Текст книги "Миф страны эдельвейсов"

Антон Леонтьев
Мир страны эдельвейсов

Пролог

Окна просторной спальни выходили на Женевское озеро. Стояла тихая, теплая, солнечная погода, столь характерная для начала сентября. Четыре человека – трое мужчин и одна женщина – в напряжении замерли перед огромной кроватью, на которой возлежал гордый и красивый старик.

– Убирайтесь! – произнес он, обращаясь к гостям (то были его собственные дети). – Не желаю вас больше видеть!

Гости покинули спальню. Когда дверь закрылась, один из мужчин, моложавый, с длинными светлыми волосами, истерично воскликнул:

– Ну когда же он умрет? Мне надоело ждать!

Единственная женщина (темные волосы, глубоко посаженные глаза, резкая линия подбородка, ей в действительности было под пятьдесят, однако выглядела она лет на пятнадцать моложе) бросила ему:

– Мориц, возьми себя в руки!

– Нет, Мориц прав, старик просто невозможен, – заявил другой мужчина, солидный, полный, с большой лысиной и в роговых очках. Он был старшим из детей старика и гордился этим, постоянно указывая на то, что его слово обладает наибольшим весом. – Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие мучить нас, – продолжил старший брат. – Зачем он вызвал нас к себе? Неужели старику кто-то донес о той мерзавке, которая уверяет, будто она его дочь? Кто проболтался, неужто Мишель?

Третий мужчина, высокий, худощавый, сутулый, пожал плечами:

– Нет, это не в ее интересах. Вообще-то австриячка меня не беспокоит, а вот навязчивая идея отца найти русскую старуху... Мы должны помешать ему! Он явно не в себе! Следует привлечь психиатров...

– Тогда мы еще больше разозлим его, Отто, – возразила, приняв задумчивый вид, женщина.

– Но что ты предлагаешь, Корнелия? – спросил старший брат. – Старуха-то мертва, ее дочь тоже, а вот внучка жива! Или считаешь, что позволить ему перед смертью увеличить число потенциальных наследников, удачная мысль?

– Нет, Карл, я так не считаю, – ответила Корнелия, – однако...

В зал вошла женщина лет тридцати с небольшим – изящная платиновая блондинка с огромными зелеными глазами.

– Что же ты смолкла, Корнелия? – спросила она насмешливо. – Ведь у дочери не должно быть тайн от своей матери!

– Ты не моя мать, – ответила Корнелия, и в ее темных глазах сверкнул гнев. – Ты, Мишель, всего лишь очередная пассия моего отца!

– Его законная жена, – поправила ее блондинка.

Внимание трех братьев и сестры приковало появление невысокого мужчины с тонкими седыми усами, в сером костюме.

– Прошу вас, герр Штайнер, – пригласила Мишель, – мой супруг ждет вас.

Она распахнула дверь и пропустила посетителя в спальню старика. Дождавшись, когда Мишель скроется, младший из детей, Мориц, заговорил плаксиво:

– Нам сказочно повезло, что удалось остановить появление статьи об этой девчонке из Вены! Отец пока не в курсе, но если все же пронюхает... Неужели он официально признает ее дочерью?

– Боюсь, что так, – с апломбом произнес Карл. – Я наводил справки – помешать ему практически невозможно. И все только усугубится, если всплывет еще русская внучка. Но, конечно, всякое возможно, и отец может скончаться еще до того, как будут завершены все юридические формальности...

Отпрыски старика обменялись многозначительными взглядами, на несколько мгновений воцарилась тишина. Прервала ее Корнелия.

– Пройдемте в синюю гостиную, – сказала она. – Там нашему разговору никто не помешает.

Когда они оказались в огромном помещении, стены которого украшали синие с позолотой обои, женщина вздохнула:

– Боюсь, что ситуация еще хуже, чем мы предполагаем.

Карл первым делом потянулся к пузатому хрустальному графину, налил себе в бокал виски и одним глотком опорожнил его.

– Прекрати, Карл, – повернулся к нему Мориц. – Ты хотя бы сейчас можешь быть трезвым?

– Я всегда трезв, – заявил старший брат. – И не забывай, с кем имеешь дело, извращенец!

– Ах, не рассказывай сказки, – протянул Мориц, поправляя изящной рукой волнистые мелированные волосы. – Всем известно, что ты алкоголик, Карл. Всего на прошлой неделе мы имели возможность прочитать некую мерзкую статью, к которой прилагались весьма красноречивые фотографии...

