Текст книги "Квартира №66"

Антон Мамон
Квартира № 66

Москва не любит нытиков! Если ты нытик – не приезжай, а коль приехал – не ной… Каждый мечтательный провинциал, норовящий покорить Златоглавую, обязан усвоить это правило. Усвоить и никогда не нарушать. Тогда, возможно, ему улыбнется удача, в противном же случае он останется в дураках. Как ни странно, эта простая истина не помещается в голове рядового жителя глубинки. Стоит ему покинуть пределы душного поезда, пропахшего лапшой быстрого приготовления, боевая отвага выветривается, а жестокая столица начинает давить пришельца, точно комара, так и не успевшего присосаться к ее дородным телесам.

Женька Перфилов был одним из этих самонадеянных дурачков. Субтильный паренек, что не вышел ростом и (как прискорбно констатировали окружающие) лицом, с самого детства мечтал перебраться в Белокаменную. На малой родине, в городе с населением чуть меньше двухсот пятидесяти тысяч, перспектив он не видел. Точнее видел, но всего одну и то незавидную: начать впахивать на заводе ферросплавов, как отец, воспылать нездоровой любовью к пиву, убить и без того хреновое здоровье, превратившись к тридцати годам в бесформенное нечто, обсуждающее политику с телевизором.

Нет-нет, это никуда не годилось! Насмотревшись дурных примеров, пацан начал подготовку к переезду задолго до окончания школы, в классе эдак седьмом. Опрометчиво поделившись планами с неблагонадежными товарищами, он снискал славу, мягко выражаясь, «мечтателя». Одноклассники, общего языка с которыми найти не удавалось, с тех пор называли его «мАсквичом», блаженно растягивая в этом слове букву «А» (которая на самом деле «О») и не упуская возможности высмеять благородную цель. Перфилов обиды не держал… Что с них взять? Все сплошь дети алкоголиков и сидельцев, обреченные повторить судьбу родителей. Женька всегда казался белой вороной на этом празднике (сельской) жизни. И его это устраивало!

Прогуливаясь в одиночестве по серым и непримечательным улицам богом забытой дыры, он мечтал о дне, когда сумеет вырваться из этой безнадеги. О дне, когда хлебосольная столица распахнет перед ним свои врата и обогреет, как родного. Только это и поддерживало жизнь в мальчишке, что, запрыгивая в пропахший мочой лифт, представлял себя в гигантском небоскребе, в одной из тех могучих стеклянных башен, что порой мелькают в новостях…

Много лет спустя, когда поутихли насмешки, а большинство «правильных пацанов» отсеялось после девятого класса, мечты Перфилова оставались прежними. Но теперь юноша не просто фантазировал, он активно готовил почву, в которую ему предстояло «пересадиться». Без устали шерстил интернет в поисках подходящего вуза, в свободное время подрабатывал как мог: то преподавал английский язык ученикам начальных классов, то раздавал листовки… В общем, крутился как мог и даже сумел накопить приличную, по местным меркам, сумму: семнадцать тысяч рублей. Шесть «косых» ушло на покупку места в плацкартном вагоне поезда «Братск – Москва», еще с двумя тысячами пришлось расстаться, закупая провизию в дорогу.

Печально вздохнув, Женя пересчитал оставшееся и сам себе наказал: «Как только окажешься на месте – никаких экскурсий, никакого праздного шатания по городу, сразу принимайся за поиски работы, иначе…» Про вариант с «иначе» думать не хотелось. Слишком многое пришлось поставить на кон! Возвращаться домой побитой собакой, с головой, посыпанной пеплом, не хочется, а точнее, не можется (бабушка по маминой линии уже успела раструбить на всю округу о том, что ее внук поступил в МГУ на бюджет и, вообще, состоялся в жизни). Тут уж, как говорится, хочешь не хочешь – делай! Или умри. Но лучше все-таки первое…

Весьма неожиданно в дело вмешался отец. Раздавив с приятелями бутылочку горькой, он вспомнил, что в Москве у него живет лучший друг! Бывший сослуживец, что еще ни одну его фотографию в «Одноклассниках» не оставил без пятерки с плюсом. Тут уж сам бог велел обратиться за помощью! Ведь нужно-то совсем ничего, «передержать» сыночка, пока тот не встанет на ноги и не подыщет себе «приличный универ с общагой». Дело плевое!

