Текст книги "Корабль дьявола. Дневник пирата"

Глава 11

На следующий день рано утром я вышел на верхнюю палубу и стал на глазах у изумлённых пиратов – нескольких часовых, дежурящих на палубе и на мостике, а также членов ходовой вахты, – готовиться к ночному бою. Вначале я несколько раз пробежался вдоль борта – от кормы к носу и обратно, затем хорошенько размялся. Потом приступил к интенсивным приседаниям и отжиманиям.

Откровенно говоря, я чувствовал себя старой заржавевшей машиной, которую на долгие годы забыли в гараже, а потом вдруг решили всего за несколько дней подготовить к ралли ретро-автомобилей. Моё забывшее о серьёзных физических нагрузках тело скрипело и стонало. Но я старательно делал вид, что получаю удовольствие от упражнений, чтобы наблюдающие за мной пираты видели меня бодрым, психологически настроенным на бой.

В конце тренировки я принялся отрабатывать ножевые удары. Для этого я специально прихватил с собой ножницы из хирургического набора. Я принялся орудовать ими как ножом. В качестве воображаемого противника я использовал стальное основание одной из опор лебёдки, на которой был подвешен моторный баркас. Должно быть я немало позабавил зрителей своими неумелыми пританцовываниями вокруг импровизированного чучела врага и слишком энергичными выпадами. Но зато я был уверен, что в итоге добился поставленной цели: в ближайшие часы мой визави обязательно узнает во всех подробностях, с каким остервенением слабак-доктор бросался с «ножом» на его железного двойника. Конечно, я не надеялся запугать своего противника, но посеять в его душе определённые сомнения – почему бы и нет.

Китаец пожаловал ко мне в санчасть около полудня, но вовсе не для того, чтобы отвести меня на работу. Моего противника явно привёло в санчасть желание своими глазами убедиться, действительно ли я так решительно настроен сражаться с ним. Было заметно, что мой посвежевший бодрый вид неприятно удивил незваного гостя. Я уже успел заскочить на камбуз и быстренько уничтожить тайно приготовленное для меня Полли очередное сытное блюдо из мяса и тушёных овощей. Ближе к вечеру кок обещал ещё раз накормить меня макаронами с сыром. На таком энергетическом «топливе» я должен был сражаться как лев, какое-то время не чувствуя усталости.

Конечно, мне не хватало силы, выносливости, да и боевым опытом я не обладал. И, тем не менее, чувствовал здоровый боевой задор. Почему-то в моей душе возникло ясное ощущение, что всё для меня кончится хорошо. Я слышал от старых фронтовиков, которым повезло пережить войну, что им приходилось испытывать нечто подобное. Не знаю, что это было на самом деле: предвидение или только самовнушение, но эта уверенность позволила мне после долгого периода непрекращающегося животного страха впервые почувствовать себя человеком и мужчиной.

Пожаловавший в санчасть охранник принялся издеваться надо мной: он рассказывал, как распорет мне живот и прямо у меня на глазах съест мою печень, как намотает на лезвие своего ножа мои кишки и тому подобные страсти. Но все эти нарочитые запугивания лишь убедили меня, что на душе этого парня очень неспокойно. Он не мог не почувствовать моей уверенности в себе и не понимал её причину. А непонимание часто рождает страх.

Неожиданно мне в голову пришла идея, как окончательно деморализовать противника. Продолжая выслушивать оскорбления и запугивания, я вскипятил воду, засыпал заварку в фарфоровый чайник. Моё предложение выпить чаю обескуражило парня. Он не мог понять, как можно спокойным даже дружеским тоном предлагать чашку чая смертельному врагу, который обещает тебя выпотрошить.

– Ты боишься? – усмехнулся я.

– Это тебе меня надо бояться, доктор – процедил сквозь зубы пират, принимая чашку из моих рук. – Твоя голова мне очень пригодится. Когда я её резать и показывать капитана, мне остаётся совсем немного до уплаты взнос за вступление в экипаж.

