Текст книги "Тайная война воздушного штрафбата"

Глава 6

Здесь не было дорог в традиционном понимании этого слова – только направления. А потому единственным пригодным средством передвижения, помимо дьявольски выносливых ослов, считались не менее выносливые и неприхотливые японские внедорожники. Это был практически единственный вид транспорта, на котором можно было добраться до отдалённых районов страны. За пятьдесят долларов Нефёдов арендовал один такой старенький джип, или по местному «зип-зип». Так здесь называли любой джип или пикап, подвеска которого усилена местными механиками таким образом, что способна перевозить сидя и стоя до тридцати пассажиров. В это трудно было поверить, но Нефёдов своими глазами видел такие, забитые до отказа и облепленные людьми «маршрутки». Каждый джип имел свою оригинальную окраску. На том, в который сел Борис, были изображены христианские святые и крупные местные животные, – второе, видимо, для заманивания туристов.

Весь день Борис трясся во внедорожнике по саванне, руслам высохших рек. За кормой ещё долго висело в воздухе поднятое машиной облако красной пыли. Ухо быстро привыкло к старческому гулу задыхающегося дизельного мотора.

Особенно тяжко машине приходилось, когда они преодолевали холмистую местность. На крутых склонах джип начинал скакать по крупным камням, словно горный козёл, его многострадальный движок натужно ревел, будто жалуясь на свою тяжкую участь. Скрипели стёртые тормоза на спусках и пулями вылетали из-под колёс мелкие камни. К счастью, они никого не могли поразить, ибо звери разбегались задолго до приближения машины, а прохожие им попадались крайне редко.

Иногда внедорожник, почти не сбавляя скорости, проскакивал какие-то деревни. Мимо проносились глинобитные хибары с маленькими чёрными глазницами окон, в которых вместо стёкол были натянуты штопаные противомоскитные сетки. Кое-где на деревенских улицах кучковались чёрные полуголые мужчины, похожие на высохшие на местном солнце деревья. Лишь однажды мелькнула в дверном проёме под соломенной крышей закутанная в синюю тогу женская фигурка и тут же исчезла в глубине дома. Местные собаки с яростным лаем преследовали машину, пытались укусить её за покрышки.

Жители деревушки тоже бросались к машине, пытаясь на ходу сбыть редкому проезжему какие-то примитивные поделки. Глядя в искажённые надеждой и отчаянием лица протягивающих к нему руки бушменов, Нефёдов чувствовал себя первооткрывателем неведомых земель, проплывающим на паруснике вдоль диких берегов, населённых загадочными племенами. Борис дружески улыбался аборигенам и даже иногда успевал пожать протянутые руки. Водитель же что-то недовольное цокал языком и придавливал газ. Этот неулыбчивый парень почти всю дорогу молчал. Но однажды, видимо, не выдержав, отчитал пассажира за то, что тот слишком высовывается в окно:

– Однажды я вёз белого инженера на электростанцию. В отличие от вас его охранял автоматчик. И всё равно, когда мы в сумерках проезжали ту деревню, через которую мы только что проскочили, кто-то из местных умудрился на ходу сорвать с шеи инженера золотую цепочку. А так как цепь оказалась крепкой, пассажир чуть не лишился заодно с нею головы.

Говоря это, водитель был очень серьёзен.

Лишь однажды машина остановилась на деревенской площади возле колодца. Водитель с двумя канистрами отправился покупать у местных принадлежащую им общественную воду. А иностранца сразу обступила уже ставшая привычной толпа местных коробейников. Вежливыми жестами Нефёдов отклонял предложения о покупке разнообразных сувениров. Как вдруг толпа расступилась и в образовавшемся коридоре появилась колоритная фигура невысокого сухопарого старика. Гремя бусами, дед не спеша, с большим достоинством приблизился к Борису. На нём была длиннополая накидка из мешковины, на которую были нашиты разноцветные шнуры, бусы из ракушек, зубов хищников, пучки травы. На вид этому человеку можно было дать лет шестьдесят-семьдесят. Но дух его явно был намного моложе изношенного временем тела. Об этом можно было судить по очень энергичному взгляду лучистых глаз. Вокруг его носа ореолом расходилось белое пигментное пятно, которое резко контрастировало с угольно-чёрной кожей.