Накатив еще немного (в этот раз исключительно для храбрости), папаня набрал старого камрада и «обкашлял» с ним вопросик… Переговоры прошли на удивление легко, ведь на том конце провода тоже праздновали пятницу и на обещания не скупились. Записав адрес на обрывке газеты, в которую была завернута пахучая вобла, родитель с важным видом подозвал Женьку.

– Ну че, танцуй, парень! Нашел я тебе приют, но остальное, учти, – погрозил пальцем мужчина, – исключительно твоя ответственность! Не посрами батину честь!

– Спасибо, па! – мальчишка бережно, словно почетную грамоту, принял газетный лист и, свернув его вдвое, удалился в свою комнату.

Долгую (если не сказать бесконечную) неделю спустя он сошел на перрон вокзала в таком знакомом и одновременно чужом городе. Поджилки затряслись от страха, радости и возбуждения… «Вот оно! Свершилось! Я в Москве, а если быть точным, на Ярославском вокзале….» – шепнул себе под нос Женя, перекинув тяжелую сумку из одной руки в другую. Этот день нужно запомнить. С него все начнется. В него придется мысленно вернуться, покупая свою первую квартиру тут, в эпицентре Вселенной, в самом красивом месте на планете Земля!

Всего час спустя совершенно другие эмоции захлестнули сердце юноши. Сидя на собственном чемодане посреди оживленной улицы в самом центре Москвы, он раз за разом прокручивал слова, которые довелось услышать, явившись по адресу, где проживал Евгений Тихонович (в честь него, как утверждал отец, и был назван Женька). Полная женщина в халате и с неопрятным пучком на голове одним движением дряблой руки разрушила все планы. Железная дверь захлопнулась прямо перед носом. Гостей она, законная хозяйка жилплощади, не ждала и ни о каких договоренностях не слышала. Непреклонная в своей жестокости, она и секунды не дала на объяснения, просто рубанула металлической щеколдой так громко, что в ушах зазвенело.

Сам Евгений Тихонович догнал мальчишку минутой позже и сильно извинялся. Объяснял, что погорячился и «дал маху под мухой». Намереваясь хоть как-то загладить вину, он сунул в ладонь мальчишки две мятые купюры с изображением Москвы и пожелал удачи… Такое вот оно, столичное гостеприимство!

– И что же мне теперь делать? – растерянно задался вопросом Женя, оглядываясь по сторонам. – Где ночевать-то?

Накатывающая паника расправляла плечи, на глазах вырастая в могучего исполина, готового одной пяткой раздавить мальчишку. Все надежды и мечты рухнули, превратились в пыль. Впервые за много лет Перфилов поймал себя на мысли, что ему хочется плакать (приехали!)… Вовремя зачерпнув свежего (насколько это возможно в столице) воздуха, он поднялся на ноги и двинулся вслед за толпой, даже не подозревая, куда его уносит этот безликий поток городских пингвинов.

Закатное солнце не спешило прятаться. Словно желая дать фору новоявленному бродяжке, оно подозрительно долго висело над линией горизонта, до последнего освещая город кроваво-красными лучами. Женька этой странности не заметил. В его голове толпились совершенно другие мысли, но все они так или иначе вынуждали задаться вопросом: «Где мне провести эту ночь?» Плана Б у покорителя столицы не было, отчего внутри несколько раз прозвучало настойчивое: «Дурень! Живо на вокзал! Возвращайся домой, пока есть деньги на обратный билет!» Впрочем, эти сигналы SOS остались без внимания. Перфилов точно знал, что возненавидит себя, если сдастся так просто и сбежит обратно, поджавши хвост…

Бесцельно шатаясь по оживленным проспектам, мальчишка демонстративно озирался. В глубине души он надеялся, что кто-то заметит его растерянность и подойдет с предложением помощи. Но нет… Москва оказалась городом куда более жестоким, чем в рассказах отца.

