком трудно измерить. В последние несколько десятилетий экономистки-феминистки придумали несколько моделей для оценки женского труда. Например, проводятся опросы, где люди сообщают, что сделали за каждый час, а статистики оценивают, сколько нужно было бы заплатить кому-нибудь другому за выполнение тех же задач. Эти модели используются официальными органами, в том числе Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Британское управление национальной статистики вычислило, что в среднем женщины должны получать 269 фунтов в неделю за работу по дому¹⁶⁶.

Есть и другие вопиющие несоответствия в том, как статистики оценивают традиционно женские и мужские виды труда. Государственные расходы на дороги и порты классифицируются как инвестиции в инфраструктуру и считаются жизненно важными для улучшения экономической активности, а государственные расходы на уход за детьми – нет, хотя общенациональное предоставление услуг по уходу за детьми было бы ценным для экономики. Многие (скорее всего, женщины) получили бы рабочие места, а у родителей появилось бы больше времени на участие в других сферах экономики. В США сенатор Элизабет Уоррен призывала считать уход за детьми инвестицией в инфраструктуру¹⁶⁷, а исследования показывают, что отсутствие доступного ухода за детьми может сдерживать экономический рост в развитых странах¹⁶⁸. Материнская занятость в Великобритании очень низкая по сравнению с другими развитыми странами: есть огромное количество женщин, которые могли бы вносить экономический вклад, если бы только получили возможность быть матерями и сотрудницами одновременно. Если бы в Великобритании услуги по уходу за детьми были настолько же распространены и доступны, как в скандинавских странах, которые находятся гораздо ближе к гендерному равенству, на работу бы вышли 1,4 миллиона британских женщин. Они смогли бы догнать мужчин в экономическом отношении и построить светлое финансовое будущее для себя¹⁶⁹.

Уход за детьми – такая же важная общественная услуга, как транспорт или здравоохранение, которые субсидируются государством, потому что иметь население, которое может ездить на работу и зарабатывать, экономически выгодно. Уход за детьми – невидимая сила во благо экономики. Без него нагрузка на финансы семьи ограничивает потребление, меньше взрослых людей экономически продуктивны, поскольку вынуждены оставаться дома и не ходят на работу, и эти взрослые платят меньше налогов. Высокая стоимость ухода за детьми может снижать рождаемость¹⁷⁰.

Экономическое неравенство лежит в основе социальной и политической борьбы, которая продолжается во всем мире. О нем здорово написано в следующих книгах: «Кто готовил Адаму Смиту?» Катрин Марсал, о которой говорилось выше, «ВВП: краткая история, рассказанная с пиететом» Дианы Дойл и «Экономифы: 11 ошибок экономики» Дэвида Оррелла. Гендерная сторона этого неравенства должна быть сутью любой дискуссии о том, как нам решать эти проблемы. Растет признание того, что предположения, на которых держится мейнстримная экономика, чрезмерно упрощены, грубы и не способны уловить человечность в мужчине, женщине и экономике.