Старик долго и с явным интересом рассматривал чужестранца. Его взгляд казался снисходительно-доброжелательным. Неграмотный деревенский старик словно говорил представителю великой европейской цивилизации: «Ну что, мил человек, считаешь меня дикарём, неграмотным шаманом? А так ли ты всемогущ перед лицом великой матери Природы без своих машин и винтовок?»

Лёгким кивком старик пригласил Нефёдова сесть для разговора. Тут же двое мужчин из почтительно притихшей при появлении старика толпы расстелили прямо на земле циновки. В знак благодарности Борис приложил правую руку к своей груди и слегка поклонился старейшине, после чего опустился на циновку. Он старался вести себя со странным стариком с осторожностью исследователя-натуралиста и дипломата в одном лице. Правда, первая попытка Бориса наладить нормальный диалог не увенчалась успехом – колдун не понимал английской речи или же делал вид, что не понимает. Да и интернациональный язык жестов в данном случае оказался бесполезен. Старик лишь хихикал, глядя на то, как белый силился с помощью рук и мимики что-то ему сказать. Его явно очень забавляли попытки Бориса установить с ним контакт.

Подождав, когда иссякнет дипломатический запал пришельца, колдун с хитрым прищуром начал что-то говорить Борису на непонятном ему языке. К счастью, вовремя подоспевший водитель джипа тут же принялся переводить суть его речи, попутно быстро вводя своего пассажира в курс местных дел.

Оказалось, что старика зовут Хунгу. И он единственный на всю округу колдун, к которому жители со всей провинции приходят за защитой. Только он может защитить от лютой смерти в пасти львов-людоедов, которых особенно много развелось в последние два года. За защиту местные жители платили старику кто чем мог – лепёшками, птицей, коровами, деньгами. Даже государственные чиновники, полицейские и военные втайне от своего начальства наведывались к Хунгу.

Всё дело в том, что обычное оружие было бесполезно против страшной жёлтой смерти. Специально приглашённая властями провинции для того, чтобы отстрелять попробовавших человеческой плоти хищников, команда профессиональных «хантеров» оказалась беспомощна перед ними. Да, опытным охотникам ничего не стоило отстрелять за несколько часов целое стадо слонов, но оказалось, что даже оружие самого большого калибра стоит не дороже обычной палки, если имеешь дело с оборотнем. Единственный вернувшийся живым с охоты скаут рассказывал, что они долго шли в буше[19]19
  Высокий кустарник.


[Закрыть] по львиному следу, но на границе саванны и джунглей след вдруг превратился в человеческий…

После того случая даже опытные охотники со стажем стали трусливо прятаться по домам с наступлением темноты. А хвостатые людоеды между тем окончательно обнаглели и стали нападать на людей чуть ли не на окраине селений. То лев стаскивал с коня казённого почтальона, презрительно позволяя обезумевшей от ужаса лошади умчаться прочь, то одним ударом лапы ломал шею солдату-часовому возле армейских казарм. В конце концов эти дьяволы стали с наступлением темноты являться в населённые пункты и брать того, кого хотели, вытаскивая свои жертвы даже из кроватей. На провинцию опустился ужас. Свидетели страшных расправ, ощущая собственное бессилие, жили на грани нервного срыва. Участились случаи самосуда. В каждом подозрительном видели вату-симба – человека-льва. Заподозренных в обращении во львов-убийц соплеменников, а особенно представителей соседних племён убивали без суда и следствия. Но несмотря на казни предполагаемых оборотней, список погибших в пасти льва пополнялся каждую неделю.

Последний случай, по словам осведомлённого обо всех здешних новостях водителя джипа, произошёл всего неделю назад. Гончар, проживающий в приграничной деревне, велел своему подмастерью, тринадцатилетнему мальчишке, сходить за козой, которая паслась на окраине села. Солнце ещё не ушло за горизонт, поэтому, посылая помощника за триста метров от мастерской, мужчина не предполагал, что это может быть опасно. Огромный лев напал на парня на глазах многочисленных деревенских жителей и утащил его в маисовое поле. Там к убийце присоединились несколько его родственников по людоедскому прайду. В считаные минуты от мальчишки осталось кровавое пятно на траве.

