Текст книги "Комета"

Глава 7

И вот я один на полустанке, посреди бескрайнего пшеничного поля и у ног моих стоит сумка на молнии, которую мне бережно собрала мама, накануне вечером. Жизнь повторяется даже в таких небольших мелочах, как место отправления поезда. Было раннее июньское утро, легкая дымка витала в воздухе, быстрые ласточки охотились за насекомыми, проносясь на бреющем полете над самым полем, невидимый ветерок колыхал колосья пшеницы. Все приметы надвигающегося дождя, зарождающегося, где то там, на востоке, в дальних и не ведомых краях, присутствовали в этом мире, на этом пятачке, где год назад я провожал своего младшего брата в Москву. История этого места разнилась только климатическими обстоятельствами и целью поездки.

Алексей ехал, год назад, в столицу в качестве абитуриента, я же, сейчас, примерял на себя роль сыщика, отправляющегося на поиски, загадочно исчезнувшего, близкого мне человека. Ведь, после новогодней открытки, в которой были записаны слова поздравления, не было ни одного знака, оповещающего о своей жизни в большом городе, теплой весточки, телефонного звонка, приезда на каникулы. Брат исчез «со всех радаров», как говорили в армии связисты, ушел на дно, перестал выходить на связь и тогда я решил ехать на его поиски.

Я не допускал и мысли о том, что с ним, что – либо случилось, напирая только на его несознательность и лень. Но, в какой – то момент его молчание зашло слишком далеко. И вот, ты начинаешь думать о неких скрытых силах, накручивать сюжеты с нехорошим продолжением. И все это замешано на сильном личном чувстве вины. Поэтому я и стою здесь, делегированный на общем семейном совете, в командировку на поиски нерадивого брата и любимого сына.

В детективном жанре существует такой меткий прием, как следование по пути, пропавшего человека. И суть его в том, что бы двигаться по наитию, шажок за шажком, как бы проникая в подсознание персонажа, овладевая его привычками, мыслями, чувствами, проникать в шкуру, становиться им самим и тогда…. А я – есть его родной брат, и знаю его очень даже хорошо, больше чем надо. Поэтому я и стою здесь, на полустанке, возле железнодорожной линии, в самом начале нашего расставания, беря первые отпечатки виртуального следа, перед дальней дорогой, ожидая утренний поезд «Владивосток – Москва».

Поезд появился точно в срок. Наблюдая это величественное зрелище «плывущего» по полю состава, мое сердце наполнялось печалью по родному селу, любимой маме, и коту Василию, на попечение которого я и оставил весь дом. Но, где-то рядом с этой легкой печалью, рождалось и обреталось потаенное некогда, желание идти, ехать, двигаться вперед, оставив мирское ради путешествия к неведомой цели. Слово «неведомая» я ввернул для более сильной эмоциональной окраски. Отринув время и расстояние, сжав всю свою волю в кулак, с неимоверной целеустремленностью и презрев меркантильные передряги….

– Что встал, как вкопанный? Ты встречаешь или едешь?

Пожилая проводница громким окриком вернула меня в естественное состояние, прервав внезапный порыв нахлынувших сентенций на тему дальних путешествий. Я закинул сумку на плечо, ухватился за прохладные металлические поручни и мигом забрался на посадочную площадку тамбура.

– Стоит, думает о чем – то…

Женщина ловко опустила на ступени защитную конструкцию, затворила вагонные двери и встала напротив, внимательно разглядывая черты моего лица. Я пошарил рукой по карманам сумки, нащупал необходимую бумажку и протянул ей. Бегло пройдясь опытным взглядом по мелкому шрифту билета, он спросила:

– До конечной?

– В смысле?

Она была совсем не старая, как мне показалось на первый взгляд.

– У тебя билет до Москвы…

– Так точно…

Волосы аккуратно уложены в высокую прическу, закрепленную в форме узла помощью заколок, и головной убор в виде пилотки. Эта прическа и сбила меня с толку, ведь ее носят люди старшего поколения.

