Текст книги "Загадка пропавшего соседа"

Антон Иванов, Анна Устинова
Загадка пропавшего соседа

Глава первая
ОГРАБЛЕНИЕ С ПОХИЩЕНИЕМ

Иван с трудом отворил тяжелую обледеневшую дверь подъезда. Едва мальчик оказался на улице, ноги его заскользили, и он съехал вниз по ступенькам, словно со снежной горки.

Раздался громкий хохот. Иван, морщась и потирая ушибленный бок, поднялся на ноги. Его уже поджидали трое друзей – Герасим, Марго и Варя.

– Молодец, Ваня! – ехидно покосилась на него Варвара. – Это называется: «Скользя по утреннему снегу, друг милый, предадимся бегу…»

– Очень смешно, – сказал Иван, отряхивая с куртки снег.

– Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно, – мигом нашлась Варвара.

– Кому смешно, а кому и не очень, – сердито ответил Иван.

– Марго, – Варя повернулась к подруге, – по-моему, наш Ваня переквалифицировался в нашего Герасима. Во всяком случае ворчать стал не хуже.

– Та-ак, – с унылым видом протянул долговязый тощий Герасим Каменев по прозвищу Каменное Муму, – теперь за меня принялись.

– Мы? Принялись? – с самым что ни на есть невинным видом произнесла светловолосая голубоглазая Варя, про которую Каменное Муму всегда говорил: «С виду она ангел, а в душе – сущий варвар». – Не-ет, Герочка, это просто дружеский разговор. А вот если бы мы принялись, ты бы гораздо хуже себя чувствовал. И Ваня тоже, – добавила она с приторной улыбкой.

– Пошли, Иван, – буркнул Герасим. – Пусть, если им хочется, ведут между собой этот дружеский разговор.

– Да ладно вам, – примиряюще улыбнулась черноглазая Маргарита.

– Просто у них с чувством юмора плохо, – немедленно вмешалась Варя.

– С чувством юмора? – Герасим захлебнулся от возмущения. – Между прочим, юмор – это когда смешно. А твои, Варвара, издевки просто глупы.

– Тяжелый случай, – вздохнула Варя.

– Ребята, ребята, – Марго снова взяла на себя роль миротворца, – что это вы? С утра поругаться решили?

– Да нет, – Иван уже улыбался. – Пошли скорей. Нас Луна, наверное, давно ждет и замерз.

Павел Лунин – пятый в их компании, которая называла себя Командой отчаянных, – жил тоже на Ленинградском проспекте, но несколькими домами дальше. Поэтому по дороге в школу друзья всегда за ним заходили.

– Он наверняка не замерз, – пересекая улицу Правды, заспорил Каменное Муму. – Луна у нас никогда не мерзнет. И вообще, Варька, – уже на другой стороне улицы продолжил он, – помолчи.

– Ну, ничего себе! – всплеснула руками Варвара. – Сам только что целую речь толкнул по поводу морозоустойчивости Луны и мне же еще велит помолчать.

– Отстань, – отмахнулся от нее Герасим, – мне нужно Ивану важную вещь сказать.

– А почему только Ивану? – разом уставились на Муму обе девочки.

– Потому что это непосредственно касается его, – многозначительно изрек Герасим.

– Герочка! – с притворной мольбой воскликнула Варя. – Разреши нам, пожалуйста, послушать! Может, нас с Марго это тоже коснется? Ну, хоть слегка.

– Пожалуйста. Слушайте. Возражений нет, – с величественным видом провозгласил Муму.

– Спасибо, Мумушечка, спасибо, Каменный, – Варя и на сей раз не удержалась от колкости, – век твоей милости не забудем.

Герасим лишь скорбно покачал головой.

– В общем, такие дела, Иван, – начал он. – Ты вчера «Дежурную часть» смотрел?

– Нет, – ответил Ваня.

– И очень зря, – осудил его Муму. – Выяснилось, что мы пропустили самое интересное.

– Че-его? – с недоумением протянул Иван.

– Что слышал, – откликнулся Гера. – Мы вчера где гуляли?

– В нашем районе, – сообщила Варя.

