Текст книги "Укрощение демонов. Для начинающих"

Глава 10

Я научилась прятаться.

Три дня я не выходила из комнаты, чтобы показать, какая я послушная. Ровно столько я смогла выдержать скуку и нарастающее беспокойство. Когда я наконец решилась выйти из комнаты, у меня уже был план: пробраться в библиотеку, выкрасть «Справочник призывателя» или какую-нибудь другую, похожую книгу и не быть пойманной.

Если дядя Джек хочет держать меня подальше от «Демонологии» и ритуалов вызова демонов, значит, эта информация важна. Возможно, он боится, что я пойму, что он нарушает закон? Можно подумать, что мне для этого нужна книга… Или причина была в чем-то другом. Я должна это выяснить. Как только пойму, с чем имею дело, смогу придумать, как отнять у него мамин гримуар.

План казался простым, но дядя Джек и Клод стали просто одержимы библиотекой. Они стали приходить к демону гораздо чаще. Если раньше они наведывались к нему раз в день, то теперь – каждые пару часов, и днем, и ночью. Клод даже не уходил домой. В перерывах между походами в библиотеку он спал в одной из гостевых комнат.

Два дня я следила за ними. У них не было четкого расписания, поэтому невозможно было спланировать, в какой именно момент я должна пробраться в библиотеку. Заполучить книгу было важно, но не попасться при этом – гораздо важнее.

Сидя на лестнице в подвал, я прислушивалась к едва слышным голосам дяди и Клода, доносившимся из библиотеки. Когда свет из открывшейся двери залил коридор, я бросилась в кухню, уселась на табурет, откусила огромный кусок яблока, которое приготовила заранее, и притворилась, что читаю детектив, который оставила открытым на стойке.

Дядю Джека я услышала раньше, чем они с Клодом показались из подвала. В его голосе звучали разочарование и раздражение:

– Он на пределе и вот-вот сломается. Нужно продолжать постоянно проверять его.

– Он должен был сломаться еще несколько дней назад, – ответил Клод.

– Значит, этот демон чрезвычайно силен. Мы не можем упустить его, иначе наш последний шанс… – Дядя увидел меня и замолчал, подозрительно прищурившись.

– Добрый день, – вежливо сказала я, поднимая голову от книги.

Дядя молча прошел мимо, за ним так же молчаливо последовал Клод. Его губы были сжаты, шрам на подбородке стал еще заметнее. К моему удивлению, следом за ними шел Тревис. Я не знала, что он был с ними в библиотеке… Но Тревис был пасынком дяди Джека, так почему бы им не обучать его, как и Амалию?

Я слушала их удаляющиеся шаги, доедала яблоко и думала, успею ли спуститься в библиотеку и вернуться незамеченной. Я уже решила, что стоит попытаться, но вдруг услышала стук каблуков. В кухню влетела Кэти. Прежде чем открыть духовку, чтобы проверить запеканку, она взглянула на меня, и я догадалась, что дядя попросил ее присмотреть за мной.

Я выбросила огрызок, вымыла руки, забрала детектив и вышла из кухни. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, я думала о том, что сказал дядя Джек. О «пределе». О том, что Зуилас «вот-вот сломается». Пообщавшись с демоном, я сомневалась, что он когда-нибудь сдастся, но, возможно, призыватели знали что-то, чего не знала я. И почему я не выучила «Справочник призывателя» от корки до корки, пока была возможность?

Я остановилась, пытаясь прийти в себя, и вдруг сообразила, что передо мной дверь в спальню Амалии. Она почти всегда куда-то уходила по утрам, но после обеда возвращалась. Поколебавшись, я постучала.

Раздался шорох, потом шаги. Дверь чуть-чуть приоткрылась:

– Да?

– Могу я кое о чем спросить?

– О чем?

– О вызове демонов.

Она поморщилась, но сделала шаг в сторону и открыла дверь пошире, чтобы я могла войти:

– Ладно.

