Текст книги "Лучшая в мире Эстер"

Антон Бергман, Эмма Адбоге
Лучшая в мире Эстер

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

The original title: Världens mesta Ester

Copyright © Anton Bergman (text), Emma Adbåge (illustrations and cover) and Hippo Bokförlag, 2016.

Russian edition published in agreement with Koja Agency.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

* * *

Глава первая

В наш класс пришла новая девочка. Звали её Эстер. Фрёкен сказала, чтобы мы были с ней подружелюбнее. Ведь она новенькая.

Девочку посадили прямо передо мной. И прямо передо мной оказались её длинные тёмно-русые волосы. Красивые… Интересно, о чём она думает?

На большой переменке я ждала своей очереди на качели. Тут ко мне подходит Эстер. Сейчас что-нибудь спросит. Точно…

– Давай дружить? – услышала я.

– Давай.

А что ещё тут ответишь? Нельзя же сказать «Не хочу я с тобой дружить». Тем более она новенькая. И потом, в Эстер было что-то интересное. Только что именно, мне трудно объяснить.

– Тебя Сигне зовут, да?

– Да.

– Немножко старомодно, – сказала Эстер.

– «Эстер» тоже старомодно.

– «Эстер» не так старомодно.

И тут качели освободились, и я побежала к ним.

– А можно я буду раскачивать? – крикнула Эстер. – Я лучшая в мире раскачивательница!

– Конечно, можно, – сказала я.

И она встала на качели напротив меня.

А Исабелль и Молли на других качелях так и уставились на нас. Вот пусть видят, что со мной тоже кто-то качается!

Потом, уже в раздевалке по дороге в класс, я услышала, как в рюкзаке у Эстер что-то тренькнуло.

– У тебя что, мобильник? – прошептала я.

– Ну да. А у тебя нет?

– Не-а. Мне на день рождения подарят.

– И когда у тебя день рождения?

– В декабре.

– А-а. Не повезло тебе.

– Вообще-то приносить мобильники в школу нельзя, – шёпотом сказала я.

– Знаю. Поэтому он у меня в рюкзаке. Папа хочет, чтобы я была на связи. Вдруг что важное.

Наверное, Эстер заметила, что я чуть-чуть завидую, поэтому добавила:

– Если хочешь, пойдём ко мне после школы. Я дам тебе мобильник. В нём есть всякие игры.

– Давай, – ответила я. – Только у мамы надо спросить.

– Тебе что, нельзя уходить из школы самой?

– Нельзя. Но на продлёнке есть папка со всеми телефонами. Можно позвонить маме и отпроситься. И тогда я точно смогу пойти к тебе.

– Здорово! Можно будет пожарить «бедных рыцарей».

– Ага, – согласилась я, хоть и понятия не имела, что это за диво – жареные рыцари.

В классе, за партой, у меня внутри всё так и щекотало, как от пузырьков в газировке. Я иду в гости! К подруге!

– Эстер, ты уже с кем-то подружилась? – спросила фрёкен.

Эстер обернулась ко мне и улыбнулась. И на щеках у неё появились ямочки.

– Вот и хорошо.

Глава вторая

Шагать к Эстер домой было так легко! Я запрыгнула на камень, спрыгнула с камня. Пошёл дождь, капли падали на асфальт как попало. Дождь? Подумаешь! Эстер жила совсем рядом со школой. Надо было только пройти по пешеходному переходу.

– Когда я была маленькой, я думала, что он называется «перекот», – сказала Эстер.

– Почему?

– Потому что он полосатый, как кот.

– Класс! – Мне вдруг стало ужасно смешно.

Эстер жила на третьем этаже. Она не захотела подниматься на лифте, и мы пошли – точнее, помчались – вверх по ступенькам. И обе запыхались.

– Ты не устала? – спросила Эстер, когда мы поднялись.

– Не-а. А ты?

– Нисколечко, – сказала Эстер, еле дыша.

– А почему мы не поехали на лифте? – спросила я.