Хунгу вновь повторил для белого гостя, и его слова вызвали уважительный шёпот в толпе, что только он один может договориться с этими исчадиями ада.

«Бред, конечно», – сказал себе Борис, не слишком верящий в чёрную магию и прочую хиромантию. Но самое смешное, что, несмотря на доводы рассудка, непонятный страх начинал потихоньку вползать и в него.

Старик почувствовал состояние белого гостя и явно был доволен. Неожиданно он положил свою шершавую ладонь на лоб путешественника, и Борис вдруг почувствовал, как чужая рука каким-то образом проникла прямо в его голову и бесцеремонно копается у него в мозгах! Одновременно колдун на разные лады принялся произносить заклинания.

– Хунгу говорит, что ты должен на два дня задержаться у него в гостях, пока он будет договариваться со злыми духами – хозяевами саванны и леса, чтобы они пропустили тебя, – почтительно прошептал на ухо Борису водитель и добавил: – Тебе придётся отдать все деньги, что у тебя есть, если ты хочешь остаться в живых.

«Понятно, – очередной развод», – догадался Борис и новыми глазами взглянул на прагматичного кудесника, который нашёл золотую жилу благодаря кулинарным пристрастиям местных больших кошек. На избавлении от сглаза и прочих традиционных колдовских занятиях наверняка столько не заработаешь, сколько приносит выпущенный на свободу демон первобытного ужаса перед львами-оборотнями. Но по сути, это был такой же бизнес, как «впаривание» проезжим туристам сувениров, только обставленный с большей театральностью.

Благодаря сделанному открытию Нефёдов словно стряхнул с себя состояние оцепенения.

Борис решительно поднялся и протянул старику на прощание руку. У тщедушного на вид «пенсионера» оказалось очень сильное рукопожатие. Задержав руку Нефёдова в своей ладони, словно в тисках, колдун что-то гортанно воскликнул и вдруг повесил Борису на шею ожерелье из крупных длинных клыков.

Водитель джипа удивлённо перевёл. Оказалось, колдун назвал чужестранца великим воином и объявил, что для его народа великая честь, что такой человек был здесь.

Через десяток километров тряски по ухабистому бездорожью пережитое приключение окончательно приняло вид забавного эпизода с сильным привкусом местного экзотического колорита. Конечно же знахарь пытался загипнотизировать его, чтобы вытащить оставшиеся доллары. А вообще этот Хунгу был симпатичным стариканом, и Борис с удовольствием бы задержался у него в гостях на пару дней, если бы не необходимость спешить на выручку сына.

Между тем водитель вдруг, что-то вспомнив, залез в бардачок и вынул оттуда какое-то костяное блюдечко. Он вручил его Борису. Оказалось, старик через одного из своих помощников зачем-то передал его для белого путешественника – в качестве сувенира на память. В качестве комментария к подарку шофёр пояснил, что после того, как лев ломает своей жертве шею, он оттаскивает труп в кусты и спокойно пожирает его. Своим шершавым языком хищник (а чаще целый прайд) буквально слизывает мясо с костей. От съеденного человека остаётся только верхняя часть черепа, вылизанная языками изнутри до блеска. Зачем старик подарил этот страшный сувенир Нефёдову, пока оставалось загадкой. Уж не предупреждение ли это?

Впрочем, воспоминание о встрече с колдуном постепенно выветрилось из головы странника. Теперь им приходилось делать частые остановки возле блокпостов. И чем ближе они подъезжали к владениям президента Моргана Арройи, тем чаще их останавливали для проверки военные или полицейские кордоны. Борис выдавал себя за голландца. В столице сопредельного с самопровозглашённой «Демократической всеафриканской республикой» государства Нефёдов приобрёл за 25 долларов десятидневную туристическую визу.