Стены ее комнаты были сплошь увешаны большими фотографиями… тканей. Здесь были невероятно крупные планы домотканых материй и разноцветного шелка, развевающегося на ветру; принты и вышивки, коллажи и даже застежки-молнии.

Двуспальную кровать, накрытую лоскутным одеялом, она задвинула в угол, а остальная часть комнаты была разделена на две рабочие зоны, которые очень отличались друг от друга.

У стенного шкафа стоял шаткий столик, прогибающийся под тяжестью учебников в кожаных переплетах. На корешках виднелись названия на латыни, греческом и санскрите. В другой половине, под окном, стоял длинный рабочий стол с двумя швейными машинками, ворохом тканей и стойкой для катушек с цветными нитками. Рядом стоял манекен – из безголовой женской фигуры торчали булавки.

– Ты шьешь? – удивленно спросила я.

Она нахмурилась:

– Проблемы?

– Нет, – возможно, я нечаянно задела ее. – Думаю, это круто! Ты шьешь одежду?

– Ага. – Она села в кресло у стола со швейной машинкой и взяла лоскуток. – Я придумываю костюмы из пэчворка. Это лоскутное шитье.

Я подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть ткань. В цветочный узор было встроено точно подогнанное заклинание. Я узнала его – это было impello – заклинание удара.

– Ух ты! – воскликнула я. – Это будет что-то вроде защитной рубашки?

Она усмехнулась, довольная, что я так быстро поняла.

– Точно. Вообще-то, это сложно. Гораздо сложнее, чем нарисовать или вытравить магическую руну. – Она бросила лоскут на стол и собрала светлые локоны в пучок. – Но отец считает это пустой тратой времени.

Я посмотрела на книги, под которыми вот-вот должен был проломиться столик.

– Потому что это отвлекает тебя от обучения призыву демонов?

– Не знаю, с чего он взял, что я буду заниматься по десять часов в день, ведь я и так каждое утро провожу с преподавателем языков… – пожаловалась она, взяла со стола карандаш для разметки ткани и закрепила им пучок на затылке. – Так что ты хотела узнать?

Поколебавшись, я села на край неубранной кровати.

– Я слышала, как дядя Джек, поднимаясь из библиотеки, говорил о каком-то пределе. Ты знаешь, что это такое?

– Конечно, это же основы! – Она поднесла лоскут цветного хлопка размером с носовой платок к солнечному свету, лившемуся из окна. – Обычно демон в течение первых двух недель соглашается заключить контракт. Но иногда по каким-то причинам он может отказываться взаимодействовать с призывателем. В таких случаях мы просто ждем. – Она положила квадратик ткани в стопку на столе. – Когда демон вызван и заперт в круге, он начинает слабеть. Через девять или десять недель почти любой демон сдается и соглашается подписать контракт. Это и есть предел.

– Что, если дядя Джек пропустит этот момент?

– Тогда демон умрет. – Амалия поменяла местами несколько катушек на стойке – Они ведь не могут бесконечно жить взаперти. Нужно просто дождаться момента отчаяния, когда демон почти при смерти, на пределе. Как правило, они сдаются. У демонов очень сильна воля к жизни.

Мне стало не по себе.

– Ты хочешь сказать, что призыватели вызывают демонов в наш мир, неделями держат их в магическом круге, чтобы они согласились подписать контракт… А если демон не сдается, вы просто позволяете ему умереть?

Амалия насмешливо взглянула на меня:

– Надо же, какие сантименты! Робин, это же демоны! Ты видела одного в теплице. Он убил бы нас в мгновение ока. Да, мы даем им умереть. Не можем же мы их просто отпустить – они ведь уничтожат все вокруг раньше, чем кто-то успеет вызвать ОМП!

– А почему не отправить их обратно?

– Потому что это билет в один конец. Но даже если бы это было не так, зачем нам это? Если бы мы хоть раз так сделали, ни один демон больше не заключил бы с нами контракта.

