Текст книги "Притяжение света"

– Лика, ты извини, что вчера не зашел. Наобещал, а сам…, – он виновато развел руками.

– Да ладно, я так и думала, что не зайдешь. Ничего страшного, все равно никуда не пошла бы, – она примиряющее улыбнулась, всем своим видом показывая, что не держит зла.

Николай махнул рукой на прощание и вернулся к себе.

С того дня прошло почти две недели. Анжелика полностью выздоровела и собиралась выписываться. Надобность присматривать за ней отпала, но их встречи с Николаем наоборот стали более частыми. Мужчина забегал почти каждый день справиться о самочувствии, Лика заметно радовалась его визитам и каждый раз чуть ли не силой затаскивала на кухню поболтать. Николай обратил внимание, что у нее появился кофе, хотя сама девушка отдавала предпочтение чаю. Значит, кофе куплен для него?! Мелочь, а приятно….

Мужчина обнаружил, что Анжелика стала более раскованной в разговорах с ним. Она уже не переходила в обращении с «ты» на «вы», искренне и заразительно смеялась, а порой даже кокетничала, но делала это настолько неумело, что непременно вызывала улыбку на лице мужчины. Наряду с этими радостными фактами случались и моменты, на которые Николай не мог не обращать внимание. Иногда после бурных всплесков положительных эмоций Лика вдруг резко уходила в себя, замыкалась и сосредоточенно думала о чем-то, недоступном для его пристального внимания. Она словно переходила какую-то грань, кардинально меняя свой образ в считанные мгновения, но проходило определенное время и следовало возвращение. Мужчина не раз пытался выяснить, чем обоснованы эти переходы, что приводит девушку в такое состояние, о чем она думает, но Лика либо молча мотала головой, либо ссылалась на сугубо личные мотивы. Николай – с одной стороны чувствуя пусть несильную, но все же обиду, с другой – все большее любопытство, желание узнать – с чем связано ее такое негативное состояние, с каждым разом все требовательнее пытал ответа у девушки. И однажды, стараясь выяснить ответ на все более мучивший его вопрос, вызвал у девушки совершенно неожиданную реакцию. Лика, сидевшая и, казалось, как обычно не особо обращавшая внимание на его расспросы, вдруг вспылила:

– Да какая разница, что со мной, о чем я думаю? – милое личико исказилось от гнева.

– Когда захочу – сама расскажу! И вообще, что ты лезешь со своими расспросами? Какое тебе дело – что со мной происходит?

Николай опешил, Он никак не мог представить, что его интерес вызовет такой всплеск негатива со стороны соседки. Анжелика, глядя в пол зло прищуренными глазами, сидела на стуле и нервно сжимала худенькие кулачки, затем резко вскочила со стула и ушла в комнату. Ошарашенный, Николай остался за кухонным столом, пытаясь понять – что же такого произошло? Растерянность сменилась на раздражение. Сначала на Лику, затем на себя самого. Он вскочил из-за стола и, накинув в прихожей куртку, быстро вышел из квартиры. Не заходя к себе, мужчина спустился во двор и сел на скамейку. Достал сигарету, закурил. Быстро вспыхнувшее раздражение также быстро и погасло – на улице было тепло и солнечно, гуляла молодежь да пенсионеры, деревья в небольшом скверике зеленели свежими, набирающими силу листочками. Он глубоко затянулся и, закинув голову, выпустил к небу струйку дыма.

«Некрасиво получилось. В принципе, действительно, какая мне разница, что с девчонкой? У меня свои проблемы, у нее свои, да и кто я для нее, чтоб откровенничать? Так – сосед…. Не более. Сам привязался, вот сам и получил. Она, конечно, тоже не права, можно спокойно объяснить…. Ну да ладно, молодежь всегда нервная. Переходный возраст, что с них возьмёшь?».

Додумать эту мысль он не успел потому, что в это время распахнулась дверь подъезда и на крыльцо выскочила Анжелика. Она успела сменить спортивный костюм на джинсы и куртку, которую на ходу застегивала. Увидев Николая, резко остановилась, в глазах промелькнуло заметное облегчение и, уже медленно спустившись по ступенькам, девушка присела рядом. Какое-то время помолчали. Николай курил, стараясь пускать дым в другую сторону, и искоса наблюдал за соседкой. Наконец Лика не выдержала. Она взяла лежавшую на коленях ладонь Николая и сжала ее в своих узеньких, холодных ладошках.