Карл побагровел и с грохотом поставил бокал на столик.

– Ты так печешься о реноме нашего семейства, Мориц, а при этом шатаешься по дискотекам и ночным клубам в сопровождении смазливых юнцов, которые потом рассказывают в прямом эфире, как были секс-партнерами Морица фон Веллерсхофа...

– Прекратите! – раздался дребезжащий голос среднего брата, Отто. – Я уже устал от вашей вечной перепалки! Вы оба хороши! Бульварная пресса постоянно сообщает о ваших эскападах.

– А ты нам завидуешь, потому что никому не интересен? – ядовито поинтересовался Мориц, опускаясь в кресло. – Еще бы, ведь ты, Отто, живое олицетворение бездарности, хоть и с профессорским званием. Ведь известно: место в своем третьеразрядном университете ты получил только потому, что отец пожертвовал ему пару миллионов...

Отто раскрыл рот, чтобы парировать, но его прервала Корнелия, как всегда, собранная и суровая.

– Замолчите же наконец, – сказала она. – У меня имеются три брата, но, похоже, единственный мужчина из вас – я. Не время заниматься семейными склоками, мы должны объединиться и действовать сообща.

Братья нехотя признали правоту Корнелии.

– Отец скоро умрет, однако этот процесс может растянуться на недели, а то и на месяцы, – продолжила женщина. – И за это время он может сделать многое, что в итоге нанесет непоправимый ущерб нашим интересам. Все знают содержание его старого завещания...

– Каждый из нас, его законных отпрысков, получает одну шестую его состояния, – закатил глаза Мориц. – А если верить «Форбсу», оно составляет двенадцать миллиардов, что дает примерно по два миллиарда для каждого из нас.

Корнелия скупо усмехнулась:

– Цифры, которые постоянно муссируют в прессе, скорее занижены, чем преувеличены. Для того чтобы сохранить состояние и не платить огромные налоги, отец и перебрался из Германии в Швейцарию. Что, кстати, поможет нам сэкономить на налоге на наследство. Однако если появится еще один член семьи, а тем более два, то доля каждого из нас автоматически уменьшится...

– Ты имеешь в виду австрийскую самозванку? – злобно сверкнул глазами профессор юриспруденции Отто фон Веллерсхоф. – Она – авантюристка, которая пытается заполучить часть одного из самых больших состояний Европы!

– И весьма прелестная авантюристка, я бы сказал, – промурлыкал Карл, опрокидывая в себя очередную порцию с виски.

– Не забывайте еще и о жадюге Мишель! – воскликнул Мориц, поднимая к потолку унизанные серебряными и платиновыми кольцами тонкие бледные пальцы. – Она тоже получит солидный куш.

– Отец отписал Мишель двадцать пять миллионов и эту виллу, – отмахнулась Корнелия. – Потерю такой незначительной части состояния, право, можно пережить. Правда, она не перестает обрабатывать старика, внушая, что он должен позаботиться о ней и оставить больше.

– И положение значительно ухудшилось после того, как она заявила, что беременна от него, – вставил Карл.

Мориц был в шоке.

– Не верю! Отцу восемьдесят семь, у него не может быть детей!

Корнелия усмехнулась.

– То, что отец до Мишель был женат три раза, все только усугубляет. Но меня более беспокоит ситуация после смерти старика.

– Анализ ДНК! – отрезал Отто. – Слава богу, что имеется множество способов доказать, что отец ее ребенка – не Карл-Отто фон Веллерсхоф, а какой-нибудь тренер верховой езды или садовник.

– В данный момент опасность исходит не от Мишель, – согласилась с братом Корнелия. Затем она развернула газету и продемонстрировала всем фотографию юной женщины с короткими темными волосами и печальными черными глазами.

Заголовок над снимком оповещал: «Внебрачная дочь Карла-Отто фон Веллерсхофа собирается бороться за наследство».

– Только благодаря наличию влиятельных друзей, владельцев медиа-холдинга, в который входит этот таблоид, мне удалось остановить выход в свет статьи, – добавила весомо Корнелия. – Вы видите верстку так и не опубликованного в прошлом месяце номера.

– Предложить шлюшке пятьсот тысяч, от силы – миллион, и она исчезнет с горизонта, – пробурчал Карл. – Сколько их было, подобных этой вертихвостке, называвших себя внебрачными детьми нашего любвеобильного папаши! И все они оказывались мошенниками или мошенницами. Так будет и с Сашá.