– А что именно включает в себя контракт?

Она пристально посмотрела на меня и ответила с пугающей прямотой:

– Абсолютное подчинение.

Амалия встала и подошла к столу. Пошарив среди книг, она нашла то, что искала, и бросила мне. Я поймала длинную серебряную цепочку с круглым плоским кулоном, размером с ладонь. На его поверхности были выгравированы руны.

– Это, – пояснила Амалия, опускаясь на стул, – инферно. Ключ к договору с демоном. Законный контракт, одобренный ОМП, довольно прост. Демон полностью отрекается от своей свободы. Его душа соединяется с инферно и волей контрактора. Контрактор контролирует демона, как марионетку.

Я уставилась на серебряный кулон.

– Стоит предоставить демону хоть малейшую степень свободы, и он найдет способ убить контрактора.

– Почему демоны на это соглашаются? – спросила я еле слышно.

– Из-за крошечного шанса пережить хозяина и вернуться домой.

– А как они…

– Амалия, Тревис! – раздался голос Кэти. – Обед готов!

Амалия выхватила инферно из моих рук и бросила на стол:

– Пойдем обедать.

Я, как в тумане, брела за ней. В ушах звучал грозный рык Зуиласа: Скажи им, что мои кости превратятся в пыль в этой клетке, потому что я никогда не подчинюсь hh’ainun.

Неудивительно, что он отказывался говорить с призывателями. Удивительно, что он говорил со мной: я же человек, как и те, кто вырвал его из дома и заставил выбирать между рабством и смертью.

Привстав на цыпочки, я смотрела на задние огни машины, удалявшейся по длинной подъездной дорожке в сторону парадных ворот. В машине были дядя Джек, Клод и Тревис. Скорее всего, они уехали ненадолго – дяде не хотелось пропустить «предел». Но я надеялась, что мне хватит времени.

Я отошла от окна, пробежала через роскошную ванную комнату и выглянула за дверь. По всему этажу эхом разносились звуки ведущих ток-шоу. Кэти что-то сказала, и ей ответил более мягкий голос Амалии. Отлично.

Я выбрала длинный путь – иногда размеры этого дома становились благословением – и побежала к лестнице в подвал. Включив свет на минимальную яркость, я вошла в библиотеку.

Кромешная тьма по-прежнему царила в круге Зуиласа, и за те пять дней, что я здесь не была, библиотека не изменилась.

Я обошла купол, присела на корточки перед стеллажом и лишь тогда увидела, что произошло. Нижние полки, на которых раньше стояли книги по магии демоников, были пустыми. Я отчаянно просмотрела все остальное. Книги по магии арканеров, элементалов, спириталов и псиоников были на месте. Но не осталось ни одной книги по демонологии.

Я сжала кулаки. Проклятье! Наверное, дядя Джек их спрятал! И что мне теперь делать? Я зарычала от злости. Все время, что я строила планы и ждала подходящего момента, чтобы пробраться сюда, потрачено впустую. Дядя Джек меня опередил! Я должна была догадаться, что он не оставит их здесь. Он обыграл меня так же, как и с маминым гримуаром.

Сев на пол, я нехотя повернулась на сто восемьдесят градусов – лицом к черному кругу.

– Зуилас!

Как обычно, он меня проигнорировал. Для него я теперь была врагом.

– У меня вопрос, – сказала я, натягивая рукава свитера на запястья. Здесь, как обычно, было очень холодно. – Если ответишь, завтра вечером принесу тебе что-нибудь.

Тишина.

– Ты видел, кто взял книги с этой полки и куда он их переставил?

Я надеялась, что дядя спрятал книги где-то в библиотеке. Он был слишком ленивым, чтобы тащить их куда-то еще. Если это так, то Зуилас все видел. Но демон молчал. Он действительно должен был меня возненавидеть, когда решил, что я заодно с дядей Джеком.

