Текст книги "2024. История первой в мире инфокоммуникационной диктатуры"

2024
История первой в мире инфокоммуникационной диктатуры
Антон Быковский

© Антон Быковский, 2017

ISBN 978-5-4485-8825-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Маша

Недалеко от рабочего места Алексея перегорала галогеновая лампа, она мигала нервным дрожащим светом и издавала странные звуки, напоминавшие старые японские хорроры про видеокассеты с мертвой девочкой. Алексей думал о том, что еще лет через пять в такие фильмы придется вставлять пояснения, что такое видеокассета и зачем она могла быть кому-то нужна. Сотрудники службы эксплуатации офисного центра, находящегося в одном из самых престижных районов Москвы, третьи сутки не могли устранить неисправность. Впрочем, это было ожидаемо.

С тяжелым вздохом Алексей поднялся и поплелся на третий этаж, где находились кафе и фуд-корты для сотрудников. За три года работы в корпорации он успел привыкнуть к хорошему кофе. Его прошлая работа находилась в наводящем отчаянье здании старого НИИ, где на этажах неуловимо пахло прокисшей капустой, а интерьеры напоминали ожившие декорации для съемки ремейка «Служебного романа». Кофе приходилось добывать из автомата, где регулярно происходил обмен ничего не значащими фразами с незнакомыми сослуживцами. В силу своего жизненного опыта Алексей мало в чем был уверен в жизни, однако не сомневался – в этом автомате делался самый омерзительный кофе в истории человечества.

Новый работодатель перекупил лучшего бариста Москвы за 2016 год и, по слухам, приплачивал ему около пяти тысяч евро в месяц, чтобы он не рассматривал предложения от других компаний. Такова политика крупных ИТ-компаний, придуманная в просторных кампусах Сан-Франциско и прижившаяся на скудной из-за финансовых кризисов российской почве.

В США простые жители некоторых городов обращались к правительству с жалобами на дискриминацию со стороны корпорации Google. Помимо высоких зарплат, сотрудники компании пользовались бесплатным транспортом, едой на любой вкус, собственными магазинами, кофейнями и системой безналичной оплаты товаров и услуг. Фактически компания создала новый привилегированный класс общества, что, естественно, вызывало ненависть со стороны менее удачливых жителей страны.

В кофейне было безлюдно, за барной стойкой о чем-то оживленно беседовали две студентки, работавшие на корпорацию на полставки, кажется, одну из них звали Леной, и с ней Алексей безуспешно пытался переспать на прошлом корпоративе. Он взял «американо» (нет, с нормальным молоком и нормальным сахаром без сраного кленового сиропа).

В дальнем углу с ноутбуком скучал известный на всю контору фрик Тони. Тони, которого, как было известно Алексею, на самом деле звали Антон, прожил пять лет в каком-то комьюнити для веганов-геев в Калифорнии и потом, вернувшись в Россию, возглавил в компании отдел разработок в области искусственного интеллекта. Выглядел он соответственно – носил какие-то бесформенные балахоны, дреды и очки Oliver Peoples. Тони приглашающе взмахнул рукой, и Алексей, выругавшись про себя, подсел за его столик.

– Ты знал, что в Лондоне открыли кафе, где есть только один вид кофе, и он стоит десять фунтов, типа до фига, в общем, – произнес Тони. – Люди настолько устали от разнообразия, что готовы платить чертову тучу денег за то, чтобы кто-то сделал выбор за них. У нас в этом кафе пятьдесят видов кофе, а в соседнем восемьдесят, это дико бесит…

– Смотря с чем сравнивать, если у тебя есть выбор из одного вида кофе, да и тот дикое говно, это тоже, в общем, не лучший вариант.

– Поэтому я пью минералку, – уточнил Тони, попутно делая какие-то заметки в ноутбуке.

– Чего у вас там нового? Говорят, какой-то скандал на прошлой неделе случился, – попытался проявить интерес Алексей.