– Потому что в нём кто-то описался, и теперь в лифте воняет. А ещё один раз он застрял.

– Фу-у!

Не люблю маленькие тесные лифты с решётчатой дверью. И не люблю, когда в них воняет.

Эстер достала из-под свитера ключ от квартиры – он висел у неё на шее, на длинной ленточке.

– Ой, какие котики! – сказала я.

На ленточке был рисунок с симпатичными котиками.

– Сейчас я покажу тебе настоящую кошку, – пообещала Эстер и решительно повернула ключ в замке.

– У тебя есть кошка?

– Да. Только она толстая и не такая симпатичная. – И Эстер как-то по-особенному вздёрнула бровь.

Приду домой, тоже так обязательно попробую. Перед зеркалом.

– Я дома! – крикнула Эстер, когда мы вошли.

В прихожей было темно, и Эстер поскорее включила свет. Я спросила:

– А мама у тебя дома?

– Папа. Иногда дома. Но точно не сегодня.

Разуваясь, я заметила на полке для обуви пару громадных кроссовок и пару резиновых сапог – наверное, это сапоги Эстер. Больше там ничего не было. Эстер поставила кроссовки на полку, и я поставила свои туда же.

– Моя комната вон там! – объявила Эстер и показала куда-то в глубину прихожей.

Там было что-то вроде комнатки с чердаком. Эстер взобралась на «чердак» по лестнице, а следом за ней и я.

Там, наверху, оказалось очень даже уютно. По кровати разбросаны разноцветные подушки, а на стене несколько картинок. Некоторые из детского журнала «Камратпостен». Я их сразу узнала.

– В библиотеке нашла, – призналась Эстер. – Красивые, да?

– А разве можно брать домой картинки из библиотеки?

– Мне никто не сказал, что нельзя. И потом, я же не весь журнал забрала.

У кровати стоял шкаф. Наверное, в нём висят и лежат вещи Эстер. Я заглянула внутрь, и на меня съехала целая гора книг.

– Люблю читать, – сказала Эстер.

– Я тоже. Может, будем обмениваться книгами?

– Может. Если нам нравится одно и то же.

Я не спросила Эстер, какие книги ей нравятся, а в шкафу было темно, и я не рассмотрела, что там лежит. Наверное, она взяла эти книги в библиотеке.

Эстер стала показывать мне игры в мобильнике. Просто так сидеть и смотреть было скучно, а подержать телефон самой мне удалось очень недолго.

И тут я заметила чёрно-белую фотографию – она висела над ночником на гвоздике. Я уставилась на неё и не могла оторвать взгляда. Словно в ней было что-то волшебное.

– Кто это? – спросила я.

– Мама, – ответила Эстер.

– Твоя мама? – У меня дыхание перехватило.

– Да. Она актриса. Сейчас она в Нью-Йорке. Я её редко вижу. Зато мы каждое воскресенье разговариваем по скайпу.

Мама – актриса. Вот это да!

– Как её зовут? – спросила я.

– Грета, – сказала Эстер. – А твою маму как зовут?

– Карин.

– А-а. Кем она работает?

– Она учительница.

– Да ну, скука какая.

Мы помолчали. И вдруг я забоялась: а если Эстер решит, что дружить со мной скучно?

Но вид у Эстер был всё тот же – радостный.

– Мы же собирались поджарить «рыцарей»! – воскликнула она. – Есть хочешь?

– Да, немножко.

Мы быстро спустились с «чердака» и пошли на кухню. Похоже, в квартире Эстер всего одна комната. Я заглянула в гостиную. Там было как-то пустовато – стояла только взрослая кровать. К стене привалились подушки, и кровать была как диван.

– Ну вот опять! Никогда вовремя не помоет за собой посуду, – сказала Эстер.

И начала копаться в раковине, среди кастрюль и тарелок.

– Не достанешь из холодильника яйца и молоко? – попросила она. – И ещё муку из шкафчика. Хлеб для тостов в морозилке.

– Да уж найду, – сказала я.