– Я знаю, что ты мне не доверяешь, – снова попыталась я, чувствуя себя так, словно говорю со стеной. – Мне очень нужно знать. И больше я ни о чем не стану тебя спрашивать.

И снова ничего. Я разочарованно вздохнула. Но в глубине души, вытесняя раздражение, проснулась тревога. Чем дольше демон остается в круге, тем слабее он становится. Зуилас здесь уже десять недель. Когда я видела его пять дней назад, он выглядел усталым, взгляд был тусклым. Неужели дошел до предела?

– Ты здесь? – с замирающим сердцем я придвинулась к серебряной линии. – Я не уйду, пока не заговоришь со мной, – пригрозила я. Он ведь не знает, что я должна подняться наверх до возвращения дяди Джека.

– Буду сидеть здесь всю ночь и раздражать тебя.

Сложив руки на груди, я досчитала до тридцати и уже хотела снова заговорить, как вдруг услышала:

– Уходи.

У меня перехватило дыхание. Он говорил еле слышным шепотом. В нем даже не слышалось обычного раздражения.

– Зуилас? Ты в порядке?

Он не ответил.

– Позволь мне увидеть тебя. – Я придвинулась так близко, что мои колени оказались в паре дюймов от границы круга. – Давай! Если покажешься, то в следующий раз, когда мне удастся пробраться сюда, я принесу тебе кое-что совершенно особенное.

Я еще раз досчитала до тридцати.

– Если не покажешься, вылью на тебя ведро холодной воды.

К моему удивлению, тьма в круге рассеялась, и мое сердце замерло. Он лежал на боку в позе эмбриона, обхватив себя руками и подтянув колени к груди. Он даже не попытался выпрямиться. И даже глаз не открыл.

– Что с тобой? Ты…

Я не смогла закончить, потому что ответ был очевиден. Когда демон вызван и заперт в круге, он начинает слабеть… а потом…

Он приоткрыл глаза. В них больше не было огня. Они были пустыми и темными провалами.

– Пришла посмотреть, как я умираю, payilas?

– Нет. Нет, я…

Демон он или нет, я не хотела видеть, как он умирает. Я не хотела видеть, как вообще кто-то умирает. Он об этом не просил. Человеческая магия вытащила его из привычного мира и обрекла на медленную смерть в комнате, где его заперли. Он умирал… потому что мамин гримуар попал в грязные лапы дяди Джека. Без гримуара ему бы не удалось призвать Зуиласа.

– Я не подчинюсь, – прошептал он.

– Знаю, – ответила я. – Зуилас, я могу что-нибудь сделать?

Его веки дрогнули, потемневшие измученные глаза взглянули в мои.

– Сделать?

– Да, чтобы помочь тебе. Чтобы… – я сама не знала, что хотела сказать.

– Чтобы продлить мне жизнь, пока я не подчинюсь?

– Нет! Я знаю, что ты не согласишься стать марионеткой в чужих руках. Но… несправедливо, что ты умираешь из-за того, что они призвали тебя.

Он снова закрыл глаза и свернулся, словно пытаясь согреться. Его хвост безвольно подергивался. Я не могла поверить, что это действительно он. Зуилас казался непобедимым – могущественным свирепым демоном, полным высокомерия, несмотря на заключение в круге. А теперь он лежал на полу – неподвижный, слабый. Умирающий. Как он ослабел с момента нашей последней встречи!..

– Скажи, чем тебе помочь.

Зуилас нахмурился и поджал губы, борясь с самим собой.

– Еда. Тепло. Свет. – наконец пробормотал он. – Настоящий свет, не искусственный.

– Тепло и свет? – я осмотрела холодный подвал без окон. – И еда? Это тебе поможет?

Он едва заметно кивнул.

– Я скоро вернусь, – сказала я, поднимаясь на ноги. – Держись.

