Текст книги "Зеркальный лабиринт мести"

Шеф хлопнул его по плечу и успокоил:

– Ладно, не казни себя, Шубин. Все мы дали маху, в том числе я. Недооценили противника, решили, что дело будет легкое, и мы без проблем срубим «капусты» с истеричного клиента. А вышло по-иному.

Помолчав, он спросил:

– Значит, думаешь, псих?

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Я и сам так думаю. И это, Шубин, хуже всего. Потому что психи – такие упертые и всегда идут до конца. И готовы осуществлять свои кошмарные планы любой ценой. Поймать бы его прямо сегодня, и всем бы стало лучше, а не только нашему клиенту!

И потом, взглянув в глаза Егору, произнес:

– Значит, думаешь, он еще здесь, среди гостей? Значит, что-то хочет выкинуть? Его месть не завершилась?

Егор честно кивнул:

– Да, так и думаю. Потому что если бы тревога с ложной бомбой удалась, он наверняка убежал бы самым первым, чтобы не оказаться задавленным мечущимися в панике гостями. Но так как этого не случилось, он остался. Видимо, заранее просчитал все возможные варианты. Следовательно, задумал что-то еще. Не зря же он писал, что осталось сорок восемь часов.

Они оба взглянули на часы, и Дмитрий Алексеевича мрачно произнес:

– И эти сорок восемь часов истекли!

В этот момент завибрировал его мобильный, и, кротко переговорив по нему, шеф бросил:

– Иди, Шубин, с тобой хочет побеседовать твоя новая поклонница – Елизавета Олеговна Ирдышина!

История с обезьянкой мгновенно разрядила обстановку, и после небольшой суеты вечер потек своим чередом. Даже конферансье отказался от парика, который ему любезно вернули, и теперь щеголял блестящей лысиной. Зарубежные гости, не все понявшие, решили, что и выступление истеричной особы с комично-страшным лицом, и обезьяньи выходки – это заранее продуманные и тщательно заученные развлекательные номера. Восторгаясь русским юмором, они уплетали канапе с белужьей икрой и запивали кристальной водкой.

Лиза видела, что отец успокоился и даже потирал руки, радуясь необычному исходу несостоявшегося скандала. Примадонну выпроводили, обезьяну же, сиганувшую куда-то на перила и спрятавшуюся под куполом, так и не нашли.

А вот два кавалера Лизы, Денис и Айман, вели себя слишком развязно. Забыв, кого они сопровождают, оба молодых человека, уже не таясь, хамили друг другу. Леонард же, находя небывалое удовольствие в том, чтобы подначивать то одного, то другого, попивал шампанское и отпускал едкие комментарии.

От всего этого у Лизы ужасно разболелась голова. Бросив на произвол судьбы всех троих своих дружков, она подошла к фонтану, от которого веяло прохладой. И как же разительно эти типы отличались от Егора Шубина…

В кои-то веки познакомилась с нормальным человеком, не имеющим никакого отношения к миру искусств, журналистики и бомонда, так на тебе – потеряла его из виду! Впрочем, почему потеряла? Она – дочь устроителя приема, ей многое дозволено. Например, пожелать увидеть Егора Шубина!

Поэтому, когда десятью минутами позже – как раз объявили перерыв и открыли горячий буфет – Егор предстал перед ней, она была страшно рада его видеть. А вот он, похоже, нет.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она, на что Егор ответил:

– Я на работе, не могу.

Лиза обиделась:

– Я же не предлагаю вам хлестать исключительно спиртное! Можете выпить минералки или сока! Так хотите?

Егор согласился. Подозвав официанта, Лиза закусила губу. Похоже, этот малый – не такой, как все прочие мужчины, что вьются вокруг нее. Молчит, не испытывая при этом ни малейшей неловкости. Беседы поддерживать не умеет или не хочет. Но зачем ей глупый треп о пустяках? Или Шубин дает ей понять, что это не он здесь лишний, а она?

– Вот, пейте! – сказала Лиза и сунула ему в руку бокал с минералкой. А потом, прищурившись, добавила: – А то на вас лица нет, видимо, все же перепугались в туалете!