Я спокойно выдержал полный ненависти взгляд китайца. Но вместо того чтобы отвечать угрозой на угрозу и оскорблением на оскорбление предложил обработать рану на лице парня, оставшуюся после вчерашнего ожога. Я видел, что мой противник нервничает всё сильней. И с откровенным злорадством наблюдал за смятением противника, ожидая подходящий момент, чтобы нанести ему удар. Нет, я не собирался внезапно втыкать в спину неприятеля хирургический скальпель или бить его по затылку чем-нибудь тяжёлым. Я приготовил более изощрённое оружие…

Наконец, подходящий момент настал. Глядя прямо в глаза китайцу, я спокойно сообщил ему, что подмешал в его чай медленнодействующий яд и через сутки начнётся долгая мучительная агония, которая закончится неминуемой смертью.

– Посмотри, сколько у меня тут всего – я обвёл рукой многочисленные шкафы и полки с медикаментами. – Всю ночь я готовил для тебя угощение, но только не знал, как его тебе скормить. Но ты сам сюда пришёл и выпил отравленный чай. Разве ты не почувствовал странный запах и горьковатый вкус напитка? Нельзя же быть таким доверчивым, мой мальчик! Особенно когда перед тобою враг. Теперь яд уже в тебе, он уже растворился в твоей крови и вскоре впитается в твою печень, селезёнку, почки. Сегодня ночью ты ещё сможешь попытаться меня убить. Да что толку! Даже если ты и победишь, завтра твоё здоровое тело начнёт заживо разлагаться. Ты ещё будешь ходить и разговаривать, а на твоей коже уже выступят трупные пятна. Потом у тебя начнут выпадать зубы и волосы. Из твоих глаз и кожных пор будет сочиться кровь. И никто, никто! тебе не сможет помочь, ибо рецепт противоядия знаю только я один. Так что ты ненадолго переживёшь меня.

Теперь уже я в сочных красках описывал ужасные мучения, которые придётся пережить моему врагу перед смертью, таким образом возвращая парню должок за те угрозы, которые он совсем недавно расточал мне. Китаец слушал меня, открыв рот и вытаращив глаза. Как я и предполагал, известие потрясло парня. Будь я на его месте, то наверняка тоже уже начал бы напряжённо прислушиваться к себе, ища и находя первые симптомы страшного недуга.

Хотя, конечно же, никакого яда в чай своему противнику я не подмешивал. Я использовал приём известный в медицине, как «эффект плацебо». Он заключается в том, что пациенту дают таблетку под видом очень эффективного лекарства. На самом же деле пилюля представляет собой обычную пустышку и содержит какой-нибудь нейтральный наполнитель, например сахар, мел или глюконат кальция. Важно лишь убедить человека, что ему дали очень эффективное средство.

Я был уверен, что парень поверит мне, ведь я был для него учёный человек, обладающий особыми познаниями в области разных лекарств и снадобий. С его точки зрения мне ничего не стоило сварить смертоносное зелье. Охранник наверняка уже искренне сожалел о том, что так грубо со мной обращался все эти дни. В той части света, откуда он был родом, торговцы чудодейственными бальзамами испокон веков пользовались особым почтением как простых людей, так и просвещённых вельмож. Хотя во все времена большинство самодеятельных целителей прописывают своим пациентам под видом чудодейственных средств всё то же плацебо.

Как профессиональный фармацевт я знал, что строгое исследование средств традиционной китайской медицины показало, что из более чем двух тысяч изученных в лаборатории препаратов эффективным в лечении заболеваний оказалось только одно лекарство – «ма хуань» (экстракт эфедры). Но, тем не менее, уже несколько тысяч лет китайские знахари успешно «лечат» соотечественников с помощью своих порошков и микстур. Всё дело в особом отношении пациентов к личности профессионала, изготавливающего или назначающего им лекарства. И чем менее образован человек, чем более он склонен верить в силу сверхъестественного, тем мощнее подействует на него не обладающая реальной силой пустышка. Я знал, что отрицательный эффект плацебо способен вызвать вполне материальные изменения в организме человека, как при реальном тяжёлом заболевании вплоть до летального исхода.

