Текст книги "Вернуть страх перевозчика"

Глава 10
День 5. Знакомые незнакомые

Загрузку в обратную сторону Алексей решил не брать. Заработать он всегда успеет. А современная площадка в интернете позволяет в любой момент найти заказ. Сейчас ему казалось, что временем разбрасываться нельзя. Итак оказалось невесть куда потеряно десять лет, и он в этот пропущенный промежуток пропустил что-то важное. Случилось что-то, что он не мог предвидеть в конце девяностых. Либо он что-то упустил и не заметил, и самое время понять, что именно. Вкрались мысли, что мутная деятельность, в которую его когда-то втянули, активно продолжается.

Спал он в остаток ночи совсем немного и вскоре после восхода он уже гнал пустой автопоезд на запад. А Катя всё ещё спала у него за спиной. Если она привыкла очень рано вставать, то, по идее, давно должна была проснуться. Видимо, вчерашний переезд и ночные выходки на кладбище её утомили, и теперь организм усиленно требует отдыха.

Когда движение на федеральной трассе стало по дневному активным, Катя наконец проснулась. Алексей сразу предложил слегка позавтракать и остановился на придорожной площадке около кафе. Пока кипятилась вода, необходимая для заваривания кофе, он ходил около КамАЗа, изображая, что занят рутинной шоферской работой. Так он сможет избежать ненужных расспросов со стороны девочки, как оказалось, очень смышлёной.

За завтраком Алексей спросил:

– Ты мне скажи. Только честно! Не обманывай. Когда мы были на кладбище, тебе было страшно?

– Ни капельки! Честно-честно!

– И даже, когда я могилу копал и попросил тебя в гроб посмотреть?

– Нет. Вообще не страшно. Чего бояться-то? Ну, мёртвые кругом. Они же лежат себе спокойно. Привидений бояться что-ли? Ты как бибикнешь КамАЗом, они тут же и слягут обратно.

Она просто смелая, решил Алексей. И умеет грамотно рассуждать. Хоть и маленькая, но и в её возрасте бывают умницы, которые дальновидно оценивают окружающий мир. Что же касается сходства… Нет, нет, нет. Совпало. Просто смелая. И она случайно оказалась в кабине.

Быстро позавтракали и снова выдвинулись в путь. Дожевав бутерброд, Катя спросила:

– Почему в мужской могиле оказалась женская туфля?

– Туфля, – пробормотал Алексей и переложил её с сиденья на спальную полку.

Он уже примерно обдумал, что будет говорить, и что хотел бы услышать от юной попутчицы, но окончательно так и не смог выстроить возможную цепочку вопросов. Наверняка в процессе предстоящей беседы вопросов станет ещё больше.

– У нас с тобой есть целый день. Успеем обсудить очень много. Поскольку три дня назад ты первая начала нашу необычную встречу, я предпочёл бы сначала тебя послушать. Ты всё время называешь меня папой. Потрудись высказать подробности. Откуда ты меня знаешь, где ты меня видела и какие у тебя есть реальные веские доказательства наших родственных связей? Я тебе уже вчера говорил, что с моей стороны все факты лишь отрицают твои доводы.

Катя решила помолчать. Ей и самой требовалось собраться с мыслями, хотя она уже давно проснулась, и после завтрака мозг окончательно пришёл в себя и был готов напрягаться.

– Ну! Самое время что-то озвучить, – требовал Алексей.

– Я тебя три дня назад в первый раз увидела.

– Так. Неплохое начало. Можно даже сказать – ожидаемо.

– Но ты не думай там ничего! Я тебя давно уже знаю. Или не тебя. А покойника того… Почему в гробу его не было?

– Об этом потом. Сначала поведай свою историю.

– Так вот. Я тебя давно знаю. С самого детства. Хоть и не видела. Знаю только по фотографии. Мне сказали, что это мой папа.

– Подробнее. Кто сказал?

– Меня с детства воспитывала одна замечательная женщина. Это не мама. Она вообще мне не родственница. Вот она и рассказывала о тебе.

– Что именно она обо мне рассказывала? Подробности какие?