Егор отпил глоток и сказал:

– Да. Было бы странно не перепугаться. Вы ведь тоже перепугались. В особенности когда я вас собой накрыл. Надеюсь, синяков не осталось?

Тон был абсолютно ровный, но Шубин явно над ней подтрунивал.

– А вы от шефа нагоняй получили? – спросила она язвительно. И что она только несет? Разве она позвала этого Егора Шубина для того, чтобы говорить колкости? Хотела поблагодарить, а вышло иначе…

Действительно, вышло иначе, и Егор Шубин, который был готов рискнуть ради нее жизнью, конечно же, не мог этого не заметить.

– Получил, – ответил он с обезоруживающей простотой. – И поделом. Потому что упустил этого анонимщика…

Тут он смущенно смолк и стал с жадностью пить. Лиза напрасно ждала, что он возобновит беседу. Поэтому строго спросила:

– Какой еще анонимщик? О чем, собственно, речь?

Егор Шубин замялся, покраснел, что ужасно ему шло, и начал мямлить что-то невнятное. С первого взгляда было понятно, что он пытается ее обмануть, причем крайне неуклюже.

– Выражайтесь яснее! – потребовала Лиза, глядя ему в глаза, но потом ее осенило: – Это ведь имеет отношение к приему по случаю открытия центра красоты? И к моей семье? Точнее, к моему отцу?

Егор, быстро допив воду, ответил:

– Этого я не могу сказать, просто не имею права… Лучше спросите своего отца.

– Непременно спрошу, можете и не сомневаться! – выпалила она, переведя взор на родителя. Вот почему он сегодня был на таком взводе! Конечно, открытие центра красоты, но не такой отец человек, чтобы волноваться из-за чего-либо подобного. Значит, фальшивая бомба была вовсе не случайна. Значит, имелся какой-то таинственный анонимщик.

И этот несносный Егор Шубин, вне всякого сомнения, знал массу важных подробностей, но ни за что не желал ими с ней делиться.

Внезапно из-под цветочной гирлянды, что свешивалась над фонтаном, выглянула чья-то уморительная рожица, и Лиза узнала сбежавшую обезьянку примадонны Беллы.

– Тебя ведь ищут! – произнесла она заговорщическим тоном, а Егор осторожно приблизился к обезьянке и протянул ей руку, в которой держал взятый у проходящего официанта кусочек ананаса.

Обезьянка, скорчив рожицу, схватила ананас и снова забралась на гирлянду. Запихивая фрукт в рот, она внимательно смотрела на Лизу и Егора.

– Животные вам доверяют, – произнесла Лиза и вдруг поняла, что находится уж слишком близко от Шубина. Хотя уж что там – ведь в дамской уборной было еще ближе!

– И будь я обезьяной, я тоже бы вам доверилась… У вас такое открытое и честное лицо… – продолжала Лиза, не без удовольствия наблюдая, как Егор краснеет до корней волос.

– И кто это у нас такой? – раздался громкий голос Леонарда. Ее дружок поедал Егора глазами.

А тот, поведя плечами, спокойно произнес:

– Белолобый капуцин, вид цепкохвостых обезьян, обитающих в Центральной и Южной Америке. Это одни из самых маленьких обезьян-капуцинов, получившие свое название из-за контрастного окраса шерсти головы, создающего впечатление, что на них надет капюшон…

И он указал на обезьянку, которая, завидев Леонарда, забралась под самый купол.

– О, вы ее тут прикормили! Ну надо же! – воскликнул тот. – Лиззи, открой все же секрет, это кто у нас такой?

Егор же протянул Лизе ломтик ананаса и сказал:

– Не бойтесь, протяните – она сама возьмет. Просто здесь много людей, вот она и испугалась.

– Так она же в замке самой примадонны живет, там такой содом и гоморра, что несчастный примат давно должен был от стыда окочуриться! – со знанием дела сообщил Леонард. – А вы новый приятель Лиззи? Кстати, у нее ведь есть еще два, точнее, один жених, другой бывший жених. Давайте позовем их, вот потеха-то будет! Тройственный союз – любовная Антанта!

Лиза не слушала издевательских замечаний Леонарда, а, следуя совету Егора, протянула ломтик ананаса обезьянке. Та долго не решалась спуститься, но потом быстро метнулась вниз, схватила фрукт и была такова.