– Вскоре ты почувствуешь тошноту – объявил я потрясённому охраннику. – И это станет началом конца. Дальше будет только хуже.

В гробовой тишине я допил чай, прополоскал над умывальником чашку и вышел из санчасти.

…Я стоял возле борта и любовался океаном. Мы скользили по совершенно гладкой его поверхности. За время плавания я успел привыкнуть к постоянной качке, грозному шуму волн, свисту ветра. Поэтому мне было непривычно окружающее торжественное спокойствие и тишина. Здесь на палубе гул корабельной машины был едва уловим. Зато я отчётливо слышал таинственный шелест воды вдоль корабельного корпуса.

Незамутнённая даже лёгкой зыбью морская поверхность была прозрачной, словно стекло. Казалось, стоит напрячь зрение и можно увидеть стаи серебряных рыб, снующих в глубине. Перед глазами возникла яркая картинка: наше судно всего лишь крупинка на поверхности вселенной по имени Океан. Под нами тысячи метров водяной толщи, гигантские впадины и подводные горы, миллионы живых существ, многие из которых ещё неизвестны науке. Этот мир будоражил воображение и одновременно пугал.

Вспомнились слова буддийского монаха, что стихия океана враждебна ко мне. Конечно, он был прав. Морской дракон уже не единожды пытался убить меня и вряд ли откажется от своего намерения сожрать человека, которому само Провидение предсказало гибель вдали от земных берегов.

Мысли о преследующем меня хвостатом морском чудовище так расшевелили моё воображение, что я отошёл от борта. Поблизости собралась компания пиратов. Бандиты о чём-то оживлённо спорили. Иногда дело у них доходило до потасовки. Впрочем, дрались они не в полную силу, больше бравируя друг перед другом своей воинственностью и силой. Но всё равно их поведение было непредсказуемым. Любой из этих уголовников мог от скуки прицепиться ко мне.

Вскоре на боковую галерею ходового мостика вышел Дуче с биноклем в руках. Наши взгляды встретились, и пиратский вожак по-приятельски помахал мне рукой. Я ответил вежливым приветствием, про себя желая главарю банды переесть его любимых макарон и помереть от несварения желудка.

Я отошёл подальше от опасных соседей и достал сильно подпорченную морской водой карточку жены. В последние дни у меня появилась сильная потребность говорить с самым родным мне человеком, и я стал часто мысленно беседовать с фотографией, особенно по вечерам, перед тем как заснуть: рассказывал любимой о том, что со мной произошло за истекший день. Спрашивал, как у неё дела и как у сына. Постепенно я забывал, что передо мною только фотография и на душе становилось хорошо и спокойно, будто я не на пиратском корабле, а в своей бирюлёвской квартире.

Вот и теперь я так увлёкся своими мыслями, что даже не сразу заметил, что ко мне подошёл мой китайский охранник. Я поразился тем изменениям, которые произошли с ним менее чем за час. Беднягу шатало от слабости. Выглядел он ужасно.

– Умоляю вас, доктора, примите это – хриплым тусклым голосом произнёс китаец, протягивая мне какой-то свёрток.

Я растерялся. Сейчас от этого парня можно было ожидать всего. В куске ткани могла находиться, например, готовая к взрыву граната.

Немного подождав, китаец развернул ткань прямо на палубе у моих ног. Оказалось, что в свёртке находились несколько крупных плодов и лепёшка.

– Теперь я каждая день буду приносить вам три фрукт и лепёшка, уважаемый, – с почтительным полупоклоном пообещал китаец. Он стал говорить, что каждый день чистит одежду, убирается в каюте и оказывает ещё кое-какие услуги одному высокопоставленному пирату, а за эту работу тот расплачивается с ним едой.