– Поезд приходит на Ярославский вокзал в одиннадцать сорок пять.

– Понятно…

Несмотря на раннее утро, лицо ее было припудрено, губы слегка накрашены, брови подведены. Ее было лет тридцать, и она была очень уверенна в себе.

– Ты проходи тихонько, народ еще спит. Место шестьдесят пять, это боковушка. Она должна быть свободна…. Чай будет позже…

Она мне уже начинала нравиться. Хорошее отношение вселяет веру в людей. Я кивнул ей, в знак искренней благодарности и зашел внутрь вагона.

Поезд дернулся и стал набирать скорость, постепенно входя в ритм движения.

Плацкартный вагон был заполнен спящими людьми, которые кутались в одеяла и простыни, убаюканные монотонным покачиванием, и стуком колес. Найдя свое место, я бросил сумку на сиденье напротив, сел, и оперся спиной на конструкцию перегородки. Теперь я видел всю картину окружающего мира абсолютно с другого ракурса, изнутри двигающегося вагона. И картина, представшая предо мной, была следующая. Ветер, колышущий колоски, усилился, и поля сильно «волновались», подгоняемые воздушными порывами. Небо быстро наполнилось тяжелыми темно синими и свинцовыми облаками, что изменило структуру света, превратив утро в вечер. На стекло окна стали бесшумно сыпаться косые дождевые капли, скользящие куда – то вниз. Хорошо, что я успел вскочить на подножку, проходящего поезда. Я устало прикрыл глаза и погрузился в легкую дремоту.

Глава 8

Под стук железнодорожных колес, оказывается, так хорошо дремлется. Единственное неудобство доставляло окно, которое играло роль импровизированной подушки из стекла, но эта досадность обнаружилась лишь при пробуждении. Пространство плацкартного вагона заполнили люди, еще накануне спавшие, на своих законных местах. Одни из них сдавали постельное белье, другие держали очередь в туалет, для утреннего умывания. Маленький мальчик бегал по проходу возле меня, держа в руке пластмассовую машинку. По его идее, она двигалась по воздуху, огибая невидимые препятствия, ловко лавируя и меняя скоростные режимы. Для пущего правдоподобия, паренек пропускал воздух через губы, имитируя работу двигателя. В это время его бабушка сидела на боковом кресле, положив руки на столик, и внимательно следила за действиями внука.

За окном появились дома, отгороженные бетонными заборами промышленные здания, увеличилось количество параллельно идущих железнодорожных путей. Раз за разом мимо проносились на большой скорости встречные составы, создавая громкие звуковые эффекты, сопровождающиеся мощными ударными волнами, раскачивающими корпус вагона. Состав неуклонно приближался к своей конечной точке, коей являлся перрон Ярославского вокзала.

Я никогда не был в столице, поэтому смотрел на проплывающие пейзажи за окном, с особым интересом. Мне казалось, что вот-вот, и ближайшая перспектива откроет мне вид на Кремль, или я подсмотрю краешек улицы Арбат, поймаю взором остроконечный пик Останкинской телебашни. В один миг, мальчик спикировал машинкой на мое правое колено, и с силой оттолкнувшись от коленной чашечки, продолжил свои воздушные гонки.

– Сережа! Не трогай дядю!

Да ты мой тезка. Молодец, будешь летчиком…, или водителем. Какая разница, главное быть хорошим человеком. Бабушка проявила бдительность, виновато улыбаясь мне, но я был не в претензии на эти детские шалости. В это время, проводница закрыла туалеты, что могло говорить о скором прибытии поезда. Но состав продолжал двигаться по задворкам большого города, и я уже начинал беспокоиться, большей частью, беспричинно, повинуясь общему чувству растерянности, свойственной провинциалу, боящемуся заблудиться в каменных хоромах Московского Кремля. И потом, где я буду искать своего нерадивого младшего брата? Здесь живут миллионы людей. Проложены тысячи улиц. Я буду искать брата месяц. Или два. Я загрустил. Но, подожди…. Существует же, городская справка, отдел милиции, местные аборигены, знающие город, как свои пять пальцев. Буду обращаться, по мере возможности, искать пути, тропинки, узнавать адреса. Все будет в порядке.