– Лиза, ты здесь? А я тебя обыскался! – раздался голос Дениса, и вышеупомянутый жених появился с бокалом в руке. Вид у него был несколько пьяноватый. – Эй, принеси нам еще мартини!

Он обращался к Егору, и тот спокойно ответил:

– Я не официант…

– Все равно принеси! Не официант, так кто-то из обслуги! – в его словах явно сквозило желание унизить и обидеть собеседника. Лиза подумала, что Денис вполне мог наблюдать за ними со стороны и решить, что она завела с этим самым Егором роман.

Но даже если и завела, разве это позволяет Денису вести себя так?

– Елизавета Олеговна, мне пора. Я ведь на работе… – произнес Егор и наклонил голову. Денис исподтишка наблюдал за ним, а потом неожиданно злым тоном сказал:

– И все же не забудь принести нам мартини. В конце концов, Лиза – дочка хозяина этого центра красоты и моя невеста! Мы скоро поженимся!

От его слов Лизе хотелось провалиться сквозь землю. Он ведь в самом деле ревновал! Но почему Денис так разошелся? Конечно, он до этого повздорил с Айманом, а Леонард все время подзуживал их обоих, отпуская обидные фразочки…

Но все равно… Все равно складывалось впечатление, что Денис не в своей тарелке и чем-то возбужден… Как будто… Как будто он чего-то ждет…

На мгновение Лиза поймала взгляд своего жениха и вдруг поняла, что он вовсе не пьян, как старался изобразить. Взгляд был абсолютно трезвый, очень злой и какой-то расчетливый… А потом на лице Дениса снова возникла глуповатая благостная улыбка.

Неужели он играет роль жениха подшофе? Но зачем ему это? Или она просто навоображала невесть чего?

– Ну, или не очень скоро. Или совсем никогда! – послышался вкрадчивый голос присоединившегося к ним Аймана. – Ибо, Дёня, как известно, обещанного три года ждут!

– И не называй меня Дёней! – ощетинился Любомиров. – Иначе я буду называть тебя Кайманом! Так и есть, Айман-кайман! Плавает по болоту, зыркает глазищами, ищет, где бы на кого исподтишка напасть и кого сожрать. Что там твое имя означает на арабском? Удачливый? Или все-таки последний идиот?

Эта фраза напомнила ей слово, которое с неподражаемым папановским шармом выплевывала фальшивая бомба. Айман ринулся к Денису с явным намерением двинуть ему в лицо, но Леонард успел втиснуться между ними, а Лиза вскрикнула:

– Замолчите! Иначе велю вас выбросить отсюда – обоих!

Она обернулась, чтобы извиниться перед Егором, но того и след простыл. Так и не успела попрощаться с ним, подумала Лиза с сожалением. Зато ее угроза возымела действие, и оба соперника тотчас смолкли, бросая друг на друга полные ненависти взоры.

– Так кто это был? – промурлыкал ей на ухо Леонард. – Твой жених номер три? Все-таки отменный у тебя вкус, Лиззи…

– Мне нечего тебе сказать! – отрезала она, и в этот момент конферансье объявил продолжение церемонии открытия.

– Тогда, может быть, познакомишь, если видов на него не имеешь? – прошептал Леонард. – Так как его зовут, ты сказала?

Краем глаза Лиза заметила обезьянку, которая пробежала по перилам верхнего яруса и скрылась. Вот бы и ей взять да сбежать – с этого приема, от Дениса, Аймана и отца! А также от всех этих нудных обязанностей и так называемых друзей…

Она поймала себя на том, что задерживает взгляд на молодых людях с короткими волосами и в темных костюмах, которые там и сям торчали в атриуме. Но Егора среди них не было.