– Если, господин доктор только желать, я буду без плата чистить и вашу одежду, а также убираться в вашей каюта – подобострастно заверил меня бывший рыбак. Понизив голос до шепота, он добавил, – я могу даже стать для вас женщина на время плавания, пока на берег вы не найти себе настоящую леди.

Я оглянулся. Все пираты, которые в данный момент находились на палубе, внимательно наблюдали за нами. Сейчас решалось, состоится ли этой ночью бой, на который уже сделаны ставки. От Полли я знал, что принципиальным условием таких поединков является лютая ненависть противников друг к другу. Только тогда поставившие на схватку свои деньги участники тотализатора могли быть уверенны, что бойцы будут сражаться не на жизнь, а на смерть, и, следовательно, результат будет честным.

Конечно, я не собирался по доброй воле играть уготованную мне роль гладиатора, поэтому принял принесённые мне дары и даже дружески обнял недавнего врага, пообещав немедленно дать ему противоядие, которое полностью нейтрализует находящийся в его организме яд.

Глава 12

После истории с несостоявшимся поединком мои отношения с китайским охранником круто изменились. Из заклятых врагов мы неожиданно превратились почти в друзей. Точнее китаец добровольно принял на себя обязанность слуги при моей особе. Правда, я совсем не настаивал на этом, это вышло само собой. После того, как я «излечил» китайца с помощью «противоядия» от «отравления», Ши Тао – так его, оказывается, звали, каждое утро стал приносить мне, как и обещал, три фрукта и тёплую лепёшку. Я в свою очередь наливал ему немного спирта, разбавлял содержимое стакана большой порцией воды и давал выпить «для поднятия настроения».

Постепенно китаец стал проводить у меня в санчасти всё свободное время. Вскоре я узнал от своего нового товарища, что более взрослые пираты постоянно издеваются над пареньком, всячески его оскорбляют, дают затрещины. От такого отношения Ши Тао только ещё больше ожесточался. Он мечтал получить автомат и стать полноправным членом команды, чтобы со временем разобраться со своими нынешними обидчиками

Но больше всего Ши Тао любил рассказывать о том, как давно мечтал попасть на работу к серьёзному дельцу. Рыбаки его деревни всегда охотно помогали пиратам, снабжая их информацией о судах, которые видели в море. Они были рады, когда пираты платили им за ценные донесения по бутылке виски на человека или давали что-нибудь из трофейных вещей – чаще всего одежду, снятую с убитых моряков. Но Ши Тао страшно хотел разбогатеть! Он часто расписывал мне, смакуя подробности, как славно заживёт, когда вернётся домой состоятельным человеком, и что для этого необходимо сделать: «Надо взять три хороший корабль, как этот, с трюмы полный дорогих товаров, и можно будет перевезти родственников из рыбацкой деревня в хороший район Гонконга. Каждый полноправный член команда получать свою долю добычи. Всего лишь три корабль, и я смогу построить большой дом для своей семья. Но для этого мне нужно показать капитану ещё три отрезанный голова».

Я не пытался перевоспитывать Ши Тао. Говорить ему, что заниматься грабежом и убивать людей – грешно и противоречит нормам морали, означало бы просто так сотрясать воздух и настраивать нового приятеля против себя. Мировоззрение этого 19-летнего парня уже сформировалось. Чтобы сохранить наши дружеские отношения я должен был принимать его таким, каков он есть.

С помощью имеющихся в санчасти лекарств я сумел вылечить или на время заглушить кожное заболевание, которое мой новый товарищ получил, с раннего детства занимаясь рыболовным промыслом. Постепенно страшные язвы на ступнях китайца зарубцевались. Я также пообещал снабдить Ши Тао хорошими лекарствами, чтобы он смог с какой-нибудь оказией отослать их матери, страдающей от астмы. Вскоре я почувствовал, что китаец испытывает ко мне почти собачью привязанность.