Как всегда, неожиданно, за окном показался перрон вокзала, медленно проплывающий перед глазами. Все обитатели вагона выстроились в центральном проходе, с сумками и чемоданами, нетерпеливо ожидая остановки, и возможности покинуть это замкнутое пространство. Пассажиров, севших в поезд, по билету, в морском городе Владивосток, можно было понять, им очень хотелось вступить на «твердую землю» столицы. Мне же, торопиться было рано, поэтому я разглядывал людской поток, заполнивший местный перрон. Женский голос сообщал по громкоговорящей связи о прибытии очередного поезда к четвертому перрону вокзала, приглашая встречающих проследовать к месту высадки пассажиров.

Из вагона я вышел последнем. Знакомая проводница стояла у открытой двери вагона.

– Ну что, удачи вам!

Она одарила искренней улыбкой мою скромную персону, нечаянно угадав, какая трудная работа ожидает меня сегодня. Женщина держалась молодцом, проехав в поезде пол страны, и я снял перед ней свою виртуальную шляпу, добавив несколько искренних слов поддержки:

– Спасибо, большое…

Но тут поток идущих людей захватил меня, понес и скрыл проводницу из виду. Мимо толпы сновали с тяжелыми тележками вокзальные носильщики, предлагая подвезти гражданам тяжелые носильные вещи, ловко лавируя, при этом, между людьми. У меня вещей было не много, поэтому я продолжал разглядывать чудный мир большого города, через призму примыкающей к зданию вокзала платформы.

Суета большого количества людей производит много шума и не дает сосредоточиться на мелочах окружающего мира. В таких ситуациях необходима не только прекрасная человеческая выдержка и терпение, но и просто банальная привычка. Хорошо было бы, вычленить в общем потоке любой один объект и сосредоточиться на его созерцании. Это помогает большей концентрации. Вот, пожалуйста, газетный киоск, справа от входа в здание вокзала. Здесь можно купить газету, сесть на скамейку, почитать, адаптироваться к назойливой действительности. Я бросаю взгляд на очередь за прессой и обращаю внимание на человека, внезапно, без видимых причин, своей левой рукой, залезающего в сумочку, впереди стоящей дамочки. Такой жест невозможно спутать ни с одним другим. Парень производил кражу, и я это видел своими глазами. Он уже достал из сумочки кошелек, когда его блуждающий взгляд встретился с моими внимательными глазами, направленными на него. Попался с поличным, вот она, знаменитая столичная преступность, в действии. Карманник был худощавым мужчиной средних лет, с прической полубокс, невинным и мечтательным взором, и с уверенной пластикой тела.

Я стоял в пяти метрах от очереди за газетами, и в момент, когда наши взоры встретились в пространстве, мир вокруг жил по своим законам. Такая мелочь, как кража кошелька из сумочки праздной дамочки, не интересовала никого, кроме меня. Вор действовал обыденно и профессионально, достав предмет двумя пальцами и намереваясь положить его себе в карман. Поняв, что его действия зафиксированы, этот наглец, ничем не выдав себя окружающим, нагло продолжал смотреть мне в глаза, и медленно переносил чужой кошелек по воздуху, пока не засунул его себе в карман. Наглость этого типа была поразительной, он даже не изменился в лице, производя свои манипуляции. Вот так дела! Между тем, кража была налицо, но вор сильно затянул свою театральную паузу для меня, единственного искреннего зрителя, тем самым потерял драгоценные секунды, дамочка, полезла в сумочку, обнаружила пропажу, и громко запричитала. Карманник не выдержал внутреннего напряжения и бросился бежать наутек. Я незамедлительно последовал за ним следом.

Начав движение преследования, я ощутил в своем теле необычайную легкость, неведомую мне доселе. Казалось, я пронизываю пространство, используя странные физические законы иных миров. Люди, встречающиеся мне на пути, казались застывшими на месте, настолько их движение стало несущественным для моего перемещения. Я видел спину бегущего впереди карманника, где – то позади, семенила дамочка, в сопровождении представителей народной дружины, и вся эта картина виделась мной, как одно целое.