– Коля, прости меня, пожалуйста, – взгляд был настолько повинным, что мужчина еле сдержал не подходящую моменту улыбку. Тихим голосом, глядя ему в глаза, Лика продолжила:

– Я не знаю, что на меня нашло, не хотела тебя обидеть. Сорвалась, как дурочка. Не обижайся, пожалуйста. Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу, что со мной, но не сейчас. Прости.

– Я и не обижаюсь. Ничего страшного, – довольно правдоподобно ответил мужчина. Обида и впрямь прошла и Николай уже в какой-то степени жалел Лику, выглядевшую сейчас особенно беспомощной и растерянной. Он чувствовал ее ладони на своей руке и ощущение было приятным, успокаивало и в тот же момент будоражило. Николай попытался освободиться, но Лика не отпускала.

– Ты правда не обижаешься? Я больше не буду, честно-честно! Ты веришь мне, Коль?

Он кивнул. Анжелика заулыбалась и, выпустив его руку, поудобнее примостилась на скамейке, прижавшись худеньким плечом к плечу мужчины.

– Хорошо-то как сегодня, самая настоящая весна! Может, прогуляемся?

– Ну, пойдем. Тем более, что я тебе должен, – вспомнил Николай свое невыполненное обещание.

– Да-да, вот теперь выгуливай меня – ляпнула Анжелика и тут же прыснула в ладошку. – Ну, в смысле, давай прогуляемся.

Они пошли по тому же маршруту что и в прошлый раз, только теперь, при свете солнца и глядя на набирающую силу зелень деревьев идти было намного приятней. Девочка взяла его под руку и молча вышагивала рядом, глядя под ноги.

– Тебе какое время года больше нравится? – поинтересовался Николай, нарушив молчание.

– Не знаю. В каждом есть своя прелесть. Ну, разве что зиму не очень люблю. Из-за холодов. Не было бы морозов – так тоже ничего. А тебе?

Николай щелчком отбросил в сторону окурок.

– Мне осень больше всего нравится.

– А почему? – Лика подняла на него взгляд. – Хотя понимаю. Листопад, все вокруг цветное, яркое. Красота!!!

– Да нет, не поэтому. Безусловно – осень, пожалуй, самое красивое время, но это все поверхностно. Ну, то есть это внешняя сторона, можно сказать обложка.

Лика удивленно посмотрела на него. Мужчина замолчал и достал новую сигарету. Девушка нетерпеливо дернула его за руку.

– Не поняла….

Николай задумчиво произнес:

– Понимаешь…. Осень, как я ее воспринимаю, это – в каком-то смысле – умирание природы. Посмотри – зимой все словно вымирает, весной – наоборот, оживает, лето – пора цветения и жизни. Но наступает осень и будто заканчивает этот цикл для того, чтоб в следующем году вновь подарить радость расцвета. Ведь не будь осени, мы не могли бы прочувствовать всю прелесть весны. Не представляю, как люди живут на том же экваторе – постоянное лето, все сливается воедино. Ко всему этому – к солнцу, постоянному теплу или даже жаре привыкаешь и не обращаешь никакого внимания. То, что для нас праздник – для жителей тех мест не более чем просто очередной день.

Девушка согласно кивнула.

– Правильно, конечно, но я все равно не понимаю – почему осень? Получается, что весна приносит радость, осень – грусть, но эта грусть приятней, что-ли?

Николай улыбнулся.

– Да, для меня приятней. Начинаешь задумываться о бренности всего окружающего, всей жизни – и природы, и своей. Понимаешь, осень словно подводит итог, но в то же время дает осознание будущего возрождения. Дает еще шанс – если можно это так воспринимать.

Он замолчал, Лика сжала его руку.

– Мне кажется, что ты как-то соотносишь осень и себя самого. Я права?

