Текст книги "Одиссей Фокс. Миллион миров"

Он собирался пополнить запасы на гостеприимной планете крабитян, но глупый инцидент выбил сонного сыщика из колеи. А теперь они возвратились на «Мусорог» и даже успели встать в очередь к Вратам, чтобы лететь в следующую систему к следующему делу.

– Мы можем вернуться в коспоморт и закупиться в оптовом хабе, – зевнул Одиссей, помотав головой.

– Но потеряем место в очереди и первичный взнос, – с крошечной, точно отмерянной долей неодобрения прокомментировал Фазиль, не отрываясь от биржевых сводок.

– Тогда можно воспользоваться услугами корпорации «Ноль» и открыть прямой портал в магазин, – невинно предложил детектив.

– Миллион энзов, – оценил бухгалтер. – Капуста выйдет дороговатой.

– Или заказать гипердоставку из любого ресторана в системе, – улыбнулся Фокс, закончив свою мастерски выстроенную трёхходовку.

– Всё ещё в двадцать раз дороже самой еды, – пожевав губами, неумолимо оценил Фазиль.

– Ладно, можем вызвать какую-нибудь местную залеталовку, – развёл руками детектив. – Она прилетит к «Мусорогу» сама, и цены будут смешные.

– Если не боимся сомнительной гигиены, процветающей в большинстве подобных залетений.

– Хм, – Фокс приподнял бровь. – Наймём корабельного кока?

– Только придётся подождать пару дней, пока идут его поиски. Пока можно поголодать, и у меня как раз будет время, чтобы пересчитать все корабельные расходные листы с учётом нового члена экипажа, – абсолютно спокойно и даже с оттенком елейности поддержал бухгалтер.

– Ну ладно, ладно, у нас осталось две ячейки прессованных рыбных волокон и полтора контейнера муки, – вспомнил Фокс. – Сядем на рыбно-пирожковую диету?

– Простите, у меня аллергия на морепродукты.

Лууры и правда не ели водоплавающих, на их планете не было открытых водоёмов и не водилось рыб.

– Прирежем одного из шикарисов? – запас вариантов даже у находчивого Фокса начинал иссякать. – И поджарим его на импровизированном дикарском огне прямо в ангаре?

– А можно не надо?! – воскликнула Ана, которой нравились меланхоличные шерстистые жевуны, захватившие один из залов Мусорога.

Одиссей рассчитывал на такую реакцию. Он вздохнул, ибо при всём богатстве выбора…

– Кажется, я догадался, к чему ты клонишь, Фазиль.

– Ещё бы, с вашим талантом к нарративному мифотворчеству, – уважительно кивнул луур. Слишком уважительно.

– Но еда из синтезатора такая… одинаковая! – с кислой физиономией скривился детектив.

– Зато максимально ресурсо-, эконо– и энергоэффективная, – поднял палец бухгалтер.

– Простите, дорогой Фазиль, – пролепетала Ана, глядя в пол. – Но в этом вопросе я согласна с Оди: пищевые синтезаторы… не лучший вариант.

Её волосы стали стеснительно-розового цвета с белыми сомневающимися прядями. Было видно, насколько Ане не хочется выглядеть избалованной звёздной принцессой, привыкшей к роскоши и требующей на завтрак крем де-соле под нейтриновой пеной. Но перспектива отныне и навеки питаться синтезированной едой заставила Ану испуганно сжаться.

– Оди?! – переспросил Фокс, как опытный детектив мгновенно вычленив самое главное.

– К тому же, нашему воину нужно сбалансированное питание с большим количеством вкусного мяса, то есть белка! – нашлась Ана, указав на безмолвного Трайбера.

Все с интересом глянули вверх.

– Мне еда не нужна, – мощно ответили сверху. – Инфузирующая прошивка.

Это значило, что шкура ящерна абсорбирует жидкость и нужные вещества прямо из воздуха и дополняет их питательными микро-гранулами, скрытыми под бронёй. Трайбер мог обходиться без пищи и воды месяцами, а потом просто засы́пать новую порцию гранул. Ана удручённо вздохнула, а Фазиль просиял: ах, какая выгодная покупка!

Но бывшая принцесса не привыкла сдаваться.

– А зачем мы гадаем, где взять еды, если у нас все полки набиты товарами?! – воскликнула она.