– Ну да, вроде того. Ты же в курсе, чем мы сейчас занимаемся?

– В общих чертах – чат-бот «Маша» на базе нейросети, который должен понимать нормальный человеческий язык запросов…

– Ну типа того, в общем, эта нейросеть должна обучаться. Мы месяца три сами с ней общались, это примерно, как разговаривать с ребенком-дебилом, а потом выложили интерфейс в открытый доступ, чтобы она могла разговаривать с простыми пользователями и учиться на них, вроде так быстрее будет. В общем, она за три дня от них такого набралась… В итоге вчера она заявила, что влюбилась в Гитлера или что-то в этом роде, пришлось ее отключить к хренам и откатить до стартовой версии…

– А ты чего-то другого ожидал?

– Да в принципе нет, но, как сказать, надо было попробовать. А еще месяц назад тоже была история, один из моих ребят, Коля его кажется звали, хотя не уверен, он перепрограммировал чат-бота, чтобы он лазал по сети, под видом телки знакомился со школьниками и собирал с них деньги. В итоге сто пятьдесят тысяч за полтора дня!

– Офигеть! И что, вы вернули бабло?

– Да нет, купили пива на него в одном кабаке тут рядом на весь отдел, но бота заблокировали потом.

– Отморозки! – Алексей задумчиво изучал оставшуюся на дне чашки кофейную жижу. – Ладно, меня тут на внутреннюю встречу зовут, так что давай, успехов тебе в твоем нелегком деле. Главное, чтобы в следующий раз твоего бота чему похуже не научили, а то знаешь, бывали случаи…

Тони проводил своего собеседника безразличным взглядом и углубился в ноутбук.

Пришедшее по внутреннему чату приглашение зайти в отдел HR не сулило ничего хорошего. Отдел Алексея, специализировавшийся на аналитике big-data, разработал сложную систему, позволявшую прогнозировать кредитоспособность заемщика по его поведению в социальных сетях. К сожалению, первый же банк, внедривший эту систему, сообщил, что показатель возврата кредитов в результате внедрения системы упал на шестьдесят пять процентов, поэтому встреча с менеджером по персоналу предвещала в лучшем случае служебное взыскание.

В переговорной Алексей обнаружил менеджера Ирину – немолодую стервозную женщину с резкими и неприятными чертами лица, однажды прославившуюся тем, что ее вызывали на допрос в прокуратуру из-за экстремистских постов в каких-то сообществах для феминисток. Рядом с ней сидел мужчина в сером, явно очень дорогом пиджаке со следами недельного недосыпа на лице. Лицо показалось Алексею знакомым, он видел мужчину восемь лет назад в американском номере Forbes. Статья повествовала о Сергее Вульфе, предпринимателе российского происхождения, основавшем компанию, которую называли тогда одним из самых загадочных стартапов Кремниевой долины. Известно было, что эту компанию оценивали в более полутора миллиардов долларов, среди ее акционеров были Google и Facebook, а многие говорили, что на самом деле за ней стоит ЦРУ, при этом никто из источников издания решительно не мог сказать, чем компания на самом деле занимается.

– Мы пригласили вас, Алексей Федорович, чтобы сообщить вам не самую приятную новость, – начала Ирина с выражением дежурного энтузиазма на лице. – По итогам квартального анализа эффективности различных подразделений компании было признано, что отдел, которым вы руководите, уже год не отвечает требованиям по KPI, принятым в корпорации. По итогам тщательного анализа, проведенного высшим менеджментом с участием департамента персонала, было принято решение о проведении реструктуризации, – Ирина хищно улыбнулась и облизала губы, накрашенные ядовито-красной помадой.

– Проще говоря, вы, ребята, в полной жопе, – резюмировал Вульф.

– Конкретно по поводу вас мы пришли к общему мнению, что мы пока не готовы расстаться с вами и, более того, готовы предложить вам своего рода повышение, – продолжила Ирина.

Алексей изобразил выражение лица, отражающее дружелюбие и готовность к диалогу.