– Может быть. А может просто я человек такой, что мне грусть ближе, чем радость. Не знаю, но осенью чувствую себя, как говорится, в своей тарелке. Ветер, словно стон, дождь – слезы, пасмурно и темно, будто в трауре и в то же время подсознательное облегчение – вот он, неминуемый финал, но вскоре начнется новый виток жизни со своими радостями, со своей новизной и сюрпризами, пусть проблемами, но все будет не таким как раньше. Да, это грустно, но грусть приятная.

Он посмотрел на девушку. Лика вновь опустила глаза и молча кивала, либо соглашаясь с мужчиной, либо каким-то своим, неведомым ему мыслям.

– Ты о чем задумалась? Я что-то не то наговорил?

– Да нет, все в порядке. Я просто никогда раньше не воспринимала время года как что-то одушевленное. Просто осень как осень, зима как зима. Ты так все расписал… – зелёные глаза девушки смотрели с восхищением. Они шли по широкому тротуару навстречу многочисленным прохожим и, в то же время, словно находились совсем одни в городе. Суета отошла на дальний план, существовали лишь мужчина и девушка, медленно бредущие по вечерним улицам и ведущие неспешный приятный разговор. Лика вновь рассказывала про учебу и грядущую сессию, подготовка к которой занимала все свободное время девушки. Она начала вспоминать даты экзаменов и запутавшись, достала из кармана куртки записную книжку. Коля вновь обратил внимание на отдельные вложенные листочки.

– Это все те же стихи? Из Интернета? – он вопросительно посмотрел на девушку, которая почему-то смутилась.

– Да, все то же.

– А можно почитать? – протянул руку. Лика, подумав секунду, вытащила сложенные вчетверо листки. – Пойдем, посидим, может?

Николай махнул рукой в сторону небольшого скверика с ровными рядами наполовину пустых скамеек.

Они нашли незанятые места под низко склонившимися ветками рябины и Николай развернул первый листок. Лика, сидя рядом и прислонившись к его плечу, смотрела на строчки.

– Они грустные, но мне нравятся, – словно заранее оправдываясь за что-то, произнесла девочка.

Николай негромко начал читать.

 
«Идут года, уж молодость далече,
Уж клонится к закату солнца лик,
Уж ворох дней нещадно плоть калечит,
В глазах – искра, в душе – давно старик.
Из радостей – плеяда наваждений
Да редкие минуты естества,
Я враг безликий редких наслаждений,
Познавший грусть на уровне родства.
Я раб своих же собственных желаний,
Безмолвный страж пустого очага….
Но буду скорбным автором посланий,
Пока берет перо моя рука.
 

Он замолчал и задумался. Перед тем как читать Николай заранее внутренне настроился на какую-нибудь сентиментальную любовную лирику с вздохами и рыданиями, но никак не на подобное. От написанного на листке текста веяло жуткой депрессией, какой-то обреченностью, безысходностью. Заинтересовавшись, он внимательно посмотрел на Лику.

– Но почему такая тоска? В твоем возрасте про любовь надо читать. Мне кажется, тебе не очень подходит подобная лирика, – в довершение заключил он.

Лика вздохнула.

– Просто ты плохо меня знаешь. А скорей – совершенно не знаешь.

– Согласен, но в этом есть и твоя вина. Не скажу, что ты откровенна со мной. Не доверяешь?

Лика склонила голову чуть на бок и почти положила ее на плечо Николаю. Он чувствовал запах ее волос, тепло ее прижатого плеча и неловко попытался отодвинуться. Девушка заметила движение, но не отстранилась, а наоборот обвила его руку своими и уже откровенно прижалась щекой к плечу мужчины.

– Зачем тебе мое доверие? Для чего? Что изменится оттого, что я откроюсь тебе?

Она замолчала на секунду и продолжила, не дожидаясь ответа.

– Понимаешь, я боюсь довериться кому-то. Сейчас мы такие, завтра будет все по-другому. А вдруг захочется воспользоваться моими слабостями и я не смогу противостоять этому? Как-то раз я ошиблась, рассказала подружке о своих мыслях…. Она потом растрепала всем, что я ненормальная.