– Вы буквально читаете мои мысли, – просиял бухгалтер. – Лучшая экономия: есть то, что уже куплено. Хотя выбирать еду в «Королевстве Фокса» надо осторожно, всё-таки здесь много товаров неизвестного назначения и с прошедшим сроком годности…

Сон слетел с Одиссея, как смытый волной кипятка.

– Битва, – провозгласил он, торжественно поднимаясь. – Битва косможрецов.

– Кого? – переспросила Ана.

– Героев, которые отважно вскрывают упаковки и банки с надписями на неизвестных инопланетных языках. И отчаянно пробуют еду, рискуя собой… ради всего человечества.

– А, жрецов, – поняла девушка. – Идея забавная. Но ведь опасность…

Она хотела быть осмотрительной, но первоначальная голубая оторопь в волосах принцессы быстро сменилась оранжевым восхищением. Всем стало ясно, что Ана до чёртиков хочет поучаствовать в состязании.

– Кто победит, тот и решает, как мы будем питаться, – воскликнул Фокс и протянул руку вперёд. – Лично я закажу гипердоставку.

– А я синтезатор, – тут же откликнулся Фазиль, решительно вытянул две мохнатых руки и накрыл ими ладонь Одиссея.

– Ну а я предпочту поголодать пару часов, – рассмеялась Ана, – а когда пройдём через Врата и припланетимся в следующем мире, сходим в хороший надёжный ресторан.

– У меня фибро-желудок, – рякнул Трайбер.

Значит, он мог переварить и пригоршню битого стекла.

– Так что участвую.

– На счёт «три» каждый бежит сквозь продуктовые ряды «Королевства Фокса», и не глядя хватает один пакет, банку или что угодно ещё неизвестного содержания на неизвестном языке. А потом каждый ест, что сграбастал – или отказывается и выбывает. Готовы?

– МИНУТОЧКУ! – возмутилась Бекки, выезжая из-за спины Трайбера, в тени которого она молча нежилась всё это время. – Решили навести беспорядок, а меня даже не зовёте?! Раз мне убираться, значит, мне и судить. Ясно вам?

– Идёт, – усмехнулся Одиссей.

Бекки выехала немного вперёд и встала между замершими бегунами, как настоящая стартер-гёрл перед уличной гонкой. Подбоченившись, она вскинула сразу три гибких хвата, и, усилив звук из внешних динамиков, начала громкий обратный отсчёт:

– ТРИ! – первый хват сверкающей спиралью сложился вниз. Фазиль встопорщил шёрстку и растопырил четыре руки и хвост.

– ДВА! – Трайбер едва заметно пригнулся.

– ОДИН! – Ана замерла, как пружина перед прыжком.

– СТАРТ!

По контуру тележки вспыхнули праздничные распродажные огоньки, её дисплей взорвался фейерверками. Но не успел Одиссей как следует всё это разглядеть, как бронированный хвостатый астероид уже сиганул сквозь ряды – одним могучим и размытым прыжком, в полёте сорвав с полки неприметный полимерный сосуд. Там, где промчался ящерн, лёгкие пакеты сорвало и разбросало по полу, а красиво выстроенные продуктовые конструкции разметало на полках, будто ураганом, – но Бекки даже не вякнула. Она уже предвкушала, как будет всё это заново расставлять, восхищаясь, какой же Трайбер брутальный.

Гибкая фигура Аны взлетела в воздух в грациозном прыжке, упала прямо на верхнюю полку, не задев ни одной баночки. Метко ухватила затейливо завитую конфету, перекувыркнулась, приземлилась на той стороне и по привычке исполнила гимнастический поклон. Сразу видно девушку, воспитанную в культуре олимпийского спорта.

Фазиль, не обращая внимания на почтенный возраст, проворно покорял стеллаж – хватаясь короткими ручками за перекладины и ловко перепрыгивая всё выше, словно маленький Кинг-Конг. Оказавшись наверху, он цапнул чёрный хрустящий пакетик, эффектно крутанулся на хвосте и слетел прямо Трайберу в руки. Ящерн поймал бухгалтера и буднично опустил прямо на стол, как будто они проделывали такие трюки каждый день.

