Текст книги "Такое разное настроение Фьелле"

Глава 5
Деление столбиком

Несколько дней жизнь в городке Флузенбек журчала так же спокойно, как и речка Флузе. Эмиль каждое утро угощал Фьелле свежими булочками. Монстр сдал сто штрафных предложений господину Ланге-Винду. С господином Унтербергом он, к счастью, пока не встречался. В тот же день госпожа Зенгер освободила Фьелле от домашнего задания:

– В награду за твой прекрасный почерк.

Эмиль подозревал, что она узнала о наказании от господина Унтерберга и хотела таким образом немного утешить Фьелле.

После обеда друзья, как всегда, или играли в прятки, или вместе делали домашнее задание, или ели в пекарне песочное печенье с фруктово-ягодной начинкой.

Настал день, когда господин Унтерберг появился в кабинете 4-го «А» класса. На нём был тёмно-серый костюм, светло-серая рубашка и галстук в тёмно– и светло-серую полоску. Увидев директора, Селина, староста класса, тут же подбежала к нему:

– Простите, господин Унтерберг. А что вы тут делаете? У нас вообще-то сейчас урок математики с госпожой Зенфкорн.

– Почти верно, моё милое дитя, – ответил директор. – У вас урок математики. Но не с госпожой Зенфкорн, а со мной. С сегодняшнего дня её веду у вас я. Госпожа Зенфкорн займётся другим классом. И мы все хотим очень спокойно, дружно и открыто считать и рассчитывать друг на друга. Не так ли, дети?

Сострив, господин Унтерберг поставил серый портфель на учительский стол и неспешно открыл его. Стопками он доставал книги: толстые скучные связки книг, в которых совершенно точно было очень много трудных уравнений. Следом показались папки, органайзеры и аккуратно связанные стопки бумаг. Наконец-то он нашёл то, что искал, – коробку мела.

– Так, дорогие дети, сегодня мы проходим деление столбиком, – сказал директор школы. – Таким способом можно делить простые или сложные числа, и для этого понадобятся ручка и бумага или, как в моём случае, мел и доска.

Он поднял мел вверх и засмеялся собственной шутке, но в ответ встретил лишь удивлённые, непонимающие взгляды и продолжил:

– Записывайте делимое вот здесь… – Царапая серым мелом по доске, директор начал выводить цифры. – Делитель здесь. Вот тут место для ответа, частного. Слева мы ищем, какую часть делимого мы можем поделить на делитель…

Он всё писал и писал. Все в классе уставились на директора с широко раскрытыми глазами и ртами.

Тем временем господин Унтерберг записал первый пример: 225:9 =…

– Кто хотел бы решить это у доски?

Почти одновременно все ученики 4-го «А» соскользнули со стульев в попытках спрятаться под партами. Теодор начал завязывать на кроссовке шнурок; Селина крутила между пальцами локон волос. Все старались смотреть в пол. Все, кроме Фьелле: его глаза светились, он широко улыбался. Монстр любил математику. И чем сложнее были примеры, тем лучше! Он поднял лапу почти до потолка, желая выйти к доске.

– Никто? – удивлённо спросил господин Унтерберг. – Никто из детей не хочет решить этот пример?

Директор окинул взглядом класс, ободряюще улыбнувшись Пауле. Высоко подняв брови, он вопросительно взглянул на Гарри и Йошу. На Фьелле господин Унтерберг не обращал внимания, словно монстра здесь вообще не было.

– Хорошо, тогда я должен спокойно, дружно и открыто вызвать кого-то к доске… Да, ты, там! – он указал на Эмиля. – Как тебя зовут, мой милый мальчик?

– Эмиль, – ответил тот. – Но, господин Унтерберг, я ничего не понял. Разве Фьелле не может решить пример?

Мальчик указал на друга, который уже привстал со стула, готовый бежать к доске.

– Пусть Фьелле решит пример! – крикнула со своего места Лия.

Она повернулась к монстру и мило улыбнулась. Лицо Фьелле просияло: он благодарно погладил девочку по голове.

– Фьелле – наш гений математики, он вам всё легко посчитает! – продолжила Лия.

– Как тебя зовут, моя девочка? – спросил господин Унтерберг, и теперь его голос звучал не как у человека, который разговаривает с четырёхлетним ребенком. Скорее, как у того, кто разговаривает с ядовитой змеёй.