Лика замолчала, видимо воспоминания были глубоко неприятны. Николай прекрасно понимал ее состояние. В своей жизни он не раз встречался с подобным предательством людей, которые кажутся тебе близки, но первый раз запоминается больше всего и обида намного глубже и сильней.

– Почему ты считаешь меня таким, как все? Зачем ровнять людей по одну гребенку?

Лика пожала плечами.

– Я не ровняю, просто не хочется ошибаться еще раз. А самый лучший способ избежать ошибки – это предотвратить ее. Полностью. Ты не обижаешься?

Она пытливо заглянула ему в лицо. Николай впервые так близко, лицом к лицу оказался с девушкой. Он вгляделся в маленькие морщинки в уголках глаз, длинные, чуть загнутые вверх ресницы, бледные редкие веснушки на вздернутом вверх кончике носа. Чуть приоткрытые губы вздрагивали, и Николай почувствовал на своём лице её горячее дыхание. Повинуясь неведомому импульсу, он поцеловал Анжелику. В голове стало вдруг пусто, все мысли куда-то испарились, мужчина чувствовал лишь лёгкий привкус помады на мягких податливых губах. Анжелика же буквально впилась его рот поцелуем – неумелым, в какой-то степени робким, но в то же время жадным, нетерпеливым. Николай чувствовал несмелый, неопытный язык девушки на своих губах, коготки, впившиеся ему в руку, слышал ее сбившееся дыхание и почуял разрастающееся внутри себя возбуждение. Это было уже слишком, и он рывком отодвинул девочку. Перед глазами стояла пелена, охватило чувство слабости и поднимающегося изнутри страха. Страх не давал даже посмотреть на Анжелику, которую – по всей видимости – волновало нечто подобное. Она откинулась на спинку скамейки и чуть отодвинулась от мужчины, повернувшись в сторону.

«Что я делаю? Совсем с ума сошел…. Зачем? Зачем это? Да и девочка тоже молодец, ничего не скажешь… Господи, зачем?» – Николай мысленно ругал то себя, то сидевшую рядом Лику, но чувствовал, что получается слишком натянуто и фальшиво. Злость была где-то далеко, настолько мизерной, что развить ее было практически невозможно. Не было смысла врать себе – то, что он испытал мгновение назад, не шло ни в какое сравнение с подобными ситуациями с участием других девушек.

В то же время он понимал, что все происшедшее предосудительно, не должно было случиться…. Он не должен был позволить себе подобную слабость. Мужчина дотронулся до плеча девушки.

– Лика, извини, я не понимаю, как это получилось, – слова оправданий не шли на ум и Николай лишь удручающе вздохнул.

– Это я виновата, извини. Пойдем…?

Девушка даже не повернулась к нему, встала и пошла в сторону дома. Николай молча шел чуть сзади, не пытаясь прервать неловкое, тяготившее обоих молчание. Так и не проронив ни слова, они дошли до дома и поднялись к себе на этаж. Лика открыла дверь и обернулась к Николаю. Тот словно ждал этого.

– Анжелика, извини еще раз. Обещаю впредь не давать воли эмоциям. Ничего ведь страшного не произошло? – мужчина попытался улыбнуться.

Лика какое-то мгновение удивлённо смотрела на него, затем губы дрогнули и глаза девочки наполнились слезами. Она резко повернулась и почти вбежала в квартиру, хлопнув дверью. Потерянный и уже совершенно ничего не понимающий Николай остался один в тишине подъезда.