Очередной контрольный пункт внезапно вырастал из-за поворота. Каждый раз Борису приходилось долго растолковывать удивлённым полицейским, кто он такой и зачем забрался в эту глушь. Служаки не могли понять, как европеец рискнул практически в одиночку, даже не наняв вооружённую охрану, путешествовать по этим разбойничьим дорогам, где достаточным основанием для убийства человека могли стать его поношенные сандалии.

Обычно офицер долго с потерянным видом крутил в руках голландский паспорт Нефёдова, не зная, что делать с его владельцем. Потом в грубо сколоченном сарае при свете керосиновой или масляной лампы полицейские или военные также долго совещались о чём-то. Пропустить иностранца было нельзя, но и отправить его обратно тоже вроде как законного повода не было. В конце концов Борис получал свой паспорт от хмурого начальника очередного КПП вместе с не слишком приветливым «велкам». Его просто спихивали коллегам следующего блокпоста, чтобы они тоже поломали голову над проблемой, что делать с полоумным туристом. На последнем кордоне офицер, возвращая Нефёдову паспорт, посмотрел на путешественника, как на сходящего в ад – до границы с вотчиной президента Арройи оставалось около 20 километров.

Между тем издыхающий двигатель джипа теперь надсадно стучал, звонко дребезжали в такт этому звуку тонированные стёкла.

От последнего блокпоста джип успел отъехать всего километра полтора. И тут у него отвалился глушитель.

Ругаясь, водитель обречённо полез под машину. Его светлая рубашка в один момент стала грязно-коричневой. Через некоторое время, выбравшись к пассажиру, он зло пнул ногой колесо. В стороне валялся ржавый глушитель, как сбитая машиной собака. Стало ясно, что это надолго. Солнце постепенно катилось к горизонту. Борис спросил, в каком направлении ему следует идти. Водитель обречённо махнул рукой в нужную сторону.

Желая хоть немного утешить парня, Нефёдов положил на капот сломанной машины дополнительные десять «баксов», виновато буркнул слова прощания и быстро зашагал в указанном направлении, словно боясь передумать.

Конечно, он понимал, что подвергает себя колоссальному риску. Но выбора не было. Метров через триста Борис в последний раз оглянулся на большой старый «Митцубиси». Словно внезапно подбитая из засады боевая машина тот замер посреди огромного безлюдного пространства. Его водитель с потерянным видом ходил вокруг своей железной колымаги. Он явно заметил, что попутчик остановился и глядит в его сторону, но даже не махнул ему рукой на прощание. Несмотря на собственное туманное будущее, в душе Нефёдова нашлось место для сочувствия парню, который мог лишиться своей четырёхколёсной кормилицы. Наверное, с его стороны было нехорошо бросать шофёра. Вряд ли в этих местах знали, что такое вызвать на подмогу «техничку» или эвакуатор, чтобы дотащить безнадёжно сломавшийся автомобиль до ближайшего гаража.

Мужчина заколебался, решая, как ему поступить. Однако стоило ему вспомнить о пропавшем сыне, и сразу всё встало на свои места. Игорю он сейчас нужнее. Таксист наверняка на своей ржавой колеснице не раз попадал в подобные передряги и как-нибудь выпутается. А каково сейчас приходится сбитому над дикими джунглями молодому лётчику! Да и чем он мог помочь африканскому извозчику?

Борис шёл быстрым солдатским шагом по открытому пространству саванны и неприязненно следил за уходящим за горизонт солнцем. Надо было спешить. Всё лишнее из сумки уже было выброшено. Так, налегке идут в бой или на казнь.

Пространство вокруг приобрело зловещий красный оттенок. Один, без оружия и даже без карты сюда мог сунуться лишь пресыщенный жизнью игрок, мало дорожащий собственной шкурой, или же привыкший нагло полагаться на свою исключительную везучесть бывалый авантюрист.

Поначалу не привычный к местному пейзажу глаз принимал огромные термитники за силуэты людей. В такие секунды путник колебался, не зная, радоваться ему или опасаться выросшего словно из-под земли человека. Впрочем, очень быстро выяснилось, кто самый опасный хищник этих мест.