– Лия, – неуверенно отозвалась она.

– Вежливость в моей школе – обязанность для всех, милая Лия. Помнишь: спокойно, дружно, открыто? Поэтому я хотел бы, чтобы впредь ты всегда поднимала руку и обращалась ко мне «Господин Унтерберг». Понятно?

Радостная улыбка исчезла с лица девочки. Она тихо ответила:

– Да, господин Унтерберг. Но Фьелле действительно хорош в математике.

Монстр щёлкнул пальцами в воздухе, словно желая привлечь внимание учителя, но директор лишь посмотрел на него холодным тусклым взглядом. Он снова вызвал Эмиля к доске. Раздосадованный Фьелле опустился на стул.

Эмиль стоял у доски и вертел между пальцами кусочек мела. Он даже не знал, с чего начать.

Господин Унтерберг сел за учительский стол и взглянул на Эмиля.

Невольно взгляд мальчика остановился на стопке книг на учительском столе. В глаза бросилось название «О монстрах и людях». Кажется, или он уже где-то видел эту книгу? Директор проследил за взглядом Эмиля и пододвинул стопку поближе к себе.

– Решай, дорогой Эмиль, – сказал он и начал убирать книги обратно в портфель.

Эмиль снова повернулся к доске. 225:9=…

Ну и? Тут он краем глаза заметил кивок мохнатой зелёной головы. Его друг-монстр вёл себя довольно странно: Фьелле кивнул головой влево и показал два пальца, затем ещё раз. Это что, подсказка? Эмиль послушно сделал два шага в сторону. Монстр покачал головой. Мальчик встал на место. Его друг показал на пример на доске, снова кивнул головой влево и поднял два пальца вверх. Эмиль подумал, что, наверное, нужно делить два первых числа слева. Но 22 не делится на 9!

Фьелле поднял десять мохнатых пальцев, тряхнул ими и убрал два больших пальца. И снова: десять пальцев монстра минус два больших. Восемь? Ну, хорошо. Эмиль написал «8» под «22». Но ведь написано – делить на 9! Он растерянно посмотрел на Фьелле. Тот закатил глаза и стал нервно трепать зелёный мех. Если бы Эмиль не обратил на него внимания, монстр бы уже давно подпрыгивал на месте от нетерпения.

– Эмиль, – спросил господин Унтерберг, между делом убравший всё со своего стола. – Когда ты планируешь начать решать?

Мальчик расстроенно посмотрел на учителя.

– Простите, господин Унтерберг, – сказал он особенно вежливо. – Я не могу. Но Фьелле может.

Наконец директор прекратил делать вид, будто Фьелле здесь и не было. Он посмотрел на монстра на последнем ряду. К сожалению, в самый неподходящий момент: Фьелле всё ещё был занят тем, что пытался подсказать Эмилю решение.

Господин Унтерберг сердито прищурил глаза.

– Ага! Так-так-так! Обманщик! – воскликнул он. Его голос становился всё громче и рассерженнее.

Директор встал и быстро подошёл к Фьелле:

– Монстр вырывает с корнем ценные школьные растения, портит чужое имущество, невежлив с уважаемыми людьми, а теперь ещё и обманывает! Я с самого начала говорил ответственным лицам, что монстрам нечего делать во Флузенбекской начальной школе! Монстры чужие, они опасные, подлые и создают хаос! Я презираю их!

Всё время, что господин Унтерберг говорил, Эмиль не сводил глаз с друга. Фьелле сначала стал бледным как мел, а потом побагровел от злости. Он сжимал огромные лапы в кулаки и снова разжимал их. Наконец монстр не выдержал: он разинул огромный рот и зарычал так громко, что стены кабинета задрожали. Фьелле поднял кулаки к потолку и с силой опустил их на парту. Крышка стола с треском сломалась, металлические ножки со скрипом согнулись. Паула и Селина с криком спрятались под партами, Гарри и Йоша испуганно вцепились друг в друга.

Даже Лия и Теодор, подпрыгнув, убежали к доске. В классе стало совсем тихо.

Господин Унтерберг сел за учительский стол, открыл классный журнал и стал что-то лихорадочно в нём записывать.

– Я же говорил! – объявил он, выглядя при этом очень довольным. – Монстрам нечего делать во Флузенбекской начальной школе!

