Текст книги "Негодяи и ангелы"

14

Бандиты в машине прикрытия у поворота с шоссе на проселочную дорогу слышали стрельбу и вопли по рации. Один из спутников Шрамова машинально нажал на кнопку передачи, и часть перестрелки пошла в эфир. Водитель сразу нажал на газ, выворачивая на проселок, а его напарник, тщетно поорав пару минут в микрофон: «Шрам! Эй! Что там у вас?» – вызвал по радиотелефону Корня.

– Наших на стрелке побили! – заорал он, а потом добавил чуть спокойнее: – Кажется…

– Кому кажется, тот крестится, – ответил Корень. – Проверь. Независимо от этого он сам стал вызывать Шрамова, но, разумеется, безрезультатно .

– и рация, и трубка Олега уже горели ярким пламенем в погребальном костре вместе с трупами и машиной. Несколько минут спустя Корень позвонил в машину прикрытия и сказал.

– Похоже, их и правда побили. Если только Шрам не решил со мной пошутить. Что-то не верится мне, что эти покупатели такие идиоты – бить моих людей на моей территории. Езжайте туда и посмотрите, как и что. Смотреть в оба! Жук, ты не прерывай связь. Говори все время, что видишь. Жук, однако, не видел ничего примечательного. До базы было еще далеко, и вокруг стеной поднимался лес. Говорить парню, сидящему на правом переднем сиденье, соответственно, было не о чем, и он часто замолкал. Корень тоже постоянно отвлекался, отдавая распоряжения по другому телефону. Но когда из машины прикрытия поступило сообщение: «Подъезжаем к базе», – Корень напрягся и стал слушать внимательнее.

– Дымится там что-то, – сказал Жук. А через минуту добавил. – Ого! Да тут никак ядерная война была.

– Что там? – спросил Корень.

– Да тут горит все. Вроде как бомбой жахнули. одни покойники.

– Товар цел?

– Да какой тут товар! Сгорело все. Или эти с собой унесли.

– А деньги? Тоже нет?

– Нет. Тоже забрали, наверно.

– И куда дели? Куда они поехали? по второй дороге?

– Да по ней хрен проедешь. Ихний джип тут стоит…

– Что?! А на чем они уехали, по твоему?

– Может, у них другая тачка была?

– Может… Ты трупы пересчитал? Сколько их? Чьи они?

– Много. Раз, да, три, четыре… Примерно десять. Или девять. Там в машине еще кто-то есть. Один или двое.

– Ты в своем уме? Откуда? Там наших только четверо было! И от них тоже четверо…

– Не знаю. Тут больше. Вон там еще один лежит. Или не один…

– Где там?! – заорал Корень, злясь на бестолковость подчиненных.

– А? Что?. – ответил Жук и замолк. Может, это был и не ответ. Потому что следом раздалась приглушенная автоматная очередь и короткие гудки.

15

Дуракам везет. Боевики «Трибунала» выхватили стволы за долю секунды. Если бы они не спрятали их десять секунд назад, то все решилось бы однозначно. Арик Чудновский не успел бы нажать на курок. Но случилось так, как случилось. Арик, уже примерно час пребывавший в напряжении и в готовности открыть огонь, полоснул очередью по ногам вышедших на него боевиков, и они с синхронным вскриком рухнули на землю. А Чудновский продолжал стрелять. Пули АКМСа разрывали уже мертвые тела до тех пор, пока не кончились патроны в рожке. Потом Арика долго рвало, трясло и колотило. А когда он почти успокоился, взгляд его упал на парик, вывалившийся из сумки. И на виднеющиеся в сумке пачки денег. И опять его мозг заработал лихорадочно, но четко. Одежда! Нужна одежда. Надев парик и приклеив бороду, неотличимую от настоящей, он сможет пройти через любые кордоны неузнанным. Но только не в солдатской форме. Однако одежда ранее убитых сгорела вместе с трупами в «погребальном костре».