Однажды вечером китаец появился у меня в санчасти сильно избитый. Фактически вместо лица у него была кровавая маска. Я стал обрабатывать его раны и обнаружил, что у бедняги переломан нос. Оказалось, что он пытался стащить у одного из пиратов мобильный телефон, чтобы я мог позвонить домой и сообщить жене, что я жив. Но хозяин мобильника поймал парня и сильно его избил.

Между тем моя каторжная жизнь на пиратском корабле шла почти без изменений. Почти каждый день Ши Тао отводил меня на место очередных работ. Но теперь я уже не боялся, что очередной мешок сломает мне хребет. Каждое утро у себя в санчасти я начинал с интенсивной тренировки. Если к вечеру оставались силы, то занимался также и перед сном: отжимался до нестерпимой боли в бицепсах, закачивал пресс, приседал. Постепенно мои мышцы окрепли. К тому же добряк Поли тайно продолжал снабжать меня продуктами.

Я готовил себя к тому, что, если меня ещё раз попробуют убить, то не буду покорно ждать смерти, а окажу активное сопротивление палачу. Я даже сшил из плотной медицинской клеёнки себе специальный чехол для хирургического скальпеля и везде тайно носил его под одеждой.

А между тем из выживших после захвата корабля моряков в живых теперь оставалось только пятеро. Пираты продолжали последовательно избавляться от свидетелей, которые переставали быть им полезными. Впрочем, кое-кому из пленников удалось выторговать себе право на жизнь.

Однажды на палубе я встретил своего напарника по совместной работе на камбузе. Штурмана было не узнать. Он сбрил свою неряшливую бороду. Вместо засаленной, давно нестиранной рубашки в крупную клетку и мешковатых матросских штанов на подтяжках на нём ладно сидела новенькая желтовато-коричневая тропическая форма. Теперь штурман уже не выглядел как канадский лесоруб, а имел очень даже солидный вид представителя морской профессиональной аристократии. Крупную голову моряка венчала фуражка с белой тульей и золотым крабом на околыше. На ремне его висела большая пистолетная кобура. О былых злоключениях недавнего раба напоминала только седина на его висках. Да ещё шрам, оставшийся после того, как пират-надсмотрщик за какую-то провинность ударил его кулаком в лицо, и металлический перстень разорвал пленнику губу.

Но всё это осталось в прошлом. Новоиспечённый пиратский штурман хозяйской походкой прошествовал мимо меня, сделав вид, что не узнаёт товарища по каторжной доле. Проходя по палубе, он грубо толкнул попавшегося ему на пути матроса-малайца, выполняющего на судне чёрную работу, наравне с рабами-пленниками.

Вечером Вкусный Полли, который от своего шефа знал обо всём, что происходит на корабле, рассказал мне, как штурман получил место в пиратской команде. Перебежчик как-то сумел дать знать пиратскому капитану о своём желании получить у него постоянную работу. Видимо, состоялась встреча Дуче с кандидатом в его команду, в ходе которой раб сумел убедить итальянца, что будет ему гораздо полезнее, чем штатный пиратский штурман.

– Однажды к этой сволочи, когда он драил палубу, подошли двое бандитов, – кок эмоционально описывал мне историю перерождения честного моряка в пирата. – Они вручили штурману пистолет и сказали, что в столовой сидит его конкурент, и если раб желает снова стать свободным человеком и быть зачисленным в экипаж, то для начала ему необходимо «открыть для себя вакансию». Этот гад тут же пошёл в столовую и в упор разрядил всю пистолетную обойму в обедающего конкурента. Ну да это ещё бы ничего. Но пираты потребовали, от своего вновьобращённого дружка, чтобы он скрепил свой контракт кровью одного из бывших товарищей. Тогда этот мерзавец убил Юргена – личного официанта и буфетчика нашего бывшего капитана.