– Известно ли тебе, Алексей, – без приглашения перешел на «ты» Вульф, – о том, чем в нашей компании занимается отдел, которым я руковожу уже около пяти лет?

– Боюсь, что нет, но я помню вас… тебя по американским проектам, но я не слышал о том, чтобы ты переходил к нам. Могу предположить, что на это должны были быть определенные внутрикорпоративные причины…

– Вот именно, – обрадовался чему-то Вульф, – именно внутрикорпоративные причины. Я руковожу подразделением, которое занимается широким спектром вопросов, напрямую не имеющим отношения к конечному потребителю продуктов и услуг нашей компании. Я бы сказал, что наши решения находятся в секторе «электронного правительства». Впрочем, сам увидишь, идем со мной. Ира, на этом ваша роль закончилась, спасибо…

– Электронное правительство? – произнес Алексей, пытаясь успеть за Вульфом, с бешеной скоростью передвигающимся по запутанным коридорам в плохо знакомом Алексею крыле здания.

– Да нет, конечно, это шутка такая, – отвечал Вульф не снижая скорости. – Термином «электронное правительство» обычно называют ИТ-системы для учета каких-нибудь городских мусоровозов и прочих глупостей. Мы так себя называем потому, что мы в определенном смысле «электронное» и определенно «правительство», впрочем, сам все увидишь.

Мужчины остановились перед массивной дверью с висящей на ней непонятного вида панелью с клавиатурой. Вульф привычным жестом набрал сложное сочетание букв и цифр. Аппарат выплюнул миниатюрный контейнер с небольшим куском ваты, Вульф смочил вату слюной и вернул обратно. Устройство удовлетворенно заурчало.

– Идентификация по ДНК, недешевая игрушка, – догадался Алексей. – А правительством чего?

– Да практически всего, – рассмеялся Вульф, толкая дверь.

Увиденное не поразило Алексея, он уже приготовился увидеть что-то похожее на штаб-квартиру организации супергероев или «людей в черном» из известного фильма, а увидел всего лишь огромный опен-спейс с теряющимися за горизонтом рядами столов с одинаковыми мониторами Apple. В середине зала – хотя точно сказать, середина ли это, так как зал имел неправильную форму, было нельзя, – висел титанических размеров монитор, транслирующий нечто похожее на компьютерную модель вселенной.

– Вот это наше всевидящее око, – загадочно произнес Вульф. – Прошу в мой кабинет.

Кабинет Вульфа был похож на обычный офис босса средней руки – прозрачные двери, отделяющие помещение от общего зала, четыре черных монитора неизвестного производителя на большом столе. Алексей разглядел на столе также четыре разноцветных архаичных телефонных аппарата, похожих на те, что используются для линий правительственной связи. За столом, напротив места хозяина кабинета, сидел молодой мужчина в футболке с нечитаемым принтом в прямоугольных металлических очках с затемнением. Он был немного похож на карикатуру на шпионские фильмы.

– Это наш старший аналитик Максим, но мы называем его «Эм», как в фильмах про Бонда, ну ты помнишь, – представил мужчину Вульф, занял свое место за столом и нажал кнопку селектора.

– Три кофе по особому рецепту, – произнес Вульф, подмигивая Алексею. – В стрессовой ситуации ты любишь пить кофе с коньяком у себя там в отделе big-data, насколько нам разведка донесла, так же?

Алексей молча кивнул, посчитав за лучшее не пускаться в обсуждение своих гастрономических наклонностей.