Одежда убитых только что никуда не годилась – она была изрешечена пулями. К тому же, Арик вряд ли смог бы заставить себя прикоснуться к этим мертвецам. И тут, как по заказу, к месту событий подкатила машина с двумя бандитами. И оба повели себя абсолютно непрофессионально. Выйдя из своей тачки, они встали рядом с догорающими трупами так, что Арик оказался у них за спиной. Когда Жук оглянулся и посмотрел на холмы, Арик притворился мертвым. А когда Жук снова отвернулся, разговаривая с кем-то по телефону, у беглого солдата упала планка. Его охватило ощущение беспредельного могущества, которое нередко возникает у неуравновешенных натур, которые только что увидели, что может сотворить мощное оружие в их руках. Арик скатился вниз с холма, как будто за ним гналась целая армия чертей. Оба бандита обернулись на топот кирзовых сапог, и Жук, не отводя телефона от губ, растерянно произнес.

– А?. Что?. Его спутник, очевидно, принял парня в камуфляже и с автоматом за спецназовца или омоновца. Он мгновенно бросил пистолет, поднял руки вверх и закричал.

– Эй! Кончай! не стреляй! Это не я!!! Бандит имел в виду, что это не он убил тут кучу народу. Однако выглядело это так, словно он отрекался от самого себя.

– Всем лежать!!! – заорал Чудновский, пиная брошенный пистолет ногой и пуская очередь в землю. Прямо у его ног оказался радиотелефон Жука, и Арик растоптал его каблуком.

– Еще оружие есть?! – выкрикнул он, встав прямо над упавшими на землю бандитами.

– Одно лишнее движение – и вы трупы. В клубе части чуть ли не каждое воскресенье показывали американские боевики. Там подобные сцены повторялись с регулярностью, достойной лучшего применения. Тем не менее Арик вел себя совершенно непрофессионально. Спец по рукопашному бою в этой позиции мог вырубить его одним ударом ноги. Но Жук и его напарник, хоть и занимались восточными единоборствами и бодибилдингом в свободное от противоправных деяний время, не умели применять эти навыки в боевой обстановке. А сейчас они были еще и парализованы страхом. Автомат – не игрушка. Поэтому Жук осторожно извлек свою пушку и отбросил ее в сторону. В голове он прокручивал варианты отмазок, все еще считая, что это арест. Но единственное, что ему приходило в голову – это то, что его пистолет совсем новый, и из него ни разу не стреляли. И мало того, что Жук об этом подумал – он еще и выболтал это Чудновскому.

– Брось, начальник! – вопил он. – Проверь – мой пистолет чистый. Мы тут ни при чем. Нас просто послали посмотреть, что тут творится.

– А что тут творится? – спросил Чудновский как-то неестественно спокойно, что показалось особенно странным после его неистовых криков секунду назад. И тут только Жук и его спутник сообразили, что никакой это не спецназовец, не омоновец и не собровец, а просто какой-то псих с автоматом. Но было поздно. Безоружные боевики Корня ничего не могли поделать. Псих с автоматом может быть опаснее любого спецназовца. И когда Арик приказал обоим бандитам раздеться, сопроводив команду новой очередью – пули выбили фонтанчики пыли в метре от головы Жука – оба немедленно стали расстегивать штаны и рубашки. Арик запер Жука и его напарника в бане, построенной классическим древнерусским способом – с бойницами в ладонь шириной вместо окон. А входную дверь придавил джипом, чуть не разбив его, поскольку пытался управлять машиной второй раз в жизни. Свою военную форму Арик связал в один узел с автоматом, ремнем, подсумком, штык-ножом и сапогами и, отойдя подальше от турбазы, швырнул в речку. И скрылся в лесу.