Вскоре Борис вошёл в полосу высокого кустарника, отчасти напоминающего заброшенный сад. Из окружающего Нефёдова буша доносились резкие крики тропических птиц, стрекот цикад. Это было идеальное место для охоты на человека. В высокой траве большая кошка могла вплотную подобраться к двуногому, который до последнего мгновения оставался бы в полном неведении… Нефёдов старался гнать от себя эти мысли. Хотя рассказ деревенского колдуна вновь всплыл в его сознании.

Недалеко от опушки джунглей находилось полуразрушенное строение католической миссии. Борис прошёл мимо сильно покосившегося деревянного креста. Видимо, это была могила миссионера. Далее тропинка поднималась на небольшой, поросший кустарником пригорок. Борис легко взбежал по пологому склону и тут же резко упал на землю, подхватил сумку, заполз под куст.

С вершины холма группа людей внизу, у самой границы джунглей, была видна как на ладони. Двое почти обнажённых мужчин копали глубокую яму под присмотром расположившихся неподалёку вооружённых автоматами охранников. Все они, очевидно, являлись местными жителями. В ожидании окончания работы надсмотрщики присели на траву. Они пили, ели, громко разговаривали между собой, постоянно хохотали. Те же, что копали, работали молча, с застывшими скорбными лицами. Вскоре один из охранников встал и направился к землекопам. Было видно, что автоматчик сильно перебрал с алкоголем. Подойдя к людям, стоящим по пояс в яме, он стал что-то насмешливо говорить им, а потом расстегнул ширинку и помочился на их лица.

Не было сомнения, что на глазах случайного свидетеля происходит приготовление к казни: смертники сами должны были выкопать себе могилу. Борис не мог знать причины предстоящей дикой расправы, но сразу почувствовал: если палачи заметят его, то наверняка тоже поставят возле уже почти готовой ямы.

Нефёдов снова взглянул на солнце. Каждая минута светового времени была сейчас на вес золота. Поэтому ждать окончания кровавой разборки было нельзя. Оставалось только одно – обойти опасный участок пути слева, по небольшой протоке, берега которой густо заросли тиной и острой осокой. Справа начинались какие-то заболоченные поля. Там, низко склонившись, по колено в воде что-то пропалывали или собирали две женщины в огромных разноцветных чурбанах на головах. У одной негритянки горбом на спине был привязан куском ткани младенец. Видимо, где-то недалеко находилось селение, откуда пришли работницы. Правда, водитель джипа о нём не говорил.

Женщины лишь изредка поглядывали в сторону палачей и их жертв – видимо, привыкли к подобным сценам. Но если бы они заметили чужого человека, то наверняка дали бы знать вооружённым соплеменникам.

Борис вошёл в тёплую воду протоки. Сразу вспомнились советы преподавателя ускоренных курсов, на которые его перед этой командировкой пристроил генерал Скулов. Рассказывая о правилах поведения в дикой природе Африки, лектор настоятельно рекомендовал слушателям не выходить из машины без разрешения сопровождающего рейнджера. А выйдя, не отлучаться от неё далеко даже по сильной нужде. «Ни в коем случае не приближайтесь ни к каким зарослям, чтобы не стать чьим-нибудь обедом, – делая круглые глаза, предупреждал эксперт. – Помните, убежать от большой кошки невозможно. Лев одним прыжком покрывает расстояние, на которое вам потребуется десять».

Особенно настоятельно инструктор рекомендовал будущим военным советникам быть осторожным у воды. По его словам, даже бассейны с наступлением темноты становятся опасными, ибо никто не скажет наверняка, пробралась ли сегодня в них какая-нибудь тварь или нет.

– Пересекая же реку в лодке, – словно в издёвку над собой шёпотом пародировал гундосого московского лектора Анархист, – ни в коем случае не опускайте в воду руки или ноги. Помните о змеях и крокодилах, разных опасных насекомых. И упаси вас господь купаться на закате, ибо у многих водных тварей это время ужина.

В сумерках у берегов мерещились «брёвна крокодилов». А в руках у него не было даже хорошей палки, чтобы защититься от атаки клыкастой рептилии. Впрочем, имей он сейчас даже винтовку, всё равно вряд ли почувствовал бы себя в полной безопасности.