– Вот именно! – В голосе Муму с каждым словом прибавлялось многозначительности. – Мы не только гуляли, а еще заходили погреться в магазин.

– Марго! Какая у нашего Герочки память, – сладеньким голоском пропела Варвара.

– Герасим у нас вообще великий, – у Марго чуть вздернулись уголки губ.

– Вы слушать будете? – ледяным тоном осведомился Каменное Муму. – А то ведь могу сейчас замолчать, а с Ваней поговорю отдельно.

– Не умолкай, побудь со мною! – Варвара молитвенно простерла к Герасиму руки.

Друзья поравнялись с домом номер двадцать шесть по Ленинградскому проспекту, где жил Луна. Нырнув в арку, они сразу же увидели Павла. Он стоял возле собственного подъезда.

– Ну, наконец-то, – улыбнулся он ребятам. – А то я уж хотел навстречу идти.

– Ну, говорил ведь! – с торжеством произнес Муму. – Он совсем не замерз.

– Не замерз, – подтвердил толстый розовощекий Павел. – Я до минуса двадцати пяти никогда не мерзну.

– Герочка, мы отвлеклись, – Варя просто сгорала от любопытства. – Ты вроде собирался нам что-то важное рассказать.

– Я вообще-то собирался Ивану сообщить, – уточнил Герасим.

– В таком случае, может, нам отойти? – ехидно осведомилась Варвара.

– В таком случае просил бы меня не перебивать, – буркнул Каменное Муму. – В общем, вчера поздно вечером по «Дежурной части» рассказывали об ограблении и похищении в обменном пункте того самого магазина, где мы вчера с вами грелись. Мы ушли, а через полчаса все и произошло.

– Ни фига себе! – вырвалось у Ивана.

– Ни фига будет дальше, – с гордостью произнес Каменное Муму. – По телику показали снимок того, кто похищен. И по-моему, это твой сосед!

– Мой сосед? – удивился Иван. – Какой сосед?

– Из квартиры напротив, – внес ясность Муму. – Ну, у которого масло разлилось.

– А-а, – протянул Иван.

История с маслом случилась два дня назад. Герасим, который решил забежать ненадолго к Ивану, поднимался в лифте вместе с каким-то мужчиной лет тридцати, державшим в руках огромный пластиковый пакет, доверху набитый продуктами. Когда кабина остановилась на Ванином этаже, мужчина вышел вместе с Герасимом и направился было к квартире напротив Холмских. Однако, завидев Ивана, отворившего дверь на звонок Герасима, вернулся.

– Очень хорошо, – сказал он. – Сейчас я масло тебе отдам. Моя бабушка у твоей занимала, а я как раз сейчас купил.

– Давайте, – согласился Иван.

Мужчина начал рыться в пакете. Тот неожиданно прорвался, и та самая бутылка с растительным маслом, которую сосед хотел отдать Ивану, грохнулась о каменный пол и разбилась на две неравные части, а именно: дно и все остальное. По полу растеклась масляная лужа.

– Однако, – с растерянным видом проговорил сосед Холмских.

– Ничего. Потом отдадите, – успокоил его Иван. – Бабушки все равно дома нет.

– А с этим что делать? – Мужчина угрюмо взирал на лужу.

– Что, что! Вытирать придется, – на свою беду, назидательно пробубнил Герасим.

Потому что в следующий момент сосед попросил Ивана и Муму помочь. Мальчики, проклиная все на свете, взялись за дело. Процесс оказался трудоемким. Жидкое растительное масло будто насквозь пропитало керамическую плитку. Сперва мальчики и сосед пытались вытереть его просто сухими тряпками. Затем в ход пошли химические препараты. Мужчина, не переставая, извинялся, однако при этом настаивал, что дело ни в коем случае нельзя бросать на полпути. Мол, у него бабушка старенькая. И если эту гадость как следует сейчас не вытереть, бедная женщина может поскользнуться и что-нибудь себе сломать. А как известно, у стариков кости срастаются очень плохо.

– Кстати, Ваня, и у тебя бабушка совсем не юная, – добавил сосед.