16

И вот что интересно. Вся милиция Белокаменска знала, что в городе или его окрестностях бродит беглый солдат с автоматом. Однако, осматривая место большой перестрелки с одиннадцатью трупами, из которых как минимум два были разорваны в клочья очередями из «Калашникова», никто о Чудновском не вспомнил. Когда бандитские подкрепления прибыли на бывшую турбазу, возник спор, что делать с бренными останками – то ли закопать их или побросать в воду и сделать вид, что ничего не было, то ли оставить все как было, и пусть менты сами разбираются. Все равно ни одного из погибших людей Корня опознать нельзя. Но пока они так препирались, чудо-юдо съел всех женщин и кур. А конкретно – приехали пожарники. Оказывается из Михайловки заметили дым за лесом, а там очень боятся лесных пожаров. Правда, древний старик, лесник пенсионер, поглядев на это кино наметанным взглядом, сразу понял, что лес тут ни при чем.

– Опять турбаза горит, – сказал он, и жители деревни тотчас же отрядили какого-то малолетку в соседнее село, где был телефон. Пожарники приехали, когда кремация уже завершилась. Одна из бандитских машин успела уехать и увезти из-под носа посторонних Жука и его напарника, над которыми перед этим вдоволь поржали. Еще бы – какой-то шкет запер двух амбалов голыми в бане и придавил дверь джипом. Есть над чем посмеяться. Жуку с партнером было, однако, не до смеха. Их везли на беседу с самим Корнем, и неизвестно было, чем эта беседа закончится – только ли мордобоем или чем-нибудь похуже. Бандиты, оставшиеся на месте происшествия, тем временем попрятали оружие и притворились честными гражданами, которые якобы услышали стрельбу с шоссе и приехали посмотреть, что происходит. Вообще-то честные граждане предпочитают объезжать места перестрелок стороной, но бандиты объяснили пожарникам, что они работают в охранном агентстве и привыкли к таким вещам. Впрочем, долго разговаривать они не захотели и умчались, не слушая пожарников, которые убеждали их подождать прибытия милиции. Милиция приехала к шапочному разбору. Бандиты успели вырваться на шоссе раньше, чем наряд на «уазике» повернул на проселок. Еще позже приехали руоповцы, у которых глаз был наметан не хуже, чем у старого лесника – только на другие детали. Руоповцы решили, что у бандитов на турбазе было какое-то толковище, а «трибунальщики», помешанные на идее физического уничтожения преступников, откуда-то узнали об этой встрече и задумали накрыть всю честную компанию. И накрыли вполне успешно. Но бандиты оставили своего человека на стреме в укромном и удобном месте – на холме за кустами. Появление «трибунальщиков» он проворонил, но свою собственную жизнь защищал до последнего патрона. И, вероятно, защитил. Ибо нигде поблизости не было ни трупа с автоматом, ни автомата самого по себе. Зато у убитых «трибунальщиков» помимо карточек «Казнен по приговору Трибунала» и пистолетов была обнаружена сумка с оружием. Там лежали пистолеты, собранные на поле боя, а также запасные обоймы, санитарные пакеты и разные принадлежности для спецопераций, включая бинокль и миниатюрный фотоаппарат. Принадлежности эти ликвидаторы носили с собой, а пистолеты собрали с трупов. Еще две «пушки» лежали в сумке с деньгами, которую унес с собой Чудновский, но руоповцы об этом не знали, как не имели понятия и о самом присутствии Чудновского на месте событий. Но пистолеты – это не самое главное. Гораздо важнее – трупы, тела убитых «трибунальщиков». Если удастся установить их личности, то это, возможно, выведет на остальных. Впрочем, свои козыри были не только у милиции, но и у Корня. Двое выживших бандитов, извлеченные из бани и увезенные в город до прибытия милиции, в подробностях рассказали о своих приключениях шефу лично, а через несколько часов еще и опознали Аристарха Чудновского по фотографии, показанной по местному телеканалу. Телекомпания «Белый Камень» демонстрировала этот снимок в каждом выпуске новостей, сопровождая его комментарием, что солдат, сбежавший из части с оружием, до сих пор не пойман.

– А надо бы поймать, – сказал Корень, выслушав этот комментарий.