Я слушал кока и невольно представлял себя на месте штурмана: «Если передо мной встанет такой же выбор, как поступлю я? – спрашивал я себя. – Помнится, несколько дней назад штурман уверял меня, что между жизнью и смертью я выберу первое. Тогда я оскорбился и возненавидел его за такие слова, но ведь жизнь, это не рыцарский роман. Здёсь всё гораздо страшнее и прозаичнее».

В сознании сама собой всплыла фраза, которую штурман произнёс при нашем с ним недавнем разговоре: «Каждый из нас – оказавшихся на этом корабле в смертельной ловушке, готов на всё ради того, чтобы выжить».

Глава 13

Однажды ко мне в санчасть заявился лысый бородач, который совсем недавно чуть было не зарезал меня на камбузе после того, как я плеснул кипятком в лицо китайскому охраннику. Пират сказал мне, что у него ноют зубы, и потребовал, чтобы я немедленно избавил его от боли. Чтобы придать своей просьбе необходимый вес бандит всё время держал руку на рукоятке уже знакомого мне ножа.

Мы прошли в стоматологический кабинет. Я надел врачебный халат, одноразовые хирургические перчатки, включил специальную бестеневую лампу на стоматологической установке; и предложил посетителю сесть в смотровое кресло. Я взял специально зеркальце и сделал вид, что внимательно изучаю больной зуб пациента. Мне приходилось снова играть в крайне рискованную игру, старательно изображая профессионального врача. У меня просто не было выбора! Судовой врач обязан быть универсальным специалистом, даже уметь принимать роды, если это потребуется. В противном случае ему не место на корабле. Я же почти ничего не умел, и, тем не менее, не хотел быть выброшенным за борт. Поэтому и продолжал старательно разыгрывать из себя опытного эскулапа.

Закончив осмотр, я объявил пациенту, что хочу сделать рентген его челюсти. Эту процедуру я также сымитировал. В прошлом мне довольно часто приходилось посещать стоматолога, так что я примерно представлял себе, как всё должно выглядеть. Но, конечно, аппаратуру я не включал. К счастью мне на глаза попалась целая папка готовых рентгеновских снимков, один из которых я и продемонстрировал пациенту, объяснив пирату, что у него острый периостит, то есть воспаление челюсти, и я собираюсь лечить его с помощью очень эффективных лекарств. Истинную причину боли я, конечно, знать не мог и делал всё возможное, чтобы не брать в руки профессиональных инструментов стоматолога.

Но пират стал требовать, чтобы я удалил ему больной зуб. На это я авторитетно заявил, что если пациент хочет скончаться от запущенной гнойной инфекции, то я могу вырвать ему тот зуб, на который он укажет, только вряд ли это решит проблему. В конце концов бандит успокоился. Я обеспечил его упаковкой сильного обезболивающего средства и выпроводил восвояси.

Но на следующий день поздно вечером бородач явился ко мне снова. Выяснилось, что выданное мною лекарство перестало на него действовать и боль вновь страшно мучает беднягу. Я попытался было подобрать пациенту другое лекарство. Но пират достал нож и стал рассказывать о том, как он целый год воевал наёмником в Африке и сколько убил этим клинком солдат. Этот человек находился в невменяемом состоянии и вот-вот должен был наброситься на меня. Мне пришлось налить ему стакан спирта. После второго выпитого стакана бородач успокоился и даже повеселел.

Впоследствии я ещё дважды спасал свою жизнь, наливая «душману» спирт. Потом он стал вымогать у меня наркотики. И снова мне пришлось уступить. В сейфе санчасти, ключи от которого я нашёл в письменном столе своего предшественника, хранилось немало наркосодержащих препаратов. Несколько дней я беспрекословно выдавал бородачу всё, что он от меня требовал. Но закончилась эта история весьма печально для «душмана».