Фьелле тяжело дышал. Измученный, он опустил голову и положил кулаки на стол. Эмиль не мог поверить своим глазам. Больше всего его ужаснуло то, что некоторые одноклассники согласно кивали, поддакивая словам господина Унтерберга.

Глава 6
Напряжение растёт!

Как и обычно после своих эмоциональных взрывов, Фьелле быстро успокоился. Уже за обедом в доме Эмиля («Луковый пирог! Я люблю луковый пирог. Особенно с маслом и петрушкой!») он снова был спокоен и очень голоден.

Родители Эмиля посчитали господина Унтерберга грубым, да и деление столбиком слишком сложным для учеников.

– Для этого у меня есть калькулятор на мобильном телефоне, – заявил папа Эмиля. – А также календарь, будильник, собрание рецептов прабабушки Оттилии и другие мелочи… Очень практичная вещь этот мобильный телефон.

– Дорогой, раз уж ты заговорил о календаре, – произнесла мама Эмиля. – Ты отметил там общегородское собрание?

– Какое, прости? – спросил папа в ответ.

– Глава города, господин Ратундтат, пригласил всех жителей Флузенбека в здание администрации. Он хочет обсудить важные вопросы. Я спросила у Вильгельмины… – Мама Эмиля понизила голос и бросила косой взгляд на Фьелле и сына: их рты хотя и были набиты луковым пирогом, но уши слышали всё.

– Я спросила у Вильгельмины…

Это была жена главы города и её хорошая подруга.

– Речь пойдёт о безопасности детей в школе Флузенбека. Ты понимаешь? – Мама выразительно и очень заметно покосилась в сторону Фьелле.

– Петлук с рушкой и масляный пирог! – радостно сказал тот, взяв ещё один огромный кусок пирога.

Родители Эмиля смущённо переглянулись и поспешили сменить тему.

После обеда Эмиль сидел в гостях у Фьелле на чердаке его дома и болтал ногами. Возле круглого чердачного окна у кормушки сидел снегирь. Внизу, в гостиной, Фьелле помешивал что-то в кастрюле размером с детскую ванночку и радостно напевал себе под нос. Друзья уже поиграли в прятки, а у Эмиля закончилось занятие по скрипке.

– Что ты готовишь? – спросил он у друга.

– Пять, три, четыре, пятнадцать, – задумчиво бормотал Фьелле, продолжая помешивать варево.

Сладкие пары клубились до самой крыши. От аромата у Эмиля уже текли слюнки:

– Ладно, неважно, как оно там называется. Когда это можно будет попробовать?

– Пять килограммов черники и два килограмма сахара, – ответил Фьелле. – Всё вместе довести до кипения и оставить вариться четыре минуты. В итоге мы получим примерно пятнадцать баночек прекрасного черничного варенья. Я люблю черничное варенье.

– Понятно, – кивнул Эмиль.

Он посмотрел на друга в упор и невольно улыбнулся.

– Подожди! Оно что, ядовитое? – вдруг воскликнул мальчик.

– С чего бы? – испуганно воскликнул Фьелле.

– У тебя весь язык фиолетовый!

Расслабившись, Фьелле довольно облизал губы:

– Когда попробуешь, тогда и узнаешь! Амадеус, не трогай это!

Эмиль удивлённо оглянулся. Только сейчас он заметил, что бельчонок присел на полку над плитой и грыз еловую шишку. Коричневые кусочки летели прямо в варенье.

– Ты должен внимательно следить за тем, где ты соришь! – поругал бельчонка Фьелле.

Амадеус в один большой прыжок оказался на коленях Эмиля. Мальчик осторожно погладил мягкую рыже-коричневую шёрстку. В благодарность Амадеус радостно завилял пушистым хвостиком и коснулся им лица Эмиля.

Фьелле дотронулся до кипящей сладкой массы и выловил кусочки еловой шишки. Затем с удовольствием облизал пальцы и вытер их о фартук. Высокая температура его совсем не волновала.

Глаза Эмиля округлились: друг снова сумел его удивить! Фьелле был невероятно храбрым и сильным, как медведь, монстром. Мальчик почувствовал, как у него в животе потеплело.

– Знаешь, что ещё рассказала мама в обед? – спросил он. – Намечается собрание жителей в администрации города. Речь пойдёт о безопасности детей в школе. Как думаешь, это связано с тем столом, который ты сломал сегодня?

Монстр продолжал аккуратно помешивать в кастрюле варенье. Но даже сквозь клубящийся пар Эмиль заметил, как Фьелле покраснел.