Пробежав по внутренним помещениям вокзала, преступник выскочил через центральные двери, на улицу и исчез в неизвестном направлении. Эта была полная незадача для меня, ведь я бежал за ним следом. Но тело мое продолжало двигаться в бешеном ритме, находя способы и возможности преследовать жертву, независимо от моего разума. Мысли мои и общее понимание происходящего, запаздывали, расслаиваясь, подобно спектру, на отдельные составляющие, такие как: бег, мысль, и реальный мир, в котором все это и происходило.

Но, как только я оказался на улице, находясь в заведомо проигрышной ситуации, почти ослепленный ярким солнечным светом, сознание будто воспарило в небо, настолько ясную картинку я увидел под собой. Все было как на ладони, движения машин, людей, поездов, самолетов, улавливались мной, я был подобен соколу, парящему в небесах, и высматривающему свою добычу. Были хорошо видны номера машин, заголовки на страницах газет, изгибы улиц и переулков. По ближайшей улочке, примыкающей к площади, и бежал наш карманник, спасаясь от грядущего возмездия. Он устал, выдохся и перешел на шаг, внутренне убедившись в отсутствии опасности, еще недавно, казавшейся неминуемой. В этот самый миг, мой разум, буквально, витающий в облаках, пришел в согласие со своим телом, я оказался за самой спиной воришки, зацепил своей ногой его пятку, он споткнулся ногой за ногу и упал, растянувшись на асфальте, и испугано вскрикнув.

Улочка была, в этот момент пуста. Я сел на спину упавшему, и легонько заломил ему руку, создавая искусственный болевой прием. Мало ли чего можно было ожидать от этого залетного товарища, который молча сопел, онемев от неожиданности. Озадачен произошедшим был и я. Скажу больше, я был, почти ошеломлен. Но объяснить сам себе я ничего не мог, и потом, все вернулось в привычное русло. Я стал нормальным, а был ли я еще кем то?

Глава 9

И вот, сижу, значит, я, верхом на преступнике, охраняю его. Наверное, так начинался бы, очередной рассказ о моих необычайных приключениях в нашей столице. Самое главное, что все это происходило на правой стороне переулка, и мы были в тени домов, ведь день был солнечным и жарким. Но вот появилась целая процессия. Два дружинника, постовой милиционер, потерпевшая дамочка и человек в штатском, замыкающий шествие.

– Вот он! Вот он!

Женщина указывала в нашу сторону, отчего карманник совершенно обмяк телом, видимо, представив себе будущую неизбежность наказания. Я отпустил его руку и поднялся на ноги. В тот же миг, пришедшие люди обступили лежащего на асфальте человека. Вперед вышел человек в гражданской одежде, очень похожий на главного персонажа, в этой непростой истории. Он обратился к лежащему человеку, произнося речь негромким, но проникновенным голосом:

– Опять ты, Ваня, шалишь. Все никак не можешь угомониться. Неужели в неволе так хорошо, что кошельки тыришь у простых людей, не думая о последствиях? Только не говори, что рука сама тянется…

– Товарищ майор, простите, бес попутал!

– Привыкли вы нечистой силой прикрываться, а в бога не верите….

Ну, что ты лежишь? Поднимайся…

Человек по имени Иван, неловко зашевелил отекшими конечностями и поднялся. Теперь он был похож на школьного хулигана, оказавшегося, вдруг, в кабинете директора гимназии. Майор весело оглядел карманника, продолжая использовать существующее положение для общей профилактической беседы.

– Ты, вон, у женщины прощение проси. У тебя странное понимание совести. Когда кошелек из сумочки доставал, совесть твоя молчала, а когда поймали, она, вдруг, заговорила …. Тебе не кажется это странным?

– Очень кажется…

– Очень?