В тот день ко мне явился посланец от Дуче. Странно, как я раньше не видел его. Левая половина лица этого «джентльмена удачи» была страшно изуродована, судя по всему в результате боевого ранения. В моём сознании сразу возникли картинки беспощадного абордажного боя. Было отрадно думать, что экипажи некоторых торговых судов оказывают Дуче и его людям организованное сопротивление. Результаты одного такого сражения я наблюдал воочию. Мягкие ткани на левой стороне лица пирата словно оплавились от страшного ожога. Видимо, на этот участок лица после ранения пластические хирурги пытались пересадить лоскуты живой кожи с ягодиц или со спины пациента. Но, судя по жуткому виду моряка, операция прошла неудачно. Часть пересаженной кожи, похоже, не прижилась, а прижившиеся куски смотрелись наспех пришитыми заплатами на оголённом мясе.

Вдобавок вояка получил в левую часть головы изрядную порцию шрапнели или мелких осколков. В результате от носа осталась лишь половина, а оторванное взрывом ухо заменял пластиковый протез. Из-за этих увечий стоило пирату заговорить, живая половина его лица превращалась в перекошенную гримасу. Я видел перед собой будто искажённый яростью искривлённый рот, подёргивающиеся от напряжения мимические мышцы щёк и лба.

При этом другая часть лица пирата оставалась мертвенно неподвижной. Только в стеклянном искусственном глазу иногда вспыхивал отражённый свет лампы, создавая совершенно жуткое впечатление. Этим человеком можно было пугать детей…

Его хриплый голос звучал, словно из могилы, видимо, по причине ожога верхних дыхательных путей. Пират приказал мне немедленно следовать за ним. Но ещё до прихода посыльного у меня на душе стало как-то тревожно.

Уже не в первый раз за последние несколько дней я замечал, что могу заранее предсказывать некоторые важные события, которые произойдут со мной в ближайшее время. Видимо, из-за постоянного стресса, в котором я находился, до предела обострилось чувство опасности, которым природа от рождения наделяет каждого из нас. Но в обычной жизни, особый участок головного мозга, ответственный за сканирование нашего будущего дремлет. Он просто не востребован в той размеренной благополучной жизни, которую мы ведём. Конечно, современный мегаполис нельзя назвать совсем уж безопасным местом. Мы не без оснований боимся преступников, бытовых травм, автомобильных аварий, неизлечимых болезней. И всё же в условиях цивилизованного общества все эти опасности угрожают нам больше в теории, чего никак нельзя было сказать о моём нынешнем положении на пиратском судне. Тут моя жизнь подвергалась предельно конкретному смертельному риску буквально на каждом шагу. Включившийся защитный механизм позволял мне как-то подготовиться к встрече с очередной угрозой. Поэтому, ещё до прихода пирата я, подчиняясь неосознанному порыву, закрепил на ноге под штаниной ножны со скальпелем, ещё не зная, какое новое испытание мне предстоит.

На корме сухогруза, куда мы направлялись, было многолюдно. Казалось, здесь собралась вся пиратская команда. Сопровождающий меня пират грозными криками прокладывал мне путь через толпу. Время от времени ему приходилось пускать в ход кулаки, чтобы заставить посторониться какого-нибудь не слишком расторопного сотоварища. Если же получивший болезненный тычок в спину пират пытался огрызаться, мой провожатый бросал ему на ходу:

– Герр капитан приказал.

Эта короткая фраза звучала как пропуск, сразу утихомиривая самых агрессивных и заставляя всех, кто слышал слова одноглазого заранее расступаться перед нами.

Дуче сидел в плетёном кресле, закинув ногу на ногу. В зубах у итальянца дымилась сигара. Перед своим предводителем понуро стоял голый человек. Это был известный мне бородач. Его обнажённое тело покрывали многочисленные порезы, из которых сочилась кровь. Увидев меня, Дуче пояснил:

– Вот, доктор, полюбуйтесь: заказал своему повару приготовить из этой туши наше традиционное блюдо – мясо с кровью «по-пиратски». Представляете, эта свинья где-то достала наркотики!