– Не думаю, – покачала головой Корнелия, откладывая газету в сторону. – Я проверяла ее историю, она кажется вполне правдоподобной. Хуже всего, что она настаивает на тесте ДНК, так что, по всей вероятности, она в самом деле наша единокровная сестра.

Мориц, вскочив с кресла, прошелся по синей гостиной и наконец изрек:

– Она должна исчезнуть! Девчонка может смешать мне... я хотел сказать, нам все карты!

– Предлагаешь ее убить? – лениво спросил Карл. – И кто это проделает, братец? Ты? Насколько мне помнится, ты падаешь в обморок от вида крови, что, однако, не мешает тебе предаваться черт знает каким извращениям...

– Лучше на себя посмотри, Карл! – перебил старшего младший брат. – Кто ты такой? Несостоявшийся бизнесмен, который не сумел справиться с возложенными на тебя обязанностями, за что и был уволен собственным отцом. Смех, да и только!

Корнелия, видя, что братья, которые на дух не выносили друг друга, готовы сцепиться, властно взмахнула рукой:

– Прекратить! Вот что и приведет к непредсказуемым последствиям – ваше нежелание забыть прежние обиды и действовать сообща.

– Я не собираюсь ничего забывать, – буркнул Мориц.

– Я тоже, братец, – бросил на него злобный взгляд Карл. – Однако Корнелия права, мы должны на время забыть о наших разногласиях.

– И что ты предлагаешь? – спросил Отто. – Как нам избавиться от мерзавки Сашá? По всей видимости, девочка почувствовала запах больших денег и решила идти до конца.

– Сейчас для нас главное – не подпускать ее к отцу, – ответила Корнелия. – Мишель не на нашей стороне, поэтому она может использовать девчонку в своих целях. Пока старик ни о чем не подозревает, но, если ему станет известно о новой самозванке, нам не сдобровать. Однако Сашá – наименьшее из зол.

Корнелия замолчала, взглянула на наручные часики и, уже двигаясь к выходу из гостиной, обронила:

– Ждите меня здесь. Я сейчас приведу его.

Она вышла за дверь, оставив трех братьев в недоумении. Корнелия отсутствовала около четверти часа и наконец появилась в сопровождении герра Штайнера, того самого господина с седыми усиками, который неоднократно посещал их отца.

– Что ему здесь надо, Корнелия? Зачем ты его привела? – удивленно произнес Карл. – Он ведь работает на старика!

– И на нас тоже, – ответила сестра. – Мишель покинула виллу. Как обычно, отправилась транжирить наше наследство. Так что нам никто не помешает. Мне удалось переубедить герра Штайнера, и он согласился с тем, что в его же кровных интересах сотрудничать с нами. Герр Штайнер – глава детективного агентства.

Три пары глаз уставились на гостя. Герр Штайнер занял место в кресле, обвел цепким взглядом присутствующих и остановил его на даме.

– В следующий раз, фрау фон Веллерсхоф, прошу устраивать встречи в другом месте. Ведь мой клиент, ваш отец, находится всего в нескольких десятках метров отсюда. Если ему станет известно, что я общался с вами...

– Не станет, – заверила его Корнелия, – слуги работают на меня.

– На нас, сестричка, – поправил ее Карл, отпивая из бокала. – Не забывай, ты сама призвала забыть старые распри и заключить временный мир.

– И как тебе удается так много пить, причем с самого утра, и оставаться трезвым? – обронил язвительно Мориц.

– Привычка, – лениво отозвался Карл. – Как и у тебя, братец. Ты ведь увлекаешься наркотиками, однако выглядишь потрясающе. Все твои дружки наверняка сохнут по тебе.

Корнелия прервала перепалку братьев, сказав:

– Герр Штайнер, повторяю, вам не о чем беспокоиться. Отец, как вы прекрасно понимаете, находится одной ногой в могиле. И самое разумное – заключить сделку с нами. Зачем он нанял вас?

Глава детективного агентства раскрыл «дипломат», достал оттуда толстую папку и протянул ее Корнелии. Женщина быстро просмотрела бумаги.

– Что это значит? – спросила она испуганно. – Неужели все та старая история?

– Какая? – вставил Отто. – С чертовой русской?

– Да, с Анной, – ответила Корнелия, и братья наперебой зашумели:

– Но ведь все давно уладилось!

