Текст книги "Под маской хеппи-энда"

Я осторожно глянула в щель под столом – две пары ног в черных ботинках. В случае экстренной необходимости можно стрелять в лодыжку. И пусть их берет полиция, ребятки ни за что не докажут, что сейф пытались вскрыть не они.

– Вот, вот она! – раздался возбужденный голос первого: он перешел с шепота на крик.

Другой заметил с удовлетворением:

– Я же тебе сказал, что прислуга относит почту ему в кабинет. Куда же еще!

Шелест. Наконец снова голос:

– Точно, его! Да, его обратный адрес.

– Приведи все в порядок, и уходим. Больше нам здесь делать нечего.

Я чуть было не вздохнула от облегчения, услышав последние слова. И вдруг кабинет залил призрачный свет, который быстро пропал, а вслед за тем раздался знакомый стук – хлопнула дверца автомобиля. А сияние, как я сообразила, было светом фар.

– Кто это? – спросил внезапно осипшим голосом один из типов.

Да, чтобы узнать ответ на тот же вопрос, я бы не пожалела и пяти сотен! Твердил ведь мне дом – нечего сегодня лезть, а я не послушалась, поперлась... И что теперь, кого еще нелегкая принесла?

Судя по тому, что человек приехал на автомобиле, совершенно не таясь, ответ мог быть один – хозяин, мистер Филипп Карлайл. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вспомнила я не совсем кстати еще одну поговорку с моей бывшей родины.

Мои коллеги по проникновению в чужое жилище несколько раз выругались, затем ретировались в смежную комнату – там, если не ошибаюсь, находилась библиотека. Я, воспользовавшись суматохой, стянула со стола свои инструменты и толкнула портрет, который с тихим щелчком встал на место, закрыв сейф. Об этом деле будут слагать легенды! Только интересно, суждено ли мне их услышать, а то ведь может статься, что меня сейчас изрешетят пулями. Возможен и иной вариант: легенды будут, и я их даже услышу, но отбывая пожизненное заключение в федеральной тюрьме. М-да, тоже не самый заманчивый вариант...

Через несколько минут, показавшихся мне дольше мезозойской эры, я услышала «Strangers in the Night» божественного Фрэнка Синатры и расслабилась – тот, кто приехал в дом, в кабинет заходить не собирался. Что делать? Ждать или уносить ноги? Судя по всему, я вполне могу спуститься вниз и беспрепятственно покинуть особняк через главный вход.

Дверь в кабинет вдруг приоткрылась, я увидела полоску желтого, как расплавленный янтарь, света. И услышала воркующий женский голосок:

– Милый, это я. Ты уже в пути? Ах, на подъезде? Отлично, я так истосковалась по тебе, милый! Уже напускаю ванну – для нас двоих!

Дама, которую я по голосу идентифицировала как Джинджер Карлайл, звонко рассмеялась. Поняла, пятая жена богача-писателя ожидает любовника.

Ну что же, все становится более или менее ясно: молодая супруга, утомленная обществом пожилого мужа, тайно вернулась в Вашингтон, чтобы встретиться со своим дружком, пользуясь тем, что муж находится в Европе. Да, история, скажем прямо, не совсем аппетитная, однако меня в первую очередь должно занимать другое – как побыстрее унести ноги, да так, чтобы никто не заметил моего присутствия. Все бы ничего, но те странные ребята, затаившиеся в библиотеке... Они решительно не давали мне покоя!

Ладно, подожду немного. В конце концов, когда появится любовник и Джинджер вместе с ним отправится в ванную, им обоим не будет дела до того, что происходит в кабинете, и тогда я сумею сделать ноги. Плохо только, что мне не удалось довести до завершения начатое, но ничего не поделаешь!

Ноги от неудобной позы начали неметь, и я попробовала растереть их. Когда же заявится хахаль миссис Карлайл, черт побери! Ведь сообщил, что находится на подъезде, а за прошедшее время можно уже раз десять облететь земной шар!

Наконец, к моей большой радости и неслыханному облегчению, вдалеке раздался знакомый шум – прибыл еще один автомобиль. Ну вот, еще несколько минут, и неверная жена вместе со своим бойфрендом, наверняка молодым и безмозглым красавцем, тренером по фитнесу или разносчиком пиццы, скроется в ванной комнате. И тогда мне удастся покинуть место невольного заточения. Причем сделать это следует как можно быстрее – сталкиваться с притаившимися в библиотеке конкурентами ой как не хотелось!

Слава богу, что все завершилось таким образом. Ну, или практически завершилось. Еще одно, последнее, мгновение, и летопись окончена моя, как говорил какой-то великий (или не очень?) русский поэт...

Мне стало жаль драгоценностей, оставшихся лежать в сейфе. Там ведь работы всего минут на пять или семь! Если бы не ребята в библиотеке, я бы непременно вскрыла жестянку, воспользовавшись тем, что Джинджер и ее дружок принимают водные процедуры – им бы точно было не до меня, да и ванная супруги мистера Карлайла находится в противоположном крыле дома. Но из-за тех двоих придется упустить такую знатную добычу. Впрочем, стоп! Они ведь тоже не рады тому, что их едва не застукали с поличным, посему попытаются ретироваться, как только представится подходящая возможность. Значит, я могу пропустить джентльменов вперед, а когда они скроются, быстренько вскрыть сейф, выгрести побрякушки и преспокойно удалиться через входную дверь. Кстати, напоследок можно сделать несколько фотографий Джинджер и ее любовника в ванной, а потом шантажировать неверную жену. Но я отмела эту мысль – в сейфе, по моим подсчетам, находилось драгоценностей не меньше чем на два миллиона, и, даже если учесть, что скупщики краденого дадут за них хотя бы пятую часть стоимости, я все равно не останусь внакладе. Руки у меня зачесались от предвкушения колоссального куша. Успокоенная, я зевнула, почесала лодыжку...

И в этот момент из коридора послышался подозрительный шум. Что, бойфренд уже прибыл и любовники затеяли сексуальную оргию прямо на ковре? Но почему у Джинджер такой пронзительный и к тому же явно оправдывающийся голосок?

Еще до того, как я успела найти ответ на свой вопрос, дверь кабинета распахнулась. Вспыхнул яркий свет – мне пришлось зажмуриться и в течение нескольких секунд внимать странной перепалке с закрытыми глазами.

– Фил, я тебя уверяю, ты ошибаешься! – тараторила Джинджер. – И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же вроде бы уехал в Европу!

– То же самое я могу спросить у тебя, дорогая, – послышался глухой мужской голос. – Ты ведь должна быть на Западном побережье! Еще полчаса назад, когда я звонил тебе, ты сообщила мне, что находишься в нашем калифорнийском особняке и принимаешь ванну. Получается, ты меня обманула – вряд ли в течение тридцати минут ты смогла перебраться из Лос-Анджелеса в Александрию. Для этого тебе пришлось бы усесться верхом на межконтинентальную ракету с термоядерной боеголовкой. Видимо, именно во время этого сумасшедшего полета ты и потеряла большую часть своей одежды, дорогая!

Я поняла, что нагрянул ревнивый муж, причем в самое неподходящее время. Итак, плакали мои драгоценности! Вернее, драгоценности Джинджер, которые я уже почитала практически своими. Я открыла глаза и снова осторожно заглянула в щель под столом. Видны только ноги – мужские, в коричневых ботинках, и изящные, голые, женские – судя по всему, миссис Карлайл была нагишом или облаченной во что-то эфемерное. Так что возмущение ее супруга можно понять.

– Фил, дурачок, я же готовила тебе сюрприз, – заявила хитрющая особа. – А ты что, следил за мной? Как ты мог, Фил?

– Не лги, дорогая! – услышала я разъяренный голос известного журналиста, и вслед за тем последовала звонкая оплеуха.

Интересно, кто кому закатил леща: обманутый муж неверной жене или неверная жена обманутому мужу? Ставлю десять против одного, что это Джинджер корчит из себя оскорбленную невинность и пытается спасти положение. А ведь ее любовник вот-вот появится в доме! И ей надо предупредить его. Но как?

– Ты смеешь упрекать меня во лжи? – произнесла дрожащим голосом Джинджер. – Фил, какой же ты монстр! Мне холодно, я хочу одеться...

– Никуда ты не пойдешь! – заявил журналист. – Ты что, принимаешь меня за идиота? Меня, самого известного журналиста Америки? Я вывел на чистую воду Никсона, Рейгана и Буша-младшего, неужели ты думаешь, что не справлюсь с тобой, дорогая? Да, я давно подозревал, что ты мне изменяешь, а теперь у меня имеется неопровержимое доказательство. Значит, дорогая, после развода ты не получишь от меня ни цента.

– Фил, ты делаешь мне больно! – послышался испуганный голосок Джинджер.

И чего она так сдрейфила? Скорее всего настроение ей испортила перспектива остаться без своей законной доли после расторжения брака. Бедняжка не подозревает, что имеюсь еще я, которая покушается на ее побрякушки. Вот уж что бы добило ее окончательно!

– А обо мне ты подумала? – прошипел самый известный журналист США. Судя по всему, он совершал над своей женой какие-то садистские действия – то ли выкручивал ей руку, то ли щипал за бок. – Мне ведь тоже больно, я ведь тоже человек, Джинджер, хотя многие в это не верят! Я знаю, что он здесь. Черный джип с правительственными номерами припаркован справа от ворот, под вязом. Неплохо придумано, но я его заметил!

Гм, я приехала на велосипеде, значит, черный джип принадлежит ребяткам, схоронившимся в библиотеке. Получается, что они вовсе не такие простые, какими кажутся? ФБР, ЦРУ, Министерство национальной безопасности? Проникли сюда, чтобы выкрасть какой-нибудь компрометирующий материал, оказавшийся в руках Филиппа Карлайла? Господи, и во что я только ввязалась! Пропади они пропадом, все цацки Джинджер, я хочу домой! Да вот еще и по-маленькому совсем некстати приспичило... От страха, что ли?

– Фил, здесь никого нет! – ответила с большим облегчением Джинджер. – Можешь обыскать хоть весь дом от подвала до чердака – никого здесь нет! Но учти, я завтра же подам на развод и заберу у тебя все, что только можно забрать! Ну, давай, занимайся сыскной работой, которую ты обожаешь!

– А ты останешься здесь, дорогая, – заявил безапелляционно Карлайл. – Или думаешь, пока я буду осматривать кабинет, ты успеешь предупредить своего любовника, спрятавшегося, скажем, в ванной или спальне, и он сможет уйти? Так вот, сообщу тебе пренеприятное известие – войдя в дом, я сразу же заблокировал входную дверь и поставил ее на сигнализацию. Так что ты и твой дружок, приехавший на черном джипе, в ловушке! Отвечай, кто он – какой-нибудь идиот из Министерства иностранных дел? Тот самый, с которым ты флиртовала на приеме в испанском посольстве? Или «шишка» из спецслужб? Клянусь, он потеряет свое теплое местечко, я уж о том позабочусь!

Раздалась трель мобильного телефона. Завязалась короткая борьба, Карлайл воскликнул:

– Черт, повесили трубку! Но у тебя на дисплее высветилось V. На эту букву начинается имя или фамилия болвана? Он хочет тебя спросить, что ему делать?

Джинджер зарыдала. Я поняла, что Карлайл отобрал у жены мобильный телефон. Ну вот, против своей воли я угодила в эпицентр семейной драмы. Можно, конечно, предложить Карлайлу или его жене свои услуги в качестве непредвзятого свидетеля на бракоразводном процессе, но мне отчего-то не хотелось менять свой статус инкогнито на иной, свидетельский.

– Я так и знал, что он неподалеку! Говори, дрянь, где именно, и тогда, может быть, я над тобой сжалюсь! – проревел журналист. – Думала, что спровадила меня в Европу и можешь трахаться со своим любовником в нашей постели? А я на самом деле никуда не улетал, а следил за тобой!

Да, хорошо все-таки, что я свободна, как птица, хотя мне поступали предложения руки и сердца от трех мошенников, двух аферистов и по одному разу от маньяка-сатаниста, карточного шулера и мадам – владелицы подпольного публичного дома. Семейная жизнь, как я убедилась на примере своих родителей, до добра не доводит. И ситуация с Карлайлом и его женой тому только подтверждение.

– Даю тебе пять секунд, чтобы принести чистосердечное признание, – заявил Карлайл.

Самые разные мысли метались в моей голове. А писатель-то хоть и старше жены вдвое, но находится в отличной физической форме... Справиться с ним, даже если напасть со спины, будет сложно... Придется уходить через чердак, так как он закрыл входную дверь и включил сигнализацию...

– Пять, четыре, три, два, один, ноль, – пробубнил обманутый муж. А затем снова повысил голос: – Ну все, мое терпение лопнуло, дорогая. Знаешь, что я сейчас сделаю? Отыщу этого ублюдка и пущу ему пулю в голову, а потом разделаюсь с тобой. Суд меня оправдает – скажу, что принял его за грабителя, а ты... Ладно, тебя, так и быть, убивать не буду, хватит и того, что ты останешься при разводе без цента и будешь влачить жалкое существование. Я уж постараюсь, чтобы от тебя все отвернулись! Не забывай, тебе тридцать пять, так что для содержанки ты уже старовата. Итак, хватит слов, и начнем методичный обыск! Где бы я на его месте спрятался? Ну, например, в библиотеке. Эй, трус, выходи с высоко поднятыми руками! У меня имеется пистолет!

И с этими словами он подошел к двери и распахнул ее. Я пригнула голову как можно ниже, буквально сжалась в комочек. Щелкнул выключатель, послышался торжествующий голос Карлайла:

– О, да их целых два! Ты, оказывается, не только шлюха, но и извращенка, дорогая Джиндж...

И тут грянул выстрел. Приглушенный, страшный. Наверняка пистолет с глушителем. Потом воцарилась недолгая неестественная тишина, которую прервал дикий крик Джинджер:

– Фил, Фил, что с тобой? Помогите!

Раздался еще один выстрел. Крик внезапно оборвался. Послышался звук падающего тела. Джинджер приземлилась на ковер, и ее лицо было повернуто в мою сторону. Я увидела крошечную дырку посередине лба, из которой вытекала кровь. На лице неверной жены застыло изумленное выражение. Она раскинула руки, и до наманикюренных пальцев ее левой ладони, лежавших на ворсистом персидском ковре (на двух пальцах посверкивали крупные бриллианты), было от стола, под которым я притаилась, вряд ли больше метра. Чуть повернувшись и стараясь не производить шума, я заметила еще одно тело – Филиппа Карлайла. Без сомнения, он, как и жена, был мертв. Черт, черт, черт, я стала свидетельницей двойного убийства! Эти ребята – настоящие чудовища, они меня не пощадят, если обнаружат!

– Что ты наделал, идиот? – раздался взволнованный голос. – Ты убил сначала старика, а потом бабу!

– Ты же сам видел, что у него пистолет, и он грозился перестрелять всех, кого застукает в особняке, – ответил другой. – И он бы так сделал!

– Но что теперь делать? – спросил первый. – Такой скандал разразится!

– Никакого скандала не случится, – успокоил его напарник. – Баба ждала любовника, и он с минуты на минуту будет здесь. Если все по-умному обставить, для всех сложится следующая картина: Карлайл наткнулся на жену с любовником, пристрелил их, но и сам стал жертвой выстрела. Ну что, разве плохая версия? Главное, мы нашли то, ради чего были посланы сюда. Остальное – ерунда.

Да, у них стальные нервы, поняла я, едва не клацая от страха зубами. Два трупа за две секунды, и хоть бы хны (еще одно выражение, употребляемое на моей бывшей родине). А может стать и три трупа, тогда им и любовника кокать не надо – все будут думать, что Карлайла и его жену убил застигнутый на месте преступления взломщик.

Ребята, о чем-то тихо переговариваясь, вышли из кабинета. Я выждала от силы минуту, все думая о том, что около меня лежат два покойника. Затем выползла из своего убежища и некоторое время, усевшись на ковер, растирала онемевшие ноги. Итак, сейчас самое важное – действовать быстро и четко. Бегом на чердак, оттуда по стене вниз и со всех ног к ограде... Если мне повезет, убийцы даже не заметят, что я была в доме. А если нет...

Но на последнем я предпочла сейчас не зацикливаться. Подошла к двери кабинета, выглянула в коридор и услышала голоса со стороны лестницы. Чуть приоткрыв дверь, протиснулась в щелку и, тихо ступая, двинулась в направлении чердака. Ну еще немного, еще... Они меня не заметили! Я перевела дух, завернув за угол. Мне сказочно повезло!

Я взлетела по лестнице, отворила дверь, прошмыгнула на чердак. Пока те парни возятся с сигнализацией, у меня будет масса времени, дабы спуститься вниз и дать деру. Я оказалась на крыше.

Голоса, доносившиеся снизу, меня насторожили. Осторожно глянув вниз, я увидела двух типов, разглядывавших веревку, по которой я вскарабкалась наверх. Ну да, конечно, им же наверняка известен код, поэтому они так быстро и вышли из дома.

– Черт, что это? – произнес один и задрал голову.

Надо же такому случиться, что мы встретились с ним взглядами. Рослый тип с квадратной физиономией отреагировал мгновенно – вскинул пистолет и дважды выстрелил. Я отпрянула, уворачиваясь от пуль, которые отбили нос химере и повредили лапу грифону.

– Там, наверху! – выкрикнул убийца. – Еще один свидетель!

Я ринулась к оконцу и через пару мгновений уже скатывалась кубарем по лестнице, что вела от чердака в северное крыло особняка. До меня донесся топот. Так и есть, один остался караулить меня внизу, другой ринулся в особняк. Но ребятки не знают, что у меня тоже имеется оружие!

«Смит энд вессон» уже был у меня в руке. Я проскользнула в небольшую комнатку недалеко от лестницы и радостно потерла руки. Там располагался электрический щит. Ну что ж, поиграем в прятки!

Секунду спустя особняк погрузился в темноту. Имея на голове прибор ночного видения, я ощутила себя «Хищником» из одноименного фильма. Пусть убийц и двое, но со мной им ни за что не справиться. Интересно, что же они такое похитили из особняка, ради чего им не жалко было убивать двух человек? Впрочем, какая мне разница!

Я выскользнула из комнатки и притаилась. Вот он, голубчик с пистолетом наперевес, поджидает меня у лестницы. Я схватила вазу, возвышавшуюся на постаменте, и швырнула ее в противоположную часть коридора. Заслышав шум, убийца дернулся и, следуя своим инстинктам, ринулся от лестницы вправо. Я же, двигаясь по-кошачьи, вынырнула слева и прыгнула вниз, прямо на один из пролетов лестницы. Киллер слишком поздно понял, что стал жертвой обманного маневра, но я была уже внизу.

Входная дверь открыта настежь. Недолго думая, я выстрелила в небольшой белый ящичек, в котором располагалась система управления сигнализацией, и тотчас, как по команде, раздался громогласный вой сирен. Так-то оно лучше! Полиция, совершающая объезд, услышит завывания и тотчас направится к особняку, так что у ребяток не будет времени для того, чтобы продолжить охоту на меня.

На пороге я натолкнулась на второго убийцу и ударила его по лицу своим увесистым заплечным мешком. Он повалился навзничь, при этом на щебенку из его рук вылетел большой пакет из картона. Судя по всему, именно за ним парни и охотились. Я подхватила мешок и пакет, бросилась прочь. Драгоценности мне не достались, так хотя бы смогу поживиться чем-то другим. То, из-за чего погибли два человека, должно быть чрезвычайно ценным!

Предстояла самая сложная часть пути – по газону к ограде. Я была прекрасной мишенью для двух стрелков, но уповала на то, что они будут более озабочены своей судьбой, нежели преследованием: ведь вдалеке уже слышались трели полицейских автомобилей.

Но не тут-то было! Киллеры стреляли мне в спину, и только то, что я петляла, как заяц, спасло мне жизнь. Наконец я оказалась около забора, перекинула в мгновение ока свой мешок и пакет, оказавшийся весьма тяжелым, на другую сторону, вскарабкалась... И ощутила резкую боль в правом предплечье. Меня ранило!

Свалившись с забора около мешка, я попыталась подняться – мой взгляд автоматически упал на пакет, лежавший на земле, – и увидела, что передо мной находится кто-то. Неужели один из киллеров так быстро оказался за пределами поместья Карлайлов? Нет, это полностью исключено!

Недолго думая, я схватила мешок и повторила незамысловатый фокус-покус – швырнула его в лицо ненужному свидетелю. Предплечье нестерпимо жгло, и я, превозмогая боль, все старалась сообразить, в какой стороне оставила свой велосипед, как вдруг увидела машину – дверца распахнута, мотор мерно работает. Я прыгнула за руль, захлопнула дверцу, увидев, как субъект, которого я угостила ударом мешка, пытается подняться. Черт побери, я забыла взять мешок с моим инструментарием и, хуже всего, с поддельными документами! Но ничего не поделаешь, вернуться я уже не могла – из ворот вылетел один из киллеров, а ведь у них имеется джип! Да и полицейские машины, что неслись с противоположного конца улицы, были недалеко. Я надавила на педаль газа – и только потом поняла, что забыла не только свои вещи, но и тот дурацкий пакет, из-за которого разгорелся весь сыр-бор (еще одно прелестное выражение, распространенное на родине моих предков). Вот голова садовая! Еще бы оставила визитную карточку с настоящим именем и адресом, а также с отпечатками пальцев и образцом ДНК. Впрочем, мое ДНК осталось на месте преступления – кровь из раны в предплечье. Авось полиция не заметит нескольких капель...

Промедление было смерти подобно, и, размышляя над тем, что все сложилось совсем не так, как мне представлялось, я отбыла восвояси. Думала, убийцы станут преследовать меня, но они исчезли в неизвестном направлении: наверняка затаились на одной из соседних улиц, боясь, что их погоня за мной привлечет внимание полиции.

* * *

Я добралась до респектабельного Джорджтауна, где находилась моя берлога. Перед тем как бросить автомобиль, я обшарила его, отыскала двадцать семь долларов мелкими купюрами в бардачке, мятные леденцы, очки, таблетки от запора, томик Шекспира («Антоний и Клеопатра» и «Ричард III») и связку ключей. На заднем сиденье обнаружилась элегантная плетеная корзинка с джентльменским набором: две бутылки французского шампанского, бутылка отличного красного вина, два багета, баночки с утиным паштетом и белужьей икрой, а также лосось и севрюга вкупе с горьким шоколадом, белым виноградом и персиками. От вида этого великолепия у меня заурчало в животе и даже боль в предплечье немного отступила.

Автомобиль был не самой последней модели, однако марка («Порше») свидетельствовала о том, что ее хозяин – человек не из отчаянно нуждающихся. Скорее всего, я столкнулась с пресловутым любовником Джинджер, опоздавшим на свидание, что и спасло ему жизнь. Получается, все, чем я завладела, это корзинка с провиантом, пусть и стоимостью в тысячу с лишним долларов? Ну что ж, лучше, чем ничего. Я подарила любовнику Джинджер свои инструменты, сделанные на заказ и обошедшиеся мне во много раз дороже, а он мне – продукты, которыми собирался потчевать подружку, лежащую сейчас с дыркой в черепе на ковре в кабинете супруга, также покойного.

«Порше» я предусмотрительно оставила в пяти кварталах от своей квартиры. Никто и не подумает, что угонщик живет в столь дорогом районе. Полиция решит, будто злоумышленник специально оставил автомобиль в Джорджтауне, желая сбить следствие с толку.

Попав домой, я первым делом спустила на всех окнах жалюзи и задернула шторы. Только потом, включив свет, внимательно изучила рану в предплечье. Хоть она болела зверски, но оказалась пустяковой царапиной. Пуля задела по касательной: много крови, но опасность минимальная. Обращаться в больницу нельзя – сразу сообщат полиции, поэтому я обработала рану перекисью водорода и спиртом в собственной ванной. Жгло немилосердно, но вскоре боль отступила. Я наскоро приняла душ, стараясь не замочить рану, а затем, изучив свой пустой холодильник, пришла к выводу, что стоит закусить запасами любовника Джинджер.

Наполнив желудок, я почувствовала, что меня тянет в сон. Еще бы, ведь я пережила такой стресс! Часы показывали половину четвертого. Впрочем, я «сова», так что всегда ложусь под утро. Этим отчасти и объясняется, что я выбрала профессию взломщицы и бандитки (хотя на самом деле все гораздо сложнее).

Я повалилась на постель и то ли от пережитого, то ли от французского шампанского и половины бутылки бордо почти мгновенно провалилась в сон. А когда продрала глаза, часы показывали без семи шесть вечера. Надо бы подниматься.

Я позвонила родителям (они живут в Нью-Йорке), сообщила, что у меня все в порядке, не упоминая, конечно, о том, что произошло сегодня ночью, и включила телевизор.

Исходила я из того, что кончина, причем насильственная, самого известного журналиста Америки и его жены станет темой номер один. И не ошиблась – почти по всем каналам талдычили об одном и том же: о происшествии в особняке Филиппа Карлайла. Я, доедая остатки лосося и черной икры вместе с виноградом, вполуха слушала стаккато диктора и вдруг, поперхнувшись, повернулась к телевизору лицом, потому что до меня донеслось следующее:

– Нет никаких сомнений в том, что в особняке разыгралась подлинная драма: знаменитый журналист и писатель Филипп Карлайл, известный разоблачительными книгами и репортажами, застрелил свою молодую супругу Джинджер, после чего покончил жизнь самоубийством.

Я переключила на другой канал, но и там вели речь... о причинах, которые могли сподвигнуть Карлайла на убийство жены и на самоубийство. Выдвигались версии, что все дело в ревности, и напоминалось: Карлайл был вдвое старше своей пятой супруги и отличался, по свидетельству множества друзей и знакомых, пожелавших остаться неназванными, болезненной ревностью.

Ну и ну! Карлайл покончил с собой, выстрелив себе в лоб из пистолета, оставшегося у одного из молодчиков, что прикатили на черном джипе? Нет, полиция никоим образом не могла прийти к выводу, что Джинджер убил ее супруг, а потом спокойно застрелился. Обо мне – неизвестном грабителе, пытавшемся вскрыть сейф в кабинете, – не было сказано ни слова. А ведь полиция должна была обнаружить следы неудавшегося взлома!

Спрашивается тогда: почему народу преподносят столь сказочную версию? Ответ очевиден: кто-то, причем весьма высокопоставленный, не хочет, чтобы правда о смерти Карлайла и его жены стала известна широкой общественности, по крайней мере, в ближайшее время. Это меня обеспокоило больше всего: расследование поручат спецслужбам, а с учетом того, что на месте преступления остался мой заплечный мешок, полный инструментов, на которых имеются отпечатки моих пальцев, все может закончиться для меня трагически.

Пора, наверное, собираться в дорогу. Я давно думала о том, что в случае чего можно отсидеться в Мексике. Или, не утруждая себя далеким путешествием, перебраться в Канаду, до которой рукой подать. Там можно переждать тяжелые времена, а может, и снова приняться за посещение чужих домов во время отсутствия хозяев.

И все же меня грызло любопытство. Почему не сообщили правду о произошедшем на вилле Карлайла? Ведь он был убит, причем убили его типы, приехавшие на джипе с правительственными номерами. Может, в том-то все и дело? Не хотят выносить сор из избы (еще одна милая пословица!) или... или по моему следу идут теперь спецслужбы? Причем их задача – не сдать меня на руки прокуратуре, а сделать из меня... макароны по-флотски. Ну, или биточки со сметаной, не все ли равно.

«Думай, детка, думай, Танюша!» – дала я сама себе наставление. Ясно одно – в случившемся замешаны властные структуры, а если это так, то мне крышка. У нас в Америке хоть и демократия, но в случае необходимости и в Гуантанамо сошлют без суда и следствия, и дырку в черепушке сделают во имя торжества справедливости и федерализма.

Но шила в мешке не утаишь – рано или поздно общественности все же станет известно, что произошло на вилле Карлайла в действительности. Кто-нибудь из многочисленных полицейских или судмедэкспертов проболтается, и тогда правда выйдет наружу. Или нет? Или к тому времени я буду мертва, а мой хладный труп покажут по телевизору и объявят на весь мир, что я и есть убийца Филиппа Карлайла и его жены? Вслед за этим у папочки случится инфаркт миокарда, а у мамочки геморрагический инсульт...

Брр, думать о подобном не хотелось, но в сложившейся ситуации ничего иного не оставалось. Итак, что мы имеем. Во-первых, чтобы замять столь шумное дело, даже на время, требуется необычайно большая власть и распоряжение с самого верха. Во-вторых: киллеры полезли в дом, в отличие от меня, не за побрякушками мадам Джинджер, а за пакетом, который я имела неосторожность оставить на земле около ограды. И третье: если бы я взяла послание с собой, то могла бы узнать, в чем же дело, но тогда, не исключено, момент моей кончины приблизился бы с неимоверной скоростью.

Имелись и прочие моменты, о которых мне не хотелось думать. Но почему я полагаю, что в убийцы захотят записать именно меня? Пусть сделают козлом отпущения того типа, что приехал к Джинджер с французским шампанским и персиками! Или... он уже мертв? Господи, гора трупов из-за какого-то пакета, в котором, судя по весу и форме, находились только документы. А что там, в тех документах, находится, я и знать не хочу! Пусть даже правда о зеленых человечках или тайных сексуальных пристрастиях нынешней президентши! Не хочу, и все!

Хотя, с другой стороны, обладание документами, ради которых были убиты два, а то и три человека, могло бы стать залогом моей безопасности. Я бы позвонила в ФБР или Белый дом и, накрыв трубку скомканным платком, сказала: «Если не хотите, чтобы я передала все компрометирующие материалы «Плейбою», оставьте меня в покое и заплатите десять миллионов!» Впрочем, с меня хватило бы и одного миллиона.

Конверт с бумагами, конверт с бумагами... И как только я упустила его из виду!

Какое-то смутное воспоминание шевельнулось у меня в голове. Да, я спикировала с забора, а там стоял субъект, оказавшийся впоследствии любовником Джинджер...

По телевизору уже демонстрировали выступление президентши Кэтрин Кросби Форрест с Южной лужайки Белого дома. Облаченная, как всегда, в отлично сшитый (и умело скрывающий недостатки ее фигуры) брючный костюм черного цвета, президентша со скорбной миной вещала о том, какую небывалую утрату понесла Америка и весь цивилизованный мир.

«Что же, если учесть, что Карлайл собирался писать разоблачительную книгу о тебе, то вряд ли твоя скорбь, Кэтти, безгранична, – с усмешкой подумала я. – А вот новая прическа тебе идет, да и придворный парикмахер выбрал отличный золотистый оттенок, чтобы закрасить седину: хоть тебе и под шестьдесят, ты больше похожа на симпатичную блондиночку лет сорока пяти. Скажу честно, под старость ты стала выглядеть намного лучше, чем в молодости. Уж не твои ли фотографии с грязными патлами, страшными очками в роговой оправе и выпирающими вперед кроличьими зубами находились в пакете? Хотя какая это тайна? Давным-давно опубликованы фото – ты, очень молодая и еще более страшная, вместе со своим красавцем-мужем, Томом Форрестом, который был в семидесятые и восьмидесятые годы губернатором штата Луизиана».