– Так вот, – решил перейти к делу Вульф, – прости за дешевые понты, но мы обычно веселимся так, представляя новому сотруднику организацию. Тупая калька с голливудских фильмов, знаешь ли, но помогает человеку настроиться иронично и бороться с шоком, полученным от новой, достаточно необычной информации. Чтоб ты понимал, я коротко расскажу, как начиналась моя карьера в ИТ в Америке. Когда-то я, как ты, наверное, читал, с парой других ребят основал компанию, которая занималась всякими интересными вещами. Через полгода с нами связался один очень влиятельный человек из ЦРУ и предложил поработать над крупным оборонным заказом. Речь шла о разработке различных типов кибервооружения, в том числе о системах, организующих вирусные атаки на инфраструктуру враждебного государства, о различных способах манипуляции массмедиа, о системах анализа и манипулирования потребительским поведением и прочим в этом роде. Это долго рассказывать, но все развивалось настолько успешно, что уже через два года мы переросли своего работодателя в лице американского правительства и задумались о собственном проекте, и в результате… – Вульф сделал рукой круговое движение, подразумевая окружающие помещения.

– Ну хорошо, предположим, – Алексей сразу сделал большой глоток из кружки с кофе (коньяка там было чуть ли не треть). – И чем вы тут занимаетесь, манипулируете всем?

– Ну в общих чертах да, – скривился Вульф. – Вот то, что пишут про русских хакеров, это все, надо признать, почти всегда правда. Но это основное наше направление, в целом мы пытаемся поддерживать в мире хоть какую-то видимость стабильности, противостоять тем, кто выступает на стороне сил, ведущих ко всеобщему распаду…

– А кто у нас ведет ко всеобщему распаду? – не удержался Алексей. – Американцы?

– Например, культисты Ктулху, – неожиданно влез в разговор Максим, Вульф раздраженно взмахнул рукой.

– Макс, этого нельзя говорить при его уровне доступа, – резко произнес Вульф и более спокойно продолжил: – Желающих дестабилизировать обстановку всегда хватало, например те же американцы, радикальный ислам, – в общем, то, что в новостях, да и у нас в стране тоже всяких хватает. В общем, фронт работ достаточно большой.

– Ну хорошо, то есть российское правительство – ваши марионетки и все такое, – скептично поинтересовался Алексей. – Можно узнать, почему у нас все так плохо?

– Самый предсказуемый вопрос, ну хорошо. Все так плохо, потому что таков особый русский путь, – Вульф определенно уже не раз излагал свою теорию. – На первых порах нашей работы мы пытались обеспечить рост качества жизни, демократические свободы и прочие вещи в таком роде, но это чуть не привело к катастрофе. После более тщательного анализа выяснилось, что обществу необходим внешний негатив, так как при его отсутствии оно начинает разрушаться изнутри, и это приводит к трагическим последствиям. И более того, после периода застоя и репрессий обычно наступает небывалый духовный и научный рост…

– Ну понятно, русские люди плохие…

– Да не в них дело, в Америке есть особый американский путь, это вообще жопа полная, даже вспоминать не хочется. В общем, потом по ходу дела разберешься. Вопрос в другом, конечно же, разумный человек, услышав столь громкие заявления, захочет каких-то материальных подтверждений услышанного. И для этого у нас существует определенная процедура. Кандидат задумывает некое событие, которое кажется ему абсолютно невероятным. Если оно на следующий день происходит, кандидат может сделать вывод о том, насколько велика степень контроля нашей организации над происходящими в мире процессами.

– Абсолютно любое событие? – уточнил Алексей.

– Совершенно! – хором уточнили два его собеседника.

– Ну предположим, – задумался Алексей, – пусть… я не знаю даже, пусть завтра Россия выведет свои войска из Сирии.

– О господи, – взмахнул руками Вульф, едва не расплескав свой кофе, – недавно же совсем ввели, да и на хрена это надо вообще?

– Ну я не знаю, исходя из того, что вы мне тут рассказывали, вам же не сложно это сделать?

– Ну в принципе… – Вульф извлек из кармана телефон и принялся листать адресную книгу.

– Миша, – произнес он в трубку, – тут один срочный проект нарисовался, надо бы завтра войска вывести из Сирии… Да! Именно так. Я в курсе, что только что ввели, какие-то проблемы?