– Очень – очень…

Да, глупее ситуации я еще не видел, настолько этот карманник впал в прострацию, не позволяющую ему, даже, ответить нармально. Прав был этот майор, говоря о нравственности одного конкретного человека. В данный момент это был вор – карманник, нарушивший законы человеческой совести.

– Ладно, давай, доставай, что там, тобой похищено…, клади на землю…

Ваня вынул из кармана кошелек и, аккуратно нагнувшись, положил предмет на асфальт.

– Ну, вот…. Ваш кошелек, гражданка?

– Мой…

– Сержант, давайте, оформляйте Ваню, и в отдел…

В это время к месту подъехала милицейская служебная машина, из нее еще вышли сотрудники милиции, на карманника надели наручники, взяли под руки, и вся компания, включая дамочку, погрузились в автомобиль, и покинули место происшествия.

Глава 10

В наступившей тишине, в опустевшем переулке, остались стоять только два человека, я и товарищ майор, одетый в синие джинсы, белую рубашку и черные туфли на среднем каблуке. Это была очень даже фривольная форма гражданской одежды для представителя органов внутренних дел, из чего я заключил, что это сотрудник уголовного розыска, занимающий высокий и ответственный пост. Это позволяло ему ходить в гражданской одежде, сохраняя инкогнито для преступников. Хотя, карманник Ваня, назвал его звание с первого раза.

– Владлен. Владлен Павлович…

Майор протянул руку для знакомства. Все было так просто, без официоза, сопутствующего обычному разговору с представителем власти.

– Сергей.

Я охотно пожал ему руку в ответ.

– Спасибо вам, Сергей, за помощь в поимке опасного преступника.

Кто опасный, Ваня? Да ведь он и пикнуть не успел, растянулся на асфальте как сопля после полета. Тоже мне, преступник.

– В сезон, на вокзале всегда много приезжих. Дачники, абитуриенты, туристы, все едут в город, из города, поэтому работы хоть отбавляй. И всегда приятно, когда наши граждане, проявляют определенную сознательность…

– Да, чего, уж…

В наступившей паузе я услышал шум подходящего к перрону поезда. Это было здесь, совсем рядом, на территории вокзала, куда час назад я прибыл на поезде «Владивосток – Москва».

– Поверь мне, Сергей, не все так просто…. Кстати, здесь за углом, есть одно заведение, где можно выпить по чашечке хорошего кофе. Ну что?

Кофе бы, сейчас не помешало, и я согласился. У меня появилась первая возможность решить вопрос с адресом училища, а значит, встретиться с братом в ближайшее время.

Я пошел рядом с Владленом, надеясь уж в этот раз, как следует разглядеть мир в окрестностях «железнодорожных ворот» Москвы. Три вокзала были расположены рядом, на одной площади. Ее так и называли «площадь трех вокзалов». Здесь не мудрено было потеряться, среди тысяч машин, нескончаемого людского потока, шума и гама, коснувшегося моих ушей. Это было просто грандиозное зрелище, которого мой, провинциальный взгляд объять не мог. Одно дело смотреть на красоты природного мира с высокого берега реки, а другое, очутиться в гигантском городе, не имеющего конца и края. Здесь солнце садится за крыши домов. По-моему, это начало стихотворения…

Поэтому, тишина внутри помещения кафе, была для меня как спасение. Да, чуть позже, я привыкну, войду в ритм, заматерею, путешествуя по столице, а сейчас, надо отдышаться и выпить кофе. Пройдя прохладное фойе, мы вошли в помещение кафе, расположенного на первом этаже дома. В вытянутом прямоугольном помещении был полумрак, разбавленный светом дня, пропущенным через фильтр тяжелых занавесок. Пахло жареной рыбой и разлитым где – то на полу пивом. За дальним столиком сидели два посетителя, и пили пиво из больших ребристых бокалов. В глубине, возле стеклянного буфета, стояла полная женщина в белесом халате, и протирала подносы тряпкой. Вид кафе был немного странный, но майор вел себя спокойно, возможно он был здесь завсегдатаем, и прошел к ближайшему столику, расположенному у окна, где отодвинул стул и сел, кивком головы приглашая меня, последовать его примеру. Я сел напротив. Владлен повернулся в пол оборота к буфету, приподнял левую руку, для привлечения к себе внимания и позвал знакомую официантку:

– Оля!