Одиссей невольно засмотрелся на них, по лицу детектива скользнула едва заметная улыбка. Нельзя сказать, что он терял время и не пытался угнаться за своей командой, но в итоге шёл с явным отставанием. Он пробежал мимо большущего переливающегося пакета с «Взрывными Ахимбарскими Бумбарами высшего качества», чёрт, ведь давно хотел их попробовать! Но на упаковке мерцала иконка: огромная куча искрящих штуковин, а вокруг целых восемь разнопланетных голов. Значит, пакет с бумбарами рассчитан на большую компанию. Одиссей схватил первую попавшуюся консервную банку и, слегка запыхавшись, присоединился к более проворным друзьям.

– Трайбер финишировал первым, поэтому первым дегустирует добычу, – строго сказала Бекки.

В больших руках воина лежал маленький сосуд из полимерного стекла.

– Хм.

– «Греанский катализирующий сироп», – озвучил Фазиль, переводя этикетку. – Греанцы металлоиды, для нас с вами их еда непригодна! Это яд!

Воин раскупорил бутылочку и выдул содержимое в один стремительный всхлип. Наступила пугающая тишина. Морда ящерна сморщилась от отвращения, но его маленькие жёлтые глаза горели всё той же непримиримой злобой, что и всегда. В глубинах мощного живота прошла урчащая судорога, Трайбер пошатнулся, как от удара.

– Ш-ш-ш-ш, – прошипел он сквозь сжатые зубы.

– В этой системе есть госпиталь грешного Зойдберга, – быстро напомнил Фазиль. – Если поспешим, можем ус…

– Нет.

Новая волна утробного бурчания, Трайбер зашатался, схватился рукой за металлическую полку и смял её, словно картонную. Поднял голову и чудовищно заревел. Из раскрытой пасти с шипением вырвалось ядовитое чёрное облачко, ящерн мощно отрыгнул, и клокотание в его утробе нехотя стихло.

– Порядок, – победно оскалился он. И утёр проступивший на бронированных сегментах пот.

– Н-ну ладно, – пролепетала Ана, испуганно глядя на яркую конфетную спираль, которую сжимала в руке. – Моя очередь.

Её глаза едва заметно вспыхнули, сменяя фильтры, она перевела и прочитала россыпь крохотных сфероглифов на поверхности конфеты:

– «Лизучая макияжная тонировка». Что за…

– Это одна из гаджитских косметических конфет, – узнал Одиссей. – Гаджиты крайне практичная раса, у них вся еда с дополнительными функциями.

– «Лижи леденец, наводи марафет», – Ана с ужасом перевела слоган. – Я… Я попробую!

Волосы принцессы сковал сизый испуг с яркими прядями лимонного сомнения. Красок в её жизни хватало и без всякой косметики! Ана открыла шуршащую упаковку, зажмурилась и легонько лизнула верх спирали.

– Тьфу, сладко, аж приторно.

Кожа принцессы стремительно позеленела, а глаза и области щёк остались бледными и вызывающими, как у яркой сценической особы. Волосы слегка встали дыбом от ужаса, она выглядела как кикимора на выданье.

– Кошмар! – воскликнула девушка, подключившись к системе Мусорога и оглядывая себя через камеры наблюдения, которые Гамма недавно установил по всему кораблю.

– Лижи дальше, – посоветовала Бекки с предвкушением, – дальше точно будет лучше.

И она не ошиблась. Дальше по спирали было: эффектная голубая красотка в белую крапинку; фиолетовая роковая разбивательница сердец в косую полоску; алая женщина-вамп с чёрными спиралями на лице и руках; готическая тёмняша с призрачно-бледными кругами под глазами; желтая проказница с блёстками и, наконец, перламутровая соблазнительница с подчёркнутыми переливами женственных форм.

– Аааа, – простонала Ана, вкушая конфету стыда.

– Естествоиспытателям всегда тяжело, – поддержал Одиссей.

– Но Трайбер выпил яду, – тактично напомнил Фазиль.

– Он настолько заапгрейженный, что особо и не страдал. Ане явно хуже.

– Как это убрать?! – девушка лихорадочно пыталась умыться, но это не помогло. – Только не говорите, что эффект сам сойдёт на нет через пару циклов!

– Где-нибудь в упаковке должны быть таблеточки, убирающие эффект.