– Не так много. Что ты ездил на КамАЗе. Что делал какую-то важную работу. Что у тебя жизнь была полна приключений. Она вообще тебя героем считает. Ну, или, может, я сама это себе в голову вбила. Неважно. Но рассказывала, что ты очень хороший человек, добрый, решительный, смелый.

– И почему же были только рассказы? Почему в живую не пересекались?

– Не знаю. Пропал куда-то. Но точно не бросил, такого она не говорила, и судя по её словам, этого просто быть не может. Но она верила, что однажды ты объявишься и очень обрадуешься нашей встрече. А ты взял и не обрадовался.

– С чего бы ей верить, что я появлюсь?

– В этом году она предложила встречать автобусы на Партизанской. В какой-то из дней ты был должен приехать. Я и бегала, как дурочка, около автостанции.

– Одна. Почему вместе не приходили? Ну, с той женщиной?

– Наверно, она считала, что так лучше. Она взрослая, ей виднее.

Кате больше рассказывать было нечего.

– И всё что-ли? Это ты считаешь хорошей основой для своих детских убеждений?

– А ты на моём месте разве не верил бы?

Кате вдруг взгрустнулось. Неприятно, что правдоподобная история, которую ей рассказывали всю жизнь, могла вот-вот разрушиться и обратиться прахом. Ещё и участник этого рассказа не верит ей, считая, что в нём фигурирует кто-то совершенно другой.

Она повернулась на сиденье в его сторону, уселась боком так, что этот позиционный жест показался Алексею уж очень знакомым. И требовательно уставилась на него.

– А говори-ка теперь ты! Мне же нужно понять, отчего ты меня отвергаешь. Ты и вчера о себе особо не рассказывал. И ведёшь себя так, будто жил на необитаемом острове. Ты точно не из тюрьмы вышел?

– Нет. Не из тюрьмы.

– Тогда что же? Ты и зануда, и недотёпа, и незнайка, и ещё много-много кто. Уж очень необычно себя ведёшь. Я немного людей знаю. Но и среди незнакомых, которых я видела, таких нет. Ты, может, инопланетянин?

Алексей слегка округлившимися глазами глянул на Катю. Его ещё не называли такими нелестными словами. Характеристика незатейливая, но даже такие выражения в свой адрес услышать было неожиданно. Люди, которые его знали, вряд ли называли бы его такими или похожими словами. Но в глазах Кати он, похоже, был именно таким.

– Всё, что тебе рассказывали – правда.

– Ага! – стала потирать ручонки Катя. – Я так и знала!

– Да погоди ты! Не перебивай. И КамАЗ, и работа, можно сказать и приключения были. Героем я себя, конечно, не считаю. Что касается «добрый» и «смелый», об этом я не стану говорить. Со стороны должно быть виднее. Сама решишь, каким меня считать. Добрым или недотёпой. А вот зачем тебе всё это рассказали, я не могу понять.

– С гробом что?

– А что с гробом?

– Пока что ты точно недотёпа. Я про туфлю. Откуда она там, и почему нет покойника?

– У меня была опасная работа. На меня много раз покушались, хотели убить. Бандиты мне и морду били. Похоже, что десять лет назад покушение им удалось. А в том гробу меня, видимо, собирались захоронить. Но похороны решили сделать поддельными.

– Но гроб же пустой.

– Правильно, пустой. Я же вот он.

Алексей говорил не всё. Он ещё ночью решил, что некоторые факты, а их очень много, он не будет ей раскрывать. Поэтому кое-что он просто свалил в кучу. В итоге всё выглядело нескладно.

– Чего-то я не понимаю. Если тебя убили, то должны были в любом случае закопать. Почему ты тогда живой? Где ты тогда был всё это время?

– Мне это и самому не совсем понятно.

– И про туфлю не забудь. Её ради шутки туда положили?

– Не ради. В этом гробу вместо меня была та девушка с фото. Это точно. Я лично видел. А куда она делась, вот это уже непонятно.

– Её убили, похоронили вместо тебя, а теперь её нет на месте. Так?

– Именно так.

– Нехорошо.

– И это ещё мягко сказано. Я собираюсь выяснить, кто это сделал. И самое главное – зачем. И что-то мне подсказывает, что эта твоя воспитательница должна что-то знать. Если она в курсе обо мне.