17

Чудновский вышел из леса далеко от выезда со стороны заброшенной турбазы на шоссе. Выглядел он примерно как леший-брюнет лет эдак сорока, в закатанных джинсах и с сумкой через плечо. Оба бандита, которых он раздел, были заметно крупнее него, но это даже хорошо.

Вид Чудновского в данном прикиде говорил только о том, что он неряшлив от природы. Ему везло, и это поднимало его самооценку и укрепляло веру в себя. До такой степени, что, завидев на дороге дальнобойную машину, идущую в сторону Белокаменска, он решил остановить ее и поехать в город, хотя знал, что там его будут искать в первую очередь. Возможно, это было обычной реакцией не слишком легкого на подъем человека, который живет по принципу: «Дома и стены помогают». Конечно, лучше бы ему, пока есть возможность, укатить в какой-нибудь другой город, и желательно подальше от Белокаменска. Не в Москву, конечно. Там милиция зверствует и документы могут проверять по нескольку раз на дню у лиц любой национальности. Но мало ли в России городов, где этого не делают. И что самое главное – у Арика теперь есть документы. На имя Александра Петровича Николаева. Паспорт и водительские права. Если и фальшивые, то, как выражался незабвенный контрразведчик Таманцев из романа «Момент истины», органолептикой их не возьмешь. А скорее всего, они вообще настоящие, только на фальшивое имя. Это не так уж трудно устроить, и даже за не очень большие деньги. Что касается фотографии, то на ней изображен человек с волосами до плеч, бородой до галстука и в затемненных очках. Причем волосы и борода – как раз те самые, которые теперь украшают голову Арика Чудновского. Короче, прежний хозяин паспорта и прав снялся на документы в гриме, а грим, между прочим, подобран так, что подлинные черты лица он скрадывает полностью. В результате такой паспорт могут одновременно использовать сразу несколько человек – важно только, чтобы они хоть немного походили друг на друга теми чертами лица, которые не спрячешь под бородой и патлами. Арик Чудновский в жизни нисколько не был похож на покойного «трибунальщика».

Хотя бы потому, что был сантиметров на двадцать ниже и вдвое уже в плечах. Кроме того, погибший имел рыжие волосы, и ему приходилось красить брови в тон к черному парику и бороде. А Арик был темноволосым, и его натуральные брови совершенно не отличались от волос парика. И выглядел Арик в гриме в точности так, как человек на фотографии. Разве что похудевшим чуть-чуть. Парик был великоват, но на подкладке его были пришиты клейкие полоски.

«Трибунальщикам» приходилось много бегать, прыгать, драться и стрелять, и они должны были иметь уверенность, что парик не свалится в самый ответственный момент. Так или иначе, все сидело на Чудновском идеально, иначе любопытный и словоохотливый водитель-дальнорейсовик, подобравший Арика на шоссе, обязательно обратил бы внимание на непорядок и по простоте душевной непременно спросил бы, в чем дело. На въезде в город машину остановил милицейский патруль. Ситуация была крайне неприятная. У ног Арика стояла сумка с деньгами и оружием – откроют, и пиши пропало. Сушите сухари, гражданин Чудновский. Но сержант милиции лишь мельком взглянул на паспорт на имя А.П.Николаева.

Милиция искала беглого солдата, стриженого под ежик и бритого до зеркального блеска, к тому же девятнадцати лет от роду. А этому типу по документам было двадцать семь, а на вид и больше. Сержант отдал Арику паспорт и козырнул.

18

– За кровь моих людей я тебя не виню, – произнес холодный голос в телефонной трубке. – Они ребята горячие, могли и сами ошибочку допустить. Тем более, что твои люди тоже пострадали. Так что тут мы квиты. А вот деньги придется вернуть.

Не скажу, что мы без них сильно обеднеем, но нехорошо это – брать чужие деньги и ничего не давать взамен.