Словом, все то недолгое время, которое Герасим собирался провести у Ивана Холмского, было потрачено на уборку лестничной площадки. При этом, как позже с возмущением отметили ребята, трудились в основном они, а сосед толкал речи об опасности скользких луж. Потому Герасим его хорошо запомнил.

– Слушай, Муму, а что этот мой сосед там делал? – не понял Иван.

– Работал в обменнике, – отозвался Каменное Муму. – Вот его и похитили.

– Как похитили? – у Ивана округлились глаза. – Зачем?

– Тайна, покрытая мраком, – ответил Муму. – Говорю же, в обменном пункте произошло ограбление с похищением.

– Так значит, его сперва ограбили, а потом похитили? – вмешался Луна.

– Нет, – покачал головой Муму. – Все произошло одновременно. И ограбление и похищение.

– То есть? – не поняли остальные.

– Ограбили весь обменник, а похитили только одного Ванькиного соседа, – сообщил Герасим. – А тот худой, который наголо бритый, цел и невредим. Только денежки его тю-тю.

– Какой еще худой? – уставились на него остальные.

– А я чего, вам еще не сказал? – искренне удивился Муму.

За разговором Команда отчаянных уже подошла к экспериментальной авторской школе «Пирамида», где все пятеро ребят учились в восьмом «А» классе.

– Так, – жестом остановил друзей Луна. – Ну-ка, Муму, прошу тебя повторить все сначала и по порядку. И пожалуйста, в темпе. Потому что скоро звонок.

– Пожалуйста, – великодушно согласился Герасим. – Ну, сперва по ящику показали как раз этого бритого худого мужика. Сначала я подумал, что он и есть бандит. Потому что бритый мужик постоянно отворачивался от камер. Но потом выяснилось, что он – тоже жертва. Понимаете, он принес сдавать в обменник целую кучу баксов.

– А куча, Герочка, это сколько? – ехидно осведомилась Варвара.

– Куча – она и есть куча, – проворчал Муму. – Сорок тысяч баксов.

– Ни фига себе! – присвистнул Иван.

– Вот теперь у бритого мужика ни фига и нету, – мрачно изрек Герасим. – Баксы-то он в окошко обменника внес, а рублевый эквивалент получить не успел.

– Почему не успел? – полюбопытствовала Марго.

– По кочану, – ответил Герасим. – Мужик стоял у окошка и ждал. А обменник в это время через другую дверь ограбили. Утащили все: паспорт бритого, деньги и обменщика, который, Иван, и был твоим соседом.

– Круто, – в полном ошеломлении пробормотал Иван. – А чего же этот мужик спокойно себе стоял и смотрел, как его баксы грабят?

– В том-то и соль, что он ничего не видел, – внес ясность Герасим. – Там, в магазине, в обменнике, маленькое окошко с ящичком, в который деньги кладут. Стекло затемненное. Сквозь него внутренность обменника не разглядишь. Мужик баксы протянул, паспорт отдал. Ему говорят: «Подождите. Надо проверить и сосчитать». Он, естественно, ждал. А когда двадцать минут прошло, затрепыхался. Начал орать, в стекло колотить. На крики примчался охранник магазина. Поглядел, а обменник пустой. Дверь приоткрыта, но не заперта, а внутри никого и практически ничего. А потом одна продавщица рассказала, что видела, как к двери обменника подошли двое. Один из них позвонил и приложил к стеклу какое-то красное удостоверение. А потом эти двое вышли вместе с кассиром, то есть с Дмитрием Николаевичем. Продавщица еще говорила, что они как-то странно двигались. Обменщик-кассир шел между ними и вроде лицо у него было испуганное. Потом продавщицу отвлекли покупатели, и она вспомнила обо всем, только когда уже вызвали милицию.

– Наверное, эти двое пистолет к нему приставили и вели под прицелом, – высказала догадку Марго.

– Ведущий «Дежурной части» тоже так считает, – сообщил Герасим. – А фотографию Дмитрия Николаевича показывали на всякий случай. Ну, вдруг кто-то видел, как его в какую-нибудь машину сажали или куда-нибудь привезли.