– Домомучительница.

– Даже так? Что, такая плохая женщина?

– Нет, хорошая. Это слово из мультика.

– Ну вот к этой твоей домомучительнице мы и поедем. Говори, куда.

– Обратно. В Щёлково.

После захода солнца они приехали в Щёлково. Достаточно быстро, заметил для себя Алексей. Днём, в напряжённом потоке транспорта, и такое расстояние. Очень даже быстро.

Катя в городе хорошо ориентировалась. Видимо, живёт здесь или очень часто бывает. И наверно, держит в уме трёхмерный план Щёлково, моментально и запросто выстраивая маршрут. Поэтому руководила, где и куда поворачивать и выбирала улицы, чтобы КамАЗ с полуприцепом смог не застрять на перекрёстках. Вывела она в район с частными домами на окраине.

Приехали к одному из домов. Не особняк нынешних бизнесменов, но вполне приличный частный дом. Алексей остановил КамАЗ, и Катя пригласила идти в дом знакомиться с домомучительницей.

Пока Алексей развязывал шнурки у входа, Катя успела вбежать в комнату и крикнуть кому-то «Привет», при этом сообщила, что привела гостя. Алексей тихонько, будто стесняясь, подошёл к дверному проёму и заглянул в комнату, где уже улыбалась Катя возле пожилой женщины.

– Светлана Семёновна??? – удивился он.

– Опаньки! – подхватила удивление Катя. – Вы что, знакомы???

– Это, значит, и есть твоя домомучительница?

Катя смущённо стала краснеть, а женщина вопросительно на неё посмотрела, хоть и без признаков строгости.

– Балда! Я же ей такие слова не говорю.

– Зато меня ты эти три дня как только не обзывала безо всякого стеснения.

– Тебя можно.

– Ну, здравствуй, Алексей, – наконец заговорила Светлана Семёновна, когда они вдоволь нашутились.

Глава 11
Вечер дня 5. Нажми на кнопку – получишь результат[3]3
  Нажми на кнопку – получишь результат – фраза из одноимённой песни группы Технология (1991)


[Закрыть]

– Ну и как это понимать? – выдавил Алексей.

– Я тебе расскажу. Только сначала сделаю чай. Ну и вы же с дороги, вам надо, может, перекусить? А ты, Катенька, устрой пока гостю экскурсию по дому.

Осматривать дом Алексею не было интересно. Но надо быть вежливым, тем более общество женское, и одна много старше его. Так что пусть похлопочет с мероприятиями для гостеприимства, а он пока походит за маленькой экскурсоводшей.

Пока они были в дороге, Алексей узрел в маленькой девочке здравомыслящую рассудительную взрослую женщину. А сейчас она будто вернулась в свои настоящие года и стала по-простому показывать дом – «вот тут мы живём», «вот тут мы спим», «вот тут у нас старинные часы». Потом показала свою комнату, увешанную рисунками и уставленную книгами. Алексей предположил, что эти книги вряд ли здесь для красоты, а значит, девочка и правда начитанная и неплохо образованная для своих лет. Так что Светлану Семёновну нельзя было бы счесть плохим воспитателем. И на миг ему подумалось, что неплохая такая была бы из неё дочка, но он тут же отбросил эти мысли.

– Прошу к столу, – пригласила Светлана Семёновна.

На столе не было праздничного изобилия, но все предметы и блюда были расставлены очень культурно в классическом стиле. Сразу была заметна женская рука воспитанного общества. Алексей понял, что такое изящное застолье в домашних условиях он сам до этого не видел.

– Приятного аппетита. И тебе, дорогой гость, и тебе, Катенька.

Алексей наблюдал, как ужинает Катя, и ему было понятно, что перед ним не избалованная девчонка. Она с удовольствием уплетала вермишель с мясной подливкой и не клянчила сладости, заготовленные к чаю, даже не смотрела на них. А значит, Светлана Семёновна постаралась привить ей правильное отношение к потреблению пищевых продуктов. Катя даже быстрее Алексея справилась с блюдом, хотя порции были одинаковыми.