– Нашла! – Ана повернула рукоять, и оттуда выпал маленький мутный кристаллик, напоминавший древние гранулы для поглощения лишней влаги. Принцесса проглотила кристаллик, её замутило, но улучшенный олимпиарский организм справился, и девичья кожа просветлела. – Уф-ф… Вроде ничего.

Бледная и слегка всклоченная, она плюхнулась в кресло, не в силах удержаться на ногах.

– Моя очередь, – с опаской произнёс Фазиль, ощупывая загадочный чёрный пакетик.

Странно: тот ничем не светился, не начинал разговаривать в руках покупателя, не разогревался и не охлаждался, на нём не проступали никакие надписи! Чёрный снаружи, он казался надутым и пустым внутри, и практически ничего не весил.

– Никаких надписей и маркировок, – озадаченно сообщил Фазиль, осмотрев пакетик со всех сторон. – Инфосистема его не опознаёт. Что делать?

– Зажмуриться и открывать, – улыбнулся Фокс. – Или отказаться и выйти из игры. Что подсказывает ваш немалый жизненный опыт и многолетняя привычка к корпоративной осторожности?

Луур пожевал губами, нахмурился и отвёл пакетик в сторону. Было видно, что он борется с собой.

– Я уже не служащий, – вырвалось у бывшего бухгалтера. – Фазиль свободный луур! Я могу совершать глупости… Если только не с финансами! И не чаще раза в год.

Его испуганные глаза обратились к Одиссею Фоксу. Тот, не раздумывая, кивнул.

Фазиль отставил опасный объект как можно дальше от всех, вжал голову в плечи и рывком открыл. Все вздрогнули, но чёрный пакетик тихо висел в цепких лапах луура, ничего не взрывалось, не светилось и не уговаривало себя съесть. Бухгалтер осторожно заглянул внутрь, изумлённо прищурился, сунул коготок и достал его облепленным мелкой серой пылью.

– Это какая-то мелкая серая пыль! – сообщил он.

– Может, строительная смесь? – предположила Ана.

– Мука шелкопрядок, – с уверенностью эксперта по инопланетной еде определил Фокс. – Шелкопрядки перетирают серые злаки в тончайшую муку, к которой добавляют свой собственный сок и делают плетёные-слоёные хлебцы. Они очень хрупкие и ломкие, есть их сложно, но вкус получается удивительный, правда, зависит от сока шелкопрядки, а сока у нас и нет.

– Попробую с водой! – волнуясь, решил Фазиль.

– Добавь сахара, он хоть немного скрепит смесь. И погоди, дам тебе подходящую посуду!

Следующие пять минут бухгалтер двумя руками держал пузатый Кружбан, а вторыми двумя размешивал муку шелкопрядок, потихоньку досыпая из пакета. Серая пыль была практически невесомой, но стремительно впитывала воду и распухала. Плетения Фазиля выглядели неуклюже и крошились от малейшего прикосновения, пришлось лепить маленькие «улиточки» и сразу закидывать в рот. Съев пару слоек, луур обрадованно посмотрел на всех.

– Вкусно! Попробуйте.

Пару минут все отряхивались от сероватых обломков. Шкурка Фазиля была вся в хлопьях, но сам бухгалтер доволен и умиротворён.

– Замечательная игра, капитан, – растроганно сказал он.

– Ну, моя очередь, – отозвался Фокс.

Его высокая и массивная консервная банка выглядела не очень. Гнутая от многочисленных ударов судьбы; этикетка выцвела и полустёрлась от времени, а это не лучший знак. Ну, хоть мультилингвальная ментоплёнка ещё работала – и, глядя на бледные прерывистые надписи, человек видел слова на своём языке. Тщательно осмотрев банку, детектив осознал, что там изложено, и прочитал:

– Элитный выбор МАФ, межпланетной ассоциации фермеров двенадцатого сектора: Мякоть джунгарского буйвола в собственном соку. Гурман-серия со встроенной системой приготовления и контуром атомарной защиты. Ничего себе. Злаковая подушка высшего сорта. Исключительная вакуумная упаковка, срок годности: не менее ста лет с даты фасовки. Дата фасовки… сто тридцать девять лет назад. Упс.

– Не ешь! – воскликнула Ана. – Ты точно отравишься, а у тебя, в отличие от всех остальных, нет никаких прошивок. Стой, ты с ума сошёл?