Помогать Эстер было здорово! Она замесила тесто и стала макать в него хлеб. А потом печь, как блинчики. В жизни не ела ничего вкуснее! Эстер посыпала свои блинчики корицей с сахаром, а я свои мазала черничным вареньем.

– Варенье варила бабушка, – сказала Эстер. – Вкусное, да?

– Мм. А твоя бабушка близко живёт?

– Не-а, на острове Эланд. Я к ней летом езжу.

Кошки у Эстер я так и не увидела. Но вспомнила об этом уже дома.

Глава третья

За ужином я взахлёб рассказывала родителям об Эстер. Едва успела съесть пару тефтелек. Кажется, мама с папой были довольны, что у меня появилась новая подружка.

– Значит, её родителей ты не видела? – спросил папа.

Он вообще меня слушал?

– Я же говорю: мама у Эстер – актриса и живёт в Нью-Йорке.

– Да-да, конечно. – И папа почему-то засмеялся.

– А где Эстер жила раньше? – спросила мама.

– Не знаю. Но могу завтра спросить.

– А тостая кошка ошень тостая? – спросил с набитым ртом мой младший брат Туре.

И захихикал – так, что у него из носа потекло молоко. Фу, как противно! Мама с папой не сразу вытерли, что он там напачкал.

– А можно мне тоже ключ? Пожалуйста! – попросила я, когда мы поели и папа начал убирать со стола тарелки и ставить их в посудомойку.

– Не знаю. Не рановато ли тебе? – сказала мама.

– Нет, нет, я сумею сама открыть дверь!

– По-моему, продлёнка после школы – это разумно, – заметил папа. – Что тебе дома-то делать до самого вечера?

– Пойду к Эстер! И потом, я могу и на продлёнке оставаться. Буду уходить домой часа в три.

– Мы подумаем, – пообещала мама. – Нам же не обязательно решать прямо сейчас.

Я вздохнула. Вот всегда им надо подумать, всегда у них утро вечера мудренее!

Вечером я долго не могла уснуть.

Долго ворочалась, а потом тихонько вылезла из постели и встала перед зеркалом.

Я попробовала поднять бровь. Обе разом хорошо поднимались. А поднять только одну – ну никак! Я немного потренировалась, но быстро сдалась.

Спрошу у Эстер, как она это делает. И ещё спрошу, можно ли мне на этой неделе снова зайти к ней в гости.

И вообще, у меня к Эстер столько вопросов! Где она жила раньше? И можно ли посмотреть её кошку? Кошка наверняка не такая толстая, как говорит Эстер.

Глава четвёртая

На следующий день по дороге в школу мы с папой и Туре собирали каштаны. Мы соревновались, кто найдёт самый красивый. Туре нашёл «ёжик» с двумя каштанами, и я решила – пусть он и победит.

Во дворе школы стояли в кружок Эстер, Исабелль и Молли. Даже издалека было видно, как весело они болтают и смеются. Я быстро сказала папе и Туре «пока!» и прибавила шагу.

Подойдя ближе, я увидела, что у Эстер на шее новый шнурочек. Эстер рассказывала девочкам, что сама его сплела.

– Ой, а можешь и мне такой сделать? Пожалуйста! – попросила Исабелль.

– Может быть, – сказала Эстер.

– И мне! – Молли покосилась на меня.

Я не знала, как быть, и пошла немного медленнее.

– Привет, Сигне! Иди сюда! – позвала Эстер. – Я тебе сделала шнурок. Такой же, как у меня.

Внутри у меня снова защекотали пузырьки, как от газировки.

– Я, наверное, скоро магазин открою, – сказала Эстер. – Мои украшения пользуются успехом!

Эстер помогла мне застегнуть шнурок – тоненький, с хитро закрученным узелком, который оказался спереди ровно посередине шеи.

– Не туго? – спросила Эстер, касаясь моей шеи пальцами.

Я замотала головой. Шнурок сидел как влитой.

– А где ты жила раньше? – спросила я.