Уже потом, когда был подан чай, Светлана Семёновна решила просветить Алексея.

– Можно я останусь и тоже послушаю? – упросила Катя.

– Ну конечно, можно, оставайся. – И потом обратилась к Алексею: – Ну что ж. Тебе ведь, наверно, интересно узнать, почему мы снова встретились?

– Вы даже не представляете. Вопросов больше, чем когда-либо.

– Когда мы виделись первые разы, я ведь о тебе вообще ничего не знала. Лишь только потом, когда лабораторию сожгли, мне посчастливилось узнать многое.

– А её даже сожгли? Не просто разобрали и закрыли?

– Ты, видимо, не знаешь, но злоумышленники, сам знаешь кто, устроили пожар, чтобы замести следы. Тем самым они даже нам помогли избавиться от всех её следов. Пожар затронул и сам рынок. Естественно, на публику не говорили, что случилось. Что-то, как всегда, высказали на тему нарушений пожарной безопасности какими-нибудь иммигрантами. А настоящую суть знали лишь единицы. Хотя это всё и не особо важно.

– Вы правы. Это к делу мало относится. Почему Катя считает меня папой?

Светлана Семёновна улыбнулась. И по её виду можно было сделать вывод, что Алексей не должен сомневаться в очевидном.

– Ты обязательно узнаешь. Не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно глубоко копнуть предысторию.

Потом она обратилась к Кате, которая пила чай вприкуску с пряником:

– Катенька, если тебе вдруг будет неинтересно и скучно, то можешь пойти к себе. Я тебя не выгоняю, просто мы будем обсуждать взрослые темы, которые тебе, возможно, будет трудно понять.

– Нет уж, я останусь. Видимо, я тоже кое-что узна́ю.

– Ну хорошо.

Алексею даже симпатизировала эта пожилая женщина. Разговаривает вежливо с добротой. И ребёнка не шпыняет. Он и не видел таких добрых тётенек.

– С самых первых дней, когда ты начал работать в перевозках, за тобой следили. Все дни, все годы. Если ты этого не замечал, это не означает, что слежки не было.

– Ну, я как бы в курсе этого. Постоянно видел «хвосты». Некоторые даже не брезговали нападать.

– Конечно. Но я не об этом. Все, как же это выразиться-то, люди, которые отличались от большинства, всегда были на заметке. Если у кого-то есть взгляды и убеждения, хоть политические, хоть религиозные, хоть ещё какие, которые не согласуются с интересами партии, то они автоматически становятся врагами государства. А уж если они что-то говорили или делали необычное, то пристальное внимание к ним усиливалось. НКВД, КГБ, а сегодня ФСБ только этим и занимаются. Они и за мной следили, и за всеми моими коллегами. Мы ведь как раз занимались необычными делами. Я вот сейчас на пенсии, но уверена, что за мной продолжают наблюдать, и будут это делать до гроба.

– Ну, это не удивительно. Я ведь однажды даже был на «торжественном» приёме на Лубянке.

– Но в твоём случае, как ты понимаешь, причин для слежки было много. Мало того, что тебя отправили… отправили работать на КамАЗе. Так ведь ещё и после Афганистана тебя не собирались оставить в покое. Если тебе казалось, что на тебя хотят напасть и убить, то это не совсем так.

– В девяностые не особо было похоже, что именно они следили. Тогда свирепствовали бандиты.

– У них много способов воздействия. И бандиты были в единой связке с госструктурами. У мелкого карманника есть смотрящий, у того своя крыша, и так цепочка шла до самых-самых верхов. И самые низшие слои бандитов, может, даже и не догадывались, на кого же они на самом деле работают. Знаешь ты или нет, может догадывался, но все эти крупные преступные кланы существовали не сами по себе. Они были специально организованы, как разновидность влияния на массы людей. И ты лучше меня знаешь, что у них это весьма успешно получилось. Кстати, Черкизовский рынок отчётливое тому подтверждение.

– Его же, я слышал, ухитрились закрыть. Как раз те самые покровители бандитов.

– Те, кто рынок открыли, те же его и закрыли. Это же их собственная игрушка, и они делали с ней что хотели. Обстановка вокруг меняется, и взгляды на способы воздействия народом тоже преображаются.