Я бросилась к лестнице. Я не могла дать ему ни тепла, ни света. Даже если бы на улице и было солнце, в библиотеке все равно нет окон. Обогревателя в доме я ни разу не видела, а развести огонь в помещении я не могла.

Но я могла принести ему еду. И если еда сможет помочь, я должна его накормить.

Я влетела в кухню, и меня вдруг осенило. Дядя Джек и Клод не понимали, почему Зуилас до сих пор не на пределе… но ведь я его кормила! И если еда помогает демонам выжить, значит, я уже продлила ему жизнь своими мелкими угощениями. Теперь я поняла, почему демон подыгрывал мне в вопросах и ответах и почему он так быстро ослаб, как только я перестала его навещать.

Я открыла буфет и задумалась, чем же накормить голодного демона. Мой взгляд скользнул по упаковкам со снеками, крекерами, хлопьями и макаронами и остановился на банках супа. Горячий суп. Еда и тепло.

Я вылила две банки овощного супа в большую миску и сунула ее в микроволновку. Пока она жужжала, я нервно прислушивалась к звукам телевизора, доносившимся из гостиной, и нажала на «стоп», прежде чем таймер звякнул. Суп все еще кипел, когда я вытащила миску, натянув свитер на пальцы так, чтобы не обжечь руки о горячее стекло. Я спустилась в подвал с влажным от горячего пара лицом.

Моя тревога вышла на новый уровень, когда я увидела, что Зуилас не затемнил купол. Я поспешила к нему, упала на колени, и горячий суп плеснул мне на руку, обжигая кожу.

Зуилас приоткрыл глаза, которые тут же расширились, едва он увидел дымящуюся миску.

– Это суп, – объяснила я. – Он горячий, ты можешь его съесть. Но ты должен пообещать, что вернешь миску, не разобьешь ее и не попытаешься мне навредить.

Медленно, очень медленно он поднялся с пола и с трудом сел:

– Я согласен.

Я подтолкнула миску, и он потянулся за ней.

– Суп очень горячий, – предупредила я. – Постарайся не обжечь…

Он поднес миску ко рту и вылил суп себе в горло. Вокруг его головы образовалось облачко пара. Если он и обжегся, то не подал виду.

Его язык скользнул по губам, подхватив несколько последних капель, и я с изумлением увидела, как его глаза меняют цвет от полуночно-черного до ярко-алого. Он заглянул в миску, поставил ее на пол и снова лег. Скорчившись на полу, он смотрел на меня напряженно и изучающе.

Чувствуя странное волнение, словно его взгляд был слепящим светом прожектора, я потянулась за миской. Когда пальцы коснулись стекла, я замерла, поняв, что произошло. Зуилас перевел взгляд на мои руки. На мои бледные пальцы в футе от его красновато-карамельной кожи. Мои руки держали миску, а та была внутри круга.

Горло перехватило, сердце отчаянно забилось от ужаса. Я преодолела невидимый барьер. И ничего не почувствовала, не заметила ряби магии на прозрачном куполе. Успею ли я отдернуть руки до того, как он меня схватит?

Я не дыша смотрела на него. А он внимательно смотрел на мои руки, которые были так близко, совсем рядом. Кончик его хвоста дрогнул, как кошка, заметившая в траве мышь. Я медленно сжала остывшее стекло. Выражение его лица не изменилось, но щека дернулась, выдавая напряжение.

Стараясь не делать резких движений, я очень медленно и аккуратно перенесла миску через серебряную линию. Преодолев невидимый барьер, я прижала руки к груди, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Зуилас смотрел, как я пытаюсь отдышаться. Неподвижный и бесстрастный.

Я взяла себя в руки и отодвинулась, чтобы не повторить ошибки. Когда я встала, чтобы отнести миску подальше, то поняла, что она не должна была так быстро остыть.

– Она холодная!

Зуилас поудобнее устроился на полу:

– Я забрал ее тепло.

Я осмотрелась:

– Ты забирал тепло и из комнаты? Поэтому здесь так холодно?