– Где только не жила! В Лондоне, в Сконе, в Хапаранде.

– Ого!

– А куда деваться, если у тебя мама актриса.

Эстер взяла меня за руку, и мы пошли в класс.

На большой переменке Эстер предложила тайком заглянуть в учительскую.

– В моей прежней школе это называлось «перекусить», – сказала она.

– Чего перекусить? – спросили Исабелль и Молли – они теперь постоянно вертелись рядом с нами.

– У них там столько печенья и булочек! Даже пирожные бывают. И пока мы на переменке, учителя уплетают булочки, а нам не говорят.

– Вообще-то нам в учительскую нельзя, – напомнила я. – Если что, будем иметь дело с дежурными.

– А я о чём? Учителя не хотят, чтобы мы прознали про их запасы, – сказала Эстер.

Тут прозвенел звонок. Пора было в класс.

– Кто со мной? – спросила Эстер и вскинула бровь.

Молли замотала головой.

– Мы не хотим опаздывать на урок, – объяснила Исабелль.

– Я пойду! – вызвалась я.

Эстер улыбнулась, и мы помчались к другому входу в школу. Во дворе было много ребят, поэтому никто и внимания не обратил, что мы бежим не к тому крыльцу.

Я знала, где учительская, и показала Эстер, куда идти. Она оказалась права: в учительской на столах стояли домашние кексы.

– Видишь, какая несправедливость, – прошептала Эстер. – Я же говорила!

Я кивнула. В учительской – никого, а на столе – кексы.

– Возьмём по кусочку? – Я вдруг почувствовала себя самой отважной в мире!

– Давай. Ты зайди, а я посторожу у дверей.

– Ладно.

Я шмыгнула к ближайшему столу и дрожащими руками отрезала от кекса два кусочка. В коридоре послышались шаги. Всё ближе, ближе…

В дверях я столкнулась с директрисой.

– Ну и ну… – удивлённо начала она.

Я стояла перед ней с двумя кусками кекса в руках. Я хотела сказать, как несправедливо, что учителя на перемене поедают булочки с печеньем, но язык онемел и отказывался шевелиться.

– Ты что здесь делаешь? – спросила директриса. – У тебя же сейчас урок.

– Я знаю, – выдавила я. – Я не хотела.

– Тебя ведь Сигне зовут?

– Д-да…

Я огляделась. Эстер куда-то исчезла.

– Давай-ка мне сюда эти кексы, и будем считать, что ничего не случилось, – сказала директриса.

Мне вдруг стало ужасно, ужасно стыдно! Я же знаю: чужое брать нельзя! Даже когда несправедливо, что учителя угощаются булочками!

– Извините, – прохрипела я и отдала кексы директрисе.

Когда я вернулась в класс, Эстер уже сидела на своём месте.

– А ты где была? – спросила фрёкен.

– В туалете.

Макс и Луве ухмыльнулись. А Эстер мне улыбнулась. Я хотела спросить, почему она удрала, но промолчала.

Глава пятая

Теперь мы с Эстер играли в школе каждый день. В классе много кто хотел с ней дружить, но она выбрала меня. Только вот после школы Эстер уходила домой, а я оставалась на продлёнке. И тогда мне не с кем было играть. Исабелль и Молли не хотели со мной водиться.

Мне было так обидно! Ещё больше, чем до того, как Эстер пришла в наш класс.

После ужина мы все вместе смотрели телевизор. Начался какой-то старый фильм. Скучный. Герои в нём странно разговаривали. К тому же он был не цветной.

– Мам, а можно мне свой ключ? Пожалуйста! – сказала я.

– Сигне, не канючь. Мы с папой решили подождать до Рождества.

Я посмотрела на папу. Он кивнул.

– Но у всех уже есть ключи!

– Я спросил на родительском собрании. И оказалось, что уходить домой самим можно далеко не всем, – заметил папа.

– Какие вы вредные!

Краем глаза я увидела, что Туре улыбается.

– Прекрати! Ты же ничего не понимаешь! – закричала я.