– Допустим. Так зачем же за мной следили-то?

– А ты сам разве не догадываешься?

– С чего я могу догадаться? Я и раньше задавался подобным вопросом, но потом плюнул на всё и стал просто жить.

– Ну и зря. Хотя вряд ли ты получил бы все ответы, если бы продолжал искать. Я и то после тебя кое-что узнала, и до сих пор не во всё посвящена.

– И что вам известно?

– А то, что ты должен был стать частью их бесчеловечных экспериментов. Они следили и выжидали какого-то удобного случая. И я затрудняюсь сказать, был ли этот удобный случай и удалось ли им до конца претворить их замыслы. Между прочим, тот пьяный колхозник, который на тебя набросился, я уверена, не был случайностью. В бумагах, что угодно можно написать. Мне кажется, это было заказное убийство.

– А как же…?..

Алексей что-то намеревался спросить, но запнулся. Потом достал из кармана фотографию.

– Вы о ней Кате что-то рассказывали? И где она вообще?

– Не рассказывала. Потому что с ней вообще как-то всё мутно и неясно. Насколько я знаю, её жестоко убили, а потом она куда-то пропала. Если в первый раз, после Афганистана, нам было всё предельно понятно, то после того убийства всё скрыто.

– А я вот видел, как её хоронили и закопали в землю. А сейчас могила пустая.

– А вот этого я не знала. Получается, после убийства ты какое-то время был рядом с ней. При таком случае ты должен быть более осведомлён, чем я. Потому что мне и правда неизвестно. Последний раз я её видела, когда вы вместе перевозили грузы от Черкизово в Дубну. С тех пор она для меня пропала. И никакой документации или хотя бы слухов. Всё, что мне известно – убита.

– Её обязательно нужно найти. Её же не просто так выкопали. Вы единственная зацепка. Может, знаете тех, кто мог бы направить нас?

– Вообще, очень многие мои коллеги после твоего исчезновения тоже бесследно исчезли. Кого-то точно убили. Аркадия, Славу. А кто-то пропал, хотя, вероятно, они тоже мертвы.

– А это… муж ваш. Николай Семёнович. Его тоже?..

– Нет. Он умер. Здоровье подвело. Так что к его смерти большие шишки непричастны.

– Печально. Неужели вообще не осталось возможных помощников?

– Я знаю лишь одного человека. Мы с ним в одной лаборатории работали. Может, ты даже его видел. Но из-за секретности нашей работы, я не знаю, сколько было скрытых научных точек. И подозреваю, что должны быть где-то ещё люди, которых я даже не знаю.

– Как бы его найти? Этого вашего сотрудника.

– Я не знаю, где он сейчас. Даже телефона нет.

– А в «одноклассниках» найти? – вмешалась Катя. Может, ей и не была интересна «взрослая» беседа, но она ни слова не пропустила.

– Я не думаю, что он там есть. Если вдруг зарегистрирован, то с каким-нибудь поддельным именем. И если даже так, вряд ли он часто пользуется интернетом и заглядывает на свою страницу.

Алексей даже не стал спрашивать, о каких «одноклассниках» они заговорили. Он не представлял, как работает сотовый и ноутбук с интернетом. Так что объяснения о соцсетях вряд ли станут ему понятными.

– А мы всё-таки попробуем, да? – пискнула Катя и сбегала за ноутбуком.

Раскрыла его прямо на столе и они вместе со Светланой Семёновной занялись поиском по известным им параметрам.

– Ну вот! – выдала Катя, когда в списке найденных однофамильцев высветилась знакомая фотография, что стало немалой неожиданностью для Светланы Семёновны.

Катя предложила написать сообщение, и Светлана Семёновна что-то наклацала клавиатурой бывшему сотруднику. И ещё большей неожиданностью стало, что ответ был получен спустя уже несколько минут. Тот предложил встретиться на следующий день и указал координаты и время.

– Очень интересно! – произнесла Светлана Семёновна. – Я даже не предполагала, что этот способ может сработать.

– Соцсети уже заменяют телефоны, – объясняла Катя.