– Смотри, куда прешь, баран! – вспыхнул случайный прохожий, больно ударив плечом в грудную клетку.

Испуганно отшатнувшись, Женя потер ушибленное место. Больно… но куда больше обидно! Образ идеального города таял на глазах. Знакомое чувство безнадеги переключило в режим «зомби». Медленно парнишка зашагал дальше, расфокусированным взглядом упираясь в знаменитые башни из красного кирпича, маячившие неподалеку… Внезапно его внимание привлекло объявление, расположенное на столбе, вернее тетрадный лист, на котором некто аккуратно вывел всего два слова: «Сдаю комнату».

Скиталец тревожно взглянул на экран мобильного телефона: 21:47! Приличные люди так поздно не звонят, но ситуация безвыходная… Набирая номер, мальчишка искренне надеялся, что ему ответят! Череда длинных гудков попыталась убедить в обратном. Уши горели… невыносимо хотелось нажать «Отбой». И вот, когда стыду почти удалось перевесить страх, в динамике прозвучало невыразительное «Алло»…

– Добрый вечер! Я по объявлению! Еще актуально? Извините, забыл представиться, меня Женей зовут…

Разговор оказался коротким. Дама (судя по голосу) преклонных лет продиктовала адрес и настоятельно просила поторопиться, объяснив это тем, что у нее режим и ложится она не позже десяти. Плюнув на правила дорожного движения, парень выскочил на дорогу (едва не угодив под колеса проезжающего мимо автомобиля). Удача оказалась на его стороне! Видавшая виды Киа Рио затормозила, заморгав «аварийкой». Приветливый водитель родом из Средней Азии несколько раз попытался набрать пункт назначения голосом, но, отчаявшись на третьей попытке, забил локацию вручную. Двадцать две минуты и пятьсот рублей спустя мальчишка стоял у подъезда. Чувство страшного дежавю охватило рассудок. Пан или пропал…

Дверь в квартире под номером 66 открыла женщина взрослая, на вид – не меньше семидесяти. На ее фоне даже Перфилов (с его метр семьдесят) казался великаном. Маленькая и сгорбленная, как вопросительный знак, бабуля напоминала ведьму из сказки о Гензеле и Гретель… Причмокивая беззубым ртом, она основательно расспросила потенциального жильца о цели прибытия в Москву и заранее предупредила: в доме нет и не будет искусственного освещения (от него у старушки болели глаза). «Вот чудачка!» – подумал Женька, но вслух объявил, что ему такие условия подходят. Получив добро на проживание, он проник в жилище и тут же съежился от неловкости. Вместо светильников тут красовались многочисленные канделябры, в которых, подрагивая огоньками, горели белые парафиновые свечи. Чистое средневековье посреди мегаполиса! Обстановка квартиры соответствовала. Музей советской эпохи, а не дом… Кажется, тут со времен Брежнева ничего не менялось. Ну и пусть! Лучше, чем ночевать на улице!

В коридоре пахло луком и кислой капустой. Повесив куртку, гость направился в ванную, помыть руки. На автомате ударив по одной из кнопок на выключателе, он залетел в беспросветную тьму, чертыхнулся и, нащупав раковину, повернул вентили. От души намылив ладони, Женя принялся умываться, но, тут же почуяв острый взгляд на затылке, обернулся и едва не вскрикнул! В мягком свете догорающей свечи старуха выглядела жутковато… Один глаз был как у ведьмы (его затянуло бельмо), второй казался рыбьим. Из-под застиранного платка выбивались редкие пряди тонких седых волос. Нижняя челюсть, ввиду отсутствия зубов, располагалась почти у носа и периодически «гуляла». Невысокий рост делал эту женщину похожей на ребенка. Жуткого, больного прогерией ребенка… Завороженный отвратительность данного зрелища, юноша не мог вымолвить и слова. Так и продолжал изучать «Бабу Ягу», решившую открыть бизнес на старости лет.

– Не смотри так, внучок. Стопталась я на девятом десятке, да не всегда такой была… Пойдем, покажу тебе место.