Лиза вздохнула. Да, жаль, что она не белолобый капуцин…

Егор и сам не мог ответить, почему его взволновала беседа с Елизаветой Ирдышиной. Даже во время их столкновения в дамской комнате волнения не было, а вот сейчас…

Сейчас все было наоборот…

Однако он не должен был о ней думать. Он на работе, у него особое задание, и вообще, ни к чему все это… Ни к чему…

Или, может быть…

Вторая часть церемонии открытия длилась уже около получаса. Вот-вот должен был наступить апофеоз: официальное перерезание красной ленточки, после чего все закончится…

К нему приблизился Дмитрий Алексеевич и произнес:

– Да, ты прав, Шубин, в здании никого нет. Во всяком случае, никого, кто бы подпадал под описание человека, нами разыскиваемого. В означенный период церемонию покинули несколько человек, а также сменились официанты. Приехала и уехала фирма, доставлявшая деликатесы, но их фургон мы тоже проверили. Никого!

Егор посмотрел на шефа и признался:

– Не нравится мне все это, Дмитрий Алексеевич, ой как не нравится… Почему он не ушел? Зачем ему смешиваться с публикой?

– Кто этих психов поймет? Хочет получить наслаждение от триумфа! – вздохнул тот, но Егор покачал головой:

– От какого такого триумфа? Акция с бомбой провалилась, паники не возникло. Так что это не триумф в его понимании, а провал. Разве что…

Он смолк, а потом продолжил, тщательно подбирая слова:

– Разве что нас ждет вторая часть Марлезонского балета. Он что-то задумал, наверняка что-то задумал!

Он хотел сорваться с места, но на плечо ему легла рука шефа:

– Не суетись, Шубин, думаешь, я не допер? Не ты один такой умный. Но молодец, что тоже об этом подумал. Этот урод наверняка смешался с публикой, потому что ждет развязки. Кульминации! Он ведь дал сорок восемь часов, и они истекли.

– Но ведь он может устроить террористический акт – на этот раз настоящий! – возбужденно прошептал Егор. – Или… Или попытаться убить нашего клиента! А ведь там столько людей… С ними может произойти невесть что!

И он отчего-то в первую очередь подумал о Лизе.

– Сказал же, Шубин, не суетись! Все под контролем! Собаки ничего не учуяли, значит, взрывчатки нет. Перед тем как оказаться в здании, все прошли рамку металлоискателя. Так что огнестрельного оружия тоже никто не пронес. Не со столовым же ножом он на нашего хирурга бросаться будет! А бросится – тем лучше. Ирдышина ведут, причем сразу пять человек. И если наш дружок-маньяк только попытается что-то предпринять, его тотчас схватят.

Егор чувствовал, как рука Дмитрия Алексеевича припечатала его к полу.

– И все же мы учли не все возможности… Там же люди, и если что-то случится…

– Ничего не случится! – грозно произнес глава «Закона и порядка». – Мы все-таки не первый день работаем. И один маньяк, какой бы умный он ни был, нас вокруг пальца не обведет. Тебе понятно, Шубин?

Егор придерживался иного мнения, но не стал возражать и щеголять фразой о том, что и один маньяк, если захочет, способен обвести вокруг пальца всех.

– Поэтому неси дежурство здесь, в коридоре, – подытожил Дмитрий Алексеевич, убирая с плеча сотрудника свою руку, – а мы обо всем позаботимся. Вижу, ты в бой рвешься, а так можно дров наломать. И, кроме того, держись лучше подальше от дочки нашего клиента. Вряд ли ему это понравится. Но это исключительно отеческий совет, Шубин… Не по тебе она, эта светская красотка, явно не по тебе…

Тут у него запищала рация и почти одновременно у Егора. И еще до того, как молодой человек узнал, что случилось, он понял: Дмитрий Алексеевич в своих оптимистических прогнозах явно ошибся!

Пока Дмитрий Алексеевич делал отеческое внушение Егору Шубину, в атриуме подходила к завершению церемония открытия центра красоты. На сцену поднялся Олег Петрович Ирдышин. Он картинно замер перед импровизированным, натянутым во время паузы переливающимся занавесом, за которым скрывалась большая лестница, ведущая наверх.

– И вот этот человек, которому мы обязаны появлением этого храма красоты, этого уникального не только в России, но и в Европе центра! – провозгласил конферансье. – Прошу любить и жаловать: Олег Петрович Ирдышин!