Эмоции, противоположные, но в то же время одинаково яркие, рвались изнутри на волю. Он сидел на кухне и думал о происходящем вокруг, о переменах внутри себя самого, пытаясь собрать воедино отрывочные, перескакивающие с одной на другую мысли. Чем объяснить какие доводы привести в свое оправдание? Что им движет – просто симпатия или он уже влюблен в девушку, сам того не осознавая? Николай не находил ответы, может потому что не хотел признаваться даже себе в чем-то, что считал аморальным, может потому, что до сегодняшнего дня не видел в Анжелике женщину, воспринимая лишь ребенка – несчастного, одинокого, взывающего к помощи и поддержке. Нужно было какое-то время, чтоб переосмыслить заново их отношения, просмотреть их с другой стороны, поставить себя на место девочки и мыслить в ее ракурсе. Он отдавал себе отчет, что сам спровоцировал поцелуй в сквере, но облегчения это не приносило. Скорей наоборот, чувство вины перед девушкой усиливалось. Лика, в силу своего юного возраста восприняла его помощь как ухаживание. Нельзя было обвинять ее – Николай сам стремился стать ближе к девочке. Вполне возможно, если б он мог ране предугадать результат своего вторжения в жизнь соседки, то выбрал бы совершенно иную линию поведения. Но кто мог знать заранее, чем все обернется? Девушка влюблена в него – а Николай в этом уже ни сколько не сомневался – и теперь разорвать с ней отношения значило причинить боль и без того не самому счастливому человеку. Пойти на такое он не мог, даже сама мысль о предательстве вызывала отвращение. По ходу размышлений мужчина запутывался все больше и больше. Надо поговорить с девочкой откровенно, отвести возможные иллюзии и расставить точки. У него есть Ирина, с которой они вместе уже долгое время, есть своя жизнь, свои интересы. Нельзя откладывать разговор, ожидание лишь усугубит и без того ставшую напряжённой деликатную ситуацию.

Николай залез в карман за сигаретами и нащупал там какие-то листки. Это оказались все те же стихи, переписанные девушкой. Мужчина закурил и развернул тетрадный лист.

 
«Судьбой наложена печать,
Грядет постылых дней убранство,
Я ухожу в свою печаль,
А ты в свое непостоянство.
 
 
Тушу огонь своей свечи
И с темнотой уходят тени,
Обиды ком внутри горчит
Уж нет ни мыслей, ни видений
 
 
Уж нет ни радостей былых,
Ни страха перед расставаньем….
Спустился в Лету и поплыл
Оставив прежние желанья.
 
 
Оставив радость на песке
Где ног усталых отпечатки,
Лишь только крест в моей руке
Да одиночества зачатки.
 
 
Лишь только грусть в моих глазах —
Предтеча будущих лишений….
И в Лету падает слеза
Теряясь в омуте свершений».
 

«..Я ухожу в свою печаль….» Человек выписывает на листок стихи или цитаты в том случае, если видит в них что-то близкое, свойственное ему. Возможно уже пережитое, возможно лишь ожидаемое, но все равно эти строки отражают его внутреннее состояние. По своему настроению стихотворение увязывалось воедино с предыдущим, прочитанном в сквере, словно близнецы. Все та же обреченность, то же давящее, невыносимое одиночество и смирение с этим одиночеством:

«Судьбой наложена печать

Грядет постылых дней убранство…»

Не судьбой, он сам собирается наложить эту печать, сначала подарив надежду, пусть придуманную девочкой, но все же такую осязаемую с ее точки зрения, а затем покрыв ее пеплом. Появилось непреодолимое желание скомкать, разорвать листок. Николай уже жалел о том, что прочитал стихотворение – от прежней решительности не осталось и следа.

Неожиданный звонок в дверь вырвал из размышлений и удивил. Ирина сегодня приходить не собиралась – ушла в гости к подруге, а больше и зайти вроде некому, но Николай пошел в прихожую, радуясь возможности отложить на какое-то время тягостный выбор.

Лика как обычно была одета в спортивный костюм, волосы туго стянуты в хвостик и от прежних негативных эмоций на лице не осталось и следа.

– Ты не занят? – улыбнулась она. Беспечно, словно ничего и не произошло.

– Нет. Проходи. Какими судьбами? – мужчина пошире раскрыл дверь, пропуская девочку.

– Просто, дома скучно сидеть, решила зайти. Ничего страшного?

Николай неопределенно пожал плечами. Страшного, в принципе, ничего не было, но будь он с Ириной возникла бы довольно неудобная ситуация и своим молчанием мужчина хотел дать понять это соседке.

– Проходи, – он указал на кухню. – Чай будешь?