Здесь было неглубоко. Вода едва достигала пупка мужчины. Слабое встречное течение не затрудняло движений. Но Борис нарочито плавно переставлял ноги, прежде продумывая каждый свой следующий шаг, стараясь не производить даже малейшего всплеска.

Иногда медленно бредущий по протоке путник останавливался и прислушивался: в вечернем воздухе голоса людей, находившихся в паре сотне метров, звучали очень отчётливо. Из-за особенностей атмосферы создавалось неприятное впечатление, что они чуть ли не в полсотне шагов отсюда, хотя на самом деле драма разворачивалась на вдвое большем расстоянии от случайного свидетеля.

Там, возле свежевырытой могилы по-прежнему разговаривали лишь боевики с автоматами. Их непонятная русскому уху речь звучала резко, отрывисто, зло. По-видимому, палачам было не достаточно просто убить врагов. Им хотелось насладиться своей властью, возможностью унизить безропотно ждущих смерти людей. Вот уж поистине страшнее человека зверя нет, ибо лев или волк убивают, лишь когда голодны, и не станут глумиться над своей жертвой!

Впрочем, опасности другого рода занимали Нефёдова больше по той простой причине, что они были гораздо ближе и потому намного опаснее автоматных стволов. Несколько раз подозрительные всплески в воде заставляли Бориса останавливаться и цепенеть от ужаса. Временами он вдруг кожей чувствовал на своей спине немигающий взгляд крокодильих глаз. Или ему начинало казаться, что какое-то насекомое проникло под штанину и вгрызается в кожу ноги. В такие моменты далеко не слабонервный мужик едва удерживался оттого, чтобы стремглав не рвануть к берегу…

Постепенно кустарник по берегам ручья перешёл в дикие непролазные заросли, в которых ветви разных стволов вплелись так плотно друг в друга, что начинало казаться, будто ты попал в лабиринт и вынужден брести по коридору меж неприступных стен. Вся эта растительная масса по бокам шевелилась без ветра, зловеще шуршала, тая в себе неизвестность, от которой вряд ли стоило ожидать чего-то хорошего. Над головой почти бесшумно проносились диковинные птицы, словно души мертвецов.

Приходилось двигаться по извилистой водной магистрали в призрачной надежде, что авось за этим или следующим поворотом появится возможность выбраться из неё. Стемнело.

Внезапно за спиной загремели длинные автоматные очереди. И тут же кто-то за примыкающими к ручью деревьями рванул прочь. По тому, какой сильный треск производил бегущий напролом сквозь чащу некто, это был крупный зверь. Что он делал возле ручья? Не выслеживал ли бредущего по ручью человека? От этих мыслей возникло мерзкое ощущение собственной беспомощности. Хуже нет, когда не знаешь, откуда ждать нападения. Если ты не способен почувствовать чьего-то присутствия всего в пяти-семи метрах от себя, то твоё законное место в самом низу местной пищевой пирамиды. Иными словами, для большинства здешних обитателей ты потенциальная жратва. И вопрос лишь в том, кто первым из них учует твой запах и сумеет подкрасться для решающего броска.

Брешь в стене сплошной растительности появилась внезапно. Но теперь долгожданный шанс выбраться из протоки не выглядел подарком судьбы. Человек в нерешительности остановился. Открывшийся проход напоминал лаз. Похоже, это было окончание тропы, которую натоптали звери, когда шли на водопой. Ручей, по которому Борис сумел пройти несколько сотен метров и выжить, теперь казался не самым плохим местечком, тогда как в глубине чащи притаилась неизвестность. Борис чертыхнулся и машинально полез за сигаретами. Но тут же передумал. Вглядываясь в темную нору, он пытался угадать, что его ждёт в глубине леса. Вспомнилось где-то вычитанное: «Парадокс, но приговорённые к самой лютой казни смертники обычно очень болезненно воспринимают перемену своей участи в пользу более гуманного умерщвления. Беднягам кажется, что продажные судьи снова их надули. А всё потому, что за время ожидания колесования человек успевает так свыкнуться с перспективой, что его будут заживо расчленять, словно говяжью тушу, что воспринимает новость о предстоящем повешении как жестокую несправедливость…»