– Что взяли деньги – это понятно, – задумчиво проговорил Павел. – Но на фига им обменщик понадобился?

– Объясняю для тупых, – Герасим покровительственно похлопал его по плечу. – Обменщика взяли в качестве заложника.

– Это мысль, – согласился Луна. – Кстати, совсем не так глупо. Двоим грабителям нужно было пройти сквозь охрану магазина. Если бы их остановили, они бы поставили условие: либо пропускайте, либо убьем обменщика.

– Точно, – подхватила Варя. – Или, например, по дороге их остановят, а заложник при них. Значит, ничего сделать с ними невозможно.

– Тогда эти двое не отпустят моего соседа, пока не доберутся до места, – сказал Иван.

– Могут и вообще не отпустить, – загробным голосом произнес Герасим. – Если они вместе с ним доберутся до какого-то своего тайного места, то им тем более ни к чему свидетель.

– Мда-а, – протянул Иван. – Мрачная перспектива.

– Поживем – увидим, – откликнулся Павел. – Может, все еще не так плохо.

Из «Пирамиды» донеслись призывные трели звонка. Команда отчаянных побежала в раздевалку.

По пути к классу Иван хотел выяснить еще что-нибудь о своем соседе, но Герасим сказал:

– Отстань. После.

Впрочем, слова его были совершенно излишни, ибо ребята увидели, как в кабинет математики входит учительница. Естественно, всем стало не до разговоров. Математичка Майя Осиповна отличалась строгостью и пунктуальностью.

Команда отчаянных умудрилась влететь в класс следом за учительницей.

– Опаздываете, – поморщилась миниатюрная, коротко стриженная Майя Осиповна.

– Там, понимаете, в раздевалке такая очередь, – с самым невинным видом похлопала длинными ресницами Варя.

– Естественно, если в последний момент являться в школу, – язвительно произнесла учительница. – А вот если немного заранее…

– Заранее никогда не получается, – вырвалось у Герасима.

– Вот, значит, как, Каменев, – учительница кинула на него осуждающий взгляд. – Я езжу с другого конца Москвы, у меня получается, а у тебя – нет. А ведь ты живешь в двух шагах от школы.

– Майя Осиповна, он в следующий раз будет умнее, – кротким и виноватым голосом произнесла Варвара, украдкой испепеляя Герасима взглядом.

Математичка несколько смягчилась и уже хотела сказать Команде отчаянных: «Ладно, садитесь», – когда Каменное Муму зачем-то вновь заявил:

– Все равно у меня не получится.

– Это еще почему? – изумленно подняла брови учительница.

– Заткнись и не спорь, – прошипела Варвара в самое ухо Муму, но того уже охватил полемический задор.

– Потому что… потому что… – в голове у Герасима никак не рождался веский аргумент. – Потому что мне так надо.

– Ясно, Каменев, – усмехнулась Майя Осиповна. – Довод, бесспорно, сильный. Но не настолько сильный, чтобы отрывать время от урока. Давайте быстро. По местам.

Команда отчаянных, облегченно вздохнув, расселась по партам.

– Ты чего, вообще? – прошептал сидевший позади Герасима белобрысенький Вова Яковлев, который вечно всего боялся. – Вот вызовет сейчас тебя Майя к доске.

– Так это… меня вызовет, – огрызнулся Муму, – ты-то чего волнуешься?

– Да я вообще, – замялся Вова, а про себя подумал: «Сперва тебя вызовет, а потом еще и меня».

– Каменев! Прекрати болтать! – прикрикнула Майя Осиповна.

Яковлев немедленно съежился и почти лег на стол, явно намереваясь превратиться в невидимку.

Математичка внимательно смотрела на Герасима, словно решая его судьбу. Затем, вспомнив, что он уже отвечал на прошлом уроке, решила не тратить зря времени. Тем более, что с математикой у Муму дела всегда обстояли отлично, и проучить его за опоздание вызовом к доске было совершенно гиблой затеей. Поблуждав взором по классу, учительница отчетливо произнесла:

– Яковлев!

– Ну, вот. Накаркал, – уныло шепнул Вова в спину Герасима и с видом осужденного на казнь поплелся к доске.