– Мои люди не брали твоих денег, и ты это прекрасно знаешь, – резко ответил Корень. – Их было четверо, и все четверо теперь мертвые.

– А как же тот, который в кустах сидел? Который из автомата палил с холма, а потом деньги унес? Ты про него забыл?

– Это был не наш человек, – возразил Корень. – Мои ребята его узнали. Это солдат, который сбежал из части с автоматом и, наверное, там прятался. Скорее всего, он и стрельбу начал.

– Это ты мне сейчас говоришь. А откуда я знаю, что ты этого солдата не придумал?

– Да у нас телевизор про десять раз на дню про него рассказывает.

– Вот именно. Увидел ты его по телевизору и решил стрелки на него перевести, а бабки себе забрал. Нет, дорогой. Так не пойдет. Не дело это. Корень готов был ответить на это обвинение грубостью, но собеседник прервал его словами.

– А если ты и правду говоришь, то это ничего не меняет. Это твой город, и ты должен следить в нем за порядком. Найди своего солдата, забери у него деньги и отдай нам.

– Да где же я его найду? Он наверняка уже черт знает где, может, даже за бугром.

С такими-то деньгами…

– А это уже твоя проблема. Не найдешь – сам заплатишь. Не заплатишь – умрешь.

Это будет стоить гораздо меньше, чем я уже потерял. И таков был этот холодный, словно гипнотизирующий голос, что Корень не сумел ответить ему, как подобает крупному криминальному авторитету, который не боится никого и ничего в своем городе. Собеседник разорвал связь, оставив Корня наедине со своими мыслями. Корень клял себя за неосторожность. Позарившись на фактически дармовые сто тысяч долларов в рублях по курсу и желая обтяпать это дело в тайне от Ткача и его людей, Корень не проверил толком покупателей, приняв на веру сомнительные рекомендации малоизвестных авторитетов. Свою роль сыграл здесь и тот факт, что Корень не должен был потерять на этом деле ни копейки своих денег. Даже гонорар химикам предполагалось выплатить после реализации товара. То, что каждый из контрагентов отвечает за такую сумму головой, подразумевалось само собой. Но Корень не думал, что может получиться так, как получилось – что погибнут все приехавшие на встречу с обеих сторон, а деньги унесет совершенно посторонний тип. И главное – совершенно непонятно, как его искать. Даже если он остался в Белокаменске, что маловероятно само по себе. Его можно будет легко поймать только в одном случае – если он явится покупать квартиру в риэлтерскую фирму, которую контролирует группировка Корня, причем припрется туда с полной сумкой денег и станет без всякой задней мысли выкладывать пачки на стол. Однако таких идиотов вряд ли можно найти в нашей многострадальной стране. В государствах всеобщего благоденствия они, может, и доживают до преклонных лет, а у нас погибают во младенчестве, не выдержав естественного отбора. Так думал Корень, и на данной стадии развития событий трудно сказать, насколько сильно он ошибался.

19

Всего в сумке было 28 пачек. Восемь – новенькими пятисотками, остальные – сотенками. По мафиозным меркам эта сумма считалась умеренной. Четыре-пять рядовых квартир, несколько автомобилей. Не мелочь, конечно – но и не фантастика. Месячный заработок серьезного криминального авторитета. А Арик Чудновский в жизни не видел столько денег сразу. Сами понимаете, сколько денег бывает в семье, когда папы нет, а мама – учительница. Однако Арик вовсе не был поражен золотым блеском и бумажным хрустом. Еще в лесу он тупо пересчитал пачки и положил одну из них в карман, сорвав банковскую упаковку. И даже не выбросил эту упаковку на землю, а затолкал поглубже в сумку, чтобы не оставлять лишних следов – это при том, что в обычных условиях Арик был довольно рассеянным. Сейчас он чувствовал себя примерно как мальчик в фильме «Последний герой боевика», оказавшийся по ту сторону экрана, где хорошие супермены воюют с плохими и неизменно побеждают. Себя Арик считал хорошим, хотя и не суперменом. И удивлялся он в данный момент даже не тому, что уцелел, а тому, как легко, оказывается, найти отговорку (или оговорку), сводящую на нет заповедь «Не убий». Вообще говоря, с христианством у Арика были сложные отношения, хотя христианство об этом и не подозревало. С одной стороны, среди его предков были православные священнослужители и глубоко верующие католики, а с другой стороны, ту бабушку, которая в основном занималась воспитанием Арика, угораздило в 20-е годы стать первой пионеркой в своем селе. Уже мама Арика была некрещеной, а уж сам Аристарх .