Мама взглянула на меня и, кажется, хотела обнять. Но мне не хотелось, чтобы меня сейчас обнимали. Как всё несправедливо!

– Мне бы только ключ! Я буду носить его на шее, – сказала я. – А домой заходить не стану.

Папа повернулся ко мне и удивлённо спросил:

– А зачем тогда нужен ключ?

Я забралась с ногами на диван, свернулась калачиком и минутку посидела тихо.

И вдруг увидела в телевизоре тако-о-ое! Я даже подпрыгнула, а потом завопила:

– Глядите! Как её зовут?

– Кого? – спросил папа.

– Вон её! В телевизоре! Которая в шляпе.

– Эту? – спросила мама. – Это актриса Грета Гарбо.

– Да! Она – мама Эстер. Эстер говорила, маму зовут Грета, я её узнала, у Эстер над кроватью висит фотография.

– Звали, – поправил меня папа. – Это очень старый фильм. Греты Гарбо давно нет на свете.

– Откуда ты знаешь? Вы мне никогда не верите!

– Ну как же, верим… – начал папа.

– Сигне. – Мама погладила меня по голове. – Может быть, Эстер говорит не совсем правду.

Вот теперь с меня достаточно!

– Вы что, думаете, что моя лучшая подруга мне врёт? Ну какие вы злые!

Я убежала к себе, бросилась на кровать и заплакала, уткнувшись в подушку. Та быстро намокла. Никто мне не верит! А ведь я не вру! Слёзы лились ручьём.

Мама с папой заглянули ко мне и спросили, что стряслось, но разговаривать с ними мне не хотелось. Всё же я села на кровати, и мама начала вытирать мне слёзы.

Папа сказал, что они с мамой переговорили и у них ко мне предложение, от которого я не смогу отказаться.

– Мы решили, что тебе можно поносить ключ на шее, – сказала мама. – Для начала.

Папа протянул мне ключик. У меня перехватило дыхание. И слёзы высохли сами собой.

– Но с тем, чтобы тебе возвращаться в квартиру одной, мы повременим, – заметил папа. – Хорошо?

– Ага. Хорошо, – согласилась я.

– Значит, договорились.

Всё же лучше, чем ничего.

В ящике под кроватью у меня была припрятана ленточка. Красная лента от свистка. Пусть ключ пока повисит на ней. Я продела ленту в ушко ключа и повесила его на шею.

Потом долго стояла перед зеркалом. У меня по-прежнему не получалось поднимать одну бровь. Но теперь у меня есть ключ! И шнурок Эстер. Скорее бы завтра!

Глава шестая

На следующий день Эстер не было в школе. Когда я спросила про неё у фрёкен, та ответила, что не знает, где Эстер, – может быть, просто опаздывает. Был урок математики. В классе стоял такой шум, что у меня никак не получалось сосредоточиться. В голове гудело. Ребята болтали, бегали по классу. А Макс и Луве совсем не слушали, что им говорит фрёкен.

Наконец все угомонились, и я решила несколько примеров. Тут в дверь постучали… И вошла Эстер.

– Я была у Маргареты, – сказала она, и фрёкен кивнула.

Я не знала, кто такая Маргарета. Эстер, прежде чем сесть на своё место, улыбнулась мне. И голова вдруг болеть перестала.

– Смотри, что у меня, – сказала я Эстер в столовой.

Я достала из-под кофты ленточку и показала ключ.

– Ух ты! – Эстер засмеялась. – Значит, сегодня пойдём к тебе.

– Не знаю… Вообще-то мне пока нельзя уходить из школы одной.

Эстер так на меня посмотрела. Мне стало немножко стыдно: наверное, я сказала что-то не то.

– Но ты же пойдёшь не одна… а вместе со мной. – И Эстер вскинула бровь.

– Точно! – Я улыбнулась.

– Погоди-ка, – зашептала Эстер заговорщицки. – Когда тебя родители забирают?

– В четыре, – прошептала я в ответ.