Класс несколько успокоился. На робкого Яковлева у доски обычно нападал ступор, поэтому спрашивали его всегда долго, и остальные могли в это время расслабиться.

– Слушай, Муму, – Иван потыкал его в спину линейкой.

– Чего пихаешься? – обернулся Герасим.

– Ты уверен, что этот, в обменнике, был именно моим соседом? – осведомился Иван.

– Во всяком случае очень похож, – шепотом отвечал Каменное Муму.

– Ты абсолютно уверен? – продолжал допытываться Иван.

– Абсолютно, – непререкаемым тоном изрек Герасим. – У меня отличная память на лица.

– Не знал я, что Дмитрий Николаевич работает в обменном пункте, – покачал головой Иван.

– Зато теперь знаешь, – мрачно произнес Герасим. – Правда, может, это знание совершенно бесполезно.

– Почему бесполезно? – не понял Иван.

– Потому, – откликнулся Герасим. – Скорей всего, ты этого своего соседа больше никогда не увидишь. А значит, тебе будет совершенно без разницы, где он и кем работал.

– Вечно ты нагнетаешь, Герка, – сказал Иван. – Во-первых, может, Дмитрий Николаевич вообще давно уже дома. А во-вторых, ты мог ошибиться, и там, в обменном пункте, был совсем не он.

На скуластом лице Каменного Муму воцарилось то самое выражение, с которым он обычно вступал в длительные и нудные споры.

– Если я говорю, что уверен, значит, не мог ошибиться.

– Ошибиться каждый может, – Ивану не показались убедительными его доводы. – Мало ли на свете существует похожих людей!

– Это, может, для тебя существует, а для меня не существует, – ничуть не смутился Муму. – У всех похожих людей есть что-нибудь разное. Просто надо уметь это найти.

Иван вздохнул:

– На фотографии разница могла не зафиксироваться.

– Слушай, – Герасим уже начал злиться, – если я тебе говорю, что это был твой сосед, значит, так и есть.

– Кстати, Герка, а фамилию его по «Дежурной части» объявляли? – Ивана осенило, как установить истину.

Упрямое выражение на лице Герасима сменилось некоторым смущением.

– Да понимаешь, – с усилием проговорил он. – Вообще-то они чего-то там объявили.

– Ну, и как же его фамилия? – Иван не сводил глаз с друга.

– Я прослушал, – совсем тихо откликнулся Каменное Муму. – Потому что именно в это время внимательно разглядывал лицо на фотографии. А фамилию твоего соседа я все равно не знал. И имени-отчества тоже.

– В общем-то, я его фамилию тоже не знаю, – признался Иван. – Только имя-отчество.

– Вот видишь, – Герасима мигом оставило смущение. – Если бы я даже ее услышал, нам с тобой это ничего бы не дало.

– Ошибаешься, – возразил Иван. – По «Дежурной части» наверняка не только фамилию объявили, но и имя-отчество. Или хотя бы просто имя. Вот мы бы сразу с тобой и установили, он это или не он.

– Раз ты у нас такой умный, сам бы вчера и смотрел «Дежурную часть», – Герасима охватило раздражение.

Забыв, где находится, он повысил голос, и его громкий ответ достиг ушей Майи Осиповны.

– Каменев! Холмский! – немедленно отреагировала она. – Яковлеву помочь не терпится? Тогда зачем с места подсказывать? Прошу к доске.

– Нет, мы не Яковлеву, мы просто так. Между собой кое-что обсуждаем, – Герасим поторопился разуверить математичку.

– Между собой кое-что? – подняла брови учительница. – Позвольте напомнить вам, господа, что у нас сейчас не кое-что, а урок алгебры.

– Так мы именно по поводу алгебры, – сказал Каменное Муму.

– Да неужели? – не поверила ему математичка.

– Мы вот это… это… – И, не в силах сразу переключиться с беседы о Ванином соседе на алгебру, Герасим начал листать учебник, тщетно пытаясь сообразить, что они сейчас проходят.