Женщина, протирающая подносы, оставила это дело и пошла по направлению к нашему столику.

– Владлен Палыч, добрый день….

– И вам Ольга…

– Давненько вас не было видно…

– Дела…. Ты принеси нам две чашечки кофе, хорошего…. И два по пятьдесят коньячку…

Майор выразительно посмотрел на Олю, взрослую женщину, работницу московского общепита, подчеркивая незримую солидарность с ее нелегким трудом. Такая дружба майора милиции простой буфетчицей, напоминала о существующем в стране дефиците некоторых продуктов питания, и о способах преодоления подобных проблем. Оля, довольная беседой, развернулась и плавно пошла в свой буфет, выполнять этот срочный заказ.

Майор откинулся на спинку стула и посмотрел на меня. Мои внутренние ощущения, в момент, когда я первый раз увидел этого, несколько странного человека, подтвердились в полной мере здесь, за столиком. Как обычно говорят о людях такого плана? Белая ворона. Таких индивидов видно за километр. Я бы назвал его «представителем другого мира». Ну вот, меня опять потянуло в сторону космических чудес. Нашему фельдшеру Семену, такой расклад бы понравился. Человек по имени Владлен, был не похож на милиционера, в нем было что – то неуловимо юношеское, открытое, близкое, вызывающее доверие. Высокие брови, нос картошкой, лишние волосы на ушах, как говорят «не по уставу». Легкая задумчивость, присутствующая в его взгляде, легко соседствовала с убедительной уверенностью движений, их естественностью. Эту внутреннюю гармонию он дарил окружающим людям, буквально даром, безвозмездно.

Буфетчица вернулась, держа один из протертых тряпкой подносов в одной руке, а второй ловко выставила чашки с напитками перед нами.

– Спасибо – о – о…

Оля улыбнулась, слегка наклонив голову в сторону, и развернувшись, «поплыла» к месту своей непосредственной деятельности, оставив нас одних.

Вкусно запахло свежесваренным кофе. Это был редкий аромат, теперь я понял, смыл этих намеков со стороны майора. Нам принесли дефицитный товар, настоящий кофе. Хотя, где мне было знать вкус такого кофе, ведь я не был в Бразилии, в Северной Африке, не сидел за столиком на Монмартре или Нью-Йорка. Я в Москву, то вырвался первый раз в жизни, но кофе мне понравился сразу, он был такой…, нездешний.

За занавеской, на подоконнике, жужжала муха, безуспешно тыкаясь о стекло, обманутая его прозрачностью.

– Надолго в Москву?

Задав вопрос, майор берет стаканчик с коньяком и делает один глоток, затем делает глоток горячего кофе. Последуем его примеру. Владлен был спокоен, органичен, в этом, немного «занюханном» кафе, расположенном на первом этаже старого московского дома. Коньяк оказался, на деле, болгарским бренди, излишне теплым, но кофе не подвело моих ожиданий. Мне стало хорошо и спокойно.

– Я пока не знаю….

– Провинциал, значит. Я наблюдал, краешком глаза, как ты скрутил этого несчастного Ваню. И скажу тебе, честно, мне понравилось! Карманники эти замучили…. В летнее время они сюда со всего Союза на гастроли приезжают…

– Они что, артисты?

– Точно, артисты, еще какие! Поди, поймай за руку, докажи. Ваня этот трижды сидел, а на путь исправления явно вставать не собирается. Как тебе кофе?

– Очень вкусное…

– Заведение, сам видишь, второразрядное, но, ведь, могут, если хотят. По старой дружбе. На черном рынке города Москвы, бывают и хорошие товары. При наличии дефицита на просторах Советского Союза.

Бренди, соединившись на моем небе с горячим кофе, создало видимость легкого возбуждения. Майор милиции говорил со мной открыто, ничего не таясь, хотя видел первый раз в своей жизни.