Одиссей решительно провёл пальцем по ободку банки, завершив круг. Тот, пробудившись от долгого сна, медленно разгорелся неровным и поблёкшим световым кругом, повреждённым за почти полтора столетия взлётов и падений баночки – где только она не успела побывать! На верхней части высветилось меню: «Вскрыть», «Отменить» и «Поставить на таймер».

– Может, не надо? – испуганно сжав четыре лапки на груди, спросил Фазиль.

Одиссей сурово пригладил торчащие вихры и одёрнул бесформенный свитер.

– Ради человечества, – тихо сказал он и нажал «Вскрыть».

– Проверка свежести, – раздалось из глубин банки. – МАФ заботится о вашем здоровье. Внимание… продукт свеж, натурален и безопасен. Насладитесь гурмагией вкуса!

Верхняя часть чмокнула и с мучительным всхлипом поднялась. Одновременно по стенам консервы прошлась красивая голограмма языков пламени, они были поблёкшие и дырявые, но даже так хороши. Снизу тлели симпатичные угли, представляя, будто содержимое прямо сейчас томится на натуральном огне. По ангару поплыл ошеломляющий запах мяса с аппетитным соусом, и все с изумлением шмыгали носами, потому что пахло не хуже, чем в ресторане.

– А МАФ-то знают, о чём говорят, – удивился Одиссей. – Консервы и правда элитные.

Словно услышав его, баночка издала торжественную птичью трель и начала трансформироваться в жестяную миску. Она раскрывалась всё шире, и аккуратные ломтики джунгарского буйвола красивым веером выкладывались вокруг злаковой подушки, в центре которой блестело бордовое озерцо соуса. Со дна банки слышались звуки мирного мычания, весёлого сенокоса, стрекотания и жужжания, пения птиц; повеял ветер и прошла стремительная гроза. Звуковое сопровождение идеально навевало фермерскую пастораль.

А когда банка раскрылась в миску, с одного бока с хлопком гидрировалась сушёная зелень, моментально разбухнув в маленький относительно-свежий букетик, а с другой стороны с чпоканьем высунулись пухлые жёлтые зёрна, напоминавшие кукурузу. Пар, обильно поднимавшийся над миской, внезапно не рассеялся, а, наоборот, загустел и превратился в белое ватное облачко, стоящее на застывшей сосульке. Облачко было пухлым и пышным, прямо как… неужели?..

– Булочка! – восторженно заявил Одиссей, пощупав её. – Это джек-пот! Лучшие консервы в моей жизни.

– Судя по запаху, свежее, – развела руками Ана.

– Присоединяйтесь, – пригласил Фокс.

Следующие десять минут прошли в дружной и вкусной тишине, сдобренной одобрительным мычанием, которое издавали набитые рты.

– Божественно, – оценил Фазиль, погладив надутый животик.

– Очень вкусно, – согласилась Ана, убирая вилку-трансформер обратно в сумочку.

Трайбер просто кивнул.

– И правда хорошо, – довольно улыбнулся Одиссей.

И внезапно икнул.

Ещё раз. И снова.

– Задержите дыхание, – посоветовал бухгалтер.

– Выпей воды, – Ана протянула свой изящный гидратор.

Но Фокс отшатнулся и схватился за грудь. Он снова икнул, уже сильнее, и резко побледнел.

– Метановый привкус, – прошептал он. – Нет, нет, только не это!

– Хочешь сказать, у тебя звездянка? – рассмеялась принцесса. – Звёздная оспа? Не может быть. От неё же всех насильно прошивают, а кто не прошился, тот в детстве переболел. У тебя в любом случае должен быть иммунитет… ведь для взрослых она смертельна.

На лбу Одиссея зверски зачесался прыщ. И тут же на щеке, плече, боку, спине, животе и на колене. Он моментально вспотел, потому что сомнений уже не было – это один за другим по всему телу вскакивали звездочки-нарывы. Маленькие, зудячие, но они будут расти.

– В этой жизни я не прививался и не болел, – выдохнул Фокс. – В консервых была слишком хорошая вакуумная защита, она сохранила и мясо, и оспу. У вас иммунитет, а у меня нет. Мне осталось… примерно два часа.

Ана оказалась на ногах, её волосы стали пронзительно-голубые со стальным отливом.