Послушно следуя за хозяйкой, Перфилов оказался в малюсенькой комнате, что, возможно, когда-то была чуланом. «И как здесь жить?!» – беззвучно вопросил юноша.

– Ничего, привыкнешь как-нибудь… все равно тебе идти некуда… – словно прочитав мысли, молвила женщина за спиной.

– Мне подходит… а сколько стоит? Я, к сожалению, ограничен в средствах…

– Пять тысяч платишь сегодня, пять в конце месяца.

«Десятка! Вот жесть! Это же практически все, что у меня осталось… – подумал мальчишка – А с другой стороны, платеж разбит, есть время заработать!»

– Договорились! – бодро отозвался Женя, протянув хозяйке оранжевую купюру.

Женщина дань приняла и тут же поспешила скрыться (прятать пошла, наверное). Остановившись за шаг до порога, она внезапно замерла и, не оборачиваясь, сказала:

– После 12 ночи ты, дружок, из комнаты не выходи. Спи крепенько, и все хорошо будет…

От подобной просьбы мальчишке стало не по себе… Почесав затылок, он бросил дежурное «Конечно», но страха от этого не убавилось… Что тут происходит после полуночи? Неужто домовой пускается в пляс? Прогнав дурные мысли, постоялец взялся разбирать сумку. Больше ничего интересного или странного с ним в тот вечер не случилось. Свалившись без задних ног, он проспал до рассвета в одной позе.

Весь следующий день прошел в суете. Изучение запутанных схем на карте метро, беготня по городу и мониторинг сайтов с вакансиями на ходу. Как и тысячи других ребят, Женя отчаянно пытался убедить столицу в том, что он ей подходит! Теперь любимая фраза отца («Москва вам – не гражданка!») обрела для него новый смысл… Откуда он мог знать о всех трудностях? Был-то здесь всего ничего, один день, на время увольнительной, в компании того самого (будь он неладен) Евгения. Деньги разлетались удручающе быстро. Перфилов даже не заметил, когда целая тысяча покинула кошелек… Тут пирожок, там кофеек, здесь, будьте добры, платите за проезд! Если дела и дальше пойдут таким образом, придется покуситься на «неприкасаемый запас», пять тысяч рублей, что отложены на оплату проживания в конце месяца, а это – крайняя, недопустимая мера!

Прихватив по дороге пачку чая и полкило печенья, мальчишка поспешил вернуться в свой новый дом. Почти девять, а значит, Валентина Степановна совсем скоро засобирается на боковую. Конечно, можно было открыть дверь своим ключом, но совершенно не хотелось тревожить хозяйку поздним возвращением. У стариков чуткий сон, да и вообще, негоже выставлять себя лоботрясом и гулякой вот так, сразу… На ощупь пробравшись в свою комнату, Перфилов тихонько закрыл за собой дверь и дернул щеколду.

На мгновение он ощутил тревогу. Вечно темные коридоры квартиры под номером 66 могли скрывать что (и кого) угодно. Чем дольше Женька размышлял об этом, тем больше росло беспокойство. В конечном итоге он пришел к выводу, что причина переживаний крылась в другом! Перфилов никогда не жил под одной крышей со стариками и по какой-то причине боялся их. Этот легкий огонек безумия в глазах, эти трясущиеся, но удивительно сильные руки… Эта способность кричать громко и зачастую неразборчиво… Бррр!

Решив немного отвлечься от дурацких мыслей, мальчишка растянулся на скрипучем диване, воткнув один наушник. Новый эпизод любимого сериала помог расслабиться. Глупо улыбаясь, парень следил за хитросплетениями сюжета и заодно обдумывал план действий на завтрашний день… Внезапно его внимание привлек странный звук! Резкий скрип половицы. Выдернув наушник, Женька приподнялся. Вслушиваясь в гнетущую тишину, он почти убедил себя в том, что ему показалось, как вдруг шум повторился. На этот раз скрипы были частыми и длились около минуты, будто кто-то решил устроить разминку перед пробежкой там, за пределами комнаты…

Неприятный холодок пробежал по спине, но пацан нашел в себе силы подняться с лежанки. Вплотную приблизившись к двери, он, недолго думая, прижался ухом к щели, из которой неприятно сквозило. Спутанный шепот, доносящийся снаружи, заставил отпрянуть. С кем там старуха беседы ведет? Неужто в квартире есть кто-то еще? Мочевой пузырь предательски напрягся (поход в туалет был запланирован еще серию назад). Пальцы сжали холодную щеколду, и, убедив себя в том, что ничего страшного в коридоре нет, мальчишка потянул влево.