Раздались аплодисменты, свет в зале приглушили, и на большом экране пошли кадры короткого ролика, сделанного специально для церемонии открытия лучшими пиарщиками столицы. В нем превозносились преимущества нового центра красоты и заслуги его основателя, Олега Ирдышина…

– Поэтому я и хочу сказать дорогому и любимому Олегу Петровичу, что… – вещала с экрана знаменитая оперная певица, начинавшая еще чуть ли не при Сталине, но выглядящая вряд ли старше сорока пяти. – Мы все отлично знаем, что дорогой Олег Петрович…

В этот момент изображение на мгновение застыло и голос оперной певицы сменился иным – жестким, не мужским, не женским, а компьютерным и таким бездушным:

– Мы все отлично знаем, что наш дорогой Олег Петрович – мошенник, преступник и убийца! И что за долгие годы своей преступной карьеры он сколотил большое состояние, которое, однако, заработано нечестным путем.

Лик оперной певицы пропал, а вместо него на экране появились непрезентабельные фотографии самого Ирдышина. Каким-то невероятным образом трансляцию ролика удалось прервать, точнее, подменить сам ролик совершенно иным.

– Свою карьеру Олег Петрович начал в далеком 1989 году с неудачной операции, жертва которой осталась инвалидом! Несчастная Людмила Терехова скончалась шесть лет спустя в нищете, не имея доступа к квалифицированной медицинской помощи, – вещал голос. – А к тому времени Олег Петрович основал свою первую клинику, причем, как мало кто знает, не один, а с партнером Михаилом Зуевым. Они рассорились весьма быстро, потому что аппетиты Олега Петровича, несмотря на четкие договоренности, были неумеренными. И клинике пришел бы конец, ибо Михаил Зуев хотел продать свою долю иностранной компании, но за три дня до отлета в Лондон для подписания договора его убили!

Пошли кадры с места заказного убийства Михаила Зуева: труп в луже крови, развороченный взрывом лимузин.

Оцепенение, которое нашло на всех, в том числе на Ирдышина, сгинуло. Он прошипел, обращаясь к стоявшей рядом помощнице Нинель Львовне:

– Откуда это взялось? Вы что, спятили?! Немедленно вырубить!!!

– Олег Петрович, там был совсем другой ролик! Не этот, не этот! Клянусь вам! Я сама десять раз проверяла! – стенала женщина. – Не знаю, откуда эта мерзость взялась…

А голос продолжал разоблачать преступления Олега Петровича:

– Договориться с убитой горем вдовой бывшего партнера оказалось легко, тем более что сразу после убийства ее мужа их единственный и горячо любимый сын на несколько дней исчез. И вернулся только тогда, когда был подписан новый договор: о продаже всех активов покойного, унаследованных его вдовой, Олегу Петровичу. Причем за смехотворную сумму, составлявшую едва ли десятую часть того, что предлагали иностранцы. Эта клиника стала первой в сети подобных заведений. Вторую и третью Олег Петрович построил на земельных участках, принадлежавших скончавшемуся при весьма подозрительных обстоятельствах, вероятно, от отравления каким-то тяжелым металлом, бизнесмену Харадзе. И снова та же схема: раздавленная горем вдова, исчезнувшие дети, договор, заключенный впопыхах, и смехотворные отступные. Однако это было только начало карьеры достопочтенного Олега Петровича…

Судя по лицам некоторых гостей, новый ролик был им гораздо более интересен, чем первый, заказной. А переводчик, склонившись к иностранным инвесторам, быстро переводил то, о чем вещал компьютерный голос. Лица иностранцев были сосредоточены и насуплены.

Олег Петрович, оттолкнув кудахтавшую Нинель Львовну, от которой все равно при сложившихся обстоятельствах не было толка, громко отдал распоряжение:

– Отключите это немедленно! Ну, чего вы ждете! Вырубите это к чертовой матери!

– Не получается! – раздался чей-то встревоженный голос. – Потому что сигнал идет с другого компьютера. А наши заблокированы…

– … И зададимся, наконец, вопросом: так ли чудодейственна методика, которую предлагают нам в клиниках уважаемого Олега Петровича и которую расхваливают, конечно же, не по доброте душевной, а за солидный гонорар, из каждого утюга известные и знаменитые? Взгляните на шокирующие фотографии Инги К., которая не является ни примадонной, ни любовницей олигарха. В мае прошлого года она обратилась в петербургский филиал клиники доктора Ирдышина, желая убрать морщины, подтянуть шею и избавиться от лишнего жира на бедрах. Однако превратилась в инвалида первой группы, навечно прикованного к коляске, что явно не входило в планы несчастной пациентки.