– Нет, не может быть! Не хватало еще этой русской!

– Но уже сколько лет прошло!

– Больше шестидесяти, – проговорила задумчиво Корнелия. – Но отец все еще не забыл ее.

– Ну конечно, она была его большой любовью! – саркастически заметил Мориц. – Отец никак не может успокоиться.

Профессор Отто фон Веллерсхоф попытался вернуть беседу в нужное русло:

– Герр Штайнер, что именно вам удалось узнать? Анна... как же была ее фамилия...

– Никишина, – подсказал Карл, на что Мориц не преминул заметить:

– Братец, для хронического алкоголика у тебя отличная память.

– Да, Анна Никишина... Но она умерла, ведь так? Нет никаких сомнений?

– Верно, – ответил глава детективного агентства, – она скончалась в августе 1999 года от инфаркта.

– Гм, с ее дочерью мы тоже разобрались... – с ухмылкой протянул Отто.

Корнелия одарила его долгим пронзительным взглядом и заметила:

– Ты прав, братец, о ее дочери тебе тоже не стоит беспокоиться. Она, как и мамаша, мертва.

– Тогда в чем проблема? – расцвел Мориц. – И старуха, и ее дочурка давно на том свете. Если отцу захотелось получить пару старых фотографий, то пускай услаждает себя, пока он сам еще не присоединился к своей любимой Анне и ее дочке.

– Профессор, вы правы, и Анна Никишина, и ее единственная дочь Марианна умерли. Однако у Марианны в свою очередь имелась собственная дочь, – сообщил герр Штайнер.

– Ну и что из того? – всполошился Карл и подскочил с кресла, причем так неудачно, что виски из бокала пролился на ковер. – Ее же передали тогда в Союз на воспитание старухе?

– Я почему-то думал, что девчонка тоже умерла, – пробурчал Отто и пристально взглянул на главу детективного агентства. – Или нет? Ведь она появилась на свет в тюрьме?

– Вы правы, – подтвердил детектив, – дочь Марианны, Наталья, появилась на свет 19 октября 1979 года в федеральной тюрьме республики Коста-Бьянка. Роды были чрезвычайно тяжелыми и начались на два месяца раньше положенного срока. Мать скончалась при родах от большой кровопотери. В качестве жеста доброй воли девочку через три месяца передали представителям советского посольства, и те переправили ее в Советский Союз, где воспитанием Натали занялась ее бабка, Анна Никишина.

Карл барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Девице сейчас двадцать восемь, – изрек он наконец. – Она что-нибудь знает?

– Судя по тому, что за годы, прошедшие с момента смерти ее бабки, она не предприняла никаких шагов, нет, – ответил герр Штайнер.

– И чем занимается Наталья? – спросил Мориц.

– Живет в русской провинции. Окончила университет, где изучала германистику, и является переводчиком, специализация – немецкий и английский языки.

Карл фон Веллерсхоф оглушительно захохотал.

– Кто бы мог подумать, что она изберет себе именно эту стезю! Прямо-таки насмешка судьбы! Немецкий язык, вы только подумайте!

– Что вы сказали моему отцу? – спросила Корнелия у детектива.

– То, о чем мы договаривались, – ответил тот. – Граф перед кончиной решил разыскать Анну и ее отпрысков. Мне удалось убедить его, что найти их на просторах России не так-то просто. У меня имеется около двух недель, чтобы представить ему окончательный отчет. Хотя, собственно, я мог вручить его вашему отцу уже сегодня...

– Вы правильно сделали, что оставили нашего отца в неведении, герр Штайнер, – очаровательно улыбнулась Корнелия. – Через две недели вы сообщите ему, что Наталья Никишина умерла. Что ее постигла незавидная участь бабки и матери. Увы, все в руках господа:

– А что, если старик решит перепроверить? Он ведь стал таким подозрительным, – засомневался Мориц.

Корнелия, ничего не ответив, поднялась с кресла и протянула руку детективу.

– Я свяжусь с вами на днях, герр Штайнер. О финансовой стороне можете не волноваться.

Когда глава детективного агентства покинул синюю гостиную, Мориц капризным тоном повторил свой вопрос:

– Сестричка, ты что, оглохла? Что, если отец наймет другое агентство и представители того окажутся не такими сговорчивыми, как этот Штайнер? Тогда старик поймет, что его лихо надули.