– Значит, можно побыть у тебя дома до четырёх.

– Как это?

– Пойдём к тебе около трёх, а к четырём вернёмся в школу.

– Но на продлёнке же заметят?

Эстер замотала головой:

– Да ну, «заметят». Тут во дворе столько народу бегает. Притворимся, что играем за школой на футбольном поле. Там можно перелезть через забор.

– Ну не знаю… – Я действительно не знала, что возразить.

Внутри у меня снова защекотало, как от пузырьков.

– Никто ничего не заметит, честное слово, – пообещала Эстер.

И у неё заблестели глаза.

– Ладно, – согласилась я.

На продлёнке мы сказали Микке, что будем играть за школой. Потому что сначала надо сообщить дежурному, где ты будешь.

Когда мы лезли через забор, я тряслась как осиновый лист. Но Эстер была права. На глаза мы попались только какому-то дяденьке, который проходил мимо с таксой на поводке. Но он ничего не сказал.

От школы до моего дома всего минут десять, а если бегом – и того меньше.

У двери подъезда я, тяжело дыша, с трудом набрала код непослушными пальцами. Зато квартиру отперла легко – вот повезло!

В прихожей непривычно тихо, и в квартире всё как-то по-другому.

– Ух ты, здорово у вас! – сказала Эстер.

– Правда?

– А комнат сколько?

– Кажется, четыре, – сказала я, потому что не очень знала, как правильно считать комнаты в квартире. Но что ванная не считается – это точно.

Эстер разулась и вошла в мамину-папину комнату, которая была ближе всего. Она погладила покрывало на кровати.

– Я бы тоже хотела тут жить, – сказала Эстер. – Только бы покрывало другое выбрала.

Я не знала, что ответить, потому что новое покрывало мне очень нравилось. Интересно, почему Эстер иногда говорит мне такое? И заметила ли она, что я немножко расстроилась?

– А тут что? – Эстер открыла мамину розовую фарфоровую шкатулку с цветами, стоявшую на тумбочке у кровати.

– Там мамины украшения. И старые бабушкины кольца, которые достались маме по наследству. Нам нельзя их трогать.

– Красивые!

– Красивые. Знаешь что, пойдём лучше ко мне, – позвала я.

– А может, сначала поедим?

– Давай.

Эстер с топотом побежала на кухню и успела открыть холодильник раньше меня.

– Ого, сколько у вас еды. – Она засмеялась.

– Да? Что ты будешь?

– Мне кажется, вон та шоколадка очень вкусная, – сказала Эстер и вскинула бровь.

– Отломим по кусочку? – предложила я, хотя знала, что шоколад мы едим только по субботам.

– Конечно! Шоколад невкусным не бывает.

Мы достали шоколадку и отломили несколько долек. Шоколад был холодным и твёрдым, и кусочки вышли довольно большие.

– Вкуснотища! – сказала Эстер.

Ещё мы выпили по стакану молока.

Вдруг у Эстер запищал мобильник. Я вздрогнула и чуть не поперхнулась. Эстер поставила будильник, и нам пора было возвращаться в школу. Я немножко расстроилась – мы даже не успели заглянуть ко мне в комнату.

Пока я обувалась, Эстер снова скрылась в комнате мамы и папы.

– Пошли! – позвала я. – Нам уже бежать пора!

– Я не глухая. Чего ты раскричалась? – сказала Эстер, но, кажется, ни капельки не рассердилась.

Я поскорее заперла дверь, и мы помчались в школу. Я еле успевала за Эстер. Когда мы снова лезли через забор, сердце колотилось как бешеное. Вдруг нас кто-нибудь увидит? Я оцарапала ногу и стала думать, есть ли там кровь. Так не люблю кровь, что всегда боюсь посмотреть.

Эстер оказалась права. На продлёнке никто ничего не заметил, хотя нас не было целый час.

Когда Микке наконец подул в свисток, я встала рядом с Луве и Максом. Эстер пошла домой. На прощание она помахала мне из-за спины Микке.