В этот же момент некто грузный бросился на дверь и, судя по звуку, принялся скрести ногтями по дереву. Шумно выдохнув от неожиданности, паренек вернул шпингалет в исходное положение и поспешил отойти. Тому, кто пытался ворваться, это решение не понравилось. Тяжелое дыхание и рычание по ту сторону тонко намекнули: покидать комнату не стоит… Сверившись с часами, Женя понял, что дело близится к полуночи. Как и говорила Валентина Степановна, после этого часа лучше не высовываться… Спешно забравшись на диван, Перфилов вцепился потными ладонями в одеяло, опасаясь моргнуть. Шум прекратился, и гнетущая тишина воцарилась вновь.

Сомкнуть глаз в ту ночь не удалось. Только с первыми лучами рассветного солнца парень успокоился и, уткнувшись носом в подушку, вырубился. Сны, как и ожидалось, были тревожными и неглубокими. То и дело просыпаясь, жилец квартиры 66 ворочался на скрипучей лежанке, пытаясь выбросить из головы образы уродливых созданий, толпящихся во мраке коридора. Окончательно проснуться удалось лишь к полудню. Голова страшно болела, а в теле поселилась слабость. Вновь оказавшись у двери, мальчишка замер на секунду, обдумывая действия, но все же выбрался наружу. Все спокойно, хоть и по-прежнему мрачно. Прошмыгнув в уборную, он учуял запах выпечки. Степановна готовила что-то вкусненькое, и от этого страшно разыгрался аппетит, а в животе заурчало.

– Поди сюда, внучок! – сдержанно произнесла женщина, едва завидев юношу, показавшегося из ванной.

Женька, набравшись смелости, прошел на кухню и попытался улыбнуться. Больше всего он боялся, что его спросят на тему вчерашнего шума. Конечно, он не был его источником, но под раздачу угодить мог на раз-два…

– Голодный, наверное? Садись, я тебе сырников напекла.

– Спасибо, но я не голодный, – соврал Перфилов, шумно сглотнув слюну.

– Садись, сказала, не обижай бабушку! Я старалась…

Мальчишка послушно опустился на покосившийся стул. Чашка чая приземлилась перед его носом, чуть позже к ней добавилось блюдце и открытая банка сгущенки с увязшей в ней ложкой.

– Как спалось, миленький? – поинтересовалась бабуля и сама присела на табурет.

– Нормально, кажется… А вам? Не слышали посторонних звуков?

– Звуков? Нет, не слышала. Сон у меня крепкий, слава тебе, господи… А тебе что-то почудилось?

– Приснилось, наверное! – улыбнулся Женя, закинув целый сырник в рот.

– Ничего, привыкнешь… Первая ночь на новом месте всегда такая, – улыбнулась старушка редеющими зубами и вновь поспешила подняться. – Кушай, дорогой, а я пойду собираться, на рынок мне надо.

– Помочь вам? – искренне поинтересовался Женя, отодвинув тарелку.

– Нет-нет, я сама. Давно одна живу, вот уж тридцать лет. Справляюсь.

Покинув комнату, женщина оставила Перфилова в тревожных размышлениях. Что же это было вчера ночью? Мистика какая-то… Уткнувшись в телефон, он решил вернуться на сайт вакансий, чтобы избавить голову от лишних дум. Входная дверь хлопнула. «Я один в квартире… или нет?» – выстрелила мысль, заставившая отложить в сторону смартфон. При свете дня халупа выглядела довольно безобидно, но вчерашний испуг не желал улетучиваться… Спонтанно Женька принял решение осмотреться в поисках посторонних. Ведь, как заверила Валентина Степановна, кроме нее (а теперь и Жени) в доме никого нет.