Пошли кадры с обезображенной женщиной.

– Остановите это! – завизжал Ирдышин. – Отключите свет, отключите проектор! Сделайте же что-нибудь, мерзавцы!

Истерическая реакция хирурга произвела еще более гнетущее впечатление, чем обвинительный репортаж. Погас свет, а вместе с ним и экран. Когда несколькими секундами позже свет снова вспыхнул, все увидели на сцене застывшего Олега Петровича Ирдышина – с красным лицом, дрожащими губами и горящими глазами.

Он потребовал себе микрофон и произнес запинающимся голосом:

– Друзья мои, этот репортаж не планировался к показу…

– Ну еще бы, я бы тоже не хотел, чтобы обо мне такое показали! – громко съязвил кто-то из именитых гостей. Послышались ехидные смешки.

– Что вы сказали? – крикнул Ирдышин. – Выведите этого остолопа прочь! Ну, выведите его прочь! Потому что пока его не выведут, церемония открытия продолжаться не будет!

Видимо, впав в раж, он не понимал, что никакой церемонии открытия уже не будет – она сорвана, причем самым чудовищным образом.

– Дайте же правильный ролик! Или у всех там руки из жопы растут? – продолжал неистовствовать Ирдышин, и тут по экрану побежали кадры хвалебного фильма о нем и его клиниках.

Однако гости уже не смотрели на экран, некоторые потянулись к выходу, по атриуму разносились громкие голоса и смех.

– Прошу вас, останьтесь! – призывал Ирдышин, и в этот момент ролик снова прервался. На экране возникла надпись:

«У ТЕБЯ БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ ПОКАЯТЬСЯ В ГРЕХАХ.

ТЫ ЕЮ ПРЕНЕБРЕГ.

В ОСОБЕННОСТИ В СВОЕМ САМОМ УЖАСНОМ ГРЕХЕ.

ПОЭТОМУ ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ ЦЕННО.

И ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ВСЕ СПОЛНА».

Кто-то снова вырубил свет, и Ирдышин завопил:

– Включить, немедленно включить!

Свет зажегся, предыдущего текста на экране уже не было. Осталось две новых строки:

«НАСТАЛ ТВОЙ ЧЕРЕД ПРИНОСИТЬ ЖЕРТВЫ.

ВРЕМЯ ПОШЛО!»

Не дожидаясь, когда отключат проектор, Ирдышин стал трясти экран, стараясь скинуть его на пол. Доктор явно потерял над собой контроль.

А затем раздалась бравурная музыка, жужжание, и занавес, скрывавший за собой лестницу, через которую была протянута красная ленточка (именно ее надлежало перерезать Олегу Петровичу), разъехался в стороны.

С лестницы что-то свисало. Это была цветочная гирлянда, украшенная каким-то замысловатым аксессуаром. Гостям, которые уже отвлеклись от сцены, потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это такое.

Но когда сразу несколько дам истошно заголосили, всеобщее внимание было обеспечено.

На гирлянде повисла, мерно покачиваясь, несчастная обезьянка примадонны Беллы. Животное было мертво, кто-то снял с обезьянки скальп, а к брюшку приделал табличку, на которой красовалась прикрепленная надпись:

«24 ЧАСА»

…Павел Смирнов, корреспондент столичного желтого издания «Бульвар-экспресс», был по природе своей крайне любопытным человеком. Что при его профессии не являлось недостатком.

Не стуча, он проскользнул в кабинет Златы Елецкой, заместителя главного редактора этого малопочтенного издания, и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.

– Уф, наш новый хозяин пожаловал! Собственной персоной! Только что его авто в сопровождении джипов к редакции подкатило. Прямо визит британской королевской фамилии!

Злата – бледная молодая женщина с короткими черными волосами, облаченная во все стильное и черное, – сдвинула очки в оранжевой оправе на кончик носа и заметила:

– Было бы странно, если бы он не пожаловал. Он же обещал именно сегодня!

