Книга: Записки охотника. Муму - Иван Тургенев

В первую очередь, стоит разобраться, где же собственно говоря, в "Записках охотника" скрывалась провокация. Без краткой исторической справки уяснить этот вопрос не представится возможным. Цикл рассказов Тургенева был подготовлен и выпущен к печати в начале пятидесятых годов девятнадцатого века. В то время всех волновал один-единственный, но тем не менее громаднейший вопрос отмены крепостного права. Учитывая тот факт, что сам писатель неоднократно бывал за границей и был очевидцем революционных событий Франции, а также наблюдал повсеместное торжество освобождения человека от рабского ига во множестве западных стран, в своем творчестве он также не мог обойти эту тему стороной. Стоит заметить, что несмотря на тот факт, что сегодня большинство читателей, не будучи экспертами-историками, не смогут обнаружить даже сотой доли провокаций, сравнительно с тем, что ежедневно транслируется средствами медиа, все-таки главный российский цензор, пропустивший "Записки" к печати был немедленно освобожден от должности по личному приказу Николая I. Естественно, запрет послужил только большей популярности произведения Тургенева и принес ему по-настоящему общемировую известность.

Какова же идеологическая подоплека цикла, столь сильно возбудившая против себя сильных мира сего. В произведении Тургенева нет ни намека на какой-либо политический выпад, ни даже отдаленного эха какой-либо пропаганды. Напротив, в рассказах насколько возможно объективно запечатлена жизнь и быт помещиков и крестьян середины двадцатого века со всеми из горестями и радостями, бедами и удачами. В отличие от Радищева, Тургенев даже не думает делать уклон в сторону описания жестокосердия, лености и глупости помещиков, основанных на беспросветной бедности крепостных. Да и в целом, сравнительно с рядом произведений Некрасова или Гоголя, "Записки охотника" предстают аполитичной, хрестоматийной элегией божественной природы перемежаемой документальными свидетельствами жизнеописаний крестьянского быта. Единственное, что могло не понравиться цензорам Российской Империи - безоговорочная и колющая глаза правда. Правда, которая остро ставила вопрос о неустроенности самого многочисленного социального класса страны, который не мог далее влачить ярмо своего постыдного существования. В книге это тем более очевидно, что представлено не вычурно или гипертрофированного, а с невероятным талантом, тактом и глубоким творческим видением всей картины мира русского крепостного в целом.

Неоспоримое достоинство записок состоит в том, что они представляют героев не пешками в руках судеб или власть имущих, а полноценными вселенными, каждая из которых существует по своим неведомым законам. Именно этим очарованием в образности персонажей Тургенев по-настоящему пленяет и потому по праву занимает место в числе самых великих русских классиков. С невероятным пиететом, осторожностью и манерностью гениального психолога он подходит к каждому русскому характеру, цепляясь за какую-то маленькую черточку (такую например, как угрюмость Бирюка или немота Герасима) и вытягивая из нее целый непостижимый, безвозвратно утерянный в современной унификации личности мир.

Это мир невероятной нравственности, на которой единственно и выросла неодолимая русская религия, это мир мудрости и учености, о который ломали копья даже самые великие мудрецы и знатоки человеческих душ, это мир неизмеримой отваги и смелости, что могут в один момент из "твари дрожащей" сделать чуть не историческую личность, наконец, это мир полупомешательства, в котором пребывают столь многие герои Тургенева, при этом вплотную приближаясь и даже пересекая границы святости и непознанного. Писатель, стоит отдать ему должное, именно потому так велик, что сумел поддеть это нечто бессознательное, неизъяснимое и неизведанное в русском человеке и выразить это так, что весь цивилизованный, упорядоченный мир до сих пор исследует все творчество Тургенева по крупицам, тщась найти и разобрать ту формулу, на которой строится фундаментальное здание его уникального, аутентичного мира.

Что же касается сюжета рассказов, то в абсолютно превалирующем большинстве он чисто номинален и служит только мизансценой и прелюдией для репрезентации характеров и действующих лиц. Таких довольно статичных рассказов-картин, обильно сдобренных описанием разнообразной русской природы, увиденной глазами странника-охотника, в книге не менее семидесяти процентов. Однако об оставшихся тридцати следует сказать особо. Учитывая тот факт, что Тургенев был невероятно образован для своего времени, был в курсе всех новейших литературных течений, которые свидетельствовали о неуклонном подъеме остросюжетных драм и того, что сегодня бы мы назвали "триллером", а также обладал невероятно ярким и взрывным темпераментом дворянина и охотника, все это подчас имело свое действие и отливалось в настоящие литературные перлы Тургеневского творчества. В "Записках Охотника", также как и ряде сопутствующих новелл наподобие "Постоялого двора", читатель встретит такой накал страсти, остроту сюжета и почти древнегреческий драматизм, что придется поневоле признать очевидное - данные произведения дадут фору любому современному блокбастеру. Стоит отметить также, что еще ранее Достоевского с его "Записками из подполья", Тургенев уже предпринял попытку полной де-романтизации личности и обнажения перед читателем самой что ни на есть беспримесной экзистенциальной сущности со всеми ее неприглядностями. Однако все-таки, писатель не смог удержать равновесия и накренился в сторону лирики и романтизма.