– Не откажусь, – Лика была сама непосредственность. Она села за стол, с улыбкой наблюдая за расставляющим чашки мужчиной, затушила тлеющий окурок и сама вытряхнула пепельницу. Вернувшись на свое место, она вновь застыла в безмолвном ожидании, глядя на разливающего кипяток по кружкам Николая… Было ясно, что девочка заглянула не просто так. Мужчина внутренне напрягся, пытаясь предугадать причину разительной перемены, происшедшей с соседкой за короткое время после сцены в подъезде, когда Лика со слезами вбежала в квартиру.

– Ну, рассказывай, – Николай примостился напротив и закурил, помешивая ложечкой сахар.

– Что? – Лика отреагировала с наигранным удивлением, но настолько по дилетантски, что мужчина рассмеялся.

– Лика, я понимаю, что ты не просто так пришла. У тебя вид заговорщика. Выкладывай, я жду, – он даже отвернулся в сторону, чтоб не смущать девушку прямым взглядом. Николай осознавал, что если Лика напугается, то вытащить из нее правду будет практически невозможно, а созревшее в нем любопытство требовало удовлетворения.

– Да я и в правду просто зашла, – начала было девочка, но, поймав суровый взгляд, осеклась.

– Честно говоря, хотела поговорить о том, что произошло там, в сквере, – она замолчала и посмотрела на мужчину в ожидании какой-либо реакции, но Николай лишь молча кивнул. Он чувствовал новый прилив самых разнообразных эмоций, начиная со злости и заканчивая радостным возбуждением, но не хотел показывать девочке поглотившую его сумятицу.

Лика, выждав какое-то время в ожидании ответа, но не получив желаемого, ткнулась подбородком в скрещенные на столе руки и, глядя исподлобья, продолжила:

– Ты не злишься на меня?

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Все было так неожиданно. Ты ведь не жалеешь, Коль?

Он вновь покачал головой. Лика протянула руку и положила свою ладонь на его. Николай хотел было отдернуть лежавшую на столе руку, но передумал, не желая обижать девочку.

– Коля, я ведь не маленькая, все понимаю. У тебя своя жизнь, невеста, я вообще ребенок в твоем понятии. Так оно есть, я на самом деле еще ребенок. Просто…. Просто… мне очень хорошо с тобой, спокойно. Понимаешь?

Николай кивнул, раздумывая – к чему вообще весь этот разговор.

– Можно я тебе кое-что расскажу, но ты пообещай, что не будешь смеяться. Хорошо?

Он удивленно посмотрел на притихшую девочку.

– Хорошо, конечно, – и для пущей убедительности добавил. – Обещаю, Лика.

Анжелика убрала ладонь с его руки и Николай почувствовал заметное облегчение. Каждый раз, когда девочка прикасалась к нему или он сам дотрагивался до нее, Николай испытывал невесть откуда поднимающееся напряжение. Он не знал чем обосновано такое ощущение, но сам относил прикосновения к некой интимности, близости – запретной, но в то же время желаемой. Он не вкладывал особый смысл, беря девушку за руку либо просто положив руку ей на плечо, но в то же время наслаждался осязанием хрупкости и нежности.

– Коля, как ты считаешь, я красивая?

Николай напрягся.

«Сейчас начнется – а ты смог бы меня полюбить, а хороша ли я для тебя и так далее…».

Он повернулся к Анжелике.

– Я считаю, что да. Во всяком случае, на мой вкус.

Щеки девушки моментально зарделись, видно было, что ответ доставил ей огромное удовольствие. Мужчина смотрел на нее и ловил себя на мысли, что Лика действительно очень красива. Ему нравились ее большие, широко открытые глаза с оттенком грусти, четкие, немного заостренные скулы, прямой, чуть вздернутый носик и припухшие ярко очерченные чувственные губы. Черты лица, несколько заостренные, но практически идеальные, притягивали взгляд. Но, пожалуй, самым главным в лице девушки была какая-то, исходившая то ли из пронзительного взгляда зеленых глаз, то ли из чуть опущенных уголков губ, загадка. Она интриговала, манила своей неразрешимостью, притягивала, порождала интерес. Николай, уже не первый день знающий девушку, каждый раз будто заново улавливал эту особенность и собственное жгучее желание узнать причину столь привлекательного нюанса.