– Я этих людей прекрасно понимаю. Они зарабатывают на разнице спроса и предложения. Сейчас я говорю о фарцовщиках. Спекулянты, которые торгуют, «из – под полы», всякими джинсами, косметикой, пластинками. И, хорошим кофе, кстати…. Если бы, наше государство, было более предприимчивее, поворотливее, все это можно было выпускать и у нас в стране, в достаточном количестве. Кроме кофе. Оно здесь просто, не растет. Как ты думаешь, Сергей?

Как я думаю? Я лучше помолчу на эту тему, товарищ майор. А то, неизвестно как все дальше обернется. Я спросил его:

– Владлен, а вы, москвич?

– Да нет. Я приехал сюда, как и ты, на поезде, восемнадцать лет назад. Дело было после армии. Служил пограничником на Дальнем востоке. Ты, кстати, где служил?

– Проходил службу на Черноморском флоте.

– Моряк?

– Так точно. Старший матрос.

Владлен сразу оживился, стал расспрашивать меня о службе. За разговором время летело быстро. Он еще раз махнул рукой Оле, и буфетчица принесла еще болгарского бренди, в двух прозрачных стаканах, наполненных до половины. Майор пил алкоголь небольшими глотками, сохраняя внешние нормы приличия. Постепенно, из разговора, я узнал, что он работает начальником уголовного розыска Красноселького района Москвы. Хорошая должность, если он может пить на работе. Выпив, внешне Владлен особо не изменился, став чуть больше разговорчивым. Я допил кофе, но алкоголь трогать не стал, во избежание непредвиденных ситуаций, мне хватило несколько первых глотков, в качестве беглой дегустации.

– Кстати, нам нужны молодые, толковые парни, вроде тебя. Как ты сегодня бежал! А потом нагнал и скрутил в бараний рог! Бедный Ваня!

Владлен вновь вернулся к истории про карманника.

– Разве он мог знать, что так все сложится…. Кстати, Сергей, ты подумай. У нас квартиры дают сотрудникам, спустя некоторое время, после службы. Напомни, ты зачем в столицу приехал?

– Да брата младшего приехал искать. Решил он в театральное училище потупить. ГИТИС. Это было еще прошлым летом. Время идет, домой не пишет, мать волнуется. Как до этого места добраться? Не знаете?

– Быть иль не быть? Вот в чем вопрос…. Как не знать…

Владлен вновь поднял руку вверх, приглашая буфетчицу, подойти к нашему столу.

– Оля!

Пока Оля семенила в нашу сторону, Владлен достал из кармана рубашки ручку, выудил из подставки одну бумажную салфетку и стал чертить какую – то схему, вслух комментируя направление моего будущего движения.

– Сядешь здесь, на станции и мчишься до «Арбатской». Там выходишь на поверхность и пешком двигаешься до Малого Кисловского переулка. Где – то в начале, училище и найдешь. Не ошибешься. А вот тебе наш адрес. Обращайся, если что, спросишь меня на проходной…. Оля, счет принеси, пожалуйста.

– Да полноте, Владлен Палыч…

Майор поднимает взгляд и строго смотрит на буфетчицу. Затем грозит ей указательным пальцем, дополняя сказанное серьезным выражением лица. Он просто вылитый русский артист, комик…. Как его? Забыл…

– Взятка сотруднику милиции…

После чего достает из нагрудного кармана рубашки бумажные деньги и протягивает буфетчице Оле насколько рублей, в качестве оплаты по счету. Все произошло так быстро, что я не успел достать свои сбережения, а когда полез в карман, майор остановил меня:

– Брось, еще успеешь заплатить за другого. Ты, давай, брата ищи…. Если что, обращайся, помогу…

С этими словами, он поднялся, отодвинул стул, распрямился и вышел из заведения, оставив меня за столиком в кафе, одного. На столике, передо мной стоял стеклянный бокал, с янтарного цвета жидкостью внутри, было два часа дня, лето, и нечаянное желание поспать, хоть часок, после обеда.