И всё-таки выбора у него не было. Борис с опаской выбрался на берег. Он старался гнать от себя страх, хотя и понимал, что именно возле таких троп обычно и устраивают засады те, для кого лес является законными охотничьими угодьями. Во всяком случае, он бы так и поступил, будь в шкуре хозяина этих мест. Зачем рыскать по джунглям в поисках мяса, если достаточно занять хорошую позицию и жажда сама пригонит к тебе добычу. Самое неприятное, что в данных обстоятельствах «повелитель природы» мало чем отличался от косули или кабанчика, продолжающего перебирать ножками лишь по счастливому стечению обстоятельств. Впрочем, возможно, ему действительно повезло, и грозный владелец данной территории накануне удачно поохотился и теперь дрыхнет, сытый и довольный, в своей лёжке.

В джунглях темно и сыро. Сейчас здесь царило почти полное безмолвие. Это был мир, абсолютно враждебный белому человеку. Со всех сторон Нефёдова окружала серо-зелёная масса из кустов, лиан, разных колючек. Всё это шевелилось, шуршало, норовило зацепить, уколоть или порезать. Как и в воде, надо было быть постоянно готовым к встрече с ядовитой змеёй или опасным насекомым, притаившимся в окружающей растительности или толстой подстилке из опавших листьев под ногами. Борис слышал от водителя джипа, что в этих мрачных первобытных джунглях все ещё практикуется колдовство, каннибализм и ритуальные убийства.

Хорошо ещё, что в сумке имелся фонарик. Если бы не он, Нефёдов бы точно потерял тропу и сгинул в какой-нибудь яме или болоте. А так ему удавалось держаться тропы, которой, правда, казалось, нет конца. Постепенно наваливалась усталость, росло напряжение. Борис стал подозревать, что заблудился в этом чёртовом лесу.

Внезапно за спиной послышалось грозное рычание голодного зверя. Борис стремительно обернулся. Но в луче фонарика никого видно не было. В голове мелькнула мысль: «Лишь бы не лев!» Борис постарался успокоить себя, что скорей всего это голос павиана. Серьёзный охотник напал бы беззвучно, не обнаруживая себя. Значит, нечего бояться. Но обострённый слух уже уловил шорох мягких шагов идеального убийцы. Нет, похоже, это всё-таки лев, живущий на границе саванны и джунглей. А ведь колдун предупреждал, что львы-людоеды здесь, в приграничных районах, совсем не редкость. В сказки про оборотней Борис не верил. Но и обычный лев представлял собой более чем серьёзную угрозу. Особенно опасны для человека старые львы, изгнанные молодыми самцами из прайда. Из-за неспособности к охоте на традиционную копытную дичь они вынуждены питаться падалью и… людьми. А так как человеческие трупы на беспокойной границе не редкость, то львы быстро входят во вкус человечины. Затем начинающие людоеды делают для себя приятное открытие, обнаруживая, как беспомощны двуногие, от которых не пахнет оружием, как легко их догнать и вырвать горло одним укусом или сломать шею ударом лапы. Поэтому-то, наверное, лев и зарычал – от презрения к жертве и уверенности в благоприятном исходе охоты.

Человек нырнул в заросли и рванул подальше от опасной тропы. По лицу захлестали ветки. В этом частоколе Нефёдов быстро потерял и фонарик и сумку. Обернувшись, он разглядел силуэт своего преследователя. Борис видел: лев будто в нерешительности застыл на тропе. Нефёдову даже показалось, что он различил большое белое пигментное пятно вокруг его носа. Мурашки ужаса побежали у него по спине. Рука сразу нащупала амулет, который ему вручил Хунгу.

Лев недовольно рыкнул, ещё немного постоял и поплёлся прочь. Только тут Борис почувствовал резкий запах керосина. Он-то и спугнул зверя. Впрочем, теперь Нефёдов был готов поверить даже в силу колдовского амулета, во что угодно! В этих местах привычные представления легко переворачивались с ног на голову…