Что касается стиля и языка Тургеневских записок и ранних повестей, то не остается ничего другого кроме как признание факта неоспоримого владения самыми основами и всем богатством русской речи. В отличие например от Достоевского, у Тургенева стиль куда как плавнее, красивее и гармоничнее. Однако, стоит заметить, что его лирические отступления с описанием природы иногда становятся чрезмерны, по крайней мере, с точки зрения современности. Но при этом стилистическое величие Тургенева все же почти столь же филигранно как у настоящего короля русской словесности - Лескова.

Резюмирую, остается сказать лишь, что "Записки охотника" вкупе с ранними повестями Тургенева - один из образчиков истинной и гениальной русской литературы девятнадцатого века, века который многими считается даже вершиной самой русской культуры в принципе. "Записки" одновременно и предвещают близящиеся перемены в жанре, и в то же время аккуратно преподносят читателю уже накопленные к тому времени богатства. Можно сказать, что сегодня они есть окно в этот прелестный, старый, размеренный и тихий мир девятнадцатого века.

Поначалу, прочитав первые несколько рассказов, я была разочарована не Всероссийской тоской (тут у меня выработался иммунитет ещё на чеховских повестях), а тем, что про охоту-то почти ничего и не написано. Я расчитывала, что открою книгу и как погружусь в чудесное описание природы и леса, наблюдения за животными, а получила в итоге описание невзрачной жизни холопов, дворян, да помещиков. Хотела было бросить чтение рассказе на шестом, да тут попался Бежин луг и заворожил меня своими ночными байками про леших, водяных и домовых. Потом были ещё пара-тройка интересных рассказов, с красивым описанием природы, например - Свидание. Необычный рассказ о том, как странно умирают некоторые русские люди так и называется - Смерть.

Однако, несмотря на различные бедствия и разочарования ‘угрюмых мужиков’, да ‘тупоумных баб’, достаточно одного только выражения Ивана Сергеевича о старой девице ‘с отличным сердцем, но без волос’, которое, как лучик света среди туч, заставляет улыбаться и читать дальше о трагических судьбах разорившихся баринов, ‘дошедших до крайней степени несчастья’, как, например, в рассказе Конец Чертопханова. Или прочитав Живые мощи, понимаешь, что жизнь прекрасна, не смотря ни на что, ведь ты жив, здоров и можешь делать, что душе угодно, в отличие от бедной Лукерьи. Ну и под конец, всё же порадовал Тургенев записками про лес и степь. Вот уж у какого автора был настоящий талантище так живо и красиво описывать природу, что при чтении чувствуешь запах крапивы и кашки, после дождя и слышишь песни жаворонков и соловьев.

И на последнем рассказе, я поняла, что очарована Записками охотника. И буду по ним скучать.

Вообще занимательно, НО я словно побывала на уроке истории, где обсуждались времена крепостных и помещиков. И не скажу что это мой любимых период. Но написано хорошо и интересно. Рассказы разные и простые. Краткие заметки о запомнившемся.

Слышно ли было запах степей? Слышно. Но я надеялась на большую смысловую нагрузку в тексте. Здесь просто описания без какой либо морали от автора. Разве что читатель сам её разглядит.

"Записки охотника" - это во многом реальные события, при этом книга не является публицистикой, это именно художественная изложение этих реальных событий. Но особой художественности в книге не наблюдается. Очень не хватает авторского взгляда, какой-то авторской проработки проблемы. Истории такие же рубленые как и язык, они не доведены до своего логического конца, может быть мне не хватает морализаторства, я по какой-то причине очень его люблю и всегда жду в классической литературе.

В каком-то смысле мне было очень тяжело читать эту книгу, по той причине, что я очень живо представляла себе все это, проживала эти реальные жизни и ужасалась ими. Мир, где баба бьет бабу, и по другому, иначе как-то назвать их обеих не получается. Где мужик, человек никому не нужный, вечно пьяный, вечно голодный, вечно замерзший, валяется на в канаве, но продолжает жить, как-то находить себе пропитание и волю к этой странной жизни. Помещичьи поборы, которые не из-за доходности делаются, а из принципа, чтобы додавить, показать свою власть. Вся это слепота по отношению к другому человеку. Была и история доброты, где девушка с явной клинической депрессией, по причине физиологических изменений в организме вообще не встает с постели, но местные отправляют к ней маленькую девочку с едой, за счет чего она и выживает, но по сути целыми днями только и делает что спит. И это единственная такая история о проявлении доброты. В основном истории о жестокости, о каких-то непонятных ценностях, которые навязываются менталитетом и укладом в обществе. Порицание, ради которого, как мне кажется и написана книга, не заметно, его по сути вообще в книге нет. Это просто зарисовки, и уверена, многие прочитавшие в свое время эту книгу, в первые годы после ее выхода, видели скорее оправдания своим поступкам, что якобы, я не один такой, а вот есть и другие, значит я все правильное делаю. И как-то давило на меня это всё в процессе чтения.