– Умница! Навыки работы на компьютере тебе очень помогают. Ой, а за окном-то темно уже. Алексей, ты же не собираешься на ночь глядя уехать? Оставайся. Найдём тебе уютное место в доме.

Катя при этом добродушно улыбалась. Ещё не было случая, что гость в их доме оставался на ночь. Алексей же стал отказываться:

– Спасибо. Но я лучше в кабине посплю. Мне это привычно. Комфорта для отдыха там достаточно. Уезжать не буду, останусь у дома. Я так понимаю, завтра нам всё равно предстоят совместные дела.

– Ну, как хочешь. Моё дело предложить.

Алексей отправился спать в кабину тягача. И, засыпая, сделал вывод, что за ужином он не так уж много и узнал. И можно считать, что вообще ничего не узнал. Вежливая женщина будто просто уводила беседу в сторону, чтобы не выболтать интересующие его ответы. Он так и не выяснил, с какой стати он отец для этой девочки. И неясно, почему они ждали его возвращения, если официально он мёртв. Надо будет завтра обязательно выяснить, спросив об этом напрямую.

Глава 12
День 6. Не всё так просто

Утром было готово угощение.

Светлана Семёновна с утра похлопотала и наготовила разных кушаний. Все свои вопросы я отложил на попозже. За завтраком всё же лучше сосредоточиться на еде. Да и проснуться надо по-хорошему.

Встреча была назначена на середину дня, а мы в пригороде. Что на общественном транспорте, что на КамАЗе, время будет затрачено одинаковое. Дамы не побрезговали ехать в кабине тягача, тем более это подразумевало некоторую свободу передвижений. В общем, после завтрака мы поехали в Москву, но по пути оставили прицеп на той стоянке у дяди Паши, чтоб не мешался.

Пока ехали к месту встречи, я смело спросил:

– Вы всё-таки прямо скажите мне и не юлите. Рано или поздно ведь мы всё равно дойдём до этого момента. Хватит уже три дня мурыжить мои нервы. Кто решил, что Катя мне дочь?

– Мне отдали её совсем младенцем. Ей было несколько месяцев от роду, даже не знаю сколько. Отдали как раз мои коллеги. Они явно чего-то опасались и, как оказалось, не зря. К сожалению, вскоре они оказались в числе тех, от кого избавились. Они и сказали, что ты её отец, других подробностей нет. И ни слова о её матери. Я пыталась, что-то прояснить по старым знакомым, но всё глухо. Лишь о тебе какие-то крупицы. И мне пришлось её растить и воспитывать. Я сочла, что было бы некрасиво отдать её в приют или другим подобным людям. Но воспитание было полностью домашним. Ведь свидетельства о рождении нет. Так что ни поликлиники, ни детсады, ни школы нам не доступны. Хотя мы, кажется, не жалеем, так ведь?

– Нисколечко! – подхватила Катя.

– То есть вы поверили на слово, – сделал вывод я. – Так, с этим понятно. А ждали вы меня с какой стати? Катя говорит, что два месяца по утрам в Измайлово бегает. Как она вообще из Щёлково ухитряется в такую рань приезжать?

– Первая электричка в полпятого, но приезжала всё равно впритык или с опозданием, – объясняла Катя. – Пробовала на первом автобусе, тоже через раз не успевала. Последний месяц знакомый дяди Паши, который на работу сюда ездит, на автомашине подвозил.

– А ждали, – продолжала Светлана Семёновна, – потому что знали, что ты должен появиться. Нам ещё тогда сказали, что летом десятого года ты приедешь, но не знали дату. Вот бедняжка и встречала тебя каждое утро.

– Как у вас всё просто.

Неужели они такие наивные? Ладно маленькая девочка. Но Светлана Семёновна, вроде образованная женщина, кажется, очень умная. И просто так поверила, когда ей вручили младенца. Не имея даже документов и иных доказательств. Ну как же так то?

Ну вот и подъезжаем. Надо будет, как мне сказали, углубиться в лесопарке. Туда мы, конечно же, не проедем, поэтому остановил КамАЗ в проулке рядом с грузовиком, на котором написано «Магнит». И всей своей толпой пешком идём в парк, высматривая нашего знакомого. Вернее, высматривала Семёновна, я ведь не имею представления о его внешности. Вскоре она приметила нужную человеческую фигуру поодаль, и мы направились к ней.