Беглый осмотр коридора и большого зала ничего не дал. Полупустые шкафы, хранящие всякую рухлядь, несколько больших коробок, доверху заполненных советскими журналами, и пара тумб, в которых удалось обнаружить совсем немного: пряжу, наборы для шитья, вязания и прочего рукоделия. Квартира полнилась всевозможной мебелью, но разум не покидало странное ощущение того, что все это не более чем антураж, декорации, в которых никто уже давно не живет… Осмотрев каждый квадратный метр жилища, мальчишка понял, что если и есть в этом доме секреты, то все они хранятся в маленькой комнате, что служила спальней хозяйке дома…

Под ложечкой засосало. Странное чувство (смесь любопытства и страха) заставило прийти в движение. Медленно приблизившись к заветной двери, Перфилов лихорадочно задышал. Что скрывает эта комната? Что если сейчас он увидит уродливое дитя на привязи, как во сне? Это объяснило бы ночной грохот, но до смерти напугало бы прямо сейчас. Сильный озноб прошиб тело. Совладав с напастью, Женька коснулся дверной ручки и тихонечко ее нажал. Решил, что если внутри будет кто-то – он извинится и скажет, что заблудился в новой квартире (пока еще имеет право). Спальня пустовала. Квадратная комната, напоминавшая коробочку, была даже меньше, чем предполагалось. Аскетичное ложе у дальней стенки, высоченный шкаф с зеркалом в углу и раскидистый фикус, пытающийся пробиться к дневному свету сквозь полотно задернутой шторы. Такому минимализму позавидует любой дауншифтер!

Необъяснимым притяжением обладало пространство под кроватью. Казалось, в скопившейся там тьме есть все необходимые ключи и подсказки… Не сдержавшись, мальчишка упал на колени и сунул руки в зазор. Нечто холодное, покрытое паутиной, уперлось в ладони. «Бинго!» – прошептал юный детектив, сгорая от нетерпения. То была небольшая металлическая коробочка из-под печенья (в таких, к разочарованию внуков, российские бабули хранят нитки с иголками). Одним движением сорвав крышку с круглыми уголками, парень заглянул внутрь. На дне лежал потрепанный блокнот. Возможно, это именно то, что искал Женя. Юркие пальцы распахнули книжицу.

«По настоянию детей решила вести записи. Говорят, что память у меня стала ни к черту, наказали тренировать. Что поделать, век мне выпал долгий, терплю и не ропщу! Снова пью таблетки два раза в день. От них на глазах хиреешь, зато спишь спокойно и ничего лишнего не чудится. Хотя недавно видела Володьку во сне. Все неймется ему, окаянному, даже с того света мне весточки шлет. На этом все, устало зрение…»

– Вот это да… – выдохнул Перфилов, осознав, на что ему удалось выйти, и тут же перелистнул страницу.

«Жизнь прожить – не поле перейти, говорила моя мама. Нынче стала ее вспоминать день через день. Была она старенькая – все мне казалось, что дурная, а я такой никогда не буду! Ну вот и мне будет наука, время никого не щадит. Мысли странные приходят, глаз правый видит все хуже, боюсь его потерять. На кой нужна такая жизнь долгая, если тело – что телега разбитая. Никому я не нужна, только Волька меня любил, жаль, что безответно… Упокой господь его душу, а меня прости за грехи мои страшные».

Жгучим стыдом обожгло лицо. Мальчишка понял, что влез во что-то очень личное, но это не остановило его от прочтения следующей заметки.

«Тяжко мне, тяжко. Не могу носить я грех свой на сердце. Был бы на небе Бог – давно избавил бы меня от страданий. Наказал бы или помиловал, но не мучал бы, как сейчас. Ночью услышала шум в коридоре, испугалась, что пришли ко мне и убивать будут. Выхожу в ночной рубашке, а по дому Володя ходит. Узнала его по росту и плечам узеньким. Говорю ему: А что ж ты тут делаешь, ты же умер давно? А он меня будто не слышит… Ходит, курит, да только огонек от его папиросы по воздуху летает. Расплакалась я, да силы не нашла к нему подойти. Закрыла двери и до утра не выходила…»

Ужас сковал движения парня. Ему захотелось бросить книжицу обратно, захлопнуть коробку и убежать в свою комнату. Какой черт его дернул сюда полезть?! Следующая страница с шелестом перевернулась.