– Только из круга.

Внутри круга было очень холодно. Именно это и заставило меня понять, что что-то не так, когда я пересекла барьер.

Я спросила:

– Демонам нужны еда, тепло и свет, чтобы выжить?

– Еда, или тепло, или свет», – поправил он. – Но лучше, если и тепло, и свет.

Я потерла лоб, и залитый супом рукав мазнул по щеке. Меня передернуло, и я вытащила руку из рукава.

– В книгах, – заметила я, снимая свитер, – демонов всегда описывают как созданий холода и тьмы. Но на самом деле вам необходимы свет и тепло?

Я отложила свитер и поправила майку. Зуилас наблюдал за мной.

– Что это?

– Это? – я проследила за его взглядом. – На плече красовался фиолетовый кровоподтек в форме захвата, уже отливавший желто-зеленым в местах, где он начал исчезать.

– Это синяк.

– Я не знаю такого слова.

– Синяк – это травма. Он появляется от удара или если сильно сжать или надавить.

– Hh’ainun такие хрупкие, – равнодушно заметил он.

– По сравнению с демонами, да, – я присела на пол. – Не могу остаться надолго, иначе дядя опять меня поймает. С тобой все будет в порядке?

– Eshathē zh’ūltis», – он закрыл глаза. – Īteshanā zh’ūltis.

– Что это значит?

– Ты – глупая. И я глупый.

Я опустила глаза на руки. И не стала спрашивать демона, что он имел в виду. Все и так было ясно. Горячий суп лишь отсрочил неизбежное, продлевая его страдания. Он все равно умрет. Было жестоко пытаться продлить ему жизнь в этом черном куполе. Я поступила глупо, предлагая ему это, а он сделал глупость, согласившись.

– Не соглашайся на контракт, – вдруг выпалила я.

Его глаза вспыхнули.

– Не соглашайся, – повторила я неожиданно настойчиво. – Мой дядя… призыватели ждут, когда ты ослабеешь и отчаешься. Они попытаются уговорить тебя, в надежде, что ты захочешь выжить. Но ты не можешь позволить им выиграть.

Он взглянул на меня и по-волчьи оскалился, обнажив острые клыки:

– Не бойся, payilas. Умирая, я посмеюсь над ними.

– Вот и отлично! – воскликнула я. – Они заслуживают провала. Я тоже посмеюсь над ними.

Он усмехнулся, но улыбка тут же исчезла. Он был слишком изможден, усталость давила на него тяжелым грузом. Суп помог, но ненадолго.

– Я вернусь завтра вечером, – шепнула я. – И напомню тебе, чтобы ты никогда не покорялся. Ни одному из нас high-nuns.

– Huh-ah-i-nun, – поправил он раздраженно.

Я сдавленно хихикнула и повторила:

– Увидимся завтра вечером.

– Уходи, payilas.

Я встала, взяла миску и свитер и пошла к выходу. У двери я обернулась.

– Зуилас, – мягко окликнула его я. – Затемни круг.

Его хвост дрогнул, и на лежащего демона опустилась тьма. Я выключила свет и прокралась наверх.

Только закрыв дверь спальни, я позволила себе расплакаться. Я добрела до кровати и упала на нее. Сердце разрывалось от боли.

Увидимся завтра. Если он доживет до завтра. А может и не дожить. Он так ослаб. Так быстро угасает. Скоро его не станет, и его страдания закончатся.

Я уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Я плакала потому, что этот мир так жесток – и к демонам, и к людям. Я плакала, чувствуя себя идиоткой, потому что жалела демона, бессердечного монстра. Потому что была так одинока. Не к кому обратиться за помощью и советом, не у кого спросить, что делать, никто не поможет мне справиться с болью. Я бы с радостью отдала жизнь, чтобы мама лишь на одну ночь вернулась и обняла меня.

В конце концов слезы иссякли, но мне еще долго не удавалось заснуть.