Мы подошли к нему со спины, и Светлана Семёновна его окликнула:

– Здравствуй, Гена.

Тот обернулся. И как будто был немного ошарашен от нашего появления.

– Гена??? – переспросил я, увидев знакомое лицо. Вот он – тот Геннадий, которого я видел пять дней назад, но тот был постарше и говорил, что я встречу его более молодого. Смотрю на него и не вижу разницы – то же самое лицо, без возрастных изменений.

– А её вы зачем привели? – спросил Гена о Кате.

– Ты хоть помнишь меня? – перебил я, не давая другим ответить на его вопрос.

– Видел тебя. Ты приезжал к нам в лабораторию.

Ну да, точно. Там под землёй. Когда мы с Лирой наведались. Там были Семёновичи и молодой парень, это он и есть. Значит, он работал вместе с ними. Но своего будущего он не знает. Не знает, что мы ещё будем видеться.

– Так, Гена, рассказывай-ка, куда вы её дели?

– Кого? – и потом в сторону Светланы Семёновны: – Он вообще о чём?

Вот оно недопонимание, а котором меня предупреждал он сам. Или он просто шифруется, как у них там принято.

– Я ведь могу тебе и кабину развалить! Не делай вид, что не понимаешь!

– Какую кабину?

Ох, он ещё и идиот. А ещё учёный называется. Я взялся пальцами за его щёку и немного потряс:

– Вот эту! Которая весь твой внешний облик создаёт.

– Алексей! – одёрнула меня Светлана Семёновна. – Веди себя достойно.

– Простите. Я не думал, что ваши коллеги не отличаются большим умом. Глядя на вас, я ожидал, что перед нами окажется понятливый человек.

И я пытаюсь ему доходчиво растолковать. При этом слова специально растягиваю, чтобы он наверняка понял:

– Девушка, с которой я всё время ездил. Которая была убита и потом захоронена. Кстати, та самая, над которой вы глумились в лаборатории. Так где же она сейчас?

Видно было, что Геннадий напуган. Он стал оглядываться по сторонам. А моя напористость точно его подкосила. И наверно, он сейчас подбирает слова, чтобы сохранить свою «кабину» целой.

– Ну, да, да! Так и есть! Её забрали.

Сознался. В общем-то, ожидаемо. Уже за такой ответ можно первую вмятину влепить, но я добрый и пришёл с воспитанными людьми.

– Как только её, а потом и тебя убили десять лет назад, то её сразу и забрали, вытащив из-под земли.

– Меня, значит, убили? Не было несчастного случая?

– Кажется, так. Об этом я не в курсе. Но девчонку ту забрали в лабораторию.

– Зачем??? Если прикончили, значит, она стала не нужна.

– Не будь ты таким наивным. Ты же знаешь, что у всей этой работы был чиновничий интерес. Думаешь, они так просто свернули все эти работы? Они все продолжились, несмотря на множество неудач и фактическую невозможность некоторых действий. От всех, кто им мешал, они избавились, имея связи в преступном мире. И всё началось по новой.

– А ты, значит, им не мешал?

– Меня заставили работать! Был выбор: или продолжить экспериментальные наработки или меня убьют.

– Трус! Меня вот, я уже сбился со счёта, сколько раз убивали. И почему-то до сих пор живу. Хотя, если бы и умер насовсем, я бы не переживал из-за этого.

– Ну и считай меня трусом. Мне, когда приставили дуло ко лбу, я не спешил расстаться с жизнью.

– Значит, из неё до сих пор пытаются извлечь… чего там… наркотики что-ли… или как там у вас это называется? Когда вы уже её в покое оставите?

– Скорее всего, тебе сказали, что изначальная задумка в отношении её провалилась. Это сущая правда. И Светлана Семёновна тебе это подтвердит. В каком-то смысле все работы по её восстановлению были бессмысленны.

– Ну так вы продолжаете бессмысленную работу. Так выходит.