– Я действительно считаю, что ты красивая, – повторил Николай для того, чтобы разорвать возникшую паузу.

– Спасибо, ты не представляешь, как мне приятно это услышать. Понимаешь, многие знакомые считают так же, говорят мне об этом, мальчики хотят встречаться, вроде бы все нормально, должна быть довольна, но…. Не получается. Думала, что просто не встретила еще того человека, свою половинку, но сейчас понимаю что дело не в этом.

Лика замолчала и опустила взгляд в пол. Видно было, что она подошла к сути, но четко сформулировать вопрос не получается. Николай не нарушал молчания, решив что девочка сама соберется и сможет все же скорректировать свои мысли.

Молчание затянулось и мужчина готов был предложить Лике рассказать, как может – он был уверен, что уловит суть, – но тут девочка решилась.

– Мне кажется, я не умею любить. Я не понимаю что это такое, как оно выражается, что чувствуешь. Дружила с мальчиком, вроде все здорово, весело с ним, но что-то не так. Что – не знаю. Вот бывает такое чувство, что ты должен что-то сделать, но не знаешь что. Будто находишься не на своем месте. И жаль его – он же ни в чем не виноват, и злит в то же время. После того как мама с папой… как-то пусто внутри стало.

Лика замолчала и отвернулась к окну. Николай потянулся за сигаретой и в наступившей тишине щелчок зажигалки прозвучал как выстрел. Девушка, казалось, перестала даже дышать, столь тихим и недвижимым стало ее присутствие. Николай негромко осторожно кашлянул.

– А что ты от меня хочешь? Может тебе к психотерапевту сходить, поговорить. Нет, нет, я не к тому, – поспешил успокоить резко повернувшуюся с гневным выражением лица девушку Николай, – я имел в виду, что такое бывает. Все же психологическая травма, лучше к специалисту обратиться.

– Нет, не хочу, – со злобой почти выкрикнула Анжелика.

– Мне не нужен врач, я хочу друга, которому можно довериться и который поможет. Нет так нет, так и скажи.

Она вновь отвернулась к окну. Весь ее вид – поникшая голова, ссутуленные плечи, словно под тяжестью сгорбленная спина – говорил о том, что девочка обиделась не на шутку. Николай поспешил исправить положение.

– Лика, не обижайся. Я помогу тебе, правда, не представляю чем и как. Что я должен делать, объясни.

Девушка обернулась, на губах уже играла улыбка. Мужчина привык к тому, что она могла быстро переходить из одного состояния прямо в противоположное, и сейчас в девушке ничего не напоминало о вспышке гнева, овладевшей ей минутой раньше. Анжелика вновь села, протянула руку и взяла его ладонь в свои.

– Я так рада, что ты согласился. Спасибо.

– Подожди благодарить, я еще ничего не сделал, – перебил мужчина, – Давай рассказывай.

Девочка наклонила голову чуть набок, посмотрела в потолок и, словно найдя там нужную мысль, тихим голосом заговорила.

– Как я тебе уже сказала, у меня есть друг. Хороший мальчик, приличный, вроде относится ко мне очень хорошо, но что-то не так. Может, я просто неправильно воспринимаю какие-то вещи, опасаюсь чего-то, что-ли? Что-то настораживает. Мне кажется, что я боюсь ему довериться, будто ожидаю постоянно чего-то плохого. Понимаешь, я вот даже сформулировать толком не могу в чем проблема, просто чувствую, что не все гладко, – она чуть задумалась и добавила. – Похоже во мне…

Повисла пауза, во время которой Николай мучительно размышлял. Он в принципе, уже понял, в чем проблема Анжелики, но каким образом ей помочь? Девочка явно не уверена в себе, боится какого-либо подвоха со стороны своего друга и пытается в лице Николая найти своеобразную защиту.

– Возможно, мне понадобится какой-нибудь совет, может объяснения, не знаю что, может просто подсказать – в чем я права или нет. Я почему к тебе с этим пришла..? Просто, больше не к кому. А тебе я доверяю, – она подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, – Ты хороший человек и плохо мне не сделаешь. Я права?