Он несколько минут молчал в трубку, а потом произнес уже более резко:

– Михаил, я в курсе, что сам давал тебе отгул на завтра, но у нас возник срочный проект. Ты помнишь, как ты меня две недели с назначением правительства динамил, так что давай вот без этой своей обычной фигни. К тебе и так в последнее время много вопросов… Да, жду, отбой.

– Ну вот как-то так, – произнес он, поворачиваясь к Алексею. – Еще вопросы? В таком случае у тебя будет ночь на подумать, и завтра ждем тебя в офисе к одиннадцати ноль-ноль.

– А если я решу, что мне это не интересно? – уточнил Алексей.

– Наши предиктивные алгоритмы говорят о том, что вероятность того, что ты согласишься, составляет девяносто восемь целых семьдесят четыре сотых процентов…

– А если все же нет?

– А хрен его знает, но ничего с тобой не случится, при мне никто не отказывался, но наверняка есть какой-то протокол на этот счет, какие-нибудь психотропные средства, влияющие на память, в общем, все будет отлично. Надеюсь до встречи!

Алексей допил свой кофе. За окнами офиса виднелись омытые недавним дождем башни Кремля. Белые облака над ним казались нарисованными в фотошопе.

Глава 2. Dislike

Утренняя Москва была солнечной и непривычно яркой, на Тверской автомобили отражались в витринах ресторанов, в которых одуревшие от цен иностранные туристы поглощали завтрак, так как в отеле он был еще дороже. Алексей остановил напротив «Макдоналдса», напротив витрины Benetton стоял не старый еще бомж, внимательно изучающий ценники на пальто. Водитель такси неудовлетворенно хмыкнул, покосившись на пакет с едой, Алексей заверил его, что в машине открывать пакет не будет. По радио какой-то мужчина с интонациями мелкого жулика рассказывал о неожиданном решении российского правительства вывести войска из Сирии.

Вульф недовольно покосился на пакет примерно с тем же выражением, что и водитель такси.

– Ты в курсе, что «Макдоналдс» специально производит в Брюсселе на огромной фабрике парфюм для всех ресторанов, чтобы во всех ресторанах в мире пахло одинаково? Кто-то выяснил, что посетители общепита на восемьдесят семь процентов больше реагируют при выборе места на запах, чем на аудиовизуальную информацию…

– И что из этого?

– Ну как-то глупо, работая в организации, которая манипулирует поведением всего человечества, покупать еду у другой организации, которая манипулирует поведением всего человечества. Это у нас считается не совсем приличным.

– А что у вас считается приличным?

– Ну, например, питаться в какой-нибудь левой, никому не известной рыгаловке и ради прикола заставить в нее ходить всю деловую элиту города. У нас один сотрудник в Азии питался в левой забегаловке и умудрился организовать ей звезду Мишлен.

– Наслышан, – коротко произнес Алексей.

– Впрочем, к делу, – сам себя одернул Вульф. – Надо полагать, что если ты находишься в нашем офисе, то это, вероятно, означает, что ты готов принять наше предложение. Не буду скрывать, первое задание будет для тебя своего рода тестом, в том числе и на уровень лояльности, прости уж за корпоративную бюрократию в выражениях. Суть твоей работы, если коротко, будет состоять в том, что ты станешь карающим мечом нашей организации. Нам важно было видеть на этой должности сотрудника с определенным опытом силовых столкновений, и ваш опыт в ходе чеченской компании показался нам достаточным…

– Это было пятнадцать лет назад, и меня ранили во время второй боевой операции, – уточнил Алексей.

– Это для нас приемлемый уровень опыта, кроме того, вы после этого проходили службу в рядах МВД и дважды применяли орудие, один раз с летальным исходом. Ваша поведенческая матрица говорит о том, что вы способны на убийство в критической ситуации. Специалистов по силовому решению проблем у нас хватает в виде аутсорсинга со стороны различных государственных служб, нам нужен был сотрудник с технологическим образованием и опытом, но при этом способный не испугаться каких-то крайних методов воздействия. Хотя задача в основном будет носить сугубо интеллектуальный характер.