«Всю ночь снился муж. Так он меня терзал, так издевался… Душил да приговаривал: «Нет тебе жизни без меня на этом свете, а мне без тебя на том». Проснулась с криками, гляжу, а колечко-то у меня не на левой руке, как у вдовы, а на правой. Выкинула я его в окошко, а под вечер снова на полу нашла. Люба соседка велела звать батюшку, а сын сказал, что я выдумщица. Так и живу в страхе, после девяти часов вечера из комнаты не выхожу, а к полуночи трясусь от страха, жду шагов в коридоре. Когда же все это кончится…»

Внезапный хруст половиц отрезвляюще подействовал на забывшегося шпиона. На мгновенье ему показалось, что в комнату ворвется бесплотный дух… но тут же пришлось вспомнить, что помимо него в квартире проживали и те, кому еще не довелось преставиться. Тяжелое кряхтение подтвердило догадку: хозяйка вернулась и вот-вот распахнет дверь в собственную спальню. «Уж лучше бы это был дух!» – про себя подумал Женька и валиком закатился под кровать, прихватив с собой коробку. Секундой позже раздался протяжный скрип. Пара ног в высоких теплых носках и домашних тапочках оказалась всего в полуметре от лица перепуганного мальчишки.

«Надо же было так попасть! – размышлял Женька, снимая паутину с лица. – Хуже не бывает!» Оказалось, что бывает. Щеколда закрыла дверь изнутри. Старушка подошла вплотную к кровати и (о, ужас!), тяжело дыша, опустилась на колени. В следующую секунду костлявая рука с длинными кривыми пальцами потянулась в сторону дрожащего тела… Катастрофа неизбежна! Осознав, что терять больше нечего, Перфилов шумно толкнул коробку навстречу ладони. Женщина, кажется, ничего не услышала. Нащупав искомый объект, она медленно поднялась с колен и села на тахту, продавив ее весом своего тела. Шкрябающие звуки сменили тишину. Старуха писала новую заметку… Изо всех сил пытаясь не чихнуть, Женя теребил нос пальцами. Несколько минут спустя звуки карандаша, царапающего бумагу, кончились. Коробка закрылась и упала на пол. Хорошенько пнув ее ногой, женщина, сама того не ведая, угодила точно в цель (зарядила Женьке по носу, едва не заставив его вскрикнуть). После открыла дверь и скрылась в неизвестном направлении. Выждав пару минут, горе-жилец выкатился из-под кровати, весь покрытый клубами пыли. Стрелой он метнулся в свою комнату, где ему еще только предстояло уместить в голове открывшуюся информацию.

Конечно, ни о какой работе в тот день и речи не могло идти. Голова болела другими вопросами! Оставаться в этой странной квартире или попытаться найти что-то новое? Холодный разум своевременно заметил: на «что-то новое» нет ни денег, ни времени. Жилье оплачено, так что, как говорится, будьте любезны! Никто не обещал, что будет легко… Вечер наступил незаметно, и с его приходом от смелой суровости, преобладавшей на протяжении всего дня, не осталось и следа. Валентина Степановна ушла в гости к подруге (по крайней мере, так она сказала), и Женька решил, что сама судьба толкает его на повторную вылазку в маленькую комнату. На этот раз он зарекся быть предусмотрительнее и закрыл входную дверь изнутри, оставив ключ в замке (внезапно вернувшаяся хозяйка не сумеет войти). Боязливо выдохнув, мальчишка направился в обитель секретов. Новая запись в дневнике, оставленная пару часов назад, посвящалась ему…

«Взяла квартиранта. Хороший парень, интересно, сколько ему удастся продержаться? Последний сбежал на третьи сутки, а этот, хоть и плюгавенький с виду, но, кажется, посмелее. Утром рассказал мне про шум… Не думала, что Вовка так быстро даст о себе знать. Вечером прогуляюсь до Любы, хоть немножко отвлекусь от этой бесовщины…»