Николай машинально кивнул. Да, естественно, он не собирался делать ничего плохого в отношении девочки, но сможет ли он выступить в роли советчика? В случае чего – если Анжелика вдруг разойдется со своим другом – виноватым может остаться именно он. И совершенно не обязательно, что девочка впоследствии выскажет претензии, но осадок на душе в любом случае останется.

С другой стороны ему действительно хотелось помочь. Он не совсем осознавал свое отношение к ней, но все же наличие у нее друга считал положительным фактором. Он вспомнил свои мысли о том, что Анжелика влюблена в него, и улыбнулся. Слава Богу, что это не так. Но как объяснить поцелуй в сквере? Николай посмотрел на девочку. Она словно прочитав его мысли, покраснела и отвернулась.

«Да что там объяснять. Ничего страшного не произошло. Сам виноват. Последние мысли вызывали неожиданную злость на себя самого.

– Скажи Лика, а что ты ко мне чувствуешь? Кто я для тебя?

Девочка повернулась и посмотрела на Николая.

– Я не знаю. Это что-то очень теплое, приятное. Я не понимаю что это, но мне нравится. Правда, мне хорошо с тобой, спокойно. Прямо душа отдыхает, – добавила она уже с улыбкой.

– Ну, слава Богу – вырвалось у мужчины.

– Что – слава Богу? – тут же переспросила она.

Николай растерялся, он даже не понял, что сказал это вслух.

– Нет, ничего. Не обращай внимания, я о своем.

После ее слов ему стало действительно спокойней – все же влюбленный подросток может представлять собой определенную угрозу, не раз замечено – и в то же время откуда-то изнутри выплыло легкое чувство досады. Как и всем мужчинам, Николаю хотелось большего, тем более что сам себе уже внушил эту мысль – жалко было с ней расставаться и занимать более низкое положение в жизни Анжелики.

– Хорошо, Лика. В общих чертах я понял, что ты от меня хочешь. Не знаю, что у нас получится, но – в любом случае – обращайся.

Он протянул руку и девочка, словно заключая какой-то договор, вложила в нее свою ладошку.

– Признаюсь, очень хочу тебе помочь, – Николай не знал что сказать, глядя в полные благодарности глаза соседки. Он разжал рукопожатие и достал сигарету. Анжелика встала, подошла к окну и, отодвинув занавеску, посмотрела на улицу. Её фигурка, и без того напоминающая нескладного подростка, на фоне светлого квадрата казалась еще более хрупкой и трогательной. Собранные в хвост каштановые волосы открывали тоненькую белую шею с синеватыми прожилками выступающих вен, очертания худеньких плеч, скрытых под спортивной курткой выражали кротость и смирение. Она вся будто стала меньше и вызывала в душе мужчины не самое приятное, но неподвластное внутренним приказам чувство жалости. Николай подошел к девочке и положил руки ей на плечи.

– Не грусти, у тебя все будет хорошо. Поверь мне, все будет в порядке.

Лика наклонила голову на бок и щекой прикоснулась к руке мужчины. Они простояли так какое-то время, затем девочка негромко произнесла «Спасибо», не глядя на Николая, вывернулась и пошла к двери. Он остался на месте.

– До свидания, – послышалось из прихожей, и мужчина уловил новую, ранее не звучащую интонацию в словах Анжелики. Он обернулся, но входная дверь уже захлопнулась, шаги соседки раздались на площадке.

Прошли будни и в конце недели Николай с Ириной решили провести выходные на даче у друзей. Отдых намечался на славу – природа, костер, шашлыки. Все было просто прекрасно и, к ликованию Николая, Ирина не возвращалась ночевать домой, а уговорила соседку присмотреть пару дней за родителями. Светлана, лучшая подруга Иры уже много лет, с мужем Валерием, являлись обладателями небольшого двухэтажного домика в тридцати километрах от города, где и обосновалась компания. Николай обратил внимание, что вдали от города Ирина преображалась. Она становилась более живой, как будто скидывала с плеч непосильный груз проблем, часто слышался ее звонкий, заразительный смех и веселое щебетанье с подругой. Пока они с Валерой занимались приведением хозяйства в порядок после долгой зимы, девушки накрывали на стол в доме.