– Наверное. Это было действительно чересчур, – признался друг. – Господин Унтерберг мне не нравится.

– Мне тоже. Но ты не переживай. Родители всем объяснят, что ты очень милый.

– Эмиль! – растроганно выдохнул Фьелле и начал разливать бурлящую фиолетовую массу по баночкам.

Эмиль и Амадеус жадно вдыхали ягодный аромат. Мальчик уже решил, что попробует варенье сегодня вечером: дома, вместе с родителями, с кусочком свежеиспечённого белого хлеба.

Следующим утром в школе Эмиль заметил госпожу Зенфкорн и господина Херцшпрунга, учителя физкультуры. Они тихонько шушукались.

– Может, это не очень хорошая идея… – шептал господин Херцшпрунг.

– К счастью, я больше не преподаю в их классе, – едва слышно ответила госпожа Зенфкорн.

Они увидели Эмиля и резко замолчали. Проходя мимо учителей, он краем уха услышал, как госпожа Зенфкорн со вздохом сказала:

– Бедный мальчик! Это же его лучший друг…

В этот день госпожа Зенгер снова освободила Фьелле от домашнего задания. Все остальные ученики должны были переписать стихотворение.

– Ты уже умеешь красиво писать, – похвалила учительница монстра.

На большой перемене Эмиль и Фьелле, как это часто бывало, играли в прятки в школьном дворе. Лия и Теодор играли вместе с ними, ребята простили Фьелле тот вчерашний взрыв ярости. Гарри и Йоша вновь рассматривали коллекционные карточки. В какой-то момент Фьелле очень громко рассмеялся, а Эмиль, размахивая руками над головой, резко выбежал из кустов. Гарри и Йоша подпрыгнули, закрыли альбом с карточками и поспешили уйти на другую сторону школьного двора.

Когда уроки закончились, Фьелле вынес рюкзаки из класса. В этот раз стопка была не очень высокая, потому что некоторые дети, искоса глядя на Фьелле, забрали свои сумки сами. Лия и Теодор помахали монстру на прощание, а мама Селины тут же взяла её за руку и быстро повела к стоявшей у дороги машине.

Эмиль заметил, что сегодня у школы было припарковано гораздо больше машин, чем обычно. Мамы и папы толпились у крыльца, обхватывали руками своих детей, словно стараясь защитить, и тащили их в сторону улицы. С Эмилем, Фьелле и его друзьями они старались не встречаться взглядами и делали вид, будто их вовсе не было. Фьелле провожал родителей смущённым взглядом.

– Можешь нас покачать? – спросила у него Лия.

Она уже повисла на его левой руке, а Эмиль – на правой:

– Ну же, Фьелле! Выше, выше!

Безмолвно монстр поднял лапы и пару раз покачал Эмиля и Лию вверх-вниз. Потом он поставил их на землю и печально опустил голову. Даже его пушистый зелёный мех грустно поник.

Глава 7
Лазоревки и гаички

– О-о-о-ом-мм, – затянул Эмиль после обеда. – Давай вместе, Фьелле! О-о-о-ом-мм…

– М-м-м-м-м, – повторял за ним Фьелле.

Закрыв глаза, друзья сидели перед хижиной монстра на пёстром вязаном пледе в позе лотоса прямо на берегу реки Флузе. Между ними лежала огромная миска для мюсли. Эмиль держал в руке длинную деревянную ложку. Время от времени мальчик постукивал ею по миске, и она издавала глухой звук.

– О-о-о-ом-мм, – тянул Эмиль.

– М-М-М-М, – мычал Фьелле. – Можно я теперь пойду пропалывать сорняки? Мне ещё нужно заняться картофелем и развесить сушиться петрушку.

Эмиль открыл глаза.

– Не думай ни о чём! – отрезал он. – Это называется медитация. Мама и Вильгельмина Ратундтат тоже этим постоянно занимаются. И при этом они стараются ни о чём не думать и отпускать все мысли и чувства, чтобы те испарились. Прямо как запах булочек с корицей.

– Кстати, а у тебя есть парочка с собой? – тут же поинтересовался Фьелле.

Эмиль покачал головой:

– Сейчас нет времени на еду. Нам нужно медитировать. Представь себе, что господин Унтерберг тебя злит, и просто отпусти эту злость. Пусть она испарится. Это было бы идеальным решением проблемы. Но нужно практиковаться. Так что закрывай глаза.