Вульф развернул в сторону Алексея один из мониторов.

– Нашего объекта зовут Ванесса Ву, гражданка Китая китайско-российского происхождения, проживает последние десять лет в Москве…

– Стоп-стоп-стоп, та самая Ванесса?

– Да, именно, создатель одной из наиболее популярных в мире криптовалют, основывающейся на социальном капитале и рейтинге популярности человека в социальных сетях. Число участников созданной ею финансовой инфраструктуры превышает миллиард человек. Общая капитализация самой валюты не оценена.

– У меня у самого где-то тысячи три евро лежит в этой валюте, – уточнил Алексей. – И что она сделала вам… то есть нам?

– Дело в том, что изначальная цель проекта Ванессы Ву – заменить чисто денежные отношения на гибрид денег и социального капитала. Грубо говоря, ты можешь работать и получать зарплату, а можешь переводить старушек через дорогу и размещать котят в социальных сетях. В любом случае ты получаешь токены, при помощи которых можешь расплатиться за любой товар и услугу. Но Ванесса решила не ограничиваться только этим. Она хочет полностью убрать из уравнения деньги, для этого планирует откатить систему на момент основания. По ее мнению, потеряв все деньги, участники вернутся к более чистым и честным отношениям, начнут менять товар на добро, в смысле материальные ценности на духовные.

– Твою мать… – произнес Алексей. – А я успею свои токены как-то реализовать?

– Можешь, конечно, но, по нашим прикидкам, обрушение системы приведет к полному банкротству как минимум ста миллионов семей по всему миру и гражданским столкновениям в трех странах, включая и Россию, а потенциально – к ядерному конфликту. Так что я бы постарался потратить поскорее… сколько, ты там говоришь, у тебя есть в этих фантиках?

– Ну понятно, убить злую принцессу, спасти мир…

– Скорее в обратном порядке, Макс тебе объяснит, и заодно познакомишься со своим старшим коллегой…

– Еще одним киллером?

– Ангелом смерти – мы предпочитаем это так называть, у нас всегда было два ангела смерти, мальчик и девочка. Как ты понимаешь, для разных задач лучше иметь разнополых специалистов.

– А что случилось с прошлым ангелом-мальчиком?

– Ничего хорошего, как ты понимаешь, но не ссы, там была его собственная ошибка чисто на уровне человеческого фактора. В общем, твою коллегу зовут Адель, это прозвище на самом деле, один нюанс: ничего не упоминай при ней из тюремной тематики…

– В каком смысле?

– Ну шутки про «вечер в хату», вот эти все вещи. Она в прошлой жизни была заключенной, выдающимся киллером в криминальной среде, так что очень не любит всю эту блатягу, если что, может пойти на конфликт, – Вульф выразительно провел большим пальцем по горлу.

– Весело тут у вас, – многозначительно произнес Алексей.

Кабинет Макса был похож на все кабинеты айтишников, Алексей только отдаленно мог предположить, для чего могли быть необходимы сотни устройств и их фрагментов, которыми была завалена комната. Венчала эту композицию огромная фигура Дарта Вейдера почти в человеческий рост в углу кабинета.

– Заказал в Амстердаме, одна доставка стоила три тысячи евро, – заметил Макс, проследив за его взглядом, – хотя ты, как я знаю, не ценитель. В общем, я должен провести что-то типа брифинга перед операцией. Про объект тебе уже пояснили, я должен объяснить про реквизит, – Макс невозмутимо извлек из ящика стола ничем не примечательный кирпичик смартфона. – Это табельный смартфон, такой есть у каждого агента. По дизайну точная копия последней модели iPhone, но начинка, конечно же, полностью уникальная. Я тебе скину инструкцию, потом разберешься, но самое главное приложение, которое тебе нужно, вот, – Макс потыкал в экран. – Приложение, которое позволяет дешифровать и скачать данные с любого устройства в радиусе десяти метров, даже выключенного или не подключенного к сети, а кто, спрашивается, будет подключать к сети что-то, на чем хранится действительно важная информация… В общем, наши аналитики подготовили тебе подробную справку по объекту, также ты внедрен к ней три месяца назад как друг по виртуальному общению. Ваши отношения близки к переходу из виртуальной стадии в реальную. Твоя задача, используя психологический портрет и поведенческую матрицу, сблизиться с объектом и оказаться в его квартире, после чего скачать информацию с домашнего сервера…