Пролистав записи на пару страниц назад, Перфилов прочел:

«Сегодня съехал мальчик, ничего не сказал, даже не предупредил. Думаю, понял, что не так с этим домом. А может быть, его напугал приход батюшки. Тот окропил все святой водой, прошелся с кадилом, молитвы прочитал. Обещал, что поможет. Вот только сдается мне, что скорее я покину эту квартиру вперед ногами, а Володька навсегда останется тут неупокоенной душой. Будь проклят тот день, когда он погиб. Будь проклята и я…»

Еще несколько страниц назад и пальцы наткнулись на что-то жесткое, старый советский снимок, на котором была запечатлена молодая красивая пара: женщина с длинной косой и мужчина в высоких брюках. Оба улыбались (такое редко увидишь на фотографиях той эпохи) и выглядели счастливыми. Карточка была такой старой, что изображение почти исчезло, отчего взгляды влюбленных казались пустыми и безжизненными. Наверное, это и есть Валентина Степановна со своим Володей…

Аккуратно положив коробочку на место, Женя вышел из комнаты. За окном едва смеркалось, но плотные шторы уже помогли мраку воцариться. Вечная темнота и отсутствие лампочек в люстрах, как в фильме ужасов! Панически хотелось убежать в свою комнату, закрыться там и спрятаться под одеялом. «Но черт возьми! Мне же не шесть лет! В темноте нет ничего такого, чего нет при свете!» – попытался успокоить себя Перфилов, нарочито медленно двигаясь в свою комнату. Скрип дивана за спиной вынудил замереть на месте. Колени подкосились. «Это просто дурацкая пружина… так бывает со всеми старыми диванами», – сухим шепотом произнес Женя, но звук повторился. Казалось, кто-то ворочается, пытаясь устроиться поудобнее. Обернуться и убедиться в природе шума не хватило духу. Ведь если это не пружина, стало быть, это… Хлопнувшая за спиной дверь, будто стартовый пистолет, произведший выстрел, приказала бежать со всех ног!

Едва оставаясь в сознании, парень запрыгнул в комнату и тут же прижал дверь изнутри. Трясущиеся пальцы дернули щеколду. «Все, я в домике!» – срывающимся голосом произнес юноша и отполз подальше. Удушливый запах сигарет ударил в ноздри. Там, в коридоре, кто-то закурил. Судя по скрипучим, шаркающим шагам, этот кто-то перемещался неспешно. То и дело останавливался и, кажется, напевал песню. Внезапная трель дверного звонка вывела из оцепенения. Тяжелые стуки, что раздались следом, лишь подтвердили догадку: хозяйка нехорошей квартиры вернулась домой, но ключ по-прежнему в замке, и чтобы впустить ее, нужно выйти из комнаты… Проклиная все на свете, Женька вырвался наружу зажмурившись и едва не вписался в холодильник. Все еще не открывая глаз, на ощупь отыскал дверь и щелкнул несколько раз ключом. Старушка молча вошла и, не обмолвившись словечком, направилась в свою комнату. Перфилов незамедлительно вернулся в свою спальню, держать оборону.

Запиликавший телефон оповестил о доставке нового СМС. Абонент «Мамочка» интересовался, как дела у сына и чем он сегодня ужинал. Смахнув оповещение, мальчишка выглянул в окно. Оживленная улица, толпы молодых людей, шумно передвигающихся по городу… По тому самому городу, в котором годами мечтал оказаться и Женька. Ну что сказать, мечты сбываются! Теперь он здесь. Правда, заперт в доме с привидениями… а в остальном все хорошо. Грустно окинув взглядом мерцающие огни столицы, что с каждой минутой становились лишь ярче, парень решил лечь спать. «Завтрашний день стоит начать пораньше. Наверстать упущенное. Много дел предстоит…» – решил он, с головой укрывшись одеялом.

Юноша легко провалился в сон (моментально почувствовал приятную спутанность мыслей и слабость, разливающуюся по телу). Но, стоило «кинопоказу» начаться в голове мальчишки, раздался грубый, бесцеремонный стук.