Он постучал ложкой по миске.

– У мамы и Вильгельмины чашка из золота, при постукивании по ней звук гораздо красивее. О-о-ом-мм…

Фьелле выхватил ложку из рук Эмиля:

– Я монстр, а не йог, – заявил он. – Мне это не нужно!

Эмиль встал на ноги и потянулся.

– Моя попа всё равно затекла. Давай попробуем по-другому. Смотри, – мальчик на секунду задумался. – Я тебя разозлю, Фьелле, а ты… ты… подумай о птичке, например!

– О какой птичке? – спросил Фьелле с интересом. – О большой синице или болотной гаичке? Или, может, о лазоревке? Она ещё меньше.

Эмиль закатил глаза:

– Мне всё равно! О какой-нибудь.

Он встал перед другом, упёр руки в бока, сердито посмотрел на Фьелле и пробурчал:

– Во Флузенбекской школе мы живём тревожно, недружно, тайно!

Монстр засмеялся:

– Вообще-то правильно – спокойно, дружно и открыто.

– Ну, Фьелле! – Эмиль сердито топнул ногой. – Ты должен разозлиться, а не веселиться! Но при этом оставаться спокойным. Думай о птичке. Или как журчит речка. Разве тебя это не успокаивает?

Фьелле смахнул слёзы с меха и покорно закивал:

– Хорошо. Мне нравится река.

Эмиль снова состроил жуткую гримасу. Но прежде чем он успел изобразить господина Унтерберга и назвать друга опасным, ненадёжным монстром, Фьелле спросил:

– Подожди! Я должен в этот момент думать о реке или всё-таки о лазоревке?

Тут у Эмиля лопнуло терпение. Они же занимались этим не ради шутки, в конце концов! Речь шла о будущем его друга во Флузенбеке!

– Фьелле, возьми себя в руки! – начал ругаться Эмиль.

Он вспомнил, как то же самое мама говорила иногда папе.

«Я делаю всё для тебя, стараюсь. Я хочу тебе помочь, работаю в пекарне!» – это тоже частенько говорила его мама.

Теперь Эмиль наконец понимал, как сильно она злилась в такие моменты.

– А ты? Ты, Фьелле? Ты же ничего не делаешь!

Мальчик смотрел на друга испепеляющим взглядом. Тут он заметил, что всё получилось: Фьелле задрожал, а его лапы сжались в кулаки. Он зарычал.

– Птичка, – негромко напомнил ему Эмиль. – Лазоревка, гаичка, синица… Вдох, выдох. Вдох, выдох…

Несколько минут Эмиль повторял Фьелле эти слова. И всё действительно получилось: монстр не взорвался, как проснувшийся вулкан. Его плечи содрогались, но он не выходил из себя. Фьелле тяжело дышал, но не рычал. Деревянная ложка с треском сломалась в его руках, но затем кулаки медленно разжались.

– У тебя получилось! – обрадовался Эмиль.

Он уже хотел, смеясь, прыгнуть к другу и обнять его, но в последний момент сдержался.

– Очень-очень неплохо, – сказал он как можно более непринуждённо. – Если мы ещё немного потренируемся, наверно, что-то и получится.

Остаток дня Эмиль занимался тем, что заставлял Фьелле сердиться или грустить. Или же очень-очень веселиться. Всякий раз монстр пытался оставаться спокойным, не подбрасывать никого в воздух и ничего не ломать.

Раз за разом у него получалось всё лучше и лучше: даже когда Эмиль замечал, что земля под ногами Фьелле была изрыта когтями, а мех стоял дыбом.

– Вдох, выдох. Лазоревка, гаичка, – всё время говорил Эмиль. – Ты должен повторять это всякий раз, когда встретишь господина Унтерберга. И тогда всё будет хорошо.

На ужин, как всегда, Эмиль позвал Фьелле к себе в гости. Монстр, по традиции, прихватил с собой маленький подарок с огорода для семьи Хансен: пару пучков петрушки, немного зелёного лука и две толстые морковки.

Для друзей стало неожиданностью то, что к их приходу ужин не стоял на столе. Вместо этого родители Эмиля обсуждали что-то между собой. Мальчик ещё в коридоре услышал сквозь закрытую дверь их глухие голоса. Когда Эмиль и Фьелле вошли в комнату, родители резко замолчали. Улыбнувшись, мама поцеловала сына в щёку и прощебетала:

– Привет, моё сокровище!