Павел, долговязый вихрастый веснушчатый хлыщ, впрочем, знавший себе цену и пользовавшийся большой популярностью у легковерных дам, произнес, хватая бокал с недопитым кофе Златы и без спроса отхлебывая из него:

– Брр, как можно пить такое крепкое и холодное! Ну ты даешь, мать! Это и мне понятно, что он обещал, но кто бы мог подумать, что все эти олигархи такие пунктуальные! Сказал в десять утра, значит, заявится к шести вечера. А он даже раньше приехал!

Злата вздохнула, встала с вертящегося кресла, отняла у Павла кружку и сказала:

– Ну, у тебя стереотипные представления о сильных мира сего, Паша. Тем паче, наш гость не олигарх, а всего лишь его сын.

– Папа рано или поздно окочурится, и сынок займет его место! – беспечно заявил Смирнов. – Кстати, мать, я в Интернете посмотрел, что его имя означает на арабском – «удачливый»! Еще бы не быть удачливым, если папа владеет самым большим медиахолдингом страны…

Он закатил глаза, видимо, раздумывая над тем, что тоже был бы не прочь оказаться в числе наследников вышеупомянутого олигарха, но Злата пихнула его ножкой в элегантном черном сапожке:

– Колись, Смирнов, зачем пожаловал? Уж не для того, чтобы сообщить, что прибыл наш новый босс.

Павел вздохнул и произнес не без восхищения:

– От тебя, мать, как от мисс Марпл, ничего не утаить! А все дело в том, кто займет теперь место главного редактора! Наш старый смылся, понимая, что с Джанбатовыми ему ничего хорошего не светит. Ну и, собственно, я подумал…

Злата сардонически усмехнулась и сказала:

– Хочешь пойти самовыдвиженцем? Одобряю, Паша!

Павел Смирнов испуганно дернулся:

– Нет, ты что, мать! Рожденный ползать, летать не может! Мне ведь так твой кабинетик нравится – тихий, уютный, никто кофе пить не мешает, и порнушку смотреть тоже…

Он снова мечтательно закатил глаза, а потом произнес шепотом:

– То, что наш старый рано или поздно свалит, все давно понимали. И преемник у него, прямо как в Кремле, был один. Точнее, преемница – ты, мать!

Злата сняла очки и сказала:

– Ну да, конечно, спасибо за комплимент, Смирнов. Смерти моей хочешь?

– Не прибедняйся, мать, это не идет к твоим вампирским кудрям! – заговорщически подмигнул Павел. – Так и будет, ты сама знаешь. Кто, если не ты, поведет наш боевой корабль в плавание? Ты и только ты можешь вернуть нам утраченные позиции и славу времен незабвенного Федора Крылова!

Имя легендарного предшественника и знаменитого редактора «Бульвар-экспресса», ставшего примером для подражания у целой плеяды молодых писак, он произнес с благоговением и почтением. Правда, теперь Федор Крылов высоко взлетел, подался в телевизионные начальники, но ведь начинал он, как и сам Павел, мелкой сошкой! А потом подвалила эта история, то ли правдивая, то ли насквозь лживая, о вампирах…[1]1
  Подразумевается роман А. Леонтьева «Лига охотников за вампирами». Изд-во «Эксмо».


[Закрыть] И затем – еще более невероятная о полчищах зомби в провинции…[2]2
  Имеется в виду роман А. Леонтьева «Имя мне легион». Изд-во «Эксмо».


[Закрыть] И парня вознесло к ледяным вершинам медиаславы! И доходов. А чем он, Павел, собственно, хуже?

– Значит, ты хочешь сбагрить меня в главные редакторши, чтобы самому стать моим заместителем? – разгадала коварный замысел Злата. – Гм, но кроме тебя имеются и другие претенденты и претендентки…

– Знаю! Это как с российским престолом – претендентов много, а на трон садится самый удачливый. И самый умный. И самый везучий. То есть я! – запел Павел Смирнов, который излишней скромностью не отличался. – Разве бы ты, мать, не меня своим заместителем назначила?

Злата вздохнула. Кажется, Смирнов был к ней неравнодушен, причем с той самой поры, как около года назад она начала работать в «Бульвар-экспрессе». Надо сказать, что и сама Злата находила его забавным и милым, но не заводить же с таким инфантильным персонажем роман! И тем более не рожать же от него детей!