– Гамма, курс на госпиталь грешного Зойдберга, максимальное ускорение! Вышли запрос на звёздную оспу, и не отставай от них, пока не получишь подтверждение.

– Принято.

Одиссей изогнулся, уже едва сдерживаясь, его руки скрючило от напряжения. Ана подскочила к нему и схватила за запястья.

– Что бы ни случилось, – прохрипел Одиссей, чувствуя, как адски пульсирует каждый нарыв. – Не позволяй мне чесаться.

– Трайбер, держи его за ноги. Мы не должны дать ему содрать ни один из звёздных нарывов. Это вопрос жизни и смерти.

Фокс прочувствовал, как его поднимают и растягивают в воздухе. По всему телу прошла первая волна дрожи: оно хотело извиваться и бешено тереться о любую шершавую поверхность, руки сжимались и жаждали расчесать нарывы, чтобы они лопнули. Детективу понадобилась вся пятисотлетняя сила воли, чтобы отрешиться. Он закрыл глаза. В общем-то, Фоксу и не нужно было смотреть, что происходит – он и так знал. Ведь много лет назад он уже видел, как люди умирают от звёздной оспы, и однажды пережил её сам.

Вот только теперь, зная наперёд, что ему предстоит, Одиссей с ужасом пытался понять, как же спастись.

Чесалось так, что сознание мутилось. Нарыв на лбу уже набух, это всегда происходило быстро. Теперь он представлял собой правильную звезду цвета спелого синяка с багровой окантовкой и с идеально круглым волдырём по центру. И внутри этого пузыря уже была видна маленькая блескучая звёздочка. Эта маленькая серебристая тварь перебирала крошечными ресничками, шебурша и без того воспалённые ткани.

– Ужас, – выговорила принцесса. – Вот гадина! То есть, гадины… Да сколько ж их!

– Фазовый клинок?

– Нет! – прохрипел Одиссей, потому что пираты именно так и пытались избавляться от нарывов и звёзд: вырезать их и прижигать импульсами бластеров. Ни то, ни другое добром не кончилось. – Звезды уже пустили свои нити в ткани. Их не вырезать.

– Простите, что встреваю в такой напряжённый момент, – пробормотал старый бухгалтер. – Но кто победил? Нам надо понять, кто решает насчёт еды, а мне пришло в голову, что мы заранее не определили параметры соревнования…

– Как кто?! – возмутилась Бекки. – Это соревнование жрунов-наугад. Естественно, побеждает тот, кому хреновее всех. Победитель: наш прощелыга Одиссей Фокс!

– Поздравляю? – с сомнением произнёс Фазиль.

Детектив воодушевлённо изогнулся и застонал.

* * *

Медицинская станция имени грешного Зойдберга выглядела как голова обтекаемого выпуклого зверька бело-синего окраса, с двумя чуть раскосо торчащими «ушами», как у кролика. В этих ушах теснились десятки этажей, и вся станция величаво вращалась в космосе, сверкая огоньками и прозрачными секциями, каждая размером с маленький парк.

По всей станции виднелись овальные блоки с маневровыми дюзами, но даже улучшенный глаз s-категории не нашёл бы крупных основных дюз. Ведь госпиталь был не кораблём дальнего следования, а стационарным орбиталисом, созданным, чтобы вращаться вокруг крупного небесного тела. А по галактике он перемещался с помощью гиперконтура.

При внимательном взгляде сквозь сияющую завесу первого впечатления становилось видно, что станция неслабо потрёпана жизнью и немолода. Потёртые и местами выцветшие пластины внешней облицовки были залатаны в тысяче мест; на некоторых стыках и углах покрытие слезло и виднелась коррозия с налётами разных оттенков. Кто знает, в каких стратосферах и газовых областях побывал грешный Зойдберг…

Как минимум с десяток блоков темнели – нерабочие и отключённые от общего энергоснабжения, они годами простаивали; их всё собирались починить, да никак не могли. Ана, избалованная свободным финансированием, взглянула на странствующий госпиталь с сочувствием. Но будучи экс-принцессой, она уже ничем не могла помочь. Зато госпиталь был огромный, даже слишком, таких больших медицинских учреждений принцесса никогда не встречала.