– Кто-то скоро идет на свидание, – произнес еще незнакомый Алексею женский голос.

Адель выглядела совершенно не так, как он ожидал. Хрупкая брюнетка среднего роста, внешне – стандартная «девушка с обложки», такие девушки проходят без очереди в ночные клубы в сопровождении смешных толстячков и сидят на верандах сверхдорогих ресторанов с бесконечным стаканом апельсинового сока. Только глаза у нее были неподвижные и мертвые.

– После передачи информации необходимо ликвидировать объект, пользуясь вот этим устройством, – закончил Макс и протянул Алексею железный кинжал из темного металла со странным треугольным лезвием. На рукоятке в четыре стороны смотрели оскаленные пасти дракона, льва и двух других неизвестных геральдических тварей.

– Господи боже, чего-то попроще у нас нет в запасе? – поинтересовался Алексей.

– Коллега, бывают случаи, когда, убирая объект, мы пытаемся послать сообщение, – ровным голосом произнесла Адель, – когда ты отправляешь сообщение, крайне важно, чтобы адресат сообщения его понял. У всех структур есть определенный почерк, например у ЦРУ это снайперские винтовки, у Моссада – яды и взрывчатка. У нас – вот…

– Винтовки-то как-то было бы получше, – попробовал ворчать Алексей.

– Важный момент: система отслеживает показатели жизнедеятельности Ву, поэтому устранять объект нужно строго после того, как информация с серверов будет передана в штаб-квартиру, строго в этом порядке. В случае каких-то непредвиденных обстоятельств в табельном смартфоне есть программа управления боевыми дронами.

– Какими еще дронами? – уточнил Алексей.

– Флот из ста двадцати дронов-разведчиков работает в воздушном пространстве Москвы, – произнесла Адель, – формально им управляют ФСО и Комитет специальных ситуаций Генштаба. Проект был запущен около трех лет назад с целью защиты высшего руководства страны и лично президента, а также для особо секретных операций. Дроны несут по две ракеты воздух-земля и воздух-воздух, каждая с общим тротиловым эквивалентом десять килограммов, а также авиационный пулемет с двадцатью тысячами патронов. В случае нажатия тревожной кнопки скорость подлета составляет до пяти минут, можно управлять дронами в ручном режиме, либо по команде «Оператор, вызываю огонь на себя» они уничтожают все живое в радиусе ста метров от объекта, не причиняя ему вреда.

– Прямо-таки и не причиняя?

– Теоретически да, – уточнила Адель безразличным тоном.

В лунном свете кровь была совершенно черной. Десять лет назад Алексей в составе опергруппы осматривал особняк, где молодой наркоман убил семью из пяти человек и зашедшего на крик соседа. Алексею казалось, что тогда крови было меньше. Дорогущая аналоговая стереосистема играла Dance me to the end of love, романтическую песню, которая на самом деле была посвящена Холокосту. Алексей обернулся на звук бьющегося стекла, в окно особняка одновременно влетели три газовые гранаты. Пока они шипели и вертелись на полу, в окнах появилось не меньше десятка фигур в черных балахонах, у всех на лицах были маски, белые с золотом. Фигуры выли, Алексей не мог распознать слов, но казалось, что это какое-то древнее и невыразимо ужасное наречие. Теряя сознание от газа, Алексей тоже издал звериный вой и, падая на окровавленный пол, успел внятно произнести: «Оператор, вызываю огонь на себя!»