– Все с вами ясно, Холмский – Каменев, – махнула рукой Майя Осиповна. – Предупреждаю, еще одно такое обсуждение алгебры, и оба пойдете к доске. А теперь прошу не мешать мне работать.

И она обратила усталый взор на переминающегося с ноги на ногу возле доски Вову Яковлева.

– Ну, Яковлев, на чем мы остановились?

Вова что-то промямлил.

Иван, выждав с минуту, вновь принялся тыкать линейкой в спину Каменного Муму, однако тот сердито отмахнулся:

– Отстань!

Ивану пришлось набраться терпения до перемены. Марго и Варя тем временем были заняты совсем другим. Через пять минут после того, как Вову Яковлева вызвали к доске, Варя, склонившись к уху подруги, с волнением прошептала:

– Ты заметила?

– Что я должна была заметить? – не поняла Марго.

– Естественно, Наташку Дятлову, – как о чем-то само собою разумеющемся сообщила Варя.

– Чего мне ее замечать? – удивилась Маргарита. – Дятлова – она и есть Дятлова.

– О-ши-ба-ешь-ся, – по складам произнесла Варвара. – Ты посмотри. Опять. Опять, – ткнула она в бок подругу.

– Да что «опять»? – Марго по-прежнему не понимала причины Вариного возмущения.

– Глазами буравит, вот что, – с яростью прошептала Варя.

– Кого буравит? – осведомилась Маргарита.

– Предмет своей страсти, – процедила сквозь зубы подруга.

– Какой предмет? И вообще, откуда у Дятловой страсть? – еще больше изумилась Марго. – У Дятловой одна учеба на уме.

– Она смотрит на Ваню, – внесла ясность Варвара.

Марго, не веря своим ушам, проследила за взглядом Дятловой. Варька не преувеличивала. Наташка и впрямь пожирала взглядом Ивана. Рот у нее при этом был полуоткрыт.

– Ну? Поняла наконец? – прошептала Варя. – Да ты вспомни, вспомни. Сама же ей гадала.

– Ой, а ведь точно! – Марго хлопнула себя по лбу. – Совсем из головы вон.

Недели три назад Марго действительно, уступив натиску Дятловой, погадала ей на магических камушках. У этих камушков была впечатляющая история. Когда-то, в Средние века, они принадлежали прапра… (и еще множество раз «пра») бабушке Марго – персидской княжне, которая вышла замуж за испанского вельможу, стала жить при дворе короля Филиппа, а затем, уже в преклонном возрасте, была сожжена на костре инквизиции как ведьма. Правда, еще до этого она успела передать камушки внучке, унаследовавшей от нее мистический дар. С той поры так и повелось. Мистический дар и камушки передавались через поколение, и только по женской линии.

Марго оказалась счастливой обладательницей того и другого. Год назад бабушка Ариадна Оттобальдовна торжественно вручила внучке кожаный мешочек с древними камушками.

Команда отчаянных во время своих расследований (а они умудрились с начала этого учебного года распутать целых четыре опасных преступления) неоднократно прибегала к помощи камушков Марго, и они еще ни разу не соврали. Все их предсказания так или иначе сбылись. Правда, как часто любила повторять Марго, «камушки никогда не говорят всего. Они только намекают и предупреждают, а мы уж сами потом должны делать выводы».

Дотошный Герасим, которому вечно хотелось все знать до конца, однажды возмутился:

– Неужели твоим, Марго, камушкам трудно намекнуть поконкретней?

На что девочка, пристально глядя на него своими огромными черными глазами, ответила:

– Моя бабушка говорит: «Если бы люди знали наперед все, что с ними случится, жизнь на земле стала бы адом». И я, Муму, с ней совершенно согласна.

Впрочем, и того, что могли предсказать камушки, пятерым друзьям было вполне достаточно. Правда, Марго соглашалась прибегать к их помощи лишь в исключительных случаях. И разумеется, нипочем бы не стала гадать Наташке Дятловой, если бы та, по чистой случайности, не застукала их с Варварой в туалете, когда подруги с помощью камушков пытались понять, действительно ли Варвариной сестре грозит смертельная опасность. Понятное дело, Наташке они ничего об этом не сказали. Пришлось соврать, что они раскинули камушки на мальчиков. Тут Дятлова и привязалась:

– Ой, погадай мне тоже!