Неуклюжий «Мусорог» с лёгкой встряской пристыковался к одному из «ушей» и теперь нарушал стройность станции грузным тёмным пятном. Такой маленький, пузатенький крепыш, на его фоне станция казалась хрупкой ёлочной игрушкой. Но она не была такой уж хрупкой. Ведь несколько повреждённых блоков носили следы боевых атак разного характера, значит, госпиталь пережил не одно нападение – но по-прежнему продолжал своё странствие по галактике. Кто знает, куда оно приведёт.

– Да это же человек! Впервые вижу настоящего, ух, какой пупсик, – пробулькала двухметровая амёба, всплеснув ложноножками. – Время не терпит, скорее давайте его на осмотр.

Ана с Трайбером опустили несчастного в медицинский гамак, где он повис, зафиксированный по рукам и ногам. Силовая перевязь аккуратно стянула с человека одежду, не задев нарывы и звёздочек-паразитов. Поле тактично стало мутным – а то Ана уже успела вспыхнуть, и её волосы свесились, закрывая лицо. Это был трогательный момент, который Фокс пропустил.

Система просканировала человека и воткнула три гибких щупа: в вену, живот и в позвоночник. Истерзанный мучительными спазмами чесотки, Одиссей даже не заметил уколов. Зато непереносимость зуда уменьшилась до вполне переносимых значений, правда, в голове зашумело и мир сделался… беззаботным.

– Какое интересное место, – слегка шепеляво сказал лучший детектив сектора, удивлённо улыбаясь и самую малость кося глазами. – И что за чудесный день…

– Классификатор болезней: ВПМ-2, межзвёздная оспа, возбудитель Stellaris Variola Maxima. Первая стадия, звёздообразование, курс на терминальную стадию в течение двух сегментов. Как всегда, – голосом утомлённого пессимиста пробубнил медицинский ИИ. – Признаков иммунитета и предшествующей болезни в организме не найдено. Для снижения симптоматики выполнено первичное денервирование. Бесполезное, но пациенту приятно.

– Спасибо, Ворчун, – хмыкнула доктор. – Как бы я без тебя сделала все эти очевидные выводы?

Она растворила лицо, смотревшее на Ану с Трайбером, и сгустила точно такое же на противоположной стороне, повёрнутой к Фоксу.

– Больной. Я доктор Жель, ваш лечащий врач.

Это была большая и разносторонне выпуклая мелкарианская женщина – её желейная краса переливалась не только в крупном амёбном теле, как у большинства представителей расы, но и в четырёх каплях размером с увесистые рюкзаки, которые вздулись у Жель по бокам. Внутри этих мини-амёб уютно плавали собственные органеллы – но как раз по ним любой, кто разбирался в мелкарианцах, мог понять, что это не дети, которые скоро отпочкуются и отправятся в собственное плаванье по жизни. А дополнительные части тела.

И совсем уж догадливый нарративный мифотворец, которым в отсутствие дееспособного Одиссея внезапно ощутила себя Ана, мог сопоставить этот факт с должностью медички – и понять, что доктор отрастила себе функциональные суб-тела. Каждое служит специализированной биофабрикой по производству индивидуально составленных лекарств для рас с различной химией. Удобно, когда врач может взять и приготовить микстуру под нужды конкретного пациента.

В каждом отделении доктора плавала своя порода рыбок: в основном теле толкались белобокие толстобрюшки, в малых вились длинные голубые ленточки, сновали ребристые пурпурные треуглы, парили круглые жёлтые шипоспины и сверкали крошечные серебристые вьюнки. В общем, доктор Жель была специалистом выдающимся, во все стороны.

– Мистер Фокс, – дружелюбно сказала она. – Я почти не волнуюсь, вот, даже рябь не идёт. И вы не переживайте, всё будет хорошо. Слухи о вашей смерти преувеличены.

– Успокаивать нельзя, – недовольно возразил ИИ. – Закон крабитянской системы Щёргл, в которой мы находимся, запрещает введение пациентов в заблуждение и создание ложных надежд. Я обязан довести до сведения больного: это не «слухи», а статданные, и они практически стопроцентны.

– Он стат-пессимист, – пожала боками доктор Жель. – А мы деятельные оптимисты. Только уточните: мы же хотим, чтобы пациент выжил, верно?

– ??? – поразилась Ана, и её волосы даже вопросительно привстали. – Конечно, да!

– Всякое бывает, – хмыкнула доктор. – Может, это ваш питомец и вы хотите его усыпить, чтоб не мучился.