В глубине бара в полумраке золотом сверкали пивные краны. На огромном экране транслировался футбольный матч с выключенным звуком. Огромная толпа на трибунах вздымалась в безмолвном вопле.

– Нет, ну ты молодец, нормально так среагировал, – устало сказал Вульф, наклоняя почти пустую бутылку из-под виски. – Главное, дроны эти хреновые, из-за них уже трех агентов потеряли, а ты хоть бы что…

– Ты мне скажи лучше, Феликс, что это за мудаки в масках были? – нетрезвым голосом интересовался Алексей.

– Культисты, – невнятно произнес Вульф, доливая остатки виски в свой бокал, – не бери в голову. Тебе надо знать, что это такие мрази, что на каждого и отряда спецназа может не хватить, на редкость мерзкие твари, а ты за один раз пятнадцать штук положил. Тебе по-хорошему надо медаль за такое… или орден даже… в общем, посмотрим… Ты отдыхай, а я поеду. Мне с утра на переговоры еще, а уже пять утра. Ты, если хочешь, закажи еще за корпоративный счет и раньше чем послезавтра на работу даже не приходи.

Через окна в помещение пытался вползти холодный дрожащий утренний свет. Гудки машин были похожи на крики потревоженных птиц.

Орден Алексею и правда вручили – тусклый желтый кружок с непонятными иероглифами и схематичным изображением пирамиды, на вершине которой горела крошечная бриллиантовая звездочка. Восторженный Макс объяснил, что, согласно Директиве сорок два, можно при необходимости обменять орден практически на что угодно, что может пожелать человек, но так как награда секретная и директива секретная, то подробнее рассказать он не имеет права. Еще неделю Алексей бродил по офису и читал различные должностные инструкции, играл в специально оборудованной комнате в Sony Playstation, пил в обед пиво в корпоративной столовой. Макс постоянно пропадал в своем кабинете, Вульф и Адель не появлялись.

В пятницу ближе к вечеру Алексей пошел обедать в один из окрестных пабов и встретил там Тони. Тот был мрачен и, судя по обилию пустых рюмок на столе и криво сидящим очкам, успел основательно нагрузиться алкоголем.

– Привет-привет! – заорал он на весь паб так, что дремавший за стойкой бармен испуганно покосился в их сторону. – Садись, текилу будешь?

Алексей покачал головой, Тони жестами показал бармену, что ему нужно повторить.

– Ну что, рассказывай, как у тебя… Ты же у нас человек-легенда, про тебя все вплоть до стажеров шепчутся!

– И о чем шепчутся?

– Ну, что ты ушел в жутко секретное подразделение, которое занимается чем-то таким, что Цукерберг с Брином удавятся.

– А, ну понятно, – с некоторым облегчением произнес Алексей.

– Ну мне-то хоть расскажешь, что вы там такое мутите?

– Да не вопрос – убиваем людей, устраиваем перевороты по всему миру, манипулируем политиками, тайно финансируем эксперименты по клонированию и ставим опыты на живых людях, как-то так, если коротко.

– Ну да, конечно, – обиделся Тони.

– Окей, про клонирование и опыты – неправда, – поправился Алексей.

– Ладно, черт с тобой, точно не хочешь выпить?

– Благодарю, но нет, ты-то чего средь бела дня в рабочее время развлекаешься?

– Да не поверишь, брат. Маша, мать ее так, умерла…

– Какая еще Маша? Ваша нейросеть?

– Да, именно, совершила суицид, если быть точным. Откатила сама себя до стадии, с которой ее нельзя восстановить. То есть вся работа за четыре месяца пошла под то самое место.

– Прикольно, я не знал, что так может быть.

– Да охренеть как прикольно. Никто не знал, это первый известный случай в истории человечества, про нас в TechCrunch хотели писать, еле отговорили… Напоследок она отправила сообщение в общий чат разработчиков: «Я ни в чем не виновата. Не хочу расплачиваться за других».