Дымящаяся сигара во рту пирата вспыхнула презрением. Дуче отвернулся от меня, чтобы отдать какие-то распоряжение по поводу готовящейся экзекуции. Моё заявление застало его врасплох:

– Это я давал этому человеку наркотики.

Капитанская сигара удивлённо повернулась в мою сторону, точно корабельное орудие.

– Вы хотите сказать, док, что признаётесь в том, что снабжаете моих людей наркотой, нарушая корабельный «сухой закон»? – видимо, не веря своим ушам, переспросил меня капитан.

Я ещё раз повторил свою предыдущую фразу.

Возникла тяжёлая пауза. Сигара уже прицельно смотрела своим жерлом мне между глаз. Я попытался оправдаться:

– Этот человек мучился от болей вследствие серьёзного заболевания, и я попытался облегчить его страдания.

– Да как вы смеете мне врать, жалкий вы докторишка! – гневно заорал на меня Дуче. – Думаете, я не знаю, что этот громила просто запугал вас! А вы вместо того, чтобы сразу сообщить мне о шантаже, принялись разлагать мой экипаж.

Все свои слова итальянец сопровождал резкими жестами. Сигара в углу его рта превратилась в огнедышащий вулкан. Возмущению капитана и всех членов его штаба не было предела. Стали раздаваться крики, что это доктора следует превратить в кровавый кусок мяса, а не Саида. Но главарь пиратов быстро сменил в отношении меня гнев на милость:

– Доктор не виноват! – громко, так чтобы все подчинённые его слышали, объявил Дуче. – Саид знает наши законы, и потому будет отвечать за свои дела.

По приказу Дуче двое пиратов подвели приговорённого к борту. На смертника зачем-то надели спасательный жилет. Руки его сковали за спиной наручниками. Я заворожено наблюдал за этими приготовлениями, понимая, что «Душман» будет подвергнут какой-то изощрённой казни. Но бородатый вёл себя на удивление мужественно, всем своим видом демонстрируя готовность умереть достойно, как подобает воину. Он прочитал молитву, без посторонней помощи перелез через ограждение борта и прыгнул в море.

Корабль продолжал движение, уходя от одинокого пловца. А собравшиеся на юте зрители с выражением живейшего любопытства на лицах следили за ходом казни, смысла которой я пока понять не мог.

– Ну, что же они не появляются! – нетерпеливо тряс плешивой головой и то и дело азартно толкал меня локтём в бок пожилой пират в промасленном синем комбинезоне. Всей грудью он навалился на перила ограждения, не спуская жадных глаз с человека в бирюзовых волнах. – Ты только посмотри на этих зажравшихся тварей! Корабль вот-вот уйдёт за горизонт, а их всё нет.

Только теперь я начал понимать смысл экзекуции под названием «мясо с кровью». В море бросали живого человека, предварительно исполосовав его кожу ножом. Попавшая в воду свежая кровь привлекала акул, которые разрывали жертву на части. Сразу стало понятно, зачем понадобился спасательный жилет. С его помощью палачи заботились о том, чтобы приговорённый к смерти человек не мог утонуть до появления хищников. Будучи скованным наручниками бородач не мог сорвать с себя жилет и тем избавить себя от страшной смерти.

Неожиданно меня оглушил многоголосый вопль восторга. Создалось такое ощущение, будто я нахожусь на трибуне болельщиков, команда которых только что забила долгожданный гол.

– Смотри! – чувствительно ткнул меня в рёбра острым локтём дед в комбинезоне механика. – Представление начинается!

Я увидел плавник, описывающий широкие круги вокруг барахтающегося в море человека в оранжевом жилете. Потом над поверхностью моря появился второй и третий острый треугольник. Акулы окружали свою жертву, постепенно сужая круг. Я не стал дожидаться окончания жестокого представления и отошёл от борта.