– Её сохранили до лучших времён. Зачем-то. Так надо было.

– Если тот химикат невозможно получить, и источник, скажем так, не работает, сломался. То к чему опять эти ненормальные сложности?

– Я не один работаю. Там другие специалисты что-то придумали. Но меня не посвящают.

– Ну, такие отговорки я уже слышал. И наверно, из тебя я сейчас не вытяну всю правду, если ты упираешься. Где хоть она находится-то?

Геннадий снова огляделся. Задержал взгляд на направлении, откуда мы пришли, как будто проверяет нет ли кого-то, кто может его услышать.

– Не могу сказать. Ну, в смысле, не знаю. Её как-то очень хитро прячут.

– Понятно всё с тобой. Как только будешь готов поделиться чем-то ещё и станешь посмелее, позови меня.

Потом я повернулся к Светлане Семёновне, которая всё это время даже не вмешалась в разговор:

– Если у вас есть о чём поболтать по старой памяти, то уступаю место. А я пошёл.

И, не смея задерживаться, отправился к КамАЗу. За мной тут же засеменила Катя. А Светлана Семёновна и Гена остались поговорить. Наверно, обсуждают мою навязчивую вспыльчивость. Но мне всё равно. Если они меня давно знают, моей репутации это не навредит.

– Ты чего? – спрашиваю Катю, которая старается не отставать от моего быстрого темпа.

– А мне интересно было послушать ваш разговор. С тобой интересно.

– Неужели?

– А классно ты его уделал. Это ж надо такое сказать. Кабину развалить. Я такое и не слышала.

– От шоферов ещё и не такое услышишь. Но лучше не надо. Они плохому научат.

– Но ты же не будешь меня плохому учить?

– Я вообще-то не собираюсь тебя чему-то учить. У тебя есть твоя домомучительница. Мы её будем ждать? Или сама доберётся?

– Ну, наверно, сто́ит подождать.

Мы залезаем в кабину КамАЗа и ждём. Впереди по прежнему стои́т магнитный МАН. А вообще тихое местечко. Кругом деревья, синички щебечут, людей почти нет. Если скрыться от ненужных наблюдателей, то для нашей встречи в самый раз. Хотя, по словам Светланы Семёновны, агенты найдут способы незаметно подсматривать за интересующими их объектами. Да хоть бы вон из этого магазинного МАНа.

Подошла наконец Светлана Семёновна. Забралась в кабину, и я сразу обратился:

– Вы уж извините за мой пылкий норов. Меня просто сильно возмущает, что к покойнику такое негуманное отношение.

– Да уж понимаю. Ты и правда был на высоте во всём своём великолепии. Но ты, видимо, такой и есть.

Я не ответил. Пусть думает, что хочет. Мы же шоферюги все такие резкие. Хотя я и не уподобляюсь большинству из них.

– Я к себе поеду. Вас куда отвезти? В Щёлково?

Катя тут же заклянчила Семёновну:

– А можно я с ним? Ну, пожалуйста.

– А моего согласия не нужно спрашивать? – заявляю я. Эта юная особа вообще отличается нетипичными выходками.

– Действительно, Катя. Может, он хочет отдохнуть, или один побыть, или у него свои дела есть.

– К тому же у меня там пылища и не прибрано, – добавляю я, чтобы разубедить её.

– Вот я и помогу тебе с уборкой заодно.

Нормально. То есть отговорить её не получится. Наверно, если бы я жил в землянке, она бы и туда напросилась.

– Ну что? Можно? – уже стала смотреть на меня, и видно, что умоляюще.

– Ну, поехали, поехали.

– Вы тогда на меня не тратьте время. Просто оставьте у автовокзала, сама доберусь. А ты веди себя прилично.

Последнее было адресовано Кате. Может, зря я согласился взять её с собой. Хотя пусть. Действительно, поможет с уборкой, если так рвётся. У неё каникулы, делать ей, наверно, всё равно нечего. Хм, а она, как я понял, в школу не ходила. Так что и каникулы у неё неофициальные. И если она всё время проводит со своей домомучительницей, то, вероятно, у неё постоянная скука. Пусть отвлечётся. Не привязалась бы только.