– Не забывай, братец, что наш отец не в состоянии передвигаться и практически не покидает свою спальню, – ответила Корнелия, на устах которой блуждала зловещая улыбка. – Кроме того, он полностью доверяет Штайнеру. Отец поверит отчету, который тот предоставит ему.

– А если все же нет? И тогда он узнает, что Наталья жива-здорова и обитает где-то в России, – заметил Отто. – Я разделяю тревогу Морица. Чрезвычайно опасная игра, Корнелия!

– Не более опасная, чем тогда, в 1979 году, – усмехнулся Карл. – Ведь старик едва не встретился с Марианной. Представляете, к чему бы привела их встреча?

– Но мы вовремя позаботились обо всем, – сказала Корнелия, а Мориц заявил:

– Если все вскроется, то я ни к чему не причастен! Мне тогда было тринадцать. И вообще, я был в частном английском интернате!

– Где весьма умело для столь нежного возраста совращал своих одноклассников, – вставил со смешком Карл. – Да, тогда ты ничего не знал, но сейчас-то в курсе!

– Так что же нам делать? – спросил профессор Отто фон Веллерсхоф. – Обманывать отца чревато очень большими неприятностями. Для всех нас. Он может в любой момент изменить завещание...

Но Корнелия перебила его и жестко произнесла:

– Отец – не жилец на свете. Я не допущу, чтобы часть моего наследства досталась тому, кому она не полагается, будь то Сашá или Наталья Никишина.

– И каким образом ты намерена этого достичь, сестрица? – спросил с опаской Мориц. – Предложить им отступные?

– А сам бы ты согласился на пару сотен тысяч или даже миллион, знай, что тебе светят миллиарды? – оборвал младшего брата Карл. – Корнелия, не слушай его. Еще несколько недель – и все уладится естественным путем.

– Мы не можем рисковать, – ответила женщина, и в ее темных глазах сверкнула ярость. – Старик не покидает спальню, однако голова у него работает по-прежнему ясно. И он может протянуть еще много месяцев.

– А если он узнает о существовании русской Натальи и австрийской Сашá... – содрогнулся Карл. – Боже, не хочу даже и думать о подобном!

– Хуже будет, если он узнает о том, что произошло в Южной Америке с Марианной, – вставил Мориц с ехидной миной. – Кто заварил всю кашу? Верно, ты, Карл, и ты, Корнелия. А ты, Отто, был в курсе!

– Я ни о чем не знал, меня поставили в известность только после того, как Марианна оказалась в тюрьме, – возразил профессор фон Веллерсхоф. – Не впутывай меня, Мориц!

– Мы все имеем к произошедшему самое непосредственное отношение, – отчеканила Корнелия. – Поэтому никому из нас не поздоровится, если старик докопается до правды.

– И что, мы должны терпеливо взирать на то, как тает наше наследство? – не успокаивался Карл.

– Пора действовать, – ответила на его вопрос Корнелия. – Сашá на днях посетит отца, но, думаю, я сумею сделать так, чтобы старик быстро разочаровался в своей младшей дочери.

– А вот если он пронюхает, что у него имеется внучка... – покачал головой Отто. – Он ведь так и не простил нам, что мы не сделали его дедом. Да он сойдет с ума от радости! И, может статься, отпишет ей все состояние. Представляете – все!

– Я не исключаю подобного развития ситуации, – согласилась Корнелия. – Потому-то и нужно позаботиться о том, чтобы старик никогда не увидел Наталью.

– Ты хочешь обмануть его, сообщив, что она умерла? – поинтересовался Мориц. – Но старик не дурак! Боюсь, он и в самом деле прикажет другому детективному агентству перепроверить сведения, предоставленные ему Штайнером. И что будет?

Корнелия вынула из папки с документами, оставленной герром Штайнером, большую цветную фотографию, на которой была запечатлена молодая темноволосая женщина в сером деловом костюме.

– Я же сказала: отец узнает о смерти Натальи, – сказала она. – И весть не будет подложной, девице придется умереть.

– Ты меня пугаешь, Корнелия! – вздохнул Мориц. – Наталье нет и тридцати, она выглядит весьма здоровой и спортивной. Отчего она вдруг умрет? Да еще в ближайшие две недели?

– Ты не знаешь, отчего умерла ее мать, Марианна? – спросил вкрадчиво Карл. – И почему она вообще оказалась в южноамериканской тюрьме? Поверь, мой тонкокожий братец, убить не так уж и сложно!