Папа Эмиля, будучи в хорошем расположении духа, похлопал по спине сначала сына, а потом Фьелле:

– Привет, Эмиль! Фьелле, наш дорогой друг! Как там дела с искусством?

– Искусством? – растерянно переспросил его монстр. – Даже не знаю. Я не очень хорош в искусстве. Но я умею вязать крючком. Принести показать вам?

– Вязать крючком? Конечно, Фьелле, покажи, – увлечённо воскликнул папа Эмиля.

Мальчик в недоумении уставился на отца и осторожно спросил:

– Папа? Мама? Почему вы так странно себя ведёте с Фьелле?

– Странно? Мы? – переспросил папа, а мама рассмеялась чересчур громко.

На это Кай-Уве Хансен уже закатил глаза.

– Антье, твой смех звучит слишком искусственно, – шикнул он.

– Мой? – шикнула она в ответ. – Это ты здесь разыгрываешь шоу!

Эмиль с интересом посматривал на родителей. Они какое-то время стояли молча, а потом мама Эмиля закрыла лицо руками.

– Что мы делаем? – тихо сказала она.

Папа Эмиля вдруг резко стал серьёзным:

– Хорошо. Мы должны вам кое-что сказать. Эмиль, Фьелле… Сегодня в пекарне было столько людей!

– Ох, – разочарованно вздохнул Фьелле. – Значит, пирогов совсем не осталось?

– Сейчас не о еде думайте, а лучше послушайте, – проворчал папа Эмиля и продолжил. – Половина города закупалась у нас. У всех была лишь одна тема для разговора – Фьелле. То, что он вчера сломал стол. То, что дети в классе его боятся. То, что нашему сыну лучше подальше от него держаться. Обсуждали и то, насколько опасным может быть Фьелле.

Папа сделал паузу, и к разговору присоединилась мама:

– Фьелле, мы тебя очень любим, даже не сомневайся! Ты практически член нашей семьи! Но когда дети в опасности, жителям Флузенбека становится не до шуток.

Она грустно посмотрела на монстра. Фьелле растерянно смотрел то на одного, то на другого родителя.

– Почему их дети в опасности? – непонимающе спросил он.

– Дорогой, – сказала, вздохнув, мама Эмиля. – Твои порывы гнева… Твоя сила… Ты без малейших усилий ломаешь целый стол! И люди, конечно, боятся, за безопасность своих детей.

– Но я для них не опасен, – уверенно ответил Фьелле. – Я бы никогда не причинил боль Эмилю. Или любому другому ребёнку.

– Он никогда так не сделает! – поддержал друга мальчик.

– Фьелле, мы верим тебе, – сказал папа Эмиля. – Но ты должен согласиться, что это всё же рискованно. Когда ты в ярости, тебе сложно себя контролировать. Как, например, вчера на уроке математики.

– В этом виноват только господин Унтерберг! – вскрикнул Эмиль. – Он первый начал! Директор очень грубо вёл себя с Фьелле, поэтому он и разозлился.

– Я знаю, Эмиль, – согласилась мама, – но Фьелле может разозлиться не только на уроке господина Унтерберга. Что, если кто-то разозлит его на перемене? Что он тогда сломает?

Все разом посмотрели на монстра. Тот простодушно пожал плечами:

– Я ещё ни одному ребёнку не причинил вреда и не собираюсь этого делать.

Мама Эмиля заботливо погладила монстра по лапе.

– Мы знаем, Фьелле. Но господин Унтерберг – ваш новый директор и учитель. Ты будешь встречаться с ним каждый день. Нужно просто научиться держать себя в руках. Ты пробовал медитировать?

Услышав это, Эмиль широко улыбнулся:

– Мы много тренировались после обеда, мама! Фьелле умеет очень здорово переключаться и думать о лазоревках и гаичках. И он остаётся спокойным. Теперь мы можем поесть? Я так голоден!

– Петрушки? – спросил Фьелле и передал Хансенам корзинку с гостинцами.

Родители Эмиля переглянулись.

– Фьелле, будь осторожен, хорошо? – попросила его мама друга. – Мы беспокоимся о тебе!

Папа Эмиля взял у монстра корзинку:

– Меньше слов, больше дела. Так, кто поможет накрыть на стол?