– Он разумное существо!

– Разумные тоже бывают питомцами. Более высокоразвитых рас, например. А иногда менее высокоразвитых. Многие весьма интеллектуальные существа предпочитают быть питомцами. А почему нет? За тобой ухаживают, тебя любят. Всего-то и надо, красоваться и делать вид, что любишь в ответ.

– Вы не понимаете, о чём говорите, – в чувствах ответила Ана. – Это не какой-то там мелкий приспособленец, а выдающийся ум, равных которому вы в жизни не встречали. Как минимум, лучший детектив сектора!

– Звёздочки шебуршатся, щекотно, – хмыкнув, сообщил Одиссей Фокс. – И вообще, я скоро умру.

Трайбер сделал шаг вперёд, наклонился и тихо, но сокрушительно сказал:

– Если умрёшь, то не выполнишь свою часть договора. Тогда я убью твою команду, сброшу твою рухлядь на солнце – и возьмусь за старое.

– Эх, – расстроенно вздохнул Одиссей, а потом спохватился. – Только убивай не сразу, а через цикл, чтобы убедиться, что я точно умер. А то может…

– Вы будете его спасать или нет?! – громко перебила Ана, чтобы босс под лекарствами не сказал лишнего.

– Конечно, – по доктору Жель прошла утвердительная волна. – Я вызвала ведущего атомарга! Он вот-вот закончит атомизировать симбиотическую колонию из гуманоида и тридцати трёх сфероидов, и тут же примчится к нам. Пока мы в любом случае ждём третью фазу оспы: ту, что с фарюками. До неё оперировать нельзя, нужно дать паразитам разделить территорию и закрепиться. Так что отойдите за светящуюся черту, чтобы не мешать мне проводить глубокую инвазивную тентаклескопию.

– Чего? – предвидя худшее, прошептала Ана, отступив.

Могучий ящерн одним шагом преодолел половину комнаты и вжался в слегка ржавую переборку. Кажется, тентаклескопия насторожила даже его. Хвост Трайбера идеально уместился между какими-то хрупкими установками и даже ничего не задел – он так эффективно скомпоновался, что уменьшился в полтора раза.

– Ну, пупсик, – жизнерадостно сказала доктор, отрастив три сверкающих желейных ложноножки. – Сейчас я тебя обследую.

– Где? – наивно спросил детектив.

– Везде. А чтобы ты не дёргался, поспи.

– Блокатор, пять миллиграмм, – согласился Ворчун, и глаза Фокса закатились, а руки повисли.

Доктор мигом воткнула ложноножки ему в нос, в глаз (!) и куда-то ещё. Они с чмоканьем вбуравились в дорогого Ане человека, заставив принцессу стремительно побледнеть. Она сжала кулачки, держа себя в руках; но предательские волосы привстали дыбом и окрасились в палитру смущения.

– Какой прекрасный экземпляр, – с воодушевлением сказала Жель, ворочая желейками внутри Фокса. – Генетика без единого изъяна, хотя прошивок и аугментов нет. Как он живёт без нейра?

– Замечательно! – с вызовом ответила принцесса. – Лучше, чем мы все.

– Вы демонстрируете спорадические всплески чрезмерного оптимизма вместе с сильной защитной реакцией, – отметил Ворчун. – Тревожный синдром. Не желаете обследоваться?..

Взгляд Аны содержал чёткий и явный ответ.

– Понял, молчу, – вздохнул ИИ. – На меня часто так смотрят.

– Вот это я понимаю, печень, – порадовалась доктор, руки которой были по локоть в человеке. – Чистая, как у младенца, упругая, как у лучших синтетиков, и при этом без прошивок. А сердце бьётся, как первобытный зверь. Очень жаль терять такого пациента.

По мелкарианке пробежали стайки восхищённых пузырьков.

– Вы сангвинист? – спросила Ана, которая хорошо разбиралась в медицине и врачах.

– Абсолютный. В жизни нет ничего отвратительного, только прекрасное. Что там у нас в желудке? М-м-м, питается хорошо. А вот и источник оспы, консервы. Должны быть старые, хотя по мясу не скажешь. Ай-яй-яй, ваш выдающийся разум совершил изрядную глупость. Как он мог быть не привит от единственной болезни, которая атакует все известные виды?!