– тем более. Когда россияне толпами валили в церковь креститься, Арик уже увлекался восточной философией и считал себя тайным буддистом, но оказалось, что свою религиозную принадлежность он определил неправильно. Буддисты верят, что жизнь есть страдание и лучше бы она поскорее закончилась, а Аристарх доходил до такого умозаключения только в периоды особенно острых депрессий, а в остальное время был не прочь жить вечно. Так что ко времени призыва в армию Арик окончательно сформировался, как закоренелый агностик. Сатирик Михаил Задорнов над этим словом смеется, а между прочим, зря. На самом деле агностиками является большинство россиян, называющих себя православными, а также и часть тех, кто относит себя к неверующим. Агностик – это всего-навсего человек, который на вопрос: «Есть ли Бог?» – отвечает: «Я не знаю». При этом «православный» агностик отличается от «неверующего» агностика только тем, что первый на всякий случай ходит в церковь, крестится перед иконами и ставит свечки, а второй считает это излишним. Арик ходил в церковь, как в театр – посмотреть спектакль под названием «Божественная литургия». Если священник халтурил, а хор фальшивил, Арик говорил: «На месте Бога я бы переключил приемник молитв на другой канал», – и уходил. В дружеской компании он иногда развивал эту теорию, сообщая, что, по его мнению, церковь (не как организация, а как отдельно стоящий храм) выполняет функцию передающей станции, иконы – это микрофоны или видеокамеры, а кресты – это передающие антенны. А у Бога, якобы, есть многоканальный приемник молитв, который тот периодически слушает. Впрочем, вовсе не следует думать, будто Арик во все это верил. Божественные заповеди он воспринимал в отрыве от религии – просто как некие моральные нормы. И иногда – особенно в спорах с верующими друзьями и знакомыми – возмущался лицемерием церкви, которая провозглашает заповедь «Не убий» – и одновременно благословляет солдат, идущих на войну.

– Покажите мне человека, которого отвратил бы от убийства страх перед Богом! – кричал он в запальчивости. – Черта с два! Боятся наказания, боятся общественного мнения, боятся мести, боятся угрызений совести. А Бог в стороне – будь ты хоть сто раз верующий. Потому что вся твоя вера заключается в двух словах: «Бог простит». Это люди злые – а Бог добрый. А если он и прогневается, то на кого угодно – только не на тебя. Человек всегда найдет способ себя оправдать. И вот эти слова подтверждались. Арик Чудновский легко нашел оправдание делу своих рук, и через несколько часов после этого происшествия уже не испытывал никаких угрызений совести. Ведь те, кого он застрелил, были готовы убить его. И обязательно убили бы, замешкайся он хоть на секунду. И этого объяснения оказалось вполне достаточно, чтобы оправдать двойное нарушение заповеди «Не убий». Заметим, однако, – просто так, к слову, – что первую сотню из сумки Арик разменял в церкви, купив десятирублевую свечу. Он не стал размышлять, какой святой лучше всего подходит для сложившейся ситуации, а установил свечку перед большим распятием, зажег ее и прошептал одними губами: «Иисус, ты единственный, кто отказался поднять меч на тех, что пришли убить тебя. Но может быть, ты простишь меня. Ведь ты, говорят, Бог – а я всего лишь человек». Сказав это, он поднял взгляд к лицу распятого и размашисто перекрестился. На всякий случай.