А вот Паша был не прочь затащить ее в койку. Впрочем, такое же рвение он проявлял и в отношении прочих сотрудниц их газеты, и весьма в этом преуспел. Однако, как давно почувствовала Злата, глаз-то он положил именно на нее, но чем упорнее он старался подобраться к ней, тем явственнее она давала понять: друзья – да, любовники – нет.

Однако Павел, кажется, не собирался останавливаться на достигнутом.

– Ладно, все равно с приходом нового владельца газеты все прежние проекты теряют смысл, – заметила Злата. – Но ведь ты еще что-то хотел сказать?

Смирнов кивнул на ее компьютер и проговорил внезапно серьезным тоном:

– Ты, мать, ведь все еще работаешь над серией статей о хирурге Ирдышине?

Злата окаменела, а потом спросила:

– А ты откуда знаешь?

– Так ведь ты сама сказала… – заканючил молодой человек, но Злата прекрасно помнила, что ничего подобного не говорила – никому! Точнее, намекала, что собирает материал, полностью утаить все равно бы не смогла, однако никто не имел понятия, что она уже написала целую серию статей.

– Ладно, мать, случайно получилось… – виноватым тоном произнес Павел. Злата водрузила на нос очки. Ну конечно, он же компьютерный гений, любой пароль сумеет раскусить, любую защиту преодолеть. Ох уж это молодое поколение!

Может, Павел Смирнов был бы не таким уж плохим спутником жизни, но, помимо всего прочего, он лет на семь, если не на все десять, моложе ее. Нет, для него это препятствием не было – но для нее! И, что верно, то верно, понять молодое поколение сложно. Неужели она медленно, но верно превращается в брюзгу средних лет?

– Случайно? – повторила ядовитым тоном Злата. – Это как так случайно – шел, упал, очнулся и оказался в «Моих документах»?

Значит, мальчишка за ней шпионил, наверняка по дурости, по любви и желая ей понравиться. Вот и наткнулся на то, на что натыкаться был не должен. Ибо то, что она собирает компромат на Олега Петровича Ирдышина, должно было знать как можно меньше людей.

Как можно меньше…

Пока Пашка Смирнов выдумывал очередную очаровательную и такую неубедительную ложь, Злата размышляла, можно ли ему доверять. И пришла к выводу, что можно. Но, разумеется, ему не надо знать всей правды. Ибо план, ее план, этого не предусматривал.

– И то, что ты собрала, ведь просто круто, мать! – воскликнул Павел. – Скажу честно, что это даже не уровень нашего бульварного листка, тебе надо в солидные издания обращаться! Какая же сволочь этот самый Ирдышин! Я так сразу решил, когда рекламу в метро его клиник увидел – раз суют народу, значит, ничего хорошего не жди! Но ты на золотую жилу напала!

Злата слабо улыбнулась. Что ж, пусть думает, что она хочет заработать – деньги или репутацию, или и то и другое. А относительно действительных причин Павлу знать не следует.

Потому что это исключительно ее дело.

– Это же у него вчера был какой-то дикий скандал на открытии клиники, ведь так? – продолжал молодой репортер. – Об этом вся Москва гудит. А потом и ролик в Интернете появился, можно на «Ютьюбе» посмотреть. Там о нем такое рассказывают, об этом милом хирурге Олеге Петровиче Ирдышине!

Злата обеспокоенно взглянула на него и спросила:

– Ролик? Скандал? Ты о чем?

Павел присвистнул:

– Так ты что, не в курсе? Или притворяешься, мать, как ты это делать умеешь? Неужели ничего не слышала? Вчера ведь открывался центр красоты этого нашего пластического гения. Все чин-чинарем, мне рассказывали знающие люди, которые своими глазами видели. Ну, сначала там примадонна Белла на сцену вылезла, немного голосила по поводу своего перекроенного лица. Но это полбеды, ее вывели под белы рученьки, никто по этому поводу особо не парился. А потом – раз, под конец уже, вместо ролика о том, какой отличный наш доктор Айболит, пошел вдруг другой, ну, типа как в «Десяти негритятах», из разряда «Вы обвиняетесь в следующих преступлениях…».