И у Марго просто не осталось другого выхода. Она поняла, что это – единственный способ поскорей отвязаться от Наташки. Имя «объекта» Дятлова назвать категорически отказалась. Тогда Марго нашла другой выход. Велев Наташке мысленно сконцентрироваться на «объекте», она высыпала камушки на подоконник.

Картина получилась для Дятловой неутешительной. Камушки показали, что при всей силе Наташкиной страсти «объект» к ней абсолютно равнодушен. Дятлова, едва не заплакав, спросила, есть ли хоть крохотная надежда. На что Марго, не любившая никого расстраивать, дала крайне расплывчатый ответ: «Надежда всегда есть».

На том все тогда и закончилось. А в ходе очень сложного расследования Марго и Варя вовсе забыли о Наташкиной личной драме и, вероятно, никогда бы не вспомнили, если бы…

– Гляди, Марго, опять смотрит, – Варя снова ткнула подругу в бок.

Но Марго уже и сама все видела. Дятлова, которая обычно во время уроков была воплощенным вниманием и ловила каждое слово учителей, сейчас вся извертелась, потому что Иван сидел позади Наташки, да еще в другом ряду.

– Варька, – у Марго округлились и без того огромные глаза, – неужели он и есть Наташкин «объект»?

– А ты, подруга, еще сомневаешься? – Варя скривила губы в ехидной усмешке. – Смотри, что с ней делается.

– Да вижу, вижу, – Маргариту уже охватывало раздражение.

– И зачем вертится? – покачала головой Варя. – Зря только силы тратит. Ничего тебе, Дятлова, тут не светит.

– Она об этом не знает, – Марго едва сдерживалась от возмущения.

– Не знает, – согласилась Варя. – К тому же ты сама ей надежду дала.

– Мда-а, – растерянно протянула подруга. – Но кто же мог подумать…

– В следующий раз будешь думать, – перебила ее Варя. – И не жалеть всяких там несчастных. Потому что эти всякие несчастные потом в ответ… начинают смотреть на нашего Ваню.

– Отстань! – В глазах у Марго блеснула такая ярость, что Варя оторопела.

– Подруга, ты чего?

– Ни-че-го, – сердито отчеканила та.

Варя не знала, что и подумать. Такой она Марго еще никогда не видела. Наташка, почувствовав, что на нее смотрят, вспыхнула и отвернулась.

– Заметила, что мы смотрим, – тут же прокомментировала ее действия Варя. – Ну, Дятлова, погоди. Ты у нас скоро увидишь небо в алмазах.

– Оставь ее, – уже немного остыла Маргарита. – Наташка-то в чем виновата?

– Когда станет виновата, поздно ей будет показывать небо в алмазах, – сказала Варя. – Неужели сама не врубаешься в ситуацию, подруга? Учи тебя.

– И врубаться не собираюсь, – сердито ответила Марго. – Пусть все идет как идет.

– Ты еще скажи, сердцу не прикажешь, – Варвара всегда знала, что за себя нужно бороться.

– Действительно, не прикажешь, – пожала плечами Марго.

– Вот в этом ты глубоко ошибаешься, – возразила Варя. – Особенно если сердце, как у Наташки, глупое.

– Сердце не может быть глупым, – сказала Марго.

– Это смотря у кого, – отмахнулась Варя. – У Наташки может. Потому что она любит не того, кого надо. А значит, ее сердцу надо приказывать.

– Мне, знаешь, вообще про Наташку слушать неинтересно, – поморщилась Маргарита.

– Не трепыхайся, подруга, – ободряюще подмигнула Варя. – У меня глаз-ватерпас, я все видела. Ваня на Наташку даже ни разу не взглянул. Так что все ее боевые маневры прошли совершенно безрезультатно. Пока она глазами в него стреляла, он Муму в спину линейкой тыкал.

Марго вяло кивнула. А про себя вдруг подумала: «Это еще ничего не значит. Вдруг Иван специально притворялся?»