Мориц поежился и заговорил жалобно:

– А нельзя обойтись без крайних мер? Может, оставим девчонку в покое? Она ни о чем не подозревает, отец скоро отдаст концы...

– А если он успеет найти ее и решит подарить пару миллиардов? – прервал его Отто. – Нет, Корнелия права, эта русская должна умереть. Причем как можно быстрее.

Корнелия обвела взглядом трех своих братьев – Карл нагло улыбался, Отто исподлобья смотрел на нее, Мориц с испуганным выражением на холеном распутном лице сплетал пальцы в замок.

– Наша цель – получить наследство отца в полном объеме, – провозгласила Корнелия. – Не знаю, как ты, братец, но я не желаю мириться с тем, чтобы часть денег получили те, кто не имеет на них ни малейшего права. То есть Сашá и Наталья. Поэтому они обе должны умереть.

– Мы – корпорация безжалостных убийц, – усмехнулся Карл.

– Следи за выражениями, Карл! – вспылил Отто. – Я, профессор юриспруденции, не потерплю, чтобы меня обвиняли...

– Ты предпочтешь отказаться от своей доли? – иезуитски поинтересовался Карл, и профессор, поправив очки, после короткой паузы заметил:

– Свои деньги я никому не отдам.

– Предлагаю поставить вопрос на голосование, – обвела взглядом братьев Корнелия. – Отныне мы будем действовать коллегиально, чтобы никто в случае неудачи не мог спихнуть ответственность на других. Итак, кто за то, чтобы ликвидировать Сашá и Наталью?

Она первой вскинула правую руку, безымянный палец которой был увенчан перстнем с травянисто-зеленым изумрудом. Вслед за ней поднял руку, в которой был зажат бокал с виски, Карл.

Отто фон Веллерсхоф, тряся головой, забормотал:

– Я, профессор юриспруденции, не могу одобрить ваш аморальный план.

– Да или нет, Отто? – спросил мягко, но с угрозой в голосе Карл.

Профессор неохотно взмахнул кистью и заявил:

– Так и быть. Но я слагаю с себя всяческую ответственность! Я вынужден действовать так под нажимом обстоятельств.

Все уставились на Морица, который ерзал в кресле. Еще до того, как он успел что-то сказать, полилась мелодия «Dancing Queen», и младший отпрыск Карла-Отто фон Веллерсхофа вытащил из кармана крошечный мобильный телефон, украшенный разноцветными сияющими камешками.

– Звонит Диди, мой... хороший знакомый, – с запинкой сообщил Мориц, – он хочет знать, не могу ли я встретиться с ним...

– Забудь о своих дружках! Позорить имя нашего рода будешь после того, как мы разделим империю отца! – рявкнул Карл и, выхватив мобильный телефон, раскрыл его и произнес: – Мориц сейчас не может подойти, он сдает кровь на ВИЧ.

– Что ты наделал! – заломил руки Мориц. – Диди, бедняжка, до смерти перепугается.

– Ты с нами или против нас, братец? – спросила вкрадчиво Корнелия.

Мориц залепетал:

– Я противник всяческого насилия, я не хочу, чтобы кто-то умирал...

– Но свою долю ты получить желаешь? – усмехнулся Отто.

– Представь: с двумя миллиардами ты сможешь купить себе целый легион всяких Диди и прочих прихлебателей, – грубо заметил Карл.

Мориц закрыл глаза и медленно поднял вверх дрожащую руку:

– Да, я с вами.

– Вот и отлично! – Карл осушил бокал. – Корнелия, что ты намерена предпринять? Подослать к Сашá и Наталье наемных убийц? В гангстерской России наверняка можно найти пару бомжей, которые за сотню евро перережут девице горло в подворотне.

– Или алкоголиков, – заметил уже оправившийся от шока Мориц. – Впрочем, в таком случае не потребовалось бы даже никого и нанимать, ты сам мог бы все проделать, дорогой братец.

Корнелия, призвав всех к тишине, сообщила:

– Завтра я вылетаю в Москву, где займусь решением проблемы под названием «Наталья». А вам, дорогие мои братцы, поручаю задачу по устранению Сашá.

Карл фон Веллерсхоф, в очередной раз наполнив свой бокал виски, отсалютовал Корнелии:

– Прекрасный план, сестричка. Уверяю тебя, на нас можно положиться. Пока ты в Москве будешь заниматься судьбой